Часть — 1. Кто опередил русское братание
1—1. От Пушкина до Маркса
Вопрос вопросов — что предшествовало радикальному марксизму с призраком коммунизма, богоборством и революционным варварством большевиков, якобы разрушившим более чем тысячелетнюю историю патриархального уклада умиротворённой России?
Гадать не требуется хотя бы только потому, что суть дикого барства подмечена не досужими профессиональными философами и политиками, а изложена божественным даром великого поэта А. С. Пушкина — предвосхитившим всяческий революционный марксизм с его одиозным Манифестом коммунистической партии 1848 года.
Барство, которое никуда не исчезало — объявляй Манифест об освобождении от крепостного права или снова отменяй его, как и последовало.
Которое было простительно, если хотя бы имело место собственными способностями и талантами, а не за счёт тех самых земледельцев — как по своему статусу, так и в качестве прислуги в барских семьях.
От которого избавился было простой российский народ с булыжником и цепями в руках, но не почуралась сама коммунистическая партийная элита 20 века, лицемерно, выходит, нацелившая российский народ на всеобщее братство и равенство. А в конечном счёте сдавшая его на свободный откуп новым барам-господам по западному образчику.
Заметим, изложено поэтом после многотрудной победы русской армии из тех же самых крестьян земледельцев — над захватчиками Наполеона и предвосхитившим восстание Декабристов против режима самодержавия — за свободу мысли, слова и поступков.
Но добавим весьма существенное: не в русле европейской, абстрактной свободы без всякого разбора, а свободы от крепостного засилья одних живых людей — ради праздного барства других, физически и юридически отгораживаемых от общества и государства на усмотрению выгоды частных владельцев общих природных и трудовых ресурсов.
Как закончилось и насколько милостивей, чем в 20-м революционном российском веке — известно. Кто кем стал — к гадалке тоже ходить не требуется.
Те, кто остался за братство и равенство — решили именовать себя «товарищами». А все, кто против братства — остались «господами».
Причём — независимо от того, народный ли Депутат, артист или адвокат, накоплен капитал честно или не очень, поднял лозунги либерала, демократа, нового коммуниста или свободного оппозиционера. Господа, и всё тут!
И только «господин земледелец или шахтёр» — всё как-то не звучит и не приживается. А на новых телевизионных праздниках — этих вообще не стало видно! Ну и что дальше?
Ладно бы, когда-то в цитадели «демократии» — рабов и за людей-то не считали, а самодержавие так и не удосужилось сварганить официальную Конституцию с правами и свободами граждан.
Или не ведали ещё большевики о международных правовых нормах вплоть до окончания Второй Мировой, за что задним числом удосужились «варваров» — похлеще наполеоновских и иных фашистских.
Но ведь по элементарной логике — обвинения в адрес русских большевиков, якобы пошедших на православные Храмы — есть не что иное, как само-дискредитация духа православной веры, многими столетиями пестованной в православной колыбели церковными Храмами?
А представление самодержцев великомучениками — прямой намёк на сохранение незыблемости барства в принципе — с религиозной им прислугой для умиротворения и великого терпения простого народа в необузданном барстве.
А ведь после свергнутого самодержавия только и появились Конституции большевиков, сегодня приведшие к равным правам и свободам перед законом и судом, принадлежащим каждому от рождения, неотчуждаемых и независимых от социального положения!
Как же это согласуется господами с новым выпуклым барством? Очевидно, никак — кроме очередного лицемерия правовыми нормами, с попытками сохранять блаженное барство на века.
Но вот что не менее интересно: выдержала бы критику в адрес Церкви — ничем не приукрашенная «Сказка о попе и работнике его Балде» в авторстве того же поэта, не очень лестная для солидного в то время религиозного института — на фоне уже свободолюбивых Декабристов?
И хоть ты кричи на весь мир про то, что вопреки инсинуациям политических конъюнктурщиков, усердно копающимся в исподнем архивном белье отдельных Лич
