автордың кітабын онлайн тегін оқу Аркан. Книга 5. Исход
Евгений Капба
Аркан
Книга 5
Исход
Глава 1
Кесария
Тучи опустились низко, почти на самые покосившиеся, тёмные от времени крыши домов. Начал накрапывать дождик, усугубляя и без того гнетущую атмосферу. Среди серых стен безымянного переулка у самой границы Ремесленной и Торговой сторон стольного града Кесарии грозила вот-вот разразиться кровавая драма.
– Ещё один любитель нелюдей, гляди-ка. – Гнилозубая улыбка до ушей и утыканная гвоздями дубинка в руках местного жителя не предвещали ничего хорошего. – Уйди с дороги или ляжешь тут же, вместе с проклятым Богом коротышкой. Кесария для кесарийцев, Империя – для людей!
Самоуверенность – родная сестра гордыни, худшего из грехов.
Аркан поправил обшлаг камзола и криво ухмыльнулся, переглянувшись с Ёррином: популяры разглагольствовали про Империю, надо же! Да и вообще, молодчик с гнилыми зубами и трое его подельников живо напомнили Буревестнику гёзов с «Красного» и вызвали в глубине души почти непреодолимое желание убийства. Популяров всегда легко распознать по замызганной одежде характерного фасона: штанам пузырями, чулкам, цветастым блузам и жилетам.
– Меня зовут башелье Ромул Беллами, – проговорил Рем. – И я обещаю искалечить каждого, кто встанет на моём пути. А мой бородатый друг мне поможет… Вы не умрёте – будете жить с увечьями. Запомните – Беллами всегда выполняет свои обещания!
– Беллами? – На секунду популяр замешкался. – Ты что же – из наших?
Фамилия ведь была популярская, с северо-востока.
– Среди ваших много башелье? С дороги, маэстру, с дороги, пока не пролилась кровь! – Аркан шагнул вперёд, взявшись за эфес меча.
Сверкер рядом злобно сопел и чуть ли бороду себе не грыз. Эти четверо нарвались, но и понятия об этом не имели.
– Отдай Богу душу, а мне дукаты! – не выдержал самый молодой из популяров и угрожающе взмахнул топориком на длинной ручке.
Обычные грабители из городских подворотен – вот кто они были, а все их пафосные речи про нелюдей, вся популярская болтовня служили только прикрытием для корыстных мотивов.
В тот же миг Сверкер с рёвом ринулся в ноги гнилозубому, боднул его башкой в живот, подхватил под коленки и опрокинул в дорожную грязь. Из рукава Аркана выхлестнулась гирька на длинной цепочке – и ударила в лицо любителю размахивать топориком. Кровь брызнула из разбитой скулы, Рем коротким движением кисти подкорректировал траекторию гирьки, дёрнул – и оружие популяра, обмотанное цепочкой, вылетело из рук ошеломлённого налётчика. Оставшись беззащитным, он ухватил себя за лицо и завыл.
Гном, усевшись верхом на поверженного врага, бил и бил гнилозубого его же собственной дубинкой по подставленным рукам.
Двое оставшихся популяров в замешательстве начали отступать, но Аркан, отбросив дурацкий топорик, выдернул из ножен простой кавалерийский меч, поднял клинок над головой и яростно атаковал. Кривые кинжалы и разбойничьи ухватки – совсем не то, что могло остановить Буревестника.
Ему понадобилось меньше минуты, чтобы отсечь одному популяру кисть руки, сжимавшей оружие, а второму – ухо, и мощным ударом ноги в живот отправить врага в грязь – к скулящему и обливающемуся кровью главарю.
– Говно, а не город! – Ёррин демонстративно вытер руки об одежду поверженного бандита. – А ещё столица! Пойдём пиво пить, монсеньёрище…
– Погоди, есть ещё одно дело… – Рем стряхнул кровь с палаша и подошёл к молодчику с разбитым лицом, который сидел тут же, на дороге, не обращая внимания на лужи и навоз вокруг.
Аркан потыкал бандита носком сапога и спросил:
– Запомнил, как меня зовут, убогий?
– Д-д-дыа-а-а… – Из-за разорванной щеки каждое слово причиняло популяру мучения.
– А ну-ка, вслух и громко, чтобы я слышал! – потребовал Рем.
– Б-б-башелье Ромул Беллами! – прошамкал налётчик.
– Громче, чтобы все такие же ублюдки, как и ты, на три квартала окрест услышали! – Аркан был неумолим.
– БАШЕЛЬЕ РОМУЛ БЕЛЛАМИ, СЭР! – Выкрик был отчаянным, пронзительным, кровь залила бедолаге всю одежду, бандит пребывал в состоянии, близком к истерике.
– Молодцом. – Буревестник потыкал популяра носком сапога ещё раз, теперь одобрительно.
Когда Аркан догнал Ёррина, тот спросил:
– На кой хрен тебе эта история с Ромулом Беллами? Ладно мне перед местными кхазадами лучше не светить своё прошлое, я ещё побуду Барди Борри, но тебя разве не бесит эта личина и эта клипса в ухе? Зачем ты орёшь про выдуманного башелье на каждом углу? И вообще – пора уже сбривать бороду! Ты с ней как… как… Как дурак!
Буревестник только хмыкнул и ничего не ответил.
* * *
Низкие закопчённые потолки, столы из толстых дубовых досок, приземистые табуреты, запахи жареной свинины и креплёного пива, глухой, затейливый барабанный ритм и рокочущий кхазадский говор – это совсем не то, о чём думают провинциалы, когда мечтают о Кесарии.
Но для Рема Тиберия Аркана Буревестника, Божьей милостью герцога Аскеронского и Командора Ордена Зверобоя, харчевня в кхазадском квартале на окраине имперской столицы в этот день оказалась самым подходящим местом. Всяко лучше глухих переулков Ремесленной стороны.
– Закажи у них ещё свиной грудинки, Барди, – обратился он к Ёррину Сверкеру.
Тот, хотя и смыл уже зловещие татуировки и несколько оброс жёсткими волосами на башке, всё же, как и говорил, предпочитал сохранять инкогнито среди своих сородичей. Изгнание – серьёзное пятно на репутации, и вовсе не важно, был ли приговор справедливым.
– Одному вам, сэ-э-э-эр Беллами, или остальным маэстру – тоже?
Остальные маэстру были вполне единодушны со своим сеньором и совсем не прочь отведать свиной грудинки. Публика тут собралась самая почтенная: Скавр Цирюльник, Гавор Коробейник, Тимоти Сабо (он же Тимоня), Сухарь и Ослоп восседали за одним столом. Выбор заведения они не обсуждали: захотелось Аркану гномского креплёного и копчёного – почему бы и нет?
– Итак, маэстру, у нас в активах семь голосов принцепс электор, – негромко проговорил Аркан. – Ну и скотская эта тема – гнилые местечки, скажу я вам. Нет, такие выборы императора никак не могут считаться объективными и справедливыми. Каково: я форменным образом купил вицы принца Эверлесса, выплатив четыре тысячи золотых карточного долга! Это не принц, это пустое место похуже дю Пюса Лабуанского! Все его владения – полуразвалившийся дворец, пять деревушек со спившимися вилланами и три медных рудника, которые он сдаёт концессионерам из Тимьяна. Он просрал целое княжество, подумать только! И этот человек имел право голоса на выборах императора – ровно такое же, каким обладает весь Север!
– И весь Юг, – хмыкнул Скавр.
Он слишком долго общался с Патриком Доэрти и, кажется, даже перенял от него часть фанатичного южанского патриотизма, хотя сам ни разу не бывал в стране хлопка и голубоглазых черноволосых орра.
– И весь Юг, – кивнул Буревестник. – А вот и грудинка! И ещё пиво? Барди, это ты заказал ещё пиво? У нас тут совещание, а не попойка!
Толстый молодой разносчик-гном, пока ещё без бороды, но уже с пышными бакенбардами, остановился, разинув рот в изумлении. Пивные кружки в его руках жалобно задребезжали.
– Сэ-э-эр, но грудинка без пива – это святотатство! – возмутился Ёррин Сверкер. – И грибы! Мы не можем есть грудинку без грибов!
И все его бородатые сородичи-гномы, которые ели и пили в харчевне в этот момент, замерли и синхронно повернулись в сторону стола с людьми, грозно нахмурив брови.
– Вот как? – поднял руки в примиряющем жесте Аркан и обвёл взглядом местную публику. – Традиции мы уважаем. Пусть будет пиво и грибы! Пива и грибов всем за мой счёт! Ромул Беллами угощает!
Он отправил в полёт две золотые монеты, и тут же брякнули о стол кружки и волосатая рука разносчика подхватила деньги.
– Ай-ой, сэр, – сказал он. – Вы щедрый человек!
– Ай-ой! – громогласно подхватили посетители и отсалютовали столовыми приборами в знак благодарности.
Аркан довольно ухмыльнулся. Теперь все запомнят, что тут гулял с друзьями Ромул Беллами, про которого и так уже в окрестностях Кесарии ходили самые противоречивые слухи. И никаких аскеронцев, так – мутная компания во главе со странным башелье, у которого денег куры не клюют.
– Итак – вицы, маэстру, – негромко заговорил, повернувшись к столу, Буревестник. – Герцог Гринхау оказался просто помешан на своей помешанной же дочке – как бишь её… Эдель? Изабель? Иггдрасиль? Нет, это вообще не оттуда… Так или иначе, вот уж на что дурная баба, вздорная… Но небесталанная, да. Герцог согласился отдать мне свои вицы, если я пристрою её в Каламиту, в пансион. Думает, из неё может вырасти хорошая магичка. Боится, что доченька пойдёт в политику и всё – пиши пропало. Вот уж воистину: отцовская любовь порой приобретает самые причудливые формы. Мечтать для дочери о судьбе магички? Престранно! Причём этот Гринхау – военачальник не из последних, да и мужик видный: ударом кулака может быка с ног свалить, я сам видел, как он это проделывает.
– Кровавый Кулак, – кивнул Скавр. – Известная личность.
– Обещал переехать в Аскерон следом за дочкой, – хмыкнул Рем. – Может, папаша возьмёт его в оборот. Он и Эверлесс – и на этом мои успехи закончились. Было ещё два варианта, но – неудача. Впустую стирали подковы лошадям. Итого – семь голосов. Мой, Змия, Монтрея, Смарагды, объединённого Севера, Эверлесса и Гринхау. С одной стороны – солидно. С другой стороны – голосов принцепс электорум всего шестьдесят четыре.
– Судя по компании, которая тут собралась, у вас есть запасной план на случай говённого развития событий, монсеньор, – просипел Сухарь. – Мы вот с Гавором и Тимоней не очень-то годимся для балов и прочей мутотени. Да и Ослоп – тоже специалист по другим голимым детишкам… Э! Делишкам.
Все покосились на Ослопа. Он был новеньким в этой тесной компании, более того – из стана врага, и вполне естественно, вызывал большие сомнения в своей благонадёжности.
А вот Аркан Ослопу вполне доверял и по самым объективным причинам: жена и дети бывшего Заканова порученца нынче проживали в Крачках, под постоянным надзором. Это была главная и безоговорочная просьба нового вассала: безопасность семьи. Ну, и небольшая деревенька в предгорьях в качестве феода – после года безупречной службы, которая уже началась: больше месяца они вместе мотались по тем самым «гнилым местечкам». Вполне достаточно, чтобы вкупе со священной вассальной клятвой стать серьёзными поводами для доверия.
– Это и есть основной план, – поправил бывшего каторжанина Аркан. – Я уверен, что, как ты выразился, «говённое» развитие событий непременно наступит. Синедрион никогда в жизни не смирится с тем, что неоптимат наберёт львиную долю голосов и станет императором. А при нынешних раскладах это вполне возможно… Для начала я доподлинно знаю, что вицы ещё шести или семи гнилых местечек – в лапах у Белых Братьев, и кому они их передадут – одному Богу известно. А ещё этот ажиотаж вокруг порталов и наёмных отрядов – он точно неспроста. Готовится большая кровь, я это нутром чую. Поэтому, друзья и соратники, я и собрал вас здесь. Мы должны подготовиться к самому худшему…
– Погромы, – мрачно сказал Скавр. А потом недобро улыбнулся и поправил сам себя: – Уличные бои! Хрен им, а не погромы.
Все замолчали, переглядываясь.
– На тебе, Гавор, местная ортодоксальная община. Наведайся к ним, пообщайся со старостой. Можешь намекнуть ему на аркановское предчувствие, свяжи его с Атерной из Смарагды… – Рем пошевелил пальцами. – Ослоп, Сухарь – на вас трущобы и портовый район. Денег будет в достатке. Мне нужно столько людей для башелье Ромула Беллами, сколько сможете скупить. Наплевать, что за мерзавцы это будут, главное, чтобы в нужное время они оказались в нужном месте и…
– И устроили ад и жупел, – кивнул Ослоп, а Сухарь издал один из тех своих особых каторжанских звуков.
– Ёр… то есть – Барди, я думаю, ты знаешь, что делать, – кивнул Аркан Сверкеру. – Я бы хотел, чтобы кесарийские кхазады если и не стали нашими друзьями, то хотя бы не ударили в спину.
– Я попробую, – почесал башку кхазад. – Но, возможно, мне придётся поделиться кое-чем, ты понимаешь?
– Граббе? – спросил Буревестник и, дождавшись кивка, уточнил: – Что угодно, кроме арсенала.
– Тогда я поспрошаю у местных, как они ладят с зеленокожими, – задумчиво проговорил Сверкер. – Если потрясём мошной – может, и орки согласятся на вооружённый нейтралитет. Но с остроухими глухо, это и ёжику понятно. В Посольство соваться в здравом уме никто не будет.
Выжидающе на сеньора смотрел только тарвальский баннерет – Цирюльник. Поймав его взгляд, Аркан решительно тряхнул головой:
– Скавр… Мы будем готовить официальный вход в город. Чёрные знамёна, мечи, факелы, хмурые аскеронские рожи. Пусть видят то, что хотят увидеть: Чёрный Герцог, свирепый Буревестник, палач рыцарства и погибель гёзов, прибыл из самого ада, чтобы сожрать тут всех правоверных оптиматов. Будем эпатировать публику! – Рем даже руки потёр в предвкушении. – А ещё – разведай, где расположился Люциан Фрагонар и другие ортодоксальные владетели. Нужно будет налаживать мосты, все-таки, считая вицы Юга, которые привёз Вергилий Аквила, у них восемь голосов. Или больше – кто знает? В любом случае официальные визиты к великим семействам – на мне. Ортодоксы с Юго-Востока – наши естественные союзники, и притом – могущественные. Они что-то замышляют, и мой отец в этом точно участвует… Попробую узнать об этом официально: у Фрагонара, Корнелия, Аквилы или Бергандаля, а может, деспот и сам соизволит прислать весточку. На наши планы это никак не влияет. Перед нами стоит главная задача – после выборов убраться из Кесарии живыми и вывести как можно больше ортодоксов. И всех, кто захочет к нам присоединиться. Ну и при этом нагадить Синедриону и вывезти значительные объёмы материальных ценностей. К этому и готовимся. Понятно?
– Ого! – выразил общее удивление Скавр Цирюльник. – Это что же – вы не верите в Сенат? Не верите в выборы? Выходит, не будет у нас императора и ничего не закончится? Дьявольщина…
– Я верю в Бога, в вас всех, в Орден и в Аскерон, – вздохнул Аркан. – Верю в то, что мы с вами создаём собственными руками, по своему разумению и с Божьей помощью. Поэтому – за работу, соратники, за работу! Но сначала – свиная грудинка, конечно же.
Гора мяса и грибов, которую притащил разносчик с бакенбардами, вызвала приступ настоящего оживления и закономерное требование:
– Ещё пива!
– За сэра Ромула Беллами! – выкрикнул Ёррин Сверкер и поднял повыше кружку с огромной пенной шапкой, оглядывая харчевню. – Пусть рука его не оскудеет! Виват, сэр Беллами!
– Виват! – хрипло откликнулись кесарийские гномы.
По их мнению, сэр Беллами, хоть и был долговязым человеческим олухом, но раз выставил пиво – уже явно превосходил большую часть криворуких тупоумных дылд, и потому выпить за него – не такой и большой грех. Особенно – на халяву.
* * *
Натянув на голову капюшон кожаного плаща, Рем вышел под дождь и зашагал прочь из Квартала нелюдей, решительно ступая по покрытой лужами мостовой.
Дождь шёл в имперской столице каждый день, по расписанию – с шести до полвосьмого: старались местные маги, заменяя заклинаниями уборщиков. Ежевечерний ливень смывал конский навоз, мусор, испражнения, блевотину и кровь с городских улиц в реку, регулярно очищая город от дурно пахнущих непременных атрибутов современной цивилизации.
Кесарийское гетто давно – может быть, пятьсот лет назад – переросло звание «квартала» на порядок, а то и больше. Район компактного проживания нелюдских рас представлял собой нагромождение зданий самых разных форм и размеров и занимал добрую треть Торговой стороны.
Массивные, покатые кхазадские пакгаузы, сложенные из каменных плит, с узкими окнами-бойницами, имеющие два этажа на поверхности и три или четыре – подземных, соседствовали здесь с орочьими бараками, сколоченными и собранными из всего, что попадалось под руку, размалёванными изображениями тотемов, половых органов, оружия и сказочных чудищ из орочьей мифологии.
Рем, шагая по покрытому лужами тротуару, с интересом разглядывал зеленокожих варваров: он впервые видел орков. Невысокие, мускулистые, с выпирающими над нижней губой клыками – это племя производило впечатление разумных, пусть и диковатых существ. Орнамент на их практичных кожаных и матерчатых одеждах, весьма серьёзное отношение к оружию, простые, но обязательные ритуалы во время приветствия, приёма пищи, входа в жилище и выхода из него – всё это убеждало Аркана в том, что орки обладают своей самобытной культурой. В конце концов, они жили тут, в самом центре Империи, в столице, а значит – умели идти на компромиссы! Это в корне отличало их от фоморов…
Рядом с жилыми кварталами располагались лавки, магазины, небольшие мастерские и – посольства! Мраморные особняки гномских царских консульств, напоминающее традиционную юрту полусферическое представительство Большой Орды Гхаш-Варга и золочёная решётка ограды Великого Посольства Туринн-Таура. Самого эльфийского здания и не видать было за тёмными стволами диковинных хвойных деревьев, а вот охрану, которая обходила территорию эльфийского эксклава, Аркан разглядел в подробностях. Даже остановился, поглубже надвинув капюшон.
Туринн-таурские воины разительно отличались от витязей Доль-Наяда. Доспехи северных эльфов выглядели вычурно, все их элементы просто вопили о статусе хозяина: гравировка, самоцветы, затейливые символы и завитушки покрывали каждый дюйм, каждую пластину брони. На шлемах под порывами ветра шевелились пышные плюмажи из диковинных птичьих перьев, лезвия парадных глеф имели причудливые, совершенно иррациональные формы… И лица! Лица их были размалёваны!
– Флою бы понравилось. – Аркановская улыбка могла показаться довольно ядовитой. – Подводить глазки золотишком, ну надо же! А колец-то на физиономии сколько, любо-дорого смотреть! Висят-позвякивают…
Один из охранников подошёл к ограде, ткнул в сторону Буревестника остриём глефы и выкрикнул что-то по-эльфийски. Неплохо поднаторевший в этом наречии Рем не понял ни слова: говор туринн-таурцев звучал гортанно, резко, совсем не так, как у тъялери с берегов Последнего моря. Не дожидаясь повторного окрика, Аркан двинулся дальше, но прошёл недалеко: навстречу ему мчалась кавалькада, состоящая из эльфийских и человеческих всадников – от ярких плащей, плюмажей, штандартов и гербов зарябило в глазах.
– Дорогу, дорогу! – кричал герольд.
Благородным господам было плевать на одиноких прохожих, грязные брызги летели во все стороны, и Рем, ругаясь про себя, плотнее запахнул плащ. Золотые узорчатые ворота, ведущие на территорию Великого Посольства, как по волшебству сами собой отворились и поглотили всё это пышное общество. Конники один за другим скрывались под сенью гигантских деревьев.
– Бургграф Штадлер, герцог Краузе, принц Роттерланд… – перечислял себе под нос знакомые гербы Буревестник. – Ого, ещё один герцог – кажется, Вайсвальд… Просто весь высший свет Центральных провинций собрался, настоящий цветник!
Бравируя сам перед собой, молодой Аркан пытался унять охвативший его мандраж: каждый из этих вельмож, окружённых свитой и охраной, являлся полноправным принцепс электорум! Штадлер правил Кесарией в отсутствие императора, Краузе владел самым обширным герцогством на западной стороне Рубона Великого, принц Роттерланд вёл родословную от известного любителям истории Троя Волкодава, который оспаривал престол у основателя династии Моро, а земли Вайсвальда граничили с лесами туринн-таурских ванъяр… Люди Коробейника уже доносили Аркану об этой партии, которая была одной из могущественнейших в среде оптиматской знати, но увидеть её лидеров вместе вот так, открыто, воочию – это было совсем другое дело!
Дождавшись, пока ворота закроются, Рем зашагал дальше. Кесария по праву считалась не только самым многолюдным имперским городом, но и одним из самых развитых, в некоторой степени даже прогрессивным: за медяк можно было купить у мальчишки номер одной из трёх издающихся здесь газет, за два – доехать на извозчике в любую точку города, тариф был единый. Ходил даже общественный транспорт – речной: гребные и парусные суда сновали между островами и берегами великой реки по хорошо известным горожанам маршрутам, дополняя сеть мостов, соединявших части Кесарии. Множество рукавов Рубона, пронизывающих имперскую столицу, делили её на части – или «стороны», как звали их местные.
На западном берегу располагалась Торговая сторона, с рынками, складами, лавками, магазинами и Кварталом Нелюдей, к ней примыкала Ремесленная – мыс, где проживали в основном ортодоксы и популяры, и Казённая – большой остров с тюрьмой, казармой городской стражи и административными ведомствами. На восточном, высоком берегу Рубона Великого расположилась Благородная сторона с особняками знати и наиболее зажиточных горожан. К восточному берегу тяготела и Церковная сторона – вотчина оптиматского Синедриона, отделённая от района аристократов узкой, но глубокой протокой. На самом же защищённом острове, почти ровно посередине реки расположилась Дворцовая сторона, название которой говорило само за себя. Были ещё островки поменьше: Рыбацкая, Портовая, Кожевенная стороны – и с полдюжины других.
Рем только начинал знакомиться со столицей и выучить каждый закоулок не успел. У него намечалось около трёх дней форы, прежде чем делегация из Аскерона будет готова войти в ворота Кесарии, и Аркан по своему обыкновению не хотел терять их даром: рекогносцировка, снабжение, концентрация сил в одной точке – вот что он считал тремя китами, на которых строится успех любого дела. А потому – высмотрел в дождливой хмари силуэт крытой двуколки, запряжённой прядающей ушами лошадкой, и выкрикнул:
– Извозчик!
Глава 2
Чертополох и кабатчик
Просто взять и постучаться в Кесарийскую Башню магов – это последнее, чего ждут от Аркана, именно поэтому Рем и намеревался так поступить. В отличие от аскеронской цитадели волшебства, тут, на первый взгляд, не наблюдалось никаких сложностей со входом – вот они, ворота! Да и сама Башня выглядела намного более респектабельно, по крайней мере – никаких молний и смерчей над крышей в стиле любителя дешёвых эффектов магистра Стросса видно не было. Нещадно эксплуатируемая столичными жителями псевдоготика с витражом-розой, барельефами, стрельчатыми узкими окнами, горгульями и лепниной создавали вокруг этого высокого, в семьдесят локтей, здания атмосферу мрачную, но не лишённую некоторой своеобразной привлекательности.
Дверь, врезанная в массивные, окованные листами бронзы ворота, никем не охранялась. Это было довольно странно, но являлось реальным фактом, как и свободное от всяких построек пространство вокруг Башни, примерно по двадцать или тридцать локтей в каждую сторону, выложенное плиткой и не занятое никакими другими строениями или растениями. Это в вечно скученной и тесной Кесарии! На Благородной стороне, где земля стоила баснословных денег!
Взявшись за тяжёлое дверное кольцо, вдетое в ноздри бронзовой головы быка, Аркан постучал три раза – гулко, медленно.
– Маэстру, вы к кому? – спросил бронзовый бык басом.
– Госс-споди Боже, Творец миров! – Буревестник отскочил в сторону и схватился за эфес скимитара.
Он теперь носил на поясе два клинка – классическую имперскую кавалерийскую спату из отличной стали, надёжную и простую, и чёрный скимитар из подземелий Граббе.
Мечи помещались в изготовленных по заказу двойных ножнах. Кожевенник, которому поступила такая необычная просьба, пришёл в недоумение и отказывался понимать, зачем маэстру так уродует свою экипировку. Но звон монет заставил его напрячься и выдать действительно удобное изделие – спата и скимитар теперь были слегка сдвинуты за спину, располагались под тупым углом к земле и потому не мешали при ходьбе, хотя, например, чтобы пройти с ними в дверь или совершить верховую прогулку, требовалась определённая сноровка.
Чёрный клинок уже почти наполовину покинул ножны, но Аркан сдержался – скрипнул зубами и вогнал меч обратно.
– А я уж было подумал, что вы станете тыкать в Тауруса этой необычной заострённой железякой, – раздался голос за спиной Буревестника.
Рем обернулся и увидел поджарого, коротко стриженного мужчину с обветренным лицом. Ярко горели голубые глаза, седоватая щётка усов скрывала заинтересованную улыбку. Его можно было принять за матёрого наёмника, бандита с большой дороги или бывалого негоцианта. Но – усатый маэстру промышлял магией! Об этом позволяла догадаться одежда и украшения незнакомца. Плащ – прочный, кожаный, дорожный, но при этом расписанный диковинными символами и завитушками, и горящие фиолетовым огнём перстни на левой руке – всё это явно говорило о принадлежности мужчины к одарённому сословию.
– Кто вы, молодой человек, и по какой надобности стучитесь в Кесарийскую Башню? – поинтересовался чародей.
– Рем – к вашим услугам. – Аркан сдержанно поклонился. – Я ищу человека по имени Агис, он кабатчик из Смарагды, держал заведение на Монеточке. У меня к нему послания от племянницы, сестры и зятя. По последним дошедшим до меня сведениям, таланты дядюшки Агиса высоко оценили столичные волшебники…
– Вы правильно изъясняетесь, и в вашей речи не слышно акцента, хотя по всем признакам – вы ортодокс из западных, – почесал переносицу маг. – Но эти мечи здорово сбивают меня с толку… И тем не менее вы, кажется, принадлежите к учёному сословию?
– Имею честь быть магистром философии и доктором естествознания Смарагдского университета! – Поклон Рема стал чуть глубже.
– Я и сам своего рода магистр. Магии, правда, но… Эрнест Чертополох – к вашим услугам! – Маэстру Чертополох также изобразил вежливый поклон. – Я работаю с Агисом и скажу откровенно – он больших талантов человек.
– И редкого дара алхимик, – усмехнулся Буревестник. – Вы можете помочь мне? Я хотел бы увидеть дядюшку Агиса сегодня, понимаете?
– Вы – ортодокс. Вас не смущает визит в Башню Магов? – прищурился волшебник. – Судя по тому, как вы хватались за меч при виде Тауруса, проявления волшбы вам неприятны…
– Меня мало что может смутить, я около года был рабом у гёзов и проводил время, будучи прикованным к веслу, сутки напролёт находился в компании толпы вонючих мужиков, которые ели и срали прямо у гребной скамьи, – мрачно проговорил Аркан. – Вряд ли у вас в Башне найдётся что-то похуже.
– Действительно, – кивнул Эрнест Чертополох и сделал приглашающий жест рукой. – Пройдёмте. Таурус, открой нам калиточку, будь любезен.
Маг пошевелил унизанными перстнями пальцами левой руки. Голова быка на воротах вдруг выпустила сноп пара из ноздрей, бронзовое животное взревело, из металлических пластин, которыми были окованы ворота, проросли мощные ноги с крепкими копытами и упёрлись в каменные плиты, сделали шаг, другой… Усилия фантасмагорического привратника увенчались успехом – калитка открылась!
– Хм! – не сдержался Аркан. – Оригинальный способ…
– Странная идея и не менее странное исполнение, согласен, – кивнул маг. – Но по большому счёту – какая разница? Двери ведь открыты! Заходите, не стесняйтесь!
Буревестник поймал себя на том, что снова рефлекторно вцепился в эфес меча, но сделал усилие, отпустил оружие и зашептал в такт шагам:
– Господь пастырь мой и защитник, и ничтоже меня лишит… На пажитях злачных поселил Он меня, и у тихих вод наставил меня, душу мою обратил к свету, наставил меня на стезю правды…
Шаги молодого ортодокса гулко раздавались под каменными сводами длинного коридора, который никак не мог поместиться внутри пусть и величественной, но не настолько громадной Кесарийской Башни. И здесь маги играли с пространством! Вдоль кирпичных стен, в нишах, можно было увидеть выстроенные подобно почётному караулу одинаковые, отшлифованные до зеркального блеска латные рыцарские доспехи со щитами и мечами. Магические светильники заливали всё вокруг ровным неярким светом, не оставлявшим при этом ни единого тёмного уголка, цветная плитка под ногами складывалась в затейливую, узорчатую мозаику.
Маэстру Чертополох шагал быстро, походкой опытного путешественника, время от времени настороженно оглядываясь. Оборачивался волшебник ровно в те моменты, когда Аркан заканчивал читать один псалом и принимался за другой. Такое его поведение не осталось незамеченным – Буревестник прекрасно знал, как действуют на магов строчки из Писания!
Наконец коридор закончился, и притом – весьма неожиданно. Обширный холл, куда привёл Рема провожатый, выглядел вполне респектабельно: стойка, за которой расположился приличный маэстру в ливрее, диванчики, столики, за некоторыми из них некие люди и пара эльфов пили ча или ко и вели беседы. Вдоль стен стояли мягкие и удобные кресла, в одном из них устроилась ухоженная и явно обеспеченная дама в пышном платье с кринолином, кругом – изящные вазы, изысканные статуи, живописные полотна, фрески и панно. Как будто здесь размещалась очень дорогая гостиница, а не оплот одарённого сословия!
Чародей-провожатый прошёлся по залу и вежливо поздоровался с каждым из ожидающих людей, демонстративно проигнорировав туринн-таурских ванъяр. По пути он подхватил с подноса на стойке кусочек пахлавы и бокал вина, сунул в рот лакомство, с видимым удовольствием прожевал его так, что медовый сок потёк у него по усам, запил вином, потом утёрся…
– Умеете жить на широкую ногу, м? – прокомментировал увиденное Рем, имея в виду то ли волшебников в целом, то ли сибаритские замашки маэстру Чертополоха.
– Все эти дамы и господа – наши клиенты. Они нуждаются в магических услугах. Кто-то мечтает похудеть, другие желают поправить здоровье, третьи – заказать магический ритуал для улучшения плодородия своей латифундии… – пояснил маг. – Неужели в ваших краях по-другому? Солидные господа требуют соответствующего уровня комфорта…
– В наших краях… – Рем почесал щетину. – В наших краях те, кто мечтает похудеть, меньше едят и больше времени проводят за физической работой или тренировками с оружием, а чтобы поправить здоровье – обращаются к лекарю или едут на воды. Что касается улучшения плодородия, так в землю вносят перегной, навоз и селитру и пользуются стальным плугом. Улицы мы, кстати, предпочитаем подметать вручную, не измываясь над погодой каждый вечер.
– А, так вы из Аскерона! Или – из Первой Гавани? Нет, пожалуй, всё-таки из Аскерона. Это может быть интересно… – Чертополох смотрел на Буревестника, как на некую любопытную животинку в зверинце. А потом вдруг щёлкнул пальцами, и перстни на его руке засверкали просто нестерпимо. – Милейший! Да, да, я к тебе обращаюсь, болван за стойкой! Немедленно отправь сообщение заведующему алхимической лабораторией! Да, бестолочь, прямо сейчас! Рем из Аскерона прибыл к маэстру Агису, и им необходимо встретиться немедленно.
Буревестник мог только удивляться такому контрастному поведению мага, но предпочитал помалкивать – пока что всё шло так, как и было задумано. Он – в Башне, Агис скоро об этом узнает. Суетиться незачем.
– Присядьте тут, на креслах. И снимите уже портупею с мечами, здесь вам ничего не угрожает. Никому ничего не угрожает, это ведь Кесарийская Башня Магов! – явно с гордостью проговорил Чертополох. А потом повернулся к портье в ливрее, который стоял за стойкой: – И, болван, принеси уже моему товарищу хорошего ко и пахлавы! И не пялься так, это – большой человек, целый магистр философии и доктор естествознания! Ты, дубина, много видал докторов наук в этих стенах? То-то же, тетеря! Так что пошевеливайся!
Аркан никогда и предположить не мог, что благодаря учёной степени сможет отведать пахлавы и напитка из зёрен ко за счёт магического сообщества Кесарии. Вот уж воистину – не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь!
– Я думаю, мы с вами ещё встретимся, доктор Рем из Аскерона, который предпочитает хранить инкогнито… Если вы друг Агиса, то, возможно, встреча будет гораздо более скорой, чем вы можете себе представить… – Маэстру Чертополох хлопнул Аркана по плечу и, взмахнув полами своего расшитого плаща, вдруг ушёл в стену.
Такими штучками удивить Буревестника было невозможно с тех самых пор, как он свёл знакомство с Сибиллой. Так что Аркан дождался, пока принесут горячий ароматный ко и медовые сладости, и на секунду удержал за руку портье.
– Мне стыдно за поведение моего невольного спутника, – сказал аскеронский герцог, положил на стол серебряную монету и подвинул её пальцем вперёд. – Он неправ. Примите в качестве извинения. Если есть такая возможность – я бы почитал газету… Найдётся что-нибудь свежее?
– Маэстру, с вами приятно иметь дело, – кивнул этот пожилой уже, солидный человек, не похожий ни на болвана, ни на тетерю. Монета пропала где-то в недрах ливреи в мгновение ока. – Есть «Кесарийский листок», его издают популяры…
– Пусть будут популяры, – кивнул Аркан. – Если пишут не занудно.
Иногда сторонний взгляд на вещи более чем полезен. Водоворот событий, который раскручивался в имперской столице, становился всё более сложным и запутанным, и не утонуть в нём и сделать всё, что задумано, теперь казалось Рему гораздо более сложной задачей, чем в самом начале путешествия.
В любом случае – ожидать встречи со смарагдским кабатчиком-алхимиком он намеревался с комфортом. Почему бы и нет? Как говаривал Децим – ситуация располагает!
* * *
– О-о-о-о, мальчик мой! – Агис за то время, что Рем не видал его, поседел, обзавёлся залысинами, но был всё так же громогласен и многословен. – Как ты возмужал! И докторскую степень всё-таки получил, подумать только! Дай-ка я тебя обниму, мальчик мой, обниму – и поздравлю как следует!
«Мальчик мой» – так он всегда называл Аркана. И если тогда, несколько лет назад, для молодого аскеронца такое обращение казалось приемлемым – в конце концов, кабатчик взял юного студента под своё покровительство, дал ему кров и работу и помог освоиться в Смарагде, – то теперь никакой другой реакции, кроме ироничной улыбки, оно вызвать не могло. «Мальчик» был на полторы головы выше своего бывшего покровителя и едва ли не в два раза шире в плечах, да и успел повидать за эти годы больше, чем Агис – за всю свою жизнь.
Алхимик спешно разгребал завалы в своей захламлённой лаборатории и попутно сыпал вопросами, отвечать на которые не требовалось:
– А как там Зайчишка? Знаю – вы с ней сблизились, она мне писала… Такая умная, хорошенькая девочка, ты уж не упусти её, да? И не задирай нос, что теперь доктор, она хоть в университете не училась, но умненькая! Атерна дал ей хорошее домашнее образование! А сам зятёк что? Всё так же бряцает оружием и видит во всех врагов? Удалось вам хоть о чём-то поговорить кроме алебард и шапелей? Он всегда готов вцепиться в глотку соседям! Надо жить в мире, в мире! Смарагда – благословенный город, где все уживаются, не то что здесь, в этой проклятой Богом Кесарии! Сырость, мерзость, снобизм, подозрительность, интриги, вечная подковёрная грызня… Знаешь, это может кончиться большой кровью, а я не люблю кровь, помнишь, мой мальчик?..
Аркан помнил. Кабатчик заказывал у мясников разделанные туши и никогда даже курице сам не отрубал голову. Не было числа его странностям… И обширное помещение, которое выделила Кесарийская Башня для его алхимических опытов – оно явно говорило о том, что странности эти прогрессировали. Ни о каком порядке и чистоте, как это было заведено у Габи в Смарагде, тут говорить и не приходилось. Берлога сумасшедшего гения – вот на что походило обиталище Агиса.
Сам он расхаживал по лаборатории в своём обычном наряде, состоящем из алой рубахи, кожаного фартука и популярских штанов пузырями, передвигал и перекладывал книги, колбы, приборы и какие-то мелкие предметы с места на место и всё никак не мог остановиться.
– Ты уж прости меня, что я не смог дальше отправлять тебе териак! – Наконец он освободил два стула, на один усадил Буревестника, на другой – взгромоздился сам. – Мне тут предложили такую работу, такую… Дефолианты, ауксины, фумиганты и прочее, и прочее, и невероятно огромные объёмы, так что… Едва справляюсь. Ещё и четырёх глиняных приставили мне в помощь! Тупицы, каких свет не видывал, но простейшие операции выполняют с математической точностью! Перемешать, добавить точное количество, соблюсти технологию – в этом им нет равных.
– «Глиняных»? – удивился Рем.
– Вот эти вот глиняные маэстру! – Алхимик потыкал пальцем в попарно стоящие у дверей и окна статуи.
Они выглядели точь-в-точь как имперские легионеры, только вылепленные из глины и обожжённые в печи. Кирасы, шлемы, поножи и наручи – всё терракотового цвета, керамическое.
– Это големы, – пояснил Агис. – Здесь, в Кесарии, маги слегка повёрнуты на идее сделать из неживого живое. Ну, ты видел Тауруса на воротах… Есть и более смелые эксперименты.
– Живое из неживого может создавать только Господь, – нахмурился Аркан. – Остальное будет не жизнью, а пародией, ущербной и зловредной!
– Ну… Я бы не стал называть големов живыми. Они скорее машины на магическом ходу, чем глиняные люди. Эй вы, а ну – за работу! – крикнул Агис. – Первый – навести порядок на верстаках по схеме номер три! Второй – подмести и вымыть пол! Если попадутся предметы – выставить на верстак, чтобы первый включил их в схему номер три.
Големы зашевелились и принялись за дело.
– Они очень-очень тупые. Даже не так: тупость – это свойство ума, когда он плохо работает. Этим же рассудок не нужен, они руководствуются только командами, определённой их последовательностью. Зато память хорошая, и никого, кроме меня, они слушаться не будут. Скажу побить тебя – побьют! – заявил бывший кабатчик.
– Не побьют. Думаю, я с ними справлюсь. – Всё-таки глиняные солдаты не выглядели слишком прочными, и Рем был уверен: у него получится обрубить им конечности скимитаром. – Что же заставило вас, дядюшка Агис, так спешно покинуть Смарагду и обосноваться здесь? Мы ведь с вами так хорошо сотрудничали…
– А что заставило тебя связать жизнь с Орденом зверобоев, Рем? – Выражение лица Агиса стало серьёзным. – Я ведь знаю, зачем нужен териак! И объёмы, которые поставляет тебе Габриэль – они слишком большие для личного пользования. Атерна сообщил мне, кто ты такой на самом деле, мой мальчик…
– В самом деле? – Аркан даже расслабился.
Раз алхимик всё знает – то к чему маскарад? Можно действовать напрямую и…
– Ты – один из основателей Ордена и охотник на чудовищ! – выпалил Агис. – И иногда работаешь на Деспота Аскеронского. А потому – у нас с тобой общие враги, мальчик мой… О да, как бы странно это ни звучало – у Кесарийской Башни Магов и его превосходительства Сервия Аркана Старого, Деспота Аскеронского, один и тот же враг…
Буревестник снова напрягся. Агис никогда не лез в политику, что же случилось теперь? Глаза Аркана буравили смарагдского кабатчика тяжёлым фамильным взглядом.
– Проклятые эльфы! – вскричал алхимик. – Помнишь, я говорил тебе, что вся моя семья погибла, да? Моя жена, мои дети… Они мертвы, десять лет как мертвы… О, мои дети! Их забрали на потеху себе проклятые туринн-таурские нелюди! И теперь, когда в рядах одарённого сословия здесь, в Кесарии, и в других Башнях наконец укрепилось понимание того, что остроухие делают с нашей Империей, – им понадобилось оружие. Действенное, страшное! И я дам его, дам столько, что ванъяр захлебнутся в собственных испражнениях и проклянут тот день, когда вышли из своих северных лесов! Я не люблю кровь, но эльфы ею умоются…
«Дефолианты, ауксины, фумиганты…» – рефреном отозвались в голове Аркана слова Агиса, которые он произнёс в самом начале беседы.
– И знаешь что, мальчик мой? Я очень рад, что ты здесь! И надеюсь, что прибыл не один и твои товарищи из Ордена зверобоев – такие же смелые и воинственные люди, как и ты! Скоро, очень скоро мне понадобятся решительные помощники… – С алхимиком что-то явно было не в порядке, движения его казались лихорадочными, глаза горели безумным огнём. – Знаешь что? Я дам тебе денег. Крупную сумму. Мальчик мой, это дело первостепенной важности! Тебе нужно будет пойти в ратушу и найти эдила Ауррэче… И взять у него план зелёных насаждений Кесарии! Обязательно – с пометками, когда и кем они были высажены. Заплати ему деньги, столько, сколько он скажет – и принеси бумаги мне. Моя благодарность не будет знать границ! Териак? Тебе нужен териак? Я дам тебе сколько угодно териака и много, много других зелий – чистых, не магических, какие можно употреблять ортодоксу! Нужны деньги? Будут и деньги… Главное, помоги мне в этом и в парочке других дел.
Аркан был заинтригован. Всё-таки, несмотря на все свои странности, кабатчик Агис, каким его знал Рем, всегда отличался крепостью рассудка и не был замечен в горячности и непредусмотрительности. В его словах и действиях крылась какая-то тайна – ещё одна. И Буревестнику не терпелось сунуть в неё свой нос.
– Я найду этого эдила, дядюшка Агис, – кивнул он. – И принесу вам бумаги. Назовите мне ваш домашний адрес, поскольку в Башню магов я больше ни ногой… И вот что – письма от Габи всё-таки прочтите. Она по вам сильно скучает!
Глава 3
Правила игры
Ратуша впечатляла. Каменное четырёхэтажное строение с башней, огромными часами с великанскими стрелками, черепичной крышей и вечно снующими туда-сюда через несколько дверей магистратскими служащими помогало составить некоторое представление о сложности и насыщенности городской жизни Кесарии.
Рем разглядывал главное здание столицы из тёмного, заплёванного и загаженного проулка, который змеился меж двух мрачного вида контор – каких-то казённых учреждений с засиженными мухами окнами. Просто пойти туда и заорать: «Где тут эдил Ауррэче?»
Нет, план был совсем другим. Мимо этого переулка время от времени проходили молодые чиновники – за углом располагалась забегаловка, где продавали лёгкие закуски, спиртное, ча и ко. Аркан намеревался заговорить с кем-то из этих канцелярских крыс или в крайнем случае – затащить в проулок и выудить всю информацию силой или деньгами.
И Буревестник уже присмотрелся к юноше печального образа в засаленном и заляпанном чернилами вицмундире, когда над ухом его раздался хорошо знакомый, но порядком подзабытый голос:
– Кажется, ваше высочество, мы с вами нацелились на одну дичь! Вы всё такой же целеустремлённый, бесстрашный и беспечный, как и в предыдущие наши встречи…
– Не такой же, маэстру Гонзак. – Буревестник чуть шевельнул лезвием засапожного ножа, чтобы тот ощутил его в опасной близости от солнечного сплетения. – Чуть менее беспечный, чем раньше. Я за последнее время порядком издёргался, и мне дорогого стоило остановить руку и не выпустить вам кишки. Вас выдала походка – вы хромаете. И запах: дегтярное мыло здесь используют только ортодоксы, а я не стал бы убивать ортодокса, прежде не выяснив причины, по которым он подкрадывается со спины.
– Что поделать, старею, теряю хватку, – вздохнул Диоклетиан Гонзак, выходя из тени. – Зачем вам этот парень?
– Мне нужен не этот парень, а эдил Ауррэче, – не стал скрывать Аркан.
– Вот как? Он ведь заведует зелёным строительством в городе, всеми публичными парками, скверами и садами Кесарии? Очень интересно, очень… А мне именно этот парень нужен потому, что он уже работает на меня… – Гонзак негромко свистнул, и худой неопрятный клерк заозирался.
Разглядев двух ортодоксов в проулке, он, опасливо оглядываясь, направился к ним.
– Отойдём, – сказал Гонзак. – Сначала я решу с ним свои вопросы, а потом вы – свои. Вас моё дело тоже касается, так что, думаю, будет п
