любая идентифицируемая социальная структура (например, роли, семьи, религии или государства) может быть объяснена конкретной функцией, которую она выполняет для поддержания функционирования общества в целом.
Из упражнений по повышению сознательности и групп, созданных феминистками в 1960-х и 1970-х годах, она признала, что многие из непосредственных проблем, выражаемых женщинами в отношении их личной жизни, имеют общие темы. Тем не менее эти темы было трудно сформулировать в социологических терминах, не говоря уже о языке политики или права.
Частью проблемы была сама социология. Смит утверждала, что вместо того, чтобы начинать социологический анализ с абстрактной точки зрения институтов или систем, жизни женщин можно было бы более эффективно исследовать, если исходить из «фактов» их жизненного опыта в непосредственных местных условиях повседневной жизни. Она задалась вопросом, каковы общие черты повседневной жизни женщин? С этой точки зрения Смит заметила, что положение женщин в современном обществе остро разделено опытом двойственного сознания. Каждый день женщины пересекали ощутимую разделительную черту, когда они переходили от «конкретизации работы в отношении детей, супруга и домашнего хозяйства» к абстрактному, институциональному миру текстовой работы или в своих отношениях со школами, медицинскими системами или государственной бюрократией. В абстрактном мире институциональной жизни действительность местного сознания и прожитой жизни «стирается» (Smith, 1977). В то время как точка зрения женщин основана на телесных, локализованных, «здесь и сейчас» отношениях между людьми — в связи с их обязанностями в домашней сфере — общество организовано через «отношения управления», которые переводят сущность фактического жизненного опыта в абстрактное бюрократические категории. Власть и правление в обществе, особенно власть и правление, которые ограничивают и координируют жизнь женщин, действовует через проблемный «переход в трансцендентность», который дает представление о социальной жизни, как если бы можно было стоять за ее пределами. Смит утверждала, что абстрактные концепции социологии, по крайней мере в том смысле, в каком социология преподавалась в 1960-х и 1970-х годах, только усугубили проблему
Четвертый аналитический компонент диалектического подхода состоит в том, что напряженность, возникающая вокруг отношений власти и неравенства в обществе, является ключевым фактором социальных изменений. На языке Маркса эта напряженность основана на «противоречиях», встроенных в организацию экономических или материальных отношений, которые структурируют наши средства к существованию, наши отношения друг с другом, наши отношения с окружающей средой и наше место в мировом сообществе. Класс капиталистов и рабочий класс не просто существуют бок о бок, как другие социальные группы (например, энтузиасты модельной лодки и христианские фундаменталисты), но существуют в противоречивых отношениях. Каждый класс зависит от другого в своем существовании, но их интересы принципиально непримиримы, и поэтому отношения чреваты напряженностью и конфликтом
Исторический материалистический подход можно назвать диалектическим. Диалектика в социологии предполагает, что социальные противоречия, оппозиция и борьба в обществе стимулируют процессы социальных изменений и трансформации. Маркс подчеркивает четыре компонента в своем анализе (Найман, 2012). Во-первых, все в обществе взаимосвязано — невозможно изучать социальные процессы изолированно. Во-вторых, все в обществе динамично (т. е. в процессе непрерывных социальных изменений). Нельзя изучать социальные процессы так, как если бы они существовали вне истории. В-третьих, постепенное накопление многих социальных изменений в конечном итоге создает качественную трансформацию или социальный поворотный момент.
Что означает слово критический в этом контексте? Критические социологи утверждают, что важно понимать, что критическая традиция в социологии не состоит в том, чтобы жаловаться или быть «негативной». Речь идет не о принятии моральной позиции, с которой можно судить людей или общество. Речь идет не о том, чтобы быть «субъективным» или «предвзятым» в противоположность «объективному». Как выразился Герберт Маркузе в « Одномерном человеке» (1964), критическая социология предполагает два оценочных суждения:
— Эта человеческая жизнь стоит того, чтобы жить, или, скорее, ее можно и нужно делать достойной жизни; а также
— В данном обществе существуют определенные возможности для улучшения человеческой жизни, а также конкретные пути и средства реализации этих возможностей.
Таким образом, критическая социология отвергает понятие социальной науки, не имеющей ценности, но в результате не становится моральным упражнением или индивидуальным «субъективным» ценностным предпочтением. Критическое значение в контексте социологии заключается в использовании объективных, эмпирических знаний для оценки возможностей и препятствий на пути улучшения общества или «улучшения» жизни человека.
Социальные группы создают отклонения, устанавливая правила, нарушение которых порождает отклонения, и применяя эти роли к отдельным людям и маркируя их как анормные. С этой точки зрения отклонение — это не качество действия, которое совершает человек, а скорее следствие применения других правил и санкций к «правонарушителю». Девиант — это тот, к кому этот ярлык был успешно применен; девиантное поведение — это поведение, которое люди так называют (1963)
Его схема AGIL предоставила полезную аналитическую сетку для социологической теории, в которой индивид, учреждение или все общество можно рассматривать как систему, состоящую из структур, которые выполняли четыре основные функции:
— Адаптация (A): как система адаптируется к окружающей среде;
— Достижение цели (G): как система определяет, каковы ее цели и как она их достигнет;
— Интеграция (I): как система интегрирует своих членов в гармоничное участие и социальную сплоченность; а также
— (Скрытое) Поддержание паттернов (L): как регулируются и поддерживаются основные культурные паттерны, ценности, системы убеждений и т. д.
Так, например, социальная система в целом опиралась на экономику для распределения товаров и услуг в качестве средства адаптации к природной среде; о том, чтобы политическая система принимала решения как средство достижения цели; о ролях и нормах регулирования социального поведения как средства социальной интеграции; и на культурные учреждения, чтобы воспроизвести общие ценности как средство скрытого сохранения модели. Вслед за Дюркгеймом он утверждал, что эти объяснения социальных функций должны были быть сделаны на макроуровне систем, а не на микроуровне конкретных потребностей людей. В системе существует взаимосвязь составных частей, в которых изменение одного компонента влияет на другие, независимо от точки зрения отдельных лиц.
В современной социологии позитивизм основывается на четырех основных «правилах», которые определяют, что составляет действительное знание и какие вопросы можно разумно задавать (Bryant, 1985):
— Правило эмпиризма: мы можем знать только то, что на самом деле дано в опыте. Мы не можем обоснованно заявлять о вещах, которые являются невидимыми, ненаблюдаемыми или сверхчувственными, такими как метафизические, духовные или моральные истины.
— Правило нейтральности ценностей. Ученые должны оставаться нейтральными в отношении ценностей в своих исследованиях, поскольку из правила эмпиризма следует, что «ценности» не имеют эмпирического содержания, которое позволяло бы их достоверность подвергаться научной проверке.
— Единство правила научного метода: все науки имеют одинаковые основные принципы и практики, независимо от того, является ли их объект естественным или человеческим.
— Правило правоподобных утверждений. Тип объяснения, к которому стремится научное исследование, — это формулировка общих законов (таких как закон гравитации) для объяснения конкретных явлений (таких как падение камня)
Социология также подразделяется на три типа социологических знаний, каждый из которых имеет свои сильные стороны, ограничения и практические цели: позитивистская социология фокусируется на создании типов знаний, полезных для контроля или управления социальной жизнью; интерпретирующая социология о типах знаний, полезных для содействия большему взаимопониманию и консенсусу среди членов общества, и критическая социология о типах знаний, полезных для изменения и улучшения мира, для освобождения людей от условий рабства. В рамках этих трех типов социологического знания мы обсудим пять парадигм социологического мышления: количественная социология, структурный функционализм, исторический материализм., Феминизм, и символический интеракционизм
