Глава 1.
Вечная душа.
Пирожки для Алины
Когда я окончательно поняла, что должна написать эту книгу, был сентябрь. Я вернулась из прекрасного путешествия, меня сократили в деятельности, которой я посвятила много лет жизни. Это то, что оставалось у меня в жизни незыблемым. Я училась, чтобы преподавать, я научилась преподавать и делала это с искренним интересом к душам людей. Это не всегда понятно и не принято сегодня. Категории «душа», «духовный мир человека» всплывают в образовании только в контексте русской классической литературы. Но и это бы ладно. После школы единственное, что осталось в моих представлениях о мире и о себе, — это то, что я люблю читать и люблю литературу, историю и английский язык, и что я не знаю все остальное. За десять лет это совсем немного. При том, что современный человек живет не тысячу лет, в отличие от героев «Махабхараты». Десять лет лучшего возраста, когда много сил, кровь кипит, желание все знать зашкаливает, ушли коту под хвост. Я так и не узнала, что мое здоровье — это прана и ее правильное передвижение внутри моего тела, т.е. гармоничное сосуществование со своим телом и тем, что окружает. Я так и не узнала, что лучшие виды спорта для меня это плавание, занятия йогой и бег. Я ненавидела уроки физкультуры, так как была слабая и стеснительная, силы рук не хватало, чтобы забираться на канат, надо мной смеялись, и в списках по физкультуре я была на последнем месте. И это несмотря на длинные ноги и довольно спортивное телосложение. Я бы и забиралась на этот канат, если бы кто-то начал заниматься со мной этим индивидуально, вникая в подробности и частности моей жизни и моего характера. Я так и не узнала, что поедать плоды убийства — это плохо, и то, что обычно готовится в кастрюле на кухне и вызывает неприятные ассоциации из-за запаха, крови и костей, — это и есть плоды убийства. Я так и не узнала, что для девушки самое радостное — это петь, танцевать и печь вкусности, а для меня ещё — писать красивые стихи и рассказы. Я так и не узнала, что должна буду стать женщиной и полюбить мужчину, выйти за него замуж и создать свою семью, и как именно я должна буду ухаживать за мужем и за детьми. Я так и не узнала, что я не просто долговязый худой подросток, а красивый человек и красивая девушка с зелеными глазами, не такими, как у всех. И так и не узнала, что к моим глазам пойдут определенные цвета, и что мне нужно немного осветлить волосы и позаботиться о красивой одежде, которую не так и сложно было подобрать, потому что у меня красивая фигура. Я так и не узнала, пока училась в школе, почему у меня заболела печень, и почему ухудшилось зрение, и мне выписали очки. Я так и не узнала, что я — не просто тело, что я — душа, а у меня есть тело, и я пришла из духовного мира, оторвавшись от Бога, и я даже не узнала, что есть такой — Бог…
Можно продолжить список, но я остановлюсь, потому что такой же точно путь прошли все дети моего поколения, такой же путь проходили и старшие, его проходят и сегодняшние дети, на которых спустили всех собак усложненной информационной среды обитания. Обитания, в котором все меньше места для счастья.
Благодаря родителям я смогла понять, куда меня тянет больше всего: в доме было много книг, родители и старший брат читали запоем, среда была интеллигентская. Я попала туда, куда нужно — на филфак. И после пришла в сферу образования, пройдя многие перипетия в жизни, с четким намерением — давать знание о душе, нести его через литературу. Потом, когда я стала еще и деканом нового факультета, у меня появилась удивительная возможность начать заботиться о студентах так, чтобы они получали в высшей школе теплое достойное отношение к себе, чтобы они знали, что их ценят и любят — каждого. В те годы моя жизнь была полна путаницы и совсем не являлась образцовой (и никогда таковой не была). На нашем юном факультете нам удалось создать такую атмосферу, в которой каждый студент и преподаватель мог рассчитывать на уважение, профессионализм, такт, доброту, мудрость и заботу. И это был счастливый период в моей жизни. В рамках небольшого факультета нам с командой прекрасных педагогов удалось осуществить небывалое — к нам шли учиться и работать с радостью.
Когда я поняла, что должна написать эту книгу, моя педагогическая деятельность в высшей школе была сокращена до минимума. А в целом — я была счастлива. Именно той осенью, в конце сентября из моей жизни ушел редкий и прекрасный человек, моя соседка по саду, которая, как я узнала только в августе, несколько лет боролась с раком. Алина… Тонкий, умный человек, знаток французского и английского языка, психолог, мама и замечательная бабушка, центр большой семьи. Последнее лето своей жизни она провела в саду, и, как говорят соседи, в последние дни ходила по участку и фотографировала на телефон его уголки… Мне кажется, до сих пор там осталась ее частица. У нас были своеобразные отношения: Алина как будто отдыхала со мной от своих домашних и принципиально не обсуждала болезнь. Мы говорили о чем угодно: о психологии, о наших мамах, о ее внуках, о стиле в одежде, о прическах, о книгах. В последнюю встречу она попросила у меня рецепт моих пирожков с яблоками, которые ей так нравились… Рецепт будет в этой книге. Алина ушла незаметно для меня, но я будто знала, что она уйдет этой осенью. Предчувствия породили тогда текст.
«Прозрачность осени еще не наступила. Подкрадывается в промозглом ветре, потоках холодного дождя и желтых подпалинах на по-летнему одетых пока деревьях. Прозрачность придет с глубоким синим небом, отражающимся в лужах и прудах и в изменившей цвет похолодевшей реке; с опавшей полностью листвой, которая выстелит тротуары, парки и лесные посадки; с чувством наслаждения, возникающим, когда выбегаешь ранним утром на первый ледок и вдыхаешь морозный бодрящий воздух, и знаешь, что в течение дня лед растает, но уже скоро вернется надолго. Не навсегда, только до долгожданной весны. И начинаешь ждать весну осенью. И скользишь в солнечно-морозном пространстве для того, чтобы улетать в весну, и ценишь бестелесность осени. Осень более всех времен года способна напомнить о том, что мы здесь только гости, зашедшие ненадолго, и каждый в свой срок сбросим цветную оболочку и отправимся туда, куда отправляются души. Осень философична своей прозрачностью. Она безжалостна и этим прекрасна. Говорит прямое „нет“ на все просьбы: „А может…“ Не может, ушло вместе с летом, и, как не хитри, не вернешь тепла, не воротишь. Что ж… Собери в ладошки лимонные и красные листья, цветы оранжевых бархатцев, сплети их со стеблями осоки, пошепчи над веночком обо всем, что хочешь сказать Неземной силе, и отправь вниз по течению просветлевшей реки. И верни веру в тепло и его источник».
Я знаю, что она прочитала это в соцсети. И корю себя за то, что не смогла дать ей больше силы и тепла, что была слабой и эгоистичной. Когда Алина ушла, я открыла «Бхагавад-Гиту как она есть» и прочитала: «Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и душа принимает новое тело, оставив старое и бесполезное». Это знание, которое Кришна дает своему другу Арджуне в ответ на его вопросы о необходимости вступить в войну со своими близкими родственниками. Кришна говорит о том, что, если эта война необходима для того, чтобы бороться со злом и восстановить дхарму на земле, то нужно уничтожить все сомнения и вступить в сражение. А сомнения возникают даже у такого возвышенного воина, как Арджуна, от того, что нет понимания нашей духовной природы. И поэтому Кришна в нескольких стихах подряд говорит именно об этом — о душе и ее вечных качествах. Для того чтобы уничтожить сомнения Арджуны, он продолжает: «Эту индивидуальную душу нельзя разбить, растворить, сжечь или иссушить. Она существует всегда и везде, неизменная, недвижимая, вечно та же. Душа невидима, непостижима и неизменна. Зная это, не следует скорбеть о теле». И, чтобы окончательно сбить Арджуну с платформы ума, Кришна говорит следующее: «Тот, кто родился, обязательно умрет, и после смерти обязательно родится. Поэтому не следует предаваться скорби».
Надеюсь, душа Алины услышала меня. Мне показалось, что я смогла хоть чем-то быть ей полезной. Ведь эти строки разъясняют самое главное, что есть в жизни — что` именно будет с нами после смерти. Это тот вопрос, на который не дают ответа школьные учебники, а поиски ответа на него в жизни каждого человека являются главными.
Удивительна роль этой уникальной книги — «Бхавад-Гиты как она есть» — в моей жизни. Когда-то я писала диссертацию о творчестве Бориса Зайцева, русского писателя начала 20 века, и была очень увлечена этим процессом. Тогда же я изучала эзотерику, модную в среде интеллигенции и в начале 20 века и в начале 21. Творчество Зайцева вело к истокам: к древнерусским житиям святых, другим христианским источникам, к Евангелию, к
