Оглавление

Спокойная, размеренная жизнь: дом, работа, дом; нравится многим, но не женской половине семейства Гаев. Имея, по своей натуре пытливый ум, любознательную голову и непоседливый норов, они не могли отдаваться скучному быту и, даже не замечая как, постоянно находили невероятные приключения, в которые, невольно, втягивали своих мужчин.

Однако, эта книга, в большей степени, о юной девушке Валерии, приемной дочери многочисленного семейства, из небольшого, необычного рода бессмертных.

А что же Гаи? Они никуда не денутся, потому, что Гаи — основа ее жизни. И жизнь сама, хоть и имеет всего три составляющие: Рождение, Созревание, Смерть, причем Созревание, величина не постоянная и подвластна круговой закономерности. Весна, лето, осень, зима. Восходы — закаты. Одно следует за другим.

Отсюда и Гаи, как не крути, звено в жизни Леры.

Часть первая Лера

«Холод ноябрьского вечера пронизывал насквозь. Все, что он помнил — это глаза наполненные влагой и тихий шепот: «Прости! Это не мой выбор. Этого требуют они!»

Тоненькие, замершие пальчики коснулись ладони, оставляя в ней скомканную записку. И она исчезла. Навсегда….

Так казалось ему тогда. Скрип двери, очередной шквал ветра, как пощечина, хлестнул по лицу. Он стоял долго, ничего не ожидая, но еще надеясь. Стоял, пока в окнах не погасли огни. А затем брел, не разглядывая дороги и не разжимая кулаки. Уткнулся в перила моста, постоял и перелез через них. Вода была такой же колючей, как весь мир, с которым он решил проститься. Холод, бездушье и мрак…»

Глава 1

Лера, совсем юная и хрупкая девушка, прожив всего лишь шестнадцатую осень, но уже набрав в копилку жизни немало событий, разнообразных, по сути, и содержанию.

За эти годы она успела осиротеть и приобрести новую, любящую семью. Пережить предательство и зависть подруг. Однако сегодня она об этом не вспоминала. Все минуло и забылось. Более того, сейчас она была угнетена любовью, как ей казалось — не разделенной. А что еще может быть трагичней в шестнадцать лет? Она ходила по дому, машинально выполняя свою работу, и вздыхала, вздыхала…. Ничего не радовало, ничего не развлекало.

А ведь совсем еще недавно, она пела и плясала, стремилась покорить мир. Ну, если не полонить, то хоть взять его в свои руки и вертеть, как хочется ей.

Учебный год, не успев начаться, оборвался по воле завистливой «подруги». И теперь, когда позади больница и трудный процесс восстановления, она умудрилась влюбиться и забыть обо всем кроме…

Все больше отдаваясь вздохам, она забиралась в домашнюю мастерскую младшего отца Дэниэля и его жены Ев и писала свои картины.

— По-взрослому! — Дэн неоднократно поглядывал на ее творения, но похвалить решился только сейчас. — Мне нравится! Зови всех, это надо показать.

— Тебе действительно понравилось? — девушка подняла свои тоненькие бровки, широко открывая серые глаза. — А мне показалось, что сыро и совсем по-детски.

— Ждешь от меня повторной похвалы? Не жди, а приглашай всех. — Дэн поставил холст на подрамник и присел на подоконник. Широкие окна мастерской ярко освещали немалую площадь и его тень, пересекла стоптанный и заляпанный краской паркет, словно указатель, легла на дверь. — Есть разговор! — серьезно завил молодой, светловолосый мужчина, всем своим видом походя на старшего брата, но ни как не на отца. — А завтра выставим твои работы в галерее, думаю, их быстро купят.

— Продавать жалко — это же мысли! — щеки Леры залил румянец и Дэн усмехнулся: «Н-да! Еще год назад она, как мальчишка, носилась по дому, совала свой носик во все дела, не стеснялась высказывать мнение, а тут на тебе, зарумянилась. Взрослеет девочка!» Хлопнул в ладоши, поднялся и стал в тень, напротив треноги, почесывая затылок, изучал все детали, говоря:

— Я тоже не продавал работы, до недавнего времени. Копил их и копил, складывал, где только можно. Пока один друг, не будем поминать его имени, не позаимствовал втихую, и не продал с аукциона.

— Я помню. — кивнула Лера и Дэн косо глянул на нее. Вздохнул, отгоняя очередной поток мысли и продолжил:

— Вот Ев и подтолкнула меня на то, что с людьми надо делиться и еще оставаться в прибыли.

— Вы правы, конечно же, только это мои… не знаю, как сказать? Осмысления, что ли.

— Ну, раз так, значит, подождем, когда в них души будет меньше, а штампа больше.

Вот так просто поговорив, уже через неделю Лера летела в Италию. В маленькую, частную школу искусств. Описать все ее впечатления — просто не возможно. Другая страна, совершенно другие краски. Да еще одна, без родителей, лишь только в сопровождении Игоря. И пусть их разговоры были ни о чем. Пускай он не произнес ни разу, что любит ее. Но дышалось-то по — другому!

— Это честь для нас, принимать в наших стенах внучку Дэниэля! Как он, еще держится? — спросил седовласый мужчина, директор этого заведения, прочитав письмо, переданное им Игорем.

— Вполне. Он просил на словах, оказать небольшую услугу. — сказал Игорь и замолчал, ожидая ответа. Несмотря на то, что он легко владел языком, ему требовалось время понять, о чем говорят и как правильно сложить фразу.

— Я слушаю. — кивнул директор и очередной раз указал на стул. Игорь присел:

— Не могли бы Вы, поселить Леру одну. Девочка пережила психологический стресс, долго болела. Семье хотелось, чтобы она могла больше быть одна.

— Конечно, что за вопрос?! Ну, а вы, голубчик, как я понимаю, хотите получить гостевую комнату, будете присматривать за ней?

— Увы! Обстоятельства требуют возвратиться. Но, на сутки я задержусь, дам ей возможность привыкнуть к местности, хоть немного.

— Это хорошо. — кивал мужчина. — Ваша протеже владеет языком?

— Совсем немного. Правда, английским и французским — в совершенстве.

— Значит, определим ее в английскую группу. Завтра к девяти подходите.

Игорь откланялся и, получив ключи, пошел селить Леру в ее новое жилье.

Лера стояла посредине комнаты и смотрела на свои сумки.

— Ты чего это вешаешь нос, не прибив крючок?

— Брось эти шутки! Игорь! — повернулась к нему и замолчала.

— Ну, что не так? Боишься остаться одна? Так я буду у тебя по первому звонку и даже раньше. Только нажми кнопочку!

— Да не боюсь. Не первый раз. Мне страшновато от другого. Вдруг я никому не понравлюсь? Или мои рисунки покажутся всем не достаточными. — ее слова ввели его в умиление и обняв ее крепко, Игорь усадил на колени:

— Зяблик мой! Ты приехала сюда не нравиться. Хочешь, чтобы я ревновал?! И не смог выполнить поручение?! Или добиваешься, чтобы отцы твои лишили меня отпуска, который я планирую через ближайшее время, в ожидании провести его с тобой, в самом романтичном городе?

— Романтичный город — Париж! Здесь другая аура.

— Стоп, не продолжаем, а то я не уеду. Ну, а насчет работ, я скажу так — ты приехала учиться и найти свое Имя. Дерзай и не отвлекайся на мелочи! — поцеловав ее в щеку, он усадил на довольно низкий подоконник и поднес сумки к шкафу. — Разложишь сама и потом! Сейчас мы осмотрим окрестности.

Проходя по двору, она сразу поняла разницу в сравнении со школами, привычными для нее; здесь все сидели кучками, вольготно, прямо на газонах. Никто ни обращал на нее внимание, не изучал ее пристально, не шептался. Осмотрев все, что можно было на территории школы, Игорь повел ее за пределы. Вернулись достаточно поздно, но и не сразу разошлись, все болтали, болтали.

— Завтра дождусь тебя с первых занятий и вечером улечу. — уже у двери, проговорил он. — Только ты мне пообещай прямо сейчас, что скучать не будешь!

— За тобой…, буду!

— Лер! Ты учишься здесь ровно столько, сколько захочешь. Поняла? Мне бы хотелось, чтобы ты нашла в учебе вкус и удовольствие.

— Попробую. Давай, уходи, а то я просплю свой первый день.

— Не проспишь. Я явлюсь к тебе с зарею! — продекламировал парень, подняв одну руку вверх.

— Это тебя так местный климат раззадорил?! Ты мне раньше такого не говорил.

— Ты мне многого раньше не говорила и не говоришь сейчас. — лукаво произнес он и прищурился.

— Интересно, что я тебе не сказала? — схватилась она за возможность оттянуть его уход.

— Самого важного!

— Игорь!

— Я уже, знаешь, сколько лет Игорь! Пообещай, что не влюбишься в первого красавчика класса.

— Обещаю! Разве я могу.

— Можешь. Ты такая молоденькая. В твоем возрасте все мимолетно. А еще — самая красивая! Вот увидишь, за тебя тут не одна дуэль произойдет.

— Ну, хватит уже меня уговаривать. Я и так полна любопытства!

— Тогда держи и я ушел. — поднял небольшой пакет, давно стоявший у двери и всунул ей в руки.

— Что это?

— Кола, булочки и разные местные сладости. Вдруг ночью захочется.

— Я же не ем по ночам!

— Правда? И давно? Насколько мне не изменяет память, то ты всегда вечерами забирала у меня шоколад.

— Вспомнил! Я тогда ребенком была. — они замолчали, постояли довольно долго обнявшись и он ушел.

Сегодня Лера засыпала спокойно. Именно сегодня ей показалось, что жизнь прекрасна и она любима. Как же человеку надобно мало для счастья! Нежный поцелуй, тепло рук и вера — что тебя любят!

Кровать стояла отдаленно от окна, лишь уголочек неба попадал ее взору. Она заснула, глядя в синеву уголка и проснувшись, встретилась с тем же уголком, но уже ярко голубым от нового дня. Встрепенулась, как зяблик, и встретила перемены, напевая любимую песенку. День пронесся в знакомствах со всеми и насыщенно, эмоционально, содержательно. Пришел момент расставания. Игорь простился с ней в ее комнате, перетащив кровать ближе к окну, но так, чтобы свет не попадал ей в глаза, помахал с улицы и исчез, забирая с собой прошлое. На минуту задумалась, окунулась в душу, пробуждая грусть, но звонок мобильного ворвался так неожиданно, что Лера чуть не уронила его.

«Зяблик! — услышала она голос любимого. — Я пока еще тут, а моя спина уже покрывается холодом от твоих дум. Ты обещала не скучать».

— Не успела. — легла и прикрыла глаза, слушая не только голос, но и любимое дыхание.

«Вот и не надо. Я помолчу лишь перелет, а дальше, ты можешь сродниться с наушником. Только одним, чтобы не терять мир из внимания. И я буду говорить: как скучаю по тебе. Буду рассказывать, что сделал и чего не смог, потому, что валилось все из рук. Ты услышишь, как ругается Эд и отчитывает Вел. А еще ты узнаешь тайну голоса Жана. Виен промолчит. Ев увидит наши прогулки и поймет, как же мы с тобой целомудренны. И только Дэн позавидует тебе, потому что самое яркое в юности, связано у него с городком, в котором ты сейчас. Зяблик! Ты не уснула?»

— Нет! Я боюсь дышать, чтобы не пропустить твоих слов. Но скажи, почему ты никогда не говорил со мной так…, раньше?

«Потому, что ты была рядом. От того, что слов не надо было. Нужны были глаза, чтобы все то, что я говорю — видеть».

— Видеть…. А ты видел, то о чем я молчу?

«Очень часто. — его тон изменился. — Я почти приехал. Шоколадка в правом ящике стола. Я люблю тебя, зяблик!»

Голос смолк, но последние слова повторялись эхом в ее голове. И только когда и они совсем затихли, Лера спустилась с кровати, открыла ящик и засмеялась, увидев его содержимое. Достала одну, взяла с собой бутылочку воды и улеглась. Кусала шоколад, смотрела на небо и воспроизводила в мыслях все услышанное, снова и снова.

Глава 2

Тихий, долгий и такой душещипательный плач встревожил и разбудил Дэна. Он подхватился, побежал в детскую. От сердца отлегло — Агния улыбалась во сне. Выходя из комнаты, заметил Галину.

— Тук, тук! — дважды постучав в дверь, зашел, не спрашивая, и присел рядом. — Женщины в нашем доме не плачут. Что за ливень? — ночь была лунная, свет включать не пришлось, чтобы разглядеть горе на лице девушки.

— Простите! Я не хотела никого будить.

— Вас что, девочки обидели?

— Да, что Вы! Они такие замечательные! Это же золото, а не дети! Простите! — опять всхлипнула. — Мне себя стало жалко.

— Так! Спать, как я понимаю, Вы не собираетесь, я сейчас! — Дэн выскочил и вернулся с чашкой горячего молока и чашкой чая, для себя. — Пейте и рассказывайте.

— Нечего мне рассказывать. Глупость, она и есть глупость. Сама, своими руками, жизнь перечеркнула. — Галина, няня его дочери. Молодая женщина, довольно милая и кроткая, появилась в доме Гаев недавно, совершенно случайно и прижилась в семье как родная. Не прошло и года, как она потеряла собственную квартиру, работу учительницы в школе, где учились двойняшки Славки, дочери Эдгара и Валери. Они-то и привезли ее в дом.

— Молоко с медом, надо выпить — это лучшее средство, во всех случаях. — произнес Дэн. — А на счет жизни, я так скажу… Любая черта препятствий, означает итог определенного момента. Обдумывать его — это хорошо. Суммировать, то есть. И, как в любой бухгалтерии, начать новый календарный год. А еще можно взять и вспомнить все хорошее. Уверен, оно было и много.

— Наверное. — пожала плечами Галина, сделала глоток.

— Нет, не «наверное», а точно! Галина, подумайте, сколько раз вы просыпались и радовались птицам за окном, солнышку, лучиком ласкающего вас на рассвете. Цветущему саду и аромату. Ну почему люди помнят только печали и так легко расстаются с маленькими отрадами души? Забирайтесь в постель, выспитесь, как следует. Завтра у Вас выходной! Устройте себе позднее пробуждение, а днем поболтаем. Захотите, возьмете машину и прогуляетесь по магазинам. А сейчас в кровать!

— Спасибо. Простите, что разбудила. И спокойной ночи.

— Спокойной, няня Галя. — улыбнулся Дэн и испарился. Лишь на миг задумался, не взять ли на кухне чего перекусить, но поленился, пошел к себе.

Тихо прикрыл за собой дверь, лег и услышал:

— И где ты был?

— Показалось Ния плакала. Спи, ночь еще.

— Я не слышала.

— Сказал же — показалось. Отчего же ты такая холодная. — обнял жену, прижавшись к ее спине и взял ладошки в руки.

— Так мне же молоко с медом никто в постель не приносит. — хоть и сонно пробурчала, но попала в точку.

— Вредина! Зачем спросила?

— Хотела услышать правду. Но… Спокойной ночи.

— Ев! Подожди спать-то! Ты что, хотела, чтобы я сделал вид, что ничего не слышал?

— Сделал и сделал. Я спать хочу.

— А поцеловать?

— За что? И потом, не я тут по ночам разгуливаю.

— Милая! Не заводи себя на пустом месте.

— Я не машина! На пустом месте…. Хотела бы я посмотреть на тебя, услышь ты мой голос из спальни Игоря, или кого-то еще, среди ночи! «Птички, сады, огороды!» Давай, спи, философ! — Ев уткнулась носом в его плечо, закрывая глаза, специально, несколько раз провела ресницами. Дэн улыбнулся и ответил ей поцелуем. Однако заснуть не смог, лежал и думал над словами жены.

****

Глина взяла выходной впервые за несколько месяцев. Рано утром спустилась в гостевую комнату, прихватив из кухни чайник и немного еды. Улеглась в постель, закрыла глаза, раздумывая над своей жизнью.

Шорох одежд приближался и становился четче. Она затаила дыхание и прислушалась. Легкие женские ножки подходили к ее двери, шелестя подолом атласной, или шелковой юбки.

— Что это мне в голову взбрело! Пробуждается день, кто будет меня беспокоить, если дали выходной? Это ветерок колышет тяжелые шторы. — однако шорох повторился и уже у нее в комнате. Съежилась, подтянула одеяло к подбородку. Подуло холодом. Звякнула чашка. Галина прислушалась, боясь повернуться. Тишина. Девушка начала расслабляться, как скрип половицы, а за ним легкий ветерок тронул ее волосы. Зажмурилась, втягивая голову в плечи. Опять тишина. Но вот кто-то, твердой поступью, прошел мимо двери.

«Михаил! — услышала она голос Жана и задышала. — Займись бассейном. Дельфинята хотят поплескаться. — Будет сделано!»

Время от времени кто-то пробегал мимо двери, наверху резвились дети, хлопали двери, смеялись женщины…

— Почудилось! — прошептала Галина и, закрыв глаза, спряталась с головой. Мыслей больше не было, ни хороших, ни плохих. Некий вакуум усталости. Ресницы слипались, и она практически уснула, когда в дверь постучали:

— Галина! — позвала ее тихо Ев. — Мы можем поговорить?

— Да, да! Одну минуту. — поднялась, накинула халат и босиком пробежала к двери.

— Разрешите? — застыла в проходе Ев.

— Зачем спрашиваете, это же Ваш дом.

— Но ваша комната. У меня предложение — давайте перейдем на «ты»!

— Мне как-то неловко.

— Зато будет удобней. — Ев присела на стул, а Галина оглянулась, высматривая свои тапки. Бросила на нее извиняющийся взгляд и застелила кровать. Немного замешкалась и, укутавшись в теплую кофту, присела напротив. Ев все это время молчаливо наблюдала за ней. — Ты ночью плакала. Поговорить не хочешь?

— Я не хотела вас будить. Как-то накатило.

— Галя! Поверь, все будет хорошо! Крыша над головой есть. Питание у нас приличное. Жалование можешь не тратить понапрасну. А там гляди и начнет жизнь налаживаться. Ты очень нравишься детям. Да, понимаю, можешь задуматься: они вырастут, что тогда. Отвечу, если тебе здесь нравится, то всегда можно найти, чем заняться, помимо детей.

— Нравится. И не думала я еще так глубоко. А можно вопрос не по теме?

— Задавай!

— В доме есть привидения?

— Привидения?! Не встречала. — Ев засмеялась. — Прости, это я сама себе. Подумала, как можно встретить привидение?! Знаешь, даже не думала об этом, столько лет здесь живем, не всегда в полном составе. А почему спрашиваешь?

— Почудилось, что женщина ходит по комнате.

— Привидение…. — повторила Ев немного на распев. — Вампиров видела, оборотней тоже, а приведения — нет!

— Шутишь.

— Естественно! Зато ты улыбнулась. Бросай хандрить. А то еще и Кикиморы Болотные покажутся, от твоей тоски зеленой. Приоденься, съезди в город. Зайди в кафе, в магазин. Шопинг! Конечно же. Устрой себе глобальную перемену внешности. Главное не кисни. А вообще, дом-то о-го-го, какой старый… Сквозняки. А если еще услышишь — отправляй к Вел, она любительница всего такого. А обедать приходи, даже если выходной. Всей этой чепухой настроение не поднять. — и, скорчив милую мордашку, закрыла за собой дверь. Поднимаясь к себе по центральной лестнице, ей показалось, что ее догоняют. Обернулась, думая, что Галина последовала ее совету, но никого не было. Лишь легкий холодок пронесся мимо. — Привидение! Это же надо… Я так восприняла сказанное, что и самой чудится.

Легкий вздох унесся к сводам верхних этажей и Ев, мотнув головой, побежала дальше.

Еще пару часов она не оставляла мысли о сказанном няней и опять ей казалось, что кто-то должен открыть дверь, но за этим ничего не следовало. Находиться одной надоело, решила поиграть с детьми, уже было открыла дверь игровой, как резко побежала к матери.

— Мам! Я по делу! — влетела и, усевшись в большое каминное кресло и поджала ноги к себе, как делала всегда, без присутствия мужчин.

— Так вы всегда по делу, даже если просто так.

— Послушай. — не обращая внимания на слова матери, говорила Ев: — Ты ничего не слышишь в доме постороннего?

— Ты это о чем? — повернула к ней голову Виен, склонив немного набок. Виен — мать Ев и Велери. Худенькая, невысокого роста женщина, по виду лет сорока, хотя уже давно перешагнула свое шестидесятилетие, обладала уникальным даром — слышать мысли и не только. Она слышала все, что не ловило ухо человеческое, даже параллельные звуки, пересекающиеся в определенных местах.

— Лишних каких-нибудь звуков…. Ну, чужих в доме нет? Послушай, а. А то с Вел могут быть проблемы.

— Ты спрашиваешь, не слышу ли я вздохов и шуршания юбок?

— Точно!

— Значит так и есть. Я-то думала это не у нас. Знаешь, ко мне же иногда долетают отдаленные шумы. Это началось, приблизительно, через неделю, как нашли вход в старый лабиринт. Так, приличное время слышалось. Потом…, когда мужчины обмыли погребок «У Алекса». И сегодня все возобновилось. Значит, я не схожу с ума. А то уже задумалась об этом.

— Галина тоже слышала, но я отшутилась.

— И что нам с этим делать? — брови взлетели, и Виен посмотрела на дочь, параллельно думая о муже, как ему преподнести этакую новость.

— Думать — кто, что и зачем к нам пожаловал.

— А Вел надо предупредить. Иначе истерики не избежать.

— Мне за детей боязно. — кивнула Ев на слова матери, прекрасно зная, как Вел с детства боится подобного, но по мимо сестры, в доме есть дети, а это важнее.

— Не форсируй. Это бывает крайне редко, почти раз в месяц.

— Мама! Они же дети! Представь, что может с ними быть. Забыла, как Вел не спала ночами.

— Да помню я все! Пойдем в каминную, поговорим. Позови Вел и Жаннетт. Хорошо, что она все еще с нами. Да, зови их, так будет лучше.

— А мужчин?

— Какой с них толк? — махнула Виен, поднявшись и закрыв за дочерью дверь. Она знала наверняка, любой из трех их мужей, пока не увидит собственными глазами, не столкнется нос к носу, не поверит, даже если постоянно за спиной будут в трубы трубить.

Не прошло и пяти минут, как женщины сидели в голубой гостиной первого этажа их трехэтажного имения, где в одной из гостевых комнат жила Жаннетт, пили малиновую настойку, под треск дров в камине.

— Слет женской половины! — появилась Жаннетт, как всегда весела и прекрасна. — Что замышляем?

— Замышлять пока нечего, а вот нам с Ев есть что вам сказать … — Виен сделала паузу. — Вел, только ты отнесись к этому спокойно и не накручивай себя.

— Уже начала. С такой-то прелюдией! — скривилась Вел в понятной только ей гримасе. — И что стряслось?

— Мы с Ев слышали в доме некие звуки, похожие на шаги, шелест юбок и вздохи. А сегодня это услышала и Галина.

— Вы приколоться решили надо мной, или? — уставилась на мать Вел и изучив ее лицо, перевела взгляд на сестру.

— Увы, дорогая. Примерно раз в месяц, по дому, стуча каблучками, шурша юбками и вздыхая, кто-то ходит. Я не могу объяснить — дух это, привидение, призрак. Не видела. Поэтому и решили вас предупредить. Мы должны все осмыслить. — пояснила Ви, а Вел прищурила глаза и молчала. Поэтому Виен обратилась к Жаннетт. — Скажи, дорогая, ты этот дом с детства знаешь, не слышала ли историй?

— Нет! Ничего подобного я не знаю. — Жаннетт уже пробежалась по своей памяти.

— Милая! — включилась в разговор Ев. — Но ведь ты же видишь то, что не видят другие. Неужели не заметила ничего?

— Говорю же, что нет! Мое видение абстрактно. Только с помощью определенного ритуала. — ответила Жаннетт. — Вам лучше поговорить с мужчинами. Ник, например, живет здесь, пусть и меньше меня, но редко выезжая. Я же птичка залетная. — она мило всем улыбнулась. — А вообще, сегодня, какое число? — нечто промелькнула в ее памяти и Жаннетт задумалась, перелистывая в памяти даты. — Нет, ничего не припоминаю.

— Значит, придется говорить с мужьями. — заговорила Вел и поежилась.

— Только ты не бойся. — шутя, приказала ей Ев.

— Сказать не могу, что ничего не боюсь. Постараюсь. Представляю реакцию Эда! Опять будет смеяться.

— Над чем это? — не поняла Жане.

— Скажет: «Спокойствие нам только сниться!»

— На этот раз мы вообще тут невинны. — Виен поднялась, походила по комнате, подбросила дров в камин. — Я сама поговорю сначала с Жаном. Утром. Мне надо подумать. Девочки, бояться нечего!

****

«Глаза и мрак, чередовались, кружились, словно в калейдоскопе. Наконец Николай стал различать немного света. И опять глаза — заботливые, полные любви, но не его любимой, робкие, а властные, уверенные и пронизывающие насквозь. Внутри все горело, тело не чувствовал, в ушах только шум. Опять провалился в темень. А звуки, как в трубе ветер, загудели, закрутили и исчезли.

— Смерть. Ад или Рай? — думал он: — Если Ад, то Ангел полный любви. Если Рай, то, что мне ждать за этой властностью? Небытие… Без любви мне нечего делать в жизни…»

Глава 3

Первая любовь. В каком бы возрасте она не открылась человеку — останется первой и самой памятной, до последнего дня. Первая любовь — это первый росток, пробуждающий жизнь. Не почка, и не бутон, а именно росток, на котором распустится лист, созреет почка и взорвется бутон.

****

Лера сидела на кровати в своей комнате и перечитывала СМС по энному кругу. Звонка не было второй день — Игорь в поручениях Жана. В книге лежало его фото, которое она сделала очень давно и случайно, пробуя подаренный ей фотоаппарат. В телефоне были еще снимки, но обычное фото было как-то ближе, и именно им она дорожила.

«Мой маленький, напуганный Зяблик! Не вешай нос, я скоро буду рядом. Милая моя девочка! Как твоя учеба? Покорила всех парней или только итальяшек? Я уже ревную! Нет, это не то определение моего состояния. Я сгораю от того, что ты можешь меня забыть. Милый, крохотный, обворожительный Зяблик! Как же я скучаю. Жан меня уволит. Я думать ни о чем не могу, как только о тебе. Люблю! Люблю! Готов сто раз тебе повторять. Нет! Я готов кричать на весь свет об этом!»…

Неделя учебы в чужой стране, среди совершенно чужих, но таких забавных и полных любви людей. Тут повсюду была любовь — в парках, в школьном сквере, в общежитие и даже на занятиях, парочки держались за руки. Это не было так броско, как она видела среди своих подруг. Это было так мило, что она смотрела на них и смущалась, отводила глаза и думала: «Когда же у меня будет такая любовь»?! Еще совсем недавно ей так нравилось уезжать в незнакомое место, знакомиться с людьми, заводить новых друзей. Сегодня же она чувствовала себя наказанной.

Неделя вдали от дома — сначала она грустила, затем искала причину изгнания и посеяла зерно обиды. Не найдя причины, перестала общаться с родными, отписываясь занятостью. Блюмкнул мобильный, лицо Игоря улыбалось: «Зяблик! Будь Солнышком. Ответь мамам, они извелись от твоего молчания. А то они примчаться вместо меня. Скучаю очень, очень. Календарь весь красный, так что скоро приеду. Твой И.»

И сразу зазвонил мобильный, Эд настойчиво повторял вызов.

— Привет! — нажала она кнопку.

«Наконец-то! Лера! Что ты вытворяешь?! Ну не хочешь там находиться, так позвони и скажи, мы сразу тебя заберем назад. — выпалив все это, продолжил голосом полным тепла и заботы. — Ну, как ты там, сокровище? За что дуешься?»

— И вовсе я не дуюсь. Просто нет настроения.

«Как это нет настроения? Ты жива? Значит, есть! А вообще интересно, в какой стороне болтается твое настроение? Неужели не нашла друзей?»

— Эд!

«Что, Эд? Я сотню лет Эд!»

— Брось говорить такое.

«Тогда и ты говори по делу. Ладно, собирай вещи, я вылетаю. Подумаешь, клеевое образование! Мы прекрасно все понимаем. Нет так нет, будешь бухгалтером. Прощаемся, я иду собирать сумку. В конце — концов, мы в детстве тебя дома не видели, будем наверстывать. Так что давай, собирай вещи».

— Прекрати давить на мое самолюбие. Я остаюсь на месяц. — уже улыбалась Лера.

«Уверена?»

— Сказала же!

«Тогда смотри — это твое желание. Ах! Забыл, чего звонил. Мы послали тебе посылочку, в какие часы ты бываешь свободна?»

— С двенадцати до четырнадцати и после семнадцати. Вторник и четверг у меня только вечерние занятия.

«Понял. Целую тебя, Лерчик. Не нагнетай себя пустяками».

— Больше не буду. Привет всем. Целую. Мне надо бежать, а вернусь, позвоню мамам.

****

Девять утра, она вошла в класс, как всегда, с опущенной головой, скромно улыбаясь на приветствия, прошла к своему месту. Бросила сумку и вздрогнула от неожиданности

— Добрый всем день! — учитель акварели, влетев за ней, громко крикнул, чтобы его все расслышали. — Жду добрых работ. Задание перед вами! — и сразу вышел. Лера сделала пару набросков, отложила, решив найти, хотя бы визуально, тех с кем ей хотелось бы познакомиться. Но через время поняла, пусть делают первый шаг сами, уж все до одного были одинаково интересны. А дальше ее поглотила работа и она не заметила, как пролетело время.

— Не плохо! Это очень даже не плохо! — услышала она за спиной голос руководителя, он покачал головой, подтверждая свои слова, и предложил, выпроваживая с класса: — Закончите завтра.

Лера взяла вещи, улыбнулась вместо слов прощания и впервые за все время пребывания в школе, решила прогуляться в парке.

— Привет! — подбежали к ней две девушки. — Ты Валери?!

— Просто Лера.

— А я Моника, это Жез. Ты из России?

— Из Украины.

— У края чего? — не поняли девочки.

— Не важно. Славянка я.

— Я местная, из Милана, а Жез француженка.

— Полностью меня зовут Жезефина, но имя меня немного раздражает.

— Понятно, значит Жез.

— Ты здесь уже вторую неделю. — Лера кивнула. — Друзей не нашла… Давай, присоединяйся к нам, приходи вечером в наш корпус, будет вечеринка.

— Не зная. Подумаю.

— Ждем в семь. Пока. — Девушки побежали дальше, а Лера надев наушники, уселась на скамью и принялась читать увесистый справочник по искусству. — Сходить не сходить? — Крутилась у нее в голове не давая думать о серьезных вещах. — А что со мной будет, если схожу? Ничего! Нет, правда, я что монашка? Обед дала? Не понравится — уйду! — Забежала домой, переоделась и села у окна, положив телефон перед собой. Игорь не звонил. А под окнами жизнь оживала. Молодежь веселилась и развлекалась.

— Смотрите! Наша Русская монашка пришла! — крикнул парень открывший дверь. — Что сдохло?

— Медведь. — ответила она ему и прошла вглубь, в поиске знакомых лиц.

— Мы тут! — помахала ей Моника. — Давай к нам, Вал.

— Вал? Почему так?

— Нам так проще. А то пока выговоришь: Ва-ле-ри, язык устанет.

— Говорите Лера, мне так привычней. Вал — почти так мою маму зовут, не хотелось бы.

— Вы с ней в контрах?

— Совсем даже, наоборот.

— Пиво будешь, или покрепче?

— Спасибо, нет. А содовая есть?

— Содовая? Ну, ты и спросила. Тебе сколько лет то?

— Шестнадцать, а что?

— Тогда все понятно, ты у нас еще ребенок. Куришь?

— Нет!

— Почему?

— Не хочу.

— Ты такая странная. У вас все такие?

— Какие? Странные?

— Порядочные!

— Я отщепенка.

— Значит, подружимся! — обняла ее Моника. — Ты не бойся, здесь все без напряга. Только по желанию.

— Я поняла.

В комнате было сильно накурено, шумно и многолюдно. Лера походила немного среди толпы и незаметно удалилась.

— Вот эти Гаи! Такие заразительные. Привили мне порядочность. — думала она. — И ладно! — медленно погуляла по пустому пришкольному парку, держась светлых аллей. Дошла до дерева под ее окном и, взобравшись на него, достала мобильный:

— Ма! Привет!…

Прошла еще неделя. Она уже знала — кто есть кто и откуда. Однако вечеринки усердно избегала.

Урок письма с натуры все встретили свистом и только она стояла растерявшись, широко открыв свои голубые глаза, моргая не накрашенными ресницами.

— Это не экзамен! — обратился к ней руководитель. — Я лишь хочу посмотреть, на что Вы способны. В модель не влюбляться. Барышни, к вам обращаюсь!

— А почему сразу барышни?! — возразила Лера неожиданно громко, так как преподаватель смотрел на нее. И отвернулась к мольберту, а тот продолжал:

— И парни тоже. Что увидели, как увидели — передали на бумагу.

Он закончил, опустил голову к своим бумагам, в двери появился молодой мужчина, сел на постамент в центре и сбросил с плеч простынь, не спеша, оголил ноги и замер. Его тело было невообразимо идеально! Ровный загар, вьющиеся волосы, лицо Лера видела в пол оборота, что облегчило ее жизнь. Если бы он смотрел так на нее, как на тех девчонок, вряд ли она нарисовала хоть что-то. А по залу шел шепот. Девчонки восхищались, парни зафыркали.

Лера погрузилась в работу, время от времени поглядывая на мужчину. В один из таких моментов, она заметила, что он косится в ее сторону, а в следующий раз парень ей подмигнул. Что в ней взыграло, она даже не поняла, но вместо лица изобразила ему мультяшную мордочку.

— Валерия! Я жду только вашу работу.

— Так все готово! — положила пастель, как преподаватель сам подошел к ней.

— Тело идеально… — кашлянул он и замолчал, подперев подбородок рукой.

— Простите, я не поняла, это вы о модели или моей работе?

— О работе, конечно же. Но помимо торса, мне бы хотелось увидеть и лицо, а не форму.

— Простите, но эта форма…. — Лера говорила нарочито громко, чтобы тот, кто так искусно успевал позировать и соблазнять, услышал. — Эта форма передает все внутреннее содержание!

— Вы в этом уверены? — улыбался руководитель.

— Я передала суть!

— В таком случае, мы продолжим занятия завтра.

— Значит, на сегодня я свободна.

— Суть уловили. До завтра.

Снова от Игоря не было вестей уже несколько дней. А значит и настроение ее на нуле. Она шла по проходу между корпусами, понурив голову и перепрыгивая темные пятна от колон.

— Так значит, форма не передает содержания? — Приятный баритон обрушился сверху и волной потянул ее подбородок к сводам арочного прохода.

— Что? — не сразу сообразила она, услышав русскую речь. — Ты русский? — она уже догадалась, кто возвышается над ней, хотя лица и не было видно, солнце ей светило в лицо, окружая его ореолом света, да и тело было в одежде.

— А ты и есть та Лера Гай?! — насмешливо спросил парень, игнорируя ее вопрос.

— Да. И что? — восприняла в штыки его усмешливый тон.

— Так, ничего. Уточнил. — замолчал, присел, наклонившись к ней и глазел на нее большущими карими глазами. Девушка даже засомневалась, он ли только что красовался перед публикой голышом. — Так что скажешь, Лера Гай?

— Что надо отвечать на вопросы! — буркнула она и отвернулась.

— О! Ты об этом…. Нет, я не русский. Я итальянец! — произнес и опять замолчал, но на этот раз он опустил к ней лицо еще ближе, изучая.

— Русскоязычного итальянца не учили представляться девушкам, нет? Зато меня учили не разговаривать с незнакомцами! — сразу же пошла дальше, гордо подняв голову.

— Марчело Мастрояни! — крикнул он ей в след.

— Ага! Не думала, что выгляжу глупой. — не поворачиваясь ответила ему.

— Совсем наоборот! Ты выглядишь обворожительно! Только русский не передаст тех оттенков твоей притягательности. Eccellente! Incantevole!* — воскликнул он на родном языке и тут же перешел на русский: — Как бутон белой розы, на подходе. Пленительной блондиночкой!

— Не много ли комплиментов, блондинке?!

— О русские! Вы до сих пор болеете этой простотой. Зря! Такие светленькие, самые чарующие!

— На фоне местных? Пока! — махнула она рукой, не оборачиваясь. А он поднялся на ноги и шел за ней поверху, задерживаясь ненамного, обходя колоны:

— Я понял! … Ты хочешь моей смерти!

— Я тут, совершенно, не причем. Это все твое бахвальство!

— Тебе не нравятся натурщики, или парни вообще? — Лера отмолчалась. — Я серьезно спрашиваю. Столько здесь и ни с кем… Да постой ты! — упорно бежал по парапету. — Я не могу так быстро!

— Спустись на землю, Мастрояни! — она вздрогнула, когда он неожиданно возник перед ней:

— Ты приглашаешь в гости?

— А ты не с Земли? — вопрос на вопрос показался ей как-то смешно, но уступать не хотела: — Я всего лишь предложила нормальный способ передвижения. — проскользнула в двери и побежала вниз по ступенькам. Он снова вырос перед ней, открыл дверь и улыбнулся, поправив свой выбившийся локон, черный как смоль:

— Права, земля надежней!

Лера не скрывала удивления, она же его оставила наверху, между ними два пролета. Он не бежал…, как смог догнать? Забраться на карниз, а потом спрыгнул? Не реально. Но факт!

— И я о том же. — проговорила, сдерживая эмоции и рвущиеся вопросы.

— Не хочешь приглашать, подари хоть телефончик!

— Скажи где магазин, схожу, куплю и подарю! — закрыла дверь перед его носом, пробежала по узкому и короткому коридору, кривясь от раздавшегося смеха, отворила дверь своей комнатки и бросила рюкзак через всю комнату к столу. Этот «плейбой» начал ее раздражать, а тут еще и звонков нет, от единственного парня с кем бы ей так хотелось сейчас поговорить!

— Гай неповторимы! — услышала за окном. — А ты мне нравишься, девочка!

Она посмотрела в окно, он уже удалялся, по тропинкам парка, не забывая выкидывать различные кренделя под фонарями.

— Клоун! — упала на кровать, уставившись в потолок, размышляя: — Идти не идти…, к девчонкам.

Прошло часа два, она было уже собралась, завязала волосы в узел, как в дверь постучали. Не подумав даже узнать кто, распахнула. Коридор был пуст.

— Что за шутки! — и только закрывая дверь, увидела маленькую коробочку с приколотой к ней белой розой, только-только раскрывшегося бутона. — Позер! — отколола цветок, поставила в стакан, сразу догадавшись, чьих это рук дело. В коробке лежал довольно дорогой телефон. «Нажми uno и я у твоих ног. Пауло Лотто.» прилагалась к нему записочка. Положив телефон в коробку, бросила ее в сумку.

— Лотто! Ты уж определись, кто ты на самом деле. Тоже мне, возрожденнец Италии.

В этот вечер он больше не появлялся, ни у ее двери, ни на вечеринке, на которой она опять отметилась. Ложась спать, дала звонок Игорю, но сразу же сбросила. Написала короткое СМС: « Как жаль, что ты занят. Ты так мне нужен. Как живешь-то?»

Сна не было, как не старалась его найти. Покрутившись немного, поднялась и попыталась придвинуть кровать к окну еще ближе. Тут же в дверь постучали:

— Лерка! — голос Жез был весел, хотя девушка и старалась сделать его сердитым. — Ты что творишь?

— Кровать к окну тащу.

— Зачем? Тут ночи лунные, будет мешать.

— Мне нравиться смотреть на звезды, засыпая.

— Давай помогу. Только если ты обернешься милой волчихой, помни мою доброту.

— Жез, прекрати эти сказки! — Шутя и смеясь, они быстро справились, и Жез уселась в кресло:

— А ничего получилось. Я сама подумаю о том же. Удобно.

— Что удобно? — не поняла Лера.

— Проснулась, а они все у твоих ног!

— Вы все такие? — усмехнулась Лера.

— Какие такие?

— Влюбленные!

— А сама? — Жез склонилась, уложив голову на согнутые в локтях руки и пристально смотрела на Леру.

— Блиц турнир окончен! — засмущалась та. — Мороженное будешь?

— Фруктовое?!

— Точно!

Разделив ведрышко пополам, подала подруге большую чашку.

— Merci! — поблагодарила Жез. — Странная ты. — Лера вопросительно смотрела на подругу, замерев с ложкой у рта. — Не куришь, не пьешь. Вечеринки избегаешь, парней отшиваешь.

— Парней?

— Ты что, не заметила? Вокруг нас есть такие. И они тебя хотят.

— А я нет!

— У тебя есть мужчина! — догадалась девушка и подпрыгнула от любопытства.

— Не сказала бы, что да, но и отрицать не буду.

— Ты просто глупый ребенок! Кто тебя воспитывал?

— Родители. — Лерка уже расслабилась, уселась, скрестив ноги, как делала младшая мама Ев и беря мороженное ложечкой, совсем немного, на кончике, делилась: — У меня их шесть! Жез, я ребенок, но не глупый. Просто я такая, какая есть.

— Шесть?! Это как?

— Потом, как-нибудь.

Жез подошла к полке, взяла маленький сундучок с фото, оказалось, что это альбом:

— Это кто? — пролистнула она несколько.

— Сестры. — пояснила Лера видя как та рассматривает Славок и Агнию.

— Лапочки. А это?

— Это и есть мои родители.

— Клевые. Особенно парни. Хотя, если тебе шестнадцать, то они давно не парни. Возраст моей мечты!

— Перестань, пожалуйста. Они женаты на моих мамочках, это я напоминаю, на всякий случай.

— Интересно увидеть их живьем. Тут- то они совсем молодые.

— Практически не отличаются от оригинала. Они ведут особый образ жизни, значительно отличающийся от остальных. Это дает им возможность так выглядеть.

— Вампиры! — воскликнула Жез, и утвердительно махнуло рукой с ложкой.

— Что за чушь! Жез, хоть ты не поддавайся веяниям моды. Нет, конечно, нормальные люди. Просто ухаживают за собой. Поздно уже, давай в другой раз.

— Ничего не поздно, я еще не всех рассмотрела. А кто эта последняя парочка?

— Это… — начала Лера.

— Только не говори, что это grand-m; re et grand-p; re.** Не поверю!

— Но это так и есть. Это моя Виен, а это Жан. Мои бабушка и дед. Слушай, а ведь он француз!

— Я догадалась! — смеялась Жезл. — Девичья у тебя память. Мы-то с тобой как говорим?

— Прости, запуталась. Столько языков — все смешалось.

— Так, скажи хоть два слова, иначе я не усну!

— Я им не родная. Они меня удочерили. Мои родители погибли.

— Прости. — лицо девушки стало серьезным и сочувствие, неподдельное, появилось в ее глазах.

— Ничего. Это давно было, я своих и не помню. Только ты не говори никому. Мне повезло с семьей, не хочу, чтобы жалели, или пальцем тыкали.

— Проехали! А где же фото парня?

— Ты из-за этого весь сыр-бор затеяла?! Нет у меня парня.

— Есть, ты сама сказала.

— Не говорила я этого. — И как спасительный круг, зазвонил мобильный. Фото на экране улыбалось.

— Поняла, это он! Я ушла, но завтра ты мне все расскажешь…

— Привет! — Лера засветилась от счастья, провожая глазами подругу.

«Мой лучик не спит?»

— Еще нет.

«Грустишь?»

— Уже нет!

«Этот ответ меня пугает! Ты так быстро меня забыла?!» — он смеялся, Лера улыбалась в ответ:

— Иванушка!

«И за что мне все это?!… Чем занималась?»

— Приходила Жез, ели мороженное, болтали о том, о сем.

«Жез?»

— Ага. Девочка с моего класса, Жезефина, француженка. А сейчас болтаю с тобой и смотрю на звезды.

«Я тоже. Влез на крышу авто, чтобы тебе позвонить и поеду дальше».

— Ты не дома…

«Увы! Вторые сутки в дороге. Хочешь, прилечу на денек, на следующей неделе?»

— Хочу, но не надо. Лучше через неделю, но на три.

«Понятно, не хочешь. Сейчас сяду за руль и задумаюсь!»

— О чем?

«О конкурентах!»

— Я учусь! А ты Иван Иванович.

«И почему это?»

— Сказки читать надо. Игорь!

«Ага! У вас там небось, натурщики есть»…

— Вот давай о чем-нибудь другом!

«Прости, мне трудно соревноваться с молоденькими, особенно на расстоянии».

— С глупенькими — легко! А у тебя с этим все нормально.

«Комплимент! Как же это приятно! Тогда потерплю недельку. Зяблик мой, маленький. Я поеду?»

— Только сначала пообещай мне звонить, хоть ночью. Я очень жду звонка.

«Обещаю, моя маленькая, милая девочка! Мой солнечный лучик».

— Ты уж определись, кто я тебе.

«Все! Я очень тебя люблю! И я такой счастливый, что могу тебе это говорить. Спокойной ночи! Я позвоню».

— Спокойной! Я тоже. — Лера держала онемевший телефон у уха, даже не задумываясь, дослушал он ее или нет. В голове эхом звучало: «Я тебя люблю, люблю, люблю….» Его голос! Такой родной, такой теплый, такой убаюкивающий. Так и уснула, с телефоном в руке, под щекой.

Дребезжание звонка ворвалось в ее сон и пронизывал сознание своей настойчивостью.

Положив подушку на голову, попыталась отстраниться, но он не умолкал. Рукой нащупала и давила все кнопки, но звонок продолжался.

— Что за фокусы! — проснулась совсем и потеряла вчерашнее счастье и умиротворение. Стрелки часов показывали, что еще минут сорок могла спокойно спать. — И у кого же так громко орет будильник?! Изверги! Да заткните его, пожалуйста! — затихло. Легла и прикрыла глаза. Звонок повторился. И тут до нее дошло, что это из сумки!

— Да! — в таком коротком слове прозвучало столько злости и ненависти. Однако на том конце этого не поняли, или не хотели слышать.

«Доброе утро! Это Паулло…»

— И что?! На часы смотрел? Призрак возрождения! Я сплю! — в сердцах отключилась, убрала громкость звонка, бросила все на стол и запрыгнула в кровать. — Идиот! Даун! Качек! — Высказав все это, успокоилась и повернулась к окну. Под подушкой дрогнул телефон, приняв СМСку. На экране светилось сердечко, пронизанное лучиками солнца. «С добрым утром, Солнышко! Всегда твой И.»

Улыбка озарила лицо, глаза засияли, а жизнь показалась прекрасной!

***

Лера не посещала общий курс обучения. В ее списке были только изучение языка и живопись. До начала пары осталось достаточно времени и она не спеша подходила к учебному корпусу.

— Здравствуйте, сама строгая барышня Земли. — Пауло возник неоткуда.

— А, это опять ты! — ее реакция на него была настолько меланхоличной, что парень сделал шаг назад, она же тем временем достала коробочку из сумки. — Держи!

— Что это?

— Будильник! Противный и ненужный в моей жизни. — всучив в руки, открыла входную дверь.

— Девушка! С вами можно познакомиться?

— Неужели у тебя и с памятью плохо?

— С памятью у меня все отлично, просто хочу начать все сначала.

— Пауло, тебе не надоело быть лишним?

— На этом свете трудно быть лишним, природа ведет строгий отбор.

— Спасибо за лекцию, я пойду?

— Можно проводить?

— Я дорогу знаю!

— Так как, Валерия Гай? — парень взял ее за руку и, сделав грациозный разворот, перегородил вход в корпус.

— Вот, знакомиться не надо. Еще немного и ты поймешь, что и у других есть желания. А мое, на данный момент, пройти в корпус и не опоздать на лекцию. Прощай, Пауло!

— Так не честно, мы знакомы наполовину.

— Ах, да! Вторая половина не важна. И потом, Лото, для художника 16го века, 1480 тире 1557гг., ты хорошо сохранился. Но не обольщайся. Твои работы меня не восхищают, как и все остальное, в тебе лично. — она, высвободив руку, гордо пошла к классу.

— Ну, это уже что-то! — крикнул он ей вдогонку и, присвистывая, ушел.

Лера влетела в класс, немного взъерошенная, увидела подруг и, как ей не хотелось обособиться, подошла. Жез сидела на окне, наблюдая за всем, в том числе и приходом Леры, вот же, вероятней всего, слышала весь разговор.

— Наш недотрога положил на тебя глаз! — на удивление тихо проговорила Жез.

— Недотрога?! Ты меня удивляешь! — Лера еще больше взвинтилась. — Какой же тогда, по-твоему, Соблазнитель?

— Соблазнитель! Лера, ты о чем это? — подключилась Моника. — Он вскружил голову почти всей школе. За ним тут «ахи — вздохи» у каждой второй! И представь, он ни с кем, даже по городу не прошелся! А за вечеринки и не вспоминаю — он просто не ходит!

— Значит я первая, кому он совершенно не интересен. Я, кроме Нарцизма, в нем ничего не увидела. Девочки, хватит меня сватать. — развернула мольберт и занялась «бумагомарательством», не обращая никакого внимания на тех кто наполнял класс.

— Cute ragazze e ragazzi!*** Милые барышни и юноши! — руководитель, привлек ее внимание, говоря и хлопая в ладоши одновременно. — Сегодня мы продолжаем изучать натуру. Трое из вашего курса уже в моей группе, есть еще пять мест и за них стоит побороться. Валери! Займите место в центре, вы сегодня отдыхаете и наслаждаетесь, глядя на мучения остальных. Прошу!

— Я?! Почему я? — испугалась Лера и залилась румянцем.

— Мне так хочется! Per favore, presto, presto!**** Не забираем драгоценные минуты у товарищей!

— И что, мне просто так сидеть?

— Это не так просто, как кажется! А еще, желательно не шевелиться.

Она вздохнула, присела и уставилась на окно, приняв наиболее удобную позу. Учитель немного поправил ей волосы, открывая лицо:

— Интересно. Глядя на себя со стороны, что бы ты сказала о формах и содержании? — отойдя к ее станку, занялся тем же, чем и ученики.

Лера попыталась абстрагироваться ото всех, мысленно улетая домой, к родным и любимому, но сидеть в одной позе было не для нее. Все, постепенно начинало болеть и она, волей — неволей шевелилась, а мысли потекли лавиной: «И правильно, что они меня сослали! Я возвращу себя себе. Эти уроки именно то, что я хотела. Может, появятся друзья. Настоящие, не то, что прежние. В конце — концов, мне нет и семнадцати! Еще все успею! Игорь же должен меня любить за что-то, а не просто потому, что я маленькая девочка. А за что я его люблю? И что значит любить за что-то? Тут бы понять, люблю вообще, или так, влюбленность мимолетная? Это ж надо как все связалось. У меня есть время подумать над многим. И так: первое — разобраться в себе. Второе — понять наши с ним отношения. Скорее всего, я его люблю, но насколько же он мудрый, давая мне время понять это. Нет, я уверена в его любви ко мне. Я теперь только вспоминаю, все его ухаживания, внимание и заботу все годы, что его знаю. Странно! Но он мне казался настолько взрослым! Как же все загадочно в этом мире… Может, ему-то и было как мне тогда и разница у нас чуть больше десяти лет. Это нормально! Зачем моложе? Что у них есть, у сверстников? Да, Игорь клевый! И родители у меня самые правильные! Вот я уже и почувствовала разницу с этим Жигалой. Хотя и к Пауло я, наверное, предвзято отнеслась. Он же итальянец, у них другие нравы. Буду сдержанней. Да! Буду терпимей и к нему, и к людям». — Отпустив немного мысли, попыталась осмотреться, разглядеть класс, в котором столько времени занимается, а еще ни разу не рассматривала его. Окна были просто огромные, от самого потолка, до пола. В одно из окон билась бабочка, и Лера засмотрелась на нее. Такая большая, с узорчатыми белыми крыльями.

— Спасибо всем! Увидимся после выходных! — слова учителя обрадовали Валерию, она с трудом опустила руки и взмахнула кистями, а затем и головой, прогоняя тысячу иголочек, вонзившихся в ее конечностях. — Работа натурщика не легка. — учитель подошел и помог подняться.

— Понимаю! И то, что это не для меня.

— Жаль, что вы так думаете. Тем более что не каждый может себя так подать! А что вы скажите вот об этом? — он повернул к ней лист ватмана.

— Неужели это я?!

— Вы, Вы! Не сомневайтесь. Я смог передать содержимое вашей прекрасной формы?

— Маэстро! — воскликнула Лера, краснея. Мужчина слегка наклонил голову, поцеловал ей руку и удалился. Внизу портрета, на итальянском, было написано пару строк и его подпись, жалея, что не знает языка в совершенстве, девушка прижала портрет к себе и собралась догнать подруг, чтобы те помогли прочитать. Вернулась к своему месту за рюкзаком и обомлела. На ее мольберте стоял лист, прикрытый тонким шарфом. Осторожно потянула за уголок и увидела себя, в той позе, что только что провела неопределенное количество минут, но вместо брюк и футболки ее прикрывало покрывало, повторяя все формы. Лера долго изучала портрет. Он не был столь высококлассным как тот, что ей презентовал учитель, но тоже отличный. Заметила в уголку маленький бутончик розы, из которой шли две литеры ПЛ.

— Недотрога, блин! — все же, рисунок свернула и убрала в сумку.

_______________________________________________________

*Eccellente! Incantevole! (итал) — Отлично! Прекрасный!

**grand-m; re et grand-p; re. (франц) — бабушка и дедешка.

***Cute ragazze e ragazzi! (итал.) — Милые барышни и юноши!

****Per favore, presto, presto! (итал.) — Пожалуйста, скорей, скорей!

Глава 4

Валери, для семьи просто Вел, мама Леры, внешне никак не проявляла тревогу на редкие звонки приемной дочери. Нет, она, конечно же, волновалась, но у нее есть замечательный муж, Эдгар, который прекрасно, сам решает многие проблемы, в частности все, что касается старшей дочери. В данный момент, Вел посвящала себя младшим детям, которым была нужней.

Сегодня с утра, она забрала детей у няни, уселась на скамейке возле фонтана, во внутреннем дворике имения, наблюдая за ними, ожидая сестру. Зимы в этом году практически не было, а март, просто радовал солнечными днями и теплом. Солнце играло в окнах дома и те не оставались в долгу, отбрасывали на землю тысячи солнечных зайчиков. Один из них заиграл на ее лице. Вел прикрыла глаза рукой и попыталась найти источник отблеска, это было окно, под самой крышей. Часть дома, куда даже у мужчин еще не дошли ноги, не говоря уже о руках. Подниматься по крутым, шатким, кованым лестницам, женщин ни привлекло ни разу. Да и что там могло привлечь, на чердаке? Разве что скопление паутины.

Вел посмотрела на детей, глянула не идет ли сестра и заметила, боковым зрением, тени в том самом окне, откуда только что падал назойливый луч. Отвернулась на зов дочери, но любопытство вернуло ее к окну. На нее смотрело совершенно бледное, изможденное лицо. Моргнула, в тот же миг все исчезло.

— Интересно, кто из прислуги туда забрался и зачем? — прищурила Вел глаза, присматриваясь. — Нет, правда интересно, что и кто там забыл? — не отводя глаз, нащупала телефон. — Ев! Ну, ты где запропастилась?

«Неужели без меня никак?»

— Совершенно точно заметила. Слушай, а ты не знаешь, кто может сновать у нас на чердаке? Во, как я его обозвала!

«Не знаю, а что?»

— Да видела я, как за мной наблюдают из окна, но не успела рассмотреть.

«Ник идет в мою сторону, хочешь, узнаю?»

— Спроси. — поговорив, Вел потеряла всякий интерес к этой теме. Взяла книгу и, поглядывая на детей, пыталась почитать. Девочки так шумно резвились, что она, поневоле, обращала на них свое внимание чаще обычного. Наклоняла голову к книге, поднимала на их заразительный смех и опять возвращалась к странице. В конце концов, поняла, что толку от этого никакого и захлопнула книгу. Глаз опять уловил тени на окне. Стала присматриваться.

— Все рассматриваешь? — шепот сестры на ухо так испугал Вел, что та подскочив на скамье, чуть не выбила ей челюсть. — Осторожней, так и убить можно!

— А ты не пугай меня. Вот что за привычка, что у тебя, что у Дэна, подойти сзади и орать в ухо?!

— Я не орала, а прошептала, ласково так, тихо-тихо!

— Да?! А у меня чуть барабанка не лопнула!

— Может перепонка?

— И она тоже.

— Все, моя хорошая, успокойся, это я, сестра твоя! Так что ты там высматриваешь? — Ев уселась рядом, закрыла глаза рукой и, приоткрыв рот, стала глазеть на окна, медленно переходя от одного к другому.

— Я не только там, а еще и здесь… — бурчала ей в ответ Вел, — высматриваю. Видишь, как разбушевались. — кивнула на детей, пригрозила им пальцем, от чего доставила еще больше веселья и вернула внимание дому: — А наверху опять кто-то ходит.

— Ник уже поднялся. — махнула Ев, так ничего и не заметив, и повернулась к детям. — Пшено! Кто из вас послушный, стройся! Поедем к лошадкам.

Ник не откладывая просьбу, пошел наверх. Пройдя жилые этажи, повернул в совсем узкий проход, с такой же лестницей. На чердаке действительно кто-то был. Николай слышал легкие шаги и тихое, но такое приятное пение. Слов он не понимал, но голос лился чисто и звучно. Взбежал и остановился у запертой двери, удивленно смотря на нее. Навесной, старый, значительно ржавый замок висел не тронутым. Потер лоб и улыбнулся. Поднял руку к верху двери и взял ключ. Дверь с таким скрипом открылась, что он понял — если бы туда кто зашел, домочадцы бы все знали, ну, по меньшей мере, он-то уж точно.

Огромная комната была захламлена настолько, что Николя, проходя мимо предметов, вытягивался, стараясь не собрать паутину. Присутствие же человека не чувствовалось ни как. Он пробрался немного вперед, следуя к окну, и тут уловил тонкий аромат духов. Настолько не знакомый, что он сначала даже не обратил на это внимание. Помахал девушкам из окна, но они его, кажется, не заметили. Проверил рамы и замки, развернулся уходить. Тонкая вуаль, прикрывающая узкое, невысокое зеркало в крутящейся раме, колыхалось. Он даже не задумался над этим, просто снял ее, сложив, положил в корзину, где были разные вещички. Десяток мотыльков взметнулись вверх, закружила над ним. И опять ему почудился поющий женский голосок, но удаляясь вслед мотылькам.

— Послышалось! Ни как иначе… — не придав значение чистоте зеркала, открыл ящик комода, стоявшего рядом, перебрал женские украшения, дивясь разнообразию и предполагая, что это все натуральные камни. Вспомнил о Сороках, оглянулся, взял ту самую вуаль, переложил все в нее. У самой двери стояли сундуки, один из них был открыт. Атласные, расшитые бисером, золотой ниткой и пайетками платья, были аккуратно развешаны на крышке, поверх них лежали шарфы, вуали и шали, со вкусом подобраны к нарядам.

— Не помню, что бы Ольга такое носила…. Хотя…., возможно и ее вещи, сшитые до замужества. Сохранились-то как. Вот девочки натешатся! — слабый женский вздох раздался за его спиной. Он даже вздрогнул от неожиданности и развернулся. Опять мотыльки метнулись от него в сторону. Поежился от свежести их многочисленных крыльев. — Сквозняки! Надо сделать тут хорошую уборку и заменить окна. — Вышел, запер дверь и положил ключ на место.

****

«Тонкие, прохладные пальцы гладили его по скулам. И опять во мрак его снов ворвались глаза Ангела. Они так умоляюще смотрели на него и манили к свету, что он поддался и потянулся к ним. Он собирал себя по частичкам, склеивал по швам и заштопывал. Он вытаскивал из руин все, что мог достать: боль, тоску и жалость к себе. И это были уже чувства, за коими потянулось желание жить. Первым пришло зрение. Он стал различать день и ночь. Лицо, которому принадлежали эти глаза. Как же оно было красиво и правильно. Такого лица не могло быть у человека! Черные, длинные ресницы обрамляли светло-карие глаза в лепестки незабудок вокруг зрачка. Живые брови, то сужались, то отдалялись друг от друга, когда она задумывалась или находила решение. Нос — как он был хорош. А эти алые губы! Да, нет, они были не алые — они были подобны спелой вишне. «Как же она хороша!» — думал он и прикрывал глаза, опускаясь в сою боль и утрату. Забываясь в бездумье…. И снова врывались в его забытье глаза Ангела. Цепляли за разорванную душу, сшивали ее, разворачивали его сознание и толкали к свету. Прошло время, помимо глаз и уже знакомого лица, он различил ее плечи, запрятанные под строгими одеждами. Он начал восторгаться ее стану, тонкой талии, тому, как она плавно и бесшумно двигается. Она была прекрасна! Только в ней не было той, кого он так смертельно любил…

Он опять затащил себя в пустоту, надеясь, что на ее дне он сможет обнаружить островок, где притаилась его юношеская любовь. Погружался, не барахтаясь, не сопротивляясь притяжению. И пустота его принимала, обволакивала…. Как приняла бы что угодно другое. Ниже и ниже, глубже опускался он, забывая дышать. Пока тонкие пальцы, слегка прохладные, такие утонченные, но неожиданно сильные не хватали его за плечи, вытаскивая назад…»

****

Николай ходил по комнате, опустив голову и смотря на носки собственных туфель. Такие давние воспоминания нахлынули на него и он, словно это было вчера. Защемила душа, в памяти четко образовался образ той юной девушки, любовь к которой он нес, сквозь все испытания, до этих дней. Да! Первая любовь не забывается в любом завершении. Он вдруг подумал, что наверху пахло вовсе не духами, а прошлым. Возможно, это его юность именно так пахнет. Две женщины были в его жизни — одна недосягаемая, но теплая и памятная. Вторая — реальная, многоцветная, разнообразная, властная и сдержанно холодная. Ольга — женщина, которую он любил, уважал, преклонялся и немного боялся. С которой прожил всю, неимоверно долгую, жизнь. И Анна — кротость, самоотверженность и непознанная страсть…. Ах, если бы можно было соединить лед и пламя — то это была бы она, его Мечта! Ольга сдержанна, но он-то знает, что до сих пор его ревнует к прошлому. Тому самому прошлому, которого он так стыдился, но так хотел бы вернуть!

Ольга! Только она могла так просто исчезнуть из его жизни, не подавать о себе никаких знаков и, в один момент, взяв трубочку телефона, потребовать явиться, указав время и место. Он же собрался и поехал, как ездил всегда, как будет делать это и потом, по первому зову. Он ее любит, он не может забыть, что она для него сделала. Он просто не может быть не благодарным! Анна — ее он помнит, ее он…

Спустившись с чердака, Николай поставил находку в гостиной своих покоев, прошел в спальню, посмотрел на портрет жены, изображенный рукой внука. Достал небольшой альбом и просмотрел совсем немногочисленные фотографии. Жена крайне не любила фотографироваться. Ему казалось, что она и жизнь не любит. Просто принимает ее как имеющийся факт. Затем вытащил маленькую, потертую тетрадку, подаренную ему Виен в день их знакомства, припал к ней губами, в который раз поблагодарил Судьбу за соединение его с родственниками Анны, открыл и положил рядом с альбомом жены.

— Ну, почему все в жизни так?! Господи, прости, что сетую! Только хочу понять. Анна — жизнелюбка и такая короткая жизнь. Она так обожала людей, таких наследников после себя оставила…. Ольга хорошая, но холодная. Нет, она тоже достойна твоей милости. Но как понять сам отбор? В чем заключается превосходство?! Господи, прости меня не благодарного. Я верен жене и буду оставаться верным до конца, точно так же, как верен тебе, не только душой, но и телом. А мысли, что мысли — они как те мотыльки, вспорхнули, помахали крыльями и испарились! Прости жена, я твой до кончика волос. Только она моя отдушина! — прилег, начал перечитывать, в сотый раз, а может и больше, дневник Анны, девушки, первая любовь к которой поселилась в его сердце. Совсем недавно, этот дневник ему даровала Виен, обнаружив неслучайную закономерность круга, в непростых отношениях двух семей. И тут его осенило:

— Господи! Спасибо! Твои подсказки доходчивы. Ну, конечно же, она живет в них, она в Ев и Агнии. Я их обожаю! И они вернули мне вкус к жизни, как когда-то это сделала Оленька, которой я буду предан. Я человек и у меня всегда будут недопонимания, вопросы и неудовлетворенность. Не ведаю, почему так, но поделать ничего с этим не могу. Девочки! Мои милые девочки…

Он встал, вернулся к окну и не нашел их. Опять повеяло тем самым ароматом, пробежался ветерок по его плечам и короткий вздох задел его слух. Ник прикрыл глаза, от ударившего в них луча солнца, а когда открыл — мотыльки ударились в стекло и полетели прочь. — Наваждение! Бабочка памяти. Да, нет! Пробуждение весны! Весна навевает вздохи, воспоминания, пробуждение чувств. А где это мои девчонки? — он открыл окно, не найдя их, вздохнул полной грудью и закрыл. Пошел искать их дальше. Совершенно забыв, что есть, чудо техники, с которой молодежь не расстается, сотовый телефон. Припевая старую песенку: «Любовь нечаянно нагрянет….»

Глава 5

Вот уже несколько дней, как Лера не пересекается с Пауло, и ей это было по душе. Он очень хорош собой, как некий чертик из шкатулки. Не высок, как мужчины из ее семьи, но обладал прекрасными пропорциями тела, упругими мышцами, легкой поступью и невообразимой ловкостью. Искрящиеся веселостью глаза, не пропадающая улыбка, приподнятый подбородок, уверенный взгляд. Прекрасно поставленный голос, совершенное знание ее родного языка, а для нее это было очень важно, в этих краях. А тот крохотный акцент, придавал даже пикантности. Милые, вечно вставляемые им фразочки на итальянском, просто украшали речь и откладывались в ее светлой головке, неназойливо обучая. Идеальный костюм, выхоленные руки, не смот