АВТОБИОГРАФИЯ
До рождения⠀
Каждый раз я возвращаюсь в одно и то же место…
Тихое гладкое чёрное озеро. Здесь вообще нет берегов, вокруг только стена леса. Нет тропинок и выходов, нет дорожек, нет опушек. Я подлетаю к озеру с неба.
Это не солнечная погода, не дождь. Это время бывает за полчаса до рассвета: красного зарева ещё нет, но уже светло и тишина… полная тишина, как в вакууме.
И я никогда не трогаю это место.
Посередине озера из воды торчит металлическая площадка, она настолько инородна, что не мешает общему пейзажу. Я становлюсь на неё. С удивлением прислушиваюсь к этой тишине. Здесь нет животных, нет насекомых, нет рыб, этот мир является средой без обитателей!
Здесь есть воздух, которым не дышали; вода, которую не беспокоили; земля, которую не трогали.
Я — Нил Армстронг в этом новом мире, до меня здесь никогда никого не было…
Рождение
Я чувствую руки мамы. Мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать, не умею извлекать звуки. Но я чувствую!
Представьте себе, что вы — большой человек, такой отдельный, независимый, ездите на огромном Рэндж Ровере, носите чёрные очки, максимально отделяете себя от среды.
И тут хренак — цунами! И ты уже плывёшь с бомжами, библиотекарями и продавщицей Светкой в сточную канаву! Или ещё хуже: прилетели марсиане, раздели всех, очки отняли и заставили ходить по городу голыми. А студент Серёга, у которого денег хватает только на воду из-под крана, оказался плечистее, и с прессом, и красавчик, а у тебя пузико и ты вдобавок лысый. Возможно, в Китае ты бы больше был похож на Будду, чем Серёга, но здесь…
И в итоге получается, что мы — частичка души земли, а земля — частичка души неба, а небо — частичка души космоса, а космос — времени, а время — чёрной дыры, а чёрная дыра размером с укус твоего друга, когда он попросил попробовать твою шаверму…
Блин, начал писать книгу для детей и опять всё про шаверму!!! Короче! Я чувствую руки мамы, мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать. Но я чувствую!
Я чувствую её руки, которые гладят меня по спинке, я слышу её сердце. Мои 140 ударов против её 60-ти создают музыку. Можно зачитать некислый рэп под такой бит.
Кто-нибудь из вас умеет есть животом? А жить в воде?! Мама ставит вечерами 40-ю симфонию Моцарта, типа для меня, но я же в тебе, мама! Я же часть твоей души! Чувствую, что ты этого Моцарта в гробу видала! Тебя же нереально штырит от Зизитопа?! Так мне он тоже заходит! Я пинаюсь не потому, что он мне не нравится, а потому, что я танцую брейк-данс.
Вы там все медитациями занимаетесь, представляете потоки вселенной, расслабляете конечности…
А я их и не напрягаю, сечёте, о чем я?! Я бог медитации! Я живу в потоке!
Ты думаешь, какие я вижу сны? Есть ли у меня образы, если я никогда не видел мир?
Окстись, мама, я не первый раз на земле.
Последнее, что я помню, это какую-то бабку, которая пытается меня жестко засосать. Фу, блин! Её вставная челюсть клацает мне об язык. Её рука небрежно срывает с меня капельницу, а дальше темнота…
Жизнь помню: я на тракторе всю жизнь отпахал. То, что ты воображаешь меня красавцем-гитаристом или актёром — хрена с два!!! Хлебопёк я!
Я люблю тебя мама! Люблю твои руки, твоё тепло, биение твоего сердца. Бью тебя по почкам от большой любви, и из-за того что тесно тут, блин…
Я бы хотел увидеть тебя! Посмотреть тебе в глаза! Представь как огромная душа — чистая, светлая, с мечтами и мыслями, — через невероятную, непостижимую космическую волю отделяет от себя частичку. И вот — глаза, отражение её сущности. Возьмите крупным планом её глаза наполненные слезами счастья, боли и любви. Глаза смотрят сквозь пространство и время. Такие глаза, в которых можно утонуть. Смотрят на маленькие, крошечные глазки. Такие же, но маленькие, а маленькие глазки смотрят на нее. Они видят её, понимают кто она, они благодарны ей за жизнь. Они нуждаются в ней. Они тонут в её любви, забывая свои прошлые жизни. Только таким образом можно из тракториста или хлебопёка стать гитаристом или известным актёром.
Очищаясь, мы попадаем в мир снова. Давая жизнь — делаем себя бессмертными.
Мне три года
Хожу так же круто, как павлин! Впитываю информацию мира через призму себя и выдаю обратно.
Болею, кричу по ночам, не знаю почему, может остатки прошлой жизни… я же хлебопёком был, мало ли — неурожай или раскулачили…
Крик раздирал моё горло, страшный детский крик.
Открытые глаза. Огромные жернова перемешивали себя в тёмно-серой массе в миллиметре от хрупкого маленького начала… Окно отражало тусклым запотеванием сон. Открытые глаза.
Вижу из-за горизонта бежит лопоухая собака, похожая на помесь кокер-спаниеля с Жераром Депардье, и кричит что-то типа «луковый суп… багет…». Приближается ближе, встаёт на две задние лапы, своей мордой к моему лицу и кааак лизнёт со всей дури. Фу… ладно собака, но когда тебя лизнул Жерар Депардье?! И как в обратной перемотке, я возвращаюсь на землю, на руки к маме, стоящей у окна, крепко прижимающей моё маленькое тело к себе. Мама испуганно смотрит мне в глаза…
«Ни хрена себе приход!» — сказал бы я, но мне было три года, и я мог сказать только «молоко, какать, бабушка…».
Я никогда не помнил, почему я кричал…
Только запотевшее пятно на окне и открытые глаза.
А мама прижимает меня сильно.
Мама — Пентагон! Тут же и молоко подогрето, и чай, и горчичники, и котлеты, и бульон, и Тетя Зина выписана на подмогу,
Бесконечное чувство любви и благодарности. Люди ради этого чувства втаптывали себя в грязь, издевались над своими телами, как Босх издевался над современниками (все рисовали цветочки, а он жопу с ушами в испанском сапоге).
Чувство бесконечной любви… ни капли пресыщенности. Будто ты не пил четыре дня, и эта вода из-под крана, как божественная манна, оргазмически питает твоё тело.
Эта больная тяга топит нас в войне, в одиночестве, в космической тревоге, что ты никогда не сможешь возвратить это чувство на руках у мамы!
Вот вам лайфхак: чтобы ощутить космическое одиночество, наберите холодной воды по щиколотку, встаньте в ванну и выключите свет… И, когда станет страшно, — бегите и обнимите того, кто рядом: жену, собаку, бабушку, куст, кактус, холодильник, человека на улице, любимую машину… просто поймайте…
Не кисло я рассуждал в три года?!
Как говорила жена Жерара Депардье: «Ну зачем я вышла замуж за этого лизуна…»
Мне семь лет
30 ЛЕТ НАЗАД. СССР, ЛЕНИНГРАД, 01.09.1988
Я — маленький Стасик, а вокруг какая-то нездоровая суета. Мне в руки суют гвоздики, которые я видел до этого только один раз, на кладбище, когда мы навещали моего дедушку Сеню, которого я не знал.
«Прощай молодость, — подумал я, — едем хоронить её, со всеми почестями».
Сели за парту, у меня была советская форма, как в кино «Приключения Электроника».
Я увидел Свету Потапову, которая была со мной в садике и очень мне нравилась, и ещё несколько человек.
Я по
