Оглавление

Мир не только удивительней, чем мы предполагаем, он удивительней, чем любое наше предположение…

Дж. Б. С. Холдейн (1892 — 1964) британский биолог-эволюционист

Пролог

Дар, Альянс Свободных Миров, планета Ситора, недалёкое будущее

Сигара так и осталась нетронутой. Сариус отшвырнул её прочь — сейчас нечто более важное требовало его внимания. Он резко вскинул руку, и комната озарилась голубым светом голограммы. Перед ним застыла вспышка термоядерного взрыва.

Фиолетовые глаза с биоимплантами выхватывали детали, невидимые другим. Огненный хаос. Обломки. И… крошечная аномалия. Размером с квантовый бит. Почти артефакт.

— Увеличь, — прошипел Сариус.

Голограмма разрослась и заполнила комнату. Он крутил изображение, рассматривал под разными углами. Ничего… Обычный сгусток плазмы. Эксперты флота уже поставили точку: «Пронизывающий» уничтожен. Погибли все. Но эта чертова искорка…

Сариус резко смахнул проекцию. Рука дрогнула — дарианский коньяк расплескался, оставив янтарные пятна на бумагах.

— Чёрт!

Промокшие документы полетели в ящик. Долгожданная победа потеряла вкус.

— Может, прав Касиус? — пробормотал он, откидываясь в кресле. — Пора закрыть дело?

Он попытался справиться с нервами, но расслабиться не получалось. Перед глазами стоял он. Маркус. Не просто противник — равный. Единственный, кто мог бросить ему вызов.

«Если он жив…»

Мозг, усиленный имплантами, лихорадочно просчитывал варианты. Девяносто девять и девять десятых процента — он мёртв. Но одна десятая… Желудок скрутило спазмом в ледяной ком.

Сариус раскурил сигару и затянулся. Дым заклубился причудливыми фигурами, вызвав в памяти лицо Ювастириона. Судья. Пьяница. Единственный, кто расследовал ту историю с двумя погибшими хранителями у Новой Треи… и их пропавшей дочерью.

Почему он вдруг вспомнил эту историю сейчас?

Неспроста…

Магнитный замок беззвучно разомкнулся, впуская в личные покои его правую руку — полковника Касиуса.

— Сангиний? — не глядя бросил ему Сариус.

— Ваше превосходительство, запасы на имперских рудниках иссякают, на биржах началась паника, — Касиус налил боссу коньяк. — Если ситуация не изменится, через месяц диктовать условия будем мы.

— Это хорошие новости, а что землянин?

— Кольцов. Магический потенциал выше среднего. S-активности в его районе нет. Переживает неудачу в любви. Подавлен. Одинок.

Сариус выпустил идеальное кольцо дыма.

— Вербуйте. И сверните все операции на параллельной Земле.

Когда дверь закрылась, он остался один на один с голограммой. Искра всё ещё мерцала.

«Что если…»

Эта мысль ядовитым жалом вонзалась в мозг.

Свербила…

Это ещё не конец…

Глава 1. Таинственный артефакт

Москва, Россия, Земля «U-333», недалёкое будущее

Часы показывали ровно 07:45, когда двери вагона распахнулись, выпуская на станцию «Боровицкая» поток сонных пассажиров. Среди них, словно сошедшая со страниц старого романа, появилась она — женщина в бежевом пальто. Дама с осанкой балерины и загадочной улыбкой на лице. Сколько ей? Шестьдесят? Шестьдесят пять? Может быть, чуть больше. Но в её движениях ощущалась та лёгкость, что не подвластна годам — естественная, как дыхание.

Она носила элегантную шляпку, шёлковый платок, повязанный так, будто дама только что вышла из парижского ателье, и туфли-лодочки, отполированные до блеска. И эту вечно сползающую с плеча сумку — модную, но неудобную, как все по-настоящему красивые вещи.

Дама неторопливо шла по вестибюлю, словно разгадывала ребус. Перед её глазами мелькали загадочные таблички: «Буквицы», «Цифирь», «Кораблик», несколько вариантов «Птиц», «Рубленый острог», «Космонавт»… Чтобы это значило? Послание? Утро словно намекало — сегодня её ждёт встреча с тайной.

Улица Моховая встретила даму осенней свежестью, хотя день, судя по чистому небу, обещал быть тёплым. Она не спешила. В отличие от офисных работников, нервно поглядывающих на часы, её каблуки отбивали размеренный ритм, почти ритуальный, по чистым и влажным от дождя тротуарным плиткам. Задумчивый взгляд скользил по брусчатке, будто читал знакомую книгу: вот небольшая трещинка и еле заметный скол — появились после прошлой зимы. А вот эта — новая. Она помнила их все.

От выхода из метро до до главного входа в Ленинку — ровно сто восемьдесят восемь шагов. Наталья Борисовна знала это точно. Сегодня насчитала на три шага больше. «Старею», — подумала она, и губы её дрогнули. Но тут же дама расправила плечи. Нет, не старость. Просто осень, просто утро, просто… жизнь.

Вот и массивные двери главного входа остались позади. Бронзовый Фёдор Михайлович проводил её долгим, задумчивым взглядом. Голуби важно вышагивали по пустующим скамьям, осторожно переступая лапками по холодному камню. А впереди, за стройными белыми колоннами, будто спрятавшись от суеты, тихо дремал её любимый «Римский» дворик — уютный, тёплый и такой родной.

Библиотека ещё дремала в утренней тишине. Но её старые друзья — потрепанные томики на полках — уже ждали. Они молчали, как всегда. Лишь едва уловимый шелест страниц выдавал их нетерпение.

Книги помнили её юной практиканткой Наташей, робко входящей в величественные залы. Помнили и того рассеянного аспиранта с вихрами, который вечно всё забывал — то перчатки в читальном зале, то конспект. Она находила и возвращала ему вещи, а он смущённо улыбался в ответ. Так они и познакомились. Через год он подарил ей кожаный ежедневник и ручку «Паркер» с золотым пером, а ещё через два — обручальное кольцо, которое она до сих пор не решается снять.

Потом были рефераты для дочери, которые заботливая мать писала ночами, пока муж спал. Потом — диплом, диссертация, внук… Вадим.

Она машинально поправила ремешок сумки на плече, в которой хранились дорогие сердцу вещи: старый ежедневник с олимпийским мишкой и вечная авторучка «Паркер». Эти предметы напоминали ей о любимом Володе, которого не стало почти десять лет назад. Только эти вещи и внук Вадим, удивительно похожий на своего деда, возвращали её в счастливые времена.

Утренний разговор с внуком всё ещё отзывался болью в сердце. Она вспоминала, как Вадим, не отрываясь от экрана, бурчал:

— Бабуль, ну кто сейчас читает бумажные книги? Это же прошлый век!

— Но как ты можешь так говорить? — возмутилась она, доставая с полки книгу. — Вот «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо». Разве можно это заменить пикселями на экране?

— Можно! — Вадим щёлкнул пальцами. — Вот смотри: все твои мушкетеры у меня в телефоне. И места не занимают, и читать удобнее.

— Но… запах страниц? Шелест бумаги? — бабушка крепче сжала книгу, будто защищала её.

— Ой, бабуль, — закатил глаза внук, — скоро чипы в мозг вживлять будут. Нажал кнопку — и вся книга в голове. Научный прогресс, ты слышала о таком?

Она хотела возразить, но дверь в комнату внука уже захлопнулась. Раздался только смех из-за двери: «Привет из будущего, библиотечный динозавр!»

«Римский» дворик встретил утренней прохладой. Осенние листья кружились в медленном вальсе, их шелест напоминал перелистывание старинного фолианта. Она автоматически пересчитала трещинки на знакомой плитке — сегодня их стало на две больше. «Скоро придётся менять», — мелькнула мысль.

Вдруг её взгляд привлекло красное пятно у фонтана с дельфином. Маленькая девочка лет пяти-шести сидела на скамейке, болтая ногами. На ней было красное пальтишко с капюшоном, из-под которого выбивались тёмные кудряшки, белые колготки в мелкую сеточку и странные, будто старинные, лаковые туфельки. В руках девочка держала куклу с фарфоровым лицом, похожую на ту, что стояла в витрине антикварного магазина на Арбате.

«Что делает ребёнок один в семь утра?» — пронеслось в голове. Она огляделась — вокруг ни души: ни родителей, ни няни поблизости. Только голуби, важно расхаживающие по брусчатке, да издалека доносился шум большого города, который спешил начать новый рабочий день. Девочка выглядела слишком чистой, слишком аккуратной для беспризорницы. И слишком… спокойной для потерявшегося ребёнка.

Озадаченная дама ощутила, как по спине пробежали мурашки. Она сделала шаг вперёд, затем ещё один, медленно, как будто преодолевая невидимое сопротивление воздуха.

— Девочка, ты…

Её голос сорвался, когда малышка подняла голову. Глаза. Слишком взрослые, слишком глубокие для ребёнка. В них отражалось что-то древнее, как будто смотрела не пятилетняя девочка, а кто-то… намного старше.

Девочка протянула руку, и в этот момент всё вокруг словно замерло. Исчез шум фонтана, стих шелест листьев. Даже дыхание библиотекарши застряло в груди.

— Садитесь…

Голос ударил по сознанию, как удар колокола. Не детский, а низкий, бархатистый баритон, звучавший не в ушах, а прямо в голове. Он вибрировал каждой клеточкой её тела, наполняя разум странной покорностью.

Ноги сами подкосились, опуская её на скамью. Руки автоматически сложились на коленях в ожидающей позе.

— Сегодня в библиотеке…

Голос растягивал слова, как карамель, в каждом слоге чувствовалась неоспоримая власть. Дама в бежевом пальто заметила, как девочка улыбается — осознанно, с едва заметным прищуром, будто знает что-то недоступное простым смертным.

Малышка вложила ей в ладонь маленькую коробочку из чёрного дерева. Ледяное прикосновение обожгло кожу, словно в её ладонь вложили осколок льда.

— Вы приколете этот значок человеку с читательским билетом…

Голос начал расплываться, как утренний туман. Хранительница книг почувствовала, как сознание сопротивляется, пытается вырваться из этого странного транса. Но маленькие пальцы сжали её запястье с недетской силой.

В последний момент, перед тем как реальность вернулась на место, она успела заметить три вещи: кукла в руках девочки медленно подмигнула ей; тень от фонтана легла не туда, куда должна была; а на внутренней стороне крышки коробочки мерцал странный символ — три переплетённых круга.

Затем всё стало обычным — шум воды, крики птиц, шелест листьев. Девочки на скамье не было. Только холодная коробочка в руке напоминала, что это не сон.

Пожилая женщина медленно поднялась. «Сколько времени прошло?» — мелькнула тревожная мысль. Часы показывали ровно 7:55. Всего две минуты. Но она знала — что-то изменилось навсегда.

Сердце забилось чаще. Что это? Галлюцинация? Гипноз? Или, может быть, Вадим был прав насчёт технологий будущего?

После стольких лет, проведённых среди книг, библиотекарша знала: иногда самые невероятные истории начинаются именно так — с тихого шелеста страниц и таинственного шёпота между строк.

Она вновь оглянулась, поправила на себе одежду и, как ни в чём не бывало, продолжила путь на работу.

Всё произошло так, как сказал голос. К её столу подошёл молодой человек лет двадцати пяти-двадцати семи. Высокий, статный, с благородными чертами лица, он напоминал героя из старинного романа. Но опытный взгляд библиотекарши сразу заметил — за внешним спокойствием этого парня скрывалась настоящая буря.

Его глаза, похожие на предгрозовое небо, казалось, хранили глубину невысказанной тоски. Беспокойные пальцы нервно взъерошили и без того непокорные пряди волос цвета тёмного янтаря. А этот прищур… Казалось, он не просто смотрит на мир, а вглядывается сквозь него внутрь себя, пытаясь найти ответ на неведомые вопросы.

— Марсель Маратович Кольцов, — представился он, кладя на стойку читательский билет. Тот самый номер… Его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась какая-то робость, словно молодой человек стеснялся её потревожить. — Пять дней назад я заказывал несколько книг. Мой заказ должен быть у вас в системе. Вот его номер.

Наталья Борисовна машинально проверила компьютер, но не могла оторвать глаз от парня. В его печальном взгляде читалась осязаемая боль и необъяснимая, завораживающая сила. Когда он улыбался, в уголках его глаз появлялись лучики морщинок, делая его лицо ещё более загадочным.

— Да, ваш заказ готов, — кивнула библиотекарша, стараясь сохранить профессиональный тон. — Красивое имя, Марсель. Ваш отец увлекается французской культурой?

— Это семейная традиция, — ответил он, и его прищур стал чуть заметнее. — Мой дед жил на улице Марата и боготворил идеи французской революции. Назвал именем кумира моего отца, а тот продолжил традицию.

— О, какая интересная история! — оживилась почтенная дама. — Кстати, сегодня мы вручаем значки членам клуба любителей фантастики. Позвольте… — Она вышла из-за стойки и аккуратно прикрепила значок к лацкану его пиджака. — Идеально подходит!

Марсель поблагодарил лёгким кивком, и библиотекарша снова отметила необычный цвет его глаз — они действительно напоминали грозовое небо. Тёмно-серые, глубокие, полные скрытой энергии.

— Проходите в читальный зал, — жестом указала она. — Ваши книги будут у вас через пару минут. Добро пожаловать в Российскую государственную библиотеку!

Когда он ушёл, Наталья Борисовна ещё долго смотрела ему вслед, задаваясь вопросом: какая же тайна скрывается за этим Эдмоном Дантесом Александра Дюма? А ведь красавцу с печальным взглядом было всего двадцать пять…

***

Всё началось с ощущения, что за мной следят.

Я шел по улице, и мне казалось, будто чьи-то глаза впиваются в спину. Оглядывался — никого. Прохожие шли мимо, не обращая на меня внимания. Машины проезжали, не замедляя ход. Но чувство не исчезало.

«Это паранойя», — убеждал я себя.

Я не шпион, не преступник, не должник. Врагов не нажил. Я всегда старался избегать конфликтов и со всеми находил общий язык. Про таких обычно говорят — скучный и правильный. Одним словом — серая мышь. Меня даже девушка из-за этого бросила. Звёзд с небес, видите ли, не хватал. Некому было за мной следить. Ценного я с собой не носил, ничего не украл и к государственным секретам доступа не имел.

Бред. Или наваждение.

Я — Марсель Кольцов, человек, чья жизнь словно застыла в туманной пустыне неудач. Врач по профессии, мечтатель по натуре и вечный беглец от самого себя.

Каждое утро погружало меня в однообразие будничного существования. Унылый звон будильника разрывал тишину спальни, и я, как механическая кукла, подчинялся рутине: потёртый халат, который уже давно потерял свой первоначальный цвет, становился моей бронёй для встречи с очередью пациентов. Их голоса сливались в монотонную какофонию:

— Доктор, у меня давление!

— Доктор, мне бы больничный!

— Доктор, да что вы вообще понимаете?!

Истина заключалась в том, что я действительно ничего не понимал. Особенно в самом себе.

Но хуже всего было осознавать, что Вика оказалась права…

Последний разговор с ней случился в её съёмной квартирке, где пахло свежесваренным кофе и булочками. Она стояла у окна, за которым мерцали вечерние огни Москвы, и аккуратно складывала в чемодан свои вещи — книгу на английском, любимый шарф, флакон духов с ароматом, который ещё долго будет преследовать меня в пустой квартире.

«Нью-Йоркский университет берёт меня на программу, Марсик. Это шанс, о котором я мечтала», — сказала она, не глядя на меня. В её голосе не было злости, только усталая решимость. «Ты мог бы поехать со мной. У тебя же диплом международного образца…»

Я сглотнул ком в горле. Мы оба знали — я не поеду. Не потому что не хотел. А потому что боялся. Боялся не найти работу, боялся не потянуть финансово, боялся, что у неё там появится кто-то смелее, успешнее… Кто-то не я.

«Ты хороший человек, но…» — она наконец повернулась, и в её глазах я увидел то, что ранило больше любых слов: жалость. «Ты никогда не рискуешь. Не бросаешь вызов. Ты… как будто заранее сдаёшься. А я хочу жить, а не существовать. Мне нужно, чтобы ради меня доставали звезду с небес, бросали мне под ноги покорённые царства и сражались на дуэли».

Мои пальцы сжали спинку стула так, что побелели костяшки. Я мог сказать, что поеду. Мог упасть на колени и умолять подождать. Мог… Но вместо этого просто прошептал: «Я понимаю».

И остался один.

Через неделю после её отъезда главврач Сидоренко вызвал меня в кабинет. Запах лекарств, жёсткий свет лампы, его пронзительный взгляд поверх очков.

«Кольцов, в Хабаровском крае наводнение. Нужны врачи в полевой госпиталь. Месяц работы. Опасная зона, но…» — он бросил на стол моё личное дело. «…я подумал, вам это могло бы быть полезно. Развеяться после… ну, вы понимаете».

Ему было известно о Вике. Об этом знал весь этаж. Благодаря болтливости подруги Вики, работавшей у нас медсестрой в процедурном кабинете, я ощутил, как моё лицо заливается краской.

«Спасибо, но я…» — язык будто онемел. «…у меня мать болеет. У нее операция. И… она просила посмотреть за квартирой…»

Сидоренко медленно снял очки, протёр линзы. «Ясно», — сказал он, и в этом слове было столько разочарования, что мне захотелось провалиться сквозь пол. «Знаете, Кольцов, медицина — это не только выписывать больничные офисному планктону. Настоящий врач идёт туда, где больно и страшно. Но, видимо, это не про вас».

Он не кричал. Не оскорблял. Просто посмотрел мне в глаза. Когда я выходил из кабинета, мне казалось, что на лбу у меня клеймо: ТРУС.

Его взгляд — полный разочарования — преследовал меня всё лето.

Я проработал до самого конца августа — четыре месяца, сто двадцать дней. Каждый день тянул за собой цепь воспоминаний, вины и бесполезных оправданий. Каждое утро я шёл в больницу, как на казнь, чувствуя на себе груз осуждения — не только со стороны других, но и собственного.

Люди смотрели с недоверием, будто пытались разглядеть то, что скрывалось за маской врача. А я пытался убедить себя, что всё не так уж плохо. Что я поступил правильно. Что есть вещи важнее совести.

Но правда была другой. Я знал её. Просто боялся сказать вслух.

Найти компромисс с совестью не получилось… Не вышло.

В последний день августа я положил на стол Сидоренко заявление. «По собственному», без объяснений. Отработал две недели — ровно столько, сколько требовалось по договору.

И вот теперь я свободен. Свободен от больницы. От их осуждения. От необходимости каждый день доказывать, что я не трус…

А потом наступила осень. Библиотека…

В тот роковой день, когда всё изменилось, я зашёл в Ленинку полистать что-нибудь о законах гравитации и принципах работы антигравитационных двигателей. Но если честно, за толстыми томами я прятался от себя, пытаясь заглушить голос совести, твердивший, что жизнь проходит мимо. Пожилая библиотекарша — такая же мудрая и древняя, как книги из зала редких изданий, — внимательно посмотрела мне в глаза и внезапно одарила тяжёлым металлическим значком с выгравированной цифрой «17» и незнакомым фиолетовым минералом. Она собственноручно приколола его к лацкану пиджака и еле заметно улыбнулась каким-то своим мыслям.

«Вам идёт», — произнесла она с загадочной улыбкой, и в её голосе звучала такая уверенность, будто она знала обо мне больше, чем я сам. Значок странным образом нагрелся у меня на груди, и по спине пробежали мурашки. Что это?

Глава 2. Бесплатный сыр или начало большого путешествия

Москва, Земля «U-333», недалёкое будущее

После библиотеки я решил прогуляться. Погода стояла чудесная, и я хотел немного отвлечься. Я шёл по Маховой, мимо журфака, в сторону метро «Охотный ряд». Люди наслаждались ещё одним тёплым днём, подаренным осенью, а меня охватила хандра. Нужно было что-то с этим делать.

Пришло время повзрослеть и принять жизнь такой, какая она есть. А для начала — научиться жить без Вики. Это у книжных героев всё получалось легко, а мне требовалось время.

Как назло, вокруг всё напоминало мне о ней: в этом кафе мы когда-то пили кофе, а в эту аптеку она забегала за пластырем, который просила купить её бабушка.

Моя душевная рана была ещё совсем свежей, а отвлекаться на что-то другое я толком не научился. Зря я выбрал этот маршрут. От потока воспоминаний мне стало только хуже. Лучше бы я отправился на Третью Песчаную, где армейцы играли с самарскими «Крыльями». Я мог бы поболеть за нашу команду вместе с ребятами, и, возможно, это помогло бы мне прийти в себя.

Но я сразу же отказался от этой идеи. Поездка на футбол заняла бы слишком много времени, а меня дома, в ожидании прогулки, терпеливо ждал пёс. Её пёс. Не знаю зачем, я сам согласился оставить его себе.

Что тут поделаешь? Животное не виновато. Между прочим, Джек скучал по Вике так же, как и я.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как провести остаток дня дома за компьютером.

На улице всё было как обычно. Город жил своей жизнью: по тротуарам гуляли беззаботные люди, а по дорогам ехали машины с такими же горожанами. Пробок не было — просто красота!

И тут снова появилось это навязчивое чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Я огляделся: вокруг ничего подозрительного — обычная суббота. Я резко повернул голову, пытаясь поймать взгляд наблюдателя, но… ничего. Всё шло своим чередом, и никому не было до меня дела.

Как врач, я понимал, что такое чувство возникает из-за усталости и хронического недосыпа. Кстати, я забыл упомянуть, что по вечерам писал книгу — ничего серьёзного, просто лёгкое чтение, фантастические рассказы. Это было отличным способом отвлечься от мыслей о Вике.

В книгах всё просто: герой смелый и отважный. Рыцарь без страха и упрёка — стальные мускулы и железная воля. Он легко побеждает пиратов, голыми руками крушит каменные стены. Страх ему неведом: он на равных сражается с джинном, борется с чарами сказочной пери и, конечно же, в него влюбляется очаровательная принцесса. Ну, знаете, как в кино. В боевике. Круто.

В реальной жизни всё сложнее, и мы с «принцессой» пока идём разными дорогами.

Вот, кажется, я сам себе всё объяснил. Наверное, рептилоиды из моих рассказов обиделись на меня и решили подкараулить в каком-нибудь укромном уголке, чтобы утащить в свою параллельную реальность.

В вагоне метро наваждение повторилось. Что тогда, если не паранойя? Может, надо было кому-то уступить место? Нет, вагон почти пустой, свободные сиденья были. Пустое. Нервы.

Напротив меня сидела женщина, и я почему-то подумал, что она, вероятно, работает заведующей продовольственного склада или поваром в какой-нибудь рабочей столовой. У её ног стояла большая хозяйственная сумка, туго набитая продуктами. Заметив мой взгляд, женщина осмотрела себя и плотнее прижала к ногам сумку. Нет, не она. Зря только женщину смутил.

В углу у дверей расположилась влюблённая пара — увлечённые друг другом, они будто растворились в собственном мире и не замечали ничего вокруг. Рядом, уткнувшись в книгу, сидел парень: даже пушечный выстрел не отвлёк бы его от чтения. Слева примостился тщедушный мужчина. Он нервно прижимал платок к покрасневшему носу — сезонная аллергия или вирус. Ведь есть же маски. Ничему пандемия не научила.

В глубине вагона я заметил подозрительную фигуру. Воротник его плаща был плотно застёгнут, а сам он постоянно подтягивал рукава, словно пытаясь скрыть запястья. «Точно рептилоид», — мелькнула у меня мысль.

Поезд остановился, я вышел на своей станции. Странный тип остался сидеть на своём месте, продолжая кутаться в плащ.

На улице моя паранойя никуда не делась. Всё опять повторилось. Тени между домами казались неестественно густыми, а случайные прохожие бросали на меня слишком пристальные взгляды.

Дома все мои страхи как будто улеглись, но лишь на время, чтобы с новой силой обрушиться на меня уже вечером. Раздался настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял курьер с конвертом из плотной бумаги. Он внимательно, даже я бы сказал, пристально смотрел мне в лицо, словно собирался запомнить каждую его черточку.

— Марсель Кольцов? Поздравляю вас с выигрышем! — произнес он с неподдельной радостью в голосе.

— Ка… кой выигрыш? — мой голос предательски сорвался, когда пальцы коснулись шершавой поверхности конверта.

— Поездка в Андорру на лекции Джека Морриса. — Он сделал паузу, и следующую фразу произнёс почти шёпотом с интонацией заговорщика. — Вы ведь обладатель значка номер семнадцать?

Это прозвучало как пароль, а не вопрос. Прежде чем раствориться в темноте коридора, он бросил напоследок:

— Вы избраны.

Странности только начинались. Никаких вопросов, ни единой бумажки — ни паспорта не попросили, ни расписки не взяли. Просто вручили авиабилеты до Тулузы и ваучер на оплаченный тур в Андорру-ла-Велью. Полный пансион с посещением лекций знаменитого фантаста. Похоже, кто-то из небожителей решил отметить меня своим вниманием. Кому-то не терпится со мной познакомиться. Знать бы еще зачем? И кому?

Приятно, конечно… Хотя, как говорится, бесплатный сыр бывает… Известно где.

А ведь началось всё с того странного значка — с фиолетовым кристаллом, что жил своей жизнью и, как живое существо, реагировал на всё, что происходило со мной. И вот теперь этот внезапный «выигрыш», неотвратимый, как извержение вулкана. И ведь отказаться невозможно… Ну… Никак… Совсем.

Чем дальше, тем меньше это походило на совпадение. Скорее, на приглашение — или вызов.

И если так, то игра уже началась. Только вот правила её мне были неизвестны. А ставки, кажется, высоки.

Три ночи. Семьдесят два часа тревожного ожидания и мучительных раздумий. Время текло медленно, как улитка взбирается на гору Фудзияма.

Страх цепко сжимал горло, не давая вздохнуть свободно. Любопытство щекотало нервы, будто чужие пальцы в темноте. Разум терзался сомнениями — они кружили, как стервятники над разграбленным караваном в пустыне. Древний инстинкт выл в уголке сознания: «Беги!»

Но был ещё другой голос — тихий, но упрямый, словно пламя свечи в бурю. Он звал. Манил. Рисовал в мыслях невидимую дорогу сквозь туман неизвестности.

Конверт в моих руках казался живым — пальцы скользили по его шершавым краям, будто пытаясь прочесть тайное послание судьбы сквозь плотную бумагу. А на подоконнике… На подоконнике сидела сама Удача в образе пестрой сороки. Она смотрела на меня с любопытством, будто спрашивая: «Ну что, смертный, возьмешь то, что само пришло в твои руки? Или, как всегда, испугаешься протянуть ладонь?»

Красные цифры на часах фитнес-центра вспыхнули: 00:17. Семнадцать. Это число уже третий день преследовало меня, появляясь в самых неожиданных местах. Не знак ли это свыше? Не тот ли самый «шанс на миллион», о котором твердил Санёк?

Телефон в кармане вздрогнул, словно вторя моим мыслям. На экране — ухмыляющаяся физиономия Сундукова.

— Ты вообще в своем уме?! — голос друга резанул по слуху. — Да это ж форменная халява сама тебе в руки плывет!

— А если это не халява? — я почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки. — Если это проверка?

— Тем лучше! — не унимался Санёк. — Значит, судьба тебя испытывает. Выдержишь — получишь всё. Не выдержишь… Ну, хотя бы попробуешь!

Сорока на подоконнике вдруг встрепенулась и улетела, оставив после себя лишь горсть перекатывающихся в луче света пылинок. Будто говорила: «Решайся, пока я не передумала».

Удивительно, но всё это случилось как нельзя вовремя. Словно кто-то свыше решил, что сейчас подходящий момент вернуть меня к жизни. Всё сложилось идеально: увольнение, Андорра, Джек Моррис. Моя шенгенская виза ещё действительна. Оставалось лишь устроить Джека у родителей и отправиться в аэропорт.

Я сжимал билеты в руках, ощущая их реальность. Они были настоящими. Но главный вопрос терзал меня больше всего: «В чём подвох?»

В последнюю ночь перед отлетом я долго стоял у окна, разглядывая билеты при свете луны. Мой пёс Джек, названный в честь Джека Лондона — ирония судьбы, не правда ли? — тыкался мордой мне в колени, словно пытаясь подтолкнуть к решению. И когда первые лучи солнца окрасили небо в багровые тона, я наконец осознал: этот билет — мой единственный шанс перестать быть тем, кем я был всю свою жалкую жизнь…

***

Я стоял в терминале «С» Шереметьево, поправляя значок с цифрой «17» на лацкане пиджака. Тот самый, что три дня назад приколола мне дрожащей рукой пожилая библиотекарша. Фиолетовый кристалл как будто слегка нагрелся, когда я подошёл к стойке регистрации. Странный минерал. Может быть, показалось? Вечно я со своими страхами и теориями заговора.

Рядом мальчик лет четырёх с шумом всасывал апельсиновый сок через трубочку. Он сделал слишком большой глоток, закашлялся, и ярко-оранжевая капля упала мне на ботинок.

— Ой, простите! — засуетилась мать ребёнка, доставая салфетки.

— Ничего страшного, — я поспешно наклонился, чтобы вытереть каплю самому, но случайно задел плечом стоящую рядом девушку с медными волосами, собранными в небрежный пучок.

— Осторожнее, — она улыбнулась, поправляя очки в тонкой металлической оправе. — Вы тоже на Париж?

— Нет, я… в Тулузу, — ответил я, заметив, что её рюкзак украшает значок с флагом Андорры. — А потом в Андорру.

— О, я там была прошлым летом! — её глаза оживились. — Вы впервые?

Я кивнул, машинально потрогав свой значок. Кристалл слегка дрогнул под пальцами.

— Тогда совет: в аэропорту Тулузы сразу ищите стойку «Андбас». Автобусы ходят три раза в день, билеты — сорок евро.

— А… а как найти эту стойку? — спросил я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Вот и первая проблема.

— По-французски не говорите? — она сочувственно скривила рот.

— Только «бонжур» и «мерси», — признался я, внезапно осознав, что стою, слегка сгорбив плечи, будто пытаясь стать незаметнее.

— Не страшно! — она вытащила телефон и быстрыми движениями пальцев открыла карту. — Смотрите, вот терминал прилёта. Здесь повернёте направо, увидите синюю вывеску…

Я внимательно следил за её жестами, но в голове уже крутилось: «А если автобус отменили? А если я не найду эту чёртову синюю вывеску?»

— А в Андорре просто покажете адрес таксисту, — закончила она. — Там все водители понимают «бейсик инглиш».

Её рейс объявили по громкой связи.

— Удачи! — девушка ловко надела рюкзак. — Там потрясающие горные серпантины, кстати. Не пугайтесь, если водитель будет лихачить.

Она растворилась в толпе, оставив после себя лёгкий шлейф бергамота и мяты.

Я замер, внезапно ощутив всю нелепость ситуации: взрослый мужчина, дрожащий перед поездкой, как первокурсник перед экзаменом. В памяти всплыло лицо главврача — тот самый взгляд, в котором читалось: «Трус». Тогда, полгода назад, я отказался от командировки в зону наводнения, придумав жалкие отговорки про больную мать.

Кристалл на лацкане вдруг стал горячим. Я сжал посадочный талон, ощущая, как бумага мнётся в потных пальцах.

Хватит бегать. Хватит прятаться.

Я глубоко вдохнул. Пахло кофе, выпечкой и чем-то неуловимо новым, и твёрдо шагнул к выходу на посадку. На этот раз — не оглядываясь назад.

Стюардесса проверила мой посадочный талон — внутри меня что-то ёкнуло. Ещё можно передумать и остаться. Но нет. Я улыбнулся своим страхам и решительно шагнул в прохладный рукав, где пахло резиной и сырым осенним воздухом с примесью керосина.

Вот и люк самолёта. Девушка в оранжевой форме приветливо улыбнулась. Ещё один шаг. Теперь всё. Рубикон перейдён. Обратного пути нет.

В салоне я вжался в кресло у иллюминатора и вцепился в подлокотники мёртвой хваткой. Я не отпускал их до тех пор, пока шасси не оторвались от влажного бетона взлётной полосы. Лайнер уверенно набирал высоту, а за иллюминатором автомобили на шоссе быстро превращались в маленькие точки.

Я прильнул лбом к холодному иллюминатору, наблюдая, как крыло самолёта трепещет в воздушных потоках, словно крыло исполинской птицы. В руках я сжимал заветный билет в Андорру — тот самый «выигрыш», что, подобно магическому ключу, отворил передо мной двери в неизведанное. «Доктор Кольцов, неудачник и трус, летит навстречу приключениям», — мысленно усмехнулся я, представляя, как Вика скривила бы свои чувственные губы в привычной насмешке.

Тяжёлый воздух салона, пропитанный запахом кофе, рециркулированного воздуха и едва уловимым ароматом духов соседки, давил на виски. Самолёт покачивало в воздушных ямах, и мои пальцы инстинктивно впились в подлокотники. Воспоминания о последнем полёте с Викой обожгли сознание: «Какой же ты трус, Марсик!» Теперь её не было рядом, а я летел один — в неизвестность, которая манила и пугала одновременно.

Стюардессы в ярко-оранжевой форме неспешно катили свои тележки с напитками, а я… Я пытался заглушить назойливый внутренний голос, нашёптывающий о том, что этот самолёт может стать моим катафалком, а жизнь — так бесславно оборваться, даже не успев начаться по-настоящему.

Тревожный голос из динамиков разорвал мои размышления.

— Внимание! На борту экстренная ситуация! — голос стюардессы дрожал, как натянутая струна. — Если на борту есть врач, пожалуйста, подойдите к двенадцатому ряду!

О, Господи, только не это! Я к такому ещё не готов!

Впереди началась паника. Мою спину мгновенно покрыла испарина, а сердце застучало, будто барабаны перед казнью.

Я медленно поднялся, чувствуя, как колени подкашиваются.

— О боже, она не дышит! Помогите! — женский крик пронзил салон, как клинок. Моё сердце бешено забилось, а ладони стали влажными.

— Я… Я врач, — услышал я свой голос, доносящийся будто издалека. Внутри всё сжалось от животного страха. Я всего лишь терапевт из районной поликлиники — что я могу здесь, среди облаков?

Но когда я увидел девушку, чьё лицо стремительно синело, а в глазах застыл первобытный ужас, что-то древнее и мощное во мне проснулось. Я бросил перчатку самой смерти.

— Посторонитесь! Я врач! — мой голос прогремел с такой силой, что пассажиры невольно расступились.

Опустившись на колени рядом с пациенткой, я начал её осматривать. Её кожа была липкой от холодного пота, губы приобрели синюшный оттенок.

— Арахис? Укус? Лекарство? Что случилось? — вопросы вылетали короткими очередями, в упор расстреливая её спутника.

— Она… Она съела шоколадку с арахисом… Аллергия… — мужчина задыхался от паники, его глаза были широко распахнуты, как у загнанного зверя.

— Муж, — мелькнула у меня мысль. — Объелся груш. Что же ты, муж, не проследил за своей женой?

Адреналин хлынул в кровь, заставляя каждую клеточку тела действовать.

— Уложите её в проход! Быстро! — командовал я, уже полностью погрузившись в роль спасателя. Расстегнув воротник, проверил пульс — едва ощутимая нить жизни, готовая вот-вот порваться.

— Аптечку! И кислород!

Стюардесса бросилась выполнять мои указания. Я прокручивал в голове алгоритм своих действий и кожей ощущал, как десятки глаз смотрят на меня, ожидая чуда. Теперь отступать нельзя. Я должен её спасти. Прямо сейчас. Немедленно. У бедняжки уже совсем не осталось времени. Нисколечко.

«Пол кубика, передняя поверхность бедра», — бормотал я, следуя заученному алгоритму, пока время, казалось, замедлило свой бег. Мои пальцы дрожали, но долг и дефицит времени заставили собраться — игла вошла точно в цель, доставляя спасительную дозу адреналина.

Укол. Антигистаминное. Затем дексаметазон. Сразу две ампулы. Не мало? Нет, этого должно хватить… Так, что дальше? Капельница… Каждая секунда казалась вечностью. Вены на руке девушки набухли так, что капельницу поставить было легко.

— Дыши, чёрт возьми, дыши», — шептал я, наблюдая, как её грудь едва заметно поднимается. Когда она наконец слабо закашлялась, по салону прокатился вздох облегчения, подобный весеннему ветру. Будет жить.

Когда кризис миновал, я ощутил, как дрожь в руках возвращается. Но это была дрожь не от страха, а от странного, забытого чувства. Я сделал это. Я действительно помог.

— Доктор, я не знаю, как вас отблагодарить… — произнёс мужчина, глядя на меня со слезами на глазах. Пассажиры вокруг аплодировали. Стюардесса принесла мне стакан воды — оказалось, я весь в поту.

— Это… Моя работа, — пробормотал я, но внутри пел хор победителей.

Впервые за долгие годы я чувствовал себя не жалким неудачником Марселем, а настоящим доктором Кольцовым.

— Вы потрясающий врач! — голос справа заставил меня обернуться. Рыжая девушка с боб-каре и сверкающими глазами протянула мне салфетку. — Вы тоже в Андорру? Мы группой едем — есть место в нашем минивэне. Поедемте с нами, у нас есть гитара. Я Саша.

За иллюминатором уже виднелись кварталы Тулузы. Я глубоко вздохнул и с улыбкой ответил:

— Да, я еду с вами в Андорру. Меня зовут Марсель.

В этот раз я был уверен в своём решении, как никогда прежде. Я не мог знать, верно ли оно, но это был мой выбор.

Я снова почувствовал тепло в том месте, где на моей груди висел таинственный символ. Мне показалось, что фиолетовый камень на нём словно засиял немного ярче. Волшебнее…

Глава 3. Классическая многовариантность событий

Трасса CG-1, Земля «U-333», недалёкое будущее

Минивэн мчался по серпантину, вгрызаясь в горные виражи. За окном мелькали сосны, острые пики Пиренеев и пропасти, в которые так и хотелось заглянуть — страшно, но оторваться невозможно.

— Эй, док, не боишься высоты? — Саша, рыжеволосая девушка с гитарой, ткнула меня локтем. Ее зелёные глаза смеялись, а веснушки на носу делали ее похожей на озорного подростка, хотя она уже защитила кандидатскую по квантовой физике.

— Только если ты не собираешься выкидывать меня в эту пропасть, — пошутил я, но пальцы всё же вцепились в сиденье крепче.

— Расслабься, Марс! — крикнул с водительского места Димон, высокий брюнет с хищными скулами и пятидневной щетиной. По его словам, он был геологом, изучающим аномальные магнитные поля в Пиренеях. — Мы же русские, нас чёрт не берёт!

На заднем сиденье копошился бородатый Ваня, бывший военный метеоролог и геодезист, а ныне — руководитель группы исследователей аномальных явлений. Его коллега Лена, хрупкая блондинка с умными серыми глазами, листала путеводитель по Андорре.

— Знаете, это крошечное княжество между Испанией и Францией существует с одна тысяча двести семьдесят восьмого года, — рассказывала она. — И до сих пор управляется двумя князьями — испанским епископом и французским президентом.

— Представляешь, у них нет даже своей армии, — просветил меня Димон. — Нет ни железной дороги, ни аэропорта.

— Зато тут налоговая гавань и горнолыжные курорты, — добавила Саша.

— А вы здесь зачем? — спросил я, ощупывая свой таинственный значок. Мне показалось, что он снова стал нагреваться.

— Ищем следы древней цивилизации, — оживился Ваня. — В этих горах есть пещеры с наскальными рисунками, которым десять тысяч лет. А ещё…

— А ещё мы пишем книгу! — перебила Саша. — Фантастику про параллельные миры.

— Да ладно? — удивился я.

— Ну да, — застенчиво улыбнулась Лена. — История о том, как учёные открывают портал в мир, где Римская империя не пала. Там сейчас две тысячи семьсот восемьдесят второй год от основания Рима, летают атомные колесницы и…

— И хватит спойлерить! — рассмеялся Димон, резко поворачивая руль.

Минивэн гудел, взбираясь всё выше. В салоне пахло резиной, мокрыми куртками и тёплым хлебом, который мы купили на заправке. Гитара переходила из рук в руки, и скоро все подхватили «Коня» Любэ. Я пел вместе со всеми, впервые за год чувствуя себя живым.

— О, смотрите, какая туча! — Саша прижалась лбом к стеклу.

Над перевалом клубилось нечто, что лишь отдалённо напоминало грозу. Фиолетовые молнии били не вниз, а вверх, будто высасывая что-то из неба. Воздух за окном дрожал, как нагретый асфальт.

Тучи налетели внезапно.

Сначала просто потемнело. Потом ветер ударил по машине с такой силой, что Димон вырулил на обочину.

— Что за… — Он щурился в лобовое стекло. — Никаких гроз в прогнозе не было!

Дождь хлестал по крыше, но звук был… неправильным. Словно кто-то сыпал гвозди на жесть.

— Э-это не дождь, — прошептала Саша.

Капли светились. Фиолетовым.

Значок на пиджаке внезапно обжёг грудь, как раскалённый докрасна металл. Воздух затрещал, наполняясь резким запахом озона. Внутри значка кристалл вспыхнул ядовито-ярким светом, будто это был осколок звезды. Он пульсировал, как живое сердце, отбивая ритм невиданной бури.

— Э-э-э, док, у тебя там светится… — Саша потянулась ко мне, но в этот момент мир взорвался.

Оглушительный грохот. Вспышка. Минивэн дёрнуло, будто гигантская рука швырнула его в сторону.

Пространство перед машиной исказилось — будто кто-то растянул его, как плёнку. Дорога, горы, даже молнии… Всё поплыло, смешалось.

— Твою мать! — Димон ударил по тормозам.

Но было поздно.

Я увидел, как машину закрутило, как колёса сорвались с асфальта, как Димон отчаянно крутит руль…

Потом — резкая боль в висках, ощущение падения… и внезапная тишина.

Я открыл глаза.

Гроза. Над нами громыхали раскаты грома, а мотор всё так же тихо урчал, словно успокаивая. Та же дорога, те же горы — словно время остановилось. Только микроавтобус теперь был синим, а не красным.

— Что-то погода разбушевалась, — пробормотал водитель, бросив короткий взгляд на небо. — А в прогнозе ни слова о грозе…

Я медленно обвёл взглядом салон. Чужие лица. Ни Саши, ни Димы… Ни гитары.

— Э-э, вы… — Мои пальцы нащупали значок. Он обжигал.

В этот момент водитель резко крикнул:

— Осторожно!

Я успел увидеть, как синий минивэн срывается с дороги, падая в пропасть. Последнее, что мелькнуло перед глазами — испуганное лицо девушки у окна.

Темнота…

А потом — голос, будто доносящийся сквозь толщу воды:

— Добро пожаловать, семнадцатый.

Я потерял сознание.

Дар, Альянс Свободных Миров, Ситора, недалёкое будущее

Перед великим архимагом, еле сдерживая дрожь в теле, стоял Касиус — его самый верный слуга, который был посвящён в самые сокровенные дела Сариуса. На нём не было лица. Он никогда ещё не видел повелителя столь взбешённым. Архимаг, чётко произнося каждое слово, будто гвозди вбивал в мозг Касиуса:

— Полчаса работает телеприемник в квартире Кольцова, и четверть часа назад в сеть выходили с его компьютера, а ты смеешь мне говорить, что твои люди вошли уже в пустую квартиру? — казалось, что архимаг не задавал вопросы Касиусу, а оглашал ему смертный приговор. — Ты хоть понимаешь своей пустой головой, что это значит?

— Ваше превосх… Я… — только и смог выдавить из себя дрожащий, как лист на ветру, Касиус.

— Это, лично для тебя, означает аннигиляцию, если к ужину ты не сообщишь мне, что Маркус схвачен, — уже спокойным голосом произнёс архимаг, что делало впечатление от его слов ещё более зловещим. Теперь Касиус понял, что только что ему вынесли смертный приговор. Если в деле замешан хранитель, то приговор может быть приведён в исполнение уже сейчас. Маркус слишком хитёр и могущественен. Ему ли с ним тягаться?

Касиус постепенно успокоился и через сорок минут уже чётко раздавал задачи подчинённым. Да, Маркус — великий маг, но и он, Касиус, не лыком шит. Полковник с гордостью посмотрел на свою правую руку. Большой рубин на его перстне сверкнул, отражая дневной свет. Это был тот самый перстень, который он всегда носил на пальце как напоминание о молодости. Когда-то его вручил ему сам адмирал Кирстен как лучшему кадету академии. Ах, юность, беззаботное время! Вернуть бы его, прокрутив назад жизнь. Хоть на денёк.

Касиус был уверен, что тот, кто входил в сеть с компьютера Кольцова, всё ещё находится в колонии. Сканеры молчали. S-переходы в отчёте за текущий месяц не значились. Хорошо. Значит, никто не покидал планету. Это немного упрощало задачу. Однако вселенная «U-332» огромна, и найти одного человека среди миллиардов небесных тел — задача даже сложнее, чем отыскать иголку в стоге сена.

Касиус понимал, что первым делом нужно изучить фиксацию S-переходов на всех обитаемых планетах. К счастью, эту вселенную контролировал Альянс, так что проблем с лояльностью местных властей он не ждал. Параллельно полковник хотел провести масштабную полицейскую операцию на Земле, и сделать это нужно было как можно скорее.

— Вопросы? — Касиус, не глядя на подчинённых, провёл подушечкой большого пальца левой руки по камню на перстне.

— К сожалению, господин полковник, — осторожно возразил аналитик из Департамента Дипломатических Сношений, — второй пункт плана может вызвать сложности. Хартия… Без нарушения её положений мы не сможем провести силовые акции.

— Пожалуйста, поясните, Тобиус, — Касиус посмотрел прямо в глаза молодому аналитику. — Хотя, думаю, я догадываюсь: вы говорите о России?

— Именно так, господин полковник. С этой страной у Альянса есть соглашение…

— Я знаю, — прервал его Касиус, — и поэтому, господин аналитик, ваше умение мыслить нестандартно сейчас крайне важно. Докажите, что вы достойны своего места.

— Формально у этой страны статус колонии, — быстро ответил Тобиус. — Но сейчас у власти находится президент, который проводит независимую политику. К сожалению, его позиция находит поддержку среди народа, и популярность президента растёт. Если бы не хартия, подписанная архимагом, мы бы уже нашли решительный способ справиться с этой непокорной страной.

— Вы хотите обвинить архимага в провале операции? — ухмыльнулся Касиус. — У ваших дипломатов есть целый арсенал нестандартных методов, которые вы называете «мягкой силой». Так используйте их!

— В этой дикой стране методы, которые сработали в странах «либеральной демократии», совершенно бесполезны. Исторически сложилось так, что в характере этих людей преобладает сильная тяга к свободе — это результат многовекового ига и кровопролитных войн.

Однако не всё так плохо. Мы можем использовать другую их черту — необязательность. Они не слишком строго соблюдают законы и всегда ищут способы их обойти. Кто знает, может, удастся кого-то подкупить? Ведь мы же смогли переманить Кольцова. Агенты. Да. Если использовать агентов влияния…

— Надеюсь, Тобиус, ваши каналы надёжные, потому что мне нужен результат немедленно.

Москва, Земля «U-332», недалёкое будущее

Марсель замер, уставившись на стену своей квартиры. На месте, где раньше висел постер с изображением Сталлоне, теперь зиял портал. Он выглядел как дверной проём, очерченный мерцающим синим контуром. Внутри портала пространство словно пульсировало, переливаясь оттенками глубокого индиго и серебра, как будто кто-то взял кусок ночного неба и вплёл в него тонкие нити света. Края портала слегка дрожали, словно живая материя, а изнутри доносился едва уловимый гул, напоминающий отдалённый рокот океанских волн.

Марсель подошёл ближе, осторожно протянул руку. Его пальцы коснулись зыбкой, трепещущей субстанции и он почувствовал лёгкое покалывание, словно от статического электричества. Воздух вокруг стал прохладным, с едва уловимым запахом озона, как после грозы.

— Это… реально? — прошептал он, всё ещё не веря своим глазам.

Сердце его билось быстрее, а в голове крутились мысли: «Что, если это ловушка? Или галлюцинация? Но нет, это слишком реально, чтобы быть вымыслом».

Марсель глубоко вдохнул, пытаясь унять волнение. Он оглянулся — старый потёртый диван с пятнышком от пролитого кофе, стол с его ноутбуком, полки с книгами. Всё это вдруг показалось ему таким серым, таким убогим и почему-то чужим. А перед ним на стене колыхалась флюктуациями дорога в неизвестность, в мир, который, возможно, изменит его жизнь навсегда.

— Ну чего ты ждёшь? — услышал он голос полковника Касиуса.

Сделав ещё один глубокий вдох, Марсель шагнул вперёд. На мгновение его охватило ощущение свободного падения, словно он проваливался сквозь слои реальности. Свет вокруг смешался в калейдоскопе цветов, а затем всё резко остановилось.

Он оказался по ту сторону. Если бы не лёгкое головокружение, которое он почувствовал, проходя через портал, подумал бы, что попал на съёмки фантастического фильма. Когда полковник Касиус предложил ему встретиться с великим архимагом в городе Дар, он не ожидал, что это произойдёт так скоро. Он до сих пор не верил, что прямо в стене его московской квартиры открылся портал. Сдвиг мозга какой-то. Шаг — и он здесь. В этом фантастическом мире будущего. Зрение медленно востанавливалось.

Марсель огляделся. Из портала он вышел один. Касиус, видимо, не последовал за ним. Скорее всего, таков и был план: ему одному предстать перед архимагом.

Марсель прислушался к своим ощущениям. В воздухе витал запах табака. Хорошего. С приятным ароматом. К нему примешивался тонкий шлейф дорогого коньяка, а где-то на заднем плане он уловил едва заметный древесно-смоляной оттенок. Этот запах напомнил ему Египет. Пьянящее дуновение ночного бриза, несущего лёгкие нотки восточных пряностей.

Марсель стоял в огромном зале с высокими потолками, украшенными живыми узорами, которые медленно переливались, как северное сияние. Странный материал, из которого состояли стены, менял прозрачность. Сквозь него просвечивали очертания города: белоснежные здания с изящными шпилями, парящие в воздухе сады и транспортные платформы, похожие на стеклянные капли. В дальнем конце зала стоял массивный стол, будто вырезанный из застывшего света. Над ним прямо в воздухе висела трёхмерная симуляция какого-то скопления звёзд. Галактика показалась Марселю живой. Звёзды и планеты двигались. Внезапно человек, сидевший за столом, увеличил изображение. Галактика, повинуясь его воле, стала быстро расширяться, пока не приняла знакомый вид. Марсель без труда узнал солнечную систему. Без сомнения. Это она. Его родная планета светилась чуть ярче, а под ней медленно крутились объёмные знаки. Марсель напряг зрение и прочёл: «Земля, U-332».

Портал перенёс его прямо в кабинет архимага — повелителя множества миров и вселенных. Здесь и сейчас решалась его судьба. Безмолвный и раздавленный величием момента, он стоял перед тем, кто мог возвысить его или уничтожить.

Сариус казался вековым дубом, чьи корни пронизывали саму основу мироздания. Его орлиный профиль и волевой подбородок говорили о безграничной власти. Вокруг архимага даже воздух вибрировал от скрытой силы, делая его похожим на древнее божество.

Но больше всего поражали глаза — фиолетовые импланты, светящиеся, как далёкие квазары. Седина на висках ничуть не старила его, словно само время не смело оспаривать его право на вечность.

Сариус носил белоснежный костюм, лишённый украшений. Истинная власть не нуждается в регалиях. Элегантный крой и простота лишь подчёркивали его высокий статус. Ничего лишнего. Чистота. Безупречность. Стиль.

Пауза затянулась. Она показалась Марселю вечностью. Фиолетовые глаза архимага, словно два лазерных пучка, сканировали каждый атом тела гостя, изучая малейшие изменения в поведении — пульс, дыхание, движение зрачков. Марселю почему-то подумалось, что обладатель таких глаз может остановить его сердце одной лишь мыслью. Взглядом. Он чувствовал себя полностью во власти архимага. Всецело. Без остатка. Осколок льда на фоне Вселенной. Молекула. Атом.

Сариус позволил тишине длиться ровно три минуты, чтобы посетитель почувствовал всю тяжесть гравитации главы Альянса.

— Господин Кольцов, вы понимаете, где находитесь? — наконец заговорил Сариус, его глаза вспыхнули ярче, уловив замешательство молодого человека. — Это столица Альянса, город Дар. Он отличается от вашего родного города, не так ли?

— Господин архимаг, я преклоняюсь перед его величием, — смущённо ответил Кольцов, слегка склонив голову. Его голос дрожал, но он старался держаться уверенно.

— Вы меня удивляете своей решительностью, молодой человек, — архимаг слегка улыбнулся. — Вы шагнули в дверь, даже не зная, куда она ведёт. Вы либо наивный глупец, либо азартный игрок, способный просчитывать риски. Хотя, думаю, вы не то и не другое. Вы — борец за свободу. Ищете место, где сможете быть по-настоящему свободным? Хм. Если найдёте такое — шепните мне, по-дружески.

Господин Кольцов, вы побледнели. Не стоит меня бояться — я не такой уж кровожадный. Раз уж вы здесь, рассказывайте. Я с удовольствием послушаю вашу историю. Расскажите о себе, о своём мире, о любимых местах, друзьях и увлечениях. Мне важно понять, что движет вами. Так ли плоха ваша планета.

Сариус жестом указал на кресло, которое словно появилось из ниоткуда. Марсель присел. Кресло было мягким, но при этом поддерживало спину так, словно было создано специально для него.

— Начинайте рассказывать, — повторил архимаг. — Не стесняйтесь. Напитки и закуски на столе к вашим услугам. Угощайтесь. Мы, дариане, питаемся теми же продуктами, что и на вашей планете. Ешьте и пейте смело. Вы найдёте вкус нашей еды и напитков привычными. Сариус протянул Марселю бокал с напитком, по аромату похожим на коньяк. — Рекомендую попробовать настоящий вкус дарианского. Он из моих погребов. Аромат сложный. Согревающий.

Почти два часа Марсель рассказывал о своей жизни, стараясь быть максимально откровенным. Сариус время от времени прерывал его, задавая уточняющие вопросы, иногда что-то записывал. Особый интерес архимаг проявил, когда речь зашла о несостоявшейся поездке в Тауред. Его глаза загорелись ярче, словно он наконец услышал то, что хотел.

Архимаг знаком руки остановил рассказчика, встал, походил по комнате, затем долго стоял у окна, что-то обдумывая. Больше ни одного вопроса он не задал.

— Хорошо, господин Кольцов. Наша встреча получилась весьма полезной. Я вами доволен. Вы мне показались умным человеком. Очень надеюсь, что и вы оцените наше гостеприимство, — Сариус вернулся в своё кресло и сразу же углубился в чтение каких-то бумаг, совершенно забыв о существовании Марселя.

Аудиенция закончилась. Вошёл Касиус и вывел Марселя из покоев Архимага. Когда дверь за ними закрылась, на лице Сариуса появилась загадочная улыбка. Он остался доволен разговором.

Соединённое Королевство Тауред, Земля «U-332», недалёкое будущее

Когда Касиус получил известие об аварии на горной дороге в Соединённом Королевстве Тауред, он немедленно отправился туда. В его кейсе лежали образцы биологических тканей Кольцова, взятые лично полковником.

Инспектор полиции сопроводил его на место аварии. Из доклада полицейского выяснилось: авария произошла во время сильной грозы, в которую попал минивэн с туристами. По версии следствия, именно погодные условия привели к ошибке водителя.

Касиус осторожно заглянул в пропасть, на дне которой лежал на боку изрядно помятый синий автомобиль. Жуткое зрелище — полковника невольно передернуло.

— Скажите, инспектор, сколько всего жертв и могу ли я увидеть их лично? — спросил Касиус, показывая полицейскому документ, от которого по спине полицейского пробежал холодок. — Мне также интересны их паспорта, личные вещи и анализы ДНК погибших. Кроме того, прошу вас обеспечить полную тишину в СМИ.

— Но на телевидении уже вышел репортаж, — пробормотал инспектор.

— Я имею в виду моё участие в деле, — уточнил Касиус, его голос звучал спокойно, но требовательно.

— Господин полковник… Как вам сказать… — инспектор запутался в словах, словно искал, в какую обертку завернуть неприятную новость. — Не знаю, как объяснить, но тело одного из погибших пропало.

— Вы в своём уме, инспектор? Как такое могло произойти?

— После осмотра трупа мы отобрали образцы ДНК, а тело поместили в городской морг. Судмедэксперт клянётся, что никто в морг не заходил, — инспектор, весь бледный от волнения, едва закончил.

— А документы, фото, личные вещи? — настороженно спросил Касиус.

— Не беспокойтесь, господин полковник! — с облегчением ответил инспектор. — Все документы, фото и анализы находятся в моём сейфе, в полной сохранности.

— Едем в лабораторию, документы и анализы из вашего сейфа заберём по дороге, — скомандовал Касиус, садясь в автомобиль. — Хотя бы в этом у вас порядок! Болваны!

В лаборатории Касиус неожиданно получил довольно подробный доклад эксперта. Перелистывая материалы уголовного дела, он с вниманием слушал доводы медика. Приятный седовласый мужчина в белом халате докладывал:

— На этом фото погибшего видно: кроме мелких ссадин на лице и легкого пореза на правой кисти, других телесных повреждений нет. Вскрытие, по понятным причинам, не проводилось. Думаю, что смерть наступила вследствие мозговой травмы. Эксперт положил рядом фотографии погибшего и его паспорт. — Этот паспорт нашли в одежде погибшего. Судя по данным документа, его звали Кольцов Марсель Маратович, дата рождения — 22.07.2004, проживал в городе Москва.

— Вас что-то смущает, доктор? — произнес Касиус, заметив колебания эксперта.

— Паспорт. С первого взгляда не сразу и заметишь, — уже уверенно произнес эксперт, будто преодолел невидимый барьер. — Вот скан документа, присланный российским консульством в Тауреде — настоящий колониальный паспорт. Теперь сравните с паспортом, найденным в кармане куртки погибшего. Разницу видите?

— Это не колониальный паспорт! — мгновенно воскликнул Касиус. — Я прав, доктор?

— Совершенно верно! Это не колониальный паспорт, хотя он напечатан в той же типографии, что и этот, с которого снят скан. Документ имеет все степени защиты. Бумага настоящая. Обратите внимание на название и печать. Ни слова о колонии, а печать старого образца. Видите? Вот здесь. Такие паспорта выдавались россиянам до установления статуса колонии. В остальном же эти паспорта идентичны, даже номера совпадают, — с недоумением подытожил эксперт. — Из России пришел ответ, что этот документ никогда не печатался ни в специальной, ни в какой-либо другой типографии. Типографские матрицы и печати уже давно уничтожены. В Альянсе с этим строго. Ну, вы знаете. Подделка тоже невозможна. По данным консульства, человек с таким именем не выезжал, а таможня Тауреда сообщила, что этот гражданин с такими паспортными данными границу не проходил! Примечательно, что у трупа не было вживленного чипа гражданина колонии. Согласно правилам, мы сделали снимки черепа. Вот они. Видите? Чипа нет. Не понимаю, откуда он мог появиться? Нелепица какая-то. Нонсенс.

— А что насчет ДНК? — спросил Касиус, чьё довольное лицо словно светилось, как будто он уже получил ответы, которые ожидал услышать.

— Полное совпадение ДНК биоматериалов, взятых у трупа и тех образцов, которые предоставили вы, господин полковник. Они принадлежат одному и тому же человеку, Марселю Маратовичу Кольцову, гражданину колонии Альянса Свободных Миров.

— Теперь взгляните на этот прибор, — произнес Касиус, вынимая из внутреннего кармана пиджака устройство, похожее на авторучку, и нажал кнопку. Последовала вспышка. Никто ничего не заметил, но события об аварии и пропавшем Кольцове из памяти стёрлись. — Благодарю вас, господа, за бдительность. Спешу сообщить, что труп из морга никуда не пропадал. Его забрал наш сотрудник, просто по техническим причинам акт приёма пришёл только сейчас. Вот он! — Касиус положил на стол листок бумаги с печатями и встал. На секунду, глядя на доктора, задумался.

— Доктор, мы с вами не знакомы? — неожиданно спросил он и сам же ответил. — Скорее нет. Извините, показалось.

— Все материалы дела, касающиеся этого гражданина, я изымаю, — Касиус снова показал свой «страшный» документ, собрал все материалы в кейс и вышел…

С легким сердцем Касиус шёл к боссу с докладом. Он справился. Утренняя угроза аннигиляции отступила. Загадочные события на тауредской горной трассе легко объяснить. Кольцов, с мечтами о путешествии, приобрёл горящий тур в Тауред, куда, увы, не попал. Завербованный аннунаками, он сейчас находился в Даре, тогда как его двойник, с Земли «U-333», словно тень, оказался в Андорре — проявление классической многовариантности событий в смежных измерениях.

Сильная гроза на границе измерений открыла портал, в него и угодил минивэн с двойником Кольцова. Пропажа тела из морга также вполне объяснима: если человек погибает в чужом измерении, то через четыре часа, когда начинается тление тканей, тело возвращается в свой исходный мир. К пропаже тела Маркус не причастен — хранитель мёртв. А в квартире Кольцова могла находиться его бывшая девушка, о чём он сам и сообщил архимагу.

Глава 4. Маркус

Тауред, Земля «U-332», недалёкое будущее

Первое, что привлекло моё внимание, — это дым или пар, который без конца менял свой цвет, принимая желтые, красные, голубые, зеленые и фиолетовые оттенки. Должен быть какой-то алгоритм этих перемен, иначе зачем весь этот светомузыкальный спектакль? Дым был лишён запаха и вкуса, он был ни холодным, ни горячим — просто плотное облако цветастого дыма. Попробовал двигаться: мои руки и ноги покорно откликнулись, боли не ощущалось. При попытке сесть я ударился головой о нечто твёрдое. Мои руки медленно прощупали пространство вокруг. Да, я действительно находился в капсуле, з