автордың кітабын онлайн тегін оқу Место есть для всех
Алексей Ушаков

Алексей Ушаков

Место есть для всех

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Короткий рассказ о человеке, застрявшем в бесконечном путешествии между мирами, прервавшим своё путешествие не так, как ему хотелось бы.

18+

— Одной только силы и Силы недостаточно, — Оператор снизошёл до пояснения, — так что делайте выводы. Итак, Карл, что вы выберете на этот раз? Выбор бесконечно богат, как вы уже успели заметить, но если пожелаете вернуться в ваш родной мир и начать сначала…

— Да знаю я, — фыркнул человек, — О! Я хочу ещё раз!

— Хм, — Оператор встал со своего кресла, — придётся подождать или отказаться от памяти всех ваших жизней.

— Я согласен, — решительно заявил Карл, — но к прочим пожеланиям у меня есть ещё одно: хочу быть умным!

— То есть, молодой человек, — осведомился Оператор, — вы решили повысить уровень интеллекта? Похвально. Будете ждать или отдадите память?

— Подожду, — последовал ответ.

— Предусмотрительно, — собеседник вернулся в кресло, — Следует ли изъять из того мира ваше предыдущее воплощение? Какой временной промежуток вас интересует?

— Изъять, конечно, — сказал Карл, — два меня это слишком. А время… Пусть будет то же самое.

Оператор равнодушно пожал плечами, взмахнул рукой и на посетителя упал из ниоткуда прозрачный цилиндр, Карл застыл внутри предмета и исчез вместе с ним.

— Келла, — сказал в пространство Оператор, — пригласите следующего.

— Простите, Оператор, — рядом с креслом материализовалась длинноволосая блондинка, одетая в такую же мантию, но чёрного цвета, — но там… никого.

— Келла! — мужчина вскочил и принялся нарезать круги вокруг своего кресла, — Келла, вы понимаете, что это значит?!

— Боюсь, что понимаю, — ответила девушка, поведя рукой и материализовав для себя золотистое кресло.

— Всё никак не избавишься от своего образа мыслей, — фыркнул Оператор.

— Не избавлюсь, — согласилась Келла, закинув ногу на ногу, — и не хочу, пока не разберусь, что к чему.

— На самом деле всё достаточно просто, дорогая, — Оператор вернулся в своё кресло напротив девушки, — Теперь мы наконец-то свободны! Мы больше не нужны, мы восстановили естественный порядок, заложенный Создателями, так что…

— А вот и нет! — Келла вскочила, развеяла своё кресло, — Каждое мгновенье рождается новый мир и быть того не может, чтобы…

В помещении раздался тонкий свист, прервавший девушку.

— Опять не вышло, — разочарованно протянул Оператор, — видимо, что-то где-то снова пошло не так. Пригласите гостя.

Келла исчезла, а спустя пару секунд перед Оператором снова возник Карл.

— И что на этот раз? — Оператор испытал раздражение.

— Да вы опять меня надули! — Карл сжал кулаки.

— Сила и Сила, интеллект, как вы пожелали, а вы снова здесь?

— Снова Дарт Сидиус, — молодой человек был в бешенстве, — Вы это специально, да?!

— И в мыслях не было. Видимо, молодой человек, вы что-то делаете не так. Что на этот раз послужило причиной вашего столь стремительного возвращения?

— Он мне голову отрубил.

— И как же? Вы же в том мире самый сильный тёмный одарённый, самый умный и самый практичный, — с нескрываемой издёвкой сказал Оператор.

— Похоже, что нет.

— Хм… А позвольте полюбопытствовать, как это так вышло, что вы снова здесь? — спросил Оператор, — Оказавшись в мире, вы полностью принимаете правила, становитесь его частью и соответственно подчиняетесь конкретным законам и правилам конкретного мира, так что вы делаете здесь? Раз уж вы ситх, то должны были либо уйти в эту самую вашу Силу или стать призраком Силы, если я правильно помню эту белиберду.

— Это вас надо спрашивать, — буркнул Карл, — и вообще…

— Очень странно, — протянул Оператор, — Эта самая ваша ДДГ во всех вариантах её существования одна из немногих полностью саморегулирующихся систем, гости оттуда у меня большая редкость… Ещё попытку?

— А получится? — усмехнулся молодой человек, — Опять налажаете…

— Но-но-но! — погрозил пальцем Оператор, — У меня ведь есть привилегия выбрать за вас, молодой человек. Не наглейте.

— Тогда те же пожелания, — сказал Карл.

— Думается мне, что вас подводит некачественное образование.

— Да ну? — не согласился собеседник, — Я при жизни закончил два университета, один в Германии, другой в России и кроме того имею учёную степень.

— Да я не про то образование, — пояснил Оператор, — вы вообще представляете устройство всей Системы? Хотя бы на начальном уровне?

— Есть куча миров, в которые вы можете засунуть, ну или, если я правильно понял, можно всегда оставаться внутри одного и крутиться там.

— Грубо, но почти верно. А кто создал эти миры и прописал их законы?

— Создатели, вероятно.

— Очень хорошо, молодой человек, — Оператор потёр руки, — А какие именно создатели?

— Оппа…

— Вижу, вы начинаете понимать. Изначально Система включала в себя один, единый мир для всего, но со временем живущие в нём сделали то, что привело к созданию других миров. Каждая мысль материальна, Карл, это вам уже известно. Существует бесконечное множество миров и мультивселенных, однако, лишь немногие из них являются управляющими по отношению к другим. Создатели из вашего родного мира, который, кстати, является одним из изначальных, да и просто любители породили множество других миров, но вот основные законы изменить они не в силах. Кстати, именно по этой причине гости из вашего мира так ограничены в знаниях других миров, выбирая практически всегда из ограниченного списка, ведь вы и понятия не имеете, сколько миров было создано другими мирами. Если мир, являющийся управляющим по отношению к другому, может определить его существование, то подчинённый мир при некоторых условиях сам способен к созданию других, зависящих от него миров. Но! — Оператор поднял палец, — Иногда возникают миры, созданные пересечением воли Создателей из нескольких других, и когда мир возникает в результате воли Создателей из управляющего и подчинённого… Ну конечно же!

Оператор вскочил на ноги, щёлкнул пальцами и вновь призвал цилиндр.

— Карл, кажется, я понял, — сообщил мужчина молодому человеку, запертому в конструкции, — У вас ещё одна попытка и небольшой бонус от меня. Удачи вам!

Цилиндр исчез, довольный мужчина собрался покинуть помещение, но проклятый свист возвестил о прибытии гостя. И вновь им оказался Карл. Оператор не удержался от крепкого ругательства.

— Ну, и? — рассерженный мужчина уставился на Карла.

— На этот раз я… я сам, — выдохнул Карл, — Не смог, не выдержал. Это здесь нет времени, а там… Шесть тысяч лет… Я устал, засуньте меня хоть куда-нибудь на ваше усмотрение… И память заберите.

— Хм… Полагаю, что тот мир всё-таки не ваш, — решил Оператор, — раз вы так упорно игнорируете его законы да и общие правила тоже. Может быть, выберете что-то другое? Тот мир, теперь это очевидно, всеми силами стремится избавиться от вас, поэтому не принимает. Редкое явление, Карл, но не невероятное.

— Тогда почему меня так тянет именно туда?

— Возможно, но это не точно, вы — конец того мира, молодой человек, но время его ещё не пришло. Но это лишь одно из возможных объяснений, не более того. А на самом деле… Увы, я могу только предполагать и ошибаться, ведь я не знаю всего. Знают только они.

— Создатели?

— Нет. У них нет названия, но они… они остались после Создателей, я имею ввиду после Изначальных Создателей, а где они сами — никто не знает.

— Хм… Скажите, а моём родном мире сколько прошло лет? Там ещё помнят ДДГ?

— А, понимаю. Подчинённый мир живёт, пока о нём помнят его создатели и разумные из определяющего мира, а когда о подчинённом мире забывают — либо он начинает жить своей жизнью, полностью самостоятельной, либо приходит так называемый конец света, а если мир сам стал определяющим, то у него неплохие шансы на дальнейшее успешное самостоятельное существование, вот только конечное, как и у всех без исключения миров. Да, в вашем мире помнят пока что и сам он пока что существует.

— А если определяющий мир исчезнет раньше подчинённого?

— Редко, но бывает и так. Часть миров просто исчезнет, это касается совсем молодых миров, а старые, которые уже сами стали определяющими, останутся.

— Жутковато как-то.

— Так устроена Система, только и всего.

— Хм, чисто из любопытства: были ли такие миры, где кто-то вроде меня добивался успеха, грохнув Сидиуса и перекроив Галактику по-своему?

— Конечно. Вот только последствия были непредсказуемыми для ваших «коллег». И часть этих миров, молодой человек, по-прежнему существует и не «выбрасывает» перевернувших их с ног на голову обратно ко мне.

— Охренеть, это ж сколько же этих самых миров?

— Бесконечность, — Оператор пожал плечами, — И, предвидя ваш следующий вопрос, отвечаю: Создатели частенько сами отправляются в созданные ими миры, но как правило в итоге в них разочаровываются.

— Да они просто зажрались, — фыркнул Карл.

— Грубо и не совсем верно. Вот скажите, молодой человек, будет ли писатель, создавший какое-либо произведение, описывать в нём доскональное поведение каждой молекулы и каждого атома его придуманного мира? Так что в своих разочарованиях эти создатели могут винить лишь себя, столько мелочей и совсем не мелочей они упускают.

— А как же…

— О, это совсем другой уровень, — перебил собеседника Оператор, вновь угадав его мысль, — для этого требуется долгая и кропотливая учёба, практика и последующая полная ответственность за конкретный мир. У вас их обычно называют богами, но это не совсем верный термин, потому как и им приходиться сталкиваться с последствиями их собственных действий. Абсолютно идеального мира не создавал никто, делайте выводы.

— Идеалов не существует…

— Ну почему же? — удивился Оператор, — Есть Система, и вот она-то как раз идеальна.

— Это как посмотреть, — не согласился Карл, — Тут чёрт ногу сломит.

— Спишу вашу точку зрения на недостаток знания и понимания.

— Как вам будет угодно.

— Просто констатация факта, — мужчина пожал плечами, — только и всего. Так что же делать в вашем конкретном случае?

— Ещё разок «прокатиться» в ДДГ и наконец-то подохнуть на хрен?

— Смерти нет, и вам это известно.

— Блин, и тут джедай…

— Считайте, что шутку я не оценил, — Оператор нахмурился, после стукнул себя ладонями по коленям, — Желаете повторить? Пожалуйста.

Оператор избавился от гостя тем же самым способом, а сам призвал свою помощницу.

— В общем так, Келла, — заложив руки за спину, мужчина расхаживал взад и вперёд, — мне потребуется отлучиться, дабы посоветоваться с коллегами и быть может обратиться к Хранителям, так что наш неугомонный гость теперь целиком и полностью в твоём распоряжении, можешь развлечься как пожелаешь, но он не должен постоянно находиться здесь, это понятно?

— Да, учитель, — сказала девушка, — И как мне… развлечься?

— Любой мир на твоё усмотрение, память не забирать, в остальном никаких ограничений, за исключением тех, что упомянуты в Своде Правил.

— Но я же не Оператор, — возразила Келла, которой отчего-то не понравилось распоряжение, — я всего лишь…

— Привыкай, — перебил мужчина помощницу и растаял без следа.

Ждать «гостя» и на этот раз не пришлось — взбешённый Карл вновь в сопровождении характерного высокого свиста материализовался в помещении сразу после ухода Оператора.

— Чего?! — молодой человек уставился на девушку.

— Того, — в тон ему сказала Келла, картинно взмахнув рукой.

Впрочем, в одиночестве девушка пробыла недолго — неугомонный посетитель материализовался прямо напротив неё практически моментально. Подумав о словах Оператора, Келла едко прищурилась и взмахнула рукой, избавляясь от Карла.

* * * * * * * * * * * * *

«Даже говорить не стали,» — с досадой поморщился Карл, едва верёвка, подвешенная к суку векового дуба и скрученная в классическую петлю, прервала его жизнь и молодой человек вновь оказался в таком уже знакомом ему помещении, но лишь затем, чтобы в очередной раз увидеть издевательское «помахать ручкой» в исполнении помощницы Оператора.

«Которая уже попытка?» — подумал Карл, озираясь по сторонам, — «И где и когда я на этот раз?» Грунтовая дорога, где оказался молодой человек, проходила через дремучий лес, а следы, оставленные на ней, ясно говорили о том, что были оставлены они вовсе не автотранспортом, а скорее всего телегами, повозками и каретами — определять такое Карл волей-неволей научился, так что сделал вывод, что отправили его на этот раз в какой-то отсталый с его точки зрения мир. Взгляд переместился к ближайшему дереву, так соблазнительно выставившему в сторону дороги свой сук, словно приглашавшему вновь воспользоваться верёвкой. «А чего тянуть?» — рассудил Карл, порядком вымученный своими неудачами, и направился к дереву. То, что под рукой не было верёвки, ничуть не смущало молодого человека, поскольку он надумал воспользоваться своим поясом. Впрочем, этого не случилось: подойдя наконец к дереву, Карл обнаружил, что место занято — на суку уже колыхались в петлях четверо, повешенных, если верить состоянию тел, буквально несколько часов назад.

— Вот и верёвку искать не надо, — Карл полез на дерево, намереваясь добраться до какого-нибудь покойника, дабы освободить себе место и воспользоваться готовой петлёй.

— А ну стоять!!! — резкий и громкий выкрик напугал молодого человека, почти добравшегося до цели.

Обернувшись на голос, молодой человек обнаружил чернобородого детину с мечом, следом за которым показались двое людей поменьше. «Так и есть — махровое средневековье,» — подумал Карл, решив не обращать на появившихся внимания и продолжил лезть дальше.

— Парень, ты совсем дурак? — чернобородый оказался прямо под деревом, — За такое петля!

— Так мне того и надо, — снизошёл до ответа Карл, не прерывая своего занятия.

— Если уж так приспичило, — язвительно заметил командир небольшого отряда, — шёл бы к озеру и топился бы сколько угодно, а этих, — мужчина указал на трупы, — повесили по приговору самого короля, и если хоть один пропадёт — отвечать нам. Тебе-то что: дрыг-дрыг — и ты уже там, а нам ещё жить. Слазь оттудова, дубина! Не то велю лучникам изрешетить тебя на месте.

— Лучники? — спросил Карл, — Что же, это тоже подойдёт.

— Сам напросился, — проворчал чернобородый, — Ребята, сделайте из него ежа! Живого ежа.

Пятеро лучников вышли из-за спины командира, вскинули оружие и град стрел обрушился на Карла, заставив того свалиться с дерева прямо под ноги стрелкам.

— Жив, — удостоверился, наклонившись над молодым человеком, командир, — Забирайте стрелы и гоните его отсюда.

— Что ж не добьёте? — прохрипел, едва не завывая от боли, Карл.

— Вот оно как… Дурень, за использование королевских слуг для самоубийства положено четвертовать! Это тебе не верёвка и не топор…

— Мне подойдёт, — тут же ответил Карл, — результат-то один.

— Да он сумасшедший, — заметил ближайший лучник, выдернув стрелу из предплечья молодого человека, заставив его заорать от боли, — точно сумасшедший!

— Да, — согласился командир, — его не вешать, его лечить надо. Вот что, вяжите этого парня и волоките к монахам, это уже их дело, не наше.

Сказано — сделано. Вояки наскоро перевязали раны Карла, стукнули по голове для пущей убедительности, замотали парня с ног до головы верёвками, а рот заткнули тряпкой, дабы не слушать ругательства и совсем непонятные для них вещи.

Командир остался с большей части отряда на месте, а тот самый лучник, предположивший, что они имеют дело с сумасшедшим, отобрал из отряда двоих воинов, втроём они погрузили Карла в телегу и неспешно тронулись по дороге вглубь леса.

«Бывало и хуже,» — рассудил Карл, перекатываясь по дну телеги, когда та переезжала неровности, — «и чем бы это не кончилось, мне уже всё равно. Впрочем, если Оператор прав, а этот мир в отличие от других не выбросит меня обратно, то вполне очень может быть, что попаду к местному „богу“, и на том мои мытарства закончатся. Ох, чёрт ведь меня дёрнул за язык осуществить свою детскую мечту, знал бы…»

— Чего затих? — лучник пнул Карла ногой, пнул слегка.

— А ты ему рот освободи, — со смешком посоветовал тот, который правил лошадью.

— Не, — не согласился стрелок, — наговорит с три короба, а монахам прицепиться только повод дай. Ты вспомни, когда поймали Лесного Пророка, всему отряду пришлось в монастырских подвалах месяц с лишним просидеть. Так что, командир, лучше уж пускай помалкивает, не охота ещё раз от ереси очищаться.

— Сумасшедшие не еретики, — не согласился собеседник, — и могут говорить что угодно, им веры нет, да они и сами не знают, что говорят. Пусть уж монахи занимаются, только думается мне, что им и так работы хватает, пока до него очередь дойдёт…

— Так-то оно так, — лучник отвернулся от пленника, — Но откуда мы знаем, что он сумасшедший, а не еретик? Есть ведь и те, кто Смерть почитают и только и думают, как бы скорей окочуриться.

— Это ты про душевников, что ли? Так для них петля поганая смерть, им либо от огня, либо от воды, если сами, подавай, ну или кинутся с оружием на целый отряд в одиночку, чтобы с «подарком» к Смерти явиться. А этот — не, ему один хрен, если правду говорит, так что какой он душевник? Дурак настоящий.

— Как будто других самоубийц не бывает, — проворчал лучник.

— Бывает, — командир хлестнул лошадь вожжами, заставляя животное ускорить шаг, потому как телега выбралась на каменную дорогу, выехав из леса, — но там другое.

— Вот дурачьё!

— А может утопить его и дело с концом? — подал голос доселе молчавший третий человек, расположившийся в конце телеги.

— Утопили бы, — командир вновь хлестнул лошадь, — кабы приказа не было.

— Не всё так плохо, приедем, пива напьёмся и пирогов наедимся…

— Мечтай-мечтай, друг, меня в последний раз в монастыре кормили только когда я с разбитой головой валялся, сами они только попрошайкам да бездомным подают, а коли воин и на службе — кукиш тебе с маслом, заплатишь если только.

Карл, присушивавшийся к разговору, моментально утратил к беседе всякий интерес, ведь подобных разговоров он уже наслушался великое множество. «Память,» — подумал молодой человек, — «Думаю, дело может быть в этом. За все свои жизни я ни разу не отказывался от знаний уже прожитых, так что если я соглашусь, то дело выгорит. Хм, а как я тогда узнаю, что это сработало? В любом случае задерживаться в этом мире я не собираюсь, скорей бы меня сожгли местные инквизиторы, ведь судя по всему, они и тут водятся.»

Тем временем телега добралась до конечной цели путешествия, остановившись подле массивных ворот монастыря, располагавшегося у подножия горы. Монахи, охранявшие ворота, хоть в том и не было особой нужды, от скуки соблюли все формальности, потрепав тем самым нервы посетителям. Наконец, телега въехала во двор и остановилась. Двое лучников остались охранять Карла, командир направился прямиком к самому настоятелю, которого он углядел, остановив телегу.

Настоятель данного монастыря, что обычно уже не практиковалось, вместе с другими монахами был занят тем, что тщательно выметал высокий помост, на котором приводились в исполнение наказания, определённые либо судом церковным, либо мирским, ведь прерогатива приводить в исполнение приговоры навсегда была закреплена за служителями церкви, в их же ведении находились все тюрьмы и все заключённые в них. Были некоторые исключения из правил, но этого преступники должны были ещё заслужить, «отличившись» так, как не «отличался» до них никто.

— Дня вам доброго и светлого, — командир взобрался на помост и остановился.

— И вам добра, — вразнобой прогундосили монахи, не прерывая своего занятия.

— С чем пожаловали? — настоятель остановился, сделав знак, чтобы и другие монахи передохнули.

— Сумасшедший, ваше преподобие. А, может, и еретик.

— Ну-ка, ну-ка, — настоятель потёр свои пыльные ладони, — расскажите мне.

Командир коротко поведал настоятелю случившиеся, заметив, что «подопечный» мог быть не только сумасшедшим или еретиком, но и сумасшедшим еретиком, вызвав данным предположением недовольство монаха.

— Сумасшедшие не бывают еретиками, — прогудел настоятель, подняв с помоста свой веник, — потому как не ведают, что говорят, а еретики не могут быть сумасшедшими, потому как знают, что говорят, пусть и заблуждаются в своих суждениях. Ладно, я понял вас, суд разберётся. Я пришлю людей, с этого момента судьба этого человека в руках Лучистого, отцы-искатели разберутся в этом деле.

— А для кого помост, ваше преподобие? — спросил командир, ведь о поимке какого-нибудь еретика он не слыхал, а так тщательно выметать помост ради простых воришек, которых пороли и калечили сотнями, никто бы не стал.

— Увы, для нашего заблудшего брата, — скорбным голосом сообщил настоятель, — а потому огласке сей факт не подлежит, брат младший мой.

— Ересь?

— Да, — подтвердил священнослужитель, — и притом весьма искусная. До чего только не додумается смертный, и ладно бы приносили в мир новое и полезное, церковь сама рада принимать дары Лучистого, являемые через человека, но утверждать, что Лучистый есть Проклятый, а Проклятый есть Лучистый — верх наглости и скудоумия.

— А не демонов ли это проделки?

— Лучше б это и в самом деле были демоны, — настоятель едва удержался от плевка, — тогда мы смогли бы вернуть на Путь Лучистого нашего брата.

— Дела…

— Такое случается не впервые, — заметил монах, сделав знак подчинённым продолжить работу, — я слышал, что в Менесири пал сам настоятель, поддавшись на уговоры Проклятого и сгубил все триста душ, что искали спасения в святой обители.

— Скажите, ваше преподобие, а можно ли одолеть Проклятого? Как его вообще терпит Лучистый?

— Опасные мысли себе позволяете, брат младший мой. Признаться, я думал над этим, но ответа так и не нашёл, едва не впав в ересь. Надеюсь, Лучистый простит мне эту слабость.

Сменив тему, собеседники поговорили о том, о сём, после чего командир спустился с помоста, убедился, что монахи забрали пленника, и отдал приказ покинуть монастырь и вернуться к основному отряду. Понадеявшиеся на выпивку и угощение лучники поворчали для порядка, но обещание того, что вояки непременно заедут на какой-нибудь постоялый двор за припасами, подняло им настроение, лучники тут же принялись спорить, на что лучше потратить свои монеты.

Сам же Карл, которого никто и не подумал развязать или на худой конец вытащить тряпку изо рта молодого человека, был отнесён четырьмя монахами в подвал, в котором был бесцеремонно брошен на нары одной из многочисленных подземных камер.

— Вот тебе ещё один дурак, — фыркнули монахи, оставив Карла лежать, и пошли к выходу.

Карл понял, что в большом помещении он не один. Едва закрылась дверь и отгрохотал запираемый большой замок, скользнула тень, одетая в монашеские одеяния, скользнула к нему и присела на нары рядом с головой молодого человека.

— Да простит их Лучистый, — зашептал монах, — Ах, как заблуждаются братья! Он, он один владыка всего мира! Лучистый и есть Проклятый, а Проклятый и есть Лучистый, потому никогда один не одолеет другого, всё дело в том, что так Лучистый поддерживает порядок, ибо всего должно быть поровну и вечное равновесие всё равно незыблемо! Есть тьма и есть свет, нельзя сделать добра, не сотворив при этом зла, нельзя убить, не дав жизнь…

Монах, заполучив себе наконец слушателя, который никак не мог ему возразить благодаря тряпке, плотно забитой в рот, принялся излагать свои мысли, за которые, как ранее было упомянуто, был сочтён еретиком своими собратьями и отцами-искателями. Поутру заблудшего брата ждала смерть, монах, который уже смирился со своей участью, никак не желал смириться с тем, что его мысли о том, как на самом деле устроен этот мир, умрут вместе с ним, ведь протоколы допросов по таким делам могли быть прочитаны лишь отцами-искателями, настоятель лично наложил запрет на доступ ко всем пергаментам и осуждённый на казнь монах прекрасно это знал. Еретик, увидев, что сокамерник связан по рукам и ногам, а кроме того рот человека был надёжно забит тряпкой, принял его за сумасшедшего, иначе не стал бы делиться своими мыслями, ведь будь сокамерник еретиком — его мысли умерли бы чуть позже, только и всего, и никто бы не узнал их. Сумасшедших не казнили, так что у монаха были все основания полагать, что когда-нибудь умалишённый пусть и случайно, но донесёт его мысль до прочих.

— Теперь вы понимаете, брат мой? — закончил свою речь монах, порядком утомив своими с точки зрения Карла бреднями, который знал куда больше этого еретика, — Ах, да, вы же не можете говорить! Позвольте помочь вам.

Монах ловко освободил рот молодого человека от тряпки, а после надумал и развязать его, но тут еретику пришлось повозиться.

— Благодарю вас, — сказал Карл пытающемуся распутать его монаху.

— Не за что, брат мой, ведь постыдно лишать голоса тех, кому он был дарован Лучистым, не человеку решать такое. Я брат Секки, позвольте же узнать ваше имя.

— Я Карл. Карл Масленников.

— Какое необычное имя, — монах одолел цепь узлов и освободил руки молодого человека, перейдя к петлям, сковывающим ноги, — Вы из Республики?

— Нет. Впрочем, если вы имеете ввиду не название государства, а название государственного строя — то да.

— Неужто кто-то решился и последовал примеру этих безумцев? Ох, простите.

— Вам не за что извиняться, — Карл принялся разминать конечности, потому как сокамернику удалось полностью освободить его от верёвок.

— Всегда на всех есть вина, — не согласился монах, присев рядом, — ибо безгрешных не бывает, даже сам Лучистый творил временами такое…

— И что же он творил?

— Ну, к примеру, он полностью сжёг город и его жителей только за то, что кое-кто из горожан занялся непотребством с себе подобными и не подобными.

«Похоже,» — подумал Карл, — «это что-то местного варианта Содома и Гоморры, а этот Лучистый их местный бог, точнее говоря — один из создателей, а именно тот, кто создал этот конкретный мир. Хм, если учесть то, о чём я узнал от Оператора о Создателях, то у меня неплохие шансы попасть к этому самому Лучистому, вот только как на самом деле он относится к тому, что здесь происходит? В любом случае, не попробовав, я ничего не узнаю. Тут или этот самый Лучистый, либо снова Оператор.»

— Кроваво, однако, — вслух сказал Карл.

— Огонь не проливает крови, — проворчал монах, — Вы что же — не читали Предупреждения?

— Понятия не имею, о чём вы, — ответил молодой человек, предположив, что Предупреждения являются местным аналогом Библии, что навело на мысль о том, что создатель этого мира вполне мог быть выходцем из его родного.

— Стало быть, вы ничего не поняли, — с досадой протянул еретик.

— Отчего же? — возразил Карл, решивший воспользоваться ситуацией и посмотреть, что из этого выйдет, — Я прекрасно понял вашу мысль, брат Секки, вот только правы вы лишь частично, ибо полная картина устройства мироздания несколько сложнее и разнообразней.

— Не утолите моё любопытство? — спросил монах, — Вы вынужденно слушали меня и было бы справедливым, если я теперь выслушаю вас.

— Существует Система.

— Понятно, что во всём и всегда есть своя система, — заметил еретик.

— Не «система», а «Система», — продолжил Карл, — частью которой является и этот конкретный мир…

Надо отдать должное монаху, который более ни разу не перебил рассказчика, а когда Карл наконец закончил, брат Секки разразился бурным смехом.

— Брат мой, — сквозь смех и слёзы сказал монах, — да вы еретик почище меня! С этакими рассуждениями вас обязательно признают безумным! Ха-ха, миры и Создатели, говорите, впрочем, — еретик указал на окошко, в которое уже начали проникать лучи утреннего солнца, — в течении ближайшего часа-двух я точно узнаю, кто же из нас прав и каково всё на самом деле.

— И как же?

— Всё просто, — пояснил брат Секки, — сегодняшним утром мне отсекут голову. И простите, брат мой, что отнял у вас сон. Мне он, понятное дело, уже не понадобится, а вам не мешало бы отдохнуть. Ха, мне в каком-то смысле даже повезло, не каждому дано узнать истину при жизни, если то, конечно, о чём вы мне рассказали соответствует действительности. Так что мне лишь остаётся дождаться окончания работы заплечных дел мастера, а там…

— И вы так спокойно об этом говорите? — удивился Карл, подойдя к окошку, выглянув через которое, узрел часть монастырского двора и нижнюю часть помоста.

— Вам, брат мой, умиравшему столько раз и прожившему столько жизней, это действительно может показаться странным, — монах подошёл и встал рядом, подставив лицо лучам солнца, — но я всего лишь человек и я устал, устал от всего этого. Вы как никто способны это понять, если вы рассказали мне правду о ваших мытарствах, и несомненно желаете того же. На неприкаянного вы не похожи, но… Позвольте совет, молодой человек: станьте учителем. Это…

Грохот замка в тяжёлой массивной двери прервал брата Секки, монах отошёл от окошка и вышел на середину камеры. Дверь открылась, в помещение вошли четверо в масках и в светлых одеяниях.

— Пора, брат мой, — сказал монах-еретик, — Вы уж простите меня за то, что я так бессовестно украл ваш сон.

Четверо взяли под руки брата Секки и вывели из камеры, несмотря на то, что еретик и не думал сопротивляться или буйствовать, а внутрь вошёл сам настоятель в сопровождении двух дюжих монахов с отнюдь не дружелюбными лицами.

— Твоё имя, дурак! — настоятель остановился напротив Карла.

— Карл.

— Республиканец? — чуть приподнял бровь настоятель, — Да это и не важно. Почему ты хотел лишить себя жизни?

— Да надоела она мне, — огрызнулся Карл.

— Так запросто отвергнуть дар Лучистого способен лишь безумец. А не душевник ли ты?

— Кто такие душевники?

Вопрос молодого человека прозвучал настолько искренне, что настоятель заподозрил неладное, ведь о секте мог не знать лишь действительно сумасшедший, которому ни до чего нет дела, или какой-нибудь инвалид, лишённый слуха и зрения. «Дикарь?» — подумал настоятель, — «Или сумасшедший?» Рассуждения дальше этих двух вопросов не продвинулись, начальника местной братии прервал стук в дверь и сообщение о том, что всё готово и ему, настоятелю, пора бы уже показаться на помосте.

— Разберёмся, — заключил настоятель, направившись к выходу.

Монахи, сопровождавшие своего начальника, чинно выплыли прочь, оставив между тем возле входа жбан с колодезной водой и горшок какой-то каши.

— На безрыбье и рак рыба, — вслух рассудил Карл, забрав горшок и принюхавшись к содержимому.

Тишина. Вот что показалось странным молодому человеку. Ни гула толпы, ни зычного голоса какого-нибудь глашатая, ни криков — ничего. Спустя минут десять-пятнадцать Карл, смотревший из окошка во двор, но видевший лишь основание помоста и часть двора, услышал мощный удар и увидел, как вздрогнули доски помоста. Казнь еретика прошла в гробовой тишине. Ещё минут через пять-десять молодой человек смог увидеть, как люди, до того скрытые от его взгляда помостом, неспешно расходятся. Приглядевшись, Карл заметил лишь монахов. «Понятно,» — подумал молодой человек, — «решили тихо и только при своих. Это не ново.»

Оставалось лишь ждать. Снесут ли ему голову, как только что снесли её брату Секки, выгонят прочь или сожгут заживо, молодому человеку было всё равно. Карл в бесчисленный раз надеялся, что не окажется вновь в «гостях» у Оператора, решив попытаться договориться с создателем этого конкретного мира. «Учитывая то, что я знаю,» — думал молодой человек, растянувшись на нарах, — «договориться вполне может выйти, я даже, чёрт подери, готов отдать память местному Создателю. А не в этом ли дело? Впрочем, память всегда возвращается в полном объёме, если я правильно понимаю. Ждать, теперь только ждать.»

А ждать пришлось долго. День сменял другой, монахи исправно приносили воду и кашу, но вывести из камеры самого Карла не спешили, как не спешили устроить ему допрос на месте. У молодого человека спустя месяц даже сложилось впечатление, что его заочно приговорили к пожизненному заключению, но это было далеко не так и объяснялось такое отношение к нему со стороны отцов-искателей лишь тем, что монахам было не до какого-то сумасшедшего, коим заочно они его признали, сидящего в их подвалах. О, отцам-искателям и настоятелю было чем заняться, ведь брат Секки, так сокрушавшийся о том, что его мысли умрут вместе с ним, неожиданно обрёл последователей, признавших еретика святым. Перепугавшись, что ересь каким-то образом всё же вышла за пределы монастыря, монахи злобствовали и лютовали вовсю, пока не узнали, что причина, по которой покойный брат Секки оказался так почитаем, была весьма проста, проста до того, что в неё долго отказывались поверить, продолжая пытать и казнить его последователей. Однако, разобравшись в итоге, отцы-искатели пришли в ужас — брат Секки, как оказалось, слишком ревностно следовал Заветам Лучистого, помогая заблудшим и нуждающимся более делом, нежели словом, и посему выходило, что преследуя тех, для кого брат Секки был святым, они выставили себя слугами Проклятого, ведь именно такие слухи появились и стали набирать силу по всей округе. Можно было, конечно, придать огласке протоколы допросов и свидетельские показания, признания самого еретика, но настоятель рассудил, что это принесёт ещё больше вреда церкви, так что на совете, где присутствовали все без исключения монахи данного монастыря и приглашённый из столицы ради такого случая кардинал, было принято решение ходатайствовать перед Большим Советом Братьев о причислении брата Секки к святым, а его замученных и казнённых последователей к мученикам за веру. «Лучше уж так,» — сказал столичный кардинал, чья и была на самом деле эта идея, — «чем позор и неподконтрольная никому лавина ереси, в которой погряз несчастный брат Секки. Молитесь, братья, чтобы Большой Совет Братьев удовлетворил это ходатайство, иначе…» Что «иначе», кардинал не договорил, но поняли его все без исключения присутствующие правильно.

Карл, сидевший в своей камере уже порядочно времени, не имел ни малейшего понятия о том, какие страсти бушуют в монастыре, да и узнав о них, от души бы посмеялся, подивившись сходству людей, проживавших в различных мирах. Махровым циником после пережитого молодой человек пока что не стал, но был весьма к этому близок. В данный момент, устав от очередного вынужденного безделья, Карл принялся детально анализировать информацию, полученную им от Оператора, всё более убеждаясь в том, что Оператор рассказал ему далеко не всё, так что шансы вновь увидеть человека в золотистой мантии был весьма высок. Была у Карла и надежда на то, что брат Секки, попав к местному Создателю, непременно проговорится о том разговоре в ночь перед его казнью, и уж тогда этот конкретный Создатель вмешается лично, а там и поторговаться можно. Эту надежду несколько омрачало предположение того, что Создатели зачастую создавали или набирали себе помощников, сваливая на них часть своих «божественных дел», и брат Секки вполне мог угодить к кому-то вроде помощницы Оператора. Девчонка, перед которой Карл представал несколько раз подряд, даже не удосуживалась произнести хоть слово, сразу же отправляя его «по назначению».

И тут про него вспомнили. Ожидавший полноценного суда Карл был несколько разочарован, потому что суда как такового не случилось — настоятель, важно восседавший во главе огромного стола в окружении отцов-искателей, одетых в белые рясы, ограничился тем, что, указав пальцем на усаженного напротив молодого человека, произнёс одну единственную фразу:

— Безумному жить.

На том и кончилось, четверо дюжих братьев моментально выволокли Карла из помещения, а после и вовсе выбросили вон из ворот монастыря, дав хорошего пинка для скорости.

— Уроды вы все! — гаркнул, потирая задницу, Карл в сторону ворот монастыря.

Монахи никак не отреагировали на ругательства, после и самому молодому человеку надоело упражняться в сквернословии, оставалось лишь пойти куда глаза глядят, так Карл и поступил.

— Дело, конечно, нехитрое, — сказал себе молодой человек, добравшись до того самого места, где ранее планировал свести счёты с жизнью, — а если посмотреть?

Повешенных, понятное дело, уже не было на месте, как не было и верёвок — слуги короля, выждав положенный срок, убрали и то, и другое. Несмотря на это, Карл всё ж обшарил окрестности, но добился этим только того, что стал обладателем покрытого ржавчиной короткого меча и чьей-то запасной тетивы для большого лука.

— Дикари, — проворчал молодой человек, смотав и убрав тетиву за пазуху и оглядывая меч, — даже смазывать не подумали. Нет, это даже не махровое средневековье, а вообще чёрт знает что такое.

В монастыре, не смотря на то, что содержали Карла в подвалах, всё ж худо-бедно кормили, а теперь, когда нестерпимо заныл желудок, его следовало наполнить самостоятельно. Отвлёкшись от мыслей, молодой человек сосредоточился на этой конкретной проблеме. «Эх,» — подумал Карл, — «был бы я в ДДГ… А тут я даже не колдун. И как, спрашивается, мне раздобыть себе обед?» Почесав в затылке, парень вспомнил, что командир упоминал озеро, а значит, можно было попытаться поймать какую-нибудь рыбину. О том, что придётся есть добычу сырой в случае удачной рыбалки, Карл не подумал, как не подумал о том, как именно он будет эту самую рыбу доставать из воды, молодой человек принялся искать упомянутое озеро, а когда ближе к вечер затея удалась, спустившиеся сумерки заставили его отложить рыбалку, переключив мысли на поиск места для сна. Не долго думая, Карл взобрался на ближайшее к озеру дерево, достал из кармана свёрнутую тетиву, прикрутил себя на всякий случай к стволу, да так и уснул, правда, далеко не сразу.

Проснулся молодой человек не от чувства голода, которое всё быстрее набирало силу, разбудило его солнце, бывшее в этом мире весьма ярким и тёплым. Зевнув, Карл с грехом пополам отвязался от дерева, смотал длинную тетиву, убрал в карман и спустился на землю. Молодой человек походил по берегу, разминаясь после такого не очень привычного ему сна, попутно обдумывая способ ловли рыбы. В других мирах, более развитых, рыбалка для него при случае проходила весьма просто — пакет со взрывчаткой или граната, а после сачок или на худой конец руки или способности, коими он обладал в тех своих воплощениях. То, что стать браконьером у него не получился ввиду отсутствия взрывчатых веществ или ядов, было очевидно. Карл решил проверить другие способы, но вскоре окончательно убедился в том, что и его способности в этом мире не работали никак, если они вообще сохранились, что тоже стало представляться сомнительным. Без толку потратив время, выясняя окончательно этот факт и убедившись в том, что ни магия, ни другое шаманство ему недоступны, Карл разозлился и вновь вернулся к идее о досрочном прекращении своего существования в этом конкретном мире.

— Зря я это всё, — решил вслух молодой человек, — Нашёл, блин, на что время тратить. Грёбаная Система! Хм, а ведь если я снова окажусь в пролёте, кто знает, куда меня засунет эта дрянная девчонка?

— Божественная кара подойдёт?

Голос, раздавшийся среди деревьев, заставил резко развернуться и схватиться за меч.

— Топиться и долго, и хлопотно, — из леса показался смуглый человек почти в таких же одеяниях, в которых расхаживал настоятель монастыря, — а так и вы умрёте, и я проведу, так сказать, наглядную демонстрацию.

— Вы кто?

— Есть у нас общий знакомый еретик, который в общем-то никакой не еретик на самом деле, но…

— Вы Создатель этого мира! — понял Карл и убрал оружие.

— Истинно так, — подтвердил человек, — Я не слежу за многими вещами, но брат Секки весьма несдержан на язык, так что со временем до меня дошли любопытные слухи, а потому я счёл нужным побеседовать с ним лично. Сразу скажу, молодой человек, что вас в своём мире среди живых я не потерплю, а вот примет ли вас сам мир…

— Как Создатель может этого не знать?

— Очень просто, Карл. Я подозреваю, что Оператор многого вам не рассказал, но они все такие. Так что предлагаю сделку. Вы отправитесь в Яяэр и публично оскверните любым способом мой храм, я сожгу вас молнией, обычное дело, а дальше, пользуясь правами Создателя, придержу вас на какое-то время в этом мире и поделюсь знанием. Что скажете, молодой человек?

— А если этот мир примет меня? Что тогда?

— Сомнительно это, — покачал головой собеседник, — учитывая то, что мне уже известно о вас. А знания, Карл, никогда не бывают бесполезными. Никогда. Правда, вы можете совершить глупость, решив избавиться от памяти всех ваших жизней, я бы этого не советовал делать ни при каких обстоятельствах.

— А, чёрт с вами!

— Я и так с собой, — усмехнулся человек, — и бог, и дьявол, и всё остальное вместе сразу. Кстати, удовлетворите моё любопытство? Какой мир для вас является родным?

— Земля, наверное.

— А.а.а.а.а.а, один из изначальных, так я и думал, и я даже знаю, какая именно Земля, потому что не чувствую вас как иномирянина. А помнят ли там меня?

— Так вы тоже оттуда?! — удивился Карл.

— Как и большинство Создателей, — подтвердил собеседник, — Жители Земли изначального мира вообще выделяются среди прочих своей неуёмной и нездоровой фантазией. Я редкое исключение.

...