Оглавление

АЛЕКСАНДР БОЯРСКИЙ

ДВОЙНАЯ УЛИКА

Детективная повесть
Глава первая

Вечер в загородном доме был в самом разгаре. Гости веселились внизу, на первом этаже, где находилась большая гостиная. За окном уже сгустились сумерки, и на фоне желтого диска луны проплывали маленькие облака. Лето кончалось, но в этот последний августовский день погода была достаточно теплой, и даже легкий теплый ветерок придавал какую-то особенную пикантность и легкость настроению. Шампанское лилось рекой, гремела музыка, кто-то выходил курить на улицу, раздавался женский смех и звон бокалов. Мужчины травили анекдоты, а женщины сплетничали о мужчинах. В общем, как говорят в таких случаях, всё шло своим чередом

Хозяин дома, небольшого роста, но приятной полноты мужчина, спускался по лестнице со второго этажа, где находился его кабинет, в котором хранилась довольно приличная коллекция старинного оружия. Это хобби уже давно переросло в его тайную страсть неудержимой натуры, которой он подчинялся порой вопреки здравому смыслу, но поделать с собой уже нич��го не мог. Заграничные командировки, в которых он бывал достаточно часто, давали ему неплохую возможность пополнять свою коллекцию редкими экземплярами. Вот и из последней командировки он привез миниатюрную копию старинного мушкета, отделанную золотом и серебром. Она ласкала его взгляд, грела душу, когда он прикасался к ней своими пальцами. Ах, эти тонкие линии, мягкие изгибы! Это какое-то чудо и очарование! Господи, умеют же люди создавать такую красоту!

Он прошел мимо танцующих пар, слегка улыбнулся кому-то и вышел на открытую террасу.

— Мне бы не хотелось, чтобы об этом кто-нибудь узнал, — сказал Марк Захарович десятый раз подряд. Он сидел в кресле и обмахивался платком.

— Ты меня должен понять, Алексей, если об этом узнает моя Татьяна, она просто не переживет. Ты меня понимаешь ведь, правда?

Слово «понимаешь» звучало в разговоре как назойливый мотив. Алексею приходилось это терпеть по одной простой причине, что это было всегда его работой. Сейчас, когда он вышел в отставку и ему не надо было каждый день приезжать на службу и заниматься делами, он мог позволить себе выслушивать эти стенания друга, которые, если честно, уже стали его доставать, но он продолжал молчать. При своем более чем среднем росте и приятной упитанности, он не смотрелся пожилым человеком, а джинсы, клетчатая рубашка и замшевая куртка рыжего цвета придавали ему вид спортивного человека, на которого еще с удовольствием заглядывались женщины и посылали ему загадочные улыбки. Осмотрев ещё раз кабинет, он сел в кресло напротив хозяина и бросил на журнальный столик тонкую белую гипюровую перчатку. Марк опустил руку с платком и уставился на эту перчатку. Капельки пота стекали по лицу, и он их снова вытирал. Изящные руки с великолепным маникюром, небольшой рост и легкая полнота делали его обаятельным человеком, особенно когда он улыбался и был доволен судьбой. Но не сейчас, когда он говорил этаким жалобным тенорком. В своем роде он был знаменитым, а светская жизнь стала его второй профессией. Богатый, но не чрезмерно, криминальных афер он избегал, хотя это и давалось с большим трудом. Считал себя аристократом в душе и наследником древнего дворянского рода, хотя этим никогда не кичился и не торопился в дворянское собрание, чтобы получить почетную грамоту, подтверждающую его родословную. Он был всегда выше этого.

— Я поэтому и не стал звонить на Петровку, а решил сразу позвонить тебе. Ты меня понимаешь?

Марк Захарович любил старину. Все грубое и современное его отталкивало. Алексей поспешил на его призыв о помощи и застал его измученным колебаниями и сомнениями. Пригласить милицию в данных обстоятельствах казалось ему совершенно невозможным. Но если её не приглашать, тогда ему придется смириться с утратой жемчужины своей коллекции — миниатюрной копии мушкета и …бриллианта, крупного бриллианта, который был спрятан в тайнике рукояти мушкета. Первый раз в жизни, контрабандно провез через границу такую прелесть. Хотел сделать жене подарок ко дню рождения и вот… Эта мысль была для него невообразима, и он выбрал компромисс, обратившись к своему старому другу Алексею, сыщику до мозга костей, зная, что он не откажет ему и поможет в таком конфиденциальном деле.

— Мой мушкет, это оружейное чудо, я так давно его искал, и вот… Но, это еще не всё. Там в рукояти был тайник, а в тайнике спрятан бриллиант. Старинный, я его получил в подарок…, ну не совсем в подарок, это скорее плата за блестяще проведенную операцию…

— Ухода от налогов — закончил за Марка фразу Алексей, и посмотрел в глаза друга. Марк дернулся, словно его прошило током, и опустил глаза. —

— Ну что ж, я, как всегда, прав. Все преступления в мире творятся из–за женщин и ради женщин. «Шерше ля фам» — ищите женщину, и вы не ошибетесь!

Алексей Павлович Журов, подполковник в отставке, «сыщик-одиночка», как он сам себя называл, в свои сорок восемь лет, если честно, то не ожидал услышать от своего старого друга такой пикантной информации. Было от чего задуматься. Мысли цеплялись в голове одна за другую, словно колесики часового механизма.

— Я тебя понимаю, но и ты пойми меня.

— Нет, нет, только не это! Только не это! Я этого не переживу, ты меня знаешь! Леша, не делай этого, я тебя умоляю! — От страха за свою судьбу лицо Марка стало просто неузнаваемым. Его трясло. Он лихорадочно вытирал платком пот с лица и безумными глазами смотрел на Алексея как на единственного своего спасителя.

— Не мог бы ты поподробнее изложить обстоятельства их исчезновения, — мягко предложил Журов.

— Сейчас. Я и пытаюсь это сделать. — Ему было трудно говорить, и он постоянно останавливался, словно делал передышку, чтобы собраться с мыслями.

— Вчера у нас был небольшой прием. У Танечки День Ангела, она пригласила друзей и подруг, так — ничего официального. Было всего восемь человек. За это лето у нас уже было два таких приема, и, хотя не мне говорить об этом, но они прошли очень успешно. Я предложил гостям немного хорошей музыки: внизу в гостиной выступил пианист из музыкального театра, несколько песен спела молодая и очень одаренная певица Светлана Миланова, она недавно закончила Гнесинский институт и сейчас почти постоянно работает за границей, где мы, кстати, и познакомились на одном из вечеров классической музыки. Очень приятная девушка. Советую тебе её послушать. Просто соловей, очаровательна до безумия. Очень, очень. Я без ума. — На секунду он умолк. — Извини, я отвлекся. Итак, в начале вечера я показал гостям мою коллекцию старинного оружия, как видишь, она вся здесь висит на стене, к счастью, нетронутая, потом осматривали мушкеты и пистоли, что стоят здесь в стеклянной горке, и лишь потом достал из небольшого, сам знаешь теперь, стенного сейфа это маленькое чудо ювелирного искусства. И вслед за этим все вместе прошли в гостиную слушать музыку. Только после ухода гостей я обнаружил, что сейф открыт и пуст! Должно быть, я не запер его как следует, и кто-то воспользовался этим, и похитил, оставив только пустую, обитую красным бархатом коробочку, в которой лежал миниатюрный мушкет с бриллиантом. Этот мушкет и бриллиант — это как венец всей моей жизни, венец моей коллекции! Я бы все отдал, только бы вернуть их! Только без огласки! Об этом никто не должен знать ни в коем случае, ты меня понимаешь, Алексей, не правда ли? Наши с Танечкой гости, наши близкие друзья! Это был бы ужасающий скандал!

— Кто последним вышел из этой комнаты, когда вы направлялись в гостиную на первый этаж?

— Жорж. Жорж Заславский, его так все зовут, а вообще-то он Юрий, довольно крупный бизнесмен из Одессы, недавно прикупил себе шикарную квартиру в новом комплексе на берегу Москвы-реки. У него классный «мерседес», и вообще он отличный мужик. Я помню, что он здесь задержался, всё рассматривал пистоли в стеклянной горке и восхищался. Но это было всего на миг. Нет. Я думаю, что это не он. Несомненно — это не он!

— А не возвращался ли в течение вечера один из ваших гостей в кабинет под каким-нибудь предлогом?

— Я был готов к этому вопросу, мой друг. Да. Трое из них возвращались.

— И кто же это был?

— Виктор Веселовский, молодой повеса… хотя, какой он молодой, уже давно за тридцать, наш старый друг…

— Ещё кто? — перебил друга Алексей.

— Бари Бахман из Германии и баронесса Вероника Васильева.

— Теперь расскажи, пожалуйста, о них более подробно.

— Баронесса Васильева — это очаровательная и очень красивая дама лет сорока. С начала перестройки уехала за границу с иностранцем, он был здесь по делам фирмы, они познакомились на каком-то приеме. Она влюбилась в него, а он в неё, она вышла за него замуж и уехала в Париж. Он из древнего рода. У него свое имение. Так она стала баронессой. Повидала мир. Таня моя познакомилась с ней лет пять назад на Елисейских полях. Им понравилась одна картина. Подружились, а сейчас она снова вернулась в Россию, живет одна, с мужем развелась, что-то у них там в итоге не срослось. Она уже успела попрощаться со мной, и поэтому я был несколько удивлен, когда застал её в этой комнате, сидящей в кресле и любующейся коллекцией оружия. Странно, не правда ли? Если, честно, то мне это еще тогда показалось очень странным и подозрительным. Ты со мной согласен, Алексей?

— Да, это в высшей степени подозрительно, но это еще не факт. А что ты можешь рассказать о других?

— О других?.. Так вот, Бари Бахман зашел сюда просто для того, чтобы найти свое портмоне. Ему показалось, что он его выронил из кармана где-то здесь, когда мы рассматривали коллекцию моего оружия, но так и не нашел его.

— А Веселовский?

— Ты знаешь, Алексей, я хотя и называю его повесой, но это так, в шутку. На самом деле это серьёзный молодой человек, хорошо воспитанный, имеет два образования, престижную работу и коллекционирует марки. Одну, достаточно редкую, он и принес показать мне и зашел сюда, надеясь застать меня одного, чтобы пообщаться наедине.

— Хорошо, мой друг. Значит у нас на подозрении четверо. Бизнесмен из Одессы, молодой повеса, немец из Германии и баронесса, которая теперь снова не баронесса, так?

— Так.

— А кстати, кто такой этот Бари Бахман?

Вопрос этот, как ни странно, почему-то смутил Марка, он даже отвернулся в сторону и немного помолчал.

— Бари Бахман… Очень приятный человек, грамотный специалист, я таких люблю. На него можно положиться.

— Это я уже понял, — заметил Журов. — А чем он занимается, этот Бахман?

— Он довольно хорошо известен в Германии, хотя, как говорится, к сливкам общества себя совершенно не относит.

— И как же тогда он попал в ближайший круг твоих друзей?

— Это было несколько лет назад. Мы совершали в Германии одну сделку, и он тогда очень сильно мне помог. Ты же знаешь, что без хороших посредников, особенно в конфиденциальных сделках, никак не обойтись. Тем более, что многие знают о том, что я интересуюсь этими безделушками. Частенько они кому-то достаются в наследство, а наследники, соответственно, не желают открыто от них избавиться. Заметь, такие вещи редко продаются открыто и без посредников. Бахман улаживал все отношения сделок, вступал в контакт с обеими сторонами, и тем самым помогал устранить даже самые маленькие затруднения. По моей просьбе он сообщает мне о новых раритетах, которые появляются на горизонте. Так завязались наши отношения. Мы часто стали бывать в гостях друг у друга. Вот и на этот раз он вернулся из Германии, выполнив одно из моих поручений.

— Если не секрет, какое?

— Секрет?!… — Марк снова замялся с ответом, и Журов уперся в него глазами. — Ну, если ты на этом настаиваешь, то мне ничего не остается, как во всём признаться. — Но… — он поднял палец вверх, и стал похож на учителя гимназии, который объясняет своим ученикам новый и очень трудный урок, — только тебе одному и, ясное дело, без протокола.

— Где ты увидел протокол?

— Это я так, к слову.

— Не тяни.

— Так вот. Ты будешь меня считать контрабандистом, но это, к сожалению, так, и можешь не смеяться, ибо, как правило, контрабандисты вывозят всё из страны, а я, наоборот, ввез бриллиант, и очень дорогой.

— Сразу вспоминается любимая комедия Гайдая «Бриллиантовая рука», ха-ха, — Журов слегка засмеялся.

— Пожалуйста, не смейся! Это было сделано просто ювелирно. Бриллиант был упакован в маленький продолговатый свинцовый цилиндрик, и помещен в рукоятку пистоля, который и был мной привезен из последней командировки.

— Но, ведь ты рисковал на таможне!

— Отнюдь! По весу все совпадало, а свинец, сам знаешь, никаких лучей не пропускает. Никому и в голову не могло прийти, что там может находиться такой бриллиант. Лицензию на вывоз пистоля как ювелирного изделия я получил официально, а вот всем остальным как раз и занимался Бахман.

— Тогда зачем он приехал сюда?

— Это была своеобразная страховка.

— Я так понимаю, что самим бриллиантом тоже занимался Бахман? Странно, и главное — непонятно. Как правило, в таких ситуациях заказчику доставили презент, и на этом можно было бы его миссию закончить. Или я не прав?

— И «да», и «нет».

— Что «да», и что «нет»? Он должен был вернуться обратно и что-то увезти с собой? Иначе пропадает всякая логика.

— Контракт. Он увозит с собой контракт. Для меня это очень важный контракт, понимаешь?

— Я это понимаю. Понимаю, поэтому и спрашиваю, за какие такие радости твой партнер расплачивается с тобой дорогими бриллиантами. Какую еще аферу ты проворачиваешь ради этих красивых стекляшек.

— Ну, что ты, что ты! Какую еще аферу! Никаких афер. Это всего лишь бизнес.

— Знаю я весь этот бизнес! Сплошное воровство.

— Ты меня обижаешь. Зачем?

— Ладно, не бери в голову, проехали.

— Если бы в нашей стране были нормальные законы, никто и никогда не стал бы вывозить из страны капиталы. Ты сам это прекрасно понимаешь. У нас «по-другому» просто нел