Рейс был тяжелым. Хуже того — изматывающим и нудным. А главное, совершенно безрезультатным. Ни дерзких налетчиков, ни даже обломков кораблей обнаружить не удалось. «Грозовой небосклон» месяц прочесывал Гиблый сектор — и ничего, ничего!

На Семивратье брезгливо поджимали губы: «Караванщики просто отдали корабли и груз? Без боя? Капитан, вы издеваетесь?»

Губернаторский дворец сочился презрением. Городские советники озлобленно тявкали. Капитан знал — стоит возвратиться на базу, и глава совета спустит на него всю свору.

С главным советником они ладили скверно — как по обыкновению ладят военные командиры с гражданскими чиновниками. Пожалуй, даже чуточку хуже. В прошлом году капитан разгромил в пух и прах идею советника о поддержке войсками колонии на Яффире. (Колонисты сумели довести до восстания обычно тихих и безответных местных жителей. Глава совета вбил себе в голову, что подавить восстание труда не составит: кроткие аборигены сражаться не умеют. Этот умник не учел, что на помощь яффирцам устремятся воинственные соседи. Капитан не собирался ни втягивать колонистов в серьезную бойню, ни превращать собственных солдат в пушечное мясо. Городские советники в кои-то веки вняли разумным доводам (не иначе потому, что у десятка влиятельных чинуш дети щеголяли нашивками юных выпускников Военной Академии, а еще у десятка — сидели за штурвалами истребителей). Словом, военная экспедиция не состоялась, конфликт на Яффире уладили дипломаты (колонисты еще пару месяцев продолжали бомбардировать совет гневными петициями, пока унялись), не пришлось даже докладывать в столицу, но… С тех пор главный советник смотрел голодным когтехвостом.)

Капитан с силой потер лицо. Да, он устал, но возвращение на базу отдыха не сулило. Вообще, не сулило ничего доброго — ни ему, ни экипажу. Поэтому когда взвыла сирена, команда дружно возликовала. Неужто — после стольких мучений — они напали на след?!

Они вышли из подпространства и сразу увидели… нет, не вооруженных до зубов пиратов и не следы побоища. Просто неуклюжую черно-бурую посудину, поменьше лайнера, побольше яхты. Судя по иллюминаторам и единственной кормовой батарее, это был пассажирский корабль. Правда, оставалось загадкой, как он оказался вдали от всех трасс.

— Сканирование? — спросил капитан, не отрывая взгляда от экрана.

— Минутку, — откликнулся помощник, стоявший у пульта, и тотчас доложил: — Завершено. Скрытого оружия не найдено. Двигатели в порядке.

— Тогда, спрашивается, что они тут делают? — подал голос второй пилот.

— Свяжитесь с ними, — приказал капитан, — послушаем их версию.

Помощник склонился над передатчиком, определяя частоту. Минута — и он произнес тихим голосом, исполненным мрачного предупреждения:

— «Грозовой небосклон» неопознанному кораблю. Назовите себя и разъясните свои намерения.

В динамиках послышался необъяснимый гвалт. Можно подумать, члены команды препирались, кому именно отвечать. Потом отдаленный — словно говорили, отвернувшись от микрофона — женский голос задумчиво спросил:

— Кто-нибудь знает, на что нажать, чтобы ответить?

Снова последовал невнятный гомон, и выделился мальчишеский голос:

— Нажимай на все кнопки подряд.

— Ага, и наткнусь на кнопку запуска ракет? Думаешь, им это понравится? А то, чем они ответят — понравится нам?

Помощник застыл, недоверчиво разглядывая динамик, затем покосился на капитана. Тот поднялся, отстранил помощника и вступил в разговор.

— Мы вас отлично слышим. Говорит… — он назвал свое имя и звание.

— Кто-нибудь понимает эту тарабарщину? — спросила женщина, явно обращаясь не к нему.

Судя по глубокомысленному молчанию, догадливых не нашлось.

— Хорошо, а кто-нибудь знает какие-нибудь языки, кроме всеобщего? — настаивала женщина.

— Я знаю альфа- и бета-лингва, — доложил подросток.

— Ну, так попробуй…

— Это машинные языки.

— Здорово! Еще варианты?

— Ты же сама учила в школе кордейский.

— Учила — не значит выучила. Впрочем, если хотите, могу порадовать их считалочкой про зимний дождь.

— По-моему, он говорил на всеобщем, — вплелся в разговор еще один тоненький дребезжащий голосок.

— Такой дремучий акцент? — усомнилась женщина. — Куда же это нас занесло? Ладно, попробуем еще раз. Вы нас слышите? Отвечайте, пожалуйста, медленно.

Капитан и прежде знал, что способностями к языкам не блещет, но в освоении всеобщего, казалось, немало преуспел. Похоже, только казалось.

Он повторил уже сказанное, четко выговаривая каждый слог.

Чужаки примолкли. Потом женщина неуверенно обратилась к группе поддержки:

— Как думаете, это он представился или выругался?

Послышалось сдавленное бульканье — второй пилот слишком уважал капитана, чтобы расхохотаться в голос.

Чужаки немного поспорили, и женщина заявила:

— Пожалуй, рискну, — она снова подалась к микрофону: — Командир, даже если я потренируюсь недельку, вряд ли сумею произнести такое имя, не обидев вас.

Капитан и не усомнился: она даже звание умудрилась переврать.

— Поэтому либо придумайте что-нибудь попроще…

— Не зли его, — встрял кто-то.

— Либо я стану обращаться к вам просто «командир», — торопливо прибавила она.

Он почел за благо согласиться на «командира».

— Что вы здесь…

— Меня зовут Акация, — перебила женщина.

Тут же кто-то, стоявший рядом с ней, ужаснулся:

— Это прозвище!

— А ему не все равно?

— Мы вступили в официальные переговоры…

— И что?

— Акация — это же дерево! Разве можно вести переговоры с деревом?

— Судя по его акценту, он и про баобабы не слышал, не то, что про акацию.

— А вдруг слыхивал?

— Правильно говорить «слышал». Не позорь нас перед чужеземцами.

— Хорошо, СЛЫШАЛ. Теперь решит, что нас тут целая оранжерея.

Капитан мельком огляделся. На пол от смеха не сползал только второй пилот, и только потому, что был пристегнут к креслу.

Женщина снова заговорила чуть громче:

— Вообще-то, меня зовут Аннаткиренаиремси, если это важно, но друзья обычно называют Акацией… Это такое растение, — прибавила она после паузы.

Капитану срочно пришлось записаться в друзья: у него не было ни единого шанса правильно выговорить ее имя.

— Прекрасно, Акация. Кто вы такие и откуда?

— Нас двенадцать человек, — сообщила она. — В смысле, человек десять, еще дверг и метуса.

— Объясни про мою воду, — встрял новый голос, тихий и свистящий, и тут же со всех сторон зашикали.

— Да подожди ты со своей водой!

— У нас, того и гляди, кислород закончится, а она про воду!

— Мы туристы…

— Кто? — прервал капитан.

— Туристы… путешественники…

— Да скажи ты просто: пассажиры, — подсказал дребезжащий голосок.

— Пассажиры, — послушно повторила женщина. — Нам обещали роскошное путешествие… На деле оказалось не так роскошно… Завтраки были отвратительные.

— Что завтраки, я вчера ошпарилась в бассейне!

— А эта грязь на нижней палубе…

— Пф-ф, вспомните только сырое постельное белье!

— А дырявые шторы?

— Вы лучше вспомните, как меня поселили в каюту с засорившимся унитазом…

Наступила тишина, туристы уважительно примолкли, впечатленные масштабом трагедии.

В тишине капитан слушал, как его бессердечный экипаж стонет от смеха.

Женщина с чего-то вспомнила о переговорах и продолжала:

— В довершении всего, нас бросили.

— Прошу прощения? — переспросил капитан.

— Да, мы тоже сначала не поверили. Утром, однако, мы остались без завтрака, а когда отправились на поиски съестного… чего угодно, хоть мерзких пончиков…

— Или бурды, именуемой кофе, — вступил хор.

— Мы были согласны даже на гнусное подтаявшее мороженое…

Второй пилот, казалось, отличался завидным спокойствием, но тут не выдержал.

— Я сплю. Мне снится кошмарный сон, — и он отчаянно взмолился: — пожалуйста, разбудите меня.

Никто не откликнулся — команда упоенно внимала переговорам.

— Короче, мы не нашли ни еды, ни экипажа. Все исчезли — от капитана до последней горничной.

— До их исчезновения вы не заметили ничего подозрительного?

Туристы некоторое время совещались, наконец, женщина сообщила:

— Вчера вечером взвыла сирена. Мы как раз сидели в баре…

— Где, простите?

— В баре… Ну, в кают-компании… Место такое, где можно выпить… алкоголь.

— Понятно. Продолжайте.

— Когда сирена завыла, мы выскочили на верхнюю палубу, но помощник капитана заявил, что экипаж проводит учения, и нас это не касается. Мы спокойно вернулись в бар, поболтали еще часок и разошлись.

— Корабль двигался в подпространстве?

— Не знаю. В баре нет иллюминаторов.

— А в каютах?

— Есть, конечно… Эй, кто-нибудь в окошко выглядывал?

Судя по тишине, излишней любознательностью не страдал никто.

— Мы, между прочим, немалые денежки отвалили за этот тур, — пожаловалась Акация. — Хотели мир посмотреть.

— Это раньше, — вмешалась дребезжалка. — А теперь нас как-то сразу потянуло домой.

— Не могли бы вы нам помочь? — заискивающе промолвила женщина, и остальные туристы затаили дыхание.

— Попытаюсь, — ответил капитан.

Последовал облегченный вздох.

— Сейчас заберем вас на свой корабль.

— Он это серьезно? — женщина опять отклонилась от микрофона, не догадываясь, что ее прекрасно слышно. — Он что думает, мы напялим скафандры, откроем люк и полетим в их сторону, толкая перед собой чемоданы?

— Какие чемоданы? — вскипел парнишка. — Ты о чем думаешь?!

— В первую очередь, о вечерних платьях. Потом — о нижнем белье и…

— Зачем я напросился в этот рейс? — откровенно затосковал старший помощник. — Мог же в отпуск уйти. Нет, понесло!

Капитан только бровью шевельнул, и жалобы смолкли. Вздохи — продолжались.

— Мы пришвартуемся к борту и прорежем дыру в корпусе.

— Они что, собираются кромсать наш корабль?! — прошелестел свистящий голос (тот, что спрашивал про воду).

— А у нас есть выбор? — огрызнулась Акация.

— Соберитесь в каютах по правую сторону, — велел капитан, — мы пришвартуемся слева.

— По правую? — уточнила женщина. — По правую, если стоять лицом к рубке? Или спиной?

— Да как он вообще определит, где у нас рубка?

— По правую, относительно носа корабля, — подсказал мальчишка. — Где нос — он точно определит.

— Ну, он-то определит, а еще кто-нибудь знает, где у нас нос, где — корма?

— Бар, вроде как, на корме.

— Уверены?

— Нет…

— Это ловушка, — негромко заметил помощник. — Невозможно собрать вместе такое количество идиотов. По крайней мере, случайно они собраться не могли.

— Вспомни городских советников, — буркнул капитан и обратился к страдальцам. — Ступайте в каюты по одну сторону корабля. Мы пристыкуемся — с другой.

— Хорошо. А как вы поймете, с какой мы стороны?

Теперь вздохнул и капитан.

— Увидим свет в иллюминаторах.

…Спустя полчаса абордажная команда вступила на борт. Туристы, естественно, в каютах не сидели. Толпились в коридоре… с чемоданами!!!

После отзывов туристов о корабле, капитан ожидал увидеть дырявое корыто. Однако все вокруг сверкало — зеркала, декоративные панели, гроздья светильников. Невероятнее всего оказались пол и потолок. Капитан сделал лишь несколько шагов, а иллюзия успела поменяться трижды — сперва он брел по цветочному ковру, затем по мелкой воде — и вдруг под ногами разверзлась бездна. На долю секунды капитан ошарашенно замер. Создатели иллюзий, похоже, любили пошутить. Над головой его тем временем снежные вихри сменялись звездным небом, песчаными бурями и багровыми тучами.

Жаль, что предстояло ограничиться беглым осмотром — после исчезновения экипажа, корабль принадлежал туристам. «Нельзя разобрать эту посудину по винтику — у них на глазах. Городские советники (или губернатор) решат — что делать с чужаками. Может, конфискуют корабль?… Скажем, в уплату за «обратный билет» для них всех. Тогда удастся изучить корабельные системы без помех. А пока…»

Он сосредоточил внимание на пассажирах.

Черногривый дверг, потом нечто прозрачное желеобразное, плавающее в керолитовой ванне — очевидно, метуса. (Ага, вот кому надо срочно сменить воду).

Десять человек…

Трое молчаливых лбов, подчеркнуто отгородившиеся от остальных. (Что они, интересно, такое, если доверили вести переговоры Акации?)

Сухонькая старушка с белесыми кудряшками. (Хоть бы ради приличия взволновалась — но нет. Судя по сияющей улыбке, она все свои сто восемьдесят лет мечтала о подобном приключении.)

Трое лохматых подростков, несомненно, родных братьев. (Ликуют в открытую, оно и понятно.) В их возрасте капитан тоже ошалел бы от счастья — с годами чуточку поостыл.

Две юные красотки, разодетые так, будто собрались взять на абордаж сердца всей команды разом.

И в довершении — Акация. Высокая, с апельсинового цвета кожей и волосами цвета красного золота. Капитан склонил голову, признавая очевидное: ум совершенно излишен — при такой-то фигуре. С некоторым усилием он заставил себя посмотреть ей в лицо. Акация щурилась, оценивая его самого.

Капитан одернул китель, догадываясь, что выглядит так, будто месяцами спал в мундире. Да еще три дня не брился, да отросшие вихры торчат во все стороны. Ну и для полноты картины на растрепанные патлы нахлобучена фуражка. Не офицер — пугало огородное.

Акация пленительно улыбнулась (капитан тут же почувствовал себя неуклюжим подростком) и поплыла навстречу. Двигалась совершенно беззвучно, босые ноги утопали в мягком покрытии пола. Приблизившись, Акация обволокла его ароматом каких-то изысканных духов и проворковала:

— Мы так признательны, командир.

Одета она была подобно низкорожденной — в брюки и куртку, а вот причесалась на манер знатной дамы: тугие темно-золотые спирали, перехваченные алыми лентами, доставали почти до лодыжек.

Капитан почувствовал, как оба лейтенанта за его спиной перестали дышать. Для бедных воинов, что месяцами с корабля не вылезают, испытание выдалось непосильное.

— Мои люди проводят вас на борт «Грозового небосклона».

— Какое поэтичное название, — ввернула Акация, похоже, «дремучий акцент» уже не мешал пониманию.

— Вещи оставьте здесь. Для тщательного досмотра.

Акация, против ожидания, смолчала, а вот старушка съехидничала:

— Ах, боюсь, вы разочаруетесь. Мои панталоны давно вышли из моды.

Капитан в свою очередь смолчал, только приглашающе помахал рукой.

…Оказавшись на борту «Грозового небосклона», гости особого восторга не выказали. Еще бы — ни сверкающих полировкой стен, ни ковров, ни оранжерей, ни волшебных иллюзий… Правда, на военные пайки накинулись с жадностью — похоже, бедолаг и впрямь кормили скверно.

Судя по тому, что никаких фатальных повреждений на корабле не обнаружилось, бедные пассажиры… как их… туристы… стали жертвами очередного мошенничества. А что, недурной способ прикарманить деньги путешественников да еще страховку за корабль получить. Лекарства от алчности еще не изобрели.

Капитану редко доводилось задыхаться от гнева — сейчас был именно тот случай. Несчастных бросили на верную гибель — «Грозовой небосклон» обнаружил их случайно. Бедолаги и на помощь-то позвать не умели…

Заставив себя успокоиться (все равно, до аферистов не добраться) и поручив самым юным воинам развлекать гостей, капитан возвратился в рубку. Следовало доложить о случившемся губернатору и совету. Конечно, с этим отлично справился бы старший помощник, но… Не торчать же в салоне, поедая глазами Акацию и чувствуя себя полным идиотом. Впрочем, за весь проклятущий рейс он никем иным себя и не чувствовал.

Вечером они приземлились в Южном порту. Капитан стоически выдержал шквал благодарностей и проводил взглядом уплывавшую по галерее Акацию.

Да, происшествие случилось забавное.

Жаль, впереди ничего подобного не ожидало.

* * *

Командир частенько общался с высокорожденными, но не встречал ни одного, чтобы не был гадом (а если дама — гадюкой).

А этот, у колонны, жалил особенно ядовито. Весь он был какой-то узкий — такой в любую дыру пролезет. Узкие плечи, узкое лицо, тонкие губы. (Только раздвоенного языка и не хватало.) Да еще бесцветный — светлокожий, белобрысый, с белесыми бровями и ресницами. И на этой бледной физиономии светились разноцветные глаза высокорожденного — желтый и фиолетовый.

Главный советник Рэст.

Годами и ростом они с капитаном были равны, но советник всегда умудрялся взирать свысока.

— Капитан, — он слегка тряхнул головой: то ли поклонился, то ли мошку отогнал.

— Советник Рэст, — капитан ответил коротким уставным кивком.

— Пройдемся? — советник отлепился от колонны, и они двинулись вниз по спиральному пандусу.

На Семивратье гостеприимство почиталось доблестью, а потому в губернаторском дворце вечно было не протолкнуться. Здесь находили приют и местные таланты, и заезжие знаменитости, прихлебатели всех мастей, столичные щеголи, дипломаты (Семивратье хоть и считалось глубокой провинцией, но занимало столь стратегически выгодную позицию, что соперничало со столицей). Гостей кормили, ублажали, развлекали… Они же в ответ развлекали и ублажали хозяев, приносили новости — порой важнейшие, ссорились, соперничали, выслуживались…

Гвалт, пестрота одежд, мельтешение лиц — день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Губернаторы сменялись и покидали дворец, а гости усаживались за стол преемника, а потом — следующего и следующего…

Капитан, отвечая на приветствия, чувствовал, как любезная улыбка сползает с лица. После благословенной тишины Внеземелья, суета раздражала несказанно. По счастью, даже губернатору порой требовалось спокойно поразмыслить, поэтому во дворце, а еще более — в садах — укромных уголков хватало.

Капитан с советником постепенно отдалялись от толпы гостей. Когда расстояние превысило возможности самого тонкого слуха, советник заговорил:

— Вам, конечно, удалось настичь пиратов?

«Вот гад! Ведь уже все знает!» Монолит промолчал.

— Нет? Досадно, очень досадно. Само собой разумеется, пропавшие корабли вы отыскали?

Монолит не собирался радовать советника объяснениями и оправданиями.

— Как, тоже нет? Капитан, я просто не в силах поверить. С вашими-то выдающимися способностями…

Капитан молча смотрел прямо перед собой. Насчет «выдающихся способностей» советник, конечно, всласть приврал. Однако сути это не меняло. «Полный провал».

Они спускались к знаменитым на всю планету губернаторским садам, с каждым мгновением погружаясь в волны тягучих и пряных ароматов. Сады цвели непрерывно, однако сейчас, на пороге осени, распускались самые редкие цветы — густо-красные альмелы, напоенные золотым светом фриопы, ослепительно-белые хлиамы… и сотни других. Цветы сплетались в причудливые узоры, ароматы, смешиваясь, являли удивительную гармонию, целили и вдохновляли. А над садами, над дальними городскими башнями разгорался дивный пурпурный закат. Словом, все в этот вечер утешало и радовало — кроме собеседника.

В аллеях, под цветочными навесами, уже сгустились сумерки. Рэст внимательно огляделся — нет, никто за деревьями не прятался и не подкрадывался по цветочному ковру. Тогда, прислонившись спиной к лиловому стволу и для верности еще понизив голос, советник заявил:

— Полагаю, вы уже размышляли о собственном будущем.

Капитан размышлял — долго и безрадостно.

— Вы же понимаете, — мурлыкал советник, — стоит мне доложить о вашей неудаче в столицу…

«Отставка». Капитан постарался не слишком радовать советника, но дыхание перехватило. В двадцать семь лет угодить в отставку! Что он будет делать? Наймется в частный военный картель? Он слишком хорошо знает, где и как используют наемников. О справедливости и милосердии можно забыть навсегда. Купить домик с садиком и остаток жизни разводить цветочки? Да какой домик? У него и сбережений-то нет. Все деньги отсылал родным — самому никогда много не требовалось. Впрочем, пускай бы он даже сидел на мешках с кредитами… На веки вечные застрять на планете?! Нет, ни за что!

— Значит, отставка?

— Зачем же так трагично, капитан. С вами мы уже сработались…

— Неужели?

— При всех недостатках, вы обладаете редкой доблестью — не гонитесь за чинами. Поверьте, я совершенно не желаю, чтобы сюда прислали какого-нибудь честолюбивого идиота.

«Опасаетесь соперников?» Нет, вслух он этого не произнес.

— Я бы предпочел разрешить все полюбовно, — в полумраке сверкнула белозубая улыбка.

Капитану от напряжения скулы свело. «Да что ж ему надо-то?»

— Выбор у вас небольшой, — Рэст снова мимолетно улыбнулся. — Либо я докладываю о вашем провале в столицу, либо…

Он выдержал эффектную паузу, но капитан не торопился с вопросами. Рэст легонько вздохнул, покачал головой, будто сожалея об упрямстве собеседника, и заключил:

— Либо вы отправитесь на Яффир.

Капитан ожидал многого, но тут просто осатанел.

— Не уйметесь, пока бойню не устроите?

— Помилуйте! — советник предупреждающе вскинул ладони. — Разве я сказал, что поведете отряд?

— Разве нет?

Рэст покачал головой.

— Нет. Вы полетите туда один и кое-что уладите.

— Улаживать я не мастак, — буркнул капитан, чуточку остывая, но не расслабляясь.

— Простите, я неверно выразился. Вы кое-что разузнаете и кое-кого встретите.

— Если нужны разведчики, наймите профессионалов.

Рэст отмахнулся.

— Воровать данные и бегать от контрразведки вам не придется. Вообще ничего серьезного. И прекратите ухмыляться, я не вру.

— Прямо-таки никогда?

В полумраке вновь засияла улыбка.

— В данный момент. Послушайте, Монолит…

Капитана передернуло. Во-первых, откуда советник узнал его детское прозвище? Во-вторых, он панибратства не потерпит, будь Рэст хоть трижды высокорожденный.

Советник спокойно дождался, пока капитан проглотит рвущийся с языка ответ, и