Утренний
Швырк!.. Швырк!..
Бегали туда-сюда «дворники». Да так противно швыркали!.. «Знать бы, что за инженер сконструировал этот противный звук — убил бы!» — подумалось следователю Безсонову.
Швырк!.. Швырк!.. Швырк-швырк!..
Тут дорога пошла в горку, а впереди возносился к небесам трактор, гружённый дровами до артритного хруста в рессорах… Следователь потянулся привычным движением к рычагу скоростей, но поймал лишь воздух…
«Убил бы этого Чувелёва!» — подумалось Безсонову. Он ухватился за рычажок под рулевым колесом — в этой древней машине всё не как у людей, даже скорости переключаются на «гитаре». Начальник гаража Серёга Чувелёв выдал в командировку самые дрянные «колёса» — «Волгу» ГАЗ-21, невесть из каких закромов гаражных взявшуюся. Ей сто лет в обед да под китайской краской а-ля «дыня» в особо солнечные дни ещё выступает герб с земным шаром, серпом да молотом.
— Только не заглохни, только не заглохни… — шептал Безсонов, изо всех сил вдавливая педаль газа. Мотор истошно вопил на первой скорости, тянул и тянул вверх, но не глох…
Швырк!.. Швырк!..
— Да хватит уже!.. — рявкнул Безсонов, махнув по рычажку «дворников». Одним раздражителем в это утро стало меньше…
Не стоит осуждать нервную систему капитана полиции за излишнюю пылкость, однако не у всякого нейроны выдержат сорокачасового бодрствования, начавшегося с краткого сна в позе иероглифа «зю» на рабочем стульчике — единственного смежения век на этой неделе!.. Тут у кого угодно руки запрыгают, а от электрических импульсов от дендритов к аксонам возможно запитать небольшой городок…
— Да когда же ты закончишься-то, а?! — бурчал под нос Безсонов, осторожно выглядывая в окошко — полотно обрывалось метров через пятьсот. Знаем мы эти степные подъёмчики. Ограничение скорости повесят на какую-нибудь смешную тридцатку, а под ним действие: пять — семь кэмэ. Умные водители, дабы взгромоздиться на вершину без особых затрат, разгоняются загодя и несутся, что есть мочи к подъёму, где их уже поджидают не менее находчивые гаишники с радарами…
Веки следователя стремились слиться в едином экстазе уже третью неделю, но… То Лазарева неожиданно даже для самой себя отправилась в декрет, нашла время… Отчего на Безсонове повисла тяжким грузом бумажная работёнка… Вот тебе и дорога домой на последнем троллейбусе, вот тебе и единственный на всю округу работающий супермаркет с пустыми полками, вот тебе и утонувшие в кромешной тьме улочки… Затем возник в парке маньяк, не очень сексуальный… на поверку оказавшийся плодом фантазии озверевших от телевизора дамочек постбальзаковского возраста. Всё им хотелось, чтобы как в Москве. Ночной жизни нет, метро нет, маньяков нет — глушь!.. Лучше бы метро вырыли, ей богу!.. Ну и хулиганьё всякое: шантрапа, в тёмных переулках стреляющая сигареты с летальным исходом, неосторожные скинхэды, под уличными фонарями не разбирающие цвета кожи, полуночная бытовуха… И через какое-то время капитана навестило чувство аналогичное пятому дню голодовки — полное осознание ненужности сна… Полегчало. Вспомнились истории про короткие сны Наполеона и жирафа. Сел на стульчик, соснул на часок и снова в бой!
Продолжалось так неделю… да нет, шесть дней… Даже в выходные следователь смотрел бесконечные бандитские сериалы до полной отключки телевизора да лез в Интернет поболтать с одноклассниками, их отчего-то много развелось по ту сторону Атлантического океана.
Но… Нервная система, как нам гласит нам учебник биологии за девятый класс, не резиновая!
Следователь стал вдруг раздражительным, сонным и туго соображающим — он периодически проваливался в небытиё, как известно ничего не дающее. Ex nihilo nihil… Подполкан приметил растущую гору дел у следователя да вызвал на приватную беседу:
— Что же ты, Андрюша, стал плох? — начал он мягче перины, отчего Безсонов моргнул… То есть это ему показалось, мол: «раз» веки и «два» веки… На деле же подполкан даже решил: ещё чуть-чуть и захрапит капитан.
— Не знаю, Дмитрий Дмитриевич… — развёл он руками. — Работы много…
— А ты отдохни… отдохни, Андрей… Возьми… Денька два-три… Четыре — будет перебор. Езжай на дачу…
— У меня нет дачи, — зевнул капитан.
— Возьми жену и…
— Так я же вроде как…
— Извини, забыл… Ну сделай же с собой что-нибудь, смотреть больно! Мешки под глазами по четыре ведра картошки!.. Больной весь!.. Прямо на плакат для ФАО!..
Безсонов отдал честь и, ухватившись за последний подполкановский эпитет, отправился к врачу. Измерил эскулап давление, проверил рефлексы, посветил в глазоньки, позадавал наводящих вопросов, поглядел на язык.
— Вам нужен серотонин и срочно, — выдал свой вердикт невропатолог. — Прилягте на часок, отдохните… А ещё лучше денька на два-три, а то и всю неделю!
— А этот ваш серотонин в ампулах не выпускают? — поинтересовался следователь.
— Некоторые этот гормон от шоколада и мороженного вырабатывают, но лучше его получить на мягкой подушке и под тёплым одеялом.
Такое лекарство показалось Безсонову непозволительной роскошью — вместо очередного визита к Морфею он отправился на поиски толкающего неокрепшим мозгам гашиш наркодилера по кликухе Дуремар.
Впрочем, поймать того не получилось — подполкану доложился врач: Андрея Безсонова снова вызвали на ковёр! (Если так конечно можно назвать тот пожухлый половичок времён ранней Перестройки.)
— Нам тут из областного ГУВД звонили… — завёл разговор начальник, потупив взор. — Там в Баючеке мальчик пропал. Попросили выслать лучшего следователя… — тут он по-дружески похлопал капитана по плечу.
— Мальчик? — выскочил из забытья тот. — Но я не ищу мальчиков! Я — убойник, ну на худой конец наркотики и насильники — мой профиль! Мне бы покрупней кого, Дмитрий Дмитриевич…
— Я знаю… Но поедешь именно ты, Андрюша. Вот тебе простенькое дельце, почти отпуск. Без серийников, без односерийников, без гопоты и подзаборников всяких. Отоспишься там — мэрия тебе гостиницу оплатила… А приедешь — и снова в бой! — и мах
