Оглавление

КНИГА 1

Часть 1

— Господа, заседание еще не закончено, — поднялся со своего места генерал Джеймс. — У меня есть для вас последнее сообщение. Завтра вечером я имею честь пригласить вас к себе в резиденцию… Полагаю, что повод для этого вполне достойный: уже сорок лет, как я преданно служу Его Светлости. К сожалению, мои награды и звание не молодят меня. Я все больше чувствую приближение старости… — поднявшийся гул возражений среди офицеров был остановлен его поднятой рукой. — Господа, я еще не закончил… Да, старости — и я говорю об этом спокойно, потому что знаю, когда придет время оставить пост генерала, командование армией будет по-прежнему в надежных руках, — кто-то из вас, самый достойный, заменит меня… Вы не часто слышите от меня эти слова, но знайте, я всегда ценил и ценю вашу храбрость. Среди вас нет ни одного, в ком за сорок лет я смог бы усомниться. Поэтому своим приглашением мне бы также хотелось отблагодарить военный Совет за преданность нашему общему делу и отличную службу Владыке.

Последние слова Джеймса прозвучали в полной тишине зала. Офицеры молча переглядывались: им еще не доводилось слышать подобной любезности от своего сурового начальника. Первым поблагодарить его решился капитан Дрэби, все это время преданно смотревший ему в глаза и жадно внимавший каждому слову.

— Генерал Джеймс, — начал он торжественно, — ваше приглашение — большая честь для военного Совета. Безусловно, мы все будем счастливы стать гостями вашего дома. Вы похвалили нас за храбрость, но лично для меня вы являетесь не меньшим образцом храбрости и верности делу. Ваши слова всегда вызывали во мне одно желание — добиваться только победы, — и гордо вскинув голову, капитан, довольный собой, сел на место. Следующим поднялся полковник Ланшер:

— Конечно, приятно сейчас было услышать, насколько высоко вы цените нашу службу, генерал, но лично я вижу единственный достойный повод нам всем собраться — это все же ваши сорок лет службы. Примерно столько же я знаю вас. Мда-а, многое было пережито за эти годы… а значит, будет и о чем вспомнить.

Генерал едва заметно поморщился, но тут же переключил свое внимание на высокую фигуру, сидевшую в центре стола:

— Лорд Вальдер, — обратился он с почтением, — могу я узнать ответ Владыки на мое приглашение?

— Да… Он отклонил его, — раздавшийся голос, сразу же заставил всех умолкнуть и повернуть к наследнику головы. — Свой отказ он объяснил тем, что его присутствие сейчас важнее в замке. Не следует недооценивать опасность проникновения туда мятежников.

Генерал с пониманием кивнул головой.

— Каково же будет ваше решение, лорд Вальдер? Смею ли я надеяться видеть вас завтра вечером в своей резиденции?

— Уважение Владыки к вам и вашей преданной службе обязывает меня принять это приглашение, — произнес наследник.

— Буду крайне признателен, — поклонился Джеймс и снова обратился к офицерам:

— Итак, господа, жду вас завтра вечером. Надеюсь, небольшой перелет до резиденции не доставит вам неудобств… — и с довольным видом генерал занял свое место.

— Если у военного Совета больше нет никаких вопросов, наше заседание может быть закончено, — обвел глазами Вальдер всех сидящих за столом и величественно поднялся. Офицеры, как один, последовали его примеру, и вскоре в зале, кроме торжествующего генерала, не осталось никого.

Глава 1

Окончив с отличием военную академию на планете Сангор, молодой тогда еще лейтенант Джеймс, поступил на службу к Владыке Арруму, перед силой которого испытывал благоговейный трепет. Подчинив себе все, что рождалось и жило на поверхности планеты, хитростью завладев Великой Книгой, Аррум был страшен и грозен своей многочисленной армией, созданной из тех, кто признал его власть либо трепетал от страха перед жестоким Владыкой.

Обладая безграничной властью на Сангоре, Аррум сурово расправлялся со всеми, кто выступал против него, беспощадно подавляя волнения, разгоравшиеся там, где все еще теплилась призрачная надежда на свободу.

Его мощной и хорошо вооруженной армии противостояли мятежники. Их численность была намного меньше, но они не сдавались и готовы были сражаться до конца ради торжества справедливости на Сангоре. Они шли в бой за тех, кого называли Посвященными или Хранителями Великой Книги. Эта Книга знала прошлое, настоящее и будущее Сангора. Через неё в мир являлась воля Творца, и через неё можно было просить Его о милости. Книга нужна была Сангору, единственной уцелевшей после взрыва планете, на которой собрались все оставшиеся в живых существа: нужна для того, чтобы больше ничто не сгубило их последнее пристанище.

Посвященных всегда было четверо. Но жажда власти одного из них оказалась настолько сильной, что, нарушив клятву, он похитил Книгу и спрятал её в своем подводном дворце, чтобы единолично владеть ею и чтобы только ему одному были доступны пророчества Творца. Так оно и было уже несколько десятков лет: Книга принадлежала Арруму, он торжествовал, но одна досадная мелочь все еще омрачала его радость — трое Посвященных, желавшие вернуть Книгу.

Войска Аррума преследовали их по всему Сангору. Отличившийся в этих боях, Джеймс гордился возникшим расположением к себе Владыки, которое вскоре позволило ему войти в состав Высшего военного Совета, а затем и вовсе получить звание генерала. Место Владыки во главе Совета занял его наследник — лорд Вальдер. С ним одним Аррум пожелал разделить свою власть. Перед Вальдером трепетали, склоняли головы, в том числе и сам генерал, смирив свое самолюбие, вынужден был признать неоспоримое превосходство над собой лорда.

Будучи уже в зрелом возрасте Джеймс женился на юной красавице Леоне, дочери правителя государства Эндар. Сам обладая заурядной внешностью: серые глаза, выступающие скулы, с горбинкой нос, тонкие, в напряжении сжатые губы, он, тем не менее, сумел добиться расположения девушки. Его военная выправка, аристократичный вид, обходительные манеры покорили сердце красавицы. Решительный характер и железная воля этого человека сочетались с присущей ему тонкой иронией и некоторой мягкостью в общении с женщинами.

В день свадьбы по велению Владыки генералу были переданы ключи от пустовавшей уже несколько лет резиденции бывшего правителя государства Элиор. За свое нежелание принять сторону Аррума он был казнен им лично. Джеймс с содроганием вспоминал, каким истязанием подвергся тот несчастный, но, тем не менее, не отказался от высочайшего подарка и с благодарностью принял его, необычайно польщенный вниманием к себе и щедростью Владыки.

Новообретенное семейное гнездышко генерала поражало своими размерами и роскошью. Парадный вход здания предваряла широкая лестница. Ее ступени, сделанные из особого камня — неоникса, с наступлением темноты начинали светиться, так же как и декоративные колонны, украшающие фасад резиденции, высеченные из этого же удивительного камня. Каждое окно здания было подчеркнуто ажурным балконом и круговой лепниной в виде зубчатых листьев; с крыш смотрели вниз мраморные птицы, расправив огромные крылья.

На первом этаже резиденции находился зал, полный зеркал и хрусталя, предназначенный для приема гостей. В его глубоких нишах застыли каменные изваяния бывших правителей Элиора. По замыслу скульптора, они стояли, исполненные достоинства, устремив вдаль свои суровые взгляды.

На втором этаже располагались гостиная, спальни, кабинет хозяина и комнаты для гостей. Их обстановка была более чем богатой: мраморные полы с выложенными на них орнаментами, выполненная из редкой породы дерева и обтянутая черной кожей мебель, большие тяжелые вазы, камины с позолоченными решетками.

Но главным сокровищем дома генерал считал то, что находилось на третьем этаже — несколько комнат, в которых хранилась его коллекция оружия. Закрывшись от всех, Джеймс мог часами перебирать свои экспонаты. Над этой его слабостью часто шутила Леоне, но не мешала мужу, в одиночестве наслаждаясь прогулками по любимому саду. Он был её творением, прекрасным и изящным, как сама хозяйка. Кроме диковинных вьющихся растений, ярких бутонов цветов, высоких раскидистых деревьев, сад украшали замысловатые фонтаны, ажурные беседки, окаймленные зеленью скамейки, белеющие вдоль аллей статуи и небольшой пруд, наполненный прозрачной голубой водой со сверкающими золотыми рыбками. Прогулки по такому саду под руку с женой любил и сам генерал. В эти минуты он чувствовал себя полностью счастливым и даже подумывал, не уйти ли ему со службы, чтобы окончательно погрузиться в это состояние умиротворения и покоя.

Через несколько лет безоблачной семейной жизни у генерала родилась дочь, прелестная малютка, глядя на которую невозможно было скрыть восхищение. Счастливые родители не отходили от нее ни на шаг. Нежно обнимая жену, Джеймс нависал над кроваткой и умиленно вглядывался в лицо дочурки. Служба у Владыки занимала его все меньше. При каждой возможности он спешил в резиденцию проведать семью. Ничто не предвещало плохого, и жизнь генерала протекала так, что еще немного и все на Сангоре забыли бы о нем как о главе военного Совета; никто не возненавидел бы его и не проклял за совершенные им злодеяния, но… судьба распорядилась иначе. Его любимая Леоне тяжело заболела и, не сумев справиться с болезнью, покинула мир, оставив у постели рыдающего супруга. Анабелль было всего два года.

Похоронив любимую жену и возложив все заботы о дочери на свою старшую сестру Дозею, тоже вдову, воспитывающую двух дочерей Эльмину и Берту, Джеймс, не в силах находиться в резиденции, где все так больно напоминало ему об ушедшей Леоне, полностью посвятил себя службе.

Принимая участие в самых рискованных боях, он готов был в любую минуту расстаться с жизнью и счел бы это за радость. Его лицо исхудало, черты заострились, взгляд стал жестче, как и сам характер. Бесконечные встречи с опасностью помогли ему справиться со смертью жены и вернуть себе прежние уверенность и хладнокровие.

Лишь изредка Джеймс возвращался в резиденцию, чтобы повидаться с дочерью. И хотя Анабелль скучала по отцу, она как послушное дитя никогда не жаловалась на переполнявшее ее временами чувство одиночества и тоски. Да и никто, кроме служанки Зуулы, не смог бы утешить ее. Тетушка была всегда занята хозяйством, едва находя время даже для своих дочерей, а общение с кузинами состояло лишь из упреков и насмешек над бедной девушкой, виноватой перед ними только в том, что она была удивительно красива. Завораживающие синие глаза, длинные ресницы, плавный изгиб бровей, тонкий нос, красиво очерченные губы, белоснежная улыбка — все в Анабелль было совершенно. Генерал Джеймс любовался и гордился своей дочерью, тогда как кузины бросали завистливые взгляды и искали малейший повод придраться к ней.

Небольшая библиотека в доме стала для Анабелль единственным местом уединения от насмешек. Сколько сведений хранилось в этих стоящих на полках книгах! Перелистывая их страницы, можно было узнать о многом. Но особый интерес у девушки вызывали легенды о Древней Книге Пророчеств и ее четырех Посвященных. Из немногочисленных рассказов отца Анабелль знала, что Владыка Сангора являлся одним из тех, кому была дарована Книга, а его наследник лорд Вальдер вскоре должен был стать Посвященным.

Проводя каждый вечер в библиотеке, Анабелль все чаще погружалась в раздумья, становилась рассеянной и молчаливой. Эти перемены в ней не остались не замеченными тетушкой, которая совсем не одобряла ее любовь к чтению, считая, что юным девушкам ни к чему были излишние знания. Не с них ли начиналось любое инакомыслие, что было опасно, особенно сейчас, во времена правления Аррума, жестоко карающего неверных. От этой мысли тете Дозее становилось дурно. Тем не менее, она не могла запретить Анабелль проводить время с книгами. Это означало ослушаться брата, просившего Дозею не отказывать его дочери ни в чем. Молча выслушав опасения сестры, он не придал ее словам большого значения и предпочел быть снисходительным к увлечению Анабелль. Тетушка лишь сокрушенно покачала головой.

Глава 2

После заседания Совета генерал Джеймс распорядился подготовить ему рейдер к полету и уже через несколько минут, оставив скрытую в недрах Сангора военную базу, стремительно приближался к резиденции…

Полуденное солнце ярко освещало фасад дома, растекаясь лучами по ступеням парадной лестницы. Легкий ветер чуть слышно перебирал листву деревьев, наводя призрачную рябь на зеленые кроны. Царящая тишина наполняла все вокруг безмятежным спокойствием, делая жизнь обитателей резиденции немного ленивой и размеренной.

Это спокойствие постепенно передалось и Джеймсу, неторопливо ступающему по усыпанным гравием дорожкам сада, заложив руки за спину и слегка ссутулившись. Сейчас в нем едва можно было узнать того генерала, который присутствовал каждый день на военном Совете — всегда подтянутого, бодрого, с гордой осанкой и строгим выражением лица. Впрочем, эта строгость во взгляде была единственным, что неизменно сохранялось в его облике.

В какой-то момент Джеймс ощутил на лице легкую прохладу. Это подул ветер со стороны озера. Словно чье-то дыхание коснулось его щеки, заставив невольно поморщиться: настолько непривычна была эта свежесть для его загрубевшей кожи, высохшей от воздуха, раскаленного огнем взрывающихся снарядов.

Выполняя приказы Владыки, Джеймсу чаще приходилось видеть, как жизнь навсегда покидала обожженные и изуродованные места планеты, а здесь ее было столько! Даже в этом шуршащем под ногами гравии. Ступая по нему, он силился понять, чего так упорно и даже въедливо искал его слух. Ему словно чего-то не хватало. Да, здесь его шаги не издавали того характерного звука, который гулким эхом вылетал из-под сапог на военной базе.

Увидев отца из окна своей комнаты, Анабелль выбежала ему навстречу. Ее щеки от волнения покрылись румянцем, глаза светились радостью. Она быстро спускалась вниз, скользя подолом белоснежного платья по ступеням, но не посмела броситься отцу на шею, как хотела бы, а склонилась перед ним в почтительном поклоне. Джеймс всегда учил её сдержанности и сам в ответ, подавая пример, всего лишь кивнул головой.

— Тетушка сказала, что ты будешь к обеду. Я так ждала тебя…

— Она и твои кузины дома? Я просил никого не покидать резиденцию. Мне нужно с вами обсудить одно дело… — генерал начал медленно подниматься по лестнице, Анабелль покорно последовала за ним.

— Что-то случилось?

— Ты все узнаешь… Попроси Дозею и её дочерей прийти в мой кабинет. Я буду ждать вас там. Поторопись, пожалуйста.

— Уже бегу… — улыбнулась Анабелль и быстро засеменила наверх.

Проводив ее взглядом, Джеймс снова погрузился в мысли… Решение пригласить военный Совет к себе в резиденцию пришло к нему не случайно. Мятежники все чаще атаковали Остров Скал, который, как щит, закрывал собой вход во владения Владыки. В этих боях, своей внезапностью и непредвиденным исходом доводивших генерала до бешенства, погибли многие из тех, кого Джеймс хорошо знал и считал лучшим кадровым составом армии Его Светлости. Да и сам генерал в последнем сражении чудом остался жив. Рейдер, на котором он находился, был подбит, и его с большим трудом удалось посадить, взрывая носом песок и землю, оставляя позади куски искореженного металла.

Эта неотступность и твердость мятежников возвратить Великую Книгу все больше порождала сомнения у некоторых офицеров в скорой победе. На заседаниях Совета то и дело вспыхивали споры о бессмысленности Аррума скрывать Книгу во дворце, что рано или поздно она все равно будет возвращена тем, кому предназначено было нести ее пророчества в мир. Конечно, не обо всем говорилось так явно, но чувствовалось, что эти мысли витали в воздухе, и причем — опасные мысли, которые порождали противоречия и подвергали сомнению благоприятный исход любой планируемой операции. Чтобы прекратить эти нелепые разговоры и вселить уверенность в победе, Джеймс решил дать членам Совета последний шанс для примирения, собрав их в неофициальной обстановке и усадив за единый стол. Если бы этот план не оправдал себя, то его лояльность, как и лояльность Вальдера к некоторым офицерам, была бы на этом исчерпана.

Кроме того, генерал полагал, что своим приглашением он сможет лишний раз высказать почтение могущественному наследнику Сангора. Джеймс надеялся, что лорд, чьим расположением нельзя было пренебрегать, оценит его гостеприимство и, может, даже отблагодарит, хотя бы небольшой прибавкой к жалованию.

Последней причиной, побудившей генерала Джеймса устроить званый ужин, было желание его, как отца молодой красивой девушки, удачно выдать ее замуж. Среди своих подчиненных он видел немало тех, кто был достоин ее. В том, что прелестный облик Анабелль не оставит никого равнодушным, он не сомневался. Он с ухмылкой представлял себе удивление и восхищение членов Совета, когда они увидят ее, ведь до сих пор никто на базе не предполагал, что у генерала есть дочь. Но сейчас пришла пора подумать о будущем. И Джеймсу хотелось, чтобы Анабелль сделала правильный выбор.

Рассуждая так, генерал не заметил, как приблизился к своему кабинету. Слегка откашлявшись, он одернул полы военного мундира, открыл дверь и вошел. Все, кого он хотел видеть, уже собрались.

Сестры Берта и Эльмина сидели за большим круглым столом и о чем-то тихо переговаривались. Их шепот то и дело прерывался приглушенными восклицаниями, чаще слетавшими с губ Берты, которая тут же прикрывала рот ладонью, косясь в сторону Анабелль. По лицам девушек было видно, что этот разговор очень занимал их, но содержание его они хотели бы скрыть от чужих ушей.

Тетя Дозея и Анабелль удобно расположились в огромных креслах у камина. Анабелль, как всегда, держала в руках раскрытую книгу, тетя Дозея, утомленная повседневными хлопотами, дремала, время от времени открывая глаза и слегка встряхивая головой, чтобы не заснуть. При появлении генерала все поднялись с мест, приветствуя его, но, судя по лицам, лишь одна Анабелль искренне была рада его видеть. Берта и Эльмина смотрели весьма равнодушно. Им хотелось побыстрее закончить еще не начавшийся разговор, чтобы возобновить свой, но приходилось набраться терпения. В присутствии дяди сестры вели себя сдержанней, чем с матерью, ведь о крутом нраве Джеймса было известно всему Сангору.

Тетя Дозея также была больше удивлена, чем обрадована. Отношения с братом давались ей нелегко из-за его упрямого характера и былых обид, но она умела быть благодарной ему за то, что жила в его доме и распоряжалась его состоянием. Вчерашний разговор с братом и просьба Джеймса — никому не покидать резиденцию до его прихода — насторожили тетушку. Что такое он хотел им сообщить? Этот вопрос тут же слетел с её губ, как только Джеймс ответил им на приветствие. Генерал пристально посмотрел на сестру, но не проронил ни слова. Ему хотелось, чтобы присутствующие смогли почувствовать, насколько важным был для них предстоящий разговор. Наконец, когда пауза затянулась, Джеймс, не без гордости, сообщил:

— Да, мой визит к вам не случаен… Завтра вечером в резиденцию прибудут члены военного Совета Его Светлости. Я пригласил их к нам на ужин, — он бросил взгляд на сестру. — Мне бы хотелось, чтобы и вы присутствовали среди гостей. Конечно, это моя просьба.

Он обвел всех глазами, ожидая ответа, но увидел оживление и согласие лишь на лицах девушек. Его сестра демонстративно отвернулась к окну, весьма недовольная услышанным.

— Не волнуйся, папочка, мы сделаем все, как ты просишь, — произнесла Анабелль, тут же удостоившись строгого взгляда Дозеи.

— Сперва я должна выбрать наряд и прическу, — капризно дернула плечом Эльмина, стоявшая спиной к матери и потому не замечавшая ее недовольства. Однообразная и размеренная жизнь в резиденции уже давно наскучила девушке, и потому она была весьма рада предстоящему вечеру.

— А у меня даже нет подходящего платья, — сокрушенно вздохнула Берта.

— Гости будут завтра. Вы успеете подготовиться, — заверил их генерал. — Займитесь этим прямо сейчас. Можете идти.

Затем он повернулся к Дозее, вид которой не предвещал ничего хорошего:

— Я знал, что тебе это не понравится, но это мое решение.

— Разумеется, — отрезала тетушка. — Поговорим об этом наедине.

Она проводила девушек до дверей, попросив Берту и Эльмину подождать ее в гостиной, еще немного постояла, прислушиваясь, когда стихнут их шаги, и, закрыв дверь, повернулась к брату. Он стоял возле каминной полки, вертя в руках маленькую статуэтку. Было видно — он делал это машинально, думая о чем-то своем. Дозея подошла к нему и, взяв статуэтку, резким движением, поставила ее обратно на камин. Глухой стук в полной тишине кабинета заставил генерала вздрогнуть и очнуться от своих мыслей. Брат и сестра внимательно посмотрели друг на друга.

— Джеймс, я не ослышалась? Ты действительно пригласил к нам завтра военный Совет?

— Да, это так.

— Как ты мог принять такое решение, даже не посоветовавшись со мной?! — голос тетушки зазвенел от возмущения. — Да, я знаю, это твой дом и ты имеешь право делать здесь все, что посчитаешь нужным, но неужели мои чувства для тебя ничего не значат?! Неужели ты не понимаешь, что, приглашая к нам членов Совета, ты оскорбляешь мою память о Лартоне!

— Я думал, ты давно уже смирилась с его смертью, — генерал взглянул на сестру и быстро отвел глаза.

— Смириться — не значит забыть!

— Я не могу отменить визит. Он очень важен для меня, — генерал нервно зашагал по кабинету для того, чтобы унять начинавшее охватывать его раздражение. — К тому же ты, как всегда, преувеличиваешь.

— Я преувеличиваю?! — голос женщины набирал высоту. Боль, которая уже много лет жила в ее сердце, снова вырвалась наружу. — Или ты забыл, кто отправил моего мужа на Ториос?! Не будь вашего приказа, все могло сложиться по-другому! Это вы толкнули Лартона на самоубийство! Вы не оставили ему выбора! Мой муж был порядочным человеком, поэтому не мог поступить иначе!

— Не мог поступить иначе?! Да он должен был это сделать! — почти вскричал генерал, резко остановившись. — Он присягал Владыке и предал его! Он совершил глупость и поплатился за нее. Он сам выбрал себе смерть!

— Спасти брата — не глупость! — возмутилась Дозея, чувствуя в руках все нарастающую нервную дрожь.

— Ты, наверно, забыла, кто его брат? — ехидно спросил генерал. — Враг Аррума, один из Посвященных! Ему было приказано уничтожить его, а не предупредить! — внезапно генерал замолчал. Его глаза налились злостью, он поджал губы и ледяным голосом произнес:

— Я сожалею только об одном, что он лишил себя жизни сам, а не погиб от рук Владыки. Тогда, по крайне мере, никто не смог бы назвать его трусом. А так… Твой Лартон достоин лишь презрения.

Ошеломленная таким жестоким признанием, Дозея замотала головой и в ужасе закрыла лицо руками.

— Нет, нет, ты не смеешь так говорить… И это после всего… Как ты можешь?!

Наступило тягостное молчание. Это была их первая ссора за прошедшие пятнадцать лет с момента гибели капитана Лартона — мужа тетушки. В тот день, получив это горестное известие, Дозея едва не покончила с собой на глазах у Джеймса, ворвавшись в его дом и обвинив в случившемся его и военный Совет. Выхватив у сестры файтер, взбешенный Джеймс больно хлестнул её по щеке, приводя в чувство, и, если бы не испуганный крик Анабелль, ставшей невольной свидетельницей этой сцены, возможно, сам привел бы в исполнение то, на что готова была решиться Дозея.

Ссору с трудом удалось погасить, но после этого генерал и тетушка надолго прекратили общение, увидевшись лишь раз на похоронах Леоне. Через несколько дней после смерти жены Джеймс первым пошел на примирение. Дому нужна была хозяйка, и справиться с этой ролью, лучше тетушки, никто бы не смог. Переступив через свою гордыню, Джеймс униженно просил сестру переехать жить в его резиденцию. Тетушка не думала о втором браке, Джеймс — тоже, а вдвоем вести хозяйство, растить и воспитывать детей было все-таки легче.

Приняв уход Леоне как возмездие брату за гибель мужа, Дозея, с большой неохотой, но все же согласилась на предложение Джеймса. К её радости, он, и так не часто бывавший в своем доме, вскоре совсем отказался от визитов, ссылаясь на большую занятость по службе. Его долгое отсутствие позволило тетушке немного успокоиться и вновь обрести душевный покой, однако о прощении не могло быть и речи. Неприязнь к брату была сильнее родственных чувств, но когда её племянница заболела и оставалась лишь слабая надежда на ее спасение, Дозея все же связалась с Джеймсом, чтобы сообщить ему о состоянии Анабелль. Генерал незамедлительно прибыл в резиденцию. У кровати больной дочери он едва мог что-либо вымолвить, потрясенный новой бедой. Не зная, чем помочь ему, Дозея с тяжелым сердцем подошла к брату и молча обняла его…

Но даже спустя годы после их примирения они так и не перестали испытывать отчужденность и холодность друг к другу, за какими бы словами любезности не пытались этого скрыть.

Предстоящий визит военного Совета заставил их вновь обратиться к прошлому, разворошив старые обиды.

— Ладно… извини, — произнес генерал. — Не будем об этом.

Ему тоже был неприятен этот разговор, он был бы рад его закончить, но нужно было сообщить кое-что еще.

— Да, не будем, — отозвалась Дозея, — но теперь ты выслушаешь меня. Я понимаю, что не смогу убедить тебя отменить этот визит — не в твоих правилах менять решения — однако тебе придется смириться с тем, что я не буду присутствовать на этом ужине. Я запрусь в комнате и не выйду оттуда весь вечер.

— О-о-чень жаль, — удрученно протянул генерал, — а я как раз хотел попросить тебя помочь мне. У меня есть веская причина, по которой мне придется даже настаивать на твоем присутствии, — Джеймс сделал паузу и пристально посмотрел на Дозею. — Я не сказал тебе главного. Возможно, завтра нас посетит сам… лорд Вальдер! Надеюсь, ты понимаешь, что ему должен быть оказан особый прием?!

Услышав про наследника, тетушка резко выпрямилась и испуганно посмотрела на брата.

— Ты осмелился пригласить самого Вальдера?

— Да, Дозея. И если ему станет известно, что ты оставила без внимания его визит и не оказала должного почтения… Аррум не прощает неуважения к своему наследнику.

Дозея побледнела.

— Джеймс, зачем ты пригласил его?! Я слышала, одного взгляда бывает достаточно, чтобы вызвать недовольство Вальдера. Мы поплатимся жизнью за твое тщеславие.

— Ты снова преувеличиваешь. Все, о чем я вас прошу, — быть любезными с гостями. Несколько очаровательных улыбок, за которые я щедро награжу вас… Обещаю, этот прием долго не затянется. Но если мы сможем угодить Вальдеру, нас ждут большие милости. Поверь, я стараюсь не только для себя.

— Хорошо, Джеймс, — смирилась Дозея, понимая всю безвыходность своего положения. — Что я должна сделать?

— Я полагаю, необходимо приготовить большой зал и гостиную. Также распорядись, пожалуйста, и об ужине. Остальным я займусь сам, — произнес генерал, поднимаясь с кресла. — И главное, предупреди своих дочерей о наследнике. Я думаю, никому из нас не нужны неприятности…

После этих слов Джеймс извинился за невозможность уделить дольше внимания, поцеловал сестре руку, чтобы хоть как-то загладить неприятное впечатление от встречи, простился и поспешно вышел из кабинета. В смятении и тревоге Дозея посмотрела ему вслед.

Глава 3

Взволнованные предстоящим визитом членов Совета, сестры поспешили в гостиную, чтобы как можно скорее обсудить эту новость. Они торопливо открыли дверь, впорхнули в комнату и, весело смеясь, упали на диван. Наконец — то в их жизни произойдет долгожданное событие! Знакомство с офицерами из окружения дяди вполне могло перерасти в бурный роман с кем-нибудь из них, а разве не об этом мечтает каждая порядочная девушка?

Младшей из сестер, с разницей в два года, была Берта. По характеру она сильно отличалась от старшей сестры Эльмины: была излишне застенчива, ходила с чуть опущенной головой, говорила всегда тихо. Берта всецело зависела от мнения Эльмины и всегда поступала так, как та ей советовала. Последняя же, видя свое влияние на сестру, часто пользовалась этим, подчиняя ее своим капризам, называя при этом тихоней и унылой скромницей. Берта соглашалась и с этим. Да, её нельзя было назвать красавицей. Чуть длинноватый нос, невыразительные серые глаза, часто принимавшие выражение удивления и испуга, немного портили ее внешность. Однако, в целом, она была достаточно мила и располагала к себе, чему, конечно же, никогда не верила.

Эльмина представляла ей полную противоположность — высокая, стройная, с крупными чертами лица, — она была неотразима. Но эта красота лишь на долю секунды могла приковать к себе взгляд, дальше — она отталкивала из-за присущего Эльмине всегда надменного холодного взгляда с брезгливо поджатыми губами. Своим характером она напоминала родного дядю, из-за чего, возможно, и недолюбливала его. Оба упрямые, слишком независимые, чтобы уступать, они с Джеймсом словно чувствовали друг в друге соперника.

Едва Дозея зашла в гостиную, веселье девушек тут же прекратилось.

— Что — то случилось? — осторожно спросила Берта, заметив печальные глаза матери.

— Не видишь, она опять поругалась с нашим дядей, — бросила ей в ответ Эльмина, подошла к большому зеркалу, стоявшему в углу гостиной, и неторопливо принялась расчесывать свои длинные волосы, представляя, в какую прическу они завтра лягут на ее красивой головке.

Дозея строго взглянула на старшую дочь.

— А вот это, мои дорогие, не вашего ума дела, — серьезно сказала она, опустилась рядом с Бертой на диван и задумчиво пробормотала: — Хотя дела у нас теперь — хуже некуда…

Обрывки разговора в гостиной все еще блуждали в ее голове. Каждое слово Джеймса отзывалось в ней горьким разочарованием и обидой. Наконец, тяжело вздохнув в очередной раз, тетушка произнесла:

— Это ужасно… пригласить сюда военный Совет! Да мой брат просто сумасшедший! Мне давно надо было покинуть этот дом — не пришлось бы сейчас терпеть такое унижение! Еще осмеливается меня просить о помощи! Мне принимать его гостей! Каково?! После того, как они поступили с Лартоном! Нет, это выше моих сил! А вы?! Тоже хороши, нечего сказать! Так быстро согласиться, забыв об отце!

— Ой, правда, я как-то не подумала… — опустила глаза Берта.

— А я считаю, что было — то прошло, — хмыкнула Эльмина. — И нечего цепляться за воспоминания. Наконец-то у нас появился шанс устроить личную жизнь. Разве это плохо? Ты же сама постоянно твердишь нам о замужестве.

— Устроить личную жизнь?! — усмехнулась Дозея. — Вот что я скажу тебе, дорогая, ты сильно ошибаешься, если считаешь, что в окружении твоего дяди есть достойные люди. Все он циничны и жестоки. За милость Владыки и наследника готовы выполнять малейшие их прихоти, ценой которых всегда бывает чья-то жизнь.

Эльмина удивленно посмотрела на мать:

— Но разве наш отец не служил вместе с дядей? Он ведь тоже был офицером и входил в военный Совет…

— Ваш отец был исключением! — горячо возразила Дозея. — Честный, благородный — он погиб за то, что у него было сердце, способное любить! Мой брат и его окружение не смогли простить ему этого и сделали все, чтобы его унизить. Бедный Лартон… Они хотели, чтобы он стал предателем, но он предпочел смерть… А теперь я узнаю, что завтра те, кто толкнул его на это, придут в наш дом!

— Но ведь с тех пор прошло много времени. Совет мог раскаяться и пожалеть, что поступил так, — попробовала Берта успокоить мать.

— Девочка моя, — Дозея провела рукой по ее волосам, — какая же ты наивная. Разве может быть раскаяние в сердцах чудовищ. Да, да, только не обольщайтесь и не придавайте значение их любезности. Всё это фальшь и лживое притворство. Внутри они все чудовища, — она помолчала и добавила. — По крайней мере, один из них точно, — и многозначительно посмотрела на дочерей.

— Это вы о ком? — спросила Эльмина, удивленно подняв брови.

— Возможно завтра… к нам пожалует сам лорд Вальдер… Надеюсь вам не надо объяснять, кто это?

— Сам лорд Вальдер? — Берта испуганно посмотрела на мать.

— Да, моя дорогая. Кроме того, ваш дядя попросил, чтобы ему был оказан особый прием.

Эльмина снова хмыкнула, смерив насмешливым взглядом мать и сестру.

— Лично я не собираюсь завтра разыгрывать услужливую дурочку. Ни перед кем! — она помахала пальцем у них перед носом.

— Тебе придется это сделать, моя милая! — повысила голос Дозея и так строго посмотрела на дочь, что с лица Эльмины мигом слетела ее ухмылка. — Ты еще многого не понимаешь! Неуважение к наследнику может стоить тебе жизни! Аррум казнит любого, кто будет непочтителен с Вальдером.

— Дяде и в самом деле нужно наше присутствие? — голос Берты заметно дрожал. — Я так боюсь наделать глупостей… Может, мне лучше остаться в своей комнате?

— Не бойся, моя дорогая. Никто не просит тебя вести умные разговоры. Будь любезна и только. У тебя очаровательная улыбка. Она не может не понравиться Вальдеру. Но если все пройдет хорошо, и мой брат будет доволен приемом — он обещал нам щедро заплатить за это унижение. Я затребую для вас такие подарки … — и, притянув к себе дочерей, Дозея каждую поцеловала в щеку.

Смеясь, девушки выскользнули из объятий матери и разбежались по комнате. Их веселье было прервано внезапным грохотом, раздавшимся из угла гостиной: неловко повернувшись, Эльмина толкнула большую вазу, стоявшую на полу. Ваза упала и раскололась на мелкие черепки.

— Моя любимая ваза… — сокрушенно вздохнула Дозея. — Ладно, идите уже… — махнула она рукой наклонившейся поднять осколки Берте. — Я сама тут всё уберу. Нехорошо, что она разбилась. Будто не к добру…

Едва Анабелль переступила порог своей комнаты, она сразу же увидела большую коробку, лежавшую на столе. Ее крышка была слегка приподнята. Видно, кто-то уже заглядывал внутрь, но, побоявшись быть застигнутым врасплох, торопясь, не смог закрыть коробку до конца. Догадываясь, кто мог проявить такое любопытство, Анабелль позвала: «Зуула!»

Тут же из боковой двери выплыло высокое, почти двухметровое существо. По слегка сглаженным, миловидным чертам лица можно было догадаться, что оно было женского пола. Как и вся остальная прислуга в резиденции генерала, Зуула поступила к нему в услужение с острова Сип. Его обитатели принадлежали к расе сиппиан. Внешне они были похожи на людей, довольно высокие, с бледно-желтой кожей и длинными жилистыми конечностями. Носили они странные прически, выбривая волосы по всей голове, оставляя только три бороздки, идущие вдоль черепа и переходящие в длинные, до пояса пряди. У них не было бровей; слишком тонкие губы походили на прорезь; приплюснутый нос едва выделялся небольшим бугорком. Но в окаймлении этими далекими от красоты чертами — большие темно-зеленые глаза притягивали к себе глубоким взглядом, от которого всегда веяло безмятежностью и покоем.

Одетые в просторную, белую одежду, которая полностью скрывала их ноги и чем-то напоминала перехваченную на шее тунику, сиппиане бесшумно передвигались по коридорам резиденции, словно плывя по воздуху, слегка размахивая руками.

Прослужив у генерала почти двадцать лет, они научились понимать человеческую речь, но предпочитали не вступать в разговоры с обитателями дома, отвечая на все их вопросы либо односложно, либо кивая головой. Услужливые и молчаливые, они казались генералу идеальной прислугой.

После рождения дочери Леоне попросила Зуулу помочь ей ухаживать за Анабелль. Из всей прислуги она выбрала именно её, когда увидела, с какой нежностью та сразу же взглянула на малышку. Зуула старательно исполняла роль няньки, следуя всем указаниям Леоне, и была привязана к Анабелль не меньше, чем она. Сиппианка опекала малышку во всем, и даже, когда Анабелль исполнилось шестнадцать, она, продолжая видеть в ней милого ребенка, позволяла себе лишний раз поворчать, если та «опять не слушала свою Зуулу».

— Госпожа, вы уже вернулись? — удивленно спросила служанка, мельком взглянув на коробку. Заметив свою оплошность, она смущенно опустила глаза в ожидании упрёка, но Анабелль лишь улыбнулась.

— Зуула, это оставил мой отец? — девушка коснулась рукой коробки и посмотрела на служанку.

— Да, генерал Джеймс заходил сюда. Он выглядел таким угрюмым. Что-то случилось? — и сиппианка пару раз моргнула, что всегда выражало у нее легкое беспокойство.

— Ничего такого, что могло бы встревожить тебя, — поспешила успокоить Анабелль. — Завтра вечером отец устраивает в резиденции очень важный для него прием, — поэтому немного взволнован.

Посчитав, что этот ответ удовлетворит служанку, девушка повернулась обратно к коробке, желая ее открыть, но новый вопрос Зуулы задержал ее руку в воздухе.

— Леди Анабелль, вы не сказали — что за гости?

— Окружение отца. Ты не хочешь посмотреть, что там внутри? — подняла крышку Анабелль, и в следующее мгновение ее лицо озарилось восторгом. Внутри коробки лежало изумительное синее платье, верх которого был расшит белыми цветами.

Бережно достав наряд, Анабелль захотела его примерить, но тут двери распахнулись, и в комнату зашел генерал. При виде его Зуула поспешила удалиться, бесшумно проскочив обратно в боковую дверь.

— Я вижу, — произнес Джеймс, бросив быстрый взгляд на служанку, — ты уже открыла мой подарок.

— Папочка, какое оно красивое! — Анабелль приложила к себе платье и посмотрелась в зеркало. — Оно мне так нравится!.. Можно я обниму тебя? Ну пожалуйста… — быстро сложив платье в коробку, Анабелль подошла к отцу и прижалась к его груди. — Я так люблю тебя…

Джеймс, хоть и растаял от такого проявления чувств, но не подал виду.

— Ну, ну, всё, хватит… Я хочу, чтобы завтра ты надела его на прием. Гости, которых я ожидаю, — не последние люди на Сангоре, поэтому будь с ними полюбезнее, тем более что в их числе будет сам лорд Вальдер.

Упоминание имени наследника взволновало Анабелль не меньше, чем тетушку. Она тревожно взглянула на отца, тот продолжил:

— Ты, конечно, понимаешь, насколько это важный гость и какое ему требуется почтение.

— Да… ты говорил мне, что он суров… Но не волнуйся, я сделаю все, чтобы ему понравилось у нас. Я знаю, его расположение очень важно для тебя.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — генерал одобрительно кивнул головой. — Надеюсь, этот вечер оставит у нас только приятные воспоминания. Кстати… некоторые офицеры из военного Совета могли бы составить тебе неплохую партию для замужества, — сделал первый ход Джеймс и внимательно посмотрел на дочь.

Анабелль смущенно улыбнулась:

— Я еще не думала об этом… Мне всего шестнадцать.

— Напрасно, — разочарованно произнес генерал. — О будущем никогда не поздно думать. Через четыре года тебе наступит двадцать… Столько же лет было твоей матери, когда я женился на ней… Мда, всего двадцать… — сказав это, он печально посмотрел в окно, словно вспоминая о чем-то, вздохнул и, коснувшись лба дочери сухими губами, поспешил удалиться из комнаты, не желая обнаруживать внезапно нахлынувшие чувства.

Глава 4

Весь следующий день прошел в ожидании гостей. Дозея, обиженная на брата после их разговора, тем не менее, постаралась выполнить все его просьбы, отдав соответствующие распоряжения прислуге. Несмотря на ее отношение к Джеймсу и членам Совета, она посчитала себя обязанной соблюсти хотя бы внешние приличия и подготовить резиденцию к приему.

Остановившись в дверях гостиной, Дозея молча наблюдала за происходившей сервировкой стола, с тяжелым сердцем сознавая, что вскоре этот зал наполнится множеством гостей, среди которых будут и те, к кому она не испытывала ничего, кроме ненависти и презрения. Дозея вздохнула: завтра ей придется улыбаться тем, кого она считала виновными в смерти Лартона, быть любезной и обходительной с теми, кто разрушил их семейное счастье. Да… родной брат не мог придумать для нее более тяжелого испытания… Хуже всего, что он даже не понимал этой своей жестокости, как не понимали и те, кто толкнул на предательство ее мужа. Бедный, бедный Лартон! На глаза Дозеи набежали слезы. Его жизнь оборвалась не в тот момент, когда он выстрелил в себя, а когда узнал решение Совета.

Еще раз печально оглядев гостиную, Дозея вздохнула и побрела в свою комнату.

Ближе к вечеру прибыл сам генерал. Первым делом он поднялся к сестре, чтобы узнать, все ли его распоряжения были выполнены. Он сразу же поблагодарил Дозею за помощь и преподнес ей подарок — кольцо с огромным бриллиантом, полагая, что это несколько загладит его вину за недавние резкие слова. Затем Джеймс созвал прислугу, чтобы отдать ей новые распоряжения и, посчитав на этом свою миссию оконченной, вышел на парадную лестницу встречать гостей. Скрестив руки и устремив взгляд на темные просторы неба, он старался ни о чем не думать, уверенный в благополучном исходе затеянного им дела, но ощущение чего-то неизбежного, что должно было сегодня случиться, неотступно преследовало его. Он не мог понять, откуда взялась эта тревога: разве не его желание должно было исполниться? И все-таки смутно чувствовал, что своим решением он словно выполнял чью-то чужую волю.

Сумерки окутывали резиденцию, стараясь погрузить ее во мрак. Становилось прохладно. За спиной Джеймса распахнулись двери, и возникший слуга с почтением сообщил ему, что члены Совета только что покинули остров Скал — об этом сообщили с военной базы. Джеймс стряхнул со своего мундира пылинки, принесенные ветром, еще немного постоял, обдумывая первые слова приветствия и начал неторопливо спускаться по ступеням парадной лестницы.

Через несколько минут в небе показались яркие огни приближающегося рейдера. Своими размерами он походил на гигантскую грозовую тучу, быстро надвигавшуюся на резиденцию. Слегка усилился ветер, столп света озарил прилегающую местность, и уже вскоре, одетые в черную форму, члены Совета (двадцать человек) темным расплывчатым пятном поднимались по широкой лестнице. Впереди шел генерал, любезно показывая дорогу. Громко переговариваясь и смеясь, офицеры приблизились к массивным стеклянным дверям парадного входа, где два сиппианина встретили их молчаливыми поклонами.

Остановившись и повернувшись лицом к гостям, Джеймс торжественно произнес:

— Господа! Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение… Надеюсь, этот вечер доставит вам такое же удовольствие, какое испытываю я, принимая вас в своей резиденции. С этой минуты вы можете полностью располагать мной.

Любезная улыбка не сходила с лица генерала и была настолько искренняя, что никто в тот момент не догадался бы, какое разочарование скрывалось за ней. Среди прибывших Джеймс не увидел Вальдера. Сдерживая досаду, он знаком приказал слуге распахнуть двери.

— Прошу следовать за мной… Капитан Одэм, вы что-то хотите сказать? — задержавшись в дверях, обратился Джеймс к одному из офицеров, увидев его замешательство.

— Да, генерал Джеймс, простите меня, я не сразу вас предупредил… Лорд Вальдер просил передать, что немного опоздает. Его задержали срочные дела.

В глазах генерала мелькнула тихая радость. «Все-таки будет!» — подумал он про себя, сдержав едва не вырвавшийся из его груди вздох облегчения. Джеймс кивком поблагодарил Одэма за предупреждение, затем слуги почтительно распахнули двери, и члены Совета зашли внутрь.

Убранство первого этажа поразило их своим великолепием. Гости принялись озираться по сторонам, рассматривая замысловато украшенные своды, огромные статуи, гордо взирающие со своих пьедесталов, полушепотом восхищались изящной мебелью, расставленной вдоль стен, блеском хрусталя и, вообще, той роскошью, которая окружала генерала здесь, за пределами подземной военной базы.

Пока гости осматривались, генерал подозвал к себе слугу и тихо что-то приказал ему. Тот бесшумно растворился за дверями зала. Через несколько минут навстречу гостям вышли Дозея с дочерьми, выглядевшими просто восхитительно в роскошных сияющих нарядах, с открытыми спинами, бриллиантами, украшающими их соблазнительные декольте, красивыми прическами. Увидев их, генерал произнес:

— Господа, прошу познакомиться, моя сестра Дозея и мои племянницы — Эльмина и Берта.

Немного смущенные таким числом устремленных на них глаз, тетушка с дочерьми подошли к гостям. Те немедленно обступили их, галантно кланяясь и по очереди представляясь для знакомства.

Тем офицерам, которых Дозея уже знала, она, скрепя сердце, просто кивала. Тем же, кого видела впервые, мило улыбаясь, протягивала руку со словами «рада вас видеть».

Эльмина и Берта заметили, что среди военных было немало молодых и довольно привлекательных мужчин, которые с интересом разглядывали их, улыбаясь и подталкивая друг друга локтями. Не теряя времени, Эльмина послала в эту толпу очаровательную улыбку; ее младшая сестра едва держалась на ногах от смущения и испуга.

Пока члены Совета знакомились с девушками, осыпая их комплиментами, генерал подошел к сестре и тихо спросил: «Где Анабелль?»

— Она сейчас подойдет. Помогает прислуге, — так же тихо ответила ему Дозея.

Джеймс нахмурился, но в эту секунду двери зала снова распахнулись, и перед взорами изумленных гостей предстала еще одна незнакомка. Все сияние драгоценностей меркло перед дивной красотой этой девушки. Ее вьющиеся золотистые волосы струились по обнаженным плечам, на личике играл румянец, большие синие глаза излучали чистоту и нежность. Все зачарованно смотрели на красавицу, и лишь Джеймс довольно ухмылялся. Да, он знал, что все произойдет именно так: красота его дочери никого не оставит равнодушным.

Улыбаясь всем присутствующим, Анабелль подошла к отцу. Тот ободряюще кивнул ей и гордо произнес:

— Господа, познакомьтесь, моя дочь — Анабелль.

Девушка грациозно склонилась перед онемевшими гостями… Все уже и забыли, что когда-то у генерала была семья. Но, даже если бы столь удивительный факт изредка и всплывал бы в памяти членов Совета, отпрыском генерала им скорее бы представлялся вымуштрованный солдат, чем это милое, доброе создание. Лица одних вытянулись в глубоком изумлении, другие расплылись в широкой улыбке, представив, какие блестящие перспективы открывались перед ними с появлением у генерала дочери. К числу последних принадлежал и капитан Одэм, постаравшийся тут же завладеть вниманием девушки.

— Леди Анабелль, от имени всех нас, — он показал рукой на стоявших вокруг офицеров, — хочу сказать, что мы несказанно рады нашему знакомству. Ваш отец обошелся с нами жестоко, утаив такую красавицу.

На губах Джеймса заиграла ироничная улыбка.

— Моя дочь еще слишком юна, капитан, и мне не хотелось лишний раз смущать ее присутствием молодых офицеров. Всему свое время, не правда ли? — заключил он, красноречиво посмотрев на Одэма, давая понять, что не потерпит никаких вольностей с его стороны к дочери. Уже давно снискавший себе репутацию дамского угодника и повесы, капитан постоянно вызывал у генерала недовольство своими похождениями. Из-за них ему часто приходилось выслушивать жалобы знатных семейств на Сангоре, чьи дочери были обмануты и брошены этим самовлюбленным и слишком самоуверенным, по мнению Джеймса, офицером.

Капитан Одэм, правильно истолковав взгляд генерала, изобразил на лице удивление и легкую усмешку. Он-то знал, что, чем труднее была цель, тем больше ему хотелось ее достичь. «Что ж, посмотрим…», — подумал он, бросив взгляд на красавицу, но, снова поймав на себе строгий взгляд генерала, вынужден был опустить голову, повинуясь его безмолвному приказу.

— Отец, мне кажется, наших дорогих гостей пора пригласить к столу, — улыбнулась Анабелль, и её нежный голос вновь очаровал офицеров.

— Конечно, — спохватился Джеймс. — Пойдемте, господа! Надо отдать должное моей сестре, она приготовила нам замечательный ужин! — и, взяв под руку дочь, он поспешил в гостиную, увлекая за собой членов Совета. Но неожиданно голос слуги громко возвестил:

— Лорд Вальдер!

Все как один повернули головы к распахнутым дверям. Сердца девушек учащенно забились.

На пороге, одетый во все черное, стоял наследник Аррума. Длинный плащ, похожий на два сложенных крыла гигантской птицы, ниспадал с его широких плеч. Под одеждой угадывались крепкие сильные мускулы. На поясе красовался ремень с пряжкой из белого золота и эмблемой подземного царства Владыки. Отделанный кроваво-красными сверкающими камнями, этот ремень был единственной деталью одежды, указывавшей на принадлежность лорда к числу важных персон на Сангоре, а весь облик наследника, пронизанный благородством и уверенностью в своем могуществе, только подчеркивал это.

Возраст Вальдера приближался к двадцати пяти годам. Черты лица его были красивы и мужественны, взгляд серых глаз суров и надменен, но темные, до плеч волосы, чуть смягчали мрачный образ этого воина.

Войдя в зал, он оглядел присутствующих, которые тут же склонились в поклоне.

— Лорд Вальдер, как я рад видеть вас, — поспешил к нему Джеймс.

— Простите, генерал, мне пришлось задержаться. Были срочные дела, — низкий голос Вальдера разлетелся по залу.

— Конечно, конечно, понимаю… Глубоко признателен, что вы все-таки нашли для меня время… Мы очень рады… Позвольте, я представлю вам свою семью, — Джеймс повернулся к тетушке, знаком попросив ее и дочерей подойти к наследнику. Приблизившись, бледные, растерянные женщины присели в глубоком реверансе, боясь поднять глаза на всесильного лорда.

— Моя сестра Дозея, а это ее дочери: старшая — Эльмина и младшая — Берта.

Пристально глядя на бедную тетушку, Вальдер произнес:

— Ваше имя мне знакомо. Я слышал его, кажется от… полковника Ланшера.

Дозея удивленно взглянула на лорда, ее голос чуть дрогнул:

— Да, полковник Ланшер был другом моего мужа капитана Лартона… Возможно поэтому…

— Возможно… Мне говорили — ваш муж погиб на Ториосе. Сожалею… Уверен, он был одним из лучших офицеров армии Его Светлости, — и наследник поклонился тетушке, выразив этим свое уважение к неутихающей боли вдовы.

Дозея растерянно посмотрела на Вальдера, но, не увидев в его глазах лжи, ответила ему благодарной улыбкой. «Ах да, — подумала она, — когда всё случилось, у Аррума еще не было наследника. Вальдер просто ничего не знает о том, что произошло. К чести Джеймса, он скрыл эту правду. Зато наследник озвучил другую». И она торжествующе смерила глазами брата и остальных членов Совета, считавших ее мужа предателем и трусом. Джеймс едва заметно усмехнулся, испытав в этот момент что-то похожее на ревность, и тут же постарался снова завладеть вниманием лорда.

— Мне бы также хотелось представить вам свою дочь. Анабелль, подойди к нам, — произнес Джеймс, отыскав ее взглядом среди офицеров.

Помня пожелание отца, девушка любезно склонилась перед наследником.

— Лорд Вальдер, мы все с нетерпением ждали вас… — произнесла она, ощущая на себе тяжелый взгляд лорда. Заметив, как этот взгляд скользнул по ее обнаженным плечам, Анабелль слегка покраснела.

— Я уважаю вашего отца и не посмел бы не явиться сюда, — ответил наследник.

Джеймс моментально бросил взгляд на сестру (слышала ли она слова Вальдера?), но, к его разочарованию, та всецело была поглощена разговором с полковником Ланшером и не смотрела в его сторону. С досадой отвернувшись, генерал вновь натянул на лицо улыбку и торжественно провозгласил:

— Господа, прошу всех в гостиную!

Вереница гостей во главе с Вальдером не спеша последовала за хозяином дома. Анабелль завороженно смотрела наследнику вслед. «Неужели скоро он станет одним из Посвященных?.. — думала она, вспоминая слова отца. — Станет Хранителем Великой Книги, увидит её пророчества… Пророчества, посланные самим Творцом. Это так удивительно… И получит дар бессмертия…»

Об этом даре Анабелль знала из книг. В отличие от отца, которого не интересовало то, что его не касалось, девушку притягивали любые знания о Посвященных. Они были за гранью разумного и потому завораживали… Хотя бы этот удивительный дар, с которым Посвященные могли не бояться смерти. Они чувствовали боль, как все остальные, но их раны затягивались стремительно быстро, воскрешая из мертвых этих полулюдей, полубогов, единственным оружием, способным убить которых, был меч, возлагавшийся на них при возведении в магический сан. Таинственные силы помогали Посвященным проникать в чужое сознание, считывать прошлое, исцелять болезни, давали им огромную физическую силу. Великая Книга, как живительный родник, питала своих Хранителей энергией самого Творца, даруя им право на вечный титул, на вечную жизнь…

Зная обо всем этом, Анабелль, остановившись, с восхищением и благоговейным трепетом смотрела вслед Вальдеру. Неожиданное прикосновение чьей-то руки заставило ее очнуться. Девушка вздрогнула и обернулась. Рядом стояла тетушка. Она с упреком покачала головой и глазами велела племяннице немедленно подниматься за остальными.