Мертвые не потеют
Иронический детектив
Александр Берестнев

© Александр Берестнев, 2016

Редактор Игорь Харичев

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Летний вечер был тосклив, как очередной визит к врачу, и ничто не предвещало заметных перемен. Назойливых комаров с удовольствием заменил бы на весёлую собеседницу, но никого не ждал, и никто не собирался скрасить холостяцкое одиночество. В полудрёме возникали как знакомые, так и образованные видениями создания, всегда игравшими немаловажную роль в судьбе. Вначале материнская опека и ненавязчивый надзор старшей сестры. Потом школьные и студенческие подруги, и просто миловидные представительницы слабого пола, которых я никогда не сторонился, а напротив, немало времени проводил в их обществе. Так как я не мог соперничать с Аленом Делоном, один внешний вид которого располагал дам к продолжению телесного знакомства, приходилось потом и кровью осваивать тернистый путь, на котором попадались ревнивые мужья и хмурые неудачники. Но преграды не останавливали, а раззадоривали. В конце пути звучали победные фанфары (не путать со свадебным маршем Мендельсона), жаркие поцелуи, предвещающие не менее волнительные любовные игры. Главное, в многовековой забаве не доводить ситуацию от потоков слез и размазывания косметики до заверений в вечной любви. Любовь – любовью, но необходимо вовремя и решительно пресекать всяческие попытки окольцевания. Не дозволять, чтобы тебя, похлопывая по загривку, отвели, объезженного и взнузданного, в семейное стойло. Пока мне это удавалось, но за всё надо платить, в том числе и за холостяцкую свободу. Уверен, что у противоположного пола отличные от моих взгляды, и есть немало причин и доводов быть убеждённым в своей правоте. Но на то мы и противоположности, чтобы по-разному относиться к одним и тем же событиям.

А при моём образе жизни всегда возможен неожиданный поворот событий, вместо размеренного распорядка добропорядочного семьянина. Можно просто предаваться лени, как сегодня, или резко поменять атмосферу и навестить какого-нибудь, кто положительно воспримет твой приход. Или отправиться туда, не знаю куда, но где твоей персоне будут рады и, наверняка, найдешь пару-тройку смазливых спутниц, готовых любезно подать тебе утренний кофе в койку. Вообщем, существует масса вариантов, как разнообразить вечер или найти, как говорится в народе, приключения на своё мягкое место.

Будничные раздумья, как скоротать вечер, и извечный вопрос: «Что делать?» прервал телефонный звонок.

«Вот и ты сейчас сгодишься и кому-то пригодишься» радостно подумал я, совершенно не сомневаясь, что и ещё кому потребовался компаньон на ближайшие часы.

Незнакомый голос, прошуршавший в трубке, немного озадачил и заинтриговал:

– Роза.

Я, как в детской считалочке, продолжил:

– Роза, мимоза, мак. Все цветы мне надоели, кроме…

– Оставьте ваши дурацкие шуточки с цветами, – голос в трубке не поддержал моего игривого настроения:

– Я не цветок, я – Розалинда. Имя такое, – назидательно, как в школе, пояснила она и закончила привычно поставленным голосом. – Круча.

Все понятно. В нашем городе не так много людей с подобной фамилией и редкой профессией антиквара. Да и жили мы на соседних улицах. Наш район считался спальным, без многоэтажек, только частные особняки с земельными участками. И, соответственно, здесь обитали состоятельные горожане, так сказать, элита местного розлива. Семья Тихона Андроновича Кручи, жившего на соседней улице, входила в этот круг. Хотя и я здесь обосновался вот уже как несколько лет, но попал сюда по чистой случайности, и не стал «своим» для местных обитателей, но и изгоем они меня не считали. Со многими встречались и были знакомы благодаря специфике моей теперешней работы – консультанта по вопросам безопасности или, как называют иные, частного детектива. Работу нельзя назвать очень уж приятной и о ней не мечтают в детстве. Но кому-то надо заботиться о безопасности чуждых и незнакомых тебе людей или следить за ними, следуя указаниям клиента. Не из-за страсти к подглядыванию в замочную скважину, а в соответствии с прозой повседневной жизни – кушать надо каждый день. Для чего зарабатывать на хлеб, желательно с икрой и маслом, да и на всё иное, сопутствующее достойному существованию – жильё, одежду и прочие мелочи жизни, делающие её сносной. Пригодились полученное образование и практический опыт.

Окончив юридический факультет и проработав около десяти лет следователем в прокуратуре, теперь я самостоятельно зарабатывал на жизнь частной практикой. Это только красиво звучит: риск – дело благородное. Риск, неотъемлемая часть моей сегодняшней профессии и не всегда безопасная. В прошлом году мы похоронили одного из наших коллег – его зарубил один ненормальный ревнивец, ошибочно приняв за любовника, а не телохранителя.

Я уже свыкся с угрозами и запугиваниями, но никак не могу привыкнуть на посягательства на мою внешность и здоровье – несколько раз меня довольно сильно били. Мне не понравилось. И мой характер от данных мероприятий не улучшился, за исключением невольно приобретенной привычки к постоянным тренировкам по рукопашному бою, позволявшим держать себя в хорошей форме. С другой стороны, стройная фигура высоко котировалась в дамском обществе: поставьте рядом подтянутого, с накачанными мышцами молодого человека и более пожилого, да ещё начавшего заплывать жирком. Десять из десяти предпочтут провести вечер с первым.

– Дмитрий Александрович, – продолжал, показавшийся заплаканным, голос. – Добрый вечер.

– И вам того же, – учтиво поприветствовал я.

– А вот для меня-то он как раз и не добрый, – подавленно прозвучало в ответ. – Я, как вам уже сказала, жена Кручи.

В ожидании продолжения, прикидывал: зачем я мог понадобиться? Начало беседы какое-то неопределенное, не знаешь что и ответить.

– Тихон ушёл, – печально продолжила собеседница, но совсем не так, как сообщают о рядовом походе в булочную за хлебом.

Мне были неинтересны конечные точки маршрута и мотивы путешествия Кручи, хотя он мог уйти не «куда», а от «кого», и поэтому уточнил:

– Куда?

Насколько мне известно, брачная жизнь у семейства Кручи складывается как нельзя удачно. Муж делал хорошие деньги на перепродаже антиквариата, а Роза-Розалинда прекрасно содержала квартиру в образцовом порядке, была большой любительницей принимать гостей и, как утверждают злопыхатели, не только в доме и не всегда в дневное время. Благо стареющий муж не страдал припадками ревности и смотрел сквозь пальцы на шашни своей половинки. Несколько раз я бывал у них, но исключительно по необходимости и делам по работе. При встречах на улице мы вежливо раскланивались, но на Новый Год друг к другу в гости не ходили и поздравительными открытками не обменивались. Кручу помнил, а вот образ жены как бы растворился, и я смутно представлял её. Единственное, знал, что Тихон намного старше.

– Из жизни. – Мои догадки и неполадках в семье не оправдались. Тихон Андронович ушел туда, откуда не возвращаются.

– Умер? – Вопрос, кажущийся на первый взгляд глупым, таковым не являлся. В своей работе я видел много разных способов лишения жизни. В том числе и не по собственной воле.

– Вроде бы умер, – не уверенно ответила она. – А может и убили.

Предположения относительно способа ухода из жизни антиквара давали пищу для размышлений. Профессия Кручи была связана с деньгами и сопутствующим риском, и порой антиквары умирали не от старости, и не своей постели. А бизнес Тихона Андроновича, конечно, тоже соприкасался с чем-то не совсем законным, а может быть, даже и криминальным. Но о его делах, способных привести к такому печальному финалу, слышать не приходилось.

– Э-э, – замялся я, пытаясь вспомнить, как её зовут по паспорту, а не придуманному имени.

– Роза Константиновна, – прозвучала подсказка.

– Роза Константиновна, примите мои глубочайшие соболезнования, – я старался, чтобы в моём голосе звучала скорбь, и боялся сфальшивить.

– Принимаю, – поблагодарила вдова. – Но вам звоню совершенно не для того, чтобы услышать банальное сочувствие. Мы ведь, практически, незнакомы.

Мне нечего возразить, да и я не знал, что в таких случаях говорить.

– И что вам до малознакомой женщины? – Не ожидая ответа, раздраженно продолжила она. Готов поклясться, фраза явно была выхвачена их какой-то мелодрамы и, для полноты картины, сопровождалась прикладыванием тыльной стороны ладони ко лбу.

– Роза Константиновна, – участливо начал я.

– Зовите меня Розалиндой или попросту Розалией, – Не дослушала Круча и перебила. – Я моложе вас, и так нам будет удобнее.

Ну да, девочка и в тридцать пять будет утверждать, что совсем недавно отмечала своё двадцатилетие, не уточняя, в годах или десятилетиях измеряется слово «недавно». Будем играть по предложенным правилам. Чем теснее и доверительнее контакт с клиентом, тем скорее приходит взаимопонимание. Хочет быть Розалиндой-Розалией, пусть будет. Праздная жизнь быстро развращает и создает вокруг таких дам иллюзионный мир и подражание величественным, благородным и, обязательно, богатым героям их любимых слащавых сериалов. Но думаю, при встрече у неё хватит ума не протягивать руку для поцелуя. Ручки, как и другие места, я могу целовать, но в определенной обстановке и только у понравившейся дамы.

– Хорошо, Роза Константиновна. – Я решил придать официоза. – Чем могу быть полезен?

– Вот вы, кажется, именно тот, кто может мне быть полезен сейчас. – В трубке всхлипывания стали заметно реже. – Поэтому и звоню.

– Так что я могу сделать для вас? – Подталкивал я Розу перейти непосредственно к делу. – Почему вы решили обратиться именно ко мне?

– Из беседы Тиши с одним нашим общим знакомым я поняла, что вы работали в КГБ, – ошарашила меня Круча. – И если без лишнего шума с положительным результатом нужно решить вопросы безопасности, то он рекомендовал обращаться к вам. – И добавила неуверенно. – Но вообще-то я думала, что КГБ больше не существует.

– Вы не ошиблась, уважаемая Розалинда. – От самого такого факта я развеселился и перешел на предложенную недавно форму общения. – Я был еще юнцом, когда КГБ перестало существовать. Его больше нет, всё в далеком прошлом. Но это была могучая отлаженная организация. Правда, там понимали безопасность по-своему, но работу свою знали и успешно справлялись с поставленными задачами. При них такой вседозволенности, как сейчас, не было. Недовольных сажали, а слишком недовольных, как Троцкий, могли и ледорубом тюкнуть по голове. Да и за границу попадали по великому блату или за согласие стучать на товарищей по турпоездке.

– Да-а… – Протянула вдова.

Не понятно, к чему относилось разочарование. К тому, что убивали и сажали, или, что больше нет таких исполнителей.

– Я же, наоборот, стараюсь, чтобы никого невинного не посадили и тем более не убили. – Пояснил просто, но доходчиво. – Являюсь консультантом по вопросам безопасности, сокращенно КВБ. – Повторил по слогам. – Буквы вроде бы похожие, но не совсем одно и тоже.

– Тогда все верно, вы тот, кто мне нужен. – Жёстко, не допуская возражений, заявила Роза. – В связи со смертью мужа я и решила обратиться к вам по вопросам безопасности.

– Роза, вы, наверное, не поняли, – продолжил дружелюбно. – Я решаю вопросы безопасности для живых. Мёртвые нуждаются в услугах других специалистов.

– Да причем здесь мёртвые? – Нервно возразила вдова. – Вопрос о моей личной безопасности.

– Ну, а вы-то, чего опасаетесь? – Я был немного удивлён предложением.

– Меня хотят убить, – выпалила вдова.

Заявление прозвучало неожиданно, но многообещающе. Богатый муж-антиквар, напуганная вдова, а у меня, как пел Высоцкий: «гусей, не кормленных, косяк, но дело даже не в гусях, а всё неладно» – долги из-за строительства дома прочно держали за горло. Конечно, грубо думать о материальной выгоде – покойника ещё не закопали. Но таковы реалии моей профессии. Занимаясь чьей-то охраной, постоянно сталкиваешься с теми, кто хочет её нарушить. Как ни цинично звучит, но я зарабатываю на угрозе жизни другим, и это наложило определенный отпечаток на образ мышления. Как в кино: ничего личного – бизнес.

– Во-первых, успокойтесь, Роза Константиновна, – от неожиданности такого поворота событий, забыв про Розалинду-Розалию, непроизвольно обратился к ней по имени-отчеству. – Смерть вашего супруга не означает, что кто-то желает и вам того же…

– Нет, – Не дала договорить вдова. – Я не психопатка с навязчивыми идеями. Мне сегодня звонили и угрожали.

– А когда умер Тихон Андронович? – Смирившись с неизбежным начал её расспрашивать уже как клиентку.

– Позавчера.

– Но позвонили только сегодня?

– Не знаю, может, звонили и раньше, но эти два дня в доме толкалось столько ментов, что мне было не до звонков. Расспрашивали, записывали, отпечатки снимали. Полнейший дурдом.

Её жаргончик добавил несколько штрихов к облику потенциально клиента. Интонации голоса выдавали крайнюю степень раздражения, что можно было понять. Жила, ни о чем не заботясь, и тут смерть мужа, полиция, похороны, угрозы. Не дай бог ещё любовник вылезет из-под кровати или спрячется на чердаке… Есть от чего если и не сойти с ума, то нервы потрепать основательно.

– Узнали голос звонившего? – Как положено в таких случаях, уточнил я.

– Нет. – После некоторой паузы ответила Роза Константиновна и жалобно попросила: – Вы должны мне помочь и что-нибудь для меня сделать.

– Розалинда, – я перешел на удобную и приятную ей форму общения. – У вас есть кто-то рядом, в доме? Имеются в виду друзья, близкие?

– Да. Есть тут и родные, и знакомые, – опять судорожно всхлипнула она. – Я уже боюсь их всех. Так смотрят, будто я во всем виновата.

– Не волнуйтесь. Вам только кажется. – Стараясь успокоить её, попробовал говорить убедительно.

В ответ послышалось шмыганье носом.

– Раз звонили, значит, что-то хотят от вас, и убивать сейчас не будут. – Я уже прикидывал, кем же могут быть эти «они». – Да и народ в доме, – привел ещё один аргумент.

– Ну, спасибо, успокоили. – Роза хотела подчеркнуть своё неудовольствие таким отношением к себе. – Значит, грохнут не сегодня, а подождут до завтра?

По телефону решить все проблемы невозможно, надо ехать на место.

– Думаю, в ближайшее время ничего не случиться. – Я предлагал ей пока горькую пилюлю, но другого лекарства нет, и надо трезво оценивать своё положение. – Уверен в этом. А пока попросите кого-нибудь из близких остаться сегодня ночевать. Одного-двух человек.

– Ладно, мне даже некоторые предлагали. – Без колебания согласилась Розалинда.

– Я сейчас заеду к знакомым ребятам из охранного агентства и через часик мы подъедим и посмотрим, что нужно сделать.

Ответа я не ждал, выбор сделан, приступаем к работе.

– Когда похороны?

– Завтра, – устало сообщила Розалия. – Как обычно, на третий день.

Я произнес что-то невразумительное, должное означать очередное сочувствие.

– Хотя я и не знаю, православный он или еще какой веры. – Разоткровенничалась вдова. – У него же не было родственников, он из детдомовцев. Иконы у него были, но они для работы. А чтобы он ходил в церковь, мечеть или синагогу, такого не припомню.

Вот так и прошла жизнь рядом с близким человеком – умер, а жена не знает, по какому обряду предать его земле. Покойному безразлично, но существуют определенные традиции. Вдова всё практично оценила и, не став копаться в тонкостях вероисповедования, решила сделать так, как ей проще.

– А экспертизу провели? – Зная практику следствия, уточнил я. – Труп отдадут?

– Да, звонили, сказали, можем забирать. Завтра из морга сразу на кладбище, – в трубке фыркнули. – Тиша заранее побеспокоился, купил участок.

Интересно, он чего-то боялся или это простая предусмотрительность, распространенная в последние годы? Многие «новые русские» хотят быть похоронены чуть ли не в фамильных склепах, но не всякий из них знает свою родословную дальше третьего колена.

– Потом поминки, – уныло пояснила она. – Не знаю, много народа придет или нет. Тихон ведь мало с кем близко сходился, хотя знакомых почти полгорода.

Несмотря на такое заявление, я был уверен, что у расторопной вдовы уже составлен подробный список участников траурного мероприятия, а также смета расходов.

– Надо же, – вдруг, совсем не к месту, пожалела Роза. – А у нас билеты на сегодняшний концерт, теперь пропадут.

И так бывает – покойник оказался виновным не только в том, что умер, но и в том, что умер не вовремя, лишив супругу полагающихся ей зрелищ.

Выслушивать дальнейшие причитания не имело смысла. Для составления объективной картины нужно пообщаться лично, в таких делах мелочей не бывает. Любая, даже небольшая, оплошность и недосказанность может стоить чьей-то жизни. Или денег.

– До встречи, выезжаю, – закончил разговор, окончательно принимая предложение.

Быстро собравшись, позвонил Борису, директору охранного агентства «Скорпион». С ним, помимо дружеских, у меня были давние деловые отношения. Обсудив детали предстоящей работы, поехал к нему.

Несмотря на то, что у меня довольно новый БМВ, а до офиса Бориса чуть более десяти километров, добирался до него около часа. Не из-за того, что были пробки на дорогах, а потому, что, как отметил великий Гоголь, в России две беды: дураки и дороги.

И именно вторая напасть доставала автовладельцев нашего города до самых печёнок.

Каждый год всё лето по дорогам ползали асфальтоукладчики, суетились дорожные рабочие. Но также регулярно, каждую весну с последним снегом асфальт исчезал с дорог, оставляя на них рваные раны, как после бомбежек.

А в дураках оставались мы, налогоплательщики, деньги которых, выделяемые на ремонт, благополучно перекочевывали в карманы местных чиновников и руководителей дорожных фирм. Неплохо шел бизнес и у владельцев автосервисов, ремонтными работами они были обеспечены постоянно.

Городок наш неплохой, старинный. Есть упоминания, что во времена татаро-монгольского ига через него проходили русские войска на Куликово поле. И во время становления Московского государства наше сторожевое поселение с казаками и стрельцами играло важную роль в охране российских рубежей, постоянно подвергавшихся нападению воинственных соседей.

В годы индустриализации, в тридцатых годах прошлого столетия, вид города сильно изменился. Многочисленные новостройки вытеснили одно и двухэтажные дома. Были возведены предприятия, открыты новые учебные заведения. Архаичные постройки сменились домами из стекла, кирпича и бетона, но стремление быть ближе к природе осталось, как и у наших предков. Так и возник на окраине города наш поселок, со всеми благами цивилизации и в шаговой доступности от первозданной природы. Прямо за домом начинался подмосковный лес с грибами и ягодами, недалеко протекала река с рыбой и раками, где летом симпатичные девчонки загорали на берегу.

Городское население перевалило за двести тысяч. Молодёжь днем корпела над учебниками в филиалах московских ВУЗов, а ближе к ночи заполняла развлекательные площадки, успешно транжиря родительские деньги. Одни деньги тратят, а другие накапливают. В результате появляются люди, у кого денег намного больше, чем у среднестатистического жителя, и эти люди заботятся о своей безопасности. И с ними надо поддерживать хорошие отношения, чтобы самому не остаться без средств к существованию. Поэтому по первому зову я и поехал на ночь глядя к малознакомому, но кредитоспособному клиенту.

В «Скорпионе» меня уже ждали двое специалистов, сели в машину, и мы вернулись назад, в Долину. Долиной или Долиной Бедных наш район прозвали из-за состоятельных жителей частных особняков, живущих здесь по своим, неписаным правилам.

Мои заработки несравнимы с доходами большинства здешних жителей, но после выполнения одной успешной работы мне в качестве оплаты был передан почти готовый особнячок с участком. Небольшие вложения и весёлые таджики с молдаванами быстро довели его состояние до пригодного к проживанию. Соседские дома строились по генпланам солидными дядьками, в соответствии с утвержденными чертежами, и обстановку в доме подбирали только по совету дорогих и популярных дизайнеров. Я же сам таскал кирпичи, а проект строительства моей «крепости» обсуждался с работягами вечером у костра, когда готовили ужин и пили водку из пластиковых стаканчиков.

Дом я потом обставил мебелью из «Икеи», которую сам же и собрал. Получился по-настоящему Мой Дом – Моя Крепость, и мне нравиться жить здесь, независимо от затянувшегося долгостроя.

Проклиная дорогу и руки дорожников, которые, наверное, росли совсем из другого места, чем у обычных людей, наконец добрались до цели визита.

В такой траурный день представлялось, что и природа должна безмолвствовать, но жизнь не остановилась – где-то рядом надсадно хрипела гармошка и пьяные голоса распугивали тишину наступивших сумерек, заглушая щебетанье птиц, устраивающихся на ночлег.

2

Около дома Кручи нас ждали и сразу открыли ворота.

Женщина в черном платке, ничего не спрашивая, провела к дому и попросила подождать на веранде.

Присев в плетёное кресло около двери, в который раз стал смотреть на ночную Долину. Отсюда отрывался хороший обзор – дом Кручи стоял на возвышении, и ближайшие строения освещались фонарями.

Живописный вид полностью оправдывал все те насмешки, которыми горожане отпускали в адрес жителей Долины. Из темноты выступали дома, отличавшиеся также друг от друга, как и их хозяева – банкиры, чиновники мэрии, разбогатевшие торгаши и прочая состоятельная, но очень разношерстная публика.

Здесь соседствовали ущербные копии средневековых замков, с новоделами в стиле модерна. Подобие дворянских усадьб благополучно располагались рядом с домами под античность, вперемешку с огрызками классицизма, постмодернизма и прочей смеси нездоровой фантазии, возникшей в головах у здешних обитателей.

Дом Кручи не выбивался из этой пёстрой мешанины – двухэтажный особняк из бревен, в русско-лубочном стиле. На мой взгляд, вывеска «Лабаз» больше соответствовала бы длинному, как конюшня, дому, который ассоциировался с деревенской лавкой, виденной в кино. Как и подобает Лабазу, и в этом доме тоже хранился товар, но специфический. Не на вес, а на штуки, ставшими модными и дорогими старинными вещами.

Вышедшая Роза-Розалия пригласила нас в гостиную. Сказать, что она убита горем, было бы преувеличением. Скорее растеряна и напугана. Её выдавали бегающие и немного заискивающие карие глаза.

Одета вдова была соответственно произошедшему событию, в чёрного цвета костюм, полностью скрывавший фигуру. Тёмно-каштановые волосы были перехвачены черной кружевной лентой. Ухоженное, лишь немного покрасневшее около глаз, холеное молодое лицо и большой рот с чувственными ярко-красными губами, делали её очень привлекательной. Но сегодня рассыпаться перед ней в комплиментах было не слишком уместно, и мои наблюдения предпочел оставить при себе.

В гостиной, куда привела вдова, лишний раз убедился, что впечатление, оставленное домом снаружи, вполне соответствовало увиденному внутри: дом антиквара, похожий на лавку старьёвщика.

Современная мебель и телевизионная панель в полстены неестественно соседствовали рядом с пузатыми комодами Людовика какого-то, вазами и посудой со всех континентов и из разных эпох, стилей и вкусов. Напольные, настольные, настенные часы, холодное оружие и всевозможные побрякушки, развешенные на полинявших от времени коврах. Там, где ещё оставалось свободное пространство, были понатыканы картины и иконы. За стеклами шкафов и горок разложены и расставлены браслеты, застежки, сервизы, статуэтки и другие изделия из золота, серебра, фарфора и прочих материалов, не только обожаемых прекрасным полом, но и являющихся хорошим вложением денежных средств. Как я заметил, предусмотрительная вдова перевязала ручки шкафов от ненужного соблазна посторонних и покрыла слишком бросающиеся в глаза предметы полупрозрачной черной тканью. Похороны – похоронами, а своё – под надежное укрытие.

Роза Константиновна тоже являла собой передвижную выставку – на руках переливались всевозможными цветами камни в перстнях и кольцах, на запястьях как кандалы висели массивные браслеты и цепочки. На некоторых пальцах нанизано сразу две или три поделки ювелирного искусства. Наглядный пример того, почему наших туристок за границей сравнивают с новогодними ёлочными игрушками. Что-то случилось со вкусом у людей, так сказать сдвиг по фазе. Но это не мои трудности, и здесь другие заказывают музыку. Я же должен не делиться своим мнением, а обеспечить охрану вверенного объекта.

Насколько я заметил, единственной охраной дома было чучело медведя, стоящее при входе, со старинным дробовиком в негнущихся лапах. И мишка оказался ненадёжным сторожем, о чём красноречиво свидетельствовала крышка гроба на веранде.

– Роза Константиновна, расскажите всё с самого начала, с момента смерти вашего супруга, – попросил я, усаживаясь в предложенное кресло.

Вдова, собираясь с мыслями, беспрестанно расхаживала по дому и кружила вокруг меня.

– В среду, позавчера, я уехала в город за покупками. Тиша остался дома, к нему должен был прийти его консультант, Иван Иванович. Знаю точно, сама договаривалась о встрече на полвторого, – напряженно вспоминала Роза. – Когда вернулась, около дома стоял незнакомый автомобиль. Я подумала, что приехали на вторую встречу, о которой Тиша договорился сам. Да и у Тишиного консультанта нет машины, и не задерживался он больше часа.

– Номер запомнили? – уточнил скорее по привычке, так как на такие мелочи женщины, возвращающиеся домой с покупками, не обращают внимания.

– Какой номер?.. Оно мне надо? – Она начала себя накручивать, передёрнула плечами. – Я что, знала, что дома два трупа найду?

– Сколько? – Что-то покойники начали размножаться.

– Два. Тиша и его охранник, – как учитель нерадивому ученику выговорили мне.

Ладно, с трупами разберёмся позднее.

– А цвет машины? – со слабой надеждой настаивал я.

– Цвет? Цвет… – Розалия задумчиво посмотрела на меня. – Вроде бы тёмно-серый… Или, нет, тёмно-зеленый…

– Ну, а марку-то автомобиля помните? – Я тяжело вздохнул, заранее предвидя ответ.

– Сейчас… – Вдова заходила из угла в угол. – Японка, а может, корейка. – Роза Константиновна, как солдат на плацу, печатая шаг, мерила шагами комнату. – Округлая такая, как бочечка.

Я сочувственно наблюдал за ней – нервишки ни к черту. Носилась по комнате, трогала и переставляла различные предметы, теребила свою одежду. Сумбур полнейший.

– Опознать-то сможете? – поинтересовался безнадёжно.

– Вы как те, из полиции. – Она нервно закусила губу. – Почему не помнишь, отчего не знаешь?.. – Теперь её пальцы начали выстукивать дробь на колене. – Это у них трупы бывают каждый день, а со мной такое впервые в жизни случилось, – угрюмо закончила Роза Константиновна.

– Ладно, проехали. Давайте дальше. – У меня уже мельтешило в глазах от пальцев вдовы, не останавливающихся ни на секунду.

– Вошла в дом я полтретьего, как раз пробили часы на камине. – На лице появилось недовольное выражение. – Эти часы в доме, во всех комнатах, кроме ванной и туалета, постоянно изводили и раздражали меня своими покряхтываниями и перезвонами. – Вдова повышала голос, и последние слова почти выкрикнула. Её лицо покраснело от злости. – Наконец-то, я им найду место в кладовке, самый приют для них. – Размечталась вдова и произнесла, как будто выносила приговор. – Пусть на чердаке тявкают. Надоели хуже собак. – И, неожиданно рассмеявшись, добавила. – Они же все остановятся, когда их заводить перестанут. А Тише нравилось, как они тикают… звонят…

Вдова перемешивала свой рассказ о трагических событиях с совершенно отвлеченными вещами. Но я не перебивал и внимательно слушал: всё сказанное могло пригодиться. Детали событий будут забываться, казаться плодом разыгравшегося воображения, или из-за давности события перевираться по простоте душевной. А кажущаяся неуместной жалоба на часы, которая была для неё обыденным и незначительным событием, для меня являлась неумолимым и точным свидетелем произошедшего

– Из-за закрытой в гостиную двери раздавались приглушенные голоса, – гораздо спокойнее продолжила Роза. – Я еще удивилась, почему они разговаривают здесь, а не в кабинете – А обычно дела Тихон Андронович вёл в кабинете? – Я потихоньку разглядывал устройство дома, изучал коридоры и двери. Из-за нагроможденных здесь вещей ощущал себя неуютно и никак не мог понять, что здесь раздражает?

– Да, в кабинете… – Она силилась вспомнить подробности. – После магазинов разболелась голова, и я прилегла в спальне на втором этаже. А его кабинет здесь, на первом, по коридору за залом

– И ничего не слышали?

– Ничего. Только, как обычно, тиканье часов. – После некоторого молчания она вновь со злостью сказала. – Проснувшись от перезвона этих грёбанных часов в пять вечера, я спустилась вниз и обнаружила трупы.

– Трупы? – повторил я.

– Да, трупы. В прихожей лежал Петя – Тишин водитель и по совместительству охранник, с залитой кровью головой, а в гостиной на стуле был мёртвый Тихон.

– Их застрелили?

– Откуда я знаю?.. Я грохнулась в обморок, потом очнулась, позвонила в полицию. Они вскоре приехали, перерыли весь дом, устроили обыск, расспрашивали. У меня в голове всё перемешалось.

– Это называется осмотр места происшествия.

– Мне по… всё равно, как оно называется. – Роза обиженным голосом продолжила. – Поставили всё в доме на уши, задали кучу дурацких вопросов.

– Обычная практика. Должны установить всё, что может помочь в раскрытии преступления.

– Как будто я знаю, за что и кто их грохнул. – Вдова употребляла выражения, которые не всегда услышишь из уст добропорядочной дамы. – Я в Тишины дела никогда нос не совала, у меня своих забот полон рот.

Я наслышан, какими заботами забит рот у представительниц слабого пола нашей Долины и как они предпочитали проводить свой досуг, когда их вторые половинки «непосильным трудом» добывали средства к своему безбедному существованию. В магазинах за прилавками они не стояли, а ездили туда за покупками. В салонах красоты, завсегдатаями которых были, они тоже не обслуживали клиентов, а улучшали состояние своей стареющей кожи, чтобы не надоесть мужьям и быть пригодными для флирта с другими мужчинами.

– Роза Константиновна, вы не знаете, кто мог желать смерти Тихона Андроновича?

Про охранника пока не стал расспрашивать – его, наверняка, убрали как свидетеля.

– Перестань звать меня Розой Константиновной, – попросила она довольно спокойным голосом. – Да, наверное, все, кто имел с ним дело. Тихон ведь был антикваром… Прижимистым человеком. Иначе, откуда взялось бы всё это? – Она обвела широким жестом дом, который действительно являлся копилкой дорогих вещей.

Я подумал, что главной ценностью Кручи, помимо коллекции часов, на которую он потратил долгие годы, вероятно, была эта симпатичная женщина. Чем больше старых вещей вокруг, тем эффектнее смотрелась молодая супруга.

– Он всегда торговался за каждую копейку, – продолжила она. – Что порою выглядело несколько омерзительно. Даже у меня, когда поначалу присутствовала при сделках, чесались руки треснуть его чем-нибудь по башке, чтобы не краснеть от стыда, – доверительно поведала Роза. – После созерцания нескольких таких сцен я категорически отказалась на них присутствовать, хотя Тихон настаивал и очень хотел приобщить к делу.

И так бывает – что на своей груди пригреешь, то, отогревшись, и после смерти на тебя шипеть будет.

– Но желать огреть и убить совершенно разные вещи, – капризно заметила вдова. – Даже не представляю, кто бы мог решиться на такое…

– Понятно. Вы говорили, что вам кто-то угрожал, – перешел непосредственно к цели своего визита. – Ведь именно поэтому вы пригласили меня?

– Да, – она бросила быстрый, оценивающий взгляд. – Я хочу, чтобы вы обеспечили мою безопасность. Не хочу превратиться из единственной наследницы в труп, покоящийся рядом с останками мужа. – Она не собиралась церемониться со мной и разыгрывать из себя безутешную вдову. – Я ещё слишком молода, – с вызовом напомнила Розалинда.

Оставив без комментариев это заявление, не мог не отметить, что мне прямо дали понять о свалившемся наследстве и желании насладиться жизнью, а не годами оплакивать тело супруга. И, как подмечено, выглядела вдова действительно моложавой, а я любезно не стал уточнять дату её рождения.

– Продолжайте и старайтесь не забывать никакой мелочи. Впрочем, вдруг что-то упустите или вспомните, мы ещё вернёмся к обсуждению событий дня.

– После того, как их увезли, я начала обзванивать знакомых. – Роза, чтобы снять напряжение, закурила. – Что случилась, от чего он умер, я сама толком не знала. Менты только сегодня сообщили, что у Тиши произошло что-то с сердцем, а охранника убили. Что и отчего – будут разбираться, но Тихона похоронить разрешили завтра.

– Так, а когда начали угрожать вам? – Я постарался направить мысли вдовы в нужное русло.

– Сегодня. Где-то после обеда позвонили и сказали отдать то, что мне не принадлежит. – На глазах навернулись слезы. – Или могу не бояться старости, потому что умру молодой.

– А про голос звонившего что сказать можете? Мужчина, женщина?

– Мужчина. Голос был глухой, как из бочки. Вначале он показался знакомым, – на лбу женщины появились морщинки. – Но не могу вспомнить, где его слышала, и кому бы он мог принадлежать.

Логично – со страха может показаться всё, что угодно. Особенно, если будешь потом сравнивать полузабытый голос с десятком других.

– Предположим, что вас кто-то хочет шантажировать и отобрать что-то, – осторожно начал выстраивать первоначальную версию. – Как ты сказала, тебе не хотелось вникать в дела Тихона Андроновича, и ты ничего не знала о них. – В ответ утвердительный кивок головой. – Именно на твоем незнании очень легко построить шантаж, с целью отъема какой-то вещи или получения денег, в качестве отступного.

На меня был обращен такой взгляд, будто сейчас, при помощи дедуктивного метода, я быстро всё расследую и назову имя вымогателя. Но я не Шерлок Холмс, в чем вдова должна убедиться и не строить иллюзий на быстрое и счастливое спасение.

– Нельзя исключать, что у твоего мужа действительно было нечто, ему не принадлежавшее, а оставленное, очевидно, для продажи или обмена, – постарался доходчивее объяснить. – С этим надо разбираться.

– Вот вы и разбирайтесь, выясняйте, что такого может быть у меня в доме, из-за чего мне угрожают. – Вдова уже чувствовала себя полноправной хозяйкой «у себя в доме» и хотела защитить свою собственность. Её законное право. – Я не должна страдать из-за делишек своего мужа, – продолжала горячиться она.

Произнесенное слово «делишки» сигнализировало о том, что она догадывалась или даже хорошо знала о той атмосфере, которая царила около покупки-продажей антикварных вещей. Нельзя находиться рядом с большими деньгами и предметами старины, переходящими из рук в руки, и ничего не знать. Безусловно, ей что-то известно, но пока меня не посвящают в тайны Мадридского двора. После повторения угроз и попыток привести их в исполнение придет понимание серьезности происходящего, и ей надо будет открыть мне некоторые тайны антикварного дома.

– Розалинда, – проникновенно заверил я. – Сделаю всё возможное. Со мной приехали специалисты, которые сейчас осматривают подходы к вашему дому и определят, какую аппаратуру нужно поставить для наблюдения.

Ребята из «Скорпиона» уже просигнализировали, что всё, что необходимо, осмотрели.

– А о мерах личной безопасности давайте поговорим завтра. Сегодня в доме есть люди и ничего не должно произойти.

Я ещё раз напомнил, что хотели бы убить, то сделали бы без предупреждения. Но мертвецы не делятся секретами. Нужны живые, говорящие и желательно что-то знающие.

– Ладно, – безрадостно согласилась Роза, но тревога из глаз не исчезала.

Я взял набросанную «скорпионовцами» предварительную схему размещения техники, смету расходов и показал хозяйке.

– Для вас не обременительной будет такая сумма? – Роза Константиновна согласно кивнула головой. – Вы сказали, что с этим Иваном Ивановичем договаривались вы? – Вернулся к началу нашей беседы.

– Да, – и, словно в оправдание, недовольно добавила. – Меня Тиша иногда просил договариваться о встречах, как секретаря.

– Адрес знаете?

– Кого? – Не поняла Розалинда. Её мысли витали далеко от нашей беседы.

– Консультанта-реставратора, Ивана Ивановича.

– Нет, только телефон на работе. Адрес, наверняка, где-то есть. – Задумалась Розалия. – В крайнем случае, узнаете в Краеведческом музее, он там работает.

– А он не записывал адреса, телефоны своих клиентов?

– Верно, записывал. – Убежденно ответила она. – Я поищу в его записной книжке, он аккуратно вносил туда всех, с кем хоть как-то имел дело.

– Еще вопрос. – Продолжал прояснять ситуацию. – А та, вторая встреча, ничего о ней не можете вспомнить?

– Нет. Сказала же, что машина мне незнакома. – Терпеливо повторила Роза и продолжила. – Но, наверняка, известный Тише человек. С посторонними, без рекомендации, он бы ни за что не стал встречаться, особенно один в доме и за закрытыми дверями.

– И последнее. Еще какие-либо встречи были запланированы у вашего супруга на эти дни? И если да, то с кем? – Не унимался я.

Вдова посмотрела на меня, как бы решая, говорить мне или нет, и мысленно взвешивая необходимость правдивого ответа.

– Ну, может быть, вы знали или слышали о такой договоренности? – настаивал я, постоянно путаясь в общении с ней с «вы» на «ты».

– Знала, – наконец, решилась она. – Слышала.

– И кто же он? – Из неё приходилось вытягивать каждое слово.

Немного помолчав, произнесла имя:

– Ося.

– А кто такая Ося? – Вдова продолжала выдавать информацию мизерными порциями, что начинало раздражать.

– Не такая, а такой. – Поправила меня Роза. – Иосиф Абрамович Лисовский.

Не очень приятное признание. Лисовский был известным и авторитетным человеком не только в городе, но и в области. Депутат районной Думы. Имел отношение к клубному и ресторанному бизнесу, операциям с недвижимостью, вращался в таких кругах, куда меня не приглашали и где мне навряд ли были бы рады. Деньги любят тишину, и подобраться к такому источнику интересующих сведений сложно. Не обратишься же к нему с небольшой просьбой, где-нибудь на улице: «А не ответите ли Вы мне, любезный, на парочку-тройку вопросов, связанных со смертью Вашего старого знакомого Тихона Андроновича Кручи, с которым вы общались незадолго до убийства?». Сочтет за идиота, больного или журналиста.

Видя, с какой неохотой вдова назвала имя человека, способного пролить свет на эту темную историю, я решил не торопить события и дальнейшие расспросы отложить до лучших времен. Которые, я был уверен, наступят очень скоро, в зависимости от цены возникшей проблемы.

Осмыслить полученную информацию, почти при полном её отсутствии, я решил завтра. Утро вечера мудренее.

Так как пожелание «спокойной» или «доброй» ночи хозяйке не совсем уместно в данной ситуации, ограничился обещанием приехать завтра, сразу после поминок.

Оставил на потом и вопрос об оплате моей работы. Пусть вдова подумает и взвесит все последствия случившегося. Ей есть чего или кого бояться, значит мы договоримся.

Ещё раз, окинув взором комнату, наконец понял, почему чувствовал себя так неуютно – из-за цветов. Они заполняли собой все свободное от антиквариата пространство: на подоконниках, полочках, в вазочках и корзиночках, на полу в пузатых кадушках. Не натуральные цветы, требующие постоянного внимания и ухода, а их искусственные подделки, с которых изредка смахивали пыль. Под стать этим цветам была и обстановка в доме, фальшивая и неестественная.

В доме антиквара довелось столкнуться с безмолвно снующими по холлу и комнатам немногочисленными родственниками и ухоженными подружками вдовы, так как у Тихона родни не было. Они с завистью разглядывали свалившиеся на Розу наследство. Как люди, знакомые с антиквариатом, они могли оценить в денежном эквиваленте все те вещи, которые были в доме. Я даже немного пожалел, что оставляю её одну с этими тётками со скорбными лицами. Ей и так глаз не сомкнуть от мыслей о покойнике и непонятных угрозах, а ещё придется вздрагивать от каждого шороха и присматривать за подружками: не выковыривают ли они камни из чужих фамильных драгоценностей?

Я направился к выходу, а Роза Константиновна проводила меня долгим, тоскливым взглядом.

3

Почти ежедневно моё холостяцкое утро начиналось в кафе «У Ромы».

Во-первых, здесь начинался рабочий день, назначались и проходили нужные встречи, в кафе мы обсуждали и планировали текущие дела с моим помощником Васей. Удобно и не надо снимать офис.

Во-вторых, хорошее кофе или чай и вкусно приготовленная пища всегда были гарантированы.

В-третьих, хозяин кафе Роман, крупный мужчина с длинными курчавыми волосами до плеч – друг нашей семьи, вернее родителей, и за мной был постоянно забронирован столик в одной

...