автордың кітабын онлайн тегін оқу  Угонщица. Книга 2

Инна Полежаева

Инна Полежаева

Угонщица

Злата делает свой выбор. Но готов ли мужчина ее мечты сделать свой? И не совершила ли она ошибку, выбрав не того парня? И самое главное, смогут ли их отношения пережить все возникшие сложности?

Героев ждут серьезные испытания: знакомство с родственниками, переезд в другой город, новая работа, новая, теперь уже семейная жизнь.

Но обретет ли Злата там свое счастье?

Если в этой жизни нас что-то и меняет, то это встречи…

Бернар Вербер.

Я припарковала машину у подъезда. И сидела в ней. Уже минут тридцать. Как это легко сказать — а начну я все с нуля! А сделать? Черт… Как это сделать? Как Ваське сказать, что не хочу быть с ним, как смотреть ему в глаза? Как…

Я вздохнула, открыла дверь, можно сказать, сделала решительный шаг навстречу новому. Но на самом деле, как неуклюжий медведь выползла из машины и замерла в неуверенной позе. Домой, правда, было страшно идти.

В квартире стояла тишина. Странно, вроде Вася не на сутках. Я бросила сумку, сняла обувь и прошла на кухню. Он сидел на подоконнике, было не темно, но как-то сумрачно. Солнце спряталось за облаками. Картина была жутковатой, потому что я не видела ни разу, чтоб Васька вот так сидел. Не играл, не смотрел фильм, не ел, а тупо сидел.

— Вась? — позвала я его.

— Кто он? — спросил он меня.

— Чего? — опешила я.

— Кто тот парень, с которым тебя видели в гостинице?

В этот момент я выдохнула. Боже, спасибо тебе, меня тупо спалили и не нужно начинать эту беседу. Как бы я ее начала? Да струсила бы, и не смогла признаться. А так…

Я села на табурет. Посмотрела на его силуэт на фоне вечернего неба.

— Мы работаем вместе. Он женат. И у него есть ребенок.

Вася молчал.

— Я прошу у тебя прощения, — сказала я, мой голос дрожал, — за то, что предала тебя…

— Давно ты с ним?

— Если тебя интересует, давно ли мы спим — нет. Сегодня первый раз. Но если ты хочешь знать, как давно он мне нравится…давно, с тех пор, как увидела его там, на учебе.

— Почему мне ничего не сказала? Сразу? — я услышала стальные нотки гнева в его голосе.

— Не знаю…Нужно было…Думала, что отношений как таковых нет, и они невозможны, а значит все пройдет…

— Не прошло? — уточнил он.

Я отрицательно покачала головой и промолчала. Что тут добавить? Оправдываться глупо.

— Что будем делать? — спросил он.

— В смысле? — удивилась я.

— Он что, обещал уйти от жены? — с насмешкой в голосе уточнил он, — дальше-то что?

— Нет, ничего не обещал, — ответила я твердо.

— Но веришь, что он ее оставит? — также с издевкой спросил Вася. Таким я его не знала, но я его и не предавала раньше.

— Нет. Не верю. Хотелось бы, но головой понимаю, что вряд ли он оставит ее. Даже не столько ее, сколько ребенка, — ответила я, и в этот момент поняла, что это на самом деле так. Я действительно так думаю. На душе, будто камень повис. Но и жить с нелюбимым человеком тоже бред.

— И что будем делать? — снова спросил он.

— Что значит, что будем делать? — не понимала я.

— Как будем спасать наши отношения? Если я тебя прощу…

Он что-то говорил, а я не слышала. В этот момент я поняла одно, нельзя так, никогда нельзя так себя унижать. Я его предала, и даже если больно и хочется умереть, нужно встать, высоко поднять голову и достойной уйти. Все эти попытки помириться и речи я готов тебя простить, только унижают его, разве он этого не видит?! Помимо понимания, что я этого человека не люблю и не хочу, пришло разочарование, как в личности.

— …я постараюсь…, — продолжал тихо говорить он.

— Вась! Нет! — сказала я, повысив тон, — Мы не будем ничего спасать. Я не хочу этого. Прости. Мне правда жаль, что я так подло поступила. И нужно было сразу все тебе рассказать. Но я не хочу спасать наши отношения… Вась…я не люблю тебя…

Он резко повернул ко мне голову. Его глаза были темными от гнева, такого Васю я не знала.

— А если я люблю?! И если я не хочу тебя отпускать?!

Боже, как же мне его жалко. Это единственное, о чем я могла думать. А еще о том, что раз я так поступила с человеком, то это же может случиться и со мной. Вселенная любит бросаться в нас гадким, если мы сами ранее тоже проделали с другими людьми.

— Вась…хватит…

Я не знала, что еще сказать. Вышла из кухни, разделась и пошла в душ. Хотелось сесть под горячую воду и ни о чем не думать. Хотя нет. Хотелось думать только об одном. О нем.

Эйфория от того, что мы встретились, и все случилось, постепенно проходила. Он далеко. Он женат. У него есть сын. Я даже полноценной любовницей не смогу стать из-за расстояния между нашими городами. При этом жутко давило чувство вины перед Васей.

Мне нужна была Оксанотерапия. Я намотала полотенце на голову, надела домашние шорты с майкой и настороженно выглянула из ванной. В квартире было тихо. После того, как мною была обследована кухня, комната и туалет, я поняла, что Вася ушел. Я села на стул у компа, где он торчал вечерами. Было так больно в груди. И вместе с тем, я чувствовала облегчение. Никогда себя не прощу за ту боль, что причинила ему. После недолгих размышлений позвонила Оксане:

— Чего тебе? — спросила она сердито, — Я так-то на тренировку собираюсь.

— А я рассталась с Васей…и переспала с Эмилем.

— Чего-о-о-о?! Так, сейчас позвоню этому тупице Сергею, отменю тренировку и буду у тебя.

Спустя три минуты я получила сообщение от Сергея в WhatsApp, что моя подруга безответственная и неконкретная. Тоже мне, заслуженный тренер России, блин. Идиот.

Спустя десять минут Оксанка сидела на шатком табурете у кухонного стола с недопитой бутылкой вина.

— Это что за вторсырье? — подозрительно спросила я, кивнув на бутылку.

— Ну, знаешь что, тут уже не до хорошего! Что было дома, то и принесла. Редакторам «Пусть говорят» поучиться у тебя нужно, как подать эффектно сенсационные сплетни. Я даже в алкомаркет забегать не стала, так жду твоих новостей.

Я поставила на стол два хрустальных советских фужера, причем один раненый, на рельефном рисунке сбоку был скол.

— Что за привет с новогоднего стола СССР? — спросила Оксана, но так, для вида. Сама уже наполняла фужеры вином, — И если что, из них так-то шампанское пьют.

— Да пофигу, могу кружки достать обычные, — равнодушно ответила я.

— Да не надо…Давай…Рассказывай…

Я рассказала подруге все. Про Эмиля. Про нашу встречу. Про наш секс. Про Васю. На протяжении всей истории она молчала, а когда я закончила говорить, выдала:

— Вот меня интересует только один момент — кто ему стуканул, кто видел вас в гостинице?

Я расхохоталась.

— Я думала, ты скажешь, что-то типа, что я свинья и Ваську жалко.

— Да, — кивнула она, — ты свинья, но ты моя подруга, что поделать, если ты такая непутевая, не можешь все по-человечески сделать. А про Ваську, да, жалко. Но жить с мужиком из жалости еще хуже, чем твое предательство. Найдет себе телку на заводе, нормально, не переживай. Баб много, а этих, юродивых принцев мало…

— Почему юродивых-то? — уточнила я.

— Потому что, подруга, у нас уже такой возраст, когда все женихи, да и мы, не первой свежести. Все приличные разобраны по семьям, сидят с двумя-тремя детьми под всевидящим оком жен своих. Остались странные Васьки, малолетки и козлы разведенные…

Я рассмеялась.

— Какой бесперспективняк…

— А то… Ну ладно. И что там с Эмилем? Надеюсь, не клянется на Библии, что бросит жену и ребенка? Иначе сразу же упадет в моих глазах, это будет абсолютная ложь в его исполнении, от первого до последнего слова.

— Нет, — я вздохнула, — не клянется. Вообще ничего не говорит о будущем. Просто приехал, встретились и уехал. Ну, сказал, что эта встреча может подтолкнуть к разводу с женой… А может вообще этим все и закончится?

Я задала этот вопрос и испугалась так, что спина взмокла. Я не смогу без него. Я сейчас-то не медитирую над телефоном в ожидании звонка, зная, что они в дороге без связи. И тут же, как по заказу тренькнул телефон.

«Родная, как ты?» — писал мне Эмиль.

«Мы расстались с Васей» — ответила я.

— Он пишет? — спросила Оксана.

— Да.

На всю кухню раздался телефонный звонок. Он. Я глянула на Оксану, та, молча, махнула рукой, мол, отвечай, куда тебя девать-то, и опрокинула в себя фужер вина.

— Привет, — осторожно спросил он.

— Привет, — ответила я.

— Расскажешь что случилось? — тихо спросил он.

— Конечно. А чего ты такой напуганный, — спросила я, тут во мне щелкнули нотки девчачьего недовольства и я добавила, — если боишься, что теперь буду заставлять бросить жену — не буду.

— Родная, причем тут это? — и таким тоном сказал, что сразу стало понятно, действительно, не причем, — Я просто понять не могу, что случилось. Ты сама приняла такое решение? И если да, то после нашей встречи?

Оксана встала, я думала, она хочет тактично удалиться, чему очень удивилась, заболела что ли? Оказалось, она промаршировала к холодильнику и стала бурчать что-то о неимении человеческой закуски. Будто я весь вечер планировала застолье, и салаты приготовить не удосужилась. Я ткнула ей указательным пальцем на полку дверцы холодильника, где лежали охотничьи колбаски. Она удовлетворенно выдохнула и снова заняла свое место на табурете, смачно заедая вино копченой колбасой.

— Я сама приняла такое решение, — начала говорить я, — потому что жить с человеком из жалости, или по привычке не стоит. Ну, я так подумала. И ехала с ним поговорить…

— И что? Девочка, у меня может связь пропасть, но пока вроде бы нормально все, говори…

— Ну, короче, я не успела все ему сказать. Нас кто-то увидел в гостинице и донес ему.

Эмиль помолчал. А затем сказал:

— Ясно. Как он отреагировал? Не обидел тебя?

— Нет. Мне его жалко было. Он сказал, что не хочет меня отпускать…

— А сейчас он где?

— Не знаю, пока ушел…

— Пока?

— Пока. Вещи все на месте. Он и уходить не хотел, готов был простить…

Он молчал.

— Эмиль? — тихо позвала я.

— Родная я…просто сейчас во мне борются два человека, один из которых дико рад, что ты рассталась с ним, и моя девочка будет только моя. А второй думает, что же мы натворили, вернее я натворил…

— Не говори так! — разозлилась я, — Будто жалеешь обо всем!

— Я никогда не пожалею обо всем, что связано с тобой, не психуй. Я просто о себе и своей семье думаю, понимаешь? Сейчас у меня выбор, жить с нелюбимой женщиной ради ребенка. Или рискнуть всем и начать все с начала. Но нет никаких гарантий, что у нас что-то получится, и наши отношения продлятся хотя бы месяц…

Я промолчала. А что я могла сказать? Брось их ради меня?! Это глупо. Да, я хотела бы, чтоб он выбрал меня. Но ставить условия, тем более, когда мы просто не знаем друг друга, мы не жили вместе, мы всего лишь висели на телефоне. Дистанционные отношения — это одно. А жизнь вместе — совсем другое.

— Родная, ты меня слышишь…, — позвал он.

— Да, — тихо ответила я.

Он еще что-то говорил, но связь все-таки начала пропадать. Все заквакало, а затем раздались короткие гудки.

— Значит так, — сказала в полной тишине моя подруга и затолкала последнюю попку колбаски в рот, — завтра в спортзал идем вместе.

— Чего?!

— Того! Ты сама сказала, что хочешь начать новую жизнь. Вот и начнем. Идем в спортзал и переходим на правильное питание. Мне нужно похудеть, а тебе быть подтянутой и стройной.

Я в недоумении пялилась на свою подругу.

— Ну что ты смотришь на меня? — проворчала она, — Ты хоть понимаешь, что не сможешь так? Да, сейчас ты рада, что увидела его, что он звонит, а через месяц? Этого станет мало! Начнется ревность к жене.

— Уже…, — вздохнула я.

— Тем более. А дальше будет хуже. И самая главная и горькая правда — он не бросит ее, но сейчас ты этого не понимаешь. Вернее твоя голова понимает. А сердце нет. Поэтому тебе нужно отвлечься, поверить в себя, не сидеть дома у телефона. Потому что потом ты будешь в такой депрессии, что я с вином и колбасой тут точно не помощник…

— Оксанка…, — позвала я ее.

— А…

— Я люблю тебя.

— Я знаю. Хотя если любишь, в следующий раз, прежде чем звать, еды приготовь…

— Какая еда! — возмутилась я, — У нас новая жизнь!

Мы еще долго говорили с Оксаной. Я переживала за Ваську и все хотела ему позвонить, чтобы узнать, где он и как. Мне было его так жаль, и больно, и стыдно перед ним. Но Ксюха не дала мне этого сделать, сказала, что он воспримет это не как жест хорошего отношения, а как знак к тому, что я хочу его вернуть.

Эмиль написал мне, что они уже приехали почти и у него садится батарея, чтоб я его не теряла. Я тут же поняла, что во мне вспыхнули гнев и недовольство. Что значит, садится батарея? И что? Желание поговорить со мной, должно быть превыше всего! В конце концов, можно позвонить с телефона друга.

— То ли еще будет, — вздохнула Ксюха, — ты уже бесишься, что его мало, а потом что делать? Когда новый год, или восьмое марта, или отпуск, и он все эти праздники будет с семьей, а ты одна?

— Ты мне помогать пришла? Или добить? — насуплено спросила я.

Короче, подруга ушла от меня глубокой ночью.

 

— Я…сейчас…сдохну… — стонала моя подруга, на тренажере. Сергей висел над нами и просто орал, что мы антиспортивные, что наши мышцы атрофировались и так далее.

— Давай, давай, — орал он Оксанку, — раздвигай ноги шире!

В данный момент она сидела на агрегате для накачивания мышц бедер. Ей приходилось раздвигать две планки с грузом.

— Перед тобой никогда! — со злостью пыхтела Ксюха, — Зануда…

— Не болтай, а работай ногами! — резко ответил он.

Оксанка тяжело выдохнула и, полыхая красными щеками, продолжила насиловать аппарат. Я, молча, потела на соседнем, где как раз нужно было сдвигать пластины с грузом. В такие моменты я ненавидела нашу новую жизнь с этими тренажерами, гречкой, куриной грудкой и зеленью. Больше всего я хотела сейчас лечь на диван с огромным куском халвы. Смотреть фильм про любовь, распускать сопли и потягивать сладкий чай. Нет. Больше всего я хотела видеть Эмиля. Но наши отношения по-прежнему продолжались в виде звонков, смс, WhatsApp и так далее. Напряжение в его семье нарастало, так как и жена стала замечать перемены, и количество претензий и напряжение последних лет жизни резко возросло.

— Отдыхаем! — рявкнул Сергей и отошел к кулеру с водой.

— Изверг, — пробухтела Оксанка, размазавшись по тренажеру, — ну что там, Васька вещи забрал?

— Да. Только меня дома не было. Сам пришел, собрал и ушел.

— Звонит?

— Нет.

— А ты?

— И я не звоню. Ну. Мама его звонила, плакала…

— Да ладно! Расскажи, что говорит, — спросила Оксана, устраиваясь поудобнее.

— Встали! — гаркнул Сергей, чуть ли не в ухо мне, — за мной!

— Вот…козел… — прошипела Ксюха мне, а ему в спину сказала, — ни одна нормальная девушка с тобой встречаться не будет, ясно? Фашист!

— А с тобой парень нормальный не будет, — невозмутимо ответил он, — поэтому ты одна.

— Пфффф, — фыркнула Ксюха, — прям обидел так обидел, что-то тоже не вижу армию поклонниц! Если ты накачанный, это не значит, что тебя будут хотеть, понял?

— Достали, — встряла я, — может вам на свидание вместе сходить?

— Чеее?

— Чего?! — В один голос возмутились они.

— Ну а что! Вы так мило ругаетесь!

Оксана кинула в меня кокон из полотенца, ругнувшись себе под нос. Сергей просто промолчал. После тридцати минут экзекуции мы, наконец, упали на лавку в раздевалке.

— Фу-у-у, сейчас бы газировку и мороженое, — печально вздохнула Ксюха.

— Нда, сладкое бы не помешало, — я рылась в шкафчике в поисках телефона. Как обычно ждала, написал он или нет. Сообщений не было. Настроение резко испортилось.

— Так что там матушка Василия, — спросила Оксанка, отвлекая меня.

— Да что, звонила, плакала, спрашивала, почему мы расстались, уговаривала меня помириться с ним. Я так поняла, он никому не рассказал о настоящей причине…

— Ну и что? — Оксана свела брови вместе, — Ну хоть в чем-то повел себя, как мужик, не стал разносить всем сплетню, что ты изменила.

— Не надо так, мне его жалко очень…

— Жалеть надо было, когда в гостиницу шла, — Оксана с кряхтением встала с лавки, — а теперь уже поздно. И нечего его жалеть. Он тебя не очень-то жалел, вцепился в твою юбку, как мамочкин сынок, и жил себе удобненько.

 

Я осторожно вошла в свою квартиру. Было темно. Нет, так не пойдет. Надо звонить и забирать у него мои ключи. А то я чуть ли не по-пластунски ползу в свой дом.

Я тяжело вздохнула. Самыми ужасными были выходные. Что бы я ни делала, насколько не была бы загружена делами, все мои мысли были о том, что он сейчас с ней, с женой. С семьей. Что они вместе завтракают, гуляют, обедают. Иногда было так хреново, что хотелось на стены лезть и выть на луну.

А потом наступали рабочие будни, он звонил мне с самого утра, к обеду у меня телефон уже разряжался от его звонков и сообщений. Разумом я понимала, что жену он не оставит, да и не обещал этого делать. Я сама решила начать жизнь без Васьки и заняться собой. Я сама приняла решение быть с ним, хотя бы так. Но одно дело общаться и представлять как это — быть с ним. И другое дело — знать. Как же я скучала по нему, тосковала, с ума сходила. Эта невозможность быть вместе троекратно усиливала мои чувства к нему.

Зазвонил мой телефон, я подпрыгнула от неожиданности, стала рыться в карманах сумки. Не веря своим глазам, уставилась на экран. Звонил Эмиль.

— Да? — осторожно спросила я. Такие звонки очень подозрительно выглядят, и я сразу думаю, что звонит его жена.

— Девочка моя, привет…

— Привет…Все хорошо? Почему ты звонишь?

— Мы поругались, ушел на улицу, звоню тебе…

— Почему поругались?

— Потому что…Не знаю…Она подозревает, что у меня есть другая. Недовольна мной в быту. Я недоволен ею. Стандартное состояние нашей семейной жизни в последнее время. Сегодня просто…Если б не понимание того, что при разводе я перееду в другой город, а значит не буду видеть ребенка, наверное завтра пошли бы подавать на развод.

Я слушала и по моим щекам телки слезы. Никогда он ее не оставит. Это просто кризис семьи, какие там бывают, в пять, в десять лет брака. Кризис пройдет, и все у них будет хорошо.

— Родной, знаешь…, — я выдохнула, стараясь успокоиться, чтоб он не понял, что я плачу, — думаю, все будет хорошо, как бы банально это не звучало… Вы помиритесь, и будете вместе…

— Девочка…я к тебе хочу, хочу с тобой быть, видеть тебя хочу…каждое утро, и день, и ночь…

— Но…Тут прям напрашивается какое-то но…

— Но…не знаю…Мне ее жалко, и ребенка тоже…

— Родной, если что, я этого не прошу и не заставляю тебя, — сказала я спокойным голосом, хотя у самой слезы телки ручьем.

— Ты плачешь? — спросил он после минутной паузы.

— Нет…

— Врешь, я же слышу…Девочка моя, прости, я, правда, хочу к тебе и быть с тобой и ты правда много для меня значишь.

— Я знаю, и ты для меня…Куда ты сейчас?

— Не знаю. Может, сниму номер в гостинице…

В глубине души я как настоящая стерва была рада их ссоре. Значит, сегодня вечером он не будет с ней.

— Отвлеки меня, — попросил он, — расскажи как твои дела…

Я стала красочно описывать, как мы с подругой умираем на тренажерах, как я ем правильную гречку с курицей, что делаю это все ради него. Сказала, как скучаю по нему. И что он для меня значит.

Договорились, что как только он снимет номер в гостинице, сразу же перезвонит. Я удовлетворенно бахнулась на кровать. В это время раздался звонок в дверь. Я решила, что это моя чокнутая подруга и не глядя в глазок, распахнула дверь. На пороге стоял Васька. С огромным букетом белых роз. Первая моя мысль была — как банально. Ну, мог бы другие цветы принести. А потом стало стыдно, для него это огромный шаг.

— Привет, — тихо сказал он. Его насыщенные голубые глаза сейчас просто горели. Блондинистая шевелюра была взлохмачена. У меня возникло ощущение, что ему кто-то так уложил волосы, типа небрежно, но модно.

— Привет, — ответила я.

— Поговорим? — спросил он.

В данную минуту я думала, что мне может перезвонить Эмиль, а я тут с Васей беседы веду. Но с другой стороны было бы глупо сказать Васе нет и чахнуть над телефоном в ожидании звонка от Эмиля.

— Конечно. Проходи, — ответила я.

Он прошел на кухню, положил цветы у раковины, там же бросил ключи от моей квартиры, и оперся руками о подоконник, глядя на меня.

— Как ты? — спросил он.

— Я? — вот тут я реально удивилась, — Наверное, мне нужно задавать этот вопрос тебе.

— Я в том смысле, что еще не разочаровалась в своем принце? Не осознала, что он не оставит свою жену с ребенком?

Вот сейчас это было больно. Реально. Видимо что-то отразилось на моем лице.

— Прости…, — он посмотрел в пол, потом сказал, — слушай. Давай попробуем сначала…

— Что?

— Давай попробуем просто общаться, я не говорю, что буду ухаживать за тобой. Но…просто дай мне шанс на общение в качестве друга…

— Вась, ты что несешь? — я села на табурет за стол, — Ты же понимаешь, никакой дружбы не получится… Ты будешь большего хотеть…

— Ты в этом уверена? — спросил он таким тоном, и я в очередной раз подумала, что плохо знаю этого человека, — Пошли в кино?

— Чего?!

— Пошли сейчас в кино? — повторил он.

Я впала в ступор, и в это время мой телефон издал писк, оповещая о сообщении в WhatsApp. Писал Эмиль. Я на автопилоте открыла его сообщение и, думала, умру от нехватки воздуха. Он писал: «Вернулся домой. Помирились. Позже напишу».

В такие моменты, как этот, я знала одно: да, он меня хотел. Да, если б он был свободен, мы бы попытались построить наши отношения. Но. Он Никогда Ее Не Оставит. Никогда. И мне нужно суметь забыть его.

И я поступила, как самая последняя стерва, опять же по отношению к бедному Ваське, который просто в очередной раз имел неосторожность оказаться в ненужное время в ненужном месте. Я посмотрела на него и сказала:

— Пошли. Сейчас я соберусь.

Я ушла ванную краситься, и сначала хотела взять с собой телефон. Но потом решила что за бред. Даже если Эмиль напишет, Васька не опустится так низко, чтобы читать сообщения. А даже если и сделает это — плевать, мы не вместе и я не обязана ему ни в чем отчитываться.

В такси мы ехали молча. Я дома напилась пустырника, потому что боялась, что со мной случиться истерика. Состояние было такое, будто на грудь положили наковальню и она давит так, что дышать нечем.

— Все будет хорошо. Все это пройдет, — тихо сказал Вася.

Самым обидным было то, что Эмиль даже не понимал, насколько больно мне делал. Так хотелось поступить, как глупая девчонка и написать что-то вроде ну и иди к ней, а я пошла с Васей в кино. Но это было дуростью. В какой-то момент защитный механизм моего организма сработал, и я просто стала аморфной. Либо подействовал пустырник. Мне было плевать на все. В кино так в кино. Домой так домой, а еще лучше спать лечь.

Фильм был дурацкий. Какой-то ужастик, про каких-то космических уродов. К таким фильмам я была равнодушна, но Васька об этом не знал, не смотря на…цать лет совместной жизни. Хотя сейчас я вообще была равнодушна ко всему. Я тупо смотрела на экран и все ждала, когда эта тварь хвостатая перебьет весь народ, и я пойду домой. И по дороге зайду в магазин за огромной плиткой шоколада, чтобы у нее из спины торчал круглый фундук и всю сожру. Не съем. Сожру.

В сумке завибрировал телефон. Я достала и тупо уставилась на экран. Звонил Эмиль.

— Ответишь? — спросил Васька.

— Нет, — ответила я и сбросила. Затем открыла WhatsApp и написала:

— Я в кино. Не могу говорить.

В ответ он прислал удивленный смайл и вопрос:

— С кем? С Оксаной?

Я тяжело вздохнула. И решительно написала:

— Нет, с Васей.

В эту секунду я испытала такое удовлетворение, какое не испытывала даже в детстве, когда всекла черенком от лопаты однокласснику за то, что тот меня обзывал длинноносой Буратиной. Девчачья месть она такая. Сделаешь что-то назло парню, или напишешь, или скажешь, а спустя три минуты думаешь, мать твою, что ж я наделала. И бегаешь за ним потом сама, пытаясь все вернуть в нужное русло.

Он прочитал сообщение. И ничего не ответил. Мне хотелось наорать на него, типа, а ты чего хотел? Чтоб я сидела и ждала, когда тебе будет удобно уделить мне грамм твоего внимания? Но спасибо волне апатии, что накрыла меня, я не орала, не писала, просто сидела и хотела плитку шоколада.

— Может, уйдем? — спросил Вася.

— С каких это пор ты стал таким внимательным? — усмехнулась я.

— О, уже лучше. А то совсем будто умирать собралась. Пошли, поговорим.

Мы вышли из кинотеатра, и пошли по улице. Молча.

— Скажешь, что я делал не так? Почему разочаровалась во мне? — наконец спросил он.

— Наверное, до встречи с ним я и не знала сама, чего хочу. Я думала, что мне неважно внимание, ласковые слова. Думала, что вот у нас этого нет и ладно, и не нужно. Итак комфортно.

— И что? Как он смог помочь понять тебе это, если ты видела его три дня в своей жизни? Может это просто физическое влечение?

— Безусловно, физическое влечение есть, — согласилась я, мысленно поражаясь тому факту, что мы идем и разговариваем об Эмиле, — но его поведение там…я просто понимала, что я девушка, а он мужчина. Что он ухаживает просто потому, что мужчина должен это делать.

— То есть я этого не делал?

— Вась, ты ничего не делал. И не говорил. Да и не нужно мне было это от тебя. Ты другой совсем. Вот ты пришел сегодня с цветами. Ну, это же не ты. Ты себя ломаешь, переделываешь, чтобы сделать мне приятное.

— А он это делает на автопилоте? Это ты хочешь сказать?

— Ну, наверное. Цветы не самый удачный пример, но мою мысль ты же понял?

— Да.

Я увидела вывеску закусочной.

— Пошли бургер съедим. Достала меня эта диета.

— Пошли…ты, кстати, похудела, просто я как обычно, не сказал это вслух. Когда увидел тебя.

— Знаю. Но это такие мучения…Хочется сладкого постоянно и жареного, а еще я ненавижу спорт, тренажеры и все дечачьи примочки…

— А зачем делаешь? Для него?

— Изначально да, но сейчас думаю, что, наверное, для себя…

И когда я это сказала, я поняла, что правда так думаю. То состояние аморфности все еще было со мной, и я подумала, ну не будет Эмиля, а его не будет в моей жизни, зато буду я новая. Уверенная в себе, похудевшая, загорелая. Солярий творит чудеса, как и отсутствие шоколада в моей жизни.

— Что тебе заказать? — спросил Вася.

— Давай бургер с двумя котлетами и огромную кружку сладкого латте.

— Хорошо, садись, — он кивнул на столик у окна. Стулья были из яркого пластика, как во всех подобных заведениях. Я поерзала, устраиваясь поудобнее. Достала из сумки телефон, от него не было сообщений. Не писать я не могла. Открыла диалог и написала:

— Дома все хорошо?

Он тут же ответил:

— Нормально. А у тебя дома все хорошо?

— А как у меня может быть? — я прицепила удивленный смайл, — Все стандартно.

— Ну…с Васей я так понимаю…

— Он пришел поговорить.

— В кино сейчас принято разговаривать?

— Решили общаться, как друзья, это был знак примирения, — сначала написала я, а потом добавила, — ну, если б я в момент приглашения в кино, не получила твое сообщение о примирении с женой, то никуда с ним бы не пошла.

— То есть ты так решила мне отомстить? — уточнил он.

— Скорее сделать назло, — ответила я. Я ему писала и чувствовала, что злость меня отпускает. И что я не могу без этого человека жить.

— Я понял, — ответил он, — ну и как? Поговорили?

— Еще говорим. Мы в закусочной.

— Да ну! А дальше куда? К тебе в квартиру?

Я усмехнулась. Все это было так похоже на ревность.

— Ну, ты же у себя в квартире с женой…а не в гостинице один…

— Я понял твою логику. Только у меня жена. А не девушка. И ребенок.

Я снова начинала злиться.

— Ну, по поводу ребенка я соглашусь. А вот жена, девушка, гражданский муж — не знаю…спорный вопрос…

— Так что дальше? К тебе в квартиру? — не унимался Эмиль.

— Идиот, — написала я, — мне кроме тебя никто не нужен.

И отбросила телефон в сторону.

— Он? — спросил Вася, усаживаясь рядом.

— Да.

— Все хорошо?

— Нет, конечно, — вздохнула я, — Вась, у тебя на работе нет коллеги, которая давно на тебя засматривается, например?

— Что, хочешь меня пристроить? — усмехнулся он.

— Ага.

— Нет, — он улыбался, — там вообще одни мужики…

Я похихикала. Васька проводил меня домой, на кофе не просился, слава Богу. Я лежала под одеялом и понимала одно — мне спокойно. Моя совесть почти спокойна. Васька меня простил за предательство. Понятно, что я не хочу с ним отношений, как с мужчиной, но я рада тому подобию дружбы, что есть. Это гораздо лучше, чем война и обиды.

Зазвонил мобильник, я с удивлением обнаружила, что звонит Наташа. Мы все очень хорошо общались в чате после нашей учебы в санатории. С Наташей много переписывались в личке. Она знала, что мы с Эмилем общаемся много, но не знала всех деталей и как далеко все зашло.

— Да, — ответила я.

— Прочти, что звоню тебе, дорогая, но мне нужно с кем-то поговорить…, — грустно сказала она и хлюпнула носом.

— Что слоучилось? — спросила я.

— Мы с мужем рзвовдимся…

Мы болтали до двух ночи. Я уже перебралась на кухню и хряпнула маминой настойки на вишне. У Наташи с мужем давно были не очень хорошие отношения, жили отдельно, даже готовили каждый сам себе. Денег на обучение и одежду детям он не давал. Почему они не развелись раньше — непонятно. Лично я в данной ситуации видела только плюсы. Ее жизнь особо не поменяется, только в лучшую сторону. Не будет козла рядом на диване раздражающего и ни черта не помогающего. Я так Наташе и сказала. Двинула целую речь. Потом стали говорить обо мне. Я ее посвятила во все детали моей жизни. Она почему-то не была удивлена. Но сказала, как и моя Ксюха, что Эмиль не оставит свою жену. И мне нужно быть готовой к этому.

 

Я заметила одну особенность моего организма. Где-то в глубине моей души спрятан выключатель, который срабатывает непонятно отчего и как. Я всегда отличалась резкими перепадами настроениями. Могла хохотать, а спустя пару минут рыдать. Или наоборот. И по отношению к Эмилю было также. Я любила его. Это было неизменяемо. Но иногда у меня срывало крышу от ревности, я готова была ехать к нему домой, рассказать все его жене, выдрать ей все волосы и так далее. Чтоб потом меня показывали в сводках чрезвычайных происшествий. А иногда была абсолютно спокойна. Знаю, что он есть, знаю, что у него ко мне чувства, знаю, что он никогда не будет моим. Но могло быть хуже — я могла его не знать. Не испытать никогда этих эмоций. И страх этого незнания работает как бальзам для моей ревности.

И как только я переставала вести себя истерично, успокаивалась, Эмиль это замечал, начинал ревновать, звонил и писал гораздо чаще.

В один из понедельников меня накрыло волной спокойствия. В этот день дождь лил просто как из ведра. Холодина. А я улыбалась, не знаю почему, но улыбалась. Мы с Ксюхой накануне сходили на маникюр, педикюр, окрашивание волос. Убили просто весь день на это. Я всегда терпеть не могла эти девчачьи прихоти. А сейчас понимала, что пятьдесят процентов моего отличного настроения — мой внешний вид.

Я автоматически подняла глаза в зеркало заднего вида и улыбнулась этой рыжей незнакомке со стрижкой под каре. После похода в салон я взяла с собой Оксану, и мы поехали к моей семье, готовые к допросу, почему же я не с Васей, что случилось и так далее. Я им давно сказала, что мы не вместе, но пока избегала расспросов. Хотя мама с папой и ко мне приезжали, и к родителям я ездила. От вопросов старательно уходила.

Если передать суть, то я просто сказала, что разочаровалась в нем и хочу большего. И даже не соврала. Но про Эмиля не было сказано ни слова. Вы что, меня ж на костре сожгут за связь с женатым мужчиной.

После того, как мама и бабушка тщательно рассмотрели мое умиротворенное лицо, благо период бешеной ревности был на исходе, пофыркали над новым цветом волос, согласились, что да, достойна я большего.

Все тетки и дядьки в тот же вечер были оповещены, что я знаю себе цену, а Васька хоть и не плохой, но пусть ищет себе другую. Как-то так.

Так что все, наконец, встало на свои места. Васька писал, звонил, но в кино больше не звал и цветами не одаривал.

Мы с Ксюшей вечером напились у меня вина и устроили фотосессию в кружевном белье. Я реально похудела. Хотя бы за все это нужно сказать спасибо Эмилю. За мою новую внешность.

Фотки я хотела отправить ему. Но вчера не стала этого делать, ждала утра понедельника. Когда припарковалась у первой торговой точки, взяла в руки телефон и отправила ему пару снимков. Все не стала. Оставим на потом…

— Доброе утро! — сказала я, вбегая в магазин.

— О! Ты что с собой сделала? — клиентка, женщина лет сорока пяти, уперла руки в толстые бока и грозно рассматривала новую меня.

— А что плохо? — рассмеялась я.

— Ну…не знаю…, — ее брови были сведены вместе.

Мой телефон зазвонил. Эмиль. Я хотела ответить. Но я новая решила ну вот еще. На работе. Поэтому я его просто сбросила. Минут через двадцать, когда мы обсудили все виды кофе, сделали заявку, и я отправила ее в офис, вышла на улицу и набрала Эмиля.

— Да! — рявкнул он.

— Ой! — я рассмеялась, — Что с голосом?

— Ничего…ты смерти моей хочешь?

— Почему?

— Сначала прислала такие фотки с утра… Просто… Кто тебя фоткал?

— Оксана. А что? Ты думал Васька? — хихикнула я.

— Это не смешно. А потом еще и сбросила меня.

— Я брала заявку у клиентки, если что! — улыбалась я, — Так тебе не понравились фотки?

— Девочка…ты просто…я тебя так хочу…, — его голос стал хриплым. Я вспомнила нас в гостинице, каким он был. Боже…

— И я тебя, — прошептала я в ответ. Я села в машину, молча завела ее, и подъехала к следующему дому, благо в наши дни магазины на каждом углу, а значит за заявками не нужно ехать далеко. В трубке было тихо.

— Родной…ты меня слышишь? — спросила я, удивляясь тишине.

— Да, — хрипло ответил он, — я просто представил, как снимаю все это с тебя…

— Там нечего снимать, — тихо сказала я, — просто нужно отодвинуть стринги в сторону…

Он застонал.

Я стала часто дышать, волна желания просто окатила меня с ног до головы.

— Ты такая красивая, девочка моя. Твой новый цвет волос… ты такая горячая…

— Перестань…, — прошептала я.

— Хочу войти в тебя и смотреть в твои глаза, — хрипло сказал он.

Я поерзала по сиденью машины и застонала.

— Как же ты стонешь…Ты в чем?

— В джинсах и кедах, — тихо рассмеялась я.

— Потрогай себя, пожалуйста, — попросил он.

— С ума сошел, — я тихо рассмеялась, — я же на парковке.

— Много людей вокруг?

— Почти никого…Дождь…

— Тогда потрогай себя.

Я не стала расстегивать джинсы. Просто положила руку на место, которое сейчас дико пульсировало, слегка надавила и тут же непроизвольно застонала.

— Да…Девочка…Еще…

Я трясущимися руками расстегнула ширинку, приподнялась, чтобы ладонь влезла под обтягивающие джинсы. Оглянулась. Вокруг никого не было, дождь барабанил по лобовому стеклу, делая меня невидимой.

— Девочка, пожалуйста, еще, — хрипло повторил он.

— Сейчас, родной, — прошептала я и дотронулась пальцем до клитора. Тут же непроизвольно дернулась и громко застонала.

— Боже…Детка…Еще…Не останавливайся, хочу слышать как ты дышишь, хочу чтобы ты кончила…

Я тяжело дышала, мои щеки стали красными, на лбу выступила испарина, окна в машине начали запотевать.

— Представь, что я целую тебя там, что своим языком делаю все то, что ты сейчас делаешь сама…

Я снова застонала, как же он меня возбуждал, с ума сойти.

— Хочу сводить тебя с ума своим языком, сначала медленно, потом быстро, хочу довести тебя до оргазма, а потом войти в тебя…

Я дышала чаще и чаще, ускоряя движения рукой и, понимая, что вот-вот меня накроет волна оргазма.

— О, Боже, родной…я…

— Да, девочка, да, давай, — он тяжело дышал, — представь меня внутри себя, ты же знаешь как это было, как же я хочу тебя…Хочу, чтобы ты извивалась подо мной, кричала, просила не останавливаться…

Мой мозг рисовал все эти картины, о которых он говорил, и в какой-то момент мои стоны стали все громче, чаще, пока я, наконец, не выгнулась и не закричала, содрогаясь.

— Девочка, девочка моя…, — шептал он.

Я тяжело дышала, откинувшись на спинку кресла. Руки и ноги мелко тряслись.

— Все хорошо? — хрипло спросил он.

— Да…А ты…

— А я сейчас не смогу работать, потому что любой, кто посмотрит на мою ширинку, все поймет, — невесело рассмеялся он.

— Ты же знаешь, что я бы помогла тебе, — улыбнулась я.

— Знаю…

Моя ревность, пока дремавшая, чуть было не проснулась с вопросом, а как же и с кем он получит вечером разрядку. Но я быстро отбросила эту мысль в сторону. Не хочу об этом думать.

— Вася звонит? — спросил Эмиль чуть позже.

— Иногда.

— Что говорит?

— Спрашивает как у меня дела, — ответила я, и чтобы сменить тему сказала, — сегодня вечером в спортзал, ненавижу его…

— Ты выглядишь обалденно, не бросай спортзал.

— Пока ты со мной — не брошу, — ответила я. И это действительно так. Он — мой стимул. Без него я буду лопать булки и конфеты по ночам в безмерном количестве.

— А белье на тебе…

— Купила, — ответила я.

— Зачем?

— Для тебя…чтобы тебе понравиться…

— Родная…Никто меня не хотел так, как ты. Никто для меня ничего никогда не делал. Как же я хочу вернуть время назад, и встретить тебя раньше, до жены…

 

Вечером мы с Оксаной пыхтели на беговой дорожке. Сергей решил устроить нам день кардио. Сказать по-простому — обычная беготня, зато по его словам, полезная для всего организма.

— Так вот, — продолжала рассказывать Оксанка о нашей общей знакомой Олесе, — как пристала она ко мне со своей сектой…

— Какой? Она что сектантка?

— Конечно! Уже лет пять! Впаривает эту косметику, как ее…

— А! Ты имеешь в виду сетевой маркетинг! — расхохоталась я.

— Ну да! Я говорю не надо ничего, ну и не бери говорит! Приходи только на нашу встречу сектантов!

Я снова расхохоталась.

— Ну и? Пошла?

Оксана, тяжело дыша, продолжила рассказывать:

— Ну, короче, когда она ко мне подкатила в седьмой раз за последние три дня, я ей сказала, знаешь что Олеся, ты слишком навящевая, и если ты от меня не отвалишь, я обо всем расскажу твоему верховному эльфу двенадцатого уровня…

Блин, меня чуть не порвало от смеха, я просто слетела с дорожки и начала хохотать. Сергей, который недалеко от нас тягал штангу, бросил ее и прибежал с возмущенным лицом:

— Я не понял! Чего расслабились? Быстро на дорожку и вперед!

— Ой, не могу-у-у, — стонала я.

— Заметь, зануда, я итак на дорожке, — бросила невозмутимо Оксана, продолжая переставлять тяжелые ноги.

 

Вечером я сидела на кухне и смотрела на противное вареное яйцо. Этой мой ужин. Тяжело вздохнула и потянулась к яйцу. Зазвонил мобильник. Еще неделю назад я бы рванула к нему, сшибая все на своем пути, в ожидании звонка от Эмиля. Но новая я, абсолютно спокойно шла к телефону, зная что вечером, он позвонить точно не может. Звонил Вася.

— Привет, — спокойно ответила я.

— Привет. Дома?

— Ага.

— Зайду?

— Ага.

Я уставилась на телефон, когда сбросила его. Что это. Снова с цветами? В дверь позвонили. Я открыла не глядя.

— Ну, привет! — Васька улыбался во весь рот. Почему то был загорелым, вкусно пахнущим и эта его новая прическа однозначно придавала ему вида пацана шалуна. Хм, симпатичный мальчик.

— Ну, привет! Чего такой веселый?

— Вот! — он сунул мне в руки пластиковую коробку с разными пирожными. Боже, чего там только не было, и корзинки с цыплятами как в детстве, и эклеры, и трубочки и еще всякая всячина.

— Ва-а-ась, я тебя убью! — я сморщила нос, — Блин, ну я же худею!

— Когда ходят в гости или приходят гости — никто не худеет! — мудро изрек он, разуваясь, и абсолютно по-свойски отправился на кухню.

— Придется есть, — тяжело вздохнув, сказала я и вскрыла коробку на кухонном столе.

После пяти минут чаепития телефон издал писк. Эмиль спросил, чем я занята. Я сфотографировала коробку полную сладостей и ответила, что объедаюсь. В ответ получила разгневанный смайл.

— Дай трубочку с кремом, — попросил Вася, усаживаясь напротив меня, — Он пишет?

— Ага, — ответила я, протягивая ему трубочку. Я отложила телефон, хотя он продолжал пищать.

— Все хорошо? — спросила Вася.

— Ага, — ответила я, слизывая крем, — ты как?

— Нормально. Меня повысили.

— О, класс! — я правда обрадовалась за него.

Васька рассказал о работе, о родителях, я хотела передать привет его маме, но не стала. Мало ли как это будет воспринято. Вообще я разговаривала с ним спокойно, как с другом, и еще я заметила, что с его стороны тоже нет тоски, какая была раньше. Он не смотрел на меня печальными глазами сенбернара, как раньше.

— Васька, знаешь, ты классно придумал, чтоб мы попытались общаться, как друзья, — перебила я его.

— Почему?

— Просто хорошо. Спокойно.

Он криво улыбнулся, затем откусил трубочку.

— Ты меня простил? — спросила я его.

— Да.

Мы замолчали.

— Знаешь, — сказал он, отодвинув кружку в сторону, — сейчас легче. Я думал не смогу тебя отпустить. И простить не смогу. А сейчас как-то…легче стало что ли…

Я молчала.

— А еще я думаю, — продолжил он, — если б ты меня предупредила о том, что встретила другого, но он женат и у вас ничего не было, думаю не отпустил бы тебя…Думаю, были бы скандалы и сцены ревности…

— Ага, а так уже изменила, предала, и назад пути не было, — ухмыльнулась я.

— Да… так и есть…

Мы снова замолчали. Телефон у меня продолжал издавать писки, не хотелось проверять кто там. Вернее, я знала, что один из тех, кто пишет — Эмиль. Но я сейчас хотела выяснить все с Васей.

— Вась, скажи, ты ведь сейчас уже потерял свою уверенность в том, что мы можем быть вместе?

— Ну…да…

Я улыбнулась.

— Я вижу. Когда ты приходил с цветами, больше глаза горели, — рассмеялась я, — я была уверена, что ты будешь меня каждый день на свидания звать.

— И я так думал…

— Встретил кого-то?

— Нет.

Я прищурила глаза и посмотрела на него более внимательно. Нет. Не врал.

— Не знаю, Злат. Просто тогда тебя увидел, поговорил… Знаешь, мне несвойственно такое говорить, ты то как никто знаешь меня. Но я не любил тебя, наверное. И, думаю, ты меня тоже.

— О, Боже! Вася говорит о любви! С ума сойти! Ты не заболел? — я рассмеялась, — Эта тема тебе в принципе не свойственна.

— Все меняется, — он ухмылялся.

Мы еще поели пирожных, меня чуть не порвало, наелась до тошнотиков. И еще я осмелилась спросить, кто же меня видел в гостинице. Оказалось, там подрабатывал знакомый Васьки. Это называется деревня ребята, и еще все тайное становится явным.

Когда провожала Васю, зазвонил телефон. Оксана.

— Да, — ответила я, сыто икнув, как волк из мультфильма «Жил был пес».

— Ты чего там, пьяная?

— Да фиг! Сытая!

— Офигеть! Ела что ли?

— Нет. Жрала…

Я рассказала о том, как приходил Васька. И что мы с ним ели. И о чем говорили. Мне показалось, ее интересовало только то, что мы ели. Я получила люлей, что почти все слопала.

— Да ладно, завтра на весах ты будешь меньше, а я больше, — успокоила я подругу.

— Ну да, завтра этот цербер на тебе сорвется, пустит по всем тренажерам твое жалкое тельце…

— Ты злорадствуешь? — спросила я, сощурив глаза.

— Конечно! — ответила моя верная подруга. Я расхохоталась и положила трубку.

От Эмиля была куча сообщений. Он спрашивал, по какому поводу наедаю калории. И с кем. Суть его пятнадцати сообщений была такая. Я ответила коротко:

— Выясняла отношения с Васей. Все хорошо. Поговорили и он ушел. Ну, и объелась сладкого…

Я видела, что Эмиль прочел сообщения, но не отвечает. Затем он написал:

— Сладкого значит… С Васей…

— Перестань, — ответила я, — Мы поговорили и все решили. Он простил меня, и расстались по-хорошему.

— Ну-ну…

— Перестань! — снова написала я, — Ты же знаешь, кто мне нужен.

В этот вечер мы не переписывались больше.

Зато чат с коллегами был переполнен сообщениями. Во-первых, активничала Лера. На каждый комментария Эмиля она писала, ах, какой же он смешной и милый. Во-вторых, Альберт накидал кучу фотографий своего фирменного шашлыка. Юля ругалась с Сергеем. Короче, жизнь коллектива кипела.

Меня дико раздражало внимание Леры к Эмилю. Пусть и такое, в чате на уровне флирта. То она просила заценить ее новое платье. Конечно, очень короткое. То слала фото губ после косметолога. И всегда в таких сообщениях было обращение к Эмилю. Я уговаривала свою ревность заткнуться и не подавать признаков жизни, мне и жены его хватало. Еще и к этой дурочке ревновать что ли?

 

Спустя пару дней в пятницу вечером я еле несла уставшее тело с тренировки. Что-то я так устала, не хотелось вообще ничего.

Во дворе как обычно все парковочные места были заняты. Я втиснула машину между бабским Matizом и KIA Sportage, вытащила сумку с заднего сиденья и поплелась к подъезду. Сегодня Эмиль почти не писал и не звонил. Такой поворот событий мог разбудить во мне спящего Бога Ревности. Я старалась об этом не думать, тем более чувство голода и ужин в виде ботвы отвлекали конкретно. Хотелось есть. Но не салат. Шаурму бы. Парочку.

Когда я увидела его, то даже не сразу осознала. Зато мое тело среагировало тут же. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Бабочки внизу живота сорвались и стали биться в предвкушении многого. Он сидел у подъезда на лавке, в куртке не спортивного, строгого кроя. Я остановилась на полпути к нему, не веря своим глазам. Он встал и неотрывно смотрел на меня. В моей голове роилась куча мыслей. Я была так рада его видеть. Также витали абсолютно девчачьи думки, типа ух, хорошо, что я помылась после тренировки и несколькими днями ранее сделала эпиляцию. А еще думала, чем мне его кормить. Ну не ботвой же с куриной грудью.

— Привет, — тихо сказал он.

Я бросила спортивную сумку и просто взлетела на него. Он рассмеялся, подхватывая меня. Мы целовались, как сумасшедшие, он обнимал меня так сильно, что я боялась за сохранность своего скелета, о чем ему и сказала. Вы думаете было сбрасывание одежды в лифте со страстным сексом в прихожей? Я вас умоляю… Это реальность, а не сериал. Ему нужно было в туалет, он дико хотел есть, и устал после долгой дороги.

Пока он ушел в туалет и душ, я носилась по кухне, забрасывая в кипящую воду десять последних пельменей от мамы, поджаривая яичницу. Причем для яичницы достала силиконовую форму в виде сердца. Боже, не думала, что буду ее использовать…это так мимимишно и мне обычно несвойственно. Но с ним все необычно. Я не стала расспрашивать, как и почему он приехал, сам скажет. Спустя минут двадцать ужин был готов, салат из ботвы также приготовлен. Я так разволновалась, что совсем забыла про чувство голода.

Он, молча, вышел из ванной и сидел за столом, наблюдая за мной.

— Чего ты смотришь? — улыбнулась я, — Ешь, я пока пойду, переоденусь.

Он поймал меня за руку, когда я проходила мимо, и поцеловал пальцы.

— Родной…, — прошептала я.

— Иди, переодевайся…

Я быстро влезла в домашние шорты и майку, рассмотрела себя в зеркале со всех сторон, и вышла к нему. Он уже схомячил пельмени и перешел на яичницу. Пока меня не было, включил телик, какой-то канал про рыбалку. Ох уж эти парни.

— Еще что-то приготовить? — спросила я, убирая в раковину тарелку из под пельменей, — Если б предупредил, приготовила бы что-то существенное, ладно еще мамины пельмени остались, она все пытается меня накормить.

Я развернулась к нему. Эмиль неотрывно смотрел на меня черными глазами. На мои шорты.

— Сначала ты поешь, — улыбнулась я, — потом…

— Я уже поел, — хрипло ответил он.

— А чай? — спросила я, хотя по его глазам понимала, что чай он пить явно не собирается.

— Нет…спасибо…

Он встал, медленно подошел ко мне, обхватил своими горячими руками мои ягодицы и притянул к себе.

— Привет, родная, — тихо сказал он и поцеловал.

Как по-разному мы воспринимаем одни и те же вещи. Когда ты целуешь любимого человека, который пахнет пельменями — он пахнет вкусно. А если б это был Вася — не могу назвать его неприятным, но то что запах пельменей от Васи меня бы не возбудил — это факт.

Он аккуратно посадил меня на столешницу у раковины.

— Специально такие шорты надела?

— Какие такие, — прерывающимся шепотом спросила я, потому что его рука в это время легла на ширинку моих шорт.

— Ты знаешь какие, — хрипло ответил он и снова поцеловал меня.

Мы занимались сексом на кухне. И не предохранялись. Сумасшествие какое-то. У него были презервативы, он бросил их на стол, снимая джинсы. У меня тоже лежали в шкафу в комнате. Но нам, влюбленным идиотам, по-другому не сказать, хотелось настоящего секса. А когда он сказал срывающимся голосом, весь такой лохматый, с темными от страсти глазами и бисеринками пота на лбу, что хочет кончить в меня… Все что я могла сказать тогда, это — да.

 

Мы валялись в комнате на диване.

— Теперь и поговорить можно, — улыбнулась я, — что ты здесь делаешь?

На мне была его футболка. И все. Я так хотела. Я хотела пахнуть им.

— К тебе приехал…

— С чего это вдруг? — снова улыбнулась я.

Он молчал.

— Ну? — я ткнула ему пальцем в бок, — Говори уже.

— Ну… когда ты написала про Ваську и пирожное…Короче, я испугался, что могу потерять тебя…

— Короче, ты ревновал, — утвердительно прокомментировала я.

— Короче, да…

— А дома?…

— Я типа на рыбалке…

— Ясно.

Я положила голову ему на грудь.

— Знаешь, — он вздохнул, и стал выводить узоры пальцем у мня на плече, — когда я с тобой, у меня отключается все, что отвечает за здравомыслие. Я даже не думаю о последствиях. Например, сегодня…

— Не надо, — я знала, что он хочет сказать. Что я могу забеременеть. Не хочу думать про это сейчас, — родной, я этого тоже хотела. Не надо…

Мы еще помолчали.

— Надолго ты?

— На эту ночь. Утром обратно.

Я закрыла глаза, чувствуя, как слеза катится непроизвольно из уголка глаза и капает ему на грудь.

— Девочка моя, ты плачешь? — он прижал меня сильнее к себе.

— Слушай, Оксана тут читает книги Бегбедера, она мне процитировала его недавно. Не помню дословно, но суть такая: мы не имеем права отказываться от счастья. Большинству людей такого везения не выпадает. Они нравятся друг другу, но не любят. Или любят, но у них не клеится в сексе. Или хорошо в сексе, но нечего сказать друг другу после. А у нас с тобой все есть…Но ничего нет…Потому что мы не вместе…

Я помолчала и добавила:

— Это про нас с тобой…

Он ничего не ответил. Только очень крепко обнимал меня.

 

Я смотрела в окно, на его отъезжающую машину. Было так больно и тоскливо. И было четкое ощущение, что я вижу его в последний раз. Будто прощаемся. Одного я не могла понять совсем. Жена ему не звонила. Ни разу. Она писала. Причем писала не вопросы типа, как ты доехал, все ли хорошо, а какие-то требования, просьбы и приказы. По пути заедь, купи, хватит рыбачить — пора домой и так далее. Ни одного ласкового слова. На мой вопрос звонят ли они вообще друг другу, ответил, что крайне редко. И вообще не хотел говорить о своей жене. Рассказал о сыне. К моему сожалению, на папу тот не был похож внешне. Надеюсь, хотя бы характер у него был не мамин.

Хотя характер папы был тоже не подарок. Вот чем хорошо влюбляться в тридцать лет, сразу видишь все минусы человека. И осознанно принимаешь их. Он был упрямый, жутко упрямый. Чужих мнений не существовало. Если с ним не соглашаешься, то нужно такие доводы привести, что и ФСБ не снилось. И то не докажешь, что он не прав. Если бы мы были вместе, именно я подстраивалась бы под него и сглаживала острые углы…

Если бы…

Я как в дешевых мексиканских сериалах посмотрела на свой живот. А вдруг? И поняла, что именно как в тех самых сериалах, хочу от него ребенка. Действительно. Мне тридцать лет. Даже если я и полюблю кого-то, то на этой уйдут годы, слишком сильные у меня чувства к Эмилю. И не факт, что смогу полюбить кого-то. Тридцать лет не могла до этого, вдруг еще тридцать не смогу.

Тяжело вздохнув, потянулась к телефону и набрала его номер. Он тут же ответил.

— Да, родная…

— Спасибо, что приехал, — сказала я.

— Не говори глупости. Блин!

— Что?

— Я же не отдал тебе подарок!

— Какой подарок? — свела я брови вместе.

— Ты знаешь, что ты не похожа на других девчонок? — рассмеялся он, — Всем нужны цветы и украшения. А я к тебе приехал с пустыми руками, и ты ничего не ждала от меня, и не просила…

— Я тебя всегда жду, на кой мне твои подарки, — насупилась я.

— Родная моя… Я тебе купил наушники…

— Какие?

— Ну, ты как-то сказала, что хочешь беспроводные для плавания и в спортзал…

— Обалдеть! Хочу, да!

Он рассмеялся и сказал:

— Я не буду возвращаться сейчас, но обязательно придумаю, как тебе их доставить. Просто вчера как бросил их на заднее сидение, так и лежат там.

— Ладно, — я улыбалась.

 

Выходные прошли относительно спокойно. Были у меня душевные терзания, типа вот он вернулся к жене, а что он с ней делает, а как они проводят время и так далее. Но почему-то в последнее время аморфное состояние брало верх, и я быстро успокаивалась. Даже придумала себе, что то, что случилось между нами на выходных, было прощанием.

Оксанка была в курсе моего настроения, и как настоящая подруга не знала, то ли обзывать Эмиля козлом, то ли радоваться, что он появился в моей жизни. О том, что мы не предохранялись, я не сказала даже ей. Вот тут уж она меня прибила бы, гарантированно.

 

В понедельник Эмиль не звонил. Вообще. Причем он не вышел на работу по семейным обстоятельствам, как нам пояснил руководитель в рабочем чате, когда у кого-то возник вопрос по работе к Эмилю. Я жутко напугалась, стала ему звонить и писать, но телефон был отключен, сообщения не доходили. Я набрала Альберта, тот не знал, что именно произошло, но сказал, что Эмиль звонил с утра и предупреждал, что пропадет ненадолго.

К вечеру я уже готова была пить пустырник ведрами, потому что насочиняла себе все, начиная с того, что заболел его сын и заканчивая аварией. При этом была абсолютно уверена, что обо мне он помнит, и если б решил порвать наши какие-никакие отношения, то не стал бы делать это вот так.

Я не пошла на тренировку…

— Тебе надо отвлечься, — орала Оксана в трубку, — пошли, позанимаемся!

— Нет, не хочу. Сил нет, настроения и желания тоже.

После пятиминутной лекции подруги, которая не дала положительного эффекта, я нажала отбой. Вошла в пустую квартиру, вспоминая, остался ли у меня пустырник. Зазвонил мобильник, и когда я на экране прочитала его имя, думала с ума сойду.

— Да, — хрипло ответила я.

— Привет, родная, прости, что пропал…

Я просто разрыдалась.

— Девочка моя, прости, слышишь? Ну, так нужно было, родная. Я сейчас к тебе еду…

— Ч-чего? — спросила я, захлебываясь слезами.

— Я еду к тебе…Я…мы с женой разводимся…

Я тихо сползла по стене на пол.

— Ч-что?

— Я ушел от жены. Я на день еду к тебе. Нам нужно решить где мы будем жить и…Родная, я надеюсь, ты этого хотела? Потому что молчишь…

— Любимый, я…конечно, хотела! Я просто в шоке! А как же…а сын…

— Буду забирать его периодически. Я приеду и поговорим. Но приеду, поздно.

Примерно час я абсолютно на автомате готовила ужин для Эмиля и пыталась понять, какого хрена происходит. Потом позвонила Ксюха после тренировки и начала орать в трубку маты в адрес Сергея.

— … и этот урод говорит мне, что я слабый пол, прикинь? Я! Ты говорит, слабачка!

— А ты? — успела вставить я в ее ор.

— А я сказала, как научила Раневская: женщины не слабый пол. Слабый пол — это прогнившие доски.

Я расхохоталась.

— О! Кстати! Ты смеешься?! Позвонил?

— Да. Едет ко мне.

— Чего?!

— Да. Говорит от жены ушел.

— Да ладно! Блин…Если это реально так, ты понимаешь, что ты разлучница и стерва да? Но так как ты моя подруга, то я за тебя.

Я улыбнулась.

— Оксанка, в такие моменты я даже не знаю, убить тебя или любить.

Мы еще немного поговорили. Я рассказала ей кратко наш разговор с Эмилем. Она как обычно ждала от меня полной отчетности. Договорились, что позвоню, как мне будет удобно.

Когда телефон зазвонил в очередной раз, я обнаружила, что это мама.

— Да, ма!

— Привет, как дела? — спросила она.

— Нормально, мам.

— Завтра пойдешь на день рождения к тете Гале?

— На какой…а-а-а…, — у меня вообще вылетел из головы юбилей маминой двоюродной сестры. Блин, вот что плохо в советских семьях, так это праздники на старинный лад. Сбор кучи родственников, которых ты вообще не помнишь и не знаешь, какие-то твои пятиюродные братья и сестры. Самое главное куча каких-то через пень колоду теть, которые вечно тебе дарят подарки, а ты с пустыми руками, потому что понятия не имеешь, кто там и в каком количестве будет. Но самое непредсказуемое — это дети. Куча орущих чьих-то детей, которым тоже нужно что-то принести, и я еще ни разу не угадала с количеством. Даже когда брала с запасом, там вечно оказывались дети соседей, которым не хватало сока или шоколадки и начались разборки в стиле Дикого Запада.

— Мам, а можно я пропущу? — я не знала насколько приедет Эмиль, и пусть меня тетя Галя простит, но я выбираю вечер с ним.

— Ты что! Юбилей же! Все будут!

Я застонала.

— Все, это сколько человек? — уточнила я.

— Ну, примерно двадцать-двадцать пять.

— Капец. И опять в квартире?

— Конечно! В кафе же дорого!

Блин, ну а может тогда не отмечать? Я так и хотела этот вопрос задать, но не стала. Хотя знаете, кому-то наоборот не хватает вот такого простого человеческого общения. Ностальгия по СССР, когда свадьбы отмечали во дворе со всеми соседями. Но меня эти мероприятия напрягают.

— Мам, давай завтра созвонимся и поговорим, — решила я. Сначала Эмиль, потом все остальное.

 

Он приехал почти в полночь. Я покормила его. И мы сели разговаривать на диван в комнате. Он усадил меня к себе на колени, уткнулся носом в изгиб шеи и нежно поцеловал.

— Родной…рассказывай…

— Да что рассказывать…Я всю дорогу ехал от тебя и думал над тем, что ты сказала. Ну, что у нас все есть, и ничего нет, потому что мы не вместе. Мы последние годы с женой не живем, а мучаемся. И она, и я. Все во мне ее раздражает, секса почти нет, думаю, если б не сын, мы бы давно уже расстались. И я решил, что если сейчас не решусь на развод, то мы так и будем с ней орать друг на друга, ненавидеть, терпеть. Либо мы разведемся, но уже будет поздно. Я тебя потеряю.

Он замолчал. Я гладила его по голове, перебирала жесткие темные волосы и терпеливо ждала продолжения.

— Я приехал. Как обычно она была недовольна всем, я ею, она мной, все стандартно. Стали ругаться сначала. Сын был у свекрови. Потом я предложил ей спокойно поговорить. Сказал, что мы мучаем друг друга, что я устал так жить, что встретил другую…

— Ты так сказал? Я думала, ты просто сказал, что нужно отдохнуть друг от друга, типа взять паузу.

— Златик, не смеши, а? Думаешь, я бы решился на этот шаг, не будь тебя? На ту же паузу…И что даст эта пауза? Нет. Сказал все.

— А она? — спросила я.

— А она…, — он тяжело вздохнул, — больше всего я не хотел уходить из семьи вот так, в качестве свиньи и предателя. Но, как говорится, раньше нужно было об этом думать. Она старалась сделать вид, что ей все равно, типа так и знала, что же еще ожидать от такого, как я…

— Так и сказала? — спросила я.

— Да… но я сделал ей больно, очень…и жить с этим…

— Знаю, родной, — я крепко обняла его.

— Знаешь, чего боюсь? — спросил он слегка, отстраняясь от меня, и глядя мне в глаза, — Не того, что у нас не получится ничего, не родственников и их гнева, а именно вот этого чувства вины…перед ней…Смогу ли я жить с этим спокойно…

— Если будешь видеть, что она не несчастна, то сможешь. А она не будет несчастна. Да, сейчас ей больно, и плохо, и тебя она считает козлом, и так и будет считать. Но когда она узнает жизнь без ругани, жизнь только ради себя, она успокоится. А если еще и встретит другого, поверь, у нее не будет даже обиды на тебя.

— У тебя с Васькой именно так?

— Ну, у меня с Васькой вообще все по-другому, у нас нет лет десяти брака за спиной, ребенка, пережитых сильных чувств друг к другу. Все гораздо проще. Поэтому тут не нужно сравнивать. Но да, мы поговорили и я рада, что он осознал, я ему не нужна.

Мы помолчали.

— Златик…

— Мммммм?

— Где будем жить? — спросил он.

— Что ты имеешь ввиду?

— Город…

— Хм-м-м…Здесь? — спросила я, заранее зная ответ.

— Нет, — тут же категорически ответил он.

— Но я в твой город тоже не хочу! Тем более там твоя бывшая жена, с которой ты будешь вынужден общаться, а я буду ревновать и устраивать сцены, по которым можно пьесы ставить. Или ток-шоу…

Мы снова замолчали. Тупик.

— А сын? — спросила я.

— Буду забирать к себе при каждой возможности, смотря где будем жить.

— Понятно.

— Родная моя, ну на расстоянии тоже не вариант…

— Нет! — вскрикнула я.

Он расхохотался:

— Успокойся…Я тоже против…Может, какой-то большой город?

— Питер? — спросила я, пожимая плечами.

— Ну…А почему Питер?

— А почему нет? — я улыбнулась, — Красивый город…

— И правда…Почему бы и нет! — улыбнулся Эмиль.

— А моя ипотека и работа наша?

— По поводу работы, можно попробовать перевестись в наш филиал, но если не получится — не страшно. Найду.

— И я найду, — кивнула я.

— А с квартирой сама решай, твоя же. Хочешь — сдавай, хочешь — продавай. Родная, я свою оставлю жене и ребенку, прости, но я не смогу с них трясти доли какие-то…

— И не нужно…, — улыбнулась я.

— Значит, Питер? — еще раз спросил он.

— А разводиться? — мое веселье пошло на убыль. Самое главное для моей ревнивой души — это развод.

— Да, в четверг пойдем подавать заявление, думаю, все будет быстро. Потому что по обоюдному желанию…

— Ты насколько приехал? — спросила я, мягко целуя его.

— В среду утром обратно. А что? Хочешь меня выгнать?

— Нет, ты что, — улыбнулась я, — завтра юбилей у тетки, скажу, что не смогу пойти…

— Почему?

— Ну, вот еще! Ты приехал ко мне на один день, а я тебя брошу и пойду с родственниками сидеть?! Дальними…предальними…очень дальними…

— Я понял, что особой любви ты к ним не питаешь, — рассмеялся он, — а зачем меня бросать? Бери с собой…

— Чего?!

— А что?

— Ну…обычно вроде все боятся знакомиться с родней, страшно там, все дела…

— Родная, не смеши! Нам же не по шестнадцать лет. Тем более я уже был женат, мне не страшно.

— Ну…раз ты не боишься…а ты уверен?

— Абсолютно!

— А вдруг…ну, вдруг я познакомлю тебя с ними, а ты уедешь туда и передумаешь разводиться…

— Так! Кажется кто-то начинает нести бред…

Я улыбнулась.

— Глупости не говори, — продолжил он.

— Ладно. Пойдем. Только им не стоит знать, что ты женат…все еще…пока что…

Он закрыл мой рот поцелуем. Сначала нежно, потом сильнее, и жестче, и глубже. Поцелуй был похож на наш секс. Я застонала, и он тоже. Он поставил меня перед собой и резко дернул шорты вниз.

— Сейчас ты ляжешь, — тихо сказал он, — и я все сделаю языком так, что ты будешь кричать на «радость» всем соседям…

Я тяжело дышала.

— Достать сразу презервативы? — озвучила я вопрос из закоулков мозга, где еще сидели остатки разума.

— Нет. Уже без них все было…

— Но вдруг…

— Я очень хочу с тобой это вдруг, — прошептал он и потянул на диван.

 

И да, соседи были «рады», два раза стучали в стену.

 

Я не пошла на работу. Впервые в жизни, а я была «чесноком» тем еще, я прогуляла работу. Наврала начальнику, что отравилась и плохо себя чувствую.

Утром Эмиль сделал завтрак, и мне сразу стало стыдно, что я не умею готовить. Как можно так обалденно приготовить омлет, еще и оформить его, будто это блюдо от шеф повара в ресторане.

— Нужно теть Гале подарок купить, — сказала я, поглощая омлет.

— Давай…поедем и купим…

Вот тут я призадумалась — а кто купит? Я? Или он построит из себя джентльмена? А еще я решила, что вот так и бывают случаи, когда женщины влюбленные верят мужику, что те разведутся. Или оставят семью. А фиг вам называется, индейское жилище…

Но я отогнала такие мысли, после завтрака я привела себя в порядок, надела джинсы, легкую куртку и белые кеды.

— Родной, — спросила я Эмиля, закрывая дверь квартиры.

— Ммм?

— А если встретим кого-то с работы? Сейчас все по заявкам гоняют, мало ли…

— Ну и что?

— Ну, увидят нас вместе…

— Ну и что? — снова спросил он, пока мы выходили уже из подъезда.

— Не знаю, — пожала я плечами.

— Глупая, — улыбнулся он, — все равно скоро все итак все будут знать. И что, мы теперь будем прятаться и скрываться, как в детском саду?

Почему-то я вздохнула с облегчением. Не хотелось, чтобы он прятал наши отношения, иначе это значило бы, что не будет никакого развода с женой и нашего Питера.

Он шел к своей машине.

— А что, мы поедем на твоей? — спросила я.

— Конечно, — кивнул он.

— Почему?

— Ну…Может потому что я мужчина и лучше, и быстрее езжу?

— Нда?! — я улыбнулась, — Ну да, факты конечно железные, не поспоришь.

После недолгих раздумий, мы поехали не в современный торговый центр, а в огромный магазин типа крытого рынка. Там продавалось все, от трусов до посуды.

Всю дорогу рука Эмиля лежала на моем бедре.

— Мы с тобой, как малолетки, — рассмеялась я, — за ручку тоже будем ходить?

— Конечно! — он серьезно кивнул, — И еще я буду тебя целовать на каждом углу перед каждой встречной пенсионеркой, чтоб они качали головой и говорили: «Эх, молодежь…»

Я хохотала:

— Родной, они уже так не говорят, они, скорее всего, назовут меня проституткой!

Он посмотрел на меня темными глазами:

— Да?

Я видела, что он возбудился.

— Тебя что, возбуждает тот факт, что меня назовут проституткой? — спросила я шепотом.

— Нет, — тихо ответил он, — меня возбуждаешь ты в образе проститутки…

— …в вульгарном белье? — уточнила я.

— Да…

— В высоких лакированных сапогах?

— Да…

— Чулки с поясом?

— Так…, — он часто дышал, — или ты сейчас остановишься, или остановлюсь я и займусь с тобой кое-чем прямо на заднем сидении…А может и на переднем…

У меня перехватило дыхание от его возбужденного голоса, взгляда, я слегка застонала.

— Твою ж мать, — выругался тихо Эмиль.

— Что? — спросила я.

— Нужно было утром заняться сексом…Иначе я сейчас ходить не смогу…

Никогда не думала, что буду на такое способна, но у меня было состояние, словно я напилась. Причем стадия самая классная, когда только что дало в голову, и еще не плохо, и не тяжело голове.

— Сверни вот здесь во дворы, — хрипло сказала я.

— Ты же говорила ехать в другой район города, — не понял Эмиль.

— Сворачивай! — прикрикнула я.

Он непонимающе посмотрел на меня и свернул во дворы старых желтых пятиэтажек, который являются визиткой всех Российских городов.

— Паркуйся вот здесь за домом, — я показала на кусты сирени, между которыми как раз входила машина, закрывая нас со всех сторон.

Он, молча, заехал в кусты сирени и повернул ко мне лицо.

— Я даже боюсь спросить, для чего мы здесь, — хрипло сказал он.

— Ты знаешь для чего, — я положила руку на его ширинку и слегка погладила. Черт, как же он возбужден, — кто-то мне обещал секс на закате, на природе, будем считать это репетицией…

Эмиль резко заглушил машину и закрыл глаза. Я смело расстегнула его ширинку, запуская туда руку. Он застонал.

— Помоги мне, родной, — тихо попросила я, — расстегни ремень и немного стащи джинсы вниз…

Он сделал все, как сказала. Я быстро отстегнула ремень безопасности и слегка скрутила волосы, убрала их назад, чтобы не мешали. Глядя в его возбужденные глаза, достала член из боксеров. Он снова застонал. Я улыбнулась. Боже, и это я так завожу его? С ума сойти…

Я наклонилась и обхватила головку губами, Эмиль дернулся и снова застонал. Он взял меня за волосы и стал подталкивать, задавая ритм. Я его немного помучила не поддаваясь. Сначала интенсивно скользила по нему губами, потом отрывалась, поднимала голову и смотрела ему в глаза.

— Не останавливайся, — срывающимся голосом просил он.

Я снова возвращалась вниз, и снова останавливалась, через какое-то время.

— Родная…не издевайся…, — его голос срывался.

— Не буду, — прошептала я и больше не прерывалась, ускоряя темп. Эмиль даже не смотрел по сторонам, а не увидит ли нас какая-то залетная бабушка, он вообще сейчас ни о чем не думал.

— Родная…Я сейчас кончу…, — его стоны становились все громче и прерывистей. Когда он громко вскрикнул, я ощутила у себя во рту горячую сперму, поражаясь тому факту, что для меня это не противно, не пошло, это просто…крышесносно…и меня так возбуждало, что я могу его довести до такого состояния…

Я проглотила сперму, продолжая аккуратно облизывать его член. Он гладил меня по голове. Я посмотрела на него, поднимая голову. Эмиль большим пальцем аккуратно вытер мои губы.

— Боже мой…Только в шестнадцать лет я готов был заниматься сексом хоть где среди бела дня… Что ты со мной делаешь…

Я улыбнулась и сказала:

— Ну, это был не стандартный секс, все одеты…почти…так что не страшно…

— Я тебя обожаю, — сказал он и поцеловал, — верну долг вечером.

Я рассмеялась.

— Договорились. Теперь мы можем покупать тете Гале подарок?

— Родная, теперь я готов ради тети Гали оформить на себя кредит…

Я расхохоталась, пристегивая ремень безопасности.

Долго думала, что же купить тетке, всякие халаты и вещи отпадали, так как она была внушительных размеров, а за год, что я не видела ее, стала, думаю, еще больше. Парфюмерия и косметика тоже была не про нее. Но она очень любила гостей и посуду. Дарить деньгами я не хотела, потому что много подарить не смогла бы со своей ипотекой, а дарить тысячу совсем стремно. В итоге был выбран набор для гостей на двенадцать персон.

— Ну и какой? — уточнил Эмиль, — Абстрактные ромбы или колхозные подсолнухи?

— А сам как думаешь? — улыбалась я.

— Понятно, — он наклонился и, молча, взял набор с подсолнухами.

На кассе после попытки Эмиля заплатить, которую я оценила, сказала, что расплачусь сама. Вот когда будет днюха моей мамы — пусть подарок покупает он.

— Теперь за продуктами, — скомандовала я, — ты же не будешь есть ботву и творог?

— Пожалуй, нет.

Эмиль сам купил продукты, потому что собрался готовить какое-то мясо с чем-то. Меня обещал взять в помощники. Я слонялась за ним по магазину, подкладывая в корзинку творог, кефир и сухофрукты. Зазвонил мобильник. Ксюха.

— Привет, — ответила я.

— Что вечером идем на экзекуцию? — уточнила подруга.

— Я не могу, — ответила я, — у теть Гали юбилей, мы туда всей семьей, явка обязательна.

— Опять жрать будешь? А я должна потеть под всевидящим оком этого зануды? — возмущенно пыхтела Оксанка.

Я рассмеялась. Про Эмиля говорить не стала. Потом, все равно при нем не станешь ничего обсуждать.

— Нужно будет познакомить тебя с моей подругой, — сказала я ему позже, — она не замужем…

— А тебя с моим другом, — ответил он, — он разведен…

Мы расхохотались.

По пути домой Эмиль остановился у цветочного магазина и купил два букета, я наивная решила, что один мне, но оказалось, что первый тете Гале, а второй моей маме.

— С ума сойти…То есть ты решил понравиться всем сразу? — спросила я.

— Ну…Это один раз, чтобы меня полюбили, а потом уже не буду, — ухмыльнулся он. Я шлепнула его рукой по ноге.

В этот момент, мне кажется, я понимала, что значит быть самой счастливой, и верила в любовь из серии и жили долго и счастливо, и умерли в один день.

Пока Эмиль разделывал мясо и тщательно, будто попу младенца, натирал его какими-то специями, я позвонила родителям с известием о том, что приду на юбилей. После того, как мама была осчастливлена этой информацией, я набрала побольше воздуха в грудь, и добавила, что приду не одна.

— А с кем? С Оксанкой?

Здрасьти. Это ж насколько надо не верить в свою дочь, чтоб даже не подумать о наличие парня в моей жизни. Хотя, думают, что только с Васькой рассталась, не нашла еще никого.

— Нет, мам, с парнем…

— С Васькой помирились? — уточнила она.

— Нет…

В трубке возникла пауза…

— А кто он?…Откуда…Из какой семьи…

Я закатила глаза.

— Ма-а-а, давай без допроса, потом поговорим…

Я еле как смогла перенести разговор, вернее допрос с пристрастием до следующего раза. Причем мама, когда вешала трубку, кричала: «Отец!!! Слышь чего!!!»

Ну, все. Значит, все родственники будут в курсе, и станут рассматривать Эмиля, как козявку под лупой.

— Родной, — я оперлась о косяк на кухне.

— Тебе нужны сковородки, эта просто ужасная, — прокомментировал он.

— Обычная, — пожала я плечами.

— Нет, она ужасная. А еще я не нашел казан.

— У меня его нет.

— Чего?! Как так…

Я расхохоталась.

— У меня нет казана, а плов я готовлю в мультиварке.

Он бубнил себе под нос, что-то типа как так можно. Я уже ждала, что он скажет, как Даша из детского мультфильма про Лиса воришку: «О, ужас!».

Но Эмиль что-то побухтел и на этом запал иссяк.

— Я поняла, что ты любишь и умеешь готовить. Обещаю, что научусь, эм-м-м, вернее постараюсь, и мы купим казан, хорошо?

Он подошел и уткнулся лбом мне в лоб.

— Знаешь, что люблю в тебе? — спросил он, — Ты не орешь и не споришь, а соглашаешься со мной.

— Ага, это называется уступать и подстраиваться, — усмехнулась я, — и я знаю, что это моя участь.

— Участь…, — он поцеловал меня в нос, потом в губы, потом в шею.

— Родной, подожди, у нас проблема…

— Мммм?

— Вечером тебя родственники будут рассматривать, допрашивать…

— Пытать?

— Нет, — я хихикнула, — но знаешь, что меня смущает…

— Что?

— Вопрос религии…

Он непонимающе поднял бровь.

— Видишь ли, вся моя семья русско-украинские православные дяди и тети. И я не знаю их реакцию, когда они увидят такого черноволосого мусульманина…

— Такого красивого, умного, с офигенным чувством юмора, — начал перечислять он, чем вызвал мой смех.

— Я серьезно, — просмеявшись, сказала ему, — я переживаю.

— Балда, — он погладил меня по щеке, — все будет хорошо.

 

Мы подъехали на такси к подъезду дома, где жила, тетя Галя. Меня потряхивало. Эмиль переживал, но либо не показывал степень волнения, либо действительно относился к этому намного спокойнее. Было решено поехать на такси, чтобы пить со всеми, а значит быть более расслабленными.

— Ну…пошли? — спросил он, взяв меня за руку.

— Фуф, страшно, — выдохнула я.

— Родная, я не могу не понравиться, ты же знаешь! — пошутил он, но точно волновался, я видела.

Перед дверью квартиры мы еще раз посмотрели друг на друга, я хотела постучать, но Эмиль сказал:

— Открыто, что ли…, — он потянул за ручку, и дверь действительно легко поддалась. Нас сразу обдало запахом праздника, детства. Пахло салатами, чем-то жареным, гул стоял жуткий, визги детей, хохот взрослых. Я слышала, как мой папа рассказывает анекдот, один и тот же, из года в год, про какие-то «пымы», ну про сапоги. Как раз заканчивал. Тетки из вежливости заржали. Мимо пронеслась стая детей. В этом году я не стала мучиться, купила три литра сока и торт. Типа детям. Потому что понятия не имею, сколько их здесь.

— Заходи и бери, что хочешь, прокомментировал Эмиль, кивком головы указывая на сумки в прихожей.

— Деревня…, — пожала я плечами.

— Деревню из людей не выгнать, — улыбнулся он.

— Ой! — из комнаты, куда вели две крашеные створки дверей, выглянула дородная краснощекая тетка и хлопнула в ладоши, — Гости здесь! А я не вижу!

— А вы, наверное, и есть именинница?! — Эмиль широко улыбнулся.

— Да! — Радостно кивнула тетя Галя. Он протянул ей букет цветов и смачно поцеловал в щеку. Потом сказал:

— Эмиль, будущий муж Златы.

Мои щеки тут же стали пунцовыми, как вся тетя Галя.

— Здравствуйте, — я чмокнула ее, — с днем рождения!

— Проходите, проходите!

В комнате все стихло. И надо ж было нам явиться, когда все в сборе сидят за столом и ждут начала шоу — Злата и ее кавалер. Все замерли в режиме ожидания, ну…ну…заходите же…

Тетя Галя рванула в направлении комнаты, колыхая огромными ягодицами под праздничной плиссированной юбкой.

— А вот и они-и-и-и!!! — радостно пропела она.

Я слегка простонала, Эмиль взял меня за руку, тоже протяжно вдохнул и повел на растерзание родственникам.

— Здравствуйте, — поздоровались мы одновременно. Я сразу выловила в толпе лица моих родителей. Папа как всегда был в одинаково-положительном расположении духа, если вокруг еда, компания и алкоголь.

— Привет! — сказал он, встал и протянул руку Эмилю, — Сергей Иваныч!

— Эмиль, — с облегчением сказал Эмиль, делая шаг вперед и пожимая ему руку.

Лицо мамы, как и остальных теток, было слегка удивленно-вытянутым.

— Мам, привет, — проблеяла я. Эмиль поймал мой взгляд, направленный на маму, и протянул ей цветы:

— Добрый день, меня зовут Эмиль, приятно познакомиться…

Моя мама, которой отродясь никто не дарил цветов, сразу же оттаяла. Господи, мужчины, женщинам ведь так мало нужно для счастья. Не машины за полтора миллиона, не особняки у моря. Просто внимание. Просто букет цветов.

Глядя на то, как мама не знает, куда ж ей пристроить этот букет, и очень смущена, я выдохнула. Нормально. Мои одобрят. А на остальных плевала я.

— Да садитесь, садитесь! — суетилась тетя Галя, довольная, что такое событие украсит ее день рождения.

— Женька, сдвинь свой зад! — приказала она моему скольки-то юродному брату. Стол был огромным, видимо состоял из трех. Был установлен буквой Г вдоль дивана, а большая часть гостей сидела на толстых досках, брошенных на табуреты и заботливо укрытые одеялом, чтоб в ваш зад не воткнулась заноза.

— Ну вот! Ничего Эмиль, — сказал Женька, освобождая ему место, — еще парочка лет и приведет Танька жениха, тебя так же турнут с насеста. Скажут, освобождай место новому члену нашей семьи.

Двадцать пар глаз с любопытством смотрели, как мы втискиваемся за стол. Перед Эмилем, кажется дядя Миша, заботливо поставил хрустальную рюмку, весом грамм шестьсот, видимо купленную по блату в Чехословакии. Я старательно разглядывала узоры на ковре над диваном, чтоб не видеть любопытных глаз вокруг.

— Ну, что-о-о-о? — проблеяла тетя Валя.

Вот эту тетку я терпеть не могла всю жизнь, эта мерзкая бабуся являлась тетей моей мамы. Мне кажется, ей было лет сто, но она должна прожить еще двести точно, сколько себя помню, она всегда выглядела одинаково. Нарисованные брови нитки, красная помада, духи «Москва», и мелкие букольки по всей голове, будто сняла бигуди, а расчесться забыла. И вечно шныряла глазками как крыска.

— Как тебя зовут, жених? — снова пропищала она. Блин, взять бы ложку из салата и дать тебе по лбу, карга старая. Это я подумала про себя, а в ответ мило улыбнулась, вернее, попыталась, наверное, получился оскал.

— Эмиль, — ответил мой парень, усиленно накладывая себе «Оливье», он повернулся ко мне и спросил, — будешь?

— Давай.

Мне кусок в горло не лез. Но надо было чем-то заниматься.

— Ка-а-а-к? — снова переспросила тетя Валя, — не расслышала!

— К лору сходи, — буркнул Женька. Я хихикнула.

— Не русский он, — рявкнул в ухо тете Валя Иван Андреич, ее муж, она аж подпрыгнула. Он тоже по ходу дела был не рад жить с такой мегерой всю жизнь. Причем ее так и звали все — тетя Валя, а его Иван Андреич. Почему — не ясно.

— Это я и без тебя вижу, дурак! — ответила она, сдвинув вместе брови-нитки.

— А кем ты работаешь? — спросила Мария Андреевна, родная сестра Ивана Андреича.

— Ну, держись, братан, — хихикнул Женька, — сейчас они паяльник достанут…

— Ногти рвать не будут? — уточнил Эмиль.

Мы с Женькой посмеялись.

Эмиль посмотрел на Гильдию теть и дядь. Вздохнул.

— Я как в масонское ложе попал…

Я снова хихикнула.

— Меня зовут Эмиль, — сказал он так громко, что я чуть не подскочила, — я работаю со Златой… А вообще для начала давайте выпьем за Галину Тимофеевну, а потом продолжим допр…нашу беседу!

— О! Наш парень! Наш! Вот такой парень! — обрадовался дядя Миша протягивая руку к графинчику.

— А тебе лишь бы халкать в три горла, — зудела тетка рядом. Я выдохнула, все отвлеклись, наполняя бокалы и рюмки.

— Эмиль, что пьешь? — спросил Женька.

— Что есть то и пью, — махнул Эмиль.

— О! Ну, наш парень! Наш! — опять обрадовался дядя Миша.

— А вот и плохо! — встряла тетя Валя, — Лучше б не пил.

— Ой, молчи, — перебил ее Иван Андреич.

— Что молчи! Он вон черный какой, по ихней религии вообще пить нельзя.

— А по вашей можно? — спросила я, не выдержав.

Справа от меня хрюкнула в кулак Даша, тоже какая-то моя сестра, по-моему, ей было лет двадцать.

— За столом возникла неловкая пауза, Эмиль поднялся, повернулся к тете Гале и сказал:

— Ну что ж, поздравляю вас с днем рождения! Я вас, конечно, не знаю пока близко, но желаю вам быть такой же гостеприимной, чтоб у вас также горели глаза, оставайтесь самой оптимистичной, здоровья вам!

Мне даже лень было речь говорить, тем более, когда ты под пристальным вниманием ку клукс клана…Я просто мило улыбнулась, сказала, что присоединяюсь. После того, как все чокнулись и выпили, попросила Эмиля занести из прихожей короб с посудой. Торжественно набор был вручен довольной тетке.

Я спросила можно ли детям торт и сок, мне указали на дверь в комнату, за которой стоял дикий ор и визг. Но делать было нечего. Порезала торт на кухне, взяла сок и осторожно вошла в комнату. Оказалось все не так страшно, дети играли на полу в какую-то и игру, типа «Активити». Я осторожно поставила на столик торт и сок.

— Ребят, я вам тут торт оставила…

— Ооооо, перерыв! — рявкнул белобрысый крепыш, не знаю кто такой вообще.

— Ура!!! — раздались вопли. Мимо меня пронесся Ромка, сын Женьки и точная его копия.

Как пираньи растаскивают торт до последней крошки, я смотреть не стала, бочком и спинкой, и ушла оттуда. Мимо неслась тетя Галя с тарелками.

— Вам помочь? — спросила я.

— Пошли, окрошку надо всем раздать.

— А детей кормили? — спросила я на всякий случай, — А то я им сладкого унесла…

— А как же! В первую очередь!

В этот день я узнала, что Эмиль терпеть не может окрошку и что с ним лучше не спорить о политике. Да и об экономике. И вообще лучше с ним никогда никому не спорить. Он не уступит, несмотря ни на что. Я уж думала, дядя Миша позовет его на балкон морду бить, когда речь завели о пенсионной реформе. Но все обошлось. Тетю Валю больше интересовал вопрос, когда мы пойдем в ЗАГС, где будем жить и пропишу ли я его у себя в квартире. Короче, если накалялась обстановка, тетя Валя непроизвольно ее разряжала своими тупыми расспросами. Мама моя внимательно разглядывала Эмиля, слушала все, что он говорил, но ни о чем не спрашивала. Часа полтора спустя все уже расслабились. Тетя Валя чуть было все не испортила, когда спросила, будем ли мы крестить наших будущих детей, или они будут мусульмане.

— Дай мне салфетницу, — сказал Женька, — кляп скручу для этой…

Мы похихикали. Подвыпившая тетя Галя подскочила с места и рванула к телевизору.

— Ой, девчат, у меня ж караоке есть.

— Бали-и-и-ин, — застонала часть стола возрастом тридцать и меньше. Старшее поколение с энтузиазмом восприняли эту информацию. Была надежда, что включат хотя б «рюмку водки», но нет, включили «Вот кто-то с горочки спустился…».

Я тихонько толкнула Эмиля ногой под столом:

— Может домой? — шепотом спросила его.

— Сейчас будет сюрприз, — шепотом сказал Женька.

Мы вышли на кухню, с нами была Юля, жена Жени, еще пара ребят.

— Фуф, я б уже пошел отсюда, — сказал Сережка, младший брат Жени.

— И я бы…, — кивнула я.

— Подождите, сейчас…, — Женька достал мобильник, набрал кого-то и спросил, — ну что ты там где?

Пока мы пытали Женю, что происходит, в дверь кто-то поскребся.

— Так, — Женя повернулся к нам, — не визжим, не орем, сейчас устроим сюрприз. Он впустил очередного гостя. Мы уж думали стриптизер с крокодилом, такова была версия Эмиля. Все посмеялись. Но просто офигели, когда увидели Олега — сына тети Гали. И все бы ничего, но он уже лет десять как живет в Германии. Конечно, приезжает в гости, но, как правило, летом, в отпуск. Он приложил палец к губам, прошел на кухню:

— Привет, — шепотом сказал нам.

— Привет, — шепотом ответили офигевшие мы.

— Давай, Олежа. Звони! — сказал Женька, — Я все настроил еще вначале праздника. Олег достал мобильник и набрал Женьку по скайпу. Тот рванул в комнату, где взрослые заканчивали выть о том, как прекрасен мужик в гимнастерке, спустившийся с горочки.

— Теть Галь! Олег по скайпу звонит!

— Да ты чЕ! — обрадовалась она. Мы тоже все переместились в зал, ожидая, что же будет.

— Теть Галь, а давай я выведу звонок на телик, чтоб всем было видно! — предложил Женя.

— А давай! — оживились тетки, еще бы, сейчас увидят, как люди в Германии живут. На весь экран появилась довольная белобровая ряха Олега.

— Мам, привет!

— Нифига, — прошептал Эмиль, — у тети Гали телик клевый, с камерой для скайпа…

— Ну, Олег ей купил, — прокомментировала я.

— Привет, сынок!

— Здоров, Олег! Привет! — раздалось со всех сторон.

— Ничего себе, сколько вас там! Как дела? Отмечаете?

— Все в разнобой стали отвечать Олегу, что отмечают и совать в экран тарелки с салатами, на, мол, завидуй. Олег чуть отодвинулся от камеры, переставая закрывать лицом все, что было сзади. Стал виден кухонный гарнитур тети Гали. Мы похихикали, но все продолжали с энтузиазмом болтать. Олега допрашивали как там жена и дети, что с работой, он исправно отвечал.

— А что деток рядом нет? — спросила теть Галя, — Они не поздравят меня?

— Нету мам…

— О…а у вас люстра как у меня что ли? — спросила теть Галя. Взоры всех гостей уперлись в советскую пластиковую люстру над головой Олега. У нее не хватало двух пластиковых цветков, насколько я знаю Олег же в детстве их и раздолбал, то ли мячом, то ли хоккейной клюшкой.

— Дак она ж старинная, — пробухтел дядя Миша, — Олег, тебе чЕ, в Евросоюзе так мало платят, что не хватает денег на современную люстру? А то мы с Людкой поедем на рынок да купим…

Все замолчали, пытаясь понять, в чем подвох.

— Ах ты засранец! — подскочила теть Галя, Ты приехал что ли?!

Он рванула на кухню и часть теток за ней. Оттуда раздались вопли и визги, картинка на экране телевизора погасла.

— Олега притащили на кухню, тетя Галя не переставала его целовать, тетки кудахтали, дядьки довольно смеялись, а я толкнула Эмиля в бок, типа пора отсюда. Мне показалось, он хотел еще остаться, но, я думаю, мы итак посидели достаточно, чтобы не обидеть никого, а завтра он уедет, и я лучше остаток вечера проведу с ним.

Папа пьяно разлегся в кресле и жевал колбаску.

— Па, ма, мы такси вызвали, поедем, — сообщила я, наклоняясь вперед.

— Ну, вы к нам приедете завтра или на выходных, — спросила мама, вставая с дивана, чтобы нас проводить.

Ох, мама, я сама не знаю, когда он приедет. А им только предстояло узнать всю правду. Не совсем радостную, скажем так.

— Мам, не знаю…

— Я обязательно к вам приду, — сказал Эмиль, — и мы все обсудим, и вы спросите все, что хотите знать, Наталья Николаевна, но немного позже, я до конца недели уеду по делам.

Мама свела брови вместе. Однозначно поездки по делам ее не вдохновили.

Когда мы сели в такси, я выдохнула, наконец-то этот день закончился.

— Ну, как все прошло? — спросил Эмиль.

— Ты молодец, — я улыбнулась, — но я ни за какие коврижки не хочу идти знакомиться с твоими родственниками.

— Не переживай, я тебя такому стрессу не подвергну, мамы будет вполне достаточно, — сказал он, всех родственников я созывать не буду.

— Эй! Я вообще-то не хотела тебя туда вести. Или ты забыл? — пихнула его локтем.

Он рассмеялся:

— Да я шучу родная, все хорошо…все будет хорошо…

 

Как же с ним было тяжело. Хорошо. Но тяжело. Он приехал на выходные. Они с женой подали заявление на развод по обоюдному согласию. Конечно, он был подавлен, я понимала, как его мучает чувство вины, тем более чувство вины перед ребенком. В пятницу вечером после работы он выехал ко мне. А в субботу я уже ощутила, каково это, когда тобой командуют. Элементарно какие-то передачи, которые ему не нравились, или он считал их глупыми. Не могу сказать, что мне запрещалось их смотреть, но все это подвергалось жесткой критике, типа такую фигню смотрят только те, у кого в голове пусто.

Вспоминая Ваську — ему было плевать, что я смотрю, когда и как.

И в принципе я бы могла смотреть дальше, что хотела, но тогда параллельно выслушивала бы лекции о том, что смотрю фигню. В любом вопросе его мнение было верным — мое нет. Но стоило мне разозлиться, или он видел, что перегибает, то, молча, принимал мою точку зрения, дабы не доводить до скандала.

Да, с Васькой было проще в том плане, что он был ведомым. Сейчас вели меня. С Васей лидером была я. Здесь я подчинялась. Но при этом видела, что однозначно не буду вникать в такие проблемы, как оплата коммуналки, текущий кран, поломка машины и так далее. Если возникал какой-то бытовой вопрос, Эмиль не игнорировал его как Васька, а сразу же брал решение на себя.

В пятницу вечером принесли квитанции об оплате электричества. Я всегда платила около шестисот рублей, счет принесли на тысячу пятьсот. Если честно, я бы, наверное, просто заплатила. Он же долго и тщательно просматривал всю историю платежей, пытаясь разобраться, в чем дело. Сам хотел пойти на разборки в ЖЭУ, благо там был выходной. Иначе, думаю, он разнес бы их контору. Я выслушала целую лекцию, какие вопросы мне задать там в понедельник и что сказать.

В субботу начал капать кран на кухне. Сначала возмутился, как так я живу, еще и с мужиком жила, а у нас нет никаких инструментов, чтобы починить что-то. Притащил из машины какую-то сумку, что-то ковырял, делал. Возмущался, в итоге кран починил. Сказал, что это временно. Кран нужно менять.

Вечером в субботу собирались к родителям.

— Мы чокнутые, — сказала я, сидя на диване, подперев щеки ладонями.

— Почему?

— Мы не знаем друг друга. Ну, я имею в виду в быту. Мы вообще не знаем ничего, и готовы сорваться, ты вообще оставляешь ребенка, прости, родной, что так говорю. Срываемся и уезжаем куда-то…непонятно куда. И как мы там жить будем и…блин…

— Тебе страшно? — спросил он, опускаясь передо мной на колени.

— Да, — прошептала я.

— И мне, — ответил Эмиль.

Я улыбнулась.

— По плану ты должен был сказать, что ничего не боишься, и что мы все сможем!

— По плану ты должна была встретить прекрасного принца, который отвез бы тебя жить в свой замок на берегу моря. А встретила меня.

— Такого упрямого…

— Да.

— Любителя покомандовать…

— Да.

— Вредного…

— Да.

— Красивого…

— Не знаю, — он улыбнулся.

— Я знаю.

— Твое мнение не объективно.

— Да что ты, — рассмеялась я, — вот познакомишься с Оксанкой…

— И?

— Ее мнение будет объективно!

 

К родителям мы пришли с вином, фруктами и тортом. Мама накрыла поляну. Позвала бабулю. Боже мой, было ощущение, что ожидают сватовства. У вас товар, у нас купец.

— Добрый вечер, — Эмиль поздоровался с моей семьей.

Мама суетилась вокруг стола.

— Наташка, да сядь ты уже, — скомандовал папа, — аж стол от тебя трясется…носишься…

Стоит сказать, что папа всегда подкалывал мою маму по поводу и без.

Мама села, явно волнуясь.

— Что будешь кушать?

— Мне положите, пожалуйста, мяса.

Я, конечно, подверглась допросу родителей по поводу Эмиля, когда он уехал: кто, откуда взялся и так далее. Я сразу же предупредила, что разведен и есть сын. Конечно, плюсов ему это, мягко говоря, не прибавило. Но маме я сказала: было б более странно, если б как раз в его тридцать с чем-то лет, он не был ни разу женат.

— Давайте, для аппетиту…, — папа протянул Эмилю рюмку коньяка.

— Да погоди ты, пусть поест, — шикнула мама, — опьянеет же…

— Ой, молчи, — махнул папа на нее рукой.

Все чокнулись. Я не пила. Что-то как-то не хотела, хотя приехали мы на такси. Мы ели молча. Потом папа обсудил с Эмилем дороги, ну типа поговорили о погоде, но на мужской лад. Я видела, что мама ждет от Эмиля серьезных тем и жутко волновалась.

— Наталья Николаевна, — наконец сказал он, поймав мамин взгляд, — я понимаю, что вы переживаете за свою дочь и я явно не зять мечты… Но я люблю ее… и сделаю все, чтобы она была счастлива…

Мама выдохнула. Я это четко видела. Бабуля хрюкнула, пытаясь не заплакать. Что ж, верным путем идете, товарищ, не испорть все…

— По поводу ЗАГСа, — Эмиль набрал побольше воздуха в грудь, — я знаю, что вы как представители старшего поколения не любите гражданский брак. Но так как наши отношения со Златой протекали в основном на расстоянии, вы знаете, что я из другого города, я считаю, что нам нужно хотя бы немного просто пожить вместе, узнать друг друга и так далее.

— И самое главное…Мы решили, что хотим переехать в другой город…

— Ка-а-ак! — вскрикнули мама и бабуля. О да, а вот и та новость, которая точно все испортит, — Злата?!

Мама вопросительно посмотрела на меня.

— Мам, Эмиля переводят по работе в Питер, — говорить, что я не хочу жить в городе с его бывшей, а он с моим бывшим, мы не стали.

— В Питер?! — вскрикнула мама.

— Да…

— Сначала мы снимем

...