Оглавление

3. 1
4. 2
5. 3
6. 4
7. 5
8. 6
9. 7
10. 8
11. 9
12. 10
13. 11
14. 12
15. 13
16. 14
17. 15
18. 16
19. 17
20. 18
21. 19
22. 20
23. 21
24. 22
25. 23
26. 24
27. 25
28. 26
29. 27
30. 28
31. 29
32. 30
33. 31
34. 32
35. 33
36. 34
37. 35
38. 36
39. 37
40. 38
41. 39
42. 40
43. 41
44. 42
45. 43
46. 44
47. 45
48. 46
49. 47
50. 48
51. 49
52. 50
53. 51
54. 52
55. 53
56. 54
57. 55
58. 56
59. 57
60. 58
61. 59
62. 60
63. 61
64. 62
65. 63
66. 64
67. 65
68. 66
69. 67
70. 68
71. 69
72. 70
73. 71
74. 72
75. 73
76. 74
77. 75
78. 76
79. 77
80. 78
81. 79
82. 80
83. 81
84. 82
85. 83
86. 84
87. 85
88. 86
89. 87
90. 88
91. 89
92. 90
93. 91
94. 92
95. 93
96. 94
97. 95
98. 96
99. 97
100. 98
101. 99
102. 100
103. 101
104. 102
105. 103
106. 104
107. 105
108. 106
109. 107
110. 108
111. 109
112. 110
113. 111
114. 112
115. 113
116. 114
117. 115

Темный Лес

1

Темнота рассеялась, словно стая черных птиц. Ашма открыла глаза и поняла, что она все еще Ашма… Вместо двойника над ней склонялось антропоморфное существо. Плотные перепончатые веки шорами то падали на круглые, пуговичные глаза-дыры, то поднимались. На месте носа шевелились два отростка щупальца. На конце носовых щупалец были две вертикальных щелки-ноздри. Створки щелок то смыкались, то размыкались, втягивая в себя сырой холодный утренний воздух.

Трехпалая рука с перепонками между пальцами коснулась плеча Ашмы. Ашма испуганно дернулась и отстранилась от антропоморфа. Она вскочила на ноги и растерянно огляделась. Вокруг простиралась пустошь, заросшая колючим кустарником, сорной травой и словно взрывами изъеденная глубокими рытвинами и ямами. Позади Ашмы чернел Лес. До него рукой подать. Гораздо дальше было до города. Он был за сутулой спиной антропоморфа. Дома, точно призраки, показывались из тумана и глядели тусклыми размытыми окнами.

Между городом и Лесом простиралась пустошь. Антропоморф что-то прострекотал, моргая пуговичными черными глазками. Он поднял с земли котомку и протянул ее Ашме. Ашма заколебалась: то ли сразу сделать ноги, то ли схватить котомку и уж потом задать стрекача. Ашма попыталась вспомнить, что было в котомке, и не смогла, словно туман, разъедавший город, проник и в ее голову. Скорее всего, в котомке какая-нибудь дребедень, пустяковина. Было бы, что-то важное и нужное, разве она бы забыла об этом? Так что, беги Ашма, беги, подальше от этого трехпалого и двухносого!

Но Ашма почему-то оставалась на месте. Существо застрекотало и шагнуло к Амше. Ашма попятилась, покачала головой. Стрекотун положил котомку на землю и отошел в сторону. Ашма неуверенно и боязливо двинулась к котомке. Антропоморф тихо и вкрадчичиво стрекотал и булькал, словно пытаясь успокоить, приободрить и заодно втереться в доверие. Ашме было страшно, и в тоже время она чувствовала себя ужасно глупо. Она стала мышью дрожащей, с которой замутила игру скучающая кошка.

«Сейчас я подойду поближе, и оно наброситься на меня», — подумала Ашма. «Но если бы существо захотело, оно бы давно сделало это», — возразила она себе. Ашма нагнулась и протянула руку к котомке.

— Громозда! Ты чего здесь застрял? — раздался сипловатый голос.

Ашма шарахнулась в сторону. Она увидела коренастого плотного мужчину с бритой головой и темно-рыжей бородой-лопатой. На спине — коробчатый рюкзак, плечи перехватывали широкие лямки. К поясному ремню крепились фляга и нож в чехле. В высокие черные ботинки на толстой подошве были заправлены темно-зеленые штаны-шаровары с накладными карманами. Оторопевший незнакомец застыл, его рот приоткрылся, густые светло-рыжие брови поползли вверх, глаза округлились и уставились на Ашму. Громозда торопливо застрекотал, словно оправдываясь.

— Лес ты мой… Это же последний агнец лесной, — проговорил незнакомец. — Ты случайно не призрак, не чуднОе виденье?

Он приблизился к Ашме и, наклонив голову к плечу, подозрительно посмотрел на нее:

— Глазам своим не верю.

Он осторожно, словно боясь обжечься, дотронулся до ее рукава:

— Вроде бы не призрак… Может, ты демон?

Обхватив себя руками, Ашма отрицательно и хмуро покачала головой.

Громозда сутулился позади незнакомца, взволнованно и сбивчиво стрекотал, взмахивая руками и часто помаргивая.

— Громозда, заглохни уже! — с досадой бросил через плечо рыжебородый, осаживая.

Громозда обиженно булькнул и замолк.

— На демона ты не похожа. Но все-таки… — Незнакомец сбросил с плеч рюкзак, порылся в нем, извлек стеклянную бутылочку с зеленой жидкостью:

— Если ты не демон, тогда хлебни «ада».

Ашма с тревогой посмотрела на зеленую бутылочку и сделала шаг назад, еще один шаг в сторону Леса. Она покачала головой.

— Это противоядие от демонов всех мастей. Ну же!

Ашма покачала головой.

— Сначала — ты, — сказала она.

Он хмыкнул, усмехнулся:

— До чего мы дожили, Громозда. Нам уже не доверяют.

Громозда отозвался снисходительным стрекотом.

— Ладно… Чего уж там… Раз пошла такая пьянка… Лес с тобой… — рыжебородый встряхнул бутылку, откупорил ее и, запрокинув голову, сделал большой решительный глоток, невольно скривился, крякнул и вытер полные губы рукавом. — Ну, теперь ты. — Он протянул бутылочку Ашме.

Она взяла ее, понюхала. Пахло болотной тиной. Ашма поморщилась.

«А вдруг я все-таки уже не я?», — подумала Ашма, и ее обожгло страхом.

— Ты не нюхай. Это тебе не амброзия какая-нибудь. Это АД. Антидемон. Просто выпей.

Была-не была. Ашма задержала дыхание, зажмурилась и глотнула из бутылочки. В пищеводе защипало. Внутри растекся игольчатый холод, окутывая душу ледяной скорлупой.

Ашма поперхнулась и закашлялась.

— Ничего, ничего, — рыжебородый дядька похлопал Ашму по спине.

— И что теперь? — спросила Ашма, вытирая слезы.

— Ждем, — рыжебородый посмотрел на наручные скелетоны.

Потянулись тревожные томительные минуты, похожие на часы. Рыжебородый и Громозда настороженно смотрели на Ашму.

— Долго еще? — спросила она.

Неподалеку прокаркала птица, словно кто-то отхаркнулся.

Рыжебородый дядька промолчал.

Ашма вздохнула и покачала головой.

Рыжебородый посмотрел на скелетоны и выдохнул.

— Ну что ж, поздравляю. Ты — не демон. Ты — это ты. Последний подарок Лесу.

— Я — это я.

Рыжебородый протянул Ашме руку:.

— Урвилл.

— Ашма, — она пожала широкую шершавую ладонь.

Громозда протянул Ашме трехпалую лапу. Ашма отдернула руку и скривилась. Громозда обиженно застрекотал и сгорбился.

— Как же Лес отпустил тебя?

Ашма хотела было ответить…

Но Урвилл поднял к лицу ладони:

— Ладно, ладно, не отвечай. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Да я и не знаю ничего, — Ашма оглянулась и с тревогой посмотрела на Лес. Поежилась…

— Не знаешь? Точно? — Урвилл пристально посмотрел на Ашму.

Она покачала головой.

— Гм… Так или иначе, ты здесь. Ты вернулась. То-то твой отец обрадуется.

— А вы знаете моего папаню? — удивилась Ашма.

Урвилл усмехнулся и покосился на Громозду. Тот застрекотал оживленно.

— Курнута-то? Еще как знаю. Видимся, чуть ли не каждый день, — сказал Урвилл. — Когда жребий выбрал тебя, Курнут страшно расстроился, места себе не находил, все переживал, говорил, что это он во всем виноват. Я ему: « Ты понапрасну себя изводишь. Ведь жребий мог пасть на кого угодно». А он мне: « Нет-нет. Это расплата за то, что я такой никакой». После этого всего он совсем расклеился и ушел в штопор. Может быть теперь, когда ты вернулась, он выйдет из сумрака и придет в себя. — Урвилл вопросительно посмотрел на Ашму.

Она пожала плечами.

— Перекантуешься пока у него. А там видно будет, — сказал Урвилл, нахмурив лоб и покусывая губу.

— Что будет видно? — спросила Ашма.

Урвилл ничего не ответил, с озадаченным видом глядя на Ашму, что-то обдумывая, прикидывая.

— Вот только светиться тебе пока не надо. А то ведь закроют тебя до выяснения личности. И будешь париться в кутузке.

— И что же мне теперь делать?

— Тебе надо замаскироваться, — сказал Урвилл.

Громозда одобрительно застрекотал.

— Вот-вот и я о том же… — ответил ему Урвилл.

Ашма растерянно посмотрела на Урвилла, на Громозду.

— О чем это вы? — встревожилась она и подобралась, напружинилась.

— Спрячем тебя под личиной какого-нибудь более-менее безобидного демона. — Урвилл расшнуровал коробчатый рюкзак, запустил туда руки.

— Что у нас здесь? Демон полуденный, демон полнолуния, демон тихого ужаса, демон навязчивого состояния… — забормотал он, роясь в рюкзаке.

Потирая трехпалые руки, Громозда стоял за спиной Урвилла и заглядывал в рюкзак, что-то тихо стрекоча, как будто комментируя или советуя.

— Ага! Вот то, что нужно… — Урвилл вынул из коробчатого рюкзака маленькую черную резную шкатулку. — Этот будет в самый раз.

— Что это? — Ашма невольно отступила назад.

— Это демон прибабаха. Им и прикроешься. Мать родная не узнает, а уж стражники — тем более.

— Нет… Это не для меня, — Ашма покачала головой. И еще шаг назад в сторону Леса, который хмуро шелестел за спиной. — Я не хочу…

— А за решеткой хочешь куковать? А может, и чего похлеще. От старейшин все что угодно можно ожидать. Устроят тебе допрос с пристрастием. С них станется, — сказал Урвилл, сжимая в руках шкатулку.

Ашма заколебалась, нерешительно посмотрела на шкатулку. Сделала шаг к Урвиллу, остановилась.

— Но это безопасно? — спросила она.

— Если не увлекаться и долго не засиживаться в шкуре демона, то вполне себе… — заверил Урвилл.

Ашма поежилась.

— Ну, так что? — Урвилл и антропоморф уставились на Ашму…

Ашма нерешительно посмотрела на шкатулку и вздохнула…

Ей пришлось сделать три глотка из бутылочки с зеленой жижицей.

— Это не даст демону распоясаться и сделать из тебя одержимую, — сказал Урвилл

Ашма почувствовала, как ее душа покрывается ледяным панцирем.

— И что теперь? — спросила Ашма.

— Возьми шкатулку, — Урвилл протянул Ашме шкатулку.

Она взяла ее с опаской.

Шкатулка оказалась тяжелой, в ней что-то нетерпеливо скреблось, словно просясь наружу.

— Открой ее и постучи по дну три раза. Скажи: ахабабирп номед идохыв.

Ашма кивнула, открыла шкатулку. Шкатулка оказалась пустой. Ашма растерянно посмотрела на Урвилла.

— Стучи по дну и говори, — поторопил он.

Ашма постучала по дну костяшками пальцев. И ей послышался ответный стук. Словно кто-то с другой стороны шкатулки отозвался. Ашма вздрогнула.

— Ахабирп номед идохыв, — запинаясь, проговорила Ашма и уставилась на дно шкатулки.

Ничего не произошло.

Ашма вопросительно посмотрела на Урвилла. Он что прикалывается над ней что ли?

— Не ахабирп, а аха-ба-бирп, — раздраженно проговорил Урвилл, его поддержал своим стрекотом Громозда.

— Ахабабирп, — Ашма подняла глаза от шкатулки на Урвилла. Тот кивнул, мол, теперь правильно: — номед идохыв, — договорила Ашма.

Шкатулка сама собой захлопнулась.

Что-то незримое толкнуло Ашму в грудь, и она покачнулась. В глазах потемнело. По телу пробежала судорога. Ватные ноги подогнулись… Из-под них ушла земля.

Ашма почувствовала, как что-то пытается пробраться ей в самую душу. Но ледяной панцирь остановил проникновение. И тогда это что-то чужое и странное облепило защитный панцирь, стало сжимать его, выедать слой за слоем.

Ашма открыла глаза. Она увидела лицо Урвилла, который склонился над ней.

— Ну вот. Другое дело, — удовлетворенно проговорил он. — Теперь тебя даже мать родная не узнает, а уж стражники тем более.

Он схватил ее за руку и, потянув на себя, помог подняться.

У Ашмы шумело в ушах. Все кружилось, кружилось и подергивалось. Подташнивало. Подняв руку к лицу, посмотрела на растопыренные пальцы, повертела ладонью перед глазами. Пальцы удлинились, стали кривыми и странными. Ногти окрасились в яркие цвета. Ашма потрогала свое лицо. Лоб, нос, скулы, подбородок, рот… Ее лицо вытянулось, перекосилось и ощущалось как маска, которая въелась в кожу, приросла к ней. Ашма превратилась в карикатуру на саму себя.

— Хочешь взглянуть на себя? — спросил Урвилл и стал рыться в рюкзаке. — У меня где-то зеркальце было…

Ашма кивнула, но потом поморщилась и отрицательно покачала головой:

— Не надо.

Урвилл почесал затылок:

— Гм… И то верно. Чего зря расстраиваться.

— А как я выгляжу? — спросила Ашма, осторожно прикасаясь пальцами к измятому лицу.

— Как демон прибабаха, — Урвилл улыбнулся.

Громозда застрекотал, изображая смех.

— Ну что? Двинем что ли? — сказал Урвилл.

Ашма кивнула странно отяжелевшей всклокоченной головой. Громозда что-то прострекотал, как бы соглашаясь. Урвилл взвалил на плечи коробчатый рюкзак и направился в сторону города.

Ашма последовала за Урвиллом. Ашму догнал Громозда и, что-то суетливо взволнованно стрекоча, протянул ей котомку. Его носовые отростки втянулись, а глаза вылезли из орбит на каких-то пружинках-отростках.

— Спасибо, — сказала Ашма и испугалась собственного голоса. Он стал резким, дребезжащим, противным. Ашма машинально коснулась пальцами полных выпяченных, похожих на утиный клюв губ. Схватила котомку и сорвалась с места.

2

Они пошли через пустошь мимо темных зарослей и мусорных куч, в которых копошились антропоморфы, собаки, черные птицы, горемыки и бедолаги в лохмотьях.

У большой мусорной кучи бродяга с синюшным оплывшим лицом сцепился с антропоморфом. Они ругались и вырывали друг у друга какую-то дырявую дерюгу. На них остервенело лаяла лохматая псина.

— Отдай, урод! — Бродяга дернул дерюгу на себя.

Существо ответило возмущенным стрекотом и рвануло в свою сторону. Дерюга затрещала и порвалась.

— Ну, вот… — с отчаяньем проговорил бродяга, глядя на лоскут в руках, и, скривившись, шмыгнул носом. — Посмотри, что ты наделал…

Бродяга, одноглазый антропоморф с куском дерюги в четырех коротких кривых руках и лохматая собака замерли и уставились на Урвилла, прибабахнутую Машу и Громозду.

Когда троица растаяла в тумане, бродяга, одноглазый антропоморф и псина продолжили ругаться, стрекотать и лаять.

Из тумана появился потрепанный человек с кровоподтеком на щеке, в широком, заляпанном грязью, подметавшим подолом землю темно-сером плаще — пыльнике. Незнакомец прищуривал левый глаз, словно подмигывая, и выпучивал правый.

Впереди него на длинном осыпанном стразами поводке семенила и подергивалась жирная лоснящаяся крыса; хищно посверкивали черные пуговки глаз.

— Мелочишки не найдется? — спросил человек, заглядывая Урвиллу в лицо и ухмыляясь беззубым ртом.

— Ты уже спрашивал, — сказал Урвилл мимоходом.

— Неужели? — Сказал попрошайка. Он снял шляпу и поклонился неузнаваемой Ашме. Натягивая поводок, крыса кинулась под ноги Ашме, поводя острым длинным рыльцем.

Ашма отшатнулась от крысы и поспешно прошла мимо, чувствуя, как подобие маски все глубже врастает в лицо, все сильнее корежит его, как защитный панцирь души слабеет под натиском чужой сущности.

Громозда недовольно застрекотал, обходя крысу стороной. Крыса язвительно пискнула в ответ. Глядя вслед, незнакомец рассмеялся скрипучим смехом.

Пропащие обитатели пустоши, разномастные изгои призраками появлялись из тумана и пропадали в нем, тенями шныряли вокруг да около, настороженно поглядывали на Урвилла, Ашму и Громозду.

Время от времени Громозда исчезал из вида, а потом появлялся с какой-нибудь вещицей в трехпалой руке. Он отдавал это Урвиллу.

Покрутив очередную находку в руках, Урвилл обычно говорил: «Дрянь», «Пустышка» — и выкидывал ее под разочарованный клекот Громозды.

Но иногда Урвилл говорил: «Почему бы и нет?» — и прятал вещицу в свою коробчатую заплечную сумку. И Громозда радостно и довольно стрекотал.

Вот Громозда опять ненадолго исчез, метнувшись за кучу мусора, а потом появился, держа в руках изодранную тряпичную куклу. Он протянул ее Урвиллу, что-то прострекотал.

— Ты думаешь? — спросил Урвилл.

Он взял куклу, покрутил ее в руках, закрыл глаза, замер.

Громозда что-то взволнованно застрекотал.

— Не мешай, — осадил его Урвилл.

Громозда примолк.

Урвилл открыл глаза, проговорил задумчиво:

— Почему бы и нет?

— Снял с плеч заплечную коробчатую сумку и засунул туда куклу.

— Зачем она вам? — не выдержав, спросила Ашма.

— Возможно, в нее забрался демон. Слабенький, хиленький, какой-никакой, но все же… У Громозды нюх на такие вещи, — сказал Урвилл.

Громозда застрекотал польщенный.

3

Сделанные на скорую руку лачуги, хижины из ветвей и кустарника, шалаши, палатки, землянки, будки, укрытия из картона сменились домиками с претензиями на основательность и уют из фанеры и досок, постройками из камня и кирпича, железными контейнерами. Антропоморфов здесь не было и в помине, а люди смахивали на скучных обывателей.

Громозда занервничал, стал каким-то дерганным, он быстро, тревожно стрекотал и суетливо озирался, словно опасаясь чего-то или кого-то.

Когда они подходили к фанерному разрисованному домику, стрекот оборвался.

Остановившись, Урвилл недоуменно обернулся.

— А где Громозда? — спросил он.

Ашма пожала плечами и поискала глазами Громозду среди контейнеров. Он как сквозь землю провалился.

— Громозда! — крикнул Урвилл.

Его голос потонул в глухой вате тумана.

— Кого потерял? — раздался суровый голос.

Из тумана выросли двое стражников. Один был худой, коренастый и смуглый с высокоточным самострелом последней модификации. На узком лице — тонкий длинный нос, похожий на клюв. Глаза острые и колючие. Другой был ражый рыжий детина с туповатым выражением на молочно-белом лице, вооруженный молниевым самопалом.

— Да так… никого, — смутился Урвилл и поправил заплечную сумку.

— Как у тебя? Все пучком? — спросил смуглый. А звали его Раз. Ему было за тридцать пять.

— Да так… Раз на раз не приходится, — брякнул Урвилл.

Рыжий детина стал гыгыкать, белые круглые щеки заколыхались.

Раз бросил на него хмурый взгляд. Детина заткнулся и опустил глаза. Недавно Обросу стукнуло 34. Но казалось, ему нет и двадцати и солидный Раз лет на десять его старше.

— Может тебя обыскать? — Спросил Раз.

Урвилл в замешательстве посмотрел на стражника.

— Ладно, ладно… Проехали. А это что за клоун с тобой? Или это клоунесса? А может, это оно?

При слове «оно» Оброс встрепенулся, вскинул самопал и направил на бледную дрожащую Ашму.

Ашме становилось все хуже. Защитный панцирь трещал и утончался. Нечто налегало на него. Вот-вот разрушит и ворвется в самую душу.

— Это моя племянница, — побледневший Урвилл попытался улыбнуться. Получилось так себе.

— Точно? Ты уверен, что это не нелюдь? Не чучело какое-нибудь с пустоши? — Раз уставился на Ашму.

— Да племяшка это моя. Разве не видно?

— А как тебя зовут, красавица? — спросил Раз.

— А..- спохватившись, Ашма запнулась и растерянно посмотрела на Урвилла.

— Амма, — поспешно проговорил Урвилл.

— А ну-ка, поди сюда, Амма, — сказал Раз.

Ашма подошла. Еще немного и от нее не останется даже имени. От Прибабаха ее трясло и тошнило. Надо было срочно избавляться от демона.

Урвилл с беспокойством посмотрел на Ашму.

— Что у тебя там, в котомке? — спросил Раз

Ашма пожала плечами.

— Ты не знаешь, что у тебя в котомке? — Стражник подозрительно глядел в измятое прибабахом дергающееся лицо.

— Давай-ка посмотрим. Может, найдем что-нибудь эдакое. А, Амма? Как думаешь, найдем мы там что-нибудь нехорошее?

— Да нет у нее там ничего такого, — сказал Урвилл, все еще пытаясь улыбаться. Его взгляд метался между стражником и Ашмой. Он со страхом наблюдал, как Ашма меняется прямо на глазах, как демон прибирает ее к рукам, подчиняет себе. Может быть, остались считанные минуты…

— На нет и суда нет. А если все-таки есть? — Раз взял у Ашмы котомку и открыл ее. — Цветные камешки, книга какая-то, глиняная фигурка… Вроде бы никаких подозрительных шкатулок. Да, Урвилл?

— Я же говорил…

— Кстати, насчет глиняных фигурок. Моя дочь недавно учудила…

— Раз, может мы того, пойдем уже? — Перебил Урвилл, с беспокойством глядя на Ашму, которую все сильнее корежило и трясло.

— Моя дочь недавно учудила, — спокойно сказал Раз, словно не услышав Урвилла. Урвилл обреченно вздохнул. — Она втихомолку уговорила поллитровую банку варенья. Жена разозлилась, спрашивает: «Тея, кто съел варенье из солнечных зайчиков?» А дочь округлила глаза, недоуменно пожала плечами и спокойно так: «Понятия не имею». А у самой в глазах прыгают солнечные зайцы.

— Так и сказала? — Оброс заколыхался, гыгыкая.

— Так и сказала, — Раз искоса поглядывал на дрожащую прибабахнутую Ашму. — И добавила: «Да это, наверное, кукла какая-нибудь слопала. Негодница эдакая»

— Юморная какая! Кукла слопала… Надо же такое придумать, — сказал Оброс, колыхаясь и гыгыкая.

— Так это еще не все, — продолжил Раз, испытующе глядя на Ашму.

Защитный панцирь истончался, трещал и осыпался. Чужая сущность рвалась в душу Ашмы.

— Тея учинила куклам допрос с пристрастием. И выяснилось, что варенье съела некая Марта. Тея поставила ее в угол и предупредила, что еще раз она такое выкинет, то отправится прямиком в Лес.

При слове «Лес» Оброс нахмурился и поежился.

— Это уже не смешно, — буркнул он.

— А кому смешно? — сказал Раз. — Тебе смешно, Урвилл?

Урвилл отрицательно покачал головой и опустил голову.

— Вот и мне не смешно, — сказал Раз. — Ладно, вали, давай. А то твоя припадочная племянница того гляди, ласты откинет.

Он отдал Урвиллу котомку Ашмы. Урвилл схватил Ашму за руку и потянул за собой.

— Кстати, со следующей недели пошлина повышается.

Урвилл остановился и растерянно посмотрел на Раза:

— Так ведь уже повышали.

— Все вопросы к Зарубу. Мое дело довести до сведения, таких, как ты… — сказал Раз. — Была бы моя воля, я бы давно бы тебя закрыл лет так на десять.

— Но пока не твоя воля, — заметил Урвилл.

— Пока не моя, — сказал Раз и провел рукой по самострелу.

4

Держа за руку слабеющую дрожащую Ашму, Урвилл быстро-быстро прошел по узкой улочке, на которой теснились и наседали друг на друга домики из фанеры. Завернув за угол, Урвилл остановился и оглянулся. Стражников нигде не было. Он вздохнул.

Откуда не возьмись, появился Громозда, суетливо и виновато застрекотал. Урвилл с досадой отмахнулся от него. Урвилл сбросил с себя наплечный короб, достал из него зеленую бутылочку, откупорил и протянул Ашме:

— Пей!

Ашма трясущейся рукой взяла противоядие. Она поднесла бутылочку ко рту. В этот момент по телу Ашмы пробежала судорога. Изголодавшаяся тьма вгрызалась в защитный панцирь, разрушая его. Бутылочка выскользнула из руки Ашмы, упала и разбилась о мшистый камень.

Урвилл выругался и, схватив Ашму за руку, сорвался с места, почти побежал по узкой улочке.

Они повернули вправо, потом влево, перебрались по мосткам через большую сточную канаву, над которой кружился рой черных мух.

Урвилл нырнул в густые заросли, которые штурмовали городскую стену… Фанерную дверь заваливал хлам, и прикрывали ветки. Урвилл схватился за ржавое кольцо, дернул и открыл дверь. Из темной дыры дохнуло сыростью. Ашма в нерешительности остановилась.

— Это самый короткий путь к твоему отцу, — сказал Урвилл и подтолкнул дрожащую Ашму в зябкий полумрак подземелья. Пригнувшись, последовал за ней.

Громозда тоже хотел залезть в дыру, но Урвилл его остановил, оттолкнул.

— Тебя еще здесь не хватало. Жди здесь.

Громозда торопливо застрекотал, словно пытаясь уговорить Урвилла, но тот сказал:

— Жди здесь.

Громозда отошел в сторону, обиженно стрекоча.

— Поругайся у меня еще, — Урвилл погрозил Громозде пальцем и закрыл дверь.

5

В подземелье было темно и зябко. Усеянные светляками стены и сводчатый потолок источали тусклый зеленоватый мерцающий свет.

Урвилл достал из кармана штанов фонарик с искрой от упавшей месяц назад звезды, включил на нем режим дальнего света и ринулся по тоннелю.

— Скорей, скорей, — поторапливал он Ашму, которая с трудом волочила ноги.

Она была ни жива, ни мертва, и уже не совсем Ашма. Она с тошнотворным ужасом ждала, когда она станет уже совсем не Ашмой. Стены и сводчатый потолок тряслись и дрожали, точно Прибабах и до них добрался. Ашму так и подмывало сделать, что-нибудь несусветно глупое, выкинуть какой-нибудь номер. Но это означало бы, что Прибабах окончательно и бесповоротно подчинил ее себе.

Она чувствовала, что если поддастся искушению и перестанет себя контролировать, то окончательно и бесповоротно потеряет себя. И потому она из последних сил крепилась, сопротивляясь накатам веселого безумия.

В полумраке шныряли большие крысы, копошились похожие на лемуров зверьки с выпуклыми белесыми глазами. С потолка свешивалось нечто похожее на стаю летучих мышей. Темнота настороженно застрекотала. Синий свет фонарика метнулся и выхватил ушастого антропоморфа с кроличьей мордой на затылке. Существо кинулось прочь, растворилось в темноте.

Урвилл выругался…

— Вроде бы здесь… — сказал он, остановившись перед узкими земляными ступеньками, которые круто устремлялись вверх к испещренной разноцветными рисунками и надписями двери. Урвилл взбежал по земляной лестнице и толкнулся в веселую дверь. Она приоткрылась.

Урвилл помог Ашме подняться. Они оказались в заброшенном сумрачном погребе, где стоял затхлый кислый запах, повсюду клубилась пыль и, подрагивая, висела паутина. Погреб был загроможден рухлядью, старыми вещами, кипами пожелтевшей исписанной бумаги, стопками тетрадей, блокнотов и книг. Каменная лестница оканчивалась обшарпанной дверью.

— Держись, мы уже пришли, — сказал Урвилл.

Ашма с трудом поднялась по ступенькам, привалившись к Урвиллу, опираясь на него.

Урвилл постучал в дверь кулаком. Никто не отозвался. Урвилл ударил по двери ногой. Замок лениво и нехотя: лязг-лязг… Дверь открылась. За ней стоял рыхлый лысоватый мужчина с обрюзглым пористым лицом. В темных провалах ошалело сверкали глаза. Курнут расплывался в улыбке, показывая крупные лошадиные зубы.

— На ловца и зверь бежит! — Курнут весело заржал, придерживая рукой плотный занавес, за которым открывалась неприбранная, захламленная каморка.

— А это что еще за чудо-юдо? — Курнут вытаращился на Ашму.

— Дочь твоя, — Урвилл оттолкнул Курнута и ворвался в каморку.

— Дочь?! Ха-ха-ха! — Курнута переполняло лихорадочное веселье. Он был во власти демона эйфории. — Смешно, смешно.

— А мне нет. Где у тебя АД? — Урвилл быстро обшаривал глазами тесную комнату.

— Везде. Куда не глянь и не кинь.

— Я о противоядии, придурок. Где оно?

— Может, в другой комнате на полке? — Неуверенно сказал Курнут и, глянув на Ашму, засмеялся: — Цирк, да и только!

Ашма ненароком взглянула в пыльное овальное зеркало и ужаснулась. На нее вытаращилось бледное существо с ярко- рыжими всклокоченными волосами, громадными стрекозиными глазами и красным тонким ртом. Треугольное лицо дергалось и перекашивалось, словно Ашма строила рожи, кривлялась перед зеркалом. Ашма закричала, отшатнулась от зеркала и спрятала лицо в ладони.

Урвилл тряхнул Ашму за плечо и протянул бутылочку:

— Пей!

Ашма схватила ее и сделала четыре больших судорожных глотка.

— Хватит, — Урвилл отобрал у Ашмы бутылочку.

Ашму словно тряпичную куклу стало швырять из стороны в сторону. Потом она замерла, пошатнулась, рухнула на пол и забилась в конвульсиях.

Курнут захлопал в ладоши и расхохотался, как на цирковом представлении. Урвилл бросил сердитый взгляд на одержимого, бывшего не в себе Курнута, вынул из рюкзака шкатулку, положил на стол и открыл.

— Прибабах, выходи!

— Выходи, подлый трус! — Курнут загоготал.

По телу Ашмы пробежала судорога, в глазах потемнело, как будто бы она опять оказалась в подземелье. Она потеряла сознание. Ашма мучительно отчаянно долго искала его в глубине сумрачного Леса среди черных окоченелых деревьев… Все-таки нашла.