Представление
В полумраке кафе «Железная коврижка» роботы-официанты, покачиваясь в такт музыке, развозили на подносах еду посетителям. Сегодня это были в основном работники космодрома, отмечавшие свой профессиональный праздник. На сцене робот-певец Попп Корн тихим голосом бормотал песню в микрофон:
— Мечты мои меня ведут к светлому дню, к новой высоте. На пути к звёздам я лечу, попкорн со мной на моей волне…
— Какой хороший, спокойный, тихий вечер! — подливая машинное масло в стакан товарища, скрипнул робот ХС-162.
— Да. Никто не кричит «вира!» или «майна!», и лицо не обжигает пламенем реактивного двигателя, — согласился ХС-163. — Вечер удался, можно сказать, если только земляне не придут и не устроят тут переполох.
— Ага, от них можно всегда ожидать чего угодно. То статую чуть не уронили своим звездолётом, то бегают и газировкой всех подряд обливают. До их прибытия всё было, как говорит маэстро Мурака Ми, пианиссимо. То есть — тихо.
Двери кафе распахнулись. В него вошли новые посетители.
— Ну всё! Сливай масло! Земляне пришли! Сейчас тут начнется шуба-дуба, — вздохнул робот ХС-162.
— Привет, паракушиты! — поздоровался с музыкантами землянин Барра Куда, — Спойте что-нибудь повеселее. Официант, принесите для моих друзей морковку и жевательных червяков, а мне суп. Сами знаете, с чем.
Певец кивнул и, словно переключив волну радиоприёмника, заголосил:
— Жил-был на свете страшненький робот, кто-то приделал ему к носу хобот, на ноги надели чёрные галоши, те, что убежали от робота Гоши…
— Вот, не успели войти, как начали обижательные песни про нас заказывать, — покачал головой робот ХС-163.
— Сейчас мы это исправим, — допив своё масло, произнес ХС-162. Он встал, подошёл к музыкантам, что-то им прошептал.
Попп Корн затянул тягучую песню про вращающиеся шестерёнки в чёрном самокате.
Двери кафе вновь распахнулись.
— Пора хрюшить! — кивнул головой вошедший король парахрюшитов Ди Ез Третий. — Что это у вас, вечер тягучей пастилы? Сыграйте меркурианскую песню «Антрацитовая ночь скользит сквозь листья».
Один из музыкантов нажал на клавиши синтезатора. Раздались звуки взлетающего звездолёта. Попп Корн запрыгал по сцене и завизжал:
— Чёрный попкорн, антрацитовая ночь, исповедь, брошенная прямо в толпу…
— Ну всё, отдых закончился, — посетовал робот ХС-162. — Я снова словно на работе.
— Не волнуйся, я сейчас всё исправлю, — обнадёжил товарища ХС-163.
Он снова пошёл к музыкантам, и после короткого разговора Попп Корн покинул сцену. На его место забрался скрипач Мурака Ми. Поправив галстук-бабочку, он сделал серьёзное лицо и ударил смычком по струнам скрипки.
— Это же первая часть кантаты «Мухи, раки и кальмар»! — обрадовался Барра Куда. — Сейчас сюда все наши прибегут!
— Остальные земляне? — уточнил ХС-163.
— Ага, и пауки. «Мухи» — это же любимая часть музыкального произведения всего паучьего племени!
— А когда дойдёт до раков и кальмара, то сюда нагрянут раки и кальмары? — предположил ХС-162, но его никто не услышал.
Между тем, кафе наполнилось посетителями до отказа. Стали занимать даже потолок. Там сидели пауки и Алина. Она не падала. Снизу на неё дул гравитатор.
Когда скрипач доиграл до третьей части кантаты, с улицы раздался цокот копыт. Дверь кафе «Железная коврижка» распахнулась. В зал вбежал конь с крыльями от самолёта. Не успели посетители как следует рассмотреть невиданного зверя, как следом за ним, сбив робота официанта с ног, влетела Летающая фея.
— Врёшь не уйдёшь, Чёрный Пегас! От Летающей феи ещё никто не уходил. Берегись, зашибу! — кричала она. — Кнопку выключения полёта никак не найду!
Роботы ХС-162 и ХС-163 на всякий случай забрались под стол.
— Вот. Я же говорил, что, стоит землянам появиться, начинается шуба-дуба, — пробормотал ХС-162. — Надо отсюда выбираться поскорее, а то начнётся быстрое угощение едой без невозможности отказаться от неё.
— Это как?
— Как-как… Когда в тебя со всех сторон летят пирожные, а ты как широко рот не откроешь, всё равно ничего не поймаешь!
Несмотря на возникший шум-гам, Мурака Ми не прекращал играть. Он представлял себе кружащегося в водовороте кальмара. Его музыка тоже вращалась, как ложка в чашке чая. Вскоре в движение пришло всё кафе. Пауки бегали кругами вокруг люстры, а те, кто находился внизу, быстро расселись вдоль стен, оставив свободное место в середине зала.
— Не зря мы сюда зашли, — оживился Барра Куда. — Тут не только живая музыка, даже целое представление. Конь кругами бегает, как по арене цирка. Наездника не хватает.
Робот ХС-163 со своим товарищем и столом стали пятиться к выходу и зацепили гравитатор. Алина полетела вниз и оседлала Чёрного Пегаса.
Под тяжестью наездника Пи Люля прогнулся, сбавил свой бег, чем не преминула воспользоваться Летающая Фея.
— У-у-у-у-у-у-у-у! Сейчас я вас схвачу! — пугала она.
В круговороте беготни у Пегаса отвалился хвост. Одно копыто отскочило и прикатилось под стол к роботам ХС-163 и ХС-162.
— Это земляне коня на скаку разбирают!
Не дожидаясь окончания представления, ХС-163 и ХС-162 бросили стол и ринулись к выходу.
Остальные работники космопорта тоже дали слабину и с криками «Земляне вернулись! Спасайся кто может!» побежали следом за товарищами.
Когда скрипач окончил играть свою кантату, он сильно удивился. Зрители куда-то подевались.
— А где все? — поинтересовался он у робота-уборщика.
— На улицу убежали. Наверное, пошли на Чёрном Пегасе кататься.
— А ты чего со всеми не пошёл?
— А я не люблю скакать. Я — тот самый страшненький робот, про которого Попп Корн поёт. Вот галоши, а вот хобот! Постойте, куда вы?
