автордың кітабын онлайн тегін оқу  Королевы Крестовых походов

Элисон Уэйр

 

 

 

Alison Weir

QUEENS OF THE CRUSADES

Copyright © Alison Weir, 2021

All rights reserved

 

Перевод с английского Екатерины Фокиной

 

Серийное оформление и оформление обложки Ильи Кучмы

 

Карты и схемы выполнены Александром Сабуровым

 

Уэйр Э.

Королевы Крестовых походов / Элисон Уэйр ; пер. с англ. Е. Фокиной. — СПб. : Азбука, Издательство АЗБУКА, 2025. — (Короли и королевы. Тайные истории).

 

ISBN 978-5-389-30692-9

 

16+

 

Вторая книга Элисон Уэйр из документального цикла, посвященного великим королевам Средневековья.

В этом увлекательном документальном исследовании — хроника жизни первых пяти королев могущественной королевской династии Плантагенетов, более трех веков правившей Англией и Францией: королев-крестоносцев, вои­тельниц, королев, восставших против священных обетов и власти своего короля, прославившихся красотой или ученостью, прививавших в Англии увлечение романтической культурой Южной Европы… Королев, оказывавших заметное влияние на жизнь своей страны в те времена, когда даже супруга монарха не была свободна от жестких предписаний средневекового миропорядка, а любое значительное свершение — во благо или во вред — требовало от этих удивительных женщин необыкновенной силы духа и беспримерной решительности.

Повествование охватывает период с 1154 по 1291 год, представляя чи­та­телю эпоху рыцарства и куртуазной любви, династических амбиций, конфлик­та между церковью и троном, баронских войн и нестихающих конфликтов между соперничающими монархами Британии и Франции; эпоху воз­вышен­ной романтики и низких политических интриг, когда был убит Томас Бекет и создана Великая хартия вольностей.

 

© Е. Ю. Фокина, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательство Азбука», 2025
Издательство Азбука®

 

 

 

 

 

 

Эта книга посвящается

моей несравненной крестнице Элеоноре Борман,

названной в честь бесподобной Алиеноры Аквитанской

Введение

Эта книга повествует о первых пяти английских королевах-консортах династии Плантагенетов, живших в 1154–1291 годах. Алиенора Аквитанская не нуждается в особом представлении, являясь одной из выдающихся женщин Сред­невековья и героиней биографии, которую я опубликовала в 1999 году. С тех пор вышло много новых исследований, поэтому я изложила историю Алиеноры Аквитанской в несколько ином ключе, сосредоточившись главным образом на ее свершениях в качестве королевы Англии. Ее невестки, Беренгария Наваррская и Изабелла Ангулемская, заслуживают отдельного внимания в силу того, как сложился их жизненный путь после смерти мужей, Ричарда I и короля Иоан­на. Королевы XIII века, Алиенора Прованская и Элеонора Кастильская, обе личности весьма неоднозначные, влияли на правящую элиту Англии на протяжении почти семи десятилетий. Я надеюсь, что смогла дать им справедливую оценку.

Мне известно, что только три королевы из пяти принимали участие в Крестовых походах, однако все героини этой книги жили в эпоху, когда общество было охвачено идеей освобождения Гроба Господня из рук сарацин, поэтому книга получила название «Королевы Крестовых походов».

Прежде всего это взгляд на историю Англии через приз­му судеб ее королев, однако действие книги разворачивает­ся на фоне значительно более широкой панорамы, поскольку Англия входила в состав Анжуйской империи, основанной Генрихом II и Алиенорой Аквитанской. Я представляю вниманию читателей не серию разрозненных биографий, а единый сюжет, где истории пяти королев изложены в хронологическом порядке.

Важно понимать, как в эпоху феодализма сильные мира сего осуществляли верховную власть. Европа XII века пред­ставляла собой иерархическое общество и походила на лос­кутное одеяло из королевств и княжеств. Таких понятий, как «национальное самосознание» и «патриотизм», не существовало. Подданные обязывались хранить верность непосредственному сюзерену и королю, который являлся носителем высшей светской власти и отвечал лишь перед Богом. Вассалы приносили присягу, совершая оммаж. Во время этой церемонии коленопреклоненный подданный помещал руки между ладонями короля или сюзерена и клялся служить ему и повиноваться в обмен на защиту и помощь. Клятвопреступ­ление считалось в высшей степени бесчестным поступком, однако феодальные обеты то и дело нарушались. Например, английские короли противились необходимости приносить оммаж французским королям за континентальные земли, которые им принадлежали.

Вассалы несли военную службу, поставляя рыцарей и пехотинцев по требованию сюзерена на определенное количество дней в году. Так взимались феодальные подати. Регуляр­ных армий в ту пору не существовало, хотя войска могли пополнять наемниками. Феодальные обычаи и формирующийся рыцарский кодекс требовали соблюдения учтивости даже по отношению к врагу. Попавшие в плен короли и лорды часто поддерживали хорошие отношения с теми, кто их захватил. Они устраивали неофициальные встречи, обмени­вались подарками и даже пировали вместе, закладывая осно­ву для будущих дружеских связей после выкупа пленных.

 

Моя книга адресована широкому кругу читателей, поэто­му я свела ссылки к минимуму и включила в библиографию­ только оригинальные источники. Ограничение на количество слов не позволило мне упомянуть вторичные источники, поэтому я хотела бы выразить бесконечную признательность современным историкам и биографам пяти королев, перечислив их имена в алфавитном порядке: Рейчел Бард, Даррен Бейкер, Николас Винсент, Нэнси Голдстоун, Хелен Кастор, Сара Кокерилл, Элизабет Нортон, Джон Карми Парсонс, Фиона Свабей, Ральф Тернер, Энн Триндейд, Келси Уилсон-Ли, Маргарет Хауэлл и Лиза Хилтон. Их труды, научные знания и прозорливость оказали мне ощутимую помощь при создании книги.

Для денежных единиц, бывших в обращении до 1270 года, трудно рассчитать современный эквивалент. Цифра в скобках после денежной суммы является приблизительной и округленной оценкой в пересчете на нынешний день. Турский ливр в среднем равнялся примерно четверти английского фунта стерлингов и четырем пятым парижского ливра.

Я искренне благодарна редактору Энтони Уиттому за колоссальную поддержку и творческий вклад, а также сотрудникам издательства «Penguin Random House» в Лондоне и Нью-Йорке. Я выражаю отдельную благодарность литера­турному агенту Джулиану Александру, а также моему мужу Рэнкину за неизменную доброту и понимание, особенно когда я запаниковала, что не успею сдать книгу в назначенный­ срок.

1

Исключительно прозорливая и умная женщина

В воскресенье, 19 декабря 1154 года, Генрих II, первый анг­лийский король династии Плантагенетов, был коронован в Вестминстерском аббатстве вместе с королевой Алиенорой Аквитанской посреди невиданного великолепия и всеобщего ликования. Помазание монархов елеем наделяло их божественной властью. Коронация осеняла королеву ореолом святости, отделяла от простых женщин и возвеличивала ее венценосного супруга — особенно в случае Генриха II, который благодаря браку с Алиенорой приобретал обширные континентальные владения.

Основанная в тот день королевская династия правила Англией на протяжении 331 года.

 

Личности Алиеноры Аквитанской давалось много субъективных оценок. Не утихают споры о масштабах ее политической деятельности и влиянии на культуру. Ее участие в управлении государством ощущалось более шести десятилетий. Алиенора пользовалась и уважением, и недоброй славой. В широком смысле ее можно считать романтической героиней, хотя самые безумные мифы о ней в настоящее время развеяны. Сегодня, как и в далеком прошлом, она вдохновляет воображение и будоражит мысли. Но документы и первоисточники создают неполную картину, поэтому всегда остается уместным вопрос: кем же была настоящая Алие­нора?

Она, несомненно, обладала сильным характером и являлась наследницей одного из богатейших владений средневековой Европы. В XII веке территория современной Фран­ции, помимо Французского королевства, включала целый ряд вотчин. Графство Пуату, а также герцогства Аквитания и Гасконь занимали обширный юго-западный регион, который равнялся примерно трети нынешней Франции, в то время как само королевство отличалось скромными размерами, в основном ограничиваясь Парижем и его окрестностями. Как потомок франкского императора Карла Великого, чья империя охватывала бо́льшую часть Западной Европы, французский король считался правителем почти всех вотчин в границах современной Франции, включая Аквитанию. Это часто приводило к борьбе за власть между королем и вассалами.

Аквитания, названная «водной страной» в честь своих великих рек, утвердилась в статусе герцогства к середине X ве­ка и неуклонно процветала. В 1058 году к ней присоеди­нилось южное винодельческое герцогство Гасконь с оживленным портом Бордо. На севере Аквитании находилась историческая область Пуату с центром в городе Пуатье, которая граничила с Бретанью, Анжу и Туренью. Алиеноре до­сталось воистину роскошное наследство.

«Богатая Аквитания сладостью не уступала нектару благодаря виноградникам, густым лесам, обилию всевозможных фруктов и тучным пастбищам» [1]. Аквитанцы говорили на ланг д’ок, то есть провансальском, или окситанском, языке романской группы, который восходил к диалекту римских завоевателей, живших столетия тому назад. К северу от Луа­ры и в Пуату в ходу был пуатуский, или ланг д’ойль.

Земли и замки Аквитании принадлежали вассалам, которые враждовали между собой, нетерпимо относились к вмешательству герцога, своего сюзерена, и были печально известны склонностью бунтовать и сеять смуту. В сравнении с немытыми жителями северных регионов они вели роскошный образ жизни. Северяне, в свою очередь, считали южан изнеженными и праздными, хотя те порой вели себя жесто­ко и необузданно, если их к этому подстрекали. Сменявшим­ друг друга герцогам не удавалось призвать вассалов к повиновению и объединить собственные владения. Власть герцога не распространялась далее окрестностей Пуатье и Бордо. У герцога не было ни богатств, ни ресурсов, чтобы подчинить феодальные земли и леса за пределами этих двух областей.

Тем не менее герцогство богатело на прибыльной торговле вином и солью, а его религиозная жизнь процветала. Герцоги возвели и щедро одарили множество прекрасных церк­вей и монастырей, в том числе романские соборы в Пуатье и Ангулеме. XII век стал свидетелем возрождения монастырей и основания новых монашеских орденов: цистерцианцев; августинских каноников, чьи двойные обители при­нимали как мужчин, так и женщин; картезианцев, суровый устав которых требовал вести уединенный образ жизни; а также ордена Фонтевро, особо почитаемого Алиенорой Ак­витанской и ее семьей. В поминальной книге монахинь записано, что Алиенора «с самого раннего детства была покровительницей церкви Фонтевро».

Алиенора «происходила из благородного рода» [2] герцогов, которым Господь ниспослал набожных и целеустремленных жен. Ее дед Гийом IX женился на Филиппе, наследнице Тулузы, граничившей на юге с Гасконью. Тулуза была ценной вотчиной, поскольку через нее проходили основные торговые пути, связывавшие Аквитанию со Средиземноморьем. Но владения Филиппы присвоил себе ее дядя Раймунд, граф Сен-Жильский, и та надеялась, что Гийом IX, об­ладавший могуществом, властью и богатством, поможет жене восстановить права на наследство.

Это была эпоха ревностного служения Господу, когда тысячи людей совершали длительные, иногда опасные паломничества к святым местам, в частности к собору Святого Иакова в Компостеле, собору Святого Петра в Риме и храму­ Гроба Господня в Иерусалиме на месте распятия и погребения Христа. С 640 года Палестина находилась под влас­тью арабов. В 1095 году папа Урбан II выступил с проповедью о Первом крестовом походе в надежде освободить Иеру­салим, и Раймунд повел армию крестоносцев на Восток, оставив Тулузу на попечение сына Бертрана. Гийом IX, не примкнувший к крестоносцам, воспользовался отъездом узурпатора и захватил наследную вотчину жены. Своим поступком он навлек на себя гнев Церкви, нарушив мир Божий [3], который запрещал христианам вторгаться на земли крестоносцев во время их отсутствия.

Известие о взятии Иерусалима в 1099 году побудило Гийома с запозданием отправиться в Крестовый поход. В 1101 году при Гераклее его армию разгромили мусульмане, или сарацины, как называли их христиане, и ему пришлось вернуться в Пуатье. Вдохновленный культурой Востока и эротическими произведениями Овидия, герцог начал писать чувственные стихи, воспевающие женскую красоту и любовные утехи, за что его окрестили первым из трубадуров.

Феодальная Европа являлась, по сути, военизированным­ обществом. Война была уделом королей и представителей знати, которые все больше руководствовались принципами зарождавшегося рыцарского кодекса, утверждавшего идеалы мужества, верности, честности, куртуазности и милосердия. В этом воинственном мире, где господствовали мужчины, женщинам отводилось мало места. Церковь учила, что дочери Евы были «немощнейшим сосудом» [4] и источником любострастия. В них видели слабых и неразумных существ, которые нуждались в контроле со стороны мужчин. От женщин ожидали целомудрия, скромности, воздержания, молчаливой покорности, сострадательности и хороших манер.

Короли и аристократы вступали в брак ради политической выгоды, и женщинам редко предоставлялось право распоряжаться собой или своим имуществом в браке. Богатых наследниц и состоятельных вдов выдавали за тех, кто предложит больше политических и территориальных выгод.­ Обручение младенцев не было редкостью, хотя Церковь установила минимальный возраст для брачного сожительст­ва: двенадцать лет для девочек и четырнадцать — для мальчиков. Личные предпочтения и любовь принимались в расчет далеко не в первую очередь.

Ранние chansons de geste, или «песни о деяниях», прославляли мужество в бою, верность, честь и выносливость, однако трубадуры южных земель развивали революционное для своего времени понятие куртуазной любви. Благодаря дости­жениям на новомодном литературном поприще двор Гийома IX в Пуатье быстро обрел известность и к 1100 году стал ведущим культурным центром Франции. В XII и XIII веках этот импульс вызвал расцвет романтической литературы, особенно в Аквитании и Провансе.

Черпая вдохновение у Платона и арабских писателей, а также находясь под влиянием растущей популярности культа Девы Марии, трубадуры сочиняли лирические стихи и песни. Они обожествляли женщин и признавали их превосходство над мужчинами, разработав рыцарский кодекс, свод куртуазных законов и правил приличия, свойственных светскому человеку. Так зародились идеалы чести и культ прекрасной дамы, которые в течение столетий до та­кой степени укоренились в европейской литературе и культуре, что их влияние ощущается по сей день.

Правила куртуазной любви наделяли женщину властью над ее робким, благоговейным почитателем, который был обязан доказать свою преданность, прежде чем дама ответит на его чувства. Госпожа, или mistress (производное женского рода от слова master — «хозяин»), представляла собой идеализированный образ, обычно происходила из знатного рода, как правило, состояла в браке и предположительно была недоступна. По сути, в этой своеобразной игре для ари­стократов женщина наслаждалась превосходством, а мужчи­на состоял у нее в услужении. Желания и повеления дамы возводились в абсолют, и тот, кто отказывался их исполнять,­ признавался недостойным любви. Поклонник редко удо­стаивался наивысшей награды, однако нормы куртуазной морали позволяли обнаженной даме и кавалеру разделить ложе, не занимаясь при этом любовью. Заповеди куртуазной любви имели мало общего с современными представлениями о флирте и браке, однако среди раскованных южан они были популярны, позволяя представителям высших классов­ проводить время за увлекательным занятием, которое требо­вало определенного умственного напряжения. Здравомысля­щие северяне относились к куртуазной любви как к оправданию адюльтера. Здесь женщина, уличенная в супружеской измене, подлежала изгнанию или тюремному заключению; мужчину, наставившего рога сюзерену, подвергали кастрации. Аквитанцы, напротив, спокойно относились к подобным происшествиям.

В XIII веке эпохе трубадуров пришел конец в результате беспощадного преследования ереси катаров, которое вылилось в так называемый Альбигойский крестовый поход. Это движение, инициированное папой Иннокентием III при учас­тии королей Франции, полных решимости искоренить ересь, достигло кульминации в 1244 году во время бойни в Монсегюре, где двести двадцать катаров, не пожелавших отречься от своих убеждений, были сожжены заживо. Крес­товый поход опустошил Южную Францию и уничтожил ее исконную культуру, с тех пор во многих отношениях безвозвратно утраченную.

 

Современники Гийома IX возмущались аморальным поведением герцога, и его жена все чаще обращалась к религии за утешением. Она услышала о Робере д’Арбрисселе, вдохновенном проповеднике, странствовавшем по дорогам Северо-Западной Франции в сопровождении растущей группы последователей. Слава о нем ширилась, но были и те, кого оскорбляло утверждение д’Арбрисселя о превосходст­ве женщин, якобы способных лучше распоряжаться имуществом, нежели мужчины. Для ряда людей это звучало как ересь. Однако многих женщин привлекали просвещенные взгляды д’Арбрисселя, а также его сочувствие к изгоям общества, таким как проститутки и прокаженные.

Филиппа убедила Гийома IX предоставить Роберу учас­ток земли на севере Пуату, где бы он мог основать религи­озную общину в честь Девы Марии. В 1101 году у родника в Фонтевро, близ реки Вьенна, Робер д’Арбриссель основал объединенный монастырь для постоянных каноников, брать­ев-мирян и трехсот монахинь, проживавших отдельно. Обитель возглавляла аббатиса — революционное для того времени нововведение. В остальном аббатство следовало уставу святого Бенедикта. Мужчины занимались физическим трудом, женщины проводили жизнь в молитвах. В 1104 году началось строительство новой каменной церкви, освященной в 1119 году.

Чтобы обеспечить престиж молодому ордену и передать его в руки особы, знакомой с ведением большого хозяйства, Робер настоял, что аббатиса Фонтевро должна быть вдовой благородного происхождения. Впоследствии этот пост занимали дамы королевской крови и знатные аристократки. Робер скончался в 1117 году. К этому моменту монастырь Фонтевро обрел чрезвычайную популярность среди благородных дам, искавших уединения и желавших на время удалиться от мира. Они жили в собственных апартаментах и могли наслаждаться мирскими удобствами, отгородившись от светской жизни. Большинство монахинь происходили из знатных семей, сестры-мирянки состояли у них в услужении, но ни одной, даже самой скромной просительнице обитель не отказала в приюте. Благодаря пожертвованиям богатых благотворителей Робер смог основать дочерние дома и кельи не только в Фонтевро. Орден быстро завоевал высокую репутацию за благочестие и созерцательную молитву и таким образом выполнил завет своего основателя — повысить статус женщины в целом.

 

В 1115 году Гийом IX воспылал неистовой страстью к Амальберге де л’Иль-Бушар по меткому прозвищу Данже­роза, то есть Опасная. Амальберга была женой вассала Гийома IX, Эмери де Рошфуко, виконта Шательро, и имела пятерых детей по имени Гуго, Энора, Амабль, Оис и Рауль. Последний затем женился на наследнице Фэй-ла-Винёз и стал одним из главных советников Алиеноры Аквитанской. Гийом похитил Данжерозу, увез ее во дворец в Пуатье и поселил в недавно построенной башне Мобержон. По названию башни Данжероза получила еще одно прозвище — Ла Мобержон.

Когда герцогиня вернулась из поездки в Тулузу, то была возмущена, обнаружив, что муж открыто ей изменяет. Она умоляла папского легата вмешаться, но это не помогло — даже отлучение от церкви не образумило герцога. Сокрушенная Филиппа удалилась в Фонтевро, где скончалась в 1118 году. Молва утверждала, что Алиенора Аквитанская была проклята еще до рождения по вине деда, чье «омерзительное прелюбодеяние», по всеобщему убеждению, осквернило кровь внучки распущенностью [5].

В 1121 году сын и наследник Гийома IX женился на доче­ри Данжерозы по имени Энора. Будущего герцога Гийома X описывали как высокого, широкоплечего, крепкого и гневливого. О дочери Данжерозы известно не много. Ее первый ребенок — девочка, вошедшая в историю как Алиенора Аквитанская, — вероятно, родился в 1123 или 1124 году. В родословной герцогов Аквитанских, составленной в Лиможе в конце XIII века, говорится: «В 1136 году [так в оригинале] на пятый день от Апрельских ид Гийом [X], граф Пуату и герцог Аквитанский, умер в соборе Святого Иакова в Галисии, оставив после себя единственную [так в оригинале] дочь по имени Алиенора в возрасте тринадцати лет». Это поздний ис­точник [6]. На самом деле Гийом X скончался в 1137 году, а родословная ссылается на хронику той эпохи за автор­ством многоопытного и сведущего Жоффруа де Вижуа. Мес­то рождения Алиеноры нигде не указано.

Ее имя было каламбуром на латыни, сложенном из слова alia — «другая» и Aenor — имени ее матери. Девочку назвали «другая Энора», чтобы отличить от матери. Более поздняя гипотеза о том, что имя Алиенора сложено из слов ali — «чистый» и or — «золото» [7], являлась вымыслом.

Энора родила Гийому X еще двух детей: Аэлиту, которая позже наречет себя Петрониллой, и Гийома Орла.

Распри с вассалами и размолвки с Церковью омрачили короткое правление Гийома X, но при нем двор в Пуатье оставался крупным культурным центром. Герцог покровительствовал трубадурам Маркабрюну и Серкамону, а также, вероятно, валлийцу Бледдри, который мог поведать придворным несколько ранних преданий о короле Артуре. Гийом X опекал Фонтевро и другие религиозные обители, проявляя врожденное благочестие, по-видимому повлиявшее на его детей, поскольку очевидно, что вера в Господа служила Алиеноре ориентиром на протяжении всей ее жизни.

Ее имя впервые встречается в документе от июля 1129 го­да, когда она, ее родители и брат засвидетельствовали подписание хартии о предоставлении привилегий аббатству Монтьенеф. Каждый член семейства начертал крест рядом со своим именем, а малютка Гийом Орел приложил палец, обмакнув его в чернила. В марте 1130 года герцогиня с детьми поселилась в охотничьем доме Гийома X в Тальмоне, на морском побережье Пуату. Там она вскоре скончалась вмес­те с Гийомом Орлом, оставив Алиенору предполагаемой наследницей герцога. Шестилетняя Алиенора была достаточно взрослой, чтобы понимать свою значимость для христианского мира.

 

В девичестве Алиенора наслаждалась всеми возможными привилегиями. По словам летописца Ришара Пуатевинца, она была «воспитана среди изысков и в изобилии удовольствий, нежась в роскоши». Ее родным языком был пуатуский. Помимо него, Алиенора также знала французский и немного разбиралась в латыни. Позже она овладела нормандским французским, на котором говорили при дворе ее второго мужа, но так и не выучила английский.

Как все феодальные дворы, двор Гийома X перемещался в пределах его обширных владений, и Алиенора путешест­вовала вместе с отцом. Главной резиденцией герцога — а впоследствии и его дочери — был древний дворец IX века в Пуа­тье. Он располагался на берегу реки Клен среди прекрасных­ садов и был окружен рвом. В X веке Гийом V воздвиг большой зал, который в значительно перестроенном виде сохранился до наших дней и известен в народе как Зал теряющих­ся шагов. Апартаменты герцога находились в монументальной башне Мобержон. Алиенора также проводила время во дворце Омбриер в Бордо, высоком донжоне под названием «Арбалетчик», который стоял во дворе посреди облицованных плиткой фонтанов и роскошных субтропических садов. За пределами римской стены, возведенной вокруг Бордо, находилась еще одна резиденция герцога — дворец Тутель.

Образованию женщин обычно не уделяли внимания. Как ни странно, Алиенора получила классическое образование по истории, арифметике, грамоте и латыни. Трубадур Берт­ран де Борн, который посвящал ей канцоны, отмечал: «Она их знала, потому что умела читать». Современный Алиеноре поэт Бенуа де Сент-Мор называл ее «той, в ком изобилуют знания». Возможно, Алиенора, как впоследствии двое ее детей, обучалась в Фонтевро.

Судя по тому, что позднее она покровительствовала таким трубадурам, как Бернар де Вентадур [8], Арно Гийом де Марсан и Риго де Барбезье, Алиенора унаследовала страсть деда­ к поэзии и литературе. Тем не менее мало свидетельств связывает Алиенору с кем-либо еще — вероятный признак того, что значимость ее покровительства была несколько преувеличена.

Алиенора славилась остроумием и приветливостью. Как ее предки по женской линии, она была волевой, независимо мыслящей, умной, дальновидной и порывистой. Она обладала неуемной энергией, жизнелюбием и крепким здоровь­ем. Алиенора любила охоту, в том числе соколиную, ездила верхом в мужском седле, как многие женщины до конца XIV века, и держала кречетов в охотничьем доме в Тальмоне. Воспитанная при утонченном и просвещенном дворе отца, она «тянулась к роскоши и изяществу» [9]. Прежде всего Алиенора прониклась любовью к владениям предков. Интересы родных земель были для нее на первом месте на протяжении всей жизни.

Современные источники единодушны во мнении, что Алиенора была красива. Для эпохи, когда хронисты неизменно описывали королевских особ и благородных дам как прекрасных, восторги по поводу прелестей Алиеноры звучат на редкость искренне. Даже когда она состарилась, летописец Ричард из Девизеса отзывался о ней как о прекрасной. Однако никто не оставил ее достоверного портрета. Надгроб­ное изваяние изображает высокую, ширококостную женщину, но, вероятно, не претендует на портретное сходство. В те времена идеалом красоты была голубоглазая блондинка, и некоторые историки предположили, что летописцы не превозносили бы Алиенору так высоко, не соответствуй она общепринятому канону. Все же не исключено, что у нее были каштановые волосы, если на фреске в церкви Святой Радегунды в Шиноне действительно присутствует Алиенора.

Она предпочитала элегантную, изысканную одежду, преимущественно из шелка с золотой вышивкой прославленной английской работы, известной как opus Anglicanum. Она любила украшения и собрала солидную коллекцию ювелир­ных изделий, в том числе инкрустированные драгоценными камнями обручи для головного платка, который носили замужние женщины в XII–XIII веках.

В воинственном мире Средневековья женщине не по­добало управлять феодальным государством и властвовать над мужчинами. Для Алиеноры требовалось найти сильного и могущественного мужа, чтобы тот правил от ее имени.

2

Обоюдный гнев

В 1137 году Гийом X скончался во время паломничества к храму Святого Иакова в Компостеле, оставив тринадца­тилетнюю Алиенору, графиню Пуату и герцогиню Аквитании, богатейшей наследницей и самой желанной невестой Европы. Сугерий, настоятель аббатства Святого Дионисия и главный советник сюзерена Гийома X, короля Франции Людовика VI, утверждал, что умирающий герцог просил короля оказать Алиеноре покровительство и выдать ее замуж за своего сына, тоже Людовика. Гийом также настаивал, чтобы земли дочери не входили в состав владений французского короля, сохранили независимость и наследовались только ее потомками.

В те времена Франция погрязла в борьбе с вассалами, которые расширили свои территории и могуществом превзошли сюзерена, чья власть за пределами его вотчины носила скорее номинальный характер. Перспектива женить сына на Алиеноре привела Людовика VI в восторг. Аннексия­ богатых владений невесты была крайне выгодна королю. Тем самым французская корона удваивала площадь земель и объем ресурсов, а король становился на одну ступень с богатейшими и самыми влиятельными из своих вассалов. Если бы Алиенора подарила супругу наследника, ее земли во­шли бы в состав королевских владений навечно.

Король незамедлительно отправил сына в Аквитанию за невестой. Младшему Людовику тогда было около пятнадца­ти лет. В 1131 году, по обычаю франков, его короновали при жизни отца. Простой, добродушный, наивный и набожный юноша с ранних лет воспитывался при аббатстве Святого Дионисия близ Парижа и не испытывал тяги к мирской жизни. Однако он чтил свой долг. В июле 1137 года Людовик-младший и Алиенора обвенчались в соборе Бордо. По дороге в Париж молодые узнали, что Людовик VI скончался и теперь они — король и королева Франции.

Супруги разнились по темпераменту. Людовик VII любил Алиенору «сверх всякой меры», но редко посещал ее опочивальню. Его эпизодические визиты привели к рождению дочери Марии в 1145 году, что стало разочарованием, посколь­ку салический закон запрещал женщинам наследовать французский трон. О детстве Марии почти ничего не известно, хотя ход событий наводит на мысль, что Алиенора уделяла дочери мало внимания.

Бернар Клервоский позже писал, что Алиенора заняла «решительную политическую позицию», тем не менее, в отличие от предыдущих французских королев-консортов, она редко упоминалась в королевских хартиях — даже в тех, которые Людовик издавал для Аквитании. Если имя Алиеноры фигурировало в хартии, то лишь в знак того, что коро­лева соглашается с действиями супруга или подтверждает их. Ра­зумеется, на момент коронации ей было всего трина­дцать, однако впоследствии ситуация не изменилась. Во время брака Алиеноры с Людовиком роль королевы-супруги была ограниченна, что нарушало традицию и лишало будущих французских консортов права оказывать политическое влияние. Подобно нормандским королевам Англии, французские королевы прежде проявляли активность в сфере политики, давали советы мужьям и участвовали в принятии решений. Но Алиенора играла в общественной жизни не более чем церемониальную роль. Современные ей источники, особенно официальные документы, почти не упоминают о королеве. Отсутствие критики в ее адрес со стороны летописцев в ранние годы позволяет предположить, что Алиено­ра, как и ожидалось, смирилась со своей новой ролью.

Гийом IX заложил Тулузу Бертрану, сыну Раймунда IV, но, когда Бертран умер в 1122 году, оставив владения брату, Альфонсу Иордану, у герцога не хватило смелости вернуть свою собственность. Алиенора унаследовала притязания деда, и в 1141 году Людовик попытался захватить Тулузу, но потерпел неудачу. В 1142 году внебрачная связь Петрониллы, сестры Алиеноры, с королевским кузеном Раулем, графом Вермандуа, женатым на сестре Тибо II Шампанского, привела к войне между Людовиком и Тибо II, в ходе которой город Витри-сюр-Марн погиб в огне вместе с сотнями жителей. Людовик терзался чувством вины, опасаясь, что его душа навеки проклята. Однако духовное утешение было не за горами.

Результатом Первого крестового похода (1096–1099), инициированного с целью отвоевать Святую землю у сарацин, стало создание четырех государств крестоносцев, среди которых наиболее влиятельным было Латинское королевство Иерусалим. Объединение четырех христианских государств, преимущественно с нормандцами и французами во главе, в Европе называлось Утремер, или Заморские земли. Необходимость военного присутствия для защиты паломников и охраны святынь Палестины от сарацин привела к основанию двух духовно-рыцарских орденов: ордена гос­питальеров в 1099 году и конкурировавшего с ним ордена тамплиеров в 1118 году. Оба ордена охраняли паломников на Святой земле, а могущественные и богатые тамплиеры также предоставляли королям Европы банковские услуги.

В 1144 году сарацины захватили Эдессу, и безопасность христианских государств оказалась под угрозой. Неверным был открыт путь для вторжения в соседнее княжество Антиохия и Латинское королевство Иерусалим. Ужасные новости вызвали тревогу во всем христианском мире. Папа римский провозгласил Второй крестовый поход, и дядя Алие­норы, Раймунд де Пуатье, князь Антиохии, обратился к Людовику за помощью.

В июне 1147 года Людовик и Алиенора отправились на Святую землю. Крестовый поход провалился по многим при­чинам. События в Антиохии подорвали репутацию Алие­норы, поскольку «внимание, оказываемое королеве князем, и его постоянные, почти непрерывные беседы с ней вызва­ли подозрения короля» [10]. Возможно, князь Раймунд действительно находил Алиенору привлекательной, но более всего он стремился расширить свою территорию и «очень рассчитывал на содействие королевы и короля» [11]. Он хотел, чтобы армия крестоносцев помогла ему защитить Антиохию, однако Людовик ответил отказом, желая прежде спасти Иерусалим. Разъяренный Раймунд задумал лишить короля жены. Алиенора «с готовностью согласилась [на его притязания], потому что была глупой женщиной. В отличие от короля, который вел себя с неизменным достоинством, она насмехалась над законами брака и не уважала [чистоту] брачного ложа» [12].

Серкамон, пуатуский трубадур, в песне, которую предпо­ложительно сочинил во время Крестового похода, порицал поведение женщины, разделившей ложе более чем с одним мужчиной. Вероятно, строка: «Лучше б ей никогда не родиться, чем грех совершить, о котором молва долетит даже до Пуату» [13] — содержала завуалированный намек на неверность Алиеноры. Английские хронисты были более сдержанны, хотя история успела получить скандальную известность. Гервасий Кентерберийский счел благоразумным промолчать­ о том, что не следовало предавать огласке. Гиральд Камбрий­ский ограничился фразой: «Достаточно отметить, как Алие­нора, королева Франции, некогда вела себя за морем в Палестине». Ричард из Девизеса оставил на полях загадочный комментарий: «Жаль, что многие знают о том, чего лучше не знать. Эта королева побывала в Иерусалиме с первым мужем. Но больше ни слова о том, что мне хорошо известно. Храните молчание».

Поздние авторы сочиняли более дикие истории. Около 1260 года анонимный Менестрель из Реймса утверждал, что Алиенора была «порочной женщиной», которая состояла в любовной переписке с мусульманским султаном Саладином и пыталась сбежать с ним на галере в Тире, но Людовик перехватил ее на пристани. «Ты не сто́ишь и гнилой груши!» — кричала она королю, если верить легенде. Менестрель не упомянул, что Саладину в то время было всего тринадцать лет. Этот рассказ типичен для сплетен, которые распускали об Алиеноре после ее смерти.

На самом деле Алиенора предупредила Людовика, что, если он не поддержит Раймунда, она останется со своими вассалами в Антиохии. «Когда король поспешил увезти ее, она упомянула об их родстве, заявив, что им возбраняется жить как мужу и жене, поскольку они состоят в родстве четвертой и пятой степени» [14].

Людовик был «глубоко потрясен». Он любил Алиенору и не хотел потерять ни жену, ни ее земли, но «согласился дать ей развод с дозволения советников и французской знати». Прислушавшись к сановникам, король вынудил Алиенору последовать за ним в Иерусалим, что вызвало между супругами ожесточенный раскол. «Их обоюдный гнев усиливался, а обида не утихала, хотя они старались ее ута­ить» [15].­

Направляясь домой через Рим, королевская чета поде­лилась семейными проблемами с папой Евгением III, который отверг идею развода, «заставил [супругов] разделить ложе, украсив его собственными бесценными драпировками, и ежедневно стремился восстановить между ними любовь» [16]. Но примирить супругов понтифику не удалось. Алиенора жаловалась, «что вышла замуж за монаха, а не за короля» [17].

Рождение в 1150 году второй дочери, Алисы, стало последней каплей для Людовика, пришедшего к мысли, что Господь не одобряет его брак. Бароны Франции убеждали короля оставить Алиенору и жениться на девушке с менее скандальной репутацией, которая могла бы подарить ему сыновей.

Сугерий призывал к осторожности, напоминая, что в случае развода Людовик потеряет наследство Алиеноры, которое может перейти к ее следующему мужу. Не исключалось, что избранник Алиеноры будет враждебно настроен по отношению к Франции. Сугерий направил всю свою энергию на восстановление согласия между королем и королевой. Но затем в Париж прибыл Генрих Фиц-Эмпресс, будущий Генрих II, король Англии, и все резко изменилось.