Оглавление

Глава 1

— Знаешь, чего я сейчас хочу, Маркус? — спросил Эндрю, лежащий на кровати и о чём-то размышляя.

— И чего же ты хочешь? Дай угадаю. Ты бы сейчас хотел лететь по небу, — ответил Маркус, читая книгу.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, потому что, мой друг, ты всегда придумываешь что-нибудь сумасшедшее, безумное.

— Ты почти угадал, но, как всегда, мимо. Ну в общем, я всегда говорил, что безумцы — самые умные люди на земле. Так вот, это звучит смешно, но я скажу. Я бы хотел посетить дом сумасшедших.

— Что? — расхохотался Маркус, чуть не свалившись со стула. — Хотя, к чему я удивляюсь? От тебя, Эндрю, можно ожидать что угодно.

— Да ладно тебе! Я же говорил, смешно. Но я люблю веселье.

— Почему ты так внезапно этого хочешь?

— Я не знаю. Но правда ведь, Маркус, что я нашел бы там хоть одного такого же, как я?

— Но это же дом сумасшедших. Там люди, которые обезумели, рехнулись и, скорее всего, чокнулись. И наконец, эти люди страдают шизофренией. Ни ты, ни я этим не страдаем. И пусть Бог нас от этого убережет!

— Хм… Я не знаю, но меня туда тянет.

— Это потому, что у тебя фантазия зашкаливает. Посмотри на книги, которые ты читаешь, одни сказки про волшебных существ. У тебя все еще детское воображение. Но ты же взрослый человек, Эндрю, тебе двадцать шесть лет. А ты ведешь себя как ребёнок. Ты живешь в своём мире, но реальность другая. Очнись, Эндрю, мир реален здесь и сейчас. В реальном мире твоя фантазия не действует.

— Ты абсолютно прав, мой друг, — улыбаясь, сказал Эндрю, всё ещё лежащий на кровати и смотрящий в потолок, — но почему ты говоришь, что в реальном мире моя фантазия не действует? В этом мире ты либо умный, либо сумасшедший. Я выбрал второй путь. Но скажу тебе одно, что умный и сумасшедший — это один и тот же человек. Ведь если умный человек создает, изобретает что-то, что даже обычные люди не могут даже мыслить об этом, значит, в нём есть что-то сумасшедшее. Это потому, что у меня фантазия, как ты сказал, зашкаливает.

Маркус не знал, что сказать, у него не хватило даже ума, чтобы плести хоть несколько слов. Прошло несколько минут. В комнате стояла полная тишина, а только слышался звук часов: «тик-так, тик-так.» Но вдруг Эндрю заговорил.

— Вероятно, твоё молчание — это знак согласия с моим мнением. Решено, завтра, если ты желаешь со мной идти, мы посетим дом сумасшедших. Узнаю, что же меня туда тянет.

Маркус всё ещё молчал, но его, как будто бы раскусило, и он заговорил.

— Лучше бы ты поженился. Обрел бы семью. А то живёшь тут один, в этой комнате. Ты же мой друг, Эндрю! Я тебя очень уважаю и не хочу, чтобы ты был одиноким. С тобой должны быть те, кто о тебе позаботится. Я не буду вечно с тобой.

Но Эндрю, как будто не слышал его, и сказал:

— Так ты идёшь со мной завтра?

— Хм, — помахал на него рукой Маркус, — чего я ожидал? Ладно, пойдём, если хочешь, но скажу заранее — это плохая затея. А сейчас мне пора, семья ждёт меня давно, что-то я засиделся у тебя.

— Подожди ещё немного, — сказал Эндрю и встал с кровати.

— Я бы рад, но не могу, пора. До завтра, Эндрю.

— Обязательно, — Маркус ушёл, хлопнув за собой дверь, а Эндрю в тот же час уснул, совершенно в пустой комнате.

Глава 2

Эндрю Бекхэм — молодой двадцати шестилетний человек с живым воображением и необычным взглядом на жизнь. В его сердце всегда есть место для веселья и радости, а в его уме — бесконечные фантазии и мечты. Хотя Эндрю мог бы стать писателем-фантастом, он отказывается от этой идеи, считая писательскую жизнь скучной и недостаточно захватывающей. Вместо этого он выбрал свой собственный путь, отказавшись от заманчивой перспективы карьеры экономиста и предпочитая исследовать мир в своих фантазиях.

Получив диплом экономиста в 1982 году, Эндрю не стал следовать по пути своей специальности, предпочтя странствовать по дорогам своего воображения. Он унаследовал некоторое состояние от отца, но предпочел распорядиться им, сохраняя лишь небольшую часть. Потеря матери в раннем детстве оставила в его сердце глубокий след горя, который он неизменно переносил через свои творческие зарисовки и мечтания. Спустя пять лет отец тоже скончался и оставил Эндрю совсем одного в этом огромном мире.

Он ведет скромный образ жизни в уютной однокомнатной квартире, отказываясь от идеи брака и семьи, убежденный, что это лишь отвлекает от его собственного внутреннего мира. Его единственный друг, Маркус Стивенсон, является надежной опорой и спутником в его жизни. Хотя Эндрю живет в полном одиночестве, его внутренний мир и его фантазии достаточно огромны, чтобы наполнить его жизнь смыслом и радостью.

Но Маркус очень ценит дружбу с Эндрю. Маркус женился, обрел семью с двумя детьми: сыном Алексом и маленькой девочкой Марией. Сразу после женитьбы он переехал от родителей и жил отдельно. С женой и детьми Маркус нашел новый этап своей жизни, полный радости и ответственности. Переезд от родителей стал новым началом для него. Маркус уделяет много времени своей семье, стараясь быть лучшим отцом и мужем. Он стремится создать для них безопасное и счастливое окружение, чтобы защитить их и обеспечить им лучшее будущее. Сам он выглядел как среднестатистический англичанин: черные волосы и карие глаза и обворожительная улыбка.

Он живет счастливо, но боится за своего друга Эндрю, за его жизнь, за будущее. Боится, что он останется одиноким и сойдет окончательно с ума. Но Эндрю всегда ему заявляет, что ему это не нужно, что он счастлив и без семьи. Маркус почти каждый день ходит к своему другу и проводит с ним время, и каждый раз он удивляется от разговоров Эндрю. Можно подумать, что Эндрю побывал во всех мирах и знает, о чем он говорит. Иногда кажется, что он, может быть, и прав, и хочется вникнуть в его мир. Однако, разум сильнее, и в итоге остается только слушать его бредни и иногда молвить слово.

В обществе Эндрю называют глупым и странным. Говорили Маркусу: «Ведь ты умный и образованный человек, а дружишь с Эндрю».

«Ничего подобного, Эндрю учился со мной в институте и учился даже лучше меня, он вовсе не глупый и не надо так говорить про моего друга,» — отвечал им Маркус.

Да, иногда самые близкие друзья могут вести совершенно разные образы жизни. В случае с Эндрю и Маркусом, каждый из них нашел свой путь к счастью и удовлетворению. Эндрю предпочел уединение и творческие занятия, в то время как Маркус нашел свое призвание в работе экономиста.

Несмотря на различия в их образах жизни, дружба между Эндрю и Маркусом остается крепкой и надежной. Они поддерживают друг друга, делятся радостями и печалями, и, несмотря на время и расстояние, они всегда остаются для друг друга самыми близкими и верными друзьями.

Глава 3

На утро Маркус пришел к Эндрю, когда тот еще спал.

«Тук-тук», — постучал он в дверь, пока никто не открывал. «Тук-тук» еще раз, и Эндрю открыл.

— Ты чего так рано? — спросил он, зевая.

— Вообще-то, это ты поздно встаешь, сейчас одиннадцать часов.

— Что? — удивился Эндрю. — Боже, как властен надо мной сон! Проходи, чего стоишь?

Маркус вошел в однокомнатную квартиру, где было сыро и темно.

— Наш поход в психушку все еще в силе?

— А у меня есть выбор, что ли? Ты, как только что-то задумаешь, сразу начинаешь исполнять задуманное. Пойдем, конечно, что уж там.

— Очень хорошо. Я только чай попью, ты хочешь?

— Да нет, я позавтракал, скоро обед.

— А ладно. Тогда и я возьму печеньку на дорогу, вот и все.

Взяв со стола печенье, они вышли на улицу.

— Эндрю, для чего тебе это? — вдруг внезапно спросил Маркус.

— Как зачем?

— Ну, те, кто там, хотят уйти, сбежать оттуда, а ты, наоборот, хочешь туда идти.

— Все мы сумасшедшие. Если нет, то зачем бы я туда пошел? Ты тоже немного не в себе, иначе ты бы не пошел со мной. Мы навестим их, пожелаем им скорейшего выздоровления и вернемся домой.

— Я даже не знаю, что и сказать. Я даже не уверен, что нас запустят.

— Лондон большой, мой друг, но не такой огромный, как мой мир. Я знаю ближайшую больницу. Пойдем.

— Пойдем.

***

— О боже, как тут грязно, аж до мурашек по коже, — говорил Маркус, когда они добрались до больницы.

— Я соглашусь с тобой на этот раз. Но мы уже пришли, обратного пути нет.

— Да уж, это хуже ада!

В запущенной психиатрической клинике царила атмосфера пустоты и отчаяния. Пациенты, одетые в застиранную больничную одежду, бродили по коридорам в бесцельном беспокойстве. Их лица выражали смесь апатии, страха и боли. В одних углах можно было заметить заброшенные кровати и разбросанные вещи, а в других — патологические рисунки на стенах, кричащие об утраченном здравомыслии и отчаянии. Раздавались приглушённые звуки криков и стонов пациентов.

Маркус чувствовал себя очень плохо, видя всю эту картину. Он хотел сбежать оттуда, в его сердце заселись такие тянущие и горестные чувства, которое чуть ли не доводило его до слёз.

— Здравствуйте! Я главврач этой больницы. С каким визитом вы пришли? Хотите навестить кого-то? — сказал врач, встречая их.

— Главврач? Вы такой молодой и уже занимаете такую должность. Я думал встретить более взрослого человека. Мы бы хотели осмотреться.

— Странные вы. Вам нельзя здесь находиться. Если у вас здесь нет родственника, которого вы бы хотели навестить, то вам сюда нельзя. И как вас охрана впустила? Если вы попали в психушку, то отсюда никогда не выйти.

— Я уверен, что мы выйдем. По крайней мере, уверен, что я уйду отсюда, — сказал Маркус, глядя на Эндрю.

И вдруг они услышали крик человека:

— Отпустите меня, вы не имеете права! Отпустите! Я распоряжусь, чтобы вас казнили!

— Кто это? Что случилось?

— А, да нет, ничего. Это один из сумасшедших, говорит, что он Наполеон Бонапарт.

— Вы, наверное, уже привыкли здесь?

— Не то слово. Нашёлся ещё один, говорит, что он граф Влад Дракула. Смешно, правда?

— Да уж, смешно.

— Кстати, мы не представились. Я Томас Либер, как вы уже знаете, главврач этой больницы. Работаю здесь уже десять лет.

— Приятно познакомиться. Я Маркус Стивенсон, а это мой друг Эндрю Бекхэм. А кстати, где он? — оглянулся Маркус, но рядом его не было.

Эндрю пошёл за «Наполеоном». Этот человек сидел прикованный к стулу и смотрел на потолок.

— Доброе утро, — начал Эндрю.

Человек посмотрел на него с удивлением, потом с испугом.

— Ты тоже пришёл мучить меня, да?

— Нет, что ты? Я друг. Я Эндрю, а ты?

— Наполеон Бонапарт.

— О, какая встреча. А как твоё настоящее имя?

— Я же говорю, Наполеон, — закричал он. — Ах! Мир сошёл с ума, не слышат, что говорят.

— Ладно, ладно, верю тебе.

— Нет, ты не веришь, я вижу твоё ироничное лицо.

Эндрю удивился. Он смотрел на него и думал: «А он точно сумасшедший?».

— А правда, что вы взяли Францию без единой пули?

— Ах! Было время. Но это не правда, они врут.

— А что же тогда?

— Я взял в плен весь мир. Вот сижу здесь и правлю этим миром, понимаете?

— Да, да.

— Так вот. Видите этого человека? — он показал головой, руками не мог, они были связаны.

— Да, вижу.

— Это граф Влад Дракула. Вот его я боюсь. Он говорит, что он правит миром. Я молчу перед ним, боюсь, что он выпьет мою кровь. Я вам скажу одно, обещаете никому не говорить?

— Обещаю.

— Так вот, у меня крови нет ни капельки. Знаете, в прошлом году, когда мы с Франкенштейном убегали от индейцев из Китая, я поранил руку, пытаясь убежать от африканца, и крови не стало.

— Но вы же сказали, что убегали от индейцев, а тут африканец?

— Да кто их знает? Да вообще, я думаю, что это были американцы. Ну в общем, это уже не важно. У меня совсем нет времени, я должен идти.

— Куда это вы собрались?

— Это секрет, не могу сказать.

— Но вы же мне рассказали, что у вас крови нет, я никому не расскажу.

— Откуда мне знать, что ты это никому не рассказал?

— Но я же не сошёл с этого места.

— Я не знаю, куда ты пошёл и кому рассказал. А ну-ка, быстро признавайся!

— Никому не рассказал, так какой у вас секрет?

— Какой такой секрет?

— Но вы же сказали, что спешите и должны куда-то пойти!

— А секрет! А какой секрет?

— Ну тот, который вы хотели мне рассказать.

— А этот? Так вот, я должен добраться до зелёного леса.

— Почему?

— Там есть дверь прямо в дереве и прямо в волшебную страну. Там меня мама ждёт, она там у нас фея, понимаете?

— Я окончательно сошёл с ума с этим человеком, — сказал Эндрю самому себе.

— Так вы мне поможете?

— В чём помочь?

— Развяжите меня, я опаздываю, мама приготовила обед для меня и десертик клубничный с клубникой. Поможете?

Эндрю не понимал, что делать.

— Я не могу вас развязать.

— Почему? А подождите, мне кажется, я где-то вас видел. Джон, да это же ты?! — смеялся этот человек.

— Нет, я не Джон. Я Эндрю Бекхэм.

— Да Джон, Джон, я сразу вас узнал, как только вы вошли. А вы давно тут? Это не важно, где твоя собака?

— Какая собака?

— Ну такая, которую вы в небе поймали, когда плавали по облакам.

— О Боже мой! — думал Эндрю, — не помню такую собаку.

— А это был двурог.

— Какой ещё двурог?

— Ну, лошадь с двумя рогами. Один рог — единорог, два рога — двурог. Вы что, тупой, Джон? Ей богу, хуже чёрной Бороды.

— А этот? Я оставил его в сокровищнице, — присоединился к разговору Эндрю.

— А та сокровищница, которая в Египте?

— Да, эта. Но её перенесли в Японию.

— Почему же?

— Ну, потому что в Египте мухи распространились. И они ели сокровищницу.

— А вы знаете, что в Японии комары ещё хуже.

— Да, я знаю.

— Вы очень хороший человек, Крюк. Почему-то вас считали плохим.

— Я же Джон.

— Нет, какой там Джон. Я же знаю, вы Чёрная Борода.

Вдруг он начал трясти стул.

— Боже, я опоздал! Мама, наверное, отдала мой десертик Сэду. Развяжите меня.

— А если вы уже опоздали, куда же вы торопитесь?

— Если опоздал, то надо ещё быстрее сбежать. Они вернутся и нападут опять. Я прошу тебя, Эндрю, развяжи.

Эндрю удивился, что он наконец назвал его настоящее, правильное имя, и стал развязывать «Наполеона».

Наполеон встал со стула и сказал:

— Прощай, Пиноккио. Я распоряжусь, чтобы клоун доставил вам ежевичное варенье с персиком. Я пошёл в волшебную страну к маме, поесть клубничный десерт с клубникой, — он выбежал из комнаты.

— Что же я наделал, а если он сбежит? — думал Эндрю. Он сидел в этой комнате и смотрел в окно на серую пасмурную улицу. Через пять минут «Наполеона» притащили обратно и привязали к стулу.

— Как же он сбежал? — спросила его медсестра.

— Я не знаю, я не видел, — спокойно ответил Эндрю.

— Вам нельзя здесь находиться. Покиньте, пожалуйста, палату.

— Хорошо. Сейчас выйду, дайте пять минут.

Медсестра вышла из палаты

— Знаете, что я вам скажу, Джон, — начал «Наполеон», — я Питер Пэн. Я мог бы отсюда улететь, да только пыльцы нет. И хотя отсюда сбежать невозможно, — с грустью промолвил он последние слова.

Эндрю стало жалко его. Его последние слова — «Отсюда сбежать невозможно» — тронули его душу, и с каким грустным тоном он это промолвил.

— А можно спросить, Наполеон?

— Здесь все можно, только не сбежать.

— А как ты сюда попал? И почему ты здесь?

— Как почему? Потому что считают, что я сумасшедший. А как сюда попал, я уже не помню. Хотя попробую включить свой генератор воспоминаний, — он подождал пять минут и начал. — Я сидел и пил чай с десертиком вместе с мамой, как тут на нас напали. Кто это был, мы не знаем. Я был маленьким, и мама отправила меня в этот мир. Я ничего не знал об этом мире и начал всех предупреждать о том, что на нас напали и нужно всех спасти. Все посчитали меня сумасшедшим и закрыли здесь уже много лет. Когда они меня сюда доставили, я был испуган и агрессивен, я хотел домой к маме и не знал, что с ней. Я не переставал паниковать, но чем больше ты кричишь и паникуешь, тем сумасшедшим тебя считают. Я смирился с этим и уже окончательно сошел с ума, приняв себя действительно сумасшедшим. Меня заставляли читать умные книги, да так, что я знаю целую историю возникновения этого плохого мира. Я принял на себя роль Наполеона, потому что мне нравятся его решения. Я столько раз пытался сбежать, и мне поставили диагноз «шизофрения». Я помню лишь, как я оказался в лесу у большого дерева. Я изо всех сил пытаюсь не забыть это место, чтобы туда вернуться. Я знаю, что именно в этом дереве есть вход в мой мир.

Наступила ужасная тишина. Эндрю с широко открытыми глазами сидел и не знал, что ответить.

— Я… Я… У меня нет слов. Я не знаю, можно ли этому верить.

— Что?

— Я говорю, я не знаю, что ответить. Я очень удивлен.

— О чем ты говоришь?

— О вашей истории. Вы же только что рассказывали.

— А вам ничего не говорил. Какая еще история? А вы о той, как я добыл сокровища? Помню, помню!

— Вы сказали, что вам надо в волшебную страну, к маме на обед.

— Я даже не помню. Я помню, мне надо на море. Там меня ждет мой корабль и моя команда.

— Знаете, вы мне очень нравитесь. Я тоже люблю фантазировать. Мне кажется, я нашел понимающего меня человека. Может быть, я тоже сумасшедший?

— Может быть? Тогда почему вы сюда пришли? Сюда нормальные не приходят. Вы тоже не в себе.

Эндрю немного испугался, но потом быстро пришел в себя.

В палату вошел Маркус.

Глава 4

— Вот ты где! Я давно тебя ищу. Да ты разговариваешь с сумасшедшим? Что ты тут делаешь?

— Маркус, помнишь вчера я говорил тебе, что я нашел бы тут такого же, как и я? Так вот, я нашел, вот он.

— Да что ты, Эндрю? Ты не в себе?

— Я вас знаю, — начал Наполеон.

— Что? Не знаешь ты меня и первый раз видишь, как и я тебя.

— Я вас знаю, вы Джон.

— Что? — с иронией спросил Маркус.

— Наполеон, это же я Джон?

— Что? А кто ты?

— Как кто? О боже, я сойду с ума!

— А это ты, Крюк?

— Какой Крюк, какой Наполеон, вы что? — испугался Маркус. — Эндрю, ты не в себе?

— Вот, я говорил ему, что он не в себе, — продолжал Наполеон.

— Так хватит, пойдем, Эндрю.

— Нет.

— Как нет?

— Маркус, он не сумасшедший! Он такой же, как и я. Фантазер, поверь мне, Маркус!

— Эндрю, он кружит тебе голову, ты меня пугаешь. Пойдем домой.

В палату вошел Томас Либер.

— Что здесь происходит?

— Я даже не знаю, доктор.

— Он не сумасшедший, доктор, — сказал Эндрю.

— Нормальные сюда не приходят.

— Эндрю, я ради интереса пришел, тест называется «Маска Чаплина». Может, и ты пройдешь?

— Какая еще маска?

— Пойдем со мной, — сказал доктор.

— Эндрю, пожалуйста, ради меня, ради друга.

— Вы что, считаете, что я сумасшедший? Вы думаете, что я не в себе? — сказав это, Эндрю выбежал из палаты. Он бежал так быстро, что врачи не успели среагировать. Ему удалось уйти из больницы, и он направился домой. Дом был недалеко от психлечебницы, и ему удалось быстро добежать и наконец выдохнуть.

Войдя в свою однокомнатную квартиру, он лег в постель, свернувшись в комочек. У него началась паническая атака, сердце билось сильнее, и он еле мог дышать. В таком положении через тридцать минут он уснул. Он увидел сон, как его квартиру взламывают и насильно уводят в психбольницу.

— Эндрю, Эндрю! — он внезапно проснулся и увидел Маркуса. — Эндрю, ты чего?

— Как ты вошел сюда?

— Ты же сам мне дал второй ключ, забыл что ли? Я испугался, когда ты не открывал дверь. С тобой все в порядке?

— Да, больше никогда туда не пойду. Маркус, я так испугался.

— Они тебя ищут, Эндрю. Они говорят, что сумасшедший гуляет по улице свободно.

— Я же ничего не сделал, зачем им я? А если найдут?

— Но ты же сам говорил, что ты сумасшедший, говорил, что ты выбрал второе.

— Маркус, я твой друг?

— Да, лучший!

— Так сделай так, чтобы они меня не нашли.

— Ладно, я постараюсь.

— Иди домой сейчас, Маркус, оставь меня.

Маркус покинул Эндрю в эту минуту.

***

— Что ты так пасмурен сегодня? — спросила жена, встречая Маркуса.

— Сегодня случилось нечто, от чего ты просто ахнешь!

— Расскажи мне.

— Сегодня мы с Эндрю пошли в дом для сумасшедших. Ах! Лиди, я боюсь за него. Его считают сумасшедшим, он убежал оттуда, и его все ищут.

— Боже упаси! Просто ужас! Ведь Бекхэм никогда не был нормальным.

— Да, но по крайней мере, он мой лучший друг. Мне его жалко, у него нет ни семьи, он один.

— Вот поэтому он и сошел с ума. Он взрослый человек, а ведет себя как ребенок. Ему бы жениться.

— Вот я и говорю ему все время, но он не хочет слушать!

— М-да, дела!

— Лиди, я очень устал, не хочу обедать, я лучше посплю.

— Да, конечно, иди поспи немного.

Когда Маркус пошел спать, к Лиди пришла соседка.

— Здравствуй, дорогая Лиди.

— Здравствуй, Эмили, проходи.

Лиди подала чаю, и они дружно сидели за столом.

— Где твой муж, Лиди?

— Он спит. Только что вернулся, словно контуженный. Знаешь его друга, Эндрю? Эндрю Бекхэма. Они с ним пошли в психбольницу, потому что Эндрю заставил его пойти.

— В сумасшедший дом? Он что, не в себе? Боже упаси!

— Да, только он там нашел одного сумасшедшего, и после разговора с ним, Эндрю заявил, что тот не сумасшедший. И когда его просили пройти тест, он оттуда убежал.

— О боже, Лиди, да что ты говоришь? И где он сейчас?

— Дома, конечно. Маркус сказал, что его ищут, но Эндрю попросил моего мужа сделать все, чтобы его не поймали.

— О боже! Страшно как.

— Да, только ты, Эмили, никому не рассказывай.

— Конечно, конечно, Лиди. Не беспокойся.

Глава 5

Ситуация стала еще более напряженной для Эндрю после того, как слухи о его психическом состоянии распространились. Теперь даже те, кто прежде его знал, стали относиться к нему с опаской и недоверием. Он ощущал, как каждый взгляд наполнен осуждением и страхом.

Спор между Эндрю и Маркусом, который разгорелся из-за обвинений в распространении слухов, лишь усилил его чувство одиночества и обиды. Попытки Маркуса объяснить, что слухи распространяла его жена, не подействовали на Эндрю. Развод Маркуса и его жены стал последним гвоздем в гроб их дружбы. Лиди, ощущая горечь предательства и разочарования, обвинила Маркуса в том, что он разрушил свою семью из-за сумасшедшего человека.

Для Эндрю эти события стали еще одним ударом в уже разбитое сердце. Он ощущал себя совершенно одиноким и непонятым, погруженным в мир, где даже его самый близкий друг оказался для него чужим.

— Он мой друг, Лиди. Я просил тебя никому об этом не говорить. Не знала эту сплетницу, Эмили? Теперь Эндрю обижен на меня, — сказал Маркус, перед тем как Лиди уехала в отцовский дом.

Вскоре Эндрю все-таки поймали, слухи разлетелись по всему Лондону. Кто-то проболтался и выдал адрес Эндрю, и они вломились к нему ночью, отвезли в психическую больницу.

Утренний свет проникал сквозь решетки маленького окна, озаряя палату психиатрической клиники. Эндрю проснулся с ощущением головокружения и смятения, пытаясь сообразить, где он находится и что произошло. Он лишь заметил, что его привязали к кровати. Внезапно дверь открылась, и в палату вошел доктор.

— Доброе утро, мистер Бекхэм, — начал доктор, подходя к кровати Эндрю. — Вы, наверное, хотите знать, почему вы здесь.

Эндрю попытался проглотить ком в горле, когда осознал, что его поймали и привезли в психиатрическую клинику.

— Почему? Что происходит?! — выдавил он из себя.

Доктор подошел к кровати, на которой был привязан Эндрю, и взглянул на него.

— Ваши действия вызвали беспокойство у многих людей в Лондоне, мистер Бекхэм. Да и тем более то, что вы недавно вытворяли, когда посетили нас, — продолжал доктор. — Мы должны проанализировать ваше состояние и убедиться, что вы не представляете угрозу для себя или для других. Вы останетесь здесь под нашим присмотром, пока мы не убедимся, что вы на пути к выздоровлению.

— Отпустите меня, вы не имеете права.

Но вдруг он вспомнил слова Наполеона: «Чем больше ты кричишь и паникуешь, тем сумасшедшим тебя считают», — и успокоился.

— Конечно, мы вас отпустим, если вы пройдете тест. Это очень просто, — сказал доктор.

— К черту ваш тест. Отпустите! Отпустите! — со всей силой кричал Эндрю.

В палату побежали врачи.

— У него неуравновешенность. Он бешеный и сумасшедший. Нужно сделать ему укол, — сказал Томас.

Эндрю собирались сделать успокаивающий укол, но он кричал:

— Какой укол? Вы не имеете права! Не имеете!

— Конечно, конечно. Будешь как миленький, — ответил доктор.

— Хорошо, я пройду тест, — вдруг промолвил Эндрю.

— Вот и хорошо.

Его развязали и посадили на стул, завязав руки.

— Так, — начал доктор, — я покажу вам несколько картинок, ваша задача — сказать, что вы видите на них. Ясно?

Эндрю молчал.

— Я сказал, вам ясно?

— Да ясно, ясно, не медли, а быстрее, я хочу свалить отсюда.

Доктор показал картинку с черными каракулями на белом листе.

— Скажите, что вы тут видите?

Эндрю посмотрел на картину внимательно.

— Я вижу летучую мышь.

Доктор показал следующую картину.

— А что вы тут видите?

— Я вижу больше раны, ну знаете, как будто ножом делали.

Врач положил картинки и промолвил:

— Так, остался последний тест «Маска Чаплина», это и решит вашу судьбу.

— А если не пройду?

Тот не ответил на вопрос Эндрю.

— Так, — начал он, доставая маску, — вы должны внимательно посмотреть на маску, которая будет двигаться, и определить, выпуклая ли она с обеих сторон или нет.

— Давайте попробуем.

Маска начала вращаться кругом. Эндрю внимательно смотрел, разум был полностью нацелен на неё. Ведь от этого зависела его дальнейшая судьба.

— Ну, — начал доктор, — эта маска с какой стороны была выпуклая?

— Что я могу сказать, обычная маска.

— Вы хотите сказать, что с передней стороны она была выпуклая, а с задней вогнутая? Так?

— Совершенно, верно.

— Вы точно уверены в этом? Может, ещё раз показать?

— Да нет. Я точно уверен, что это обычная маска. Выпуклая спереди и вогнутая сзади.

— Понимаете, Эндрю, человек с нормальной психикой видит маску выпуклой с обеих сторон. А человек, страдающий шизофренией, видит так, как вы говорите.

Наступила тишина, и с Эндрю начали капать капли пота от волнения и страха.

— Вы понимаете, что будет?

— Я не сумасшедший! Это какой-то тупой тест.

— И те картинки показывают, что у вас склонность к агрессии и, возможно, вы способны убить человека. Вы опасный и больной человек, Эндрю. Добро пожаловать в ваш новый дом!

— Нет, нет, подождите! Вы не понимаете, развяжите меня. Позовите Маркуса, поговорите с ним. Он вам всё объяснит. Я не сумасшедший, Маркус вам это докажет. Доктор, вы меня слышите?

— Вы сами к нам пришли, Эндрю, мы вас не приглашали. Ваш дом сам нашёл вас. Увезите его в палату, — обратился доктор к медсестрам.

— Нет, доктор, умоляю вас! Я не сумасшедший, давайте ещё раз пройдём этот чёртов тест?!

Доктор его не слушал, и медсестры увезли его в палату.

— Развяжите меня, пожалуйста. В долгу не останусь. Ради Бога! Я не сумасшедший.

— Все вы так говорите, сиди здесь. Если будешь дёргаться, мы тебя к кровати привяжем, не только руки, — сказав это, медсестры вышли из палаты.

Эндрю остался в тишине в пустой и грязной палате.

— Что же я наделал? Будь проклят тот день, когда я вступил в эту дыру! Кто же меня заставлял, ведь Маркус говорил мне. Маркус, где же ты? Почему не помогаешь мне? Что же мне делать, как я выберусь отсюда? — Эндрю начал горько плакать, как маленький ребёнок.

Прошёл час, да и целый день. Уже виднелись сумерки за решётками маленького окна, никто не заходил к Эндрю. Он так же сидел испуганный, проклиная себя. Слёзы уже высохли, и, смирившись с происходящим, он уснул.

На следующее утро в палату вошёл доктор.

— Доброе утро, Эндрю, как вы себя чувствуете? — вежливо спросил доктор.

— Я всю ночь сидел на стуле с завязанными руками. Как вы думаете, я хорошо себя чувствую? — ответил Эндрю, едва открывая набухшие глаза.

— Это ради вашего же блага. Кто знает, что бы вы тут сделали. По-любому, пытались бы сбежать или ещё хуже.

— Я не сумасшедший, сколько раз уже это твердить!?

— Конечно, лекарства примите, лечение пройдёте, и после посмотрим на ваше самочувствие и поведение, и пойдёте домой.

— Я не хочу, чтобы в меня пихали эту гадость. Я нормальный человек.

— Эндрю, у вас начальная стадия шизофрении и, возможно, биполярное расстройство. Если не лечить это в начале, то болезнь обострится, и потом вас уже не спасти. А сейчас есть хоть какой-то шанс. Кстати, я вам забыл сказать, ваш друг Маркус пришел. Не хотите его видеть?

— Маркус? Ах, мой лучший друг Маркус! Скорее развяжите меня, я хочу его увидеть. Он-то мне поможет и вытащит отсюда.

Доктор развязал Эндрю и помог ему встать. Тело Эндрю так окаменело за всю ночь, сидя на одном месте, но об этом он совсем не беспокоился — он ждал Маркуса.

В палату зашел Маркус и очень печально посмотрел на своего друга.

— Маркус, как я рад тебя видеть. Ты пришел, я думал, ты меня бросил тут уже насовсем. Эти люди считают меня сумасшедшим. Но ты-то знаешь, что это не так. Пожалуйста, объясни им, а то они совсем не хотят слушать.

— Я вас оставлю, — сказал доктор и покинул палату.

— Эндрю, понимаешь, всё-таки врачи правы. Тебе нужно немного тут побыть и пройти лечение. После этого я вернусь за тобой, и мы пойдём домой. Твоя комната уже заждалась тебя.

— Что? — удивился Эндрю. — Маркус, ты серьёзно? Скажи, что ты шутишь! Маркус!

— Эндрю, это так. Врачи говорят, что у тебя болезнь, и тебе нужно лечиться. Врачи же от себя это не придумали. Подумаешь, побудешь тут пару месяцев и вернёшься домой уже здоровый.

— То есть, ты тоже считаешь меня больным? Чего же мне ожидать от других, если мой лучший друг так со мной поступает?

— Эндрю, пожалуйста, успокойся, всё хорошо же! Я приду за тобой скоро и часто буду навещать тебя.

— Пожалуйста, уйди, Маркус, я не хочу тебя видеть. Ты стал мне противен. Ты считай, что предал меня. Ты сдал меня этим людям. Это ты виноват! Ты во всем виноват! Я ненавижу тебя.

— Мне больно слышать от тебя такие слова, Эндрю. Но так уж и быть, ты имеешь право говорить такие слова. Я виноват, что проболтался жене, а та своим подружкам. Сейчас мне надо её вернуть, из-за этого мы расстались, но ты-то этого не знаешь, Эндрю, тебе лишь только о себе думать!

— Уйди, Маркус, не надо меня навещать. Не стоит, я не хочу видеть тебя. Я надеялся на тебя. А теперь у меня нет лучшего друга. Прощай, Маркус, — сказав эти роковые слова, Эндрю повернулся к нему спиной.

— Эндрю, всё будет хорошо, вот увидишь, — и Маркус покинул палату.

Сердце Эндрю обливалось кровью, он не хотел верить, что друг его бросил, оставил в этом ужасном месте. Опять же винил себя, что вступил свою ногу в это проклятое место.

«Завтрак!» — закричала санитарка в коридоре, и резко послышался гул людей. Эндрю стало интересно, что это там, и он вышел в коридор. Пациенты из всех палат выбежали, чтобы получить свою порцию манной каши. Эндрю стало противно от этого, он не хотел влиться в это общество.

Странно ведь правда, человек, который за месяц до этого желал сюда попасть, вдруг очутившись здесь, хочет сбежать? Это, как говорят, пока на своей шкуре не почувствуешь, не узнаешь. Он так скучал по своему дому, так хотел окунуться в свою мягкую кровать. Он то хотел плакать, то кричать изо всех сил. И даже принялся уже считать себя сумасшедшим. Может быть, эти врачи были правы? Может, действительно сошел с ума, чокнулся? Может, неспроста он фантазировал и жил в своём мире? Надо лечиться и быть нормальным. Нет! Тогда он потеряет самого себя, станет таким же, как все эти люди, живущие лишь для того, чтобы пережить один день за другим, существуя серыми буднями и едва не задыхаясь от скуки. Намного лучше жить в своём ярком и красочном мире, где каждый день наполнен чем-то хорошим и светлым. Но вот куда привело это Эндрю — в психиатрическую больницу. Собственные мысли, воображение, выделение от общества. Разве не считают люди странным того, кто хоть чем-то от них отличается? То ли зависть, то ли страх, не узнать, что ими движет, не прогадать их мысли.

Он плотно закрыл дверь и лег на кровать. Уже по чуть-чуть начал смиряться с тем, что с ним происходит. Начал подбадривать и успокаивать себя тем, что вылечится и выйдет поскорее отсюда.

— Эндрю, что вы тут лежите? Вам нужно покушать, набраться сил и принять лекарства, — сказал Томас, войдя в комнату.

— Уходите, оставьте меня одного. Я не хочу никого видеть.

— Так не годится. Иначе, надолго у нас задержитесь, вам же этого не надо? Так что давай, дружочек, вставайте, сейчас медсестра придёт и поможет. Никто вам тут зла не желает. Мы хотим помочь, спасти вас от себя самого.

— Пожалуйста, уйдите, оставьте меня. Я всю ночь сидел на одном месте, благодаря вам, у меня всё тело болит, голова раскалывается. Мне очень плохо, а вы тут со своими лекарствами.

— А вот и она, — оборачиваясь к медсестре, которая зашла с лекарствами, Томас встал, — давайте, Эндрю, не ведите себя как ребёнок.

Медсестра подошла к Эндрю с тарелкой каши, но тот откинул её с рук, что она аж вздрогнула.

— Эндрю, нам придётся опять вас связать и насильно всё делать. Вы же не хотите опять такого? Вставайте, будьте серьёзнее.

— Сколько раз вам надо это повторять? Вы меня с ума сведёте уже тут. Я уже чувствую, как выхожу из своего ума. Отойдите от меня, не трогайте!

— Похоже, нам нужна помощь. Позови кого- нибудь, Марта.

— Хорошо, доктор Либер.

Медсестра пошла за помощью и привела других врачей. Они схватили Эндрю и привязали к стулу.

— Ну что ж, Эндрю, вы не оставили нам выбора, — сказал Томас и стал впихивать в рот Эндрю остывшую с комочками кашу. Эндрю боролся, как мог, но враги вокруг оказались сильнее, и ему пришлось заглатывать эту кашу вместе с горечью и болью, которую он испытывал на тот момент.

— Ну вот и хорошо, а теперь лекарства, — продолжал Томас.

— Пожалуйста, отпустите меня, я хочу полежать. Мне плохо, — сказал Эндрю после горестной трапезы.

Медсестры развязали Эндрю, и вместе с доктором они вышли из палаты.

В сырой палате, в тишине, на жесткой постели лежал он, погруженный в собственные мысли, которые таились вокруг него, как серые нити печали. В палате была одна кровать, маленькая тумбочка рядом и раковина.

Глаза его, устремленные в никуда, отражали всю его боль, грусть и предательство общества. Невыносимая боль охватывала его, словно острый меч, вонзившийся прямо в сердце и оставляющий за собой лишь ощущение страданий. И в этой тишине каждая секунда казалась вечностью, каждый вздох напоминал о боли, которая жила внутри него, как рана, не заживающая со временем. Так он лежал, погруженный в своё внутреннее одиночество, пытаясь найти выход из этого бездонного лабиринта грусти.

— Надо найти Наполеона, чёрт его возьми. Это после разговора с ним всё это началось, — вдруг пришла мысль в его голову. — Точно, этот безумец со своим десертиком, надо его найти.

Эндрю вскочил с кровати и побежал к двери.

— А вдруг этот безумец меня не вспомнит и устроит панику? Тогда не избежать проблем. Вдруг я его не найду? Что я скажу, если мне спросят, куда я направляюсь? — эти мысли остановили его, и он сел обратно. — Надо дождаться обеда, и когда все выйдут, я, возможно, увижу его и подойду к нему. Всё решено, а сейчас я отдохну.

Глава 6

— Обед, — закричала санитарка в половине двенадцатого, и снова послышался гул. Эндрю вскочил с кровати, быстро пришел в себя и направился к двери. Все побежали, чтобы получить свою порцию, на этот раз был гороховый суп.

Эндрю обожал гороховый суп, и запах вкусной еды заманил его так, что он в ту же минуту забыл обо всём на свете. Он был так голоден, что съел бы целую кастрюлю.

— Можно мне тарелку супа, пожалуйста, — протянул он миску санитарке. Получив свою долю, он тут же возвращался к себе, как вдруг увидел его. Того самого, из-за которого он здесь очутился, Наполеон, чёрт его побери, не будь он ладен.

— Подождите! Стойте, я вам говорю, — закричал Эндрю.

Наполеон шёл со своей тарелкой вместе с каким-то человеком, который звал себя графом Дракулой. Они смеялись как безумные, всё время говоря какой-то бред. Даже сами не понимали, о чём говорят. Граф Дракула не мог остановиться, он так смеялся, что вокруг все шугались. Они не слышали Эндрю, они никого вокруг не замечали.

— Наконец-то я тебя нашёл, — сказал Эндрю, настигнув его, еле дыша.

— Ты кто? — посмотрел на него Наполеон.

— Как это? Это же я, Джон!

— Не знаю я никакого Джона. Впервые тебя вижу.

— Ты шутишь, Наполеон? Мы же с тобой разговаривали. «Хотя прошло много времени, о чём я думал, он же вряд ли меня вспомнит, он столько всего мне наговорил в то время», — подумал он про себя. — Ладно, я к тебе потом подойду.

Наполеон смотрел вслед за ним стеклянным взглядом, с некой осторожностью. И снова к Эндрю зашла медсестра, чтобы дать очередные лекарства, и тот начал разговор:

— Скажите, пожалуйста, а тут можно разговаривать с другими пациентами, пойти в их палаты и проводить с ними время, скажем так, как друзья?

— Конечно, можно. Тут все вполне открыты к разговорам и хорошо ладят. Однако есть те, которые очень агрессивно себя ведут и никого к себе не подпускают, вот с ними будьте осторожны.