Оглавление

Минск 2022 г.

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных

Согласное учение отцов — пустынников Восточной Церкви о душе.

Духовно-аскетические беседы. Часть 2

Проект Христианская психология

2022 г.

Книга является второй частью и продолжением книги «Духовно-аскетические беседы» и представляет собой продолжение бесед молодого монаха со старцем через три года после переезда с настоятелем в другой монастырь.

В этой книге раскрывается наиболее глубокая, мистическая и таинственная сторона Восточного Православия, именуемая исихазмом и представляющая собой форму веры совершенной по древней традиции посредством сугубо внутренниего делания, требующего полного отречения от мира для соединения ума с сердцем.

Фактически данная книга о высшей психологии исихазма и схимы в наше не простое время и что самое удивительное без оставления мира, а именно в миру с сохранением социальной и гражданской составляющих, но как сугубо внешней формы.

Сложность данного подхода требует особого духовного и психологического знания, а также особой стратегии и тактики подвижничества при которой мирская деятельность подчинена духовной и служит достижению не мирских, а высших духовных целей и задач.

Подобное взаимодействие с миром можно смело считать искусством психологии подвижничества, как своего рода тонкой психологической игрой — кто кого переиграет — современный мiр инока или инок этот мiр.

Как показывает опыт подвижничества, несмотря на прочность сетей лжи, разбросанных повсюду, всё же существует возможность выпутаться из них, победить мiр и обрести внутреннюю свободу, как это получилось у Христа и многих Его учеников.

Об этой уникальной стратегии, тактике и психологии современного иночества и исихазма для продвижения по духовному пути Христа и отцов — подвижников с сохранением в сердце духа трезвения, мира и любви и повествует эта книга.

Материал имеет достаточно высокую интеллектуальную и когнитивную планку и адресован преимущественно специалистам — психологам и имеющим духовное образование по основам православного вероучения, интересующимся углубленным пониманием святоотеческого наследия и согласного учения отцов Восточной Церкви о душе.

Константин Владимирович Яцкевич — Минск: Белорусская Православная Церковь, 2022, — 570 с.

© Оформление. Белорусская Православная Церковь (Белорусский Экзархат Московского Патриархата)

Предисловие

Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы. А другие ученики приплыли в лодке, — ибо не далеко были от земли, локтей около двухсот, — таща сеть с рыбою.

Симон Петр пошел и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами, которых было сто пятьдесят три.

(Ин. 21;6—11)

Дорогой читатель, перед тобой вторая часть книги «Духовно-аскетические беседы», как продолжение бесед молодого монаха и старца через три года. Эта книга представляет собой описание подвижнического опыта в современных условиях глубокого кризиса церкви и раскола православия.

Особенностью бесед является то, что они носят православно-психологический характер и современным языком с использованием понятий и категорий современной психологии помогают раскрывать многие глубинные и весьма деликатные аспекты учения отцов — пустынников о душе и духовном совершенстве в свете современного взгляда на подвижничество.

Данная книга восполняет давнюю потребность очень многих ищущих и верующих людей в практическм руководстве по освоению древних духовно-аскетических практик отцов — пустынников первых веков христианства, связанных с развитием духовного сознания и духовным домостроительством посредством умной молитвы и умного делания.

В этой книге раскрывается наиболее мистическая и таинственная сторона Восточного Православия, именуемая исихазмом, как формы уединённого монашества и иночества, связанного с полным отречением от мира по аналогии с чином великой схимы.

Все беседы имеют внутреннюю логику и структуру и сгруппированы по принципу постепенного углубления в познание согласного учения святых отцов о душе, как неизменного базиса святоотеческой православной психологии, который раскрывается от беседы к беседе, формируя целостное представление об учении.

Эту книгу можно в полной мере считать беседной формой изложения высших аспектов святоотеческой православной психологии, как древнего учения о душе отцов-пустынников первых веков христианства, когда ещё имела место полная схема Тетраморфа — Человек — Вол — Лев — Орёл, утраченная позднее.

Ключевой темой и идеей настоящей книги является попытка диалогового изложения основ согласного учения в виде духовного посвящения старцем молодого монаха в высшее знание о душе, что имело место в традиции пустынничества в первые века христианства. В качестве психологического базиса в книге используется святоотеческое наследие, а также учение о Логосе и пирамиде духовного сознания.

Кроме темы Логоса и структуры сознания в книге затрагиваются такие важные темы, как соотношение схимы и исихии, а также возможность тайного принятия схимы и практической возможности использования в наше время древних духовно-аскетических практик уединённого иночества и подвижничества в миру.

Также в книге рассматривается такие деликатные темы, как психология схимы и умного делания, психология и техника высших ступеней молитвенной практики, представление о пирамиде сознания и управлении осознанием, а также и другие темы.

Особенностью настоящей книги является то, что в ней впервые излагается древнеиудейское знание о сфиротах, как слоях сознания, через призму святоотеческой традиции и наиболее мистической притчи и метафоры Евангелия от Иоанна о 153 крупных рыбах, пойманных в сеть, заброшенную по правую сторону лодки по слову Спасителя.

В настоящей книге впервые столь откровенно излагается целый ряд табуированных для массовой религии тем и аспектов устройства души и сознания, которые в настоящее время уже считаются утраченными и имевшими место только в древней традиции пустынничества первых веков христианства.

Материал имеет достаточно высокую интеллектуальную и когнитивную планку и адресован преимущественно специалистам — психологам, священникам и имеющим духовное образование по основам православного вероучения, интересующимся углубленным пониманием святоотеческого наследия и согласного учения отцов Восточной Церкви о душе.

Неожиданная встреча

Старец только прилёг на кровать, чтобы немного передохнуть, как послышался осторожный стук в дверь и вопрос:

— Можно войти, отче?

— Можно, можно, заходите, — ответил старец, быстро вставая с кровати.

Дверь отворилась и в дом зашёл молодой мужчина в современной светской одежде, в котором с трудом узнавался прежний молодой монах из монастыря с которым старец провёл в общении много часов и которого практически считал своим чадом.

— Здравствуйте, отче, — с улыбкой сказал молодой человек и протянул к старцу руки со словами — благословите.

— Старец улыбнулся и с усмешкой ответил — я вижу ты ещё не избавился от церковных формальностей и привычек. Бог благословит, — произнёс старец и перекрестил вошедшего.

Дух дал мне подсказку о том, что сегодня у меня будет гость, но я не мог предположить, что это будешь именно ты. Три года прошло как ты уехал. Почему не заглядывал ко мне всё это время? Я уже грешным делом подумал не случилось ли с тобой чего, не оставил ли ты веру. Ну, проходи, не стесняйся, чего стоишь.

Молодой человек прошёл в комнату и поставил возле стола довольно увесистую сумку.

— Я тут вам гостинцев кое каких привез, отче, вы уж извините, что так долго не заглядывал.

Молодой человек снял верхнюю одежду, после чего подошёл к сумке и, расстегнув молнию, начал доставать разные продукты и свёртки, складывая их на стол.

— Три года со дня нашей последней встречи пролетели как один миг, — заметил старец, выдвигая стулья из-за стола и предлагая присесть. — Тебя теперь и не узнать в этой одежде, ей Богу, встретил бы в городе и не узнал — с иронией заметил старец.

— Узнали бы, отче, узнали, — ответил молодой человек несколько стыдливо подняв глаза, — вы же не по одежде видите людей, а по духу.

— И то верно, — сказал старец. — Это я к тому, что внешность человека и его одежда так или иначе отражает его внутренний мир. Твоя внешность стала совершенно мирской, от прежнего монаха почти ничего не осталось в твоей внешности, вот я к чему.

Молодой человек несколько робко поднял глаза и в этот момент их взгляды впервые встретились на коротком расстоянии. Молодой человек боялся этого обезоруживающего взгляда и глаз старца, исполненных бездонной глубины. Вот и в этот раз, глянув на старца, точно искра какого-то незримого электричества пробежала от него к бывшему монаху, пройдя по всему телу и достигнув самого сердца. В этот момент память молодого человека ожила и точно озарилась вспышкой внутреннего света.

Только сейчас он обратил внимание на то, что морщин на лице старца стало больше и волосы его приобрели уже не серебристый, а скорее седоватый оттенок, но глаза его были всё теми же бездонными озёрами странной глубины и чистоты, сверкающими особым внутренним и завораживающим светом.

— Точно прочитав мысли молодого человека, старец с улыбкой заметил — Да уж, дружище, старость даёт о себе знать, как с ней не борюсь, но старуха берёт своё. Но как ты, рассказывай, как ты жил всё это время, чем занимался, как у тебя с верой и главное как твоя молитва, практикуешь умную молитву о которой я тебе столько много рассказывал или уже нет?

Бывший монах стыдливо опустил глаза и после небольшой паузы ответил:

— Много воды утекло за это время, отче, и многое изменилось в моей жизни. Я уже не монах, а обычный мирянин, живу в городе, работаю на госпредприятии связи, у меня есть женщина и она работает на этом же предприятии, через пару месяцев мы собираемся пожениться. Веру я не оставил, но на умную молитву времени и сил уже практически не остаётся. Так что никакого духовного роста у меня давно уже нет, да и поговорить об этом мне теперь уже не с кем.

Старец молча смотрел на молодого человека, давая тому понять, что не готов делать выводов и оценок. Возникла пауза и как бы заполняя её бывший монах продолжил — Веру я не потерял, отче, просто она теперь стала у меня какой-то другой — внутренней, скрытой, более осмысленной что ли и не связанной с моим прежним монашеством в обители. Очень много всего произошло за последние три года, которые заставили меня пересмотреть свои взгляды на православие, церковь и монашество.

— Это и не удивительно, — наконец отреагировал старец, — церковь стремительно омирщается и деградирует, боюсь, что с такими темпами от православия уже через пару лет совсем ничего не останется, кроме благостных воспоминаний. И что же так сильно повлияло на твою жизнь после отъезда из нашего монастыря с настоятелем в новую обитель? — поинтересовался старец.

— Через год на новом месте началось такое, что об этом мне даже не хочется и вспоминать, отче. Наш настоятель не пробыл в новой обители и года, а уехал в один из приходов зарубежной православной церкви в Арканзасе, а к нам прислали из столицы бывшего силовика, полковника внутренних войск в отставке, который работал в системе исполнения наказания. С этого времени в монастыре начался настоящий ад, муштра и трудотерапия под видом послушания.

— В трудотерапии нет ничего страшного, — заметил старец, — её проходят все послушники и я сам проходил её в своё время и знаю что это такое.

— Если бы это была только трудотерапия, отче, — это было бы пол беды. Это была не трудотерапия, а обслуживание любых прихотей и блажи нового настоятеля, а я был у него в качестве личного адьютанта и помощника по рекомендации прежнего настоятеля, и должен был беспрекословно исполнять все его поручения и просьбы. Знали бы вы, чем мне приходилось там заниматься. Я уже опускаю все безумные коммерческие инициативы и проекты настоятеля с местными бизнесменами и представителями власти, а проще говоря, бесконечные коллективные попойки с обслуживанием плотских утех и развлечений, включая доставку алкоголя и девиц в баню.

Но когда дело дошло до того, что мне фактически пришлось стать управляющим этого борделя под прикрытием монастыря и по совместительству работать прорабом и инженером на строительстве нескольких особняков и обустройстве квартир настоятеля и его ближайших родственников, моему терпению пришёл конец.

— А что же братия не обратила на это внимания? — переспросил старец.

— Она-то обратила, но у настоятеля были большие связи в силовой системе и он одним телефонным звонком мог решить любой вопрос с любым человеком через представителей власти, вплоть до физического устрашения и угроз, поэтому никто из братии не смел ему даже перечить.

Он на моих глазах однажды избил брата за то, что тот выговорил ему в глаза всё что думал. Узнав про нравы нашего нового настоятеля, часть прежней братии сразу ушла из монастыря, а я задержался на два года, искренне думая что всё изменится и Господь явит урок монастырского благочестия, но всё стало только ещё хуже.

Когда монастырь окончательно превратился в частную бизнес артель нашего настоятеля, который успел построить на деньги спонсоров два роскошных особняка, которые именно мне пришлось обустраивать и обставлять дорогой мебелью, моё терпение кончилось. Какая тут вера может быть и умная молитва, отче, когда всё насквозь пронизано коррупцией и властью золотого тельца. После этих слов бывший монах замолчал и снова возникла пауза.

— Ну, что же, дружище, в твоей истории для меня нет ничего удивительного, — как-то очень спокойно заметил старец. — Истинное православное монашество по слову святителя Игнатия почило ещё в середине 19-го века, а монашеству последних времён надлежит быть именно подделкой и грустной пародией на подлинное монашество. Я ведь тебе говорил об этом ещё три года назад, когда зачитывал цитаты святителя Игнатия о монашестве, а ты всё не мог тогда в это поверить. Теперь-то веришь?

— Теперь верю, отче. Но ведь ты не такой, ты же сохранил как-то ясный ум, знание и правильное представление о вере, — ответил молодой человек.

— Я не в счёт, я редкое исключение из этого правила, поскольку исповедую святоотеческое православие, а не синодальное и к тому же давно уже пребываю в состоянии великой схимы и полного отречения от мира, который меня уже давно не интересует, как и всё в нём происходящее. Мне даже не интересно то, что происходит сегодня в казённой церкви, ставшей частью мира сего, поскольку я знаю о том, что ждёт церковь империю и сергианство.

Я на финальном отрезке своего пути и моя единственная и главная задача — это как можно полнее очистить связующее звено с Духом и Логосом, чтобы как можно теснее соединиться с божественным намерением и войти в него окончательно всей полнотой своей личности. А вот твоё положение, сейчас, действительно печально и даже трагично.

— А что в нём трагичного, отче?

— Трагично то, что ты уже прошёл значительный отрезок духовного пути и многое узнал и понял о вере и о духе. Ты изменился внутреннее, причём, достаточно глубоко, поскольку монашество меняет любого человека изнутри.

Кроме того, я усилил процесс твоего внутреннего преображения, поскольку ввёл тебя в сакральное иноческое знание святых отцов церкви о душе, её устройстве и высшем предназначении, которое стало достоянием твоего сердца и ума. Ты уже прошёл, брат, точку невозврата, понимаешь?

— Нет, не понимаю, отче, объясните.

— Ну, как тебе сказать попроще. Ты уже расщеплён надвое и часть твоего ума и твоей души, причём, самая важная душевно-духовная уже необратимо повёрнута к Богу и духовному сердцу. Её уже не развернуть обратно в мир, поскольку эта часть твоего ума знает Бога, как Дух и она будет требовать дальнейшего духовного развития и расширения в сторону Бога через путь сердца, как бы ты ни старался забыть о вере и о Боге, понимаешь?

— Понимаю и что из этого следует?

— Из этого следует то, что если ты даже и захочешь оставить веру и духовную жизнь, у тебя уже ничего не получится. Я имею в виду то, что ты можешь на время с головой погрузиться в мир и мирские дела и заботы — в семью, карьеру, бизнес и т.д., но твоя душевно-духовная часть будет постоянно требовать духовной пищи, как совсем маленький голодный ребёнок, брошенный своей матерью, и его постоянный плач в твоём сердце будет постоянно разрывать твою душу и сводить тебя с ума.

Ты будешь убегать от этого внутреннего детского плача, ища любые мирские утешения и соблазны. Но однажды ты просто не выдержишь этой внутренней боли и разорванности твоей души и всё мирское для тебя просто потеряет всякий смысл, даже семья, твоя жена и твой собственный ребёнок и я не знаю как ты это выдержишь. Большинство иноков, прошедших точку невозврата и вернувшихся обратно в мир, не выдерживает этого разрыва и финал их бывает трагичен.

— Но почему так происходит, отче, объясни?

Старец опустил глаза и после непродолжительно паузы ответил:

— Так происходит потому, что у в твоей душе и духовном сердце уже произошло великое таинство зачатия от Духа нового духовного человека и хоть он ещё совсем мал и меньше человеческого младенца, он живой и живёт своей жизнью. Даже если твой рациональный ум об этом ничего не знает, об этом знает душа и духовный ум сердца и от этого знания тебе уже никуда не деться.

Поэтому когда ты оставляешь этого духовного младенца в забвении и без духовной пищи, ты предаёшь не только свой дух и душу, ты предаёшь Бога и теряешь самое главное — своё собственное духовное расширение и продолжение, которое тебе надлежало в самом себе взрастить с помощью умного делания.

Внутреннее понимание этого и делает всю твою мирскую жизнь бессмысленной и пустой, какими бы житейскими смыслами и рациональными целями ты ни пытался прикрыть это осознание сердца. Фактически ты убиваешь забвением в самом себе духовного младенца своего нового человека и за это одна плата — смерть тела ветхого человека, которое не выполнило своей высшей задачи — вынашивания и рождения духовного плода.

После этих слов старца молодой человек опустил голову и закрыл глаза руками. Слёзы горячим потоком хлынули из глаз, обжигая солью щёки и губы, как это уже было три года назад во время их самой первой встречи. Слова старца снова сработали подобно заслонке, открывшей поток чувств, которые все эти годы копились в душе молодого монаха.

— Но почему так происходит, отче, почему Бог так жесток и безжалостен?

— Бог тут совершенно ни при чём, — спокойно ответил старец. — Так работает высший духовный закон течения энергии благодати, который непреложен и неизменен ни от чего, как высший Логос. Дух, как и любящий Отец, может только предупредить человека о тяжких последствиях нарушения этого закона, но отменить его Дух не может, поскольку это фундаментальный закон роста души и перехода ветхого человека в нового и это самое главное условия спасения души по учению отцов церкви.

Без этого закона невозможно само спасение души в новом духовном человеке, который начинает расти после покаяния и метанойи подобно человеческому младенцу из одной оплодотворённой яйцеклетки. Только новый духовный человек растёт из одной духовной клеточки или семени первой духовной связи ума с Духом Святым по слову — «рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух».

— Ты хочешь сказать, что духовный человек растёт и развивается точно так же, как растёт и развивается обычный младенец? — с некоторым недоумением переспросил молодой человек.

— Ну, да, — с улыбкой ответил старец, — именно об этом притча Христа о горчичном семени. Для того, кто видит душу и энергии души внутренний духовный человек развивается подобно телесному младенцу из одной духовной связи, которая и создаётся в момент истинного покаяния и крещения, как осознанного принятия Христа и Логоса, как высшего закона Духа. А что тебя в этом так удивило? — спросил старец.

— Удивило то, что и в семинарии и в монастыре все были уверены в том, что по учению церкви в момент крещения происходит само таинство рождения нового человека во Христе.

Старец засмеялся и, покачав сокрушенно головой, ответил:

— Рождение нового человека в момент крещения — это миф и метафора для церковных дурачков и невежд, которым трудно понимать всю сложность устроения и роста души или нечем в силу невежества и глупости. Для них церковники сделали это упрощение, опустив стадию духовного зачатия, вынашивания и младенчества, а как бы сразу обусловив возрождением во Христе.

Это церковная уловка и своего рода ложь во благо, не более того. Если верующий глуп, эта уловка ему не повредит, поскольку он будет искренне верить, что он уже возродился во Христе и это для него благо, а если он умён, то он в один прекрасный момент сам в этом разберётся и поймёт, как действительно растёт, развивается и рождается новый человек во Христе.

Т.е. в обоих случаях будет достигнут положительный результат. Это что касается мирян и захожан, но в случае иночества и монашества ситуация иная. Тут ложь во благо уже не нужна и даже вредна, а нужно точное знание о том, как происходит зачатие от Духа, как растёт и развивается внутренний человек.

И я уверяю тебя не только как видящий, а как знающий учение отцов, что внутренний человек проходит практически все те же самые стадии, какие проходит и внешний телесный человек. Это закон подобия.

Молодой человек вновь был несколько обескуражен и шокирован ясностью ума и глубиной мысли старца и в этот момент снова почувствовал себя тем молодым монахом — послушником, которым он впервые познакомился со старцем. Немного успокоившись и придя в себя молодой человек спросил:

— И что мне теперь делать, отче, подскажите?

Старец улыбнулся, точно его совершенно не тронула вся глубина трагизма положения бывшего монаха и спокойно ответил:

— У тебя теперь есть только один путь — продолжать монашество уже в миру, без этого ты погибнешь, как стриж в клетке для чижей и канареек. Чтобы не погибнуть, тебе нужно тайно принять схиму и стать схимником в миру, как я.

— Но разве это возможно сейчас для меня как фактически уже мирянина, а не монаха?

— Прямо сейчас нет, конечно же. Но в принципе это возможно, — с той же улыбкой ответил старец. — Точно в такой же ситуации как и ты, я сам был 30 лет назад и также был в недоумении, а сейчас я вижу, что это было единственно верное решение.

— Но ведь пострижение в великую схиму — это удел только многоопытных и искушенных в вере, который совершается над самыми достойными за выслугу лет в рясофоре и мантии по строгому чину и церковному обряду тем, кто имеет благословение правящего архиерея. Нас так учили.

— Ты обучен синодальному богословию, как формальному и схоластическому, из которого давно вытравлена вся духовная суть и основа, а оставлена только голая форма обряда. Поэтому для тебя схима — это в первую очередь сам обряд и правильность формы его осуществления. Для меня же в схиме самое главное — это суть, а не форма.

Три года назад, когда ты в первый раз спросил меня о схиме, я тебе ответил, что отличие схимника от обычного монаха в том, что схимник уже вышел из бесконечных лабиринтов церковного благочестия на путь прямого предстояния Богу через духовное сердце, а монаху ещё предстоит поблуждать по этим лабиринтам не один год.

Схима — это второе крещение в окончательную смерть для мира и своего ветхого существа тем, кто осознал своего нового духовного человека, который прошёл период вынашивания и вышел из чрева души младенцем духа, готовым ко вхождению в новый духовный мир и освоению мира Духа. Вот вся концентрированная суть великой схимы без формальностей обрядоверия.

— Но как тогда быть с самим обрядом пострига, неужели он недействителен?

— Действителен он или нет зависит не от обряда, а от целого ряда других условий. Как тебе сказать, чтобы не обидеть твоих наивных религиозных чувств. Религия — это сплошной набор табу, ограничений, правил и обетов, которые постепенно снимаются с ума и души верующего по мере его продвижения по длинной лестнице церковной иерархии. Это своего рода официальный и долгий путь восхождения к познанию и свободе через выслугу.

Кроме этого долгого пути к свободе, напоминающего сложную винтовую лестницу на вершину горы, существует более короткий и прямой путь, который более сложен, менее комфортен и более рискован. Но при наличии некоторых навыков духовного альпинизма он экономит огромное количество времени и сил, позволяя за несколько лет достигать тех целей и высот, которые через выслугу достигаются десятилетиями, только и всего.

Принятие схимы — это и есть в православии самый короткий путь к Богу, минуя все уловки, табу, ограничения и правила, придуманные именно с целью удерживания верующего в лоне церковного благочестия. Иными словами схима может приниматься и по обряду и по сути. Я тебе предлагаю второе.

— Ты хочешь сказать, что я могу быть рукоположен в великую схиму не по официальному церковному обряду и правилу и это будет тоже законно и правильно? — с удивлением переспросил молодой человек.

— Да, именно это я и говорю, что возможно рукоположение в схиму и по форме и по сути. Официальный обряд пострига в схиму, как форму веры совершенной, создавался на протяжении всей истории церкви. У отцов пустынников, древних аскетов и в раннем христианстве не было обряда пострига в схиму, а было две ступени восхождения к Богу — крещение с оглашением и посвящение в веру совершенную или умное делание. Христос в Евангелие также говорит об этих двух видах веры.

Само чинопоследование и обряд пострига появились только в восьмом веке, как говорит Евхологий, в котором и описывается впервые сам чин, состоящий из непрерывно следующих друг за другом молитв и ектений. Поэтому сам обряд пострига в схиму — это то, что было изобретено самими людьми в рамках института официальной церкви, как киновии и коллективножития.

В анахоретстве и пустынничестве посвящение в высшее знание и делание всегда было менее формальным и более сущностным, определяемым не человеком, а самим Духом. По учению отцов крестит и посвящает в монашество и схиму не церковь и не человек, а только Дух Святой, как говорил святой Кирилл Иерусалимский «люди крестят тебя теперь, а Дух Святой крестить не будет». То же самое и со схимой, — люди тебя рукоположили в схиму, а Дух Святой не рукоположил, и наоборот, понимаешь?

— Не совсем, поясните, отче.

— Экий ты стал непонятливый, брат, я говорю тебе о том, что рукоположение в схиму — это компетенция исключительно Святого Духа, а не людей пусть даже из числа священноначалия. Так понятно?

— Так понятно, — робко и нерешительно ответил молодой человек.

— Я предлагаю тебе тайное принятие схимы, минуя стадии расофора и мантии потому, что ты уже фактически прошёл ступень рясофора, как низшего монашества, и хотел достичь мантии, как малой схимы, но не смог по вполне понятной причине, поскольку попал в руки не духовника, а тюремного надсмотрщика и проходимца в рясе.

Именно поэтому я тебе предлагаю не оставлять пути веры, а предлагаю тайное рукоположение в великую схиму по упрощённому иноческому обряду, ибо знаю тебя и вижу для тебя в этом единственный выход.

Для рукоположения в схиму с точки зрения закона Логоса нужны всего два условия: носитель Духа, как связующее звено, и готовность рукополагаемого к принятию строгого внутреннего устава иночества в миру. Сейчас ты к этому, конечно же, не готов, но ты сможешь подготовиться, если захочешь и примешь такое решение. Подумай над этим.

— А такие случаи в церкви бывали? — поинтересовался молодой человек.

— Конечно, бывали и не редко, особенно, перед революцией, когда церковь омирщала также, как и сегодня, став институтом державной идеологии и политики, а не церковью Христовой. Тогда многие монахи стали искать пути сохранения веры в миру. Я помню читал у оптинских старцев, где Амвросий Оптинский прямым текстом говорил своему тяжело больному чаду:

«Советую тебе принять тайно схиму. Смотри, опять не отказывайся: схима есть второе крещение, очищающее и прощающее грехи. Если встанешь, что, однако, ненадежно, то будем тебя уважать, а ты смиряться. Ты хоть и бодришься, но болезнь свое показывает и доказывает, поэтому не усумнись прямо принять тайную схиму, которая прикроется явной мантией».

— Отче, а что значит «прикроется явной мантией»?

— Это значит то, что у схимы будет явное основание — смирение и скорбь. Эти слова говорятся преподобным Амвросием тяжело и неизлечимо больному раком верующему человеку, у которого уже нет времени на церковные игры в благочестие и душепопечение, а есть время только на очищение связующего звена с сердцем, чтобы успеть достичь духовного сердца и уйти из мира в ясности ума и трезвении духа.

Тяжёлая болезнь для этого человека и является его мантией, которая является образом смирения души перед страданием и смертью, понимаешь?

— Понимаю, отче, но ведь я же не смертельно болен и не проходил даже малой схимы?

Старец посмотрел в глаза молодого человека и тот снова увидел в них знакомый ему блеск и внутреннее свечение, которое он много раз уже видел ранее и которое всякий раз парализовало его своим магнетизмом и неизъяснимой силой. После секундной паузы старец ответил:

— Всё современное человечество смертельно и неизлечимо больно рационализмом и прагматизмом и за последние пять лет мне не удалось встретить здесь ни одного здравого умом и духом человека, даже среди верующих и монахов вашего монастыря. Поэтому не обольщайся видимостью своего здоровья и других. Ты только с виду здрав, как и другие люди, а копни тебя глубоко в душу, там обнаружится обычная человеческая гниль, о которой ты даже не подозреваешь, что она там есть. То же самое и у других.

Этот мир, подобно трухлявому дереву, стоит на грани краха, дружище, он смертельно болен, как и всё человечество, и ни у кого из людей сегодня нет гарантий на завтрашний день и времени для покаяния и схимы. Сама жизнь человека в современном аду и безумии среди людей полубесов является своего рода мантией скорби и смирения, поэтому я тебе и предлагаю самый короткий путь к Богу.

Цитата преподобного Амвросия о принятии тайной схимы смертельно больным — это прообраз современного смертельно больного мира и человека у которого уже нет времени на благочестивые игры, а есть время только на покаяние и молитву перед самой смертью, вот как обстоят дела в действительности.

— Отче, неужели всё так плачевно и безнадёжно?

— Всё ещё хуже, говорит мне дух, и если я тебе открою всю правду о мире и современном человечестве, твой мозг и ум просто не выдержит этого откровения и взорвётся, поэтому я приберегу его для другого раза, когда у тебя будет больше силы для того, чтобы выдержать ужас давления сермяжной правды.

Молодой человек ничего не ответил, слова старца подобно пуле снайпера, поразили его в самое сердце и он ими был сражён почти наповал и сейчас просто ощущал, как смысл сказанного находит отражение во всём, о чём он думал, и медленно растекается по всему сознанию подобно радиоактивному маркеру, введённому в кровь.

Видя подавленное состояние бывшего монаха, старец спросил:

— Чайку моего целебного выпить не желаешь с дороги, а то мы с тобой заговорились, а я тебе ничего не предложил?

— Нет, отче, спасибо, я не планировал задержаться у вас надолго, хотел просто справиться и гостинцы передать, если вы дома. Мне ещё нужно целую кучу вопросов решить в городе, поэтому я через десять минут пойду. Мой автобус уходит через полчаса.

— Ну, как знаешь, тебе видней, — ответил старец.

— Я вот что хотел у вас спросить, отче, что мне сейчас делать и как готовиться к тайному принятию схимы?

— Вот это вопрос настоящего монаха, — с улыбкой отреагировал старец. Значит, мир тебя не поймал в свои сети. Ничего особого делать тебе не нужно. Тебе нужно просто вспомнить себя таким, каким ты был в момент нашей последней встречи, когда дух познания горел в твоём сердце.

Вспомни себя, постарайся вспомнить во всех деталях наш последний с тобой разговор о душе и когда вспомнишь, ты будешь готов к продолжению. Это будет твоей главной задачей по подготовке и упражнением для твоей памяти.

— Но разве можно вспомнить наш разговор трёхлетней давности? — с некоторым недоумением переспросил молодой человек.

— Можно, ещё как можно. Тот разговор от слова до слова лежит в твоём духовном сердце, поскольку когда мы с тобой говорили о душе, твой ум был почти в самом сердце, а всё то, что положено в сердце, хранится там в самом наилучшем виде, я тебе об этом уже говорил.

Поэтому твоя задача сконцентрировать свой ум и войти в то самое состояние, в котором ты тогда находился, тогда твоя память снова раскроется как книга и ты вспомнишь весь наш разговор.

— А с чего мне начать, отче, дай хоть какую-то подсказку?

— Я не знаю с чего тебе начать, мой друг. Просто вознамерься вспомнить наш разговор, найди какую-нибудь важную подсказку или зацепку, которая послужит ключом и проводником ума, например, идею двойника или тела энергии.

Последние слова старца глубоко запали в душу молодого человека и, встав со стула, он по традиции попросил благословения, протянув старцу руки.

— Благословите, отче.

— Оставь эту формальность, с улыбкой ответил старец. Мы с тобой давние друзья, а не учитель с учеником, и я не хочу менять эту форму отношений, поскольку она отвечает учению Христа и традиции первых христиан. Дух всех благословляет, иди и не приезжай ко мне, пока не будешь готов.

— А как я узнаю о готовности, отче?

— Узнаешь. Когда будешь готов, сама сила заставит тебя ехать ко мне, ступай.

…продолжение следует…

Беседа монаха со старцем о втором оглашении

…продолжение…

Прошло более трёх месяцев после последней встречи монаха со старцем. Старец дремал на кровати, пережидая полуденный зной, как неожиданно раздался негромкий стук в дверь и уже знакомый голос спросил:

— Можно войти, отче?

— Входи, входи, — ответил старец, вставая с кровати.

Дверь отворилась и в дом зашёл бывший монах с пакетом в руках.

— Здравствуйте, отче, это я.

— Вижу, вижу, что ты, — с улыбкой ответил старец. — Ну, проходи в дом, я тут от полуденного солнца прячусь, надеюсь время ты даром не терял.

Молодой человек аккуратно снял обувь и прошёл к уже знакомому столу.

— Мог бы не снимать, — заметил старец, — у меня тут пыльно и грязно.

Извините, отче, не хочу добавлять своей пыли, к тому же мне так удобнее, — ответил молодой человек.

— Ну, как знаешь, присаживайся, дорогой. Может чайку моего желаешь отведать? — поинтересовался старец.

— В этот раз не откажусь, — не задумываясь ответил молодой человек.

Старец вышел в кухню и уже через минуту вынес оттуда на подносе фарфоровый чайник, накрытый вафельным полотенцем, и две большие чашки, точно ждал кого-то.

Видя некоторое удивление на лице молодого человека, старец пояснил, — это я себе только что заварил, а ты точно ко времени подоспел. Наливай сколько нужно, только не обожгись, это особый чай на основе мяты, мелиссы, шалфея и чабреца и ещё кой чего, — с улыбкой добавил старец.

Молодой человек налил себе в кружку густого тёмно-коричневого напитка и приятный бальзамический запах с ароматом душистых трав тут же ударил ему в нос. Напиток оказался необыкновенно приятный и кроме трав и чая в нём явно чувствовалась лёгкая кислинка со жжением, придававшая чаю старца ещё большую пикантность.

Чай оказался не очень горячим и молодой человек почти залпом выпил всю чашку. Несмотря на то, что чай был достаточно горячим, приятная прохлада сразу растеклась по рту и всему телу.

— Удивительно, чай вроде бы горячий, но я почувствовал прохладу. А что придаёт этому чаю такой своеобразный кисловатый привкус?

— Старец лукаво улыбнулся и выдержав небольшую паузу ответил — Да так, пару молотых корешков из лесу и ягоды барбариса. Ты давай рассказывай, как твои успехи, удалось тебе за эти три месяца вспомнить наш последний разговор перед самым отъездом из монастыря?

— Удалось, отче, хотя и не с первого раза. Больше месяца мне потребовалось на то, чтобы вспомнить наш с вами последний разговор. Несколько раз вечером после работы я пытался вспомнить, но никак не получалось. А потом однажды как-то выдалась свободная минутка и я вспомнил наш монастырь, братию и настоятеля.

А потом сам собой всплыл в памяти наш с вами последний разговор о душе почти во всех деталях. Он был настолько ярким и живым, что я даже с ужасом почувствовал, будто это было не три года назад, а вчера. Я даже отчётливо вспомнил ваши последние слова — «да пребудет с тобой сила знания отцов».

— Так работает сила духовного намерения и тебе удалось ей воспользоваться для раскрытия своей памяти. Это хороший духовный знак для меня, — заметил старец.

После этих слов молодой человек несколько смутился и через минуту сказал:

— Я вообще-то приехал честно сказать, что не готов к тайному принятию схимы. Я долго думал о нашем прошлом разговоре по поводу схимы и совесть не позволяет мне принять такое решение, поскольку я последние полгода даже не жил духовной жизнью и не представляю себе как я буду совмещать схиму с мирской жизнью.

После этих слов бывший монах виновато опустил глаза и замолчал.

— Я ждал от тебя именно этой реакции, — невозмутимо ответил старец, — поскольку это единственно возможная реакция чистого сердца, которое осознаёт всю степень ответственности за столь серьёзный шаг, как принятие великой схимы.

Буду с тобой откровенен — твоя трудность мне хорошо понятна и я не ожидал сегодня получить твоё согласие. Даже если бы ты и согласился, мне пришлось бы тебя отговорить от этого шага.

Скажу более того, моё предложение тебе о тайном принятии схимы было испытанием твоей совести и твоего сердца. В действительности мне нужно было получить убедительное подтверждение твоей внутренней чистоты и готовности двигаться дальше по пути духовного познания и я его получил.

— И что же стало этим подтверждением? — переспросил молодой человек.

— Чистота твоей совести и трезвость, которые правильно оценили твоё состояние даже несмотря на то, что ты выполнил моё поручение. Совесть и сердце нельзя обмануть, как центр прямого и точного знания в отличие от центра головы и рассудка.

Когда ты вспомнил наш разговор, фактически ты достиг умом своего сердца и вернул ум в то состояние, в котором он был во время того разговора. Это было хорошее состояние твоего ума, очень ясное и трезвое, которое ты позднее частично утратил. Именно это состояние твоего ума, в которое ты вернулся, и дало тебе ясно понять, что к принятию схимы ты ещё не готов.

— Ты всё это понимал и осознавал заранее, отче? — с нескрываемым удивлением переспросил молодой человек.

— Не всё, но многое, — с улыбкой ответил старец. — Мне известен Логос, а зная его, не сложно понять то, что происходит в уме и сердце любого человека. Закон Логоса — это единый закон управления осознанием, которому подчинено в этом мире всё, что обладает осознанием, поэтому знающий Логос, знает практически всё, что происходит в уме и сердце.

Старец взглянул на бывшего монаха, чтобы оценить его реакцию, и после непродолжительной паузы произнёс:

— В этом месте принято задавать вытекающий из ситуации вопрос. Ты не хочешь мне его задать?

Молодой человек посмотрел в глаза старца и как-то нерешительно ответил:

— Отче, но у меня нет никакого вопроса, ей-Богу. Какой вопрос я должен был тебе задать?

Старец в очередной раз сделал наигранную паузу, придавая важности моменту, и с достоинством хорошего актёра ответил:

— Ты должен был спросить меня сейчас о том, как разрешается эта духовная проблема и что именно служит основанием для согласия на принятие великой схимы. Ведь если ты об этом не узнаешь, ты никогда не будешь готов к схиме.

Именно по этой причине абсолютное большинство простых верующих годами и десятилетиями ходит одними и теми же кругами и лабиринтами благочестия вокруг храма и прихода так и не выходя на путь духовного знания и веры совершенной, а оставаясь несмышлёными детьми и чудоверами, увязшими в обрядоверии и сказочной религиозности.

— Ну хорошо, я согласен с тобой и как же разрешается эта сложная проблема и что служит основанием для принятия схимы?

Старец опять выдержал паузу, как и минуту ранее, и с некоторой многозначительностью и важностью ответил:

— Она разрешается всего одним хорошо испытанным и проверенным за тысячелетия способом, который называется духовное оглашение или посвящение в знание о духовном делании. Твоя проблема, как и проблема большинства верующих, состоит в том, что у тебя нет полноты знания о схиме и внутреннем делании, ни теоретического, ни тем более практического.

А как можно становиться на любой путь, не зная прежде его условий, задач и конечной цели? Никак, — торжественно закончил свою мысль старец.

— И что мне теперь с этим делать, отче?

— Ничего. Проходить оглашение и посвящение в сакральное знание о внутреннем делании, как это всегда было в святоотеческой традиции. Когда у тебя будет ясное знание о схиме, тогда у тебя может появиться и твёрдое намерение стать на этот путь и никак иначе.

— А разве не сам Господь даёт знак и указание для становления на этот путь? — переспросил бывший монах.

— Когда люди хотят снять с себя всякую ответственность за свои поступки и решения, а проще хотят совсем ничего не делать и не решать, они чаще всего говорят «Господь управит», «Господь попустит», «Господь подаст знак» и т. д. и потом до самой смерти с чистой совестью ждут этого управления, попущения или знака, так ничего и не делая. А знака и управления так и не поступает и знаешь почему?

— Нет, не знаю.

— Да потому, что в этом мире всем управляет Логос или высший божественный Закон, который требует от человека не ожидания чуда, а конкретных личных усилий и соработничества с Логосом.

Ты удивишься, но самым трудным для человека и требующим наибольших усилий является изменение ума высшего хищника, который человеку нужно трансформировать в ум духовный через аскезу и получение высшего духовного знания о Логосе.

Ты проходил оглашение перед крещением? — неожиданно спросил старец.

— Да, проходил, отче, как и все. Я принимал крещение в 18 лет и перед этим у меня были три огласительные беседы с моим духовником отцом Николаем по Символу Веры и Священному Писанию, а потом была ещё и лекция для оглашаемых по православному катехизису.

— Замечательно, и в чём по-твоему заключалась роль оглашения?

Молодой человек немного задумался, но довольно быстро дал ответ:

— Я думаю в подготовке к таинству крещения и получении первого знания о православной вере, её догматах и о Господе нашем Иисусе Христе, в чём же ещё.

— Всё верно, — сказал старец. — Оглашение — это, действительно, подготовка к таинству первого крещения через осмысление Символа Веры православной. В древней церкви институт оглашения был непременным условием для обращения к вере и само оглашение представляло собой весьма не простое испытание, которое выдерживали далеко не все.

Институт оглашения — это способ подготовки ума и духа человека к великому таинству крещения, которое есть становление души на путь веры христианской для взращивания нового человека во Христе, а оглашение — это начальное просвещение ума, который принимает в себя первичное семя Святого Духа.

Как ты думаешь, что происходит с этим семенем Духа, посеянном в душе и уме? — переспросил старец.

— Я думаю оно прорастает и укореняется в душе.

— В том-то и дело, что не у каждого оно прорастает и не у каждого оно укореняется, становясь живым плодоносным растением по притче Христа о сеятеле. Оно прорастает только в той почве ума, которая благодатна для всходов, а это ясный, трезвый и пытливый ум, который начинает расширяться в направлении духовного сердца.

Любопытно в этой ситуации то, что первичное оглашение — это как бы сдабривание почвы ума светом Евангельского знания о спасении души для лучшего прорастания семени Духа.

То же самое и со схимой, как со вторым крещением, которое есть становление ума на ступень веры совершенной и иноческой, требующей гораздо больше, чем требовалось для крещения, — полного самоотречения и самораспятия. Как ты думаешь, в чём отличие первого оглашения от второго по притче Христа о сеятеле?

— Я этого не знаю, отче, правда, — ответил молодой человек.

— Разумеется, ты этого не можешь знать, поскольку не знаешь закона Логоса. Первое олашение — это подготовка почвы ума для посева духовного знания и получения первых всходов растения души нового человека, а второе оглашение — это подготовка растения души, которое укоренилось и стало большим к духовному плодоношению и получению плодов Духа.

Твоё растение души уже окрепло за время подвизания и для продолжения роста и плодоношения ему нужно получить соотвествующее духовное знание. Проще говоря, тебе требуется пройти второе оглашение, понимаешь?

— Нет, не совсем.

Старец немного прокашлялся, точно готовился сказать речь, и отхлебнув из чашки немного уже остывшего чая, сказал:

— Духовное знание — это своего рода пища для роста ума к сердцу. Иными словами ум растёт и расширяется в сторону сердца только когда, получает духовное знание и занят его обдумыванием и осмыслением. Если ум не получает в определённый момент требуемого ему знания, он начинает чахнуть, как растение без влаги.

Ты знаешь почему в действительности безблагодатна современная вера и религиозность и абсолютное большинство верующих и даже священства не имеют никаких плодов духа после десятилетий подвизания?

— Вероятно в силу того, что их растения души не достигают стадии плодоношения, — не совсем уверенно ответил молодой человек.

— Совершенно верно. Всё современная безблагодатная религиозность — это плод лишь первого оглашения, которое и не предполагает духовных плодов, а предполагает только посев и получение первых всходов.

Современная религия уже давно утратила полноту знания о духовном плодоношении и по существу подобна бесплодной смоковнице. Я могу тебе совершенно искренне сказать, что у большинства современных верующих ум достигает высоты только нравственного преображения после чего останавливает свой рост.

Иными словами, абсолютное большинство современных верующих — это моралисты и религиозные прагматики у которых нет духовного ума и которые даже не имеют представления о духовном уме и плодах духа. Как ты наверно уже догадался — это и есть результат отсутствия у них соответствующего духовного знания.

— Отче, но ведь не всем нужна вера иноческая и совершенная, дающая соотвествующие плоды и не всем нужно становиться монахами и схимниками.

— Не всем, согласен с тобой. Но религия должна хотя бы не лгать о том, что представляет собой путь истинной веры по учению Христа и не выдавать половину духовного пути за весь путь. Всё оценивается по плодам и если плодов нет, бесплодную смоковницу срубают и сжигают.

— Разве эту ситуацию можно как-то изменить? — спросил молодой человек.

— Я тебе уже говорил ранее, что её уже не изменить в рамках массовой религии. Её можно изменить только на уровне отдельно взятого верующего человека, который выйдет из потока религиозной лжи и встанет на полный путь совершенной веры, а он требует второго оглашения.

— А в чём отличие второго оглашения от первого?

— Первое оглашение даётся зверскому или по учению отцов «телесному» уму, которому только предстоит принять в себя семя Святого Духа, как закваски, чтобы в уме началось первичное нравственное брожение. Первое оглашение — это первичное просвещение телесного ума и подготовка его к принятию нравственного закона для исполнения нравственных заповедей Евангелия.

Второе оглашение — это духовное просвещение уже укреплённого религиозно нравственного разума, который из святилища воцерковляющихся вводится в святое святых или высшее духовное знание о Логосе.

Первое оглашение — это оглашение профанов и всех званных, а второе оглашение — это оглашение только избранных и наиболее достойных, готовых прикоснуться к сакральным тайна учения Христа.

— Отче, а где можно узнать о втором оглашении избранных?

— Хочу сразу тебе сказать, что знания о втором оглашении ты уже не найдёшь в церковной литературе и письменности, поскольку это сакральное знание, которое всегда передавалось и передаётся только напрямую от живого сердца к живому сердцу и не хранится на ветхих носителях.

— Значит, для принятия схимы мне нужно пройти второе оглашение? — с некоторым удивлением переспросил молодой человек.

— Именно так. По традиции анахоретства и пустынничества тебе необходимо прохождение второго оглашения для избранных, как просвещение твоего пока ещё душевного ума знанием о Логосе и его законах. Только после этого твой нравственный разум будет готов продолжить рост, чтобы взойти на высшую ступень духовного ума или точнее священнобезумия духовного.

Теперь ты понимаешь почему абсолютное большинство верующих, священства и даже богословов не продвигается в своём духовном росте и развитии далее нравственно-религиозного разума, как ума душевного?

— Да, теперь понимаю. Это связано с отсутствием в современной церкви института анахоретства и второго оглашения.

— Верно! — заметил старец. — С отсутствием института анахоретства и старчества в церкви просто не осталось живых носителей сакрального знания о втором оглашении, а институт великой схимы фактически деградировал в самой церкви до уровня обычного ритуала и обряда.

— Ты хочешь сказать, что постриг в великую схиму в церкви сегодня тоже является фикцией и профанацией?

— В известной мере да, к сожалению, — ответил старец. — Я тебе уже говорил как-то, что великая схима — это суть полная смерть для мира и всех его

общественных институтов, а путь массовой религии — это путь полноты жизни при жизни, именуемый спасением души. Но я могу тебя уверить, что без духовного ума спасение души просто невозможно.

— Значит, в рамках института церкви великая схима уже невозможна? — переспросил бывший монах.

— В полном смысле уже невозможна. Любое священнобезумие для нравственного разума церковноначалия кажется или ересью или безумием клиническим, поэтому все те, кого интересует подлинно духовное совершенство, а не морально-нравственное или философское, уже давно вне казённой церкви по слову Откровения:

«И даны были жене два крыла большого Орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени. И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей. И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа».

Мне об этом говорил мой наставник ещё 30 лет тому назад, предрекая сергианской церкви полное омирщение и крушение, как и после революции. Ты понимаешь смысл этого отрывка из Откровения?

— Не совсем, — ответил молодой человек.

— Ну тогда слушай подсказки и вникай — Красный Дракон — это восставший неокоммунизм и сталинизм. Жена облечённая в солнце — это Церковь Христова небесная. Младенец мужеского пола, рождённый женой — истинный дух Христов. Два крыла большого Орла — два качества Духа Божьего — безмолвие и бесстрастие. Улетела в пустыню — удалилась от мира во внутренне делание. Вода из пасти Дракона — большая ложь, ложные знания и учения, включая и религиозные. Земля, поглотившая реку — стихийные бедствия и катаклизмы, показывающие слабость и беспомощность человеческой науки и всех технологий.

— Теперь ты понимаешь, что вся истинная вера и церковь в конце мира будут только внутренними, а тайная схима будет самым прямым и коротким путём спасения души?

Молодой человек опустил глаза, поскольку слова старца произвели эффект разорвавшейся пули, которая угодила прямо в его сердце, разорвав в клочья все его религиозные иллюзии и фантазии. Понимая состояние бывшего монаха, старец продолжил:

— Вот почему выход для тебя я увидел только в тайном принятии схимы, поскольку ты уже не катехумен и не воцерковляющийся, а очень глубоко погрузился в иночество и потому фактически готов ко второму оглашению.

— А ты мог бы в самых общих словах описать мне суть второго оглашения?

— Мог бы. Суть второго оглашения — это обозначение финального отрезка духовного пути инока. Первое оглашение катехуменов — это подготовка к становлению на путь воцерковления, подвизиния и трудничества, который символизирует отрезок человек — вол.

Второе оглашение избранных — это подготовка прошедших ступень новоначалия и воцерковления к восхождению на высшую ступень лев — орёл совершенных во Христе.

Ступень льва, которая отсутствует сегодня в церкви, — это и есть ступень начала духовного плодоношения, а ступень орла — это ступень раскрытия крыльев духовного ума и восприятия для окончательного оставления мира сего новым человеком.

— Значит второе оглашение и принятие схимы — это и есть переход от ступени человек — вола к ступени лев — орёл? — с удивлением переспросил бывший монах.

— Именно так. Ступень льва — это схватка с духами зла для обретения безстрастия и духовной силы благодати. Это самая благодатная и вместе с тем самая искусительная ступень, требующая предельной внутренней дисциплины, знания и осознанности. Последние десять ступеней Лествицы Иоанна описывают именно этот переход.

На этой стадии человек окончательно прощается со своим ветхим естеством, проходит точку распятия и уже не теоретически, а практически познаёт Дух, Логос и Божественное намерение.

— А чем отличаются по восприятию достигший ступени вола и перешедший на ступень льва?

— Внешне ничем, а внутренне всем. Достигший ступени вола — это монах — трудник, достигший морального благочестия и полноты человечности в нравственном и душевном виде, а перешедший на ступень льва — это уже духовный воин, который бросил вызов смерти и духам зла, обрёл достоинство Духа и вышел за пределы моральности, нравственности и душевной человечности.

— А разве смирение не присуще тому, кто совлёк ветхого человека и прикоснулся к сверхчеловечности?

— Присуще, но не на ступени льва, а на ступени орла, как достигшего безстрастия. В современном церковном учении препутаны многие ориентиры и смирение — один из них. Большинство верующих и священства под смирением понимают обычную покорность, незлобливость и послушность, а по учению отцов смирение — достижение безстрастия и священнобемия духовного ума, способного всё оценивать предельно верно и трезво.

Подлинному смирению всегда присуще достоинство, мужество, правда и внутренняя сила, а церковному смиренничеству присуща слабость, робость, трусость и малодушие. Достигающий ступени льва имеет в себе силу Духа, а потому всегда отличается праведностью, мужеством и бесстрашием.

— А с чем связано это бесстрашие и мужество у того, что достигает ступени льва?

— Бесстрашие и мужество льва связаны с тем, что человеком на этой ступени руководит уже не нравственный разум, а сам Дух или нус, как результат победы над страстями и обретения четырёх высших божественных добродетелей — мудрость, мужество, целомудрие, правда.

Если в жилах обычного верующего и монаха течёт энергия сугубо душевных и человеческих переживаний, чувств и эмоций, то в жилах схимника, как льва, течёт энергия безстрастной сверхчеловечности и совершенно безусловной любви, которая уже умерла для всего ветхого человеческого. Вот эта сверхчеловечность и пугает более всего всех верующих из числа душевных.

Именно по этой причине схимнику, как умершему при жизни, уже не место в общежитии среди живых и душевных людей. Его радость и внутренний мир никому из душевных уже не будет понятен и сам он будет казаться хамом, гордецом и высокомерным человеком и никто не сможет понять, что это не гордость, а достоинство льва, понимаешь?

— Да, понимаю, — ответил молодой человек.

— Но это совершенно не значит, что схимник — это чёрствый сухарь и совершенно безчувственный, как труп. Тихая безстрастная радость схимника, как и неугасимый огонь его сердца, порождающий мир его души таковы, что никакая человеческая душевность и нравственность не может себе даже представить полноты и силы этой радости.

Я тебя уверяю, что ни один инок, достигший ступени льва, как и ни один схимник никогда не променяет своего безстрастного духовного ума и внутреннего мира на любую душевную радость и разум обычного человека.

Посмотри на меня, ты можешь назвать меня чёрствым сухарём и живым трупом, поскольку я мёртв для мира и людей уже много лет?

— Нет, отче, ты живее всех живых. Ты самый живой из всех, кого я знаю и чем больше я тебя узнаю, тем более удивляюсь твоей силе, ясности и проницательности.

— Проницательность — это и есть качество не ума, а духа и именно об этом я тебе сейчас и говорю. Это и есть плоды ступени льва, которых страшатся все обрядоверы. Я сейчас обозначаю для тебя важность второго оглашения, как подготовки к открытию священной тайны устроения Логоса и мира духа.

Задача второго оглашения — это открытие перед иноком и монахом врат самой вечности, переступая которые, дороги обратно в мир людей уже нет. Именно об этом я тебе и говорил прошлый раз. Ты, сам не ведая того, фактически уже ступил на этот порог и частично его пересёк.

Вот почему я тебе и сказал, что ты уже прошёл свою точку невозврата и у тебя не остаётся иного выхода, как принимать тайно схиму, но прежде, ты должен пройти второе оглашение и посвящение в высшее знание отцов и моя задача — это дать тебе это знание, чтобы твой выбор был предельно осознанным и трезвым.

— Отче, но я вообще ничего не знаю о втором оглашении и крещении, расскажи мне о нём побольше.

— Это и не мудрено, — ответил старец. — Второе оглашение было упразднено в церкви более тысячи лет тому назад и существовало только в анахоретстве и пустынничестве, где дольше всего сохранялась полная схема достижения духовного совершенства — человек, вол, лев, орёл.

В церкви уже после шестого века ступени льва и орла были фактически упразднены, как чрезмерно искусительные и невозможные для достижения простыми верующими. Только в очень узком круге древних обителей и отколовшихся групп иноков, придерживавшихся отеческих правил, это знание и традиция существовали тайно и параллельно с общецерковным знанием.

— А с чем это было связано?

— Это было связано с упрощением самого таинства крещения по мере развития массовой религии. К концу шестого века сам институт оглашенных начал приходить в церкви в упадок, поскольку черни и простолюдинам, желавшим креститься в христианство, было трудно выдерживать условия даже первого оглашения, связанного с соблюдением только нравственных правил, поста и молитвы, не говоря уже о втором.

Церковноначалие, желая видеть веру массовой и привлекательной для народа, намеренно пошло на упрощение таинства крещения, сведя оглашение к самому минимуму. Именно с этого времени большую часть крещаемых стали составлять младенцы и дети христианских родителей, поскольку одного желания креститься было уже достаточно и всей процедуры оглашения не требовалось.

Только в закрытых монастырях и у отшельников оглашение имело две ступени и существовало по полному чину Древнего Типикона и богослужебного устава, связанного с Великим Постом и подготовкой к таинству крещения.

— Отче, а у старообрядцев оглашение имело две ступени или одну?

— Во всей церкви после раскола в 1054 г. второй ступени оглашения и второго крещения уже не было. Было всего одно оглашение и последующие за ним ступени монашества — новоначалие, малая схима и великая схима или рясофор, мантия и великая схима, что то же самое.

В современной церкви уже нет даже чина оглашения по константинопольской традиции, а есть просто знакомство с Символом Веры, которое названо в положении о катехизисе «совокупностью бесед и наставлений готовящимся принять Святое Крещение».

Так что я пока твой единственный информатор о святоотеческом чине оглашения и пострига в великую схиму, — с нескрываемой улыбкой констатировал старец.

За неспешным разговором пролетела половина дня и молодой человек, глянув на часы, с некоторым волнением и беспокойством произнёс:

— Отче, мой автобус уходит через двадцать минут, мне уже нужно идти, вы уж простите.

— Не смею задерживать, — с улыбкой ответил старец. — Я тебе уже всё сказал, что собирался.

— Тогда благословите и я побегу, быстрым шагом как раз успею.

— Бог благословит, ступай.

— Когда мне к вам приехать в следующий раз?

— Я этого не могу знать. Господь сам тебе подаст знак, как любят говорить верующие, — ответил старец и перекрестил монаха…

…продолжение следует…

Беседа монаха со старцем о схиме и исихии

…продолжение…

День выдался тёплым, но не жарким, поскольку частые перистые облака постоянно закрывали яркое солнце и старец отдыхал на своей лавочке перед домом, наблюдая за проходящими мимо людьми, точно ожидал кого-то.

Внезапно старец оживился, заметив вдалеке знакомый силуэт. Через минуту к калитке подошёл бывший монах, который зашёл во дворик и, пройдя к лавке старца, сказал уже традиционное:

— Здравствуйте, отче, благословите.

— Здравствуй, дорогой, — с привычной улыбкой ответил старец, — вот опять ты за старое. Я же тебе ещё три года назад сказал, что считаю тебя своим другом и хочу, чтобы ты обращался ко мне на ты, как к равному. К тому же не нужно по любому поводу просить у меня благословения. Это дурная привычка, которая так укоренилась в церкви, что стала чистой праформой наподобие отдачи чести в армии, а у благословения совсем другой смысл.

Чтобы ты знал, институт благословения был во времена отцов способом выражения благодарности Духу при встрече иноков, как знак обоюдного понимания первичности закона Духа и Логоса, а поповство сделало из благословения инструмент подчинения и управления поведением верующих через получение на всё разрешения, поэтому меня всегда коробит эта привычка, унижающая одних и возвышающая других. Ты в Евангелие где-нибудь видел это у Христа?

— Ну ты уж извини, отче, я у тебя три года не был после отъезда, поэтому чувствую некоторую вину за собой и не могу считать себя в полной мере равным вам, то есть тебе.

— Да ладно, оставь это оправдание, будь проще и естественнее. У нас с тобой сердечные отношения, а не формальные, а сердечные отношения требуют предельной простоты и откровенности и не терпят угодничества или заискивания.

В современной церкви всё насквозь пропитано этим угодничеством, заискиванием, сановничеством, за которым уже и не видно евангельской простоты, чистоты и искренности, поэтому давай хоть мы с тобой обойдёмся без этого формализма. Присаживайся с дороги, говори, с чем ко мне пожаловал?

Молодой человек поставил рядом с лавкой пакет и присел справа от старца.

— Да так, выдалось свободное время, вот и решил тебя навестить и ещё немного поговорить о тайной схиме и возможности быть сегодня схимником в миру. После нашего последнего разговора о втором оглашении у меня появилось много вопросов о том, как можно совмещать со схимой обычную мирскую жизнь, вот и решил об этом поговорить.

— Ну что же, постановка вопроса совершенно правильная и сами вопросы уместные, — ответил старец. — Совмещение схимы с обычной мирской жизнью — это дело крайне сложное, тонкое и очень деликатное — это как соединение огня и воды — двух несовместимых состояний и деланий внутреннего и внешнего.

Вначале это кажется чем-то невероятным и даже невозможным, но практика убедительного говорит об обратном и есть способ разрешения данной проблемы.

— И как же она разрешается? — спросил молодой человек.

— Она разрешается умом. Важно вначале просто допустить саму возможность этого и понять сам принцип совмещения, а потом нужно сделать первый шаг, а за ним второй и третий и так далее. Только так приходит понимание того, что это возможно и это целая стратегия и тактика совмещения внутренней работы с внешней, которая не так уж и сложна в действительности для того, кто имеет гибкий и ясный ум.

Это делание требует особого склада ума и крепкой воли и этот путь не для захожан и вечно воцерковляющихся, а для духовных воинов. Мы с тобой об этом уже говорили три года назад, когда речь шла о пути духовного воина и осознаваемой глупости, как форме современного юродства, помнишь?

— Что-то припоминаю, но не совсем, — ответил бывший монах.

— Ну вот, это ещё один хороший повод для решения тобой очередной духовной задачи — вспомнить во всех деталях наш с тобой разговор трёхлетней давности о пути духовного воина. Я могу дать тебе подсказку: безупречность — это ключ к пониманию пути духовного воина.

Произнесённое старцем слово безупречность сработало подобно катализатору, включив целый поток мыслей и ассоциаций, поскольку знакомство с ним и его понимание произвело в своё время очень сильное впечатление на молодого монаха.

Вот и в этот раз в его сознании неожиданно всплыли те образы, которые были связаны с безупречностью и одним из самых ярких был образ Бога, как олицетворения самой безупречности. Вторым образом почему-то был образ юродства.

— Отче, у меня сейчас в голове промелькнули два образа, связанные с безупречностью. Это образ Бога и юродивого, — ответил молодой человек.

Старец одобрительно кивнул головой и пояснил:

— Именно эти два образа и есть незримые поручни на пути схимы в миру. Образ Бога — это сама безупречность во всём, которая даёт человеку глоток свободы и место для шага вперёд, а юродство — это умение тщательно скрывать под маской контролируемой глупости своё духовное сердце от грязи мира сего, его дураков, ищеек и палачей.

Грамотное использование этих двух поручней в сочетании со знанием Логоса, как высшего закона Духа, и есть основа пути схимы в миру. Добавь к этому умную молитву и знание Лествицы Иоанна и перед тобой путь схимы в миру в котором нет чего-то невозможного.

Молодой монах был несколько обескуражен столь неожиданным выводом и открытием старца и возразил:

— Это только для тебя, отче, в этом нет чего-то невозможного и непонятного, а для меня здесь почти всё непонятно.

— Ты в этом не одинок и не исключение из правила, — спокойно ответил старец. — 25 лет тому назад, я как и ты, был в аналогичной растерянности и неопределённости и только вера словам моего учителя о возможности такого пути дала мне силы стать не него. Сейчас моё время сказать тебе о том, что это возможно. Я точно знаю в чём твоя проблема.

Твоя проблема сейчас только в том, что у тебя ещё нет всей полноты знания об этом и потому ты не можешь увидеть целостности всей этой системы и того, как работают на этом пути все её элементы — безупречность, осознанная глупость, внутренний устав инока, Лествица Иоанна и умная молитва.

Когда ты в этом разберёшься, то сочетание схимы с мирской жизнью станет для тебя не только тяжким испытанием и трудничеством, но даже вызовом и стимулом к наращиванию усилий. Так работает духовное знание.

— И откуда же я всё это узнаю? — переспросил молодой человек.

— Оттуда же, откуда и все, — невозмутимо ответил старец. — Через общение я смогу дать тебе соответствующее знание и у тебя также со временем выстроится вся система, как внутренняя лествица от ума к сердцу. Времени у нас достаточно и я не священник, а потому не тороплюсь на требы, службы или церковные мероприятия.

Я могу тебе подробно рассказать обо всех опасностях, рисках и нюансах схимы в миру. Они тоже имеют место и не учитывать их нельзя. Но они вторичны, а первично само решение инока встать на этот путь, основанное на его внутренней готовности и зрелости.

— Ты хочешь сказать, что не Бог ставит человека на этот путь, а человек сам принимает решение стать схимником в миру?

— Я бы сказал так — Дух подводит человека почти вплотную к той двери, за которой начинается этот путь и делает приглашение открыть эту дверь, чтобы ступить на этот путь. Но открыть эту дверь и сделать первый шаг по этому пути человек должен сам.

Я фактически уже обозначил тебе дверь, сказал как она открывается и даже дал начальное знание о том что находится за этой дверью. Остальное уже зависит только от тебя самого и от твоего духа.

Молодой человек несколько стыдливо опустил глаза, поскольку слова старца коснулись самых глубоких чувств и после небольшой паузы переспросил:

— Отче, а схима в миру, о которой ты говоришь, кому-то известна в церкви или это уже внецерковное знание, которое официальной церковью не признаётся?

Старец задумался над вопросом монаха и, покрутив в некоторой озадаченности головой, ответил:

— Не простой вопрос ты задал, брат. С точки зрения официального учения церкви та система знания, о которой я тебе говорю сейчас, относится к знанию древней и гонимой церкви, а не современной, причём, даже не столько к самому церковному знанию, сколько всего к одному течению и направлению духовного знания, которое называется исихией, как сущностью анахоретства, странничества и юродства.

Мне трудно сказать, есть ли сегодня подлинные исихасты и практики умного делания в рамках института официальной церкви, где всё уже до предела формализовано, регламентировано и находится под тотальным контролем священноначалия и власти.

Думаю, в отдельных монастырях делатели умной молитвы и исихии ещё могут быть, поскольку исихазм — это сама соль православного монашества и аскетизма. Без исихии и умного делания все внешние обряды и таинства — это театральный балаган с бубенчиками для невежд, профанов и обрядоверующих. По учению отцов делатели умной молитвы будут до скончания мира сего.

— Не могу себе этого представить, — возразил молодой монах. — И в нашем монастыре и в том, куда мы переехали с бывшим настоятелем, и после его отъезда об исихии и умном делании даже говорить вслух с братией было нельзя. Эта тема была у нас просто запретной. Все с кем я об этом говорил, также узнавали об этом из нецерковных источников и книг.

— Так оно и есть на самом деле. Знание об исихии и умном делании уже давно стало в церкви оккультным и запретным, я тебе об этом уже говорил. Именно по этой причине невозможно в современной церкви быть исихастом, не владея мастерством совершенного камуфляжа и умения тщательно скрывать от настоятеля и братии своё знание и практику.

В женских монастырях всё ещё сложнее, поскольку деспотизм игумений, требующих полного подчинения и откровения всех помыслов сердца и души, превосходит тиранию даже бывших силовиков в рясах типа твоего последнего настоятеля.