Оглавление

В формате А4. От автора

У каждого времени свои герои. И у нашего времени они тоже есть. Это те люди, которых мы видим и не замечаем каждый день. Как и все мы, они вышли из Гоголевской шинели. Одни отошли дальше от неё, другие продолжают кутаться в старую шубу. Те, что ушли дальше, не изросли её, всей своей жизнью, поведением доказывая себе и окружающим, что они не такие, они не Акакий Акакиевич, являя в качестве доказательств отличия свою неприглядную сущность. Другие, напротив, принимают себя «нищими и оскорблёнными» и упиваются трудной судьбинушкой. Кто-то ищет себя и находит, сохраняя достоинство и человечность. Все они — герои нашего времени. О каждом можно написать свою «Шинель» или роман, но это долго и бессмысленно: мы научились понимать людей сразу — в единстве вида и содержания. Героям нашего времени не нужны романы — им достаточно одной странички или одного листа в формате А4, и всем всё понятно о себе и о них. Мы все — герои нашего времени.

Каждая из семнадцати историй не выдуманная, а взятая из жизни; за каждой из них стоят живые или недавно ушедшие люди. Жизнь так устроена, что при всём разнообразии имеет свои аффинные координаты, в пространстве которых мы находим себя, отбрасывая проекции, а то и все оси сразу. Мы движемся по жизни и существуем в этом пространстве, сопереживая себе подобным, отрицая в себе и в других то, чего стыдимся или не желаем.

Как в маленьких романах, в коротких историях раскрыты эти аффинные оси нашей жизни. Каждая из них — бесконечна: от рождения до ухода в навсегда. Конечен след. И выбор за каждым свой. Автор не моралист, а рассказчик. Читатель сам найдёт своё место в сложной системе координат.

Четверг, 27 февраля 2025 г.

Вовка

Вовка Пролётов, специалист в своём деле на железной дороге, уважаемый в коллективе, давно не испытывал настоящего человеческого счастья. В застольях Вовка не участвовал, на дух не переносил спиртное, стихов и книг не читал и тосковал о чём-то недоступном его непознанной душе. Прошлое казалось далёким, будущее смотрелось в тумане волн, а сегодняшнее — полный штиль на всём горизонте событий. Жена от него ушла, а он от неё не ушёл: каждый вечер и даже за работой днём думал о ней, думал и не понимал. Он и прежде был необщительным, а теперь и вовсе замкнулся в себе. «Да, я такой: не понимаю метафор, не понимаю стихов, не понимаю всех этих Чеховых и Пушкиных, не понимаю Некрасова и всех Толстых. Все они остались далеко от сегодня, а мы тут. И что? Мне теперь нет места в этом мире? А кто башмаки будет в шпалы заколачивать для этих господ?» — накручивал себя Вовка и понимал, что фамилия даётся не просто так: он в пролёте.

Перед глазами всплывал образ супруги. «И что? В кокошник её обрядить? Сарафан и кафтан накинуть? Мы в каком веке живём? Софья, Фамусов, кто там ещё? Чаадаев и прочие, кому на Руси жить хорошо? А нам сейчас чем плохо? Почему я должен страдать вселенской болью за ту Страну, что нет? Но разве она поймёт?» Чем дальше, тем больше загонял себя Вовка в тупик. Она ушла, а он остался. И всё из-за стихов.

Горечь разливалась в душе некогда любимого Вовки. Он оглядывался на товарищей и сравнивал себя. «Они и пьют, и курят. Спроси любого — и не вспомнит, кто такой Пушкин. Так почему я должен быть в ответе за Капитанскую дочку?» Он делал своё дело машинально: махал, чем надо махать, катал, что надо катать по этим рельсам, глотая слёзы. «Кто сказал, что эти люди — мерило нашей жизни, её смысла? А если я не хочу никакого смысла? Я просто человек, а из-за Пушкина меня отвергают. Да кто он такой?!» — не находил себе места Владимир.

Как вернуть жену он тоже не знал. Стихи учить, как для деда Мороза, ему не хотелось, да и она не Снегурочка. «Неужели всё, что объединяет людей — это общие интересы? А какие они общие, если я обязан принять несвойственное мне? А иначе я чужой… Вот ты и не принимаешь, а что тогда маешься? Уговорить себя не можешь? Или так и скажи, что любишь её, дуру, такой и без неё никак. Пусть и Пушкин в нагрузку идёт, и Шаляпин. Не могу без неё».

Кувалда обрушилась на последний башмак в шпалу. Он присел на рельсе и уставился в небо. Там проплывали почерневшие облака. Потом небо затянуло и обрушился проливной дождь. Первый весенний гром. Вовка сидел под ним, мокрый насквозь и глупый от своей безответной любви. Он просто любил и не понимал, почему между ними встал какой-то Пушкин?

Смена закончилась, и он отправился домой — мокрый, глупый и голодный. Поднявшись на свой этаж, машинально позвонил в дверь; тут же вспомнил, что ответить некому и начал искать ключ в кармане промокшей куртки. Дверь отворилась — и там стояла она. Из кухни доносились раздражающие аппетит запахи.

— Я подумала… Ну, не любишь ты Пушкина, а меня-то ты любишь?

Вместо ответа Вовка сгрёб её в свои мокрые рукава и зашептал:

— Ради тебя я и Фета полюблю. Только не уходи.

Суббота, 3 мая 2025 г.

Музыка: Apollon Kouskoumvekakis — Autumn Guilt — «Осенняя вина»

Титаник

Витька Титов по прозвищу Титаник был парнем шебутным и никчёмным, хотя и добрым. Кто-то помнил его мальчишкой, который угнал с картофельного поля трактор и рванул на дальнюю торфянку за карасями, кто-то ловил с папиросками и самокрутками, и отводил за ухо к отцу, кто-то помнил, как рвал цветы с клумбы у клуба и дарил их в день рождения тёте Нине, вахтёрше, за то, что пускала мальчишек без билетов на пол перед экраном. Так и вырос Витька у всего посёлка на глазах и на слуху. Время было спокойное, бедное, но всем в радость. Ребята и девчата в посёлке делились на левых и правых. Между ними мост с одного берега на другой. На правой стороне была школа, которую Титаник и закончил, бесконечно влюблённым в учительницу английского языка. Сам язык он в школе не освоил и даже не старался, но не пропустил ни одного урока с Ларисой Владимировной: «Благо, что она тоже из наших, левых».

Первого мая он во главе выпускного класса рядом с Ларисой Владимировной шёл через мост к поселковому клубу и центру, где их приветствовал глава района, а потом… Он, бесконечно влюблённый, провожал любимую учительницу обратно на левый берег в сарай со всеми портретами и плакатами в тележке. Их самая близкая встреча произошла чуть позже — на выпускном экзамене по языку. Языковик — директор — обводил всех учеников строгим взглядом, не давая списывать, а Витька надеялся только на чудо. Она сама подсела к нему. Своей рукой написала ответы на незамысловатые вопросы и поставила оценку «хорошо». Она была так близко к нему… Он чувствовал её запах и сходил с ума.

Осенью Титаник ушёл в армию. Он сам попросился на флот и взял с собой из дома одну-единственную книжку — словарь английского языка, который украл из стола Ларисы Владимировны во время выпускного. За три года службы на флоте Титаник прочитал весь словарь раз десять, дослужившись до старшины второй статьи. Вернулся в посёлок Титаник завидным женихом, но вступать в отношения не спешил. От прошлого Витьки почти ничего не осталось. Он успел повидать мир, пережил потерю друзей, замерзал, греясь только ломом, скалывая наледь с бортов эсминца, чтобы тот не перевернулся; тонул и