автордың кітабын онлайн тегін оқу Аркан. Книга 2. Время перемен
Евгений Капба
Аркан. Книга 2. Время перемен
© Капба Евгений
© ИДДК
Глава 1
Аскерон
– Отправляйся в ад!!! – Меч раскроил голову разбойника как спелую дыню, и Тиберий Аркан Старый торжествующе вскрикнул и пришпорил коня.
Его волосы развевались на ветру, с клинка во все стороны летели багровые капли, глаза метали молнии. Рем подумал, что, наверное, в эти минуты отец был счастлив: что может быть лучше, чем изничтожать ублюдков, покусившихся на его землю и его людей, чувствуя за спиной топот коней своих трёх сыновей и лязг доспехов дружины?
– Папаша в ударе, – как будто читая мысли младшего, проговорил Децим, приподнявшись в стременах. – Сейчас загоним банду в Хмельной Яр, и всё – или сдадутся, или вырежем всех.
– А сдадутся – повесим на деревьях, с табличками? – покачал головой Флавиан.
Он не носил оружия, но даже в простой чёрной сутане не выглядел чужеродно среди облачённых в доспехи и вооружённых до зубов воинов. Наездником молодой священник был прекрасным, а аркановская порода время от времени давала себя знать, проявляясь в гневном взблеске чёрных глаз и горделивой осанке.
– Повесим! Вдоль границы. Чтоб неповадно было! Завели моду, сволочи… – Децим Тиберий по прозвищу Змий ударил коня по крупу мечом плашмя, жеребец всхрапнул и в три гигантских скачка догнал возглавляющего кавалькаду старшего Аркана.
Рем повернулся к Флавиану:
– Они сюда приходят не от хорошей жизни. На Западе – неурожай, в центральных провинциях свирепствует холера. У нас тут, можно сказать, островок мира и спокойствия… Гавор рассказывал – в городе жесточайшая конкуренция за рабочие места. Пришлые оптиматы готовы наниматься за гроши, выполнять любую работу… Кто ее не находит – идет в разбойнички. Говорят, доставкой мигрантов в герцогство занимается Закан – они ему готовы сапоги целовать за возможность заработка…
– Наращивает себе поддержку перед финальной схваткой? – с сомнением проговорил Флавиан, обведя взглядом усеянную трупами оборванцев поляну.
Рем хмыкнул: такая поддержка действительно выглядела жалко. Дюжина суровых воинов с длинными мечами, на рослых конях, в характерных для ортодоксальных дружинников шапелях – шлемах, напоминающих широкополые шляпы – расправились с бандой в полсотни человек за считаные минуты, и теперь остатки разбойников бежали на верную смерть – в Хмельной Яр.
Ветер крепчал, небо заволокло темными грозовыми облаками, кроны деревьев шевелились и перешёптывались, принимая на себя первые удары капель дождя. Холмы становились всё ближе и ближе друг к другу, тропа сужалась, лошади перешли на неспешную рысь – к чему торопиться, когда всё уже предрешено? Вдруг впереди послышались грязные ругательства – Сервий Тиберий Аркан Старый неистовствовал. Дружинники обеспокоенно переглянулись и, не сговариваясь, тронули поводья, ускоряясь.
– Ты тоже это чувствуешь? – спросил Флавиан.
Рем потёр висок – болезненные ощущения были знакомыми. Он смахнул с лица дождевую морось и сказал:
– Какой-то гад балуется магией.
– Вот как? – Бровь священника взлетела вверх. – Уверен?
– Да уж уверен! – раздражённо буркнул Рем.
Разбойники даже сумели построиться, перегородив овраг и выставив вперёд клинки. В строю остались самые стойкие и экипированные, костяк банды. Кожаные кирасы и стёганые гамбезоны, гизармы, секиры и фальчионы… Скорее всего – трофеи, снятые с охранников ограбленного каравана.
За их спинами выплясывал странный тип в цветастом халате, украшенном бусинами, ленточками и цацками. Он воздевал руки к небесам и завывал на разные голоса. Дружинники остановились, подчиняясь властному жесту своего господина. Старший Аркан набрал в лёгкие воздуха и крикнул:
– Сдавайтесь – и ваша смерть будет быстрой!
– Ы-ы-ы-ы-ы! – завопил плясун, и из рукавов его одеяния заклубился дым, обретая очертания жутких призрачных фигур, которые заметались между склонами оврага, над строем разбойников, протягивая когтистые руки и разевая пасти в безмолвном крике.
Всадники в нерешительности замерли. Не каждый день сталкиваешься с чертовщиной! Рему на ум пришёл рассказ Оливьера о неких призраках, которые стали причиной его плена. Сейчас происходило явно что-то похожее!
– Вперёд, во имя Господа! – раздался вдруг молодой, сильный голос Флавиана. – Бог есть свет, и нет в Нём тьмы никакой!
Внезапно тучи на небесах разошлись, и луч солнца озарил самое дно Хмельного Яра, заставив разбойников зажмуриться, а колдуна в халате – взвизгнуть. Призраки скукожились и рванули обратно – в рукава колдовского одеяния!
– С нами Бог! – выдохнули ортодоксы и пришпорили коней, возглавляемые Сервием Тиберием Арканом Старшим.
Последнее, что выхватил взгляд Рема перед началом кровавой свалки, – это очень, очень удивлённое выражение лица плясуна. Он и вправду не ожидал, что его жуткое чародейство окончится ничем – только смертью под копытами лошадей и клинками дружинников.
* * *
Дела в Аскероне требовали скорейшего решения. Рему нужно было нанести визиты – в экзархат, башню магов и в резиденцию коннетабля Бриана дю Грифона. И выполнить обещание, данное Микке – навести мосты по поводу церковных дел на Севере. Оставался выбор: въехать в город с помпой, под чёрными флагами, в окружении пары десятков дружинников, в лучших доспехах и на лихом коне, или – инкогнито, не привлекая лишнего внимания.
Клинки воинов-ортодоксов могли здорово пригодиться, реши кто-нибудь из многочисленных недоброжелателей снова проверить младшего Аркана на прочность. Но при этом, путешествуя с одним спутником-северянином, можно было и вовсе избежать большинства проблем… Потому Рем и склонялся ко второму варианту. Одно дело – рубать гёзов и чудовищ. Другое – своих соотечественников, земляков.
Микке добрался до замка из городка Заводь пешком – подходящей лошади для него там не нашлось. Теперь северянин стоял у ворот и стучал в створки своим огромным кулаком.
– Поч-чему воро-ота та-ак долго не открыва-аются? – лениво возмущался он. – Ща-ас я их вышибу!
Судя по акценту, северянин нервничал. Всё-таки замок внушал уважение – громадный, старый, тёмный. Фундамент его стен впитал потоки крови тех, кто опрометчиво посчитал себя достаточно сильным для того, чтобы свести счёты с вечными возмутителями спокойствия – Арканами.
– Открывайте, маэстру! – Рем спустился к воротам по лестнице и хлопнул одного из дружинников по плечу. – Это Микке, мы с ним вместе махали веслом и убивали гёзов. Отличный парень, хоть и северянин.
– Чем их там на севере кормят? – ворчали вояки, крутя ворот и открывая створки. – У него руки как мои ноги! Уж на что вы, молодой маэстру, возмужали и в плечах раздались, но этот – настоящий великан!
Настоящий великан вошёл во двор замка и, не чинясь, тут же кинулся здороваться со всеми за руку и вертеть башкой в разные стороны.
– Кака-ая домина! Нет, у эльфов я навида-ался каменных зда-аний, но то всё красоты-ы ради, а вот ва-аше гнё-оздышко чё-орта с два возьмёшь штурмом!
Дружинники одобрительно закивали, чувствуя в этом молодом светловолосом мужчине опытного бойца. Рем предложил северянину обед, но тот отказался, похлопав себя по животу, который успел набить с утра пораньше, в Заводи.
– Нужно будет найти тебе коня… Маэстру, есть у нас какая-нибудь животинка ему под стать?
– Разве что ломовая лошадь? – задумался старший воин. – Есть пара битюгов на конюшне, может, маэстру баннерет и дозволит…
– Дозволит, куда он денется! – Рем нахально улыбнулся.
Отец явно зауважал его, когда сокровищница и кладовые замка пополнились долей младшего Аркана в добыче, награбленной на Низац Роск, и эльфийским жалованьем, и теперь был готов сквозь пальцы смотреть на вольное отношение Рема к семейному имуществу. Поэтому лошадей, припасы, оружие и снаряжение можно было выбирать с чистым сердцем.
Особого маскарада Рем решил не устраивать: его волосы и борода за последнее время здорово отросли, плечи раздались, голос огрубел… Так что простого шаперона, надвинутого по самые брови, и кожаного доспеха, привычного наёмникам, было вполне достаточно, чтобы ввести в заблуждение досужих горожан. В компании с Микке он будет выглядеть тем, кем, собственно, и является – одним из командиров вольной компании, решившим посмотреть на красоты Аскерона.
В последний момент, когда дружинники снова крутили ворот, наматывая цепи и раздвигая окованные железом створки, по лестнице из донжона сбежала Селена – младшая и любимая дочь и сестра. Такая же огненно-рыжая, как мать, и черноглазая, как все Арканы.
– Рем! Ты ведь в Аскерон? Можешь отвезти письмо Анастейше? Хочу пригласить её и девочек в гости… Тут у нас скука смертная: одни небритые мужики, оружие и лошади…
Сестричка превратилась в настоящую красавицу – ей недавно исполнилось семнадцать. И до последнего времени ей вполне нравилось махать шпагой и скакать на лошадях под присмотром небритых мужиков… Поэтому Рем с подозрением на неё посмотрел, понюхал надушенный конверт и погрозил пальцем. Селена закатила глаза, махнула подолом платья и убежала наверх, не дождавшись ответа.
Знала – братик всё сделает. И письмо читать не станет – стыд замучит.
– Н-но, родимая! – Молодая горячая кобылка рванула с места в карьер, Рем на мгновение задохнулся от ударившего в лицо воздуха, а потом счастливо рассмеялся.
Вот она, свобода! Та самая, о которой мечтал, сидя в вонючем трюме красного корабля! Чуть позади, отставая на корпус, мерной рысью двигался мерин-битюг северянина. Тяжеловоз и его великанский всадник как-то сразу сдружились, признавая силу друг друга. Северяне вообще-то никогда не считались лихими всадниками, а ломовые битюги – верховыми лошадьми. Но эти двое, кажется, нашли тот способ сосуществования, который позволял им обоим сохранить достоинство.
Рем наслаждался дорогой.
Всё-таки Аскерон оставался землёй ортодоксов. Здесь феодалам не нужно было из-под плётки сгонять поселян на шарварки – повинность по ремонту мостов и дорог, как на Западе. Местный народ справедливо полагал, что в деревню, к которой ведёт разбитая и неухоженная дорога, не приедут торговцы, а ремонт телег и лечение сломанных ног лошадей, как и лишнее время, потраченное на перевозку грузов, встанут в деньгу гораздо большую, чем подсыпка щебня и приведение в порядок дорожной насыпи после распутицы. Магистрат города Аскерон по тем же соображениям содержал почти две сотни работников во главе с дотошным инженером, задачей которых было содержание в надлежащем состоянии главных трактов герцогства.
Конечно, насыпные гравийки Аскерона – это не старые имперские дороги, выложенные каменной плиткой, но по сравнению с тем, что молодой Аркан видел в Тимьяне и некоторых центральных провинциях, они выглядели шедевром технической мысли и памятником организованного труда.
Путь от замка до города занял около четырёх часов – лошади были свежие, сытые и, кажется, тоже получали удовольствие от путешествия. Когда на горизонте показались Три Холма Аскерона, Рем придержал поводья:
– Тр-р-р-р-р! Взгляни, Микке!
Блистала в лучах солнца громада герцогского замка, вершина башни магов скрывалась за облаками, время от времени рассекаемыми ударами беззвучных молний. Полыхал над монастырём святого Завиши Чарного неугасимый огонь, хорошо видный даже днём. Поднимались над высокими крепкими стенами черепичные крыши многоэтажных каменных и кирпичных зданий, десятки и сотни повозок, всадников, пешеходов въезжали и входили через ворота города под неусыпным контролем солдат из гарнизона…
– Ка-акой бо-ольшой город! – Аскерон явно произвёл впечатление на северянина.
– Не самый большой из тех, что есть на имперских землях, но, пожалуй, один из самых симпатичных. Путешествовать стоит хотя бы для того, чтобы начать сравнивать и ценить то, что имеешь… Поведём лошадей под уздцы, пусть остынут?
В ворота они входили спешившись. Бравый усатый сержант с гербом герцогства на сюркотте пробасил:
– Маэстру наёмники! В городе не принято обнажать оружие. Если я или другие служивые увидят, что вы размахиваете мечами – хлопот не оберётесь, так и знайте… И даже не думайте пускать лошадей рысью или в галоп – у нас так не положено. Всадники движутся шагом, за исключением дел государственной важности.
– Мы не доставим проблем, маэстру! – кивнул Рем и поглубже натянул шаперон, поймав какой-то слишком заинтересованный взгляд одного из солдат.
Здесь, за стенами, всё было почти так же, как в тот злосчастный день, когда он попал в лапы вербовщиков. Разве что добавилось мужчин-оптиматов в прохудившейся и грязной одежде: они мели улицы, перетаскивали грузы, делали другую чёрную работу или просто сидели вдоль дорог с протянутой рукой. Молодой Аркан цыкнул зубом: его, честно говоря, бесила оптиматская манера одеваться – эти дурацкие брэ, и шоссы, и грязные камизы на завязочках… А чепчики? Они называются красивым словом «каль», но чепчик остаётся чепчиком и делает взрослого мужчину похожим на грудного младенца! Рем осознавал свою предвзятость: возможно, будь он уроженцем Западных провинций, его штаны, ботфорты и тот же шаперон вызывали бы такое же чувство протеста и презрения…
– Рем, мне стоило бы наведаться на наше подворье… – проговорил Микке с сомнением. Акцент пропал невесть куда, как только северянин сосредоточился на деле. – Нужно подать весть на Север, что я жив и продолжаю выполнять поручение дядюшки. Ты знаешь, где у вас подворье северян?
Аркан кивнул, вспоминая о просьбе Селены и письме:
– Давай, тут недалеко, рядом с портом. Отправимся к экзарху, как закончим свои дела в городе – мне тоже нужно заглянуть кое-куда.
* * *
Микке решил задержаться в портовом районе – пообщаться с земляками, и Аркан отправился на поиски особняка дю Молле – знатной оптиматской фамилии, к которой относилась подруга Селены – Анастейша. Эти оптиматы были местные, аскеронские, и потому отец разрешал общаться с ними, пусть и скрепя сердце.
Кварталы знати располагались у подножия Замкового холма. Оптиматская аристократия предпочитала жить в городе, выстраивая себе роскошные хоромы и разбивая парки и сады. Свои землевладения они оставляли на откуп управляющим и арендаторам – в отличие от ортодоксальных баннеретов, которые вели достаточно провинциальный образ жизни и занимались хозяйством самостоятельно.
Здесь, в элитном районе, среди мрамора, лепнины и позолоты, Рем в потрёпанном наряде наёмника чувствовал себя не в своей тарелке. Он проходил одну роскошную ограду за другой, вспоминая, кому принадлежит тот или иной дворец или усадьба, пока не остановился как вкопанный у вычурной решётки, выполненной в виде павлиньих хвостов. Это был особняк виконта Флоя!
Флой вообще-то стоял первым в списке претендентов на герцогский трон, поскольку приходился нынешнему владетелю Аскерона родным племянником. Но всерьёз его никто не воспринимал – слишком уж причудливые слухи вокруг этого экстравагантного вельможи витали целыми стаями. Говорили о его специфичных вкусах в еде, напитках, увеселениях и любви, рассказывали о странном образе жизни… Аркан никогда прежде не общался с ним – и это Рема вполне устраивало. Но теперь он стоял у ворот гипотетического конкурента по династическим игрищам и пялился сквозь просветы в решётке на происходящее в саду.
Там, в тени экзотических деревьев и в обрамлении буйно цветущих роз, разряженные в пух и прах лакеи накрывали столик в летней беседке. Целый музыкальный ансамбль струнно-смычковых настраивал свои инструменты и шелестел нотами. Наверняка они ждали Флоя! И точно – из дома показалась долговязая фигура, наряженная в своеобразной расцветки одежду: отливающий серебром камзол, розовую кружевную рубаху, бархатные золотые бриджи до колен и розовые же чулки. Завершали всё это великолепие сапожки крокодиловой кожи с огромными розовыми атласными бантами.
Танцующей походкой Флой проследовал в беседку, и только он сел за стол, как музыканты ударили по струнам, лакеи забегали ещё быстрее, а из дома выпорхнули две миленькие мистрисс, совсем молоденькие, лет по восемнадцать-девятнадцать. Обе блондинки и похожи друг на друга как две капли воды. Может быть, близнецы?
Аркан смотрел на разворачивающееся перед ним действо во все глаза: если слухи, ходящие о Флое, являются правдой, тогда зачем ему эти девушки? Вдруг Флой посмотрел прямо на Рема через решётку, всплеснул руками, поманил к себе пальцем одну из барышень и что-то прошептал ей на ушко. Она тут же вскочила из-за стола и, подобрав подол платья, побежала к решётке. Ножки у неё были что надо! Молодой Аркан мысленно признал: у виконта, оказывается, есть вкус! Однако пялиться дальше было бы просто бестактно, а потому Рем развернулся на каблуках и пошёл прочь, уводя за собой лошадь.
Вдруг игривый девичий голос окликнул его:
– Маэстру Тиберий Аркан! Мой господин зовёт вас отобедать с нами!
И на кой чёрт тогда нужен весь этот цирк с нарядом наёмника и шапероном? Мог бы заявиться сюда в камзоле с серебряным шитьём и при шпаге – если каждый встречный-поперечный и так знает, с кем имеет дело!
– Сочту за честь… – проговорил сквозь зубы Рем.
Обедать с Флоем! Удовольствие весьма сомнительное…
Коня приняли расфуфыренные лакеи, девушка чуть не силком втащила Аркана в беседку и усадила напротив Флоя, который вяло махнул рукой, здороваясь. Обе мистрисс начали наперебой предлагать одно блюдо за другим, нахваливать вина и закуски. Виконт наблюдал за всем этим, белозубо улыбаясь. На его холёном лице явно читалось наслаждение ситуацией.
– Тиберий… – начал он бархатным баритоном. – Можно я буду называть вас «Тиберий»? Мы с вами оказались в весьма щекотливой ситуации…
Рем даже напрягся – они с Флоем в щекотливой ситуации?
– Я по поводу нашего дорогого герцога говорю, дай Творец ему долгих лет жизни… – успокоил Аркана аристократ. – Все эти интриги, заговоры – это так неинтересно, так пошло… Когда я узнал, что являюсь претендентом, я так расстроился, что выпивал целую неделю! И если бы не мои девочки, я опять стал бы алкоголиком, как десять лет назад, когда умерла моя жёнушка. Ох, это было невыносимо, просто невыносимо!
Флой манерно притянул к себе одну из блондинок и поцеловал её в шейку. Та захихикала, а вельможа продолжил:
– Этот дю Массакр – такой несносный, абсолютно дикий, грубый мужлан! Поверите, он угрожал мне, пришёл в мой дом и пытался допросить меня по поводу убийства Тарле! Грозил отрезать мне тестикулы, слыханное ли дело?!
Рем едва сдержал смешок: тестикулы, надо же! Какой, однако, удивительный тип этот Флой!
Удивительный тип картинно вздёрнул бровь:
– Я хотел бы исключить всякие недопонимания между нами, дорогой Тиберий! Знайте, я вовсе не претендую на скипетр. – Он засмеялся, запрокинув голову и делая паузы между каждым «ха». – Ха! Ха! Ха! Мне хорошо здесь, с моими девочками, скрипками и южными фруктами, правда, мои лапочки-зайчики-солнышки?
Девочки уселись к нему на колени и чмокнули – каждая в ближайшую к ней щеку. Аркан моргнул от неожиданности. Ну и какой из него после этого извращенец? Флой, безусловно, пижон, оригинал, сибарит и павлин, но предпочтения у него весьма традиционны – это всякий мужчина сразу поймёт. В это время одна из девушек поцеловала вельможу в губы и что-то прошептала ему на ушко, хихикая.
– Тиберий, не хотите задержаться после обеда? Мои проказницы придумали что-то интересное…
– Нет-нет, – заторопился Рем. – Дела, знаете ли…
Произнести подобное было настоящим подвигом для молодого парня – проказницы на самом деле были очень, очень хорошенькими. Но дружба есть дружба – он обещал Микке забрать его в течение часа… А потому с видимым сожалением Аркан поднялся.
– Ну, тогда не смею вас задерживать, дорогой Тиберий… Надеюсь, мы правильно друг друга поняли? Я не составлю вам конкуренции, можете быть уверены. И даже более того – моя шпага к вашим услугам, если вы решите отдубасить этого дикаря дю Массакра, – воинственно закончил Флой.
– Приму к сведению, – стараясь держать лицо, произнёс Аркан. – Хорошего дня вам, маэстру, и вам, мистрисс!
Поклонившись девушкам, Рем, совершенно сбитый с толку, спешно зашагал к калитке. За его спиной слышались звуки поцелуев, заглушаемые игрой струнно-смычковых инструментов, и звонкий смех.
Глава 2
Экзарх
Реморализация – это всегда тяжко. Даже в исполнении капеллана замка Аркан она заставляла рыдать и биться головой об пол от осознания всей глубины собственного ничтожества. Величайшее таинство ортодоксальной церкви, проведённое самим экзархом, было сродни удару молнии – прямо в душу.
Рем Тиберий Аркан, приведя северянина Микке к воротам монастыря святого Завиши, рассчитывал на обстоятельный деловой разговор. Однако оказалось, что слишком долго он прожил вдали от единоверцев – в вольнодумной Смарагде, в трюме пиратского корабля и за морем у эльфов. Считать его высокопреосвященство – ортодоксального иерарха, авторитетнейшего из владык церкви, – просто ещё одним из сильных мира сего, ставить его в ряд с аристократами, военачальниками и богачами было большой ошибкой.
Вместо помпезных одеяний и сложных ритуалов, вычурных слов и солидности в движениях – свободная серая сутана, худощавая крепкая фигура, пробивающий насквозь взгляд голубых глаз из-под седых бровей и едва видная под окладистой бородой понимающая улыбка.
– Реморализация, – сказал экзарх.
– Но… – Рем попытался начать говорить, хотел представить своего друга, но был прерван спокойным жестом экзарха.
– Подойди!
Сухая и горячая рука первосвященника коснулась лба молодого Аркана, и через мгновение Рем рухнул на пол, глаза его закатились, тело затряслось в судорогах. Микке кинулся к другу:
– Что вы с ним сделали?
Экзарх заговорил спокойным, уверенным тоном:
– Реморализация есть возвращение к исходным ценностям. Каждому из нас в глубине души понятно, что такое хорошо и что такое плохо. Хорошо – помогать людям, растить детей, создавать красивые и качественные вещи, прощать, искать новых знаний… Душе и телу становится легко и радостно, когда делаешь хорошее. И напротив – лишать жизни, разрушать, лгать – после этого любой человек чувствует себя так, будто вывалялся в грязи. Даже закосневший в грехе душегуб где-то там, внутри себя, осознаёт, что он творит зло, что это плохо и неправильно. – Его высокопреосвященство старался говорить простыми словами, так, чтобы северянин его понял. – Мы, люди – мастера самообмана. Ложь во благо остаётся ложью – пусть она иногда и может помочь кому-то. Убийство остаётся убийством, даже если, убивая одного, мы спасаем десятерых. Тысячи красивых слов и измышлений не изменят этого. Грех есть грех.
Северянин увидел, что его товарищ приходит в себя, и немного успокоился.
– А воины? – спросил он.
– Воину приходится убивать врагов по необходимости, защищая свою семью, свой народ. Если воин забывает о том, что убийство – грех, если начинает воевать ради удовольствия, военной добычи или славы – то превращается в обычного убийцу, грабителя, честолюбца. В этом нет чести, только грех! Вы не увидите, чтобы дружине или войску ортодоксов отдавали город на разграбление. Не увидите в занятых нами селениях изнасилованных женщин и убитых детей. Потому, что наши воины перед походом идут к капеллану – и проходят через реморализацию. Чтобы не забывать, что такое хорошо и что такое плохо…
– Ваше высокопреосвященство… – промычал Рем, приподнимаясь на локтях. – Зачем же так…
– Сколько лет? – спросил экзарх.
Аркан сначала вопроса не понял, а потом выдохнул:
– Пять. Пять лет без реморализации…
– Потому – так. А теперь вставай. Разговор будет долгим.
* * *
Как оказалось, проще всего было решить вопрос Микке. Богословский диспут в Байараде – номинальной столице Севера – созывался только осенью, так что времени хватало. С озорными искорками в глазах его высокопреосвященство обещал отправить убеждать Эдускунту лучшего миссионера с соответствующим сопровождением – на подготовку экспедиции нужно было несколько дней, и Микке обещал подождать и отправиться на родину вместе с делегацией ортодоксов.
Рем смотрел на него вытаращенными глазами: выходит, и ему теперь предстояло путешествие? Только ведь домой приехал! Ну Микке, ну северный олень! Но деваться некуда – слово Аркана твёрже кремня! Да и попасть в жернова политических интриг не улыбалось – вон претенденты дохнут как мухи, а Флою вообще угрожали тестикулы отрезать… Так или иначе, северянин остался доволен. Он свою задачу выполнил – пусть и с задержкой, но без опоздания. Мог возвращаться к своему разлюбезному дядюшке Корхонену с высоко поднятой головой.
Дело же Аркана потребовало долгой беседы. Зилоты – воины-храмовники – внесли в аскетичный кабинет экзарха поднос с чайником и керамическими чашками и поставили его на письменный стол. Аромат травяного настоя заполнил помещение, и рассказ полился легче – терпкий напиток прочищал мозги и развязывал язык.
Вербовщики, гёзы, преступления Дэна Беллами, бунт и разгром Малой Гряды Низац Роск – Рем говорил о своих злоключениях, иногда прерываясь, чтобы привести в порядок эмоции. Недавняя реморализация заставляла по-новому взглянуть на многие решения и поступки, которые в тот момент казались единственно правильными и необходимыми. История про эльфов и Светлых Владык особенно заинтересовала его высокопреосвященство. Фигура его светлости Рианнора и его взгляды на жизнь, политику и взаимоотношения людей и эльфов явно произвели впечатление на экзарха. Экзарх кликнул одного из зилотов и сказал:
– Пиши: старосте первой гильдии купцов аскеронских Леонарду Агенобарбу… Благословенны будьте, честные и боголюбивые торговцы! От скромного служителя Божия, предстоятеля города Аскерона и окрестных земель – привет…
Вот как это работало! Фактории на мысу Эрка, что в дневном переходе от Доль Наяда, – быть! В этом теперь Рем не сомневался. И участие семьи Арканов в этом предприятии оговаривалось особо… И конечно, обязательное наличие в фактории миссии во главе с капелланом-ортодоксом.
История про охоту на чудовищных эльфов, сражение с фоморами и монстра из пещеры, к большому удивлению молодого Аркана, не вызвала такой бури эмоций, как воспоминания об уничтожении пиратских баз на архипелаге. Видимо, в системе тех самых исходных ценностей уничтожение чудовищ и порождений лиходейской магии не считалось чем-то плохим и неправильным.
– Что это было, ваше высокопреосвященство? – вот главный вопрос, который волновал Рема с тех самых пор, как он притащил дракона за хвост и запихал в тот ящик.
– Химера, – ответил экзарх. – Извечный враг рода людского, порождение Бездны… С самого первого дня прибытия в Раваарду люди сталкивались с ними… Последние письменные известия о химерах датируются прошлым веком. Я думаю, тебе лучше ознакомиться с этим документом, чем слушать мои пространные речи… Всё ведёт к тому, что нам ещё предстоит столкнуться с этими чудищами.
Экзарх встал, подошёл к секретеру в углу кабинета и достал оттуда небольшой томик в кожаном переплете.
– Записки Мамерка Тиберия Аркана Пустельги. Тебе будет что почитать во время дороги на Север… Но у меня есть одна просьба.
– Что угодно, ваше высокопреосвященство! – тут же вскинулся Рем.
Таким людям не отказывают, это молодой Аркан знал точно. Кому угодно – но не экзарху. Тот снова понимающе улыбнулся в бороду, подошёл к большой карте, которая висела на стене и в деталях иллюстрировала земли Империи Людей, и ткнул пальцем в точку, отмеченную на Северо-Западе, примерно на одной трети расстояния, что отделяла герцогство от земель северян, верстах в сорока от побережья Последнего моря.
– Из тех краёв приходят тревожные вести. И есть в этих новостях пугающие созвучия с твоими заморскими злоключениями… Кому, как не тебе, и проверить истинность слухов! И да… Рем Тиберий Аркан, дарую тебе сей перстень как свидетельство моего доброго расположения. Всякий смиренный служитель Господа как на землях Аскерона, так и везде, где живут люди исконного обычая и правой веры, окажет тебе помощь и поддержку, стоит тебе только показать этот знак.
Экзарх снял с пальца печатку и вложил её в ладонь Рема. Молодой Аркан благоговейно принял дар и надел его на безымянный палец левой руки. С такой поддержкой ему стало гораздо спокойнее – даже загадочные убийства претендентов на герцогский трон и предстоящее путешествие теперь выглядели не так мрачно.
– Когда миссия на Север будет готова отправиться – в замок Аркан прибудет гонец, – пообещал первосвященник и благословил покидающих монастырь молодых людей.
Темнело. Они спускались по выложенной брусчаткой дороге от монастыря туда, где один за другим загорались огни вечернего города. Лошадей вели в поводу – нужно было время, чтобы подумать и осознать пережитое.
– Если бы ваш экзарх лично отправился на Север – в половине селений точно зажгли бы священные огни и приняли вашу веру, – наконец сказал Микке. – Великий старик!
– Будем надеяться, что тот священник, которого он назначит своим представителем, будет не менее убедительным… – хмыкнул Рем. – Давай перекусим перед дорогой, Микке? Я тут знаю одно местечко за углом…
Северянин предложение полностью одобрил. Крякнув, он вставил ногу в стремя и с уханьем взобрался в седло своего битюга. У Аркана получилось гораздо изящнее, но тоже – далеко от совершенства.
– Ну что, с ветерком? – Баннерет тряхнул головой.
– Но-о страж ворот говори-ил…
– Да ладно! Давай – марш-марш!
Рем тронул бока лошади каблуками, и кобылка, тряхнув красивой головой, рванула с места, выбив подкованными копытами искры из камней. Кажется, тяжкий вздох издали оба тяжеловеса – и ломовой мерин, и северянин Микке.
* * *
Оборванец кинулся через улицу неожиданно, едва не угодив под копыта лошади. Рем не сдержал ругательств, когда с силой потянул поводья на себя и вверх, поднимая кобылку на дыбы. Животинка отреагировала возмущённым ржанием, бродяга покатился куда-то в сторону придорожной канавы и замер у обочины, раскинув руки в стороны.
Аркан мигом спешился и подбежал к пострадавшему.
– Вы целы?
– В вашем положении находиться в Аскероне без эскорта весьма опрометчиво, маэстру, – произнёс знакомый голос. – По вашу душу идёт отряд наёмных убийц числом до двух дюжин. Стражник у ворот узнал вас в лицо и тут же донёс людям Закана.
Присмотревшись к перемазанному грязью лицу оборванца, Рем чуть снова не выругался:
– Маэстру Гонзак!
– Тише, тише! – Этот таинственный господин снова появился в самый нужный момент, как и тогда, перед дуэлью с Батистом дю Бесьером. – Вам нужно найти укрытие и послать за помощью, и если со вторым я справлюсь, то вот подходящее для обороны место…
– Маэстру Гонзак, так это Закан убивает претендентов?
– Он думает, что это вы убиваете претендентов, – непонятно ответил Диоклетиан Гонзак, а потом заорал дурным голосом: – Не бейте меня, милостивые государи, невиноватый я, что водка палёная!
Несколько переигрывая, он завыл протяжную похабную песню и поднялся на ноги, чтобы обманчиво-неуклюжей походкой в несколько шагов раствориться в ночной тьме.
– Маэстру, что тут случилось? – стали выглядывать из окрестных домов люди.
– Какой-то оборванец кинулся под копыта, – развёл руками Рем, отряхивая колени от грязи.
– Совсем эти бездельники страх потеряли… – раздались голоса.
– Понаехали, уроды…
– Пускай едут на свой вонючий Запад!
– Свои города засрали, теперь в Аскероне бардак разводят… Такой прирежет – недорого возьмёт!
И это оптиматский квартал! Видимо, социальная напряжённость достигла гораздо большего градуса злости, чем представлял себе молодой Аркан. Но это были вопросы довольно отвлечённые, насущной же проблемой стали слова Гонзака об идущем по их следу отряде. Нужно было что-то решать, и решение это возникло само собой, освещённое ярким фонарём.
Вывеска таверны «Кленовый лист»! Это заведение, каменный забор и ворота которого виднелись в самом конце улицы Петуний, было знакомо Рему по юности: здесь они частенько кутили с Варнифами, дю Керванами и Инграмом, когда удавалось сбежать из-под пристального внимания родителей. И, самое главное, там имелся чёрный ход…
– За мной, Микке! – До таверны было полверсты, не больше.
Северянин привык доверять Рему – и потому направил коня следом. Он слышал слова Гонзака и, хотя и не знал всех нюансов, усвоил главное – другу грозит опасность, и теперь сжимал рукоять меча и хмурился, предвкушая схватку. Навстречу двум новым гостям тут же открылись ворота и выбежал, заслышав топот копыт, мальчик-грум.
– Дам тебе четвертак, если поклянёшься сохранить этих лошадок, пока не приедет человек из замка Аркан и не заберёт их, – сказал Рем.
С уважением глянув на гигантского тяжеловоза и на его не менее гигантского всадника, юный конюх сказал:
– Я нешто полоумный – с Арканами ссориться? Всё будет в лучшем виде – вычищу, гривы расчешу, чистой водички налью и овса задам…
– Держи четвертак, маэстру! Ещё один получишь, когда всё закончится…
– Что закончится? – удивился мальчик.
– Веди лошадей на конюшню, сиди там и не высовывайся, если хочешь пережить сегодняшнюю ночь… – мрачно проговорил Рем, прежде чем направиться по выложенной диким камнем дорожке к крепкой, окованной медью двери питейного заведения.
Приступ ностальгии настиг Рема в тот самый момент, когда он ступил на крыльцо из красной облицовочной плитки и на секунду замер, вспоминая буйные застолья, дуэли за внимание местных девушек – и в шутку, и всерьёз, и первые увлечения, и первую кровь…
Он взялся за медную ручку и шагнул внутрь. Яркие магические светильники заливали светом пространство зала, который состоял из двух ярусов: общего – для простонародья – и балкона, для публики побогаче. Звучала лихая мелодия кадрили, музыканты с раскрасневшимися лицами давали жару, наяривая на духовых и струнных инструментах. Лысый парень бил в барабан так, будто от этого зависела его жизнь, помогая себе движениями головы, плеч, всего тела. Отплясывали танцоры – по парам и поодиночке, кружки с пенным пивом и бокалы с вином звенели, народ смеялся и праздновал, и Рему на мгновение стало совестно, что он своим появлением может испортить вечер всем этим красивым весёлым людям.
– Они ведь не ста-анут нападать на на-ас прямо здесь? Во-он сколько наро-оду! – Микке явно нравилось увиденное, и он принюхивался к ароматам, доносящимся с кухни, и засматривался на официанток, которые ловко сновали между столами.
– Может, и не станут… Но если люди Фабрицио Закана хотя бы отчасти похожи на своего хозяина – резни не избежать… – Аркан был настроен пессимистично.
– Виват, Тиберий!!! – раздалось многоголосое приветствие откуда-то сверху. – Давай к нам!
Рем поднял глаза, и его лицо тут же расплылось в улыбке: они были там все! Гильом дю Керван, Реджинальд Варниф, Энтин Инграм и молодой Матьяш Орбан… Те самые юноши, с кем вместе рубились против гёзов в ту ночь у Заводи. Это сплотило их, дало причастность к чему-то общему, объединяющему. Несмотря на все противоречия старшего поколения, провинциальная молодёжь за все эти годы никогда всерьёз не сходилась в драке, между ними не было крови – и это дорогого стоило. Мало в имперских землях мест, где соседи-аристократы могут вот так запросто сидеть за одним столом, не опасаясь скоропостижной и совершенно случайной смерти.
– Маэстру, у меня для вас две новости! – взмахнул рукой Аркан, поднявшись вместе с Микке по лестнице, ступени и перила которой притягивали взгляд причудливыми палисандровыми узорами.
Юные волчата превратились в матёрых молодых хищников – каждый из них пережил что-то своё за то время, что Рем их не видел – это читалось на лицах, во взглядах, движениях…
– Ахой, друзья, всё как в старые времена: мы пьём, Аркан опаздывает и приносит с собой проблемы… – хохотнул высокий и статный блондин с умным лицом – Реджинальд Варниф. – Давай разбавь сей томный вечер очередной аркановской дичью, но сначала представь нам своего благородного спутника!
Микке расправил плечи, выпрямился и как-то вдруг занял всё пространство:
– Микке Ярвинен, посланник последнего туомарри Эдускунты Севера Вилле Корхонена – к вашим услугам! – степенно поклонился он.
Рем глянул на него с одобрением: может ведь, когда хочет! По очереди представив северянину своих друзей детства, он оглядел всю присутствующую молодёжь и сказал:
– Маэстру… Буквально несколько минут назад я узнал, что по моим следам идёт отряд наёмных убийц Закана. Скоро они будут здесь, и я понятия не имею, как развернутся события дальше…
– Как развернутся события? – удивлённо глянул на него Гильом дю Керван. – Ребята, а как могут развернуться события?
Первым откликнулся рыжий Матьяш Орбан. Он стукнул кулаком по столу и выкрикнул боевой имперский клич:
– Барра!
Аристократы принялись стучать кулаками по столу и скандировать:
– Бар-ра! Бар-ра!
– По-моему, дальнейшее развитие событий теперь прояснилось, Тиберий! – улыбнулся Варниф. – Мы принимаем бой!
Глава 3
Шесть аристократов
Хозяин таверны вывел посетителей и музыкантов из главного зала через малоприметную дверку и скрылся сам. Он прекрасно знал этих молодых маэстру и был уверен: они оплатят всё до последней медяшки. Что такое мебель и посуда? Ерунда! Зато он потом сможет рассказывать историю о том, как тот самый Аркан, который побывал у эльфов в гостях и вернулся живым, вместе с великаном-северянином и провинциалами с берегов реки Скёль устроили тут побоище Закановым прихвостням. Или о том, что люди Закана тут выпустили кишки нескольким молодым аристократам – это уж как повезёт. Обе истории будут хороши!
Последними упорхнули официантки, посылая воздушные поцелуи мужественным маэстру. Рем осмотрел пустой зал и задумчиво проговорил:
– Нам нужно собрать все табуреты, горшки и кувшины и поднять их сюда, на балкон… И кадушки с цветами – тоже.
– Это ещё зачем? – удивился Гильом дю Керван.
А Микке просто спустился по лестнице и ухватил кадку с каким-то экзотическим деревом. Аристократы, недоуменно переглядываясь, присоединились к северянину. Рем умудрился подцепить сразу четыре стула с резными спинками и, пыхтя, поволок их наверх.
– Размахивать мечами и рубиться стенка на стенку – это прекрасно, – пояснил он. – Но если есть возможность нанести урон неприятелю не рискуя – этим нужно пользоваться.
– Как это по-мужицки, – улыбнулся Инграм. – И как это мне нравится! Я всегда говорил – будущее за стрелковым оружием!
Балкон опоясывал зал по периметру на высоте примерно четырёх метров, и большую часть импровизированных метательных снарядов сосредоточили ровно над главным входом. Там же расположились и четверо аристократов. Рем и Микке спустились в зал и остановились у самой двери. Молодой Аркан вдруг подозрительно прислушался и топнул каблуком – доски пола издали глухой звук.
– А ну, друзья, сбросьте-ка нам ковровую дорожку… – Всё-таки балкон был местом для избранных, так что таковая там имелась.
Постучав по полу ещё немного, Рем обнаружил границы пустоты и опустился на колени, чтобы убедиться в своих подозрениях.
– Да тут был люк в подпол! Просто его намертво забили гвоздями… Нужны клещи! Есть у кого-то клещи?
Клещей, конечно, ни у кого не было. Микке поглядел сначала на друга, потом на гвозди – и один за другим разогнул их, пользуясь исключительно собственными пальцами. Это вызвало удивлённые восклицания, в ответ на которые северянин сказал:
– Не сто-оит дела-ать это кинжа-а-алом. Мо-ожет затупи-иться!
– Действительно… – Против такой логики возразить было нечего.
Крышка люка отправилась за барную стойку, её место заняла плотная красная ковровая дорожка.
– Вот теперь мы готовы.
А наймиты Закана готовы не были. Они бряцали оружием, топтались и переговаривались во дворе, опасаясь войти внутрь. Выглянув в окно из-за шторы, Рем увидел там знакомые потрёпанные гамбезоны и ярко-жёлтые повязки на рукавах. Что ж, могло быть и хуже. Он аккуратно обошёл прикрытую ковром дыру в полу и, широко распахнув дверь, крикнул:
– Добрый вечер, маэстру!
В глазах некоторых из них промелькнуло узнавание – это были те же самые громилы, что преследовали Сибиллу у Заводи.
– Вон тот говноед! – заорали они и кинулись вперёд очертя голову.
Аркан тут же ретировался внутрь и вместе с северянином занял позицию за перевёрнутыми столами. Жёлтые повязки ворвались в таверну с воплями и топотом, потрясая палицами и фальчионами. Первые трое, испуганно матерясь, тут же отправились в подпол, на последовавшую за ними пятёрку обрушился град мебели и посуды.
– У них подкрепление, Ослоп! Их тут больше, чем двое!
Враги были вынуждены отступить, оставив своих подельников выпутываться из ковровой дорожки на дне глубокого погреба.
Кто бы ни был этот Ослоп – определённые тактические таланты у него имелись. Прозвучала короткая команда – и наймиты в гамбезонах все разом кинулись на штурм таверны. Орудуя палицами, они расколотили к чёрту оконные стёкла и вломились внутрь, вынудив Рема и Микке отступить к лестнице на балкон и обнажить клинки. На помощь паре друзей поспешили Инграм, дю Керван, Варниф и Орбан, встав с ними плечом к плечу.
Конечно, шпаги были не самым лучшим оружием против окованных железом палиц и широких фальчионов, да и гамбезоны куда лучше защищали от уколов и порезов, чем вышитые серебром и золотом кафтаны, но моло
