Оглавление

Тут и волки сыты, и овцы целы. Только людей не видно

Заполняя отчёт, услышала в дали приближающиеся подвывания.

Началось — подумала я, выдвигая ящик стола и вытаскивая бланк. Через минуту Харон приволок в мой кабинет безвременно усопшего Чарльза Девенси. На мониторе ещё до того, как Харон без стука толкнул дверь, отобразилась вся подноготная мертвяка.

— Принимай, Айша, задолбал уже орать, — кривившись так, будто держал за шиворот не целёхонькую душу, а полусгнившее умертвие, сказал здоровяк.

И вот, казалось бы, почти трёхметровый демон со стальными буграми мышц, блестящей в свете ламп черепушкой, злющими белёсыми глазами с узкими зрачками и острым носом должен пугать трупаков посильнее одной маленькой меня. Но на то оно и Пенитенциарное Огненное управление, чтобы сразу видеть подвох в хрупкой блондинке с фиолетовыми глазами на пол лица, сидящей с таким выражением лица, будто её провели через все пыточные, а только потом усадили за стол администратора и всучили эту поганую работу.

— Нет!!! Только не с ней!!! — Истошно вопил мой подопечный на ближайшие пять минут.

— Хар, вот какого хрена? Сегодня не приёмный день, рабочий день заканчивается через семь минут и тридцать секунд, а ты что? — Вызверилась я, остервенело вписывая в бланк номер своей лицензии, имя, должность и время приёма.

Здоровяк смутился, отчего на серой коже проступили красноватые пятна и, виновато разведя руками, пояснил свой беспредел:

— Внеочередник, малышка, что я мог сделать…

— В лаву скинуть и сделать вид, что случайно! — Психанула, а после, сделав пару глубоких вдохов, улыбнувшись и сверкнув клыками, вежливо произнесла: — Садитесь, уважаемый, пока я добрая.

— Давай, мужик, удачи, терпения, сил, благ и всё такое, — Харон на прощание хлопнул мертвяка по плечу, отчего у бедолаги оно вывихнулось, а после шустро покинул приёмную.

Новый труп трясся как осинка на ветру, но всё же сел напротив меня и приготовился к худшему. Мрачно оглядев полноватого старикашку с жиденькой бородкой и огромной бородавкой на лбу, почившего от удара головой при падении с лестницы, начала с уже опостылевшего:

— Имя, возраст, место проживания, место работы, семейное положение…

— Я ни в чём не виноват!! — Снова поднял крик он. — Почему я здесь, я не должен быть здесь!!!

Чуть не сплюнув от злости, молча откинулась на спинку кресла и ждала, когда чувак пройдёт все стадии отрицания и закончит истерить.

— Девушка, я каждое воскресенье ходил в церковь, никогда ничего не крал, жене ни разу не изменял, да я мухи не обидел! Я не должен быть здесь, почему я тут оказался?!

— Да-да, — покивала я с серьёзным видом, — и кошек не топил, и отраву на соседский урожай не сыпал…

— Так разве за кошек в Ад ссылают?! — Истошно завопил старикан. — А что урожай? А они мне долг не вернули, вот я и лишил их засолки на зиму, чтоб знали!

Помешивая уже остывший кофе, я, с самым доброжелательным выражением лица, пояснила:

— Ну, во-первых, не Ад, а Пенитенциарное Огненное управление, до Ада ещё дожить надо, а во-вторых, за кошек и огурцы ты у нас пару годков бы почалился, а вот за растление малолетних… извини, лет сто минимум. И это прокурор ещё не сильно упорствовал.

Пока дедок косил под сердечный приступ, я спокойно переписала все данные из базы в бланк и крикнула:

— Ривз!

Подопечный Хальраксана явился без промедлений и удивлённо забрал бланк из моих рук.

— А чё, всё что ли?

Дожёвывая какой-то странный на вид пирожок, он пробежался своими чёрными глазами по документу и вскинул бровь с явным вопросом ко мне.

— У меня рабочий день закончился две секунды назад, скажи спасибо, что я вообще хоть что-то написала, — равнодушно заявила ему, отхлёбывая холодный кофе.

Дедок резко воспрял духом и принялся выносить мозг новому участнику этого драмкружка, но Ривзу было всегда всё по барабану.

— Лады, а куда его, в восьмую пыточную?

— Пока да, завтра распределение по секторам.

Кивнув, Ривз не глядя ухватился за потрёпанную кофту мертвяка и потащил орущее тело на выход. Как только дверь закрылась, я расслабленно потянулась и принялась отключать вечно сбоившую систему.

Несмотря на стаж работы, всё ещё не привыкла к нововведениям во всех структурах. Лет десять назад перекупщики притащили из людской грани кучу техники. Наши долго крутили у виска пальцами, поскольку здесь всё это обилие железа не работало. Это ж не машины, где залил бензин, и она едет, поменял аккумулятор, когда прежний сдох, и всё работает. Но, демоны Тьмы нашли способ переправления энергетических потоков и, пусть со скрипом, но шестерёнки завертелись. После этого у нас, можно сказать, целая революция началась по пересмотру работы всех подведомственных учреждений, но сейчас не об этом…

Вообще, по старой инструкции, всё ещё не изжившей себя, я обязана выдавить из усопшего все показания по совершённым проступкам, за которые сюда и ссылаются несмотря на то, что суд уже состоялся, а только после заполнить бланк приёма и распределить к одному из начальников пыточного отделения, но… Все данные и так находились в базе, стоило человеку пересечь грань миров под присмотром Харона, а суду вынести решение, поэтому заморачиваться в последнюю, перед выходными, смену не было никакого желания.

Захватив сумку, я прошлась по мрачным коридорам ПОУ, помахала на прощание Харону и решила заглянуть напоследок к начальству. Секретарь лишь мельком взглянула на меня и продолжила подпиливать свои когти, а я без стука толкнула огромные двустворчатые двери и застала шефа в весьма угрюмом состоянии. Хальраксан задумчиво рассматривал многочисленные стеллажи с документами и щелчком пальца испепелял, видимо, ненужные бумаги.

— Чего ищем? — Поинтересовалась я, морщась от запаха гари.

Пригладив аккуратно стриженную бороду, шеф скинул пиджак и, уперевшись руками в стол, констатировал:

— Я его убью!

— Это понятно, а ищешь что? — Спросила я, уже догадываясь, что довело шефа.

Месяц назад у нас сменился архивариус. Молодой демон, недавно выпустившийся из Карательной Академии, ещё не знал всех тонкостей работы в ПОУ, поэтому частенько забывал ставить отметки на личных делах сотрудников. Красные — сотрудники внутреннего ведомства, а именно личные помощники Хальраксана, главы отделов и так далее; чёрные — сотрудники судебного ведомства, такие как Харон и стражники; зелёные — начальники пыточных и главные коменданты тюремного блока, а вот белые — распорядители по секторам, такие как я, Ривз, Сонкс и ещё парочка вампиров. Раз в год все проходили переаттестацию в Департаменте Тайн и подтверждали свою лицензию на работу в данном учреждении и, судя по всему, архивариус прошляпил чьё-то дело, что сулило огромными бюрократическими проблемами.

— Твоё дело! — Рыкнул шеф. — Нет, я его всё-таки в такие дебри засуну, что он на свою зад…

— Стоп! — Перебила я. — Какого хрена?!

Я тут же подбежала к стеллажам и принялась судорожно перебирать папки. Я за это место держалась не только зубами, а буквально ухватилась всеми внутренними органами, потому что потерять его было равносильно смерти. Яростно отшвыривая папки, я уже готова была лично изорвать этого засранца на ленты и повесить оригами из его кишок над дверью в свой кабинет, как Хальраксан оттащил меня от очередной папки и по-отечески начал гладить по голове.

— Ну всё-всё, не переживай так, я найду, и этого крысёныша на кол насажу, всё, успокаивайся…

Шеф действительно воспринимал меня, как свою дочь. Он вообще считал меня хрупким созданием, за которым следует присматривать, как за ребёнком, и оберегать от любого стресса. За двадцать лет работы, я уже давно смирилась с его излишней привязанностью, поэтому молча позволила обнять себя, лишь после сказала:

— Ладно, я домой. Два дня меня не трогать!

— Конечно, отдыхай сколько нужно, — согласился он, осторожно прикрывая за мной дверь.

Стоило мне выйти в коридор, как в кабинете шефа раздался грохот, а я запоздало вспомнила, что не спросила, зачем ему моё личное дело… Но, впереди два полностью свободных дня, поэтому разбирательства откладываются до следующей рабочей недели.

Выйдя на улицу, порадовалась оранжево-серому небу, на котором не было ни единой красной тучки, а значит буря минует сегодняшний вечер. Забрав с парковки свою тачку, я, нарушая все правила скоростного режима, пулей покинула центр княжества и лишь затем сбросила скорость, и смогла насладиться пустой трассой, ведущей сквозь непролазный Гиблый лес в мой замок.

— Савьен! — Мой крик разнёсся по огромному холлу первого этажа, стоило кованным дверям захлопнуться за спиной.

Пока я снимала обувь и куртку, на лестнице послышались неспешные шаги, следом в арочном проёме показалась наглая рыжая морда.

— Да, моя госпожа, — язвительно произнёс он.

Пронаблюдав, как лев становится на задние лапы, а после стремительно принимает облик высокого молодого мужчины с длинной рыжей шевелюрой, большими чёрными глазами с красными вытянутыми зрачками и внушительной мускулатурой, облегчённо выдохнула:

— Слава Тьме, ты дома! Тащи ужин в гостиную и прикрой свой срам, смотреть тошно.

Мантикор, верно несущий службу моему роду около тысячи лет, в свободное от работы начальником Службы Безопасности время, считал абсолютно иначе. По его нескромному мнению, он выглядел как божество и скрывать своё тело хоть единым лоскутком ткани считал кощунством, а потому мне приходилось лицезреть внешнюю анатомию половозрелого мужика минимум пару раз в неделю, хочу я того или нет.

Развалившись на диване в просторной гостиной с карнизами из птичьих черепов, головами животных на стенах и их же шкурами на полу, я стянула кожаные штаны и, оставшись в длинном свитере, включила телек — ещё одно новшество от перекупщиков, разбавившее тишину древних замков. Широкий матовый экран работал также через раз, да и выбор на просмотр был невелик — что записали на переносные носители, то и смотришь. Иногда можно было успеть урвать флешку с обширной фильмотекой, но там бои шли чуть ли не насмерть.

Выбрав запись эфира новостного канала, смотрела как, в очередной раз проигнорировавший мою просьбу одеться, Савьен раскладывает на кофейном столике тарелки с мясными стейками и гарниром из овощей.

— А где я, по-твоему, должен быть? У меня же отпуск. — Вскинул брови он, лукаво посматривая в мою сторону.

Вгрызаясь в хорошо прожаренный стейк, я иронично ответила:

— На прошлой неделе ты так же был дома и вот совсем никуда не отлучался, и абсолютно случайно в наш подвал попала человеческая девушка, которую ты уволок из-под носа стражи и наглым образом соблазнил!

Ничуть не смутившись недавнего проступка, Савьен невинно заявил:

— У меня есть потребности, а ты не поддаёшься на провокации.

— Побойся Тьмы, я тебе в дочери гожусь, — скривилась я, теряя аппетит.

— Да брось, что такое семьсот лет? Одно мгновение, не стоящее внимания, — проворковал он, за что огрёб по шее.

— Мне триста восемьдесят, а тебе, кошак облезлый, уже за тысячу перевалило, и по поводу мгновения я бы поспорила. Отец явно поддержал бы мою сторону в данном вопросе.

Про отца я зря напомнила, Савьен тяжелее переносил боль утраты, нежели я, потому как с отцом они были верными друзьями ещё даже до рождения моей матери.

— Князь Аркалин доверил тебя мне, посему не воспринимай мои слова всерьёз, — с огромной прорвой тоски в глазах произнёс он.

Естественно, я знала, что всё это не более чем глупые шутки, которыми мы развлекали себя одинокими вечерами, но мне не хотелось расстраивать единственного друга, поэтому я молча прижалась к его могучей груди и перевела тему:

— А шеф дело моё потерял…

— И правильно сделал! — Воспрял лев, тут же начав бесить меня. — Сколько можно позорить род и работать в этой шарашкиной конторе…

— Наша семья не утратила честь лишь благодаря моей «позорной» работе! — Гневно перебила я, вскакивая с дивана. — А если ты ещё не забыл, то мы до сих пор висим на волоске из-за одного придурка, который даже сидя за решеткой умудряется время от времени найти приключения на свою безмозглую голову!

Понимая, что из-за моей ярости огонь в камине уже готов перекинуться на стены, я развернулась и ушла в свою комнату, оставляя Савьена ужинать в одиночестве.

***

Мой дивный сон прервал паскудный коршун, долбивший своим клювом фрамугу окна уже десять минут. От огненного шара птичку спас мой сбившийся спросонья прицел, а птичка оказалась не дурой и молча кинула в открытую створку письмо, помахав на прощанье чёрными крыльями. Отчаянно зевая, сползла с кровати и нехотя добрела к окну, на подоконнике которого лежал красный конверт. Виновником поганого настроения стал шеф, требующий срочно явиться в ПОУ. Проклиная раннее утро и всех обитателей Ада, быстро оделась в излюбленные кожаные обтягивающие штаны и чёрную шёлковую рубашку, прочесала спутавшиеся волосы и помчалась к своей машине. Хальраксан никогда попросту не тревожил, особенно в мои выходные, значит случилось то, чего я больше всего боялась.

За одно любила свою работу — все сотрудники Пенитенциарного Огненного управления моего уровня допуска имели красные маячки на личных автомобилях, поэтому все жались по углам, стоило такой тачке на немыслимой скорости промчаться по оживлённой трассе. Кое-как припарковавшись возле главного здания, я, игнорируя приветствия коллег, вихрем пронеслась по коридорам управления и вломилась в кабинет начальства без лишних церемоний. Хальраксан поднял на меня снисходительно-любящий взгляд чёрных, в обрамлении красной радужки, глаз, коим одаривают любимое дитя, и придвинул к краю стола дымящуюся какао чашку. Молча подошла, села напротив, сделала два гладка любимого напитка и рыкнула:

— Ну?!

— Там это, Эзвур… — неуверенно начало начальство, но мне было достаточно уже сказанного.

Быстро поднявшись, всё тем же вихрем пронеслась к тюремному блоку, потеснила несопротивляющихся стражников, и уже не так разъярённо постаралась спуститься в подземелье. Ступая по пропитанным кровью камням мимо раскалённых прутьев решёток камер, я пыталась быстро успокоиться, потому как по-другому этот паршивец попросту закончит разговор на первой секунде. Получалось погано. Доносящиеся отовсюду вопли и стоны лишь распаляли мою жажду мести, а от вида измученных заключённых руки чесались причинить подобные страдания Эзвуру. Он находился в самом конце коридора первого блока, и под его «величество» были выделены шикарные апартаменты с личными орудиями пыток. Подойдя к его камере, медленно сняла защитный барьер и вошла внутрь.

— Что, сестрёнка, решила навестить? — Хрипло спросил он.

Теперь я подняла взгляд. Эзвур был прикован к стене. Его ладони проткнуты крюками и подняты над головой так, что ноги едва касались пола. На шее железный обруч, впивающийся в шею шипами, а на окровавленных губах неизменная ухмылка. Волосы, такие же светлые как у меня, теперь представляли собой слипшиеся кроваво-грязные зализанные пряди, рубиновые глаза более не скрывала иллюзия, к которой прибегла я, да и клыки ему знатно подточили. Израненное тело еле прикрывали грязные и разорванные лохмотья, но мне больше не было до этого никакого дела. Всю свою боль от вида истерзанного брата я оставила в застенках этой камеры ещё двадцать лет назад.

— О-о-о, мисс «идеальный представитель рода», пришла читать нотации? — Очередная ухмылка и провокация, призванная подорвать моё держащееся на соплях спокойствие.

— Боюсь, братец, если у отца ничего не вышло в своё время, то мне и начинать не стоит, — сдержанно ответила я, садясь на единственный здесь целый стул.

Его «величество» дрогнуло от упоминания отца. Больше на некогда прекрасном лице не читалось надменности, ехидства и высокомерия. Эзвур был в ярости. Рубиновые глаза полыхнули огнём, желваки заиграли, а ладони, пытавшиеся сжаться в кулаки, лишь сильнее насадились на крюки. Я хорошо знала брата — боли он не боялся, но унижения приводили его в неистовство.

— Дай угадаю, — продолжила я, — ты снова сбежал, мой начальник снова поостерегся меня тревожить до твоей поимки, а в это время бывший наследник быстренько сколотил группу отмщения и пошёл захватывать трон?

— Трон наш по праву! — Взревел он, отчего шипы лишь сильнее изранили шею. — Если у тебя не хватило смелости предъявить права и поддержать собственного брата, свою семью, своего отца, то какого хрена ты выставляешь предателем меня?! Ты трусливо сбежала!!! Ты даже не объявилась в поместье, когда умер отец, не пришла на слушанье, не удержала мать от самоубийства, ты тварь, Айшарин! Ты предала нас, ты предала меня!

Крики Эзвура отражались от стен подземелья, заставляя остальных невольных свидетелей забыть о своих страданиях и жадно вслушиваться в разговор. Маска спокойствия застыла на моём лице, но внутренне я была на грани.

— А знаешь, что самое паршивое? — Уже тише произнёс он, вновь кривя губы в ухмылке. — Ты пошла против себя, за что ненавидишь себя гораздо больше, чем я. И, поверь, это приносит мне нескончаемое удовольствие, отвлекая от этих стен и даря повод для радости.

По каменным стенам прошла рябь, тревожа силовой барьер. Эзвур улыбнулся шире, понимая, что я еле сдерживаю свою силу. Время утекало сквозь пальцы, опаляя осознанием того, что мне нужно бежать отсюда как можно быстрее. Его слова пробили брешь в той крепости, что я годами возводила, не позволяя себе вестись на все его обвинения. Боль опоясывала, сжимала раскалённой рукой горло, мешая мне нестись прочь из управления. Я ничего не видела перед собой. По пути к парковке врезалась во всё, что только можно, не слышала крики Хальраксана, который не мог до меня дотронутся, понимая, что я могу испепелить его на месте.

Мчась по оживлённой трассе, сбила несколько машин, срезала кусты у обочины, но каким-то чудом смогла выехать за город. Вывалившись из машины, я пыталась прогнать ту кровавую пелену перед глазами, спотыкалась и падала, сдирая кожу о стылую землю, но упорно шла всё дальше. Когда боль стала невыносимой, я заорала во всё горло, срывая связки, выпуская терзающий меня огонь. Одежда на мне истлела, но я даже не заметила этого. Перед глазами был полыхающий лес и плавящаяся под ладонями земля

В этой жизни излечимо всё, кроме героизма

— Вот так, пей, Айшарин… — по сухому горлу полилась холодная вода, и я, не открывая глаз, ухватила бутылку и принялась жадно пить.

Когда воды не осталось, я со стоном распахнула опухшие веки и обнаружила себя на руках Хальраксана. Демон качал меня, как ребёнка, укутав в свой плащ, а увидев, что я очнулась, облегчённо выдохнул. Оглядевшись, поняла, что мы сидим на ещё тлеющей земле, а вокруг на пару миль не было ни одного целого деревца, лишь обугленные пеньки напоминали о том, что здесь когда-то были непролазные заросли.

— Не парься, я прикрою, никто не узнает, — успокоил шеф, помогая мне подняться. — Ты как?

— Почему ты не сказал? — Хрипло спросила я, разворачиваясь к дороге.

Хорошо, что всё-таки смогла отойти подальше, иначе от машины не осталось бы живого места, а так, слегка помятый, чёрный ягуар выглядел издали вполне пригодным для езды.

— А что бы изменилось? — Тихо спросил шеф. — Тебя привлекают только в крайних случаях, а вправить придурку мозги ты не в силах, и мои спецы работают отменно, князь ничего даже не узнал о попытках внепланового переворота.

Вряд-ли Его Темнейшество остался в неведении, и Хальраксан лишь подтвердил мою догадку своим мрачным видом. Понятное дело, что он переживал о случившемся и не мог смотреть на то, как меня довёл братец, но хмурил свои тёмные брови он не поэтому.

— Моё личное дело… — начала я, — князь хочет видеть представительницу опального рода?

Ответ мне в целом не требовался. Я прекрасно осознавала, что этот день когда-нибудь настанет.

— Личного распоряжения не было, — коротко уведомил он.

Не было… Значит будет.

Отдав плащ начальству, я села в тачку и молча уехала. Смотреть на его терзания не было смысла, шеф сильно увлекался самобичеванием, стоило ему узреть моё плохое состояние. Не сказать бы, что меня не волновал вопрос его столь сильной привязанности ко мне, но сейчас было не до этого.

Савьен встретил на подступах к дому. На удивление, даже одетый. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, когда я вылезла из автомобиля в чём мать родила и проследовала к нему.

— Снимай штаны, я, как видишь, уже присоединилась к собранию нудистов, — сказала ему, проходя мимо.

Стоило подняться по ступеням и войти в дом, как меня ухватили за руку и, развернув, принялись осматривать на предмет повреждений.

— Почему не связалась со мной? Я чуть не сдох от ужаса, когда почувствовал твой выплеск! Ты могла подохнуть на месте, понимаешь это?! — Причитал он, встревоженно ощупывая места ссадин.

— Если бы ты приехал, то осыпался пеплом, как и всё в радиусе трёх миль, — равнодушно ответила, направляясь в ванну.

— Не осыпался бы, но забрать часть силы мог! — Рыкнул Савьен в ответ, следуя за мной.

Ну да, мой славный друг был порядком сильнее меня. Даже не то чтобы сильнее, скорее опытнее, он мог предотвратить тот маленький апокалипсис, что я устроила. Но также Савьен знал, что я не способна контролировать свои действия в такие моменты, и был поражён тому, что я в принципе сумела уехать так далеко от города.

Встав под холодные струи воды, я безразлично принялась смывать пепел и сажу с кожи, игнорируя присутствие кошака в своей ванной. Вообще, подобное со мной случилось не так частно, а в последний раз, когда умер отец. И я понимала переживание льва по этому поводу, ведь тогда часть горного хребта, разделявшая территорию вампиров и демонов, осыпалась мелкой галькой. Не сказать бы, что северный форт был обширным, скорее так, номинальная граница, но резонанс сие действие возымело огромный, и Савьен приложил немало усилий, чтобы всё командование перекинуло обвинение на объединение сил черноглазых. Да и война, длящаяся между нашей братией и черноглазыми, будучи в то время в самом разгаре, быстренько стёрла упоминания об этом происшествии новыми, шокирующими общественность, событиями.

— Айша, я всё понимаю, но ты должна держать себя в руках, если не хочешь оказаться в застенках дворца князя, — наставительно произнёс Савьен.

— Ага, — этим и ограничилась, заворачиваясь в полотенце и уходя в свою комнату.

***

Рабочая неделя началась внезапно. Я как-то не заметила, как проспала двое суток, поэтому сильно удивилась злому Савьену, пытающемуся впихнуть в спящую меня хоть что-то из еды. Послушно съев мясной бутерброд, также послушно собралась на работу и вот уже час сидела и пыталась сфокусировать зрение на рабочем компе. Шеф тоже не остался в стороне, забив холодильную камеру в моём кабинете разной едой, самолично оставил горячее какао с плавающими зефирками на рабочем столе. Зефирки были съедены, какао выпито, а сознание не пришло в норму, даже когда Харон приволок первого посетителя.

— Э-э-э, Айша, ты как? — Озадачился он, наблюдая за моими тщетными попытками вспомнить номер лицензии и внести тот в бланк. — Шеф сказал, ты приболела?

— А… что? — Осоловело смотря на громилу, произнесла я.

— Так, ясно, — мрачно констатировал он, усаживая какую-то женщину напротив меня. — Драгоценная, обождите тут, я сейчас.

Пока демон куда-то ходил, мы с женщиной рассматривали друг друга. Я — пытливо, пытаясь припомнить, что должна с ней сделать, она — в ужасе, понимая, где оказалась.

— Вот, пей! — Заявил вернувшийся Харон, насильно вливающий в меня какую-то мерзкую жижу.

Пока я материлась и отплевывалась, тот в ожидании стоял как статуя.

— Я тебя урою, если ещё раз эту дрянь сюда принесёшь! — Орала я, пытаясь перебить вкус гнили остатками какао.

— Ну вот, другое дело, — хмыкнул он, покидая моё неприятное общество.

Когда я выпила пару кружек воды, и мерзкий привкус исчез с языка, догадалась, что эта гадость была ничем иным, как противопохмельным средством. Но эффект был незамедлительным — мозги встали на место.

Чинно присев за стол, я, как ни в чём небывало, начала с улыбки. Женщина сорока лет, выглядевшая на все двадцать благодаря пластике, в ещё большем ужасе воззрилась на мой клыкастый оскал.

— Итак, Софи Вильямс, приступим. Имя, возраст, место проживания, место работы, семейное положение?

— Как минимум, имя вам уже известно, — сказала она, поправляя свои идеальные каштановые локоны. — Мне тридцать лет, жила в Лондоне, работала главным редактором журнала мод. Уже семь лет являюсь вдовой, детей, к счастью, у меня нет.

Наша же база гласила: сорок один год, мужа отравила после того, как тот застукал её с любовником и грозился оставить без единой копейки, а детей действительно Софи не имела — двенадцать абортов этому поспособствовали.

— А про методы контрацепции вам кто-нибудь рассказывал? — Скучающе спросила я, хотя на деле была, мягко говоря, в недоумении от количества беременностей.

— Да что вы себе позволяете?! — Взвилась дамочка, но демонстрация клыков поумерила её пыл, после чего продолжила: — Билл, мой покойный супруг, буквально жил мечтами о детях и заставлял меня сдавать кровь каждый месяц, пытаясь уличить в применении противозачаточных средств. Он абсолютно не хотел ничего слышать про усыновление и отказывался понимать, что я не могла себе позволить беременность, это поставило бы крест на моей карьере.

Пока я вносила данные в бланк, задала следующий вопрос:

— А что вы скажете по поводу массовых отравлений всех претендентов на ваше место главного редактора?

Дамочка покраснела, отчего её зелёные глаза стали ярче выделяться на лице.

— Спонсоры пытались продвинуть своих шлюх, абсолютно ничего не смыслящих в высокой моде, а я не могла позволить, чтобы все вложенные мной усилия испоганила какая-то малолетняя потаскуха! — Прошипела Софи, нервно теребя платок на шее.

Смотря на неё, я подумала о том, что смерть, от отравления угарным газом, была слишком быстрой. Но, благодаря данному учреждению, дамочка сполна прочувствует действие всех ядов, коими она травила всех, кто мешался на её пути.

— Ривз! — Позвала я, заполнив бланк.

Вампир кивнул в знак приветствия, забрал бланк и безразлично повёл на выход, недовольную таким обращением, Софи Вильямс.

Следующим на очереди был Жорж Симонс, высокий блондин с неприятным прищуром карих глаз и равнодушным выражением на идеально пропорциональном лице. Вошёл и сел, как к себе домой. В какой-то момент показалось, что он тут завсегдатай и сейчас потребует у Харона чашечку кофе, но парень сидел молча, пока я заполняла шапку бланка. После просмотра его дела, стало понятно такое показное смирение — пацан был психом, повёрнутым на коллекционировании скальпов женщин от восемнадцати до тридцати лет. По выходным, в свободное от работы хирургом время, Жорж самозабвенно истязал девушек, а после создавал из их лиц театральные маски. В базе даже подробное описание изделий имелось.

— Крутая коллекция, — сказала я, оценив изящность исполнения.

После стольких лет работы, уже абсолютно перестаёшь как-то реагировать на подобные случаи — полная атрофия так сказать.

— Рад, что вы оценили, — теперь Жорж улыбался. Найдя во мне приятного собеседника, за каким-то хреном, принялся посвящать в подробности: — Очень сложно сохранить подвижность тканей, целостность и текстуру. Здесь важным аспектом является правильно подобранный химический состав! О, я на составление формулы потратил годы жизни, но, согласитесь, мои творения стоят мировых музеев!

Кивая, иногда не впопад, я очень быстро закончила с оформлением и радостно спихнула Ривзу этого психа, еле сдерживаясь от того, чтобы самолично не заняться пытками.

Далее было около десяти типичных представителей домашнего насилия, то бишь «мужик всегда прав», после парочка зоофилов, следом трое пацанов десятилетнего возраста, решивших, что убийство одноклассника забавное развлечение на каникулах. А под конец рабочей смены заявился излюбленный мной представитель семейства «маньяк обыкновенный».

— Девушка, я вам в который раз повторяю — я не убивал этих куриц! Прокурор отказался меня слушать, вы никак не реагируете, да я… я… я буду жаловаться! — Вопил лысый и полноватый мужичок, сидящий в плаще типичном для эксгибиционистов.

— Да сколько влезет, — отвечала я. — Щас вам брошюрку с «Отче наш» выдам и прям к начальству отправлю!

— Какому? — Испуганно вопросил Джон Гилборт, сжимаясь на стуле.

— А к самому главному, к Дьяволу пойдёте, он у нас человек… в смысле демон занятой, но, думаю, на вас пять минут выкроет…

— Не надо! — Подскочил он. — Я всё подпишу, я на всё согласен!

И вырвав бланк из моих рук, сам пошёл вслед за, оторопевшим от такого рвения, Ривзом.

Отключив систему, я захватила из холодильника томатный сок и отправилась домой.

***

После сытного ужина, мы с Савьеном смотрели первую попавшуюся мелодраму и вдвоём прочёсывали его гриву. Точнее как, он, вновь демонстрируя свои обнажённые телеса, развалился на диване, умостив голову на моих коленях, а я пыталась распутать колтуны гребнем, а не вырвать их от злости голыми руками.

— И на кой хрен тебя понесло к горам? — Ругалась я, наконец распутав один из комков.

Идеально очерченные губы расплылись в улыбке, являя внушительные клыки, а чёрные глаза хитро взглянули в мою сторону.

— Не-е-ет, только не говори, что ты опять решил попытать удачу и слямзить дочь Крайола… — возмущённо протянула я, мстительно натягивая волосы у корней.

Дело было как. Пару сотен лет назад у бывшего судьи нашего ведомства родилась дочь. Демоница явно пошла не в папашу, а посему ослепляла красотой довольно многих. И вот сие создание, с длинными каштановыми волосами, белой кожей без изъянов, вытянутыми багряными глазами, алыми губами, высокая, утончённая и всё такое, была поистине прекрасна, но по натуре — стерва та ещё. Так вот, эта заноза в заднице своего отца, напрочь игнорировала все посягательства, купившегося на её внешность, Савьена и ещё с десяток разных мужиков, и вообще не собираясь слезать с отцовского кошелька, выдвинула требование, сбившее спесь с многих.

Равьера захотела приданное за свою тушку в полтора миллиона золотых. Вот только Савьен, который мог позволить себе сумму и в три раза выше заявленной, напрочь отказывался выдавать «возлюбленной» и один медный пятак, и намеревался сразить её своей харизмой. Лет сто уже пытается. А эта дамочка лет сто скидывает льва с горы, на которой расположено её родовое поместье. К слову, Савьен вообще не сопротивляется подобному поведению, напротив, его это сильно забавляет, а вот мне приходится потом вынимать из его шевелюры листики, веточки, колючки, и распутывать всё это безобразие.

— Малышка, я привык добиваться поставленной цели, — слегка морщась от моих посягательств, ответил он.

— Что-то я не заметила сдвигов, — хмыкнула в ответ, подбираясь к следующей пряди.

Савьен улыбнулся ещё шире, а после довольно заметил:

— Сегодня мы мило беседовали два часа, я вскарабкался на её балкон, как в лучших традициях дамских романов, и даже поцеловал руку, отчего её лица коснулся смущённый румянец…

— Прекращай, пока меня не стошнило на твои патлы, — скривилась я.

Сама же подумала о том, что Равьера явно сдаёт позиции. Помнится, ещё пять лет назад, она держала льва на расстоянии сотни футов от поместья и только оттуда готова была слушать речи того, кто искусно владел мастерством запудривания мозгов.

И только я отвлеклась от мыслей о брате и смогла расслабиться впервые за несколько дней, в окно постучались. Подозревая в нарушении покоя того самого паскудного коршуна, я подошла к окну с уже заготовленным огненным шаром на ладони, но стоило одёрнуть гардину, как следующий вдох застрял в горле. За окном сидел белоснежный ирл, таращил на меня свои круглые жёлтые глаза, держа в маленьком чёрном клюве серебряный конверт с княжеской печатью. Дрожащими пальцами я приоткрыла створку и забрала конверт, даже не заметив, что птица клюнула мой палец.

— Что там? — Спросил Савьен, появляясь за моей спиной. — Твою ж мать…

Я была того же мнения, но не смогла сказать ни слова, молча наблюдая, как лев открывает конверт и бледнеет, читая письмо. Придя в себя быстрее меня, Савьен зачитал вслух:

— Княгиню Айшарин Аркалин ожидает Его Темнейшество во дворце завтра к десяти утра.

Одна жалкая строчка, но только мы понимали, что за этими словами могло последовать что угодно.

— Я пойду с тобой, — твёрдо произнёс Савьен, сминая в ладонях письмо.

— Нет, это самоубийство, — решительно ответила ему, прямо смотря в глаза. — Ты лучше меня знаешь, что твоё появление сочтут как неприкрытую угрозу Великому Князю и нарушение его приказа. Я пойду одна. Если кто и должен огребать за действия моего брата, то точно не ты.

— Айрин, он тебя по стенке размажет! — Прорычал лев, пытаясь воззвать к голосу разума.

Это он напрасно, последний никогда не рождался в моей голове.

— Не размажет, по крайней мере не сразу. Я же Аркалин, во мне течёт огонь преисподни, так что, как минимум, без значительного урона нашему князю, я не сдамся.

Ищет точки соприкосновения с монстром…

Сидя в машине возле площади Теней, я переводила взгляд с готического замка, чьи шпили скрывались за грозовыми багряными тучами, на зеркало заднего вида, где отображались мои наполненные ужасом глаза. Я буквально готовилась к худшему. Выглаженный военный мундир, чёрный с серебряными пуговицами и красно-золотым воротом, в котором я выглядела не так грозно, как хотелось бы, но была уверена в своих силах в большей степени. Собранные в строгий пучок золотисто-белые волосы, никакой косметики на лице. Только собранность и уверенность. Показывать слабость было равносильно смерти.

Глубоко вздохнув, я убрала иллюзию с лица и вновь посмотрела в зеркало. Теперь глаза были кроваво-алого цвета, в обрамлении чёрных ресниц, само лицо заострилось, а кожа стала алебастровой, подчёркивая моё происхождение. На площади, как на зло, находилось несколько военных, входящих в мой бывший состав. Я двадцать лет скрывалась. Двадцать лет никто, кроме Его Темнейшества, Фоксвара и Хальраксана не знал обо мне ничего. Теперь же, когда я выбралась из машины и, гордо чеканя шаг по мостовой, направлялась в сторону дворца, окружающие изумлённо смотрели вслед. Я же смотрела только прямо, только на двери дворца, не замечая никого вокруг, держа спину прямо, подбородок вздёрнутым.

— Накиб[1] Аркалин… — донёсся до меня изумлённый шёпот.

Оставалось лишь надеяться, что я выйду отсюда и продолжу работу в ПОУ. И желательно выйду на своих двоих.

Пройдя тёмными анфиладами, картинными галереями и витражными переходами, я замерла напротив резных дверей, собираясь духом. Поджилки всё равно мелко тряслись, несмотря на показное равнодушие, но мой брат не оставил мне выбора. На этот раз его вообще не было. Кивнув стражникам, распахнувшим тяжелые двери, я вошла в кабинет князя и низко поклонилась.

— Кровавого утра, Ваше Темнейшество, — ровно произнесла я, выпрямляясь.

Никогда прежде мне не доводилось видеть того, кого люди именуют Дьяволом, а все демоны — Великим Князем Кайраданом Райгнараном. Людям в принципе было невдомёк, что Дьявола вовсе не существовало, а был лишь Повелитель, князь — подтвердивший право наследования трона. Сегодня князь Райгнаран, вчера князь Воздбрак, а завтра и вовсе какой-нибудь другой. Впрочем, ни завтра, ни в ближайшие пару сотен лет минимум, никакого другого князя не будет. Я чётко это осознавала, смотря в голубые и холодные, как лёд, глаза Повелителя. Отливающие синевой чёрные волосы были коротко обстрижены, что обычными демонами неприемлемо, а у военных привычный вид. Прямой нос и широкие скулы, массивные плечи и внушительный рост, что был заметен даже в сидячем положении, всё это лишь подчёркивало, а не делало громоздкой, как у многих демонов, довольно аристократичную внешность. Из образа выбивались лишь чувственные губы и длинные красивые пальцы рук.

Осознав, что неприлично пялюсь на губы князя, мигом опустила взгляд на расстёгнутый ворот рубашки, из-под которого было хорошо видно красивую шею… Твою ж мать, соберись!

— И вам того же, Айшарин, — едва заметная улыбка обозначилась на губах князя.

Так, дышим, просто дышим.

Принципиально начав с интересом рассматривать книжные полки за креслом князя, я молча ждала развития событий. Князь же не спеша рассматривал меня, заставляя кожу покрываться мурашками и буквально чувствовать взгляд каждой клеткой тела. В какой-то момент меня это доконало, и я была грани того, чтобы показательно отгородиться огненным барьером, как князь начал:

— Последняя представительница рода Аркалин, — задумчиво протянул он. Следом добив: — Двадцать лет назад покинувшая пост накиба Отряда Смерти, и тем самым нарушившая мой приказ.

— Я не последний представитель рода, — рискнула заметить я, смотря также поверх плеча князя.

— Твой брат был лишён сил, более он не имеет отношения к огненному роду! — Жёстко ответил он, отчего я едва не вздрогнула, после мягко продолжил: — Ответь мне, стоила его жалкая жизнь таких страданий с твоей стороны?

Я оцепенела. Поклявшаяся себе никогда не вспоминать тот проклятый день, я не смогла выкинуть из головы промелькнувшие фрагменты. В ушах гремел голос отца, перед глазами стоял разъярённый Эзвур и бледнеющая с каждым словом мать.

— Ты не посмеешь, Эзвур, слышишь?! Иначе я лично порву тебя на лоскуты и кину на пол, где ты будешь гнить среди шкур зверей! — Кричал отец.

Ему донесли о подготовленном Эзвуром плане и ждущей приказа армии из тысячи демонов, что в ожидании своего командира томилась в Гиблом лесу. Я не верила своим ушам. Прибыв по увольнительной на два дня домой, я даже не успела снять заляпанные запёкшейся кровью стальные щиты с мундира и в ужасе взирала на брата, воплотившем мой самый страшный кошмар.

Наш род происходил от древних вардалов, первых демонов Ада. Отец имел полное право претендовать на трон, но он отказался, уступив Райгнарану, хотя тот был лишь муширом[2] армии при почившем князе. Он отказался потому, что никогда не грезил о такой власти, зная тяжесть её бремени, отказался ради семьи и своих детей.

Эзвур рос и питал всё большую ненависть к поступку отца. Он был алчным и жестоким, хотел всего и сразу, хотел править и склонять головы к своим ногам. Я безмерно любила брата, поэтому воспринимала все его стремления не более как глупую шутку, а он всё твердил: «Ты не понимаешь, Айша, что может дать власть! Вот увидишь, как полетят головы тех, кто посмел косо взглянуть на нашу семью, кто счёл род Аркалин слабым и потому не желавшим бороться за трон». Выбрав карьеру военного, я надолго покинула дом и не смогла вовремя предотвратить всё это безумие. Райгнаран, к тому времени, правил уже больше века, но Эзвура было не удержать. И кровь действительно пролилась, а головы полетели дальше кровавого горизонта, только это были головы нашей семьи.

— Молчишь, Айшарин? — Усмехнулся князь, заставляя взглянуть ему в глаза. — Ты ведь даже не воспринимаешь меня как равного, ведь я не происхожу из древнего рода.

Это было прямым оскорблением моей чести.

— Я не разделяю мысли своего брата! — Не сдержалась от рыка я.

— Отрадно слышать, и всё же, кто я для тебя? — Последовал новый вопрос, полный холодной ярости.

Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать — сила князя намного превосходила мою. Одного этого факта хватало, чтобы я засунула свой язык подальше и приклонила голову, несмотря на такие мелочи, как происхождение. В Аду не имело значение влияние твоих предков, если ты не подтверждал тот уровень силы, который когда-то возвысил твой род. А потому, я безропотно ответила:

— Вы мой Повелитель.

Одного не понимала, какого хрена здесь творится?! Он прекрасно знает, что я сделала всё, лишь бы сохранить те жалкие остатки достоинства, некогда возвеличившие Аркалин, я переступила через себя, наплевала на свою карьеру и молча сидела в управлении, не пытаясь даже пикнуть!

— Отлично, с этим разобрались, — весело сказал он, дав понять, что до этого просто испытывал моё терпение. — Теперь о насущном. Когда ты ушла в отставку, твоим последнем приказом было подавить главаря мятежников. Теперь же, когда этот самый главарь вырвался из застенок учреждения, в котором ты работаешь, разгромил моё поместье и осквернил сад предков, а после был пойман и вновь заключён под стражу, я вынужден отдать новый приказ.

Ледяные глаза пробирали насквозь. За показным весельем крылось сущее издевательство. Я не сдержалась и процедила:

— Я больше не являюсь накибом Отряда Смерти и не владею полномочиями выполнять приказы Вашего Темнейшества.

— Досадно, но, боюсь, я вынужден настоять. Ты снова примешь командование, вернёшь заслуженные награды и…

— Нет! — Твёрдо стояла на своём, зная, что вряд ли теперь выйду отсюда живой.

— Вот как… — недобро ухмыльнулся князь.

Этот… князь прекрасно знал, чего мне стоило тогда сделать этот выбор и также прекрасно знал, что я никогда не соглашусь снова занять этот пост. Вот только я не знала, что загоняю себя в ловушку.

— Вы осознаёте, княгиня Аркалин, что отказываете своему Повелителю? — Очень спокойно произнёс он.

От такого спокойного тона появилось непреодолимое желание самоубиться об стену. А учитывая живучесть демонов, самоубиться раз двадцать.

Мне ничего не оставалось, кроме как опуститься на колени. Я никогда не смогу выполнить его приказ, потому что никогда не смогу занести меч над головой брата, как бы сильно я его не ненавидела. И я рухнула на колени, опустила голову и смиренно ждала приговора. Мне даже не было страшно. Я молча приняла свою казнь как данность, жалея лишь о том, что не смогу попрощаться с Савьеном.

— Надо же, княгиня на коленях… — притворно изумился он.

Я же отчётливо расслышала, как в его пальцах сломалась ручка, а зубы скрипнули от едва сдерживаемого гнева. Пусть так, но я не стану той, кто окончательно уничтожит свою семью.

— Что ж, раз вы так покорно склонили голову, вам отлично подойдёт роль… моей личной служанки.

Кто там говорил про покорность? Ещё никогда я так быстро не теряла над собой контроль. Лишь предусмотрительно выставленный барьер не позволил столпу пламени сжечь князя. Огонь, отразившись от полыхавшего синем заревом стены, понёсся в мою сторону и был впитан мной без остатка, не причинив никакого вреда. Князь, судя по округлившимся глазам, слегка охренел от моих возможностей и еле успел отразить не просто столп, а огненный вихрь, спаливший к чёртовой матери всё в кабинете Его Темнейшества.

И вот тут я пришла в себя, но даже не смогла испугаться собственной наглости и совершенного преступления. О, мой брат сейчас буквально бы грыз свои локти от зависти, если бы узнал, что я только что совершила покушение на жизнь Повелителя Ада. Эзвур не был так близко к своей мечте и на дюйм, как я. Вот только мне было плевать на всё, потому что этот князёк только что сравнил меня с рабыней. МЕНЯ! Отрубленная голова — не самая худшая смерть, но такого унижения я не готова была прощать.

Но весь мой настрой сбил неожиданно восхищённый взгляд князя. Он сидел на единственном уцелевшем предмете мебели и… улыбался. Да какого хрена?!

— Вам смешно? — Не переставая злиться спросила я, складывая руки на груди.

— Вовсе нет, я лишь доволен демонстрацией ваших сил. Также мне отрадно, что гордость у вас всё-таки есть. Но я не стану выносить вам приговор, Айшарин, даже не надейтесь. После продемонстрированных возможностей, это будет слишком мягким наказанием, поэтому вы, после своей основной работы, будете приходить в мой дворец и исполнять некоторые обязанности… служанки.

Мои глаза полыхнули, отчего кресло под задницей Его Темнейшества слегка оплавилось, но это не помешало князю продолжить:

— Вы будете подавать мне ужин и готовить мою спальню ко сну. На этом всё, можете быть свободны.

После моего ухода, рухнувшие двери кабинета Повелителя пришлось ловить двум ошеломлённым от подобного стражникам. По пути к выходу, я «случайно» спалила половину картинной галереи, расплавила витражи в крытом тоннеле между крыльями замка, отчего там теперь во всю завывал ветер, а также решила, что смена ковровых покрытий этому зданию тоже не повредит. И только выйдя на улицу усмирила свою жажду мести, потому как площадь была полна собравшихся на шум демонов, а мне предстояло ещё достойно дойти до своей тачки.

Передо мной в ужасе расступались, поскольку глаза мои горели ярче углей в костре, оповещая о крайнем уровне опасности. Бывшие сослуживцы склоняли в почтении головы, а я видела перед собой лишь чёрный ягуар, мечтая быстрее занять водительское место и скрыться от опостылевших взглядов.

***

По прибытии домой, обнаружила своего друга лежащим возле ступеней поместья, нервно догрызающим бедро какой-то зверюги. С гривы стекала кровь жертвы, копыто которой он сплюнул, когда увидел меня.

— Слава Тьме… — выдохнул он, принимая человеческий облик и сгребая меня в объятия.

От стальных рук у меня захрустели рёбра, поэтому я с треском вырвалась и поплелась к своему любимому дивану, дабы придаться самобичеванию.

— Дай угадаю, князь захотел, чтобы ты лично растирала ему ноги после тяжёлых трудовых будней? — Спросил Савьен.

Не успев даже присесть, я застыла в полусогнутом положении и в немом шоке посмотрела на льва. Тот ещё не понял, что сейчас его шёрстка знатно поредеет, поэтому не торопился убегать, ожидая ответа.

— Ты знал! — От крика он скривил свою наглую морду и тут же принял облик льва, прекрасно осознавая, что так мои попытки расчленить его тушку не сработают. — Савьен, какого хрена ты молчал?!

— Детка, я знаю Кайрадана довольно давно, поэтому понимал, что он не тронет тебя только в том случае, если ты попытаешься его убить. Причём убить исключительно из желания вылить свой гнев и отомстить за посягательства на твои честь и гордость. Я настращал тебя, чтобы ты была собранной, потому что князь прекрасно владеет искусством вызывать у оппонента чувства, которые он явно не должен испытывать. И, как видишь, сработало! Ты жива, здорова и частично отмщена.

— Савьен! — Утробный рык заставил его вздрогнуть, но лев не отступал.

— Ну покормишь его с ложечки пару месяцев, пока князю не надоест, что такого? Зато потом будешь дальше тихо и мирно сидеть в конторе до старости лет.

Взяв железный контроль над эмоциями, я медленно присела на диван и постаралась даже не смотреть в сторону Савьена, дабы не изорвать на клочки единственного друга. Пока я «медитировала», а лев прикидывался предметом интерьера, в голове пронеслось напоминание, что я всё-таки демон-военный, и в любом конфликте есть небольшое окошко разрешения проблемы. Оставалось только продумать стратегию и… коварная ухмылка тронула мои губы. Князю явно не по вкусу будут мои услуги горничной. Да что там, он выставит меня за бывшую границу, на землю к вампирам, и я смогу выстроить там жизнь с нуля, поскольку клыкастые сильно ценят отверженных князем.

***

Нервно клацая колпачком от ручки, я с накатывающей дрожью следила за циферблатом, на котором неумолимо секундные стрелки отсчитывали время до конца рабочего дня. Шефа как на зло не было в управлении. На Савьена я всё ещё злилась. Короче, из-за своего паршивого характера осталась без единственного, кто мог бы успокоить и попытаться вправить мозги.

Чем дольше я размышляла над своим планом мести, тем ярче осознавала, насколько я сглупила, потому что тягаться с князем бесполезно, не хватит силёнок. Эзвур был прав, я трусливо избежала участи, которая хоть и доставила бы мне неимоверные страдания, но не предвещала бы таких проблем в будущем. Вот только… отец отдал свою жизнь, в попытке спасти сына, а я не могла пойти против его воли.

— Айша, тут бабуля, пушистый одуванчик, полюбуйся! — Сходу начал Харон, заводя в кабинет монахиню. — У меня глаза на лоб полезли, когда Барклай её к нам засунул…

Старушка, лет восьмидесяти, с морщинистым лицом в белом платочке, смотрела на меня с таким умилением, что у меня самой брови поползли наверх.

— А чего это у вас дети тут работают? — Обратилась она к Харону.

— Э-э, так ей за триста уже… — протянул здоровяк, почёсывая лысую макушку.

— А-а-а, ну тогда, милая, приступай, чего время то разбазаривать понапрасну, — улыбнулась она, демонстрируя полное отсутствие зубов.

Жуть.

Вперив глаза в базу, в очередной раз пожелала новому судье дорогу в пекло, потому что этот тип ссылал к нам всех без разбора. Вся вина бабули, умершей от остановки сердца, заключалась в (это прям было жирно выделено) несоблюдении поста, в последние восемь лет, и краже резной фигурки медведя, когда бабуле было двенадцать лет. Изумлённо воззрившись на Харона, я даже не понимала, что, собственно, делать в такой ситуации.

Структура Пенитенциарного Огненного управления была жёстко разграничена по секторам. Обусловлено это было сложностью поддержания баланса в энергетических нитях, соткавших Ад. Основных два блока это мой — преступления, повлёкшие гибель людей и Сонкса — общественно опасные деяния. Дальше уже идёт разделение блоков по секторам как, например, доведение до самоубийства, организация массовой гибели людей, распространения психотропных веществ, разбой, кража и так далее. Работа ПОУ выстраивалась веками, и мои предшественники сочли такой способ работы самым эффективным. Разделение и перенаправление энергий в силовые нити стало проще, мощь демонов возросла, да и контроль территорий больше не стоял главной повесткой дня, как пару тысяч лет назад,