автордың кітабын онлайн тегін оқу Аркан. Книга 3. Кровная месть
Евгений Капба
Аркан. Книга 3. Кровная месть
© Капба Евгений
© ИДДК
Содержание цикла "Аркан":
Книга 1. Седьмая вода
Книга 2. Время перемен
Книга 3. Кровная месть
Книга 4. Раскаты грома
Глава 1. Смерть маркиза
Аркан наклонился над водной гладью и на секунду замер, залюбовавшись звёздами, отражёнными в поверхности пруда. Кровь, капающая с лица и волос баннерета, испортила картину, пустив рябь и спугнув яркие небесные огни. Багровая муть расползалась по искусственному озерцу, разрушая волшебство этого заброшенного людьми места.
Рем ударил ладонями по воде, потом сложил руки лодочкой, зачерпнул и, отфыркиваясь, принялся умываться. Боли он не чувствовал, так что надеялся – кровь не его. Рубка выдалась знатная, они столкнулись с латниками молодого маркиза Викто́ра дю Жоанара, кузена старого флотоводца Франсуа, так кстати помершего во время чехарды с наследниками аскеронского скипетра. Этот новый маркиз к герцогскому престолу отношения не имел и ел с руки у дю Массакра. А ещё – был надменным сукиным сыном. За это и поплатился.
– Монсеньор! Монсеньор Аркан! – раздались зычные голоса.
Его искали. В лесу, на который стремительно опускалась ночь, виднелись красные отблески факелов – верная дружина прочёсывала местность в поисках пропавшего сюзерена.
– Твою-то мать! – Предстать перед своими людьми в окровавленном виде Рему не улыбалось, а потому он оперся руками на каменную кладку запруды и сунул голову в воду, благо она была холодной и кристально чистой. – Бр-р-р-р-р!!!
Отряхиваясь подобно дикому зверю и на ходу пытаясь смахнуть руками воду с лица, волос и доспехов, Рем Тиберий Аркан зашагал навстречу дружинникам.
– Монсеньор! – Шарль и Луи, сержанты-ветераны, по лесной дороге скакали на лошадях к своему господину, чадящие факелы в их руках сыпали алые искры на сырой после недавнего дождя подлесок.
Лица всадников выражали явное облегчение: они нашли сеньора первыми! Всё-таки поиски продолжались довольно долго, в погоне за дю Жоанаром баннерет оторвался от своих людей и, прикончив маркиза, некоторое время плутал по лесу. Так что у сержантов был повод для радости – Аркан жив и твёрдо стоит на ногах! А то, что наречённый герцог мокрый до нитки, так это дело житейское. Всякое бывает!
Рем махнул рукой воинам и шагнул под сень могучего дуба. Здесь топтался на месте мощный буланый жеребец. Скакун прядал ушами и недовольно фыркал – ему не дали напиться, а ведь сладкая студеная вода была совсем рядом! Рем взлетел в седло ухватившись за луку, выхватил из ременной петли знамя и, уперев древко в стремя, тронул пятками бока коня.
Сержанты поравнялись с ним чуть погодя и следовали справа и слева, прикрывая от возможной угрозы из тёмных зарослей: в чаще могли скрываться недобитые враги.
– Что там, маэстру? – Вода капала с волос на кирасу и здорово раздражала Рема.
– Враг разбит, захвачены богатые трофеи… Две дюжины комплектов латных доспехов справных – только ремешки заменить, ещё десяток совсем побиты – нужно чинить. Да лошади, да амуниция, да воинский припас… – Луи уже изучил хозяйственную натуру своего господина и потому говорил то, что Аркан хотел слышать. – Потери у нас невелики – семеро тарвальских убито да десятеро ранено, Доэрти ими занимается. Из наших – трое раненых. Есть и пленные, пара десятков, из них, кажется, двое или трое знатных, можно взять хороший выкуп!
Баннерет кивал, а когда речь зашла о потерях – помрачнел. Да, не бывает войны без погибших, но… Эти люди – тарвальцы – поверили в него! И не прошло и двух недель, как среди них появились убитые.
– Запишите имена погибших, мы передадим долю в добыче и положенные выплаты их семьям… Хотя нет! Этим займётся Скавр. Он местный, ему будет проще… Для вас другое задание: как доберёмся до лагеря – ты, Шарль, оповести командиров, что утром, сразу после завтрака – общее построение. Обойди палатки. – Рем повернулся ко второму воину. – А ты, Луи, возьмёшь полдесятка верховых и вернёшься к тому пруду: у мельничного колеса валяется Жоанар. Надо доставить его тело близким…
Сержанты переглянулись.
– Сделаем, монсеньор. Как быть с имуществом маркиза?
Рем посмотрел на свои руки: снова он заработал несколько порезов…
– Доспех и лошадь принадлежат победителю! Я примерю его перчатки. Коня – если поймаете – получит кто-то из дружины. Латы тоже пригодятся. А это… – Рем чуть наклонился в седле и нашарил в перемётной суме тяжёлую золотую рыцарскую цепь, ранее принадлежавшую маркизу. – Это разделим и передадим семьям погибших.
* * *
Труп Виктора дю Жоанара привезли через какие-то полчаса. Аркан за это время успел снять с себя доспехи и умыться по-человечески.
– Однако! – Скавр Цирюльник заглянул под заляпанную кровью материю. – Вы его знатно искромсали, ваше высочество!
Все тарвальцы и сам баннерет Скавр звали Рема не иначе как «высочеством» и «герцогом», и плевать им было, что скипетр лежит где-то во дворце в Аскероне, а церемония миропомазания не проводилась. И тем паче местным ортодоксам плевать было на претензии дю Массакра и Закана.
– Не нужно было ему лезть в бутылку. – Аркан стоял на пороге своего шатра. – Я не враг Жоанарам, я не убивал его дядюшку. Этого молодчика подвело самомнение, он подумал, что с полусотней латников может чувствовать себя в безопасности где угодно… Виктор вёл себя грубо и нагло, оскорблял меня, мою семью, ортодоксальное учение… Он, пожалуй, мог бы так себя вести, будь у него полтысячи конных латников, да и то… Здешний лес – не лучшее место для лихих кавалерийских наскоков.
– Ха! – Лидер тарвальцев ударил себя по бедру кулаком. – Зато отличное место для засад и фланговых ударов! Но это ведь совсем не по-рыцарски, ваше высочество.
Он прищурил глаза и ждал ответа, этот матёрый человечище, известный как Кровавый Цирюльник из Тарваля.
– А среди нас есть хоть один рыцарь? – усмехнулся Рем. – Сходим к кашеварам, брюхо сводит! И к Патрику – мало ли что-то нужно раненым?
Лагерь раскинулся в дубовой роще, палатки тарвальских ополченцев и дружинников Аркана стояли вперемешку. Сейчас, через пятнадцать дней после высадки Рема Тиберия Аркана в Гагарочках, его воинство составляло почти пять сотен человек, и воины продолжали прибывать. Тарвальцы разослали гонцов во все окрестные селения, и крепкие, тёртые жизнью мужчины в кожаных доспехах, шапелях и с оружием в руках постепенно собирались под сень вековых дубов.
Среди ополченцев не было юношей со взором пылким и убелённых сединой старцев – только пожившие, состоявшиеся люди, которые могли похвастать взрослыми наследниками и зажиточными хозяйствами. Отправлять в боевой поход молодёжь? Нет уж, этим ортодоксы не грешили. Молодое поколение под руководством стариков оставалось оборонять дома и семьи! Уберечь близких от гнева оптиматов – эта задача была не менее важной, чем посадить на трон в Аскероне своего герцога. По крайней мере, именно так объясняли молодым и горячим парням непростое решение их отцы и дяди. А сами понимающе переглядывались: навоюются ещё, пускай сначала сыновей нарожают! Таков был обычай ортодоксов. Конечно, если бы угроза была катастрофического характера – нашествие орочьей орды или набег фоморов, – тогда встали бы все как один! Но в нынешней ситуации ничего более разумного, чем следование заветам предков, придумать было нельзя.
Рем и Скавр пробирались к полевой кухне в темноте, мимо палаток, и волей-неволей слушали разговоры воинов, которых ещё не сморил сон.
– …понял теперь, почему он про сапоги и сухари, пилы да заступы говорил больше, чем про тактику и стратегию? – Хриплый голос одного из бывших гребцов, освобождённых из рабства командора Зипелора, раздавался от небольшого костерка, который плясал в вырытой под корнями дуба ямке.
– Пожалуй что и да… Оно конечно, латников бить сподручнее на сытый желудок и с сухими ногами… – откликнулся второй, помоложе.
Всё-таки в войске Аркана имелись юноши – тоже из невольников.
– И когда на них впереди тебя сначала дерево падает… – закивал третий – молодчик с совершенно бандитской рожей. – А я всё думал: неужто из квартирмейстера может выйти путный командир?
Два баннерета, не сговариваясь, обошли костёр стороной. Рем чувствовал где-то внутри себя глубокое удовлетворение: не то чтобы ему требовалось одобрение всех своих действий… Но понимание того, что ему служат не бездумные болваны, мечтающие только об очередной порции пайки и вина и выдаче жалования, а склонные к анализу и обдумыванию окружающей действительности воины – это определённо грело душу.
* * *
От полевой кухни шёл аромат гречневой каши с мясом и подогретого вина – раскрасневшийся от жара повар выплясывал вокруг двуколки, на которой располагалась металлическая двухкотловая конструкция – полевая кухня, привычная для имперских легионов.
– Запасливый у вас народ в Тарвале живёт! – обернулся к Скавру Аркан.
– А то! – самодовольно осклабился Цирюльник. А потом широкими шагами пересёк полянку и очутился возле самых котлов. – Ну-ка, маэстру, дайте и нам с его высочеством отведать вашей стряпни…
Завидев Рема, бойцы вскакивали со своих мест, пытаясь понять, куда пристроить тарелки и ложки.
– Друзья, лучше садитесь – и я присоединюсь к вам. Вы только из караула?
– Так точно! – бодро отрапортовал коротко стриженный бородатый ортодокс. – Нас сменили ребята этого южанина, как бишь его… Шимуса? Второй десяток из дружины вашего высочества!
Скавр взял две полные миски каши у повара и передал одну из них Аркану. Под одобрительными взглядами ортодоксов Рем поставил её тут же, у костерка, снял с пояса свою личную ложку, подошёл к рукомойнику, закреплённому на дереве, совершил ритуальное омовение рук, потом прошептал, глядя на огонь, короткую молитву и только после этого принялся за еду.
– …говорил же, герцог – наш! – Один ополченец ткнул в бок другого.
Каша была выше всяких похвал. Рем уплетал её за обе щеки, с благодарностью приняв кружку со сладким настоем листьев ча. Некоторое время на поляне слышалось только бряканье ложек о посуду и сытые вздохи.
– Кашевару – виват! – воскликнул Аркан, отсалютовав ложкой в сторону полевой кухни.
– Вива-а-ат!!! – подхватили бойцы.
В этот момент на поляне появились Оливьер с Патриком Доэрти. Южанин выглядел измученно – ещё бы! Штатным хирургом воинство Рема пока не обзавелось, хотя среди ортодоксов и было несколько человек, смыслящих в медицине – например, тот же Скавр. Но львиная доля заботы о раненых легла на плечи неугомонного орра.
– Нашёлся! И дю Жоанара прикончил самым зверским образом, – увидев Аркана, прокомментировал бывший купчина. – А теперь сидит и ест гречку с говядиной. Посмотрите на него! И это предводитель боголюбивого ортодоксального воинства?
– Гречка что надо! – откликнулся баннерет. – Вон у кашевара попроси. Поешьте, попейте, а потом делами займёмся! Вечно в дубраве сидеть мы не будем, настало время действовать…
Дождавшись, пока соратники потрапезничают, Рем самолично вымыл за собой посуду и отдал миску кашевару, а потом проговорил:
– Где у нас пленные? Кто-то из них в состоянии разговаривать?
– Трое благородных, – кивнул Патрик. – Один из них – вроде как даже какой-то родственник дю Жоанаров. Гонору у него – через край!
– Через край, говоришь? Ну пойдём посмотрим на этого родственничка… – На самом деле Аркану хотелось спать, но железо нужно ковать, пока горячо.
Слишком уж многое в этих местах было завязано на род маркизов-флотоводцев. Отправляться в поход на Аскерон или на соединение с силами отца и брата и оставить в тылу таких опасных врагов – нет, это недопустимо.
Подошвы ботфортов давили прошлогодние жёлуди и листву, хрустели мелкими веточками, когда Рем со своими офицерами двигался по направлению к госпиталю.
Тут же содержались и пленные: тяжелораненые – в палатках, под охраной, лёгкие – со связанными руками в тени деревьев. Аристократы выделялись богатой одеждой, грязной и окровавленной, холёными лицами, презрительными взглядами. Все трое восседали на корнях старого дуба и тихо переговаривались.
Обычные латники-оптиматы предпочитали по вечной солдатской привычке дремать – ну и что с того, что они оказались в плену? Военная удача переменчива!
– Это вы из того клоповника, что зовётся замком Жоанаров? – Аркан бесцеремонно ткнул носком ботфорта в подошву сабатона одного из пленников-дворян. – Я слыхал, маркиз обнищал и его дом пришёл в упадок, ров используют для слива нечистот, а стены обвалились и поросли мхом, так что захватить его не составит труда… Тем более теперь, когда личная дружина вашего господина разгромлена, а сам он убит мною. Меня зовут Тиберий Аркан, маэстру! К вашим услугам… Представьтесь, чтобы я знал, кого взяли в плен мои люди…
– Буревестник… – прошипел самый старший из пленников. – Проклятый еретик из проклятой семейки… Выскочка! Ничтожество!
Рем снова ткнул ему в сабатон носком ботфорта:
– Ха! Если вас разгромил выскочка и ничтожество, то кто же тогда вы сами? Такие же убогие, как и родовое гнездо? Может быть, вы вовсе не дворяне, а жалкие плебеи, облачившиеся в знаки рыцарского достоинства? За это на Западе полагается смерть, насколько я знаю…
– Я – Мишель дю Жоанар, брат убитого тобой Виктора дю Жоанара, и не будь мои руки связаны, ты ответил бы за свои слова, еретик! – вскинулся кудрявый пригожий юноша.
Этот рыцарь был крепок и силён, по-настоящему богатырских статей, и завалить его смогли, только стащив алебардами с коня и отдубасив древками до потери сознания. Щёки юного вельможи пылали, в карих глазах плескались гнев и отчаяние.
– О, у вас будет такой шанс, Мишель, – отмахнулся Аркан. – Если только ваши родственники в той конюшне, что зовётся замком, смогут собрать достаточно денег для выкупа. Как только это произойдёт – я дам вам сатисфакцию в любое время… Выбор оружия за мной, верно? Это ведь вы призвали меня к ответу?
– Не премину воспользоваться возможностью… – процедил сквозь зубы Мишель дю Жоанар, возможный наследник марки и чрезвычайно вспыльчивый молодой человек.
– Вы не смеете так говорить о нашем доме! – Второй юноша, почти мальчишка, едва-едва вышедший из пажеского возраста, тоже, судя по темпераменту, принадлежал к роду морских маркизов. – Я был под стенами замка Аркан, и ваша берлога не сравнится с цитаделью Жоанаров! Стены в двадцать пять локтей и ров глубиной в три человеческих роста – вы с вашими вилланами и разбойниками не сможете даже приступить к воротам…
Ярость юного Жоанара была велика, с его губ даже срывалась слюна, когда он произносил эту гневную тираду.
– Остынь, Эжен, этот мерзавец не стоит того! – Мишель одёрнул своего младшего родственника, и тот возмущённо засопел.
Патрик и Оливьер недоумённо переглядывались: им было непонятно, для чего Аркан устроил такую некрасивую сцену. Только Скавр Цирюльник – человек весьма опытный и изощрённый, а к тому же ортодокс, – прятал улыбку: он заметил мрачную радость, промелькнувшую в глазах наречённого герцога. И совсем не удивился, когда тот развернулся на каблуках и, не обращая внимания на злобные взгляды оптиматских аристократов, зашагал прочь.
– Маэстру, к утру мне нужно сорок сосновых стволов высотой в тридцать локтей, очищенных от ветвей, и четыре полных воза вязанок хвороста. Новоприбывшие не принимали участия в сражении, верно?.. Пусть поработают, – кивнул своим мыслям Рем.
Он чувствовал, что ещё немного – и свалится с ног, а потому шёл к своей палатке, мечтая добраться до лежака. Офицеры уже разбежались по лагерю – претворять волю сеньора в жизнь, и потому Аркан сильно удивился, обнаружив рядом со своим походным жилищем помимо двух караульных, положенных ему по статусу, ещё одну фигуру – с рукоятями двух мечей, выглядывающих из-за плеч.
– Дю Валье? Какого чёрта? Откуда ты здесь? – Они не виделись несколько недель.
– Господин прислал меня присмотреть за вами. – Эдгар снова превратился в человека-рыбу, холодного и безэмоционального.
И куда только делись те нотки человечности, что проявились во время путешествия на Север?
– Присматривай. – Рем только отмахнулся, у него не осталось сил даже на сопротивление и возмущение.
Он ввалился в палатку, рухнул на жёсткую походную постель и, едва коснувшись лицом скатанного одеяла, провалился в желанные объятия сна.
Глава 2. Дуэль на мосту
Маркизы – товар штучный. На всю Империю таких фамилий было не то десять, не то двенадцать – с самого начала времён, то есть с Пришествия.
Марки – феодальные владения маркизов – располагались на самых опасных участках границы, сухопутной или морской. Замки этих самовластных и могущественных аристократов стояли на Востоке, за Рубоном, на Юге – у берега Зелёного моря, и в Северо-Восточных провинциях, в преддверии Великого Леса – вотчины туринн-таурских эльфов. Везде уровень угрозы заставлял императоров из династии Моро наделять своих верных вассалов особыми полномочиями и обширной автономией, поручая при этом защиту рубежей Империи Людей от одной из самых серьёзных угроз. Дикие племена, орки, эльфы и лесные твари, фоморы и чудовища – вот с чем приходилось иметь дело маркизам. А ещё в список экзистенциальных угроз попали популярские пираты: до последнего времени – личная головная боль дю Жоанаров.
Ещё века полтора назад, когда о вольнице Низац Роск никто и не слыхивал, да и самого учения популяров в подлунном мире не существовало, предки нынешних аскеронских маркизов были самыми обыкновенными баронами, одними из многих – просто замок их располагался на побережье, рядом с удобной гаванью, которую Жоанары использовали по назначению: содержали целую эскадру торговых, рыболовецких, китобойных судов.
Эта эскадра оказалась очень кстати после того, как добрая половина кораблей имперского флота Последнего моря оказалась полностью деморализована популярскими толкователями и обратила оружие против своих адмиралов, положив начало традиции организованного пиратства в шхерах, среди островов и вдоль побережья Империи. Как противовес разрушительному явлению и возникла марка Жоанаров на юге Аскеронского герцогства.
Она граничила с владениями виконтов из именитого рода Флоев, и теперь, когда маркизы выбрали свою сторону и внезапно оказались союзниками своих исконных врагов – гёзов, флот марки пытался осаждать остров Любви. Нанятые дю Массакром популяры понесли чудовищные потери при Гагарочках, так что дю Жоанары скрепя сердце рискнули отправить свои галеры на войну против единственного и неповторимого виконта и его «мальчиков».
Рему Тиберию Аркану обстановка в ближайшей акватории была очень хорошо известна: ловцы жемчуга из Олушей по приказу своего восхитительного и обожаемого господина доносили ему обо всех передвижениях эскадры марки. Потому, выдвигаясь в сторону цитадели маркизов, он почти не скрывался – в замке не оставалось сил достаточных, чтобы помешать ему.
* * *
Весенний свежий ветер трепал штандарты на башнях, гонял по земле прошлогоднюю листву, швырял в лица воинов мельчайшие капли морской воды, донося шум близкого прибоя. Медные горны со стен цитадели едва не захлебнулись, возвещая замершему в осадном положении замку дю Жоанаров о странной процессии у ворот.
Это казалось довольно претенциозным: явиться на вершину холма над морем, к самому мосту через замковый ров, во главе дюжины верховых, которые вели за лошадьми скованных по рукам и ногам пленных. Аркан восседал на своём жеребце, подбоченясь и сжимая в левой руке древко знамени: скрываться причин не было, это, напротив, повредило бы делу! Ну да, в него могли просто пустить стрелу со стены, но… Сейчас замком руководили женщины, и ни одна мать не отдала бы приказ стрелять, зная, что так можно повредить своим сыновьям!
– Гляди, как забегали, – усмехнулся Рем. – Развели суету. Но это им не поможет… Как думаешь, наши успеют?
Патрик Доэрти оглянулся и осмотрел кромку леса, который подступал тут к самому обрыву, не доходя до рва вокруг цитадели маркизов каких-то полсотни шагов. Ров, кстати, действительно был вполне приличный, широкий и чистый – никаких испражнений там не наблюдалось. Сами стены тоже соответствовали: в высоту они если и не достигали тех самых двадцати пяти локтей, которыми хвастал юнец, то совсем чуть-чуть.
– Успеют, – решительно кивнул южанин. – Мы работали как проклятые, так что стоит вам подать знак, и…
В этот момент ворота замка распахнулись и из них выбежала благородная дама в богато украшенном платье. За ней поспевала охрана – полтора десятка молодых людей в коттах гербовых цветов, явно дворян, ещё не достигших рыцарского звания.
– Мама! – выдохнул юный Эжен дю Жоанар.
– Не смей… – оборвал его брат. – Не показывай слабость перед нашими кровными врагами!
Старший пленник всё время молчал, только буравил Аркана свирепым взглядом исподлобья. Наверняка он был самым опасным из всей компании оптиматов, и у Рема имелись большие сомнения по поводу целесообразности выкупа или обмена этого старого воина.
– Эжен! Мишель! Дети мои! Но где же Виктор? – Эта сохранившая остатки былой красоты матрона преодолела мост через ров за какие-то мгновения. – Что с ним?
– Мадам, – Аркан склонил голову – всё же перед ним была женщина. – Виктор погиб от моей руки после того, как пытался напасть на моих людей. А ваши сыновья – мои пленники.
– О Господи, о Господи! О пресвятой Феникс! Вы – Тиберий Аркан Буревестник! О Господи, что же будет? – Матрона буквально заламывала руки и металась между своей охраной и суровыми всадниками-ортодоксами, которые перекрывали ей путь к сыновьям. – Как же это ужасно! Что же будет с Амалией? Что будет со всеми нами?
– Я расскажу вам, что будет. – В голосе Рема звучали металлические нотки. – Вы вернётесь в замок и принесёте мне две с половиной тысячи золотых: по тысяче за каждого Жоанара и пять сотен – за этого маэстру со злобным взглядом; понятия не имею, как его зовут. А ещё – выкатите за ворота три фургона с зерном и один фургон с вином из запасов замка – со старым, выдержанным вином, прошу заметить. Это – за тех латников, которых Виктор обрёк на смерть, попытавшись напасть на мой лагерь. Две дюжины из них живы, и их мигом доставят сюда, к этим воротам, если вы сделаете всё, как я сказал. Их – и тело Виктора, чтобы вы могли похоронить его по своему обычаю.
– О Господи! – только и пролепетала матрона.
– Если же сказанное мной не исполнится – всех пленных казнят как разбойников и налётчиков за нападение на дружинников баннерета Тиберия Аркана, которые не предпринимали никаких враждебных действий по отношению к вам и вашим людям.
– Но вы же… Вы же… Вы убили Виктора! – Женщина прижала ладони ко рту, в испуге от того, что сказала.
Мадам понимала, что охрана не успела бы среагировать, что ортодоксы стоптали бы её конями и зарубили в два счёта, если бы баннерет подал знак… Но этого не произошло: Аркан просто отмахнулся.
– Говорите что пожелаете, я уже сделал большой шаг навстречу – не прикончил этих высокородных бандитов сразу же. Жду здесь, пока солнце не коснётся вершины во-о-он той башенки – тогда кровь Жоанаров снова обагрит землю. – Говоря это, Рем пытался понять, почему испуганные глаза матроны так пристально вглядывались в лицо дю Валье, который, по своему обыкновению, занял позицию чуть слева и позади него.
– Я… Я донесу ваши слова до Амалии! – дрожащим голосом проговорила женщина и, продолжая заламывать руки, убежала в замок.
Охрана, совершенно обескураженная происходящим, устремилась за ней.
– Это Жаклин дю Жоанар, сестра покойного маркиза Франсуа дю Жоанара. А этот маэстру с злобой во взгляде – Жак дю Легрос, её морганатический супруг и отец вот этих двух юношей. – Дю Валье говорил бесстрастно. – Амалия дю Жоанар, урождённая дю Шабри – мать убитого вами Виктора, жена брата маркиза – тоже покойного…
– Продешевил, – сказал Аркан и усмехнулся. – Знал бы, что мы взяли в плен её муженька, попросил бы и за него тысячу.
– Га-га-га-га! – Ортодоксы и вассалы баннерета, уже привычные к шуткам про квартирмейстерскую жилку своего господина, захохотали, сбрасывая напряжение.
– Смейтесь, смейтесь, – гордо проговорил Мишель дю Жоанар. – Надеюсь, баннерет, вы помните про ваше обещание сатисфакции? Как только меня раскуют – мы сойдёмся в бою на этом самом мосту!
– С превеликим удовольствием! – откликнулся Рем и, поймав удивлённый взгляд Патрика, усмехнулся. – Так будет даже лучше.
* * *
Освобождённые раненые воины маркиза со своим мёртвым господином на плечах, фургоны с провизией, какие-то праздные зеваки из замка – всё это создало у крепостных ворот нелепую суматоху и совершенно не соответствовало пафосу происходящего буквально тут же – на мосту. Наследник марки – Мишель дю Жоанар – должен был сражаться с Тиберием Арканом Буревестником, баннеретом, сегодня на закате.
Рем не торопился. Он позволил своему врагу облачиться по-рыцарски: надеть кольчугу и кирасу, наручи, налокотники, наколенники, набедренники и поножи, опоясаться, водрузить на голову тяжёлый шлем с Т-образной прорезью и примерить на руку треугольный щит. Теперь Мишель напоминал штурмовую башню, но баннерета это, похоже, не волновало. Время от времени Аркан поглядывал на кромку леса и на солнце, которое постепенно клонилось к закату.
Когда дю Жоанар ударил мечом о щит, обозначая готовность, Рем принял из рук Патрика шестопёр и взвесил его на левой руке: годится! Меч и шестопёр – пара неклассическая, но когда Арканы были приверженцами классики? По сравнению с оптиматом, Рем снарядился легко: стальной была только кираса да латные перчатки, принадлежавшие ранее почившему в Бозе Виктору. Кожаный доспех, предпочитаемый ортодоксами, не стеснял движений, и это было именно то, что требовалось сегодня.
– Да исполнится кровная месть! – вскричал Мишель дю Жоанар. Он уже успел хлебнуть вина с пряностями из поднесённой пажом фляги и потому излучал отвагу. – Я убью тебя, Аркан Буревестник! Тебя – и твоего отца, и твоих братьев, одного за другим, как ты убил моего дядю и брата!
И ринулся вперёд.
Вообще-то такое поведение являлось нарушением дуэльного кодекса: секунданты не объявили о начале поединка. Но Рему было наплевать: он устремился навстречу рыцарю и в нужный момент прыгнул, нанося удар обеими ногами в щит врагу. ДАНГ! Закованный в броню юноша не удержал равновесия и рухнул на камни моста. Зрители хором ахнули.
– Видит Бог, я не желал зла дю Жоанарам, но – вы напали на меня! – Рем крутанул меч и шестопёр в руках. – Я не убил вас, хотя вы были в моей власти – но вы заговорили о кровной мести. Я не видел вашего замка ни разу в жизни – а вы уже успели осадить мой родной дом. Не просите меня более о милосердии!
Молодому Аркану самому было смешно от уровня драматизма речи, которая лилась из его рта. Но, как говаривал Децим, «ситуация располагала». Нужно было тянуть время! А потому баннерет дождался, пока дю Жоанар встанет, и атаковал, нанося удары мечом и шестопёром – поочерёдно. Нет, он не был обоеруким воином, но лупить увесистой железной палицей по щиту врага – тут много умения не требовалось. Четверть часа он точно сможет играть в эти игры – дыхания и крепости мускулов хватит!
Грохот стоял такой, как будто на мосту открылся филиал аскеронского цеха жестянщиков. Рем крутил пируэты, вертел восьмёрки и спирали клинком, сбивая врага с толку, и бил, бил шестопёром, не давая Мишелю продыха. Аркан пользовался тем, что травмы, полученные во время пленения, и бессонная ночь в лагере ортодоксов пошатнули организм этого силача, и выматывал его, отскакивая и уворачиваясь от редких выпадов оптимата.
Сам-то баннерет умудрился поспать до самого утра, отлично поужинать и плотно позавтракать и не плёлся со скованными ногами за лошадью несколько вёрст. Так что в другой день Мишель дю Жоанар, вероятно, и смог бы одолеть Аркана Буревестника – но не сегодня! Несправедливо? О да! Но Аркан и не думал о справедливости.
Заполошные крики и медные голоса горнов над воротами раздались неожиданно – когда нижняя кромка багрового солнечного диска едва-едва коснулась поверхности моря.
– Измена! Измена! – орали на стенах. – Нападение!
И он, чёрт побери, сделал это! Мишель дю Жоанар просто взял – и обернулся! Обернулся посмотреть – о чём же таком орут люди из замка. И закономерно получил шестопёром под коленку и рукоятью меча – в самую Т-образную смотровую щель шлема. Хрустнуло так, что у Аркана засвербели зубы. Рему понадобился ещё один удар – шестопёром по голове, чтобы опрокинуть своего врага навзничь.
– Бар-ра!!! – заорал он и указал мечом в сторону всё ещё открытых ворот цитадели, где толпились в панике зеваки, тщетно пытаясь протиснуться между фургонами с зерном, которые волей будущего маркиза придержали на мосту до завершения дуэли.
Три десятка всадников, возглавляемые сержантами Шарлем и Луи, ринулись от леса к мосту. Патрик Доэрти, Эдгар дю Валье и Скавр Цирюльник с отборными воинами-тарвальцами были уже тут – подле своего господина, прикрывая его щитами и сопровождая в сумасшедшей атаке на ворота. Почему это стало возможным?
Потому что ортодоксы, сколотив из сосновых стволов лестницы, наконец-то дотащили их до кромки леса и устремились на штурм одновременно с двух сторон как раз в тот момент, когда пламенеющее солнце готово было закатиться за горизонт. Атаке подверглись самые дальние от ворот участки стены. Воины в кожаных доспехах и шапелях тащили на спинах вязанки хвороста и длинные лестницы. Бегом они преодолели открытое пространство, забросали ров и полезли вверх, пользуясь тем, что большая часть гарнизона сгрудилась на барбакане, наблюдая за ходом дуэли.
Если бы среди воинов дю Жоанаров было больше опытных латников… Если бы Виктор не погиб и вместо леди Амалии и леди Жаклин обороной руководил мужчина – хотя бы тот же дю Легрос, который подбадривал своего старшего сына воинственными криками на мосту… Если бы, если бы!
* * *
Сеча в воротах была страшной. Дю Легрос всё-таки сумел сплотить вокруг себя несколько юных воинов и замковых стражников, чтобы дать отпор ортодоксам и аркановским дружинникам. Теснота, фургоны – всё это не позволяло опустить решётку и закрыть ворота и при этом сводило на нет численное преимущество нападающих.
Увидев, что установилось шаткое равновесие, которое вот-вот могут переломить набегавшие из донжона воины-оптиматы, Рем оскалился: чёрт знает как обстоят дела на стенах, они должны выбить врага из ворот прямо сейчас!
– Хо-о-оп!!! – заорал он.
Дружинники – те самые, из ребят Оливьера, которые ещё помнили ужасы красного корабля, и другие, перенявшие опыт у старших товарищей, – синхронно шагнули вперёд, толкнули щитами в едином порыве и выдохнули:
– Давай-давай!
– Хоп! – Снова шаг и снова удар щитов, сбивающий с ног, ошеломляющий…
Короткие колющие выпады фальчионами и мечами – и слитный рёв:
– Давай-давай!!!
– Хоп! – Рем сменил шестопёр на трофейный щит и теперь толкал в одном ритме с соратниками.
Когда свод воротной арки закончился и впереди замаячил внутренний дворик замка, Эдгар дю Валье, прикрывавший тыл и приканчивавший вражеских подранков, выкрикнул:
– Ступеньку!
Аркан понял его без лишних слов, выдохнул:
– Смена! – и, убедившись, что его место в строю занял Шимус – один из неугомонных южан-орра, встал на одно колено и хлопнул себя по плечу латной перчаткой. – Давай, Эдгар!
Дю Валье разбежался настолько, насколько позволяло тесное пространство под барбаканом, с силой оттолкнулся от подставленного Ремом плеча и взмыл ласточкой в воздух, преодолевая линию сражающихся. Сделав сальто в полёте, рыцарь-ренегат, едва коснувшись ногами каменных плит замкового двора, закрутился среди обороняющихся стальным вихрем у самой земли, подрубая ноги и создавая целую просеку в рядах воинов марки.
В брешь кинулись ортодоксы, сражение превратилось в свалку, и чаша весов склонилась в сторону более многочисленных и свежих воинов Аркана. Вырвавшись на простор двора, Рем огляделся – на башнях замка трепетали чёрные знамена с красным черепом, из бойниц выбрасывали тела в коттах цветов дю Жоанара.
– Подлец! О, подлец! – На каменных плитах лежал дю Легрос, и изо рта его текла кровь. – Ненавижу…
– Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: «разрушайте, разрушайте до основания его!» – Рем не знал, кто такой Едом, и слыхал о Иерусалиме только в прежних легендах, но здесь, на поле битвы, в отблесках разгорающегося пламени твердыни дю Жоанаров, эти слова из Писания пришли ему на ум сами собой. – Вы сами выбрали такую судьбу, обратив своё оружие против Арканов и приступив к нашему замку вместе с дю Массакром!
«Кровная месть» – эти слова были произнесены не им. Не он начал вендетту… А закончить её можно было только одним способом: убить всех, кто может обнажить оружие против его отца, братьев, сестры. А значит…
– Отправляйся в ад, дю Легрос! – сказал Рем устало и с размаху воткнул клинок под забрало рыцарю.
Донжон пал спустя четверть часа – у него просто не осталось защитников.
Глава 3. Визиты
Игры кончились – к бывшей резиденции маркизов дю Жоанаров, которая, как оказалось, носила поэтичное название «Цитадель Чайки», маршировала армия коннетабля Бриана дю Грифона.
Стальная змея, состоящая из людей, лошадей, доспехов, клинков и знамён, вилась по лесной дороге, постепенно взбираясь по пологому склону холма к замку. Аркан прикинул, что армия коннетабля состояла никак не меньше чем из пяти или семи тысяч воинов. Бок о бок двигались герцогская гвардия и так называемые «вассалы короны», нетитулованные имперские рыцари-башелье, которые получали свои наделы за военную службу, присягая только и исключительно императору.
Последние три десятка лет императоров в Кесарии попросту не было, и башелье предложили свои услуги местным правителям, клянясь в верности не конкретному человеку, а скипетру – княжескому, герцогскому… Теперь их следовало называть не «вассалами короны», а «вассалами скипетра». На взгляд Рема, это было несусветной глупостью: а если скипетр возьмёт больной ублюдок типа дю Массакра и прикажет сжигать деревни с жителями или мучить маленьких детей?
Так или иначе – местоблюстителем герцогского престола по обычаю всегда был коннетабль, так что и армия подчинялась ему. Кроме герцогских сил, дю Грифон вёл с собой и личную дружину – знамёна с его эмблемами в виде мифического полуорла-полульва виднелись в самом авангарде. Гремящей и пылящей колонной войско приближалось к взятому несколько дней назад замку дю Жоанаров. Его, Рема Тиберия Аркана Буревестника, замку!
– Монсеньор! – Это обращение на западный манер порядком раздражало баннерета, но деваться было некуда – ещё сильнее его бесило «ваше высочество». – Монсеньор! Какие будут приказания?
– Накройте стол прямо тут, на барбакане. Я так и не попробовал знаменитого жоанарского выдержанного вина! И пошлите кого-нибудь… Шарль, попроси маэстру Доэрти встретить коннетабля. Патрик – благородный и тем паче – капитан, моя правая рука… Это будет прилично. Пусть пригласит дю Грифона сюда, ко мне. За обедом переговоры пойдут гораздо продуктивнее…
– Переговоры? – Шарль, старый вояка, был уверен, что столкновения не избежать.
Аркан же вёл себя довольно беспечно – и это удивляло верного вассала. Но, не сказав ни слова, сержант устремился вниз по винтовой лестнице. Рем вздохнул полной грудью: всё-таки червь сомнения точил его душу. Нет, он не опасался штурма: во время взятия этого замка ортодоксы не повредили укрепления, и сейчас твердыня, битком набитая воинскими припасами и продовольствием, могла показать зубы. Да и гарнизон рос день ото дня – ортодоксы юга герцогства продолжали присылать людей: по пять, десять, двадцать от каждого хутора, деревни, городка.
Отсюда, с массивного барбакана, было видно, как сквозь распахнутые ворота на рысях вылетел одинокий всадник – Патрик Доэрти – со знаменем в руках. Он бесстрашно направлял коня к разворачивающемуся в боевые порядки войску коннетабля.
– Паяцы! – усмехнулся Аркан.
Они что, хотели показать готовность к штурму замка – плотными колоннами, через ров, вал и стены? Или произвести впечатление многолюдством, добротностью экипировки и воинской выправкой? На секунду Рем отвлёкся от манёвров армии коннетабля и залюбовался видом: замковый холм хотя и был пологим со стороны, обращённой к суше, но возвышался над окрестностями, занимая господствующее положение. Штормовое Последнее море, прибрежные леса и ближайший городок с уютной гаванью – всё это открывалось взору молодого баннерета.
– Луи! – обратился ко второму сержанту Аркан. – Пройдись по периметру, осмотрись. Я знаю, что всё в порядке, но… Чёртов лес! Мы не должны прозевать врага, как Жоанары прозевали нас! И пускай Патрик, Оливьер и Скавр прибудут прямо сюда. Наверняка с дю Грифоном будет какая-то свита, значит, и мне невместно встречать его в одиночку.
– Да, монсеньор!
* * *
Густые усы, нахмуренные брови, полный латный доспех, шлем на сгибе локтя, огромный меч у пояса – рыцарь без страха и упрёка, герой десятка войн и сотни сражений, мессир коннетабль Бриан дю Грифон выглядел слегка запыхавшимся. Ещё бы! В таком облачении подниматься по винтовой лестнице – серьёзное испытание даже для человека подготовленного!
– Тиберий! – пропыхтел коннетабль.
– Маэстру дю Грифон – моё почтение! – раскланялся Рем.
– Почтение?! Это может быть чем угодно, только не почтением! Я ношусь по всему герцогству за твоим братцем и папашей в надежде их образумить и тут выясняю, что на юге появился ещё один Аркан и уже вырезал под корень дю Жоанаров!!! Это что угодно, только не почтение! Это уже слишком, и я готов отдать приказ заковать тебя в кандалы и повезти в Аскерон в железной клетке! Но…
– Но у меня тут целая крепость и семьсот хорошо вооружённых воинов, м-мм? – усмехнулся Аркан. – Вы и ваши спутники, наверное, притомились за долгую дорогу, а потому – лучше подайте знак своим людям, чтобы они спешились и отдохнули… А мы с вами перекусим чем Бог послал.
Широким жестом баннерет указал на накрытый стол, который приготовили его люди. Местным слугам Рем не доверял и отправил их на все четыре стороны – тех, кто остался жив. Наверняка большая часть из них осталась тут же, недалеко, в порту – до него было всего-то полдня пешего ходу.
Воины коннетабля просто пожирали глазами угощение, да и сам дю Грифон, известный любитель застолий, явно засомневался.
– Да успеете вы ещё заковать меня в кандалы, не вечно же я буду сидеть в этом замке! Если у вас останется такое желание – поймаете меня на пути к Закану. – Аркан подошёл к столу и отодвинул одно из кресел. – Рано или поздно я соберусь его прикончить. А пока… Я не обедал сегодня, ваше появление поломало мне все планы… Так что я начну, а вы присоединяйтесь. Патрик, Оливьер – тут отличные бараньи рёбрышки и вино – то самое! Садитесь, вам-то особое приглашение точно не нужно!
Дю Грифон и его люди некоторое время пялились на принявшихся за еду молодых мужчин, а потом коннетабль шумно сглотнул и сказал:
– Людвиг! Передай мой приказ дю Ришару – пусть располагаются на привал. Доспехи не снимать, коней не рассёдлывать!
Людвиг, высокий боевитый молодец с многократно сломанным носом, явно огорчился – он уже настроился на обильный перекус. Но – служба! Щёлкнув каблуками, офицер побежал вниз, по винтовой лестнице. А рыцари Бриана дю Грифона с грохотом расселись вокруг стола. Доспехов они не снимали.
Патрик, Оливьер и Скавр подняли вверх кубки:
– Виват, Аркан!
– Виват, друзья! – откликнулся Рем и не чинясь принялся за еду.
Его соратники не отставали – печёное и жареное мясо, сыр, маринованные и квашеные овощи, свежий хлеб – всё, что можно было раздобыть на кухне и в кладовых, пошло в дело. Убедившись, что травить их тут точно не собираются, рыцари тоже принялись уписывать угощение за обе щеки. Аркан слегка расслабился: если бы они твёрдо решили арестовать или убить его – чёрта с два стали бы есть в доме врага.
– Так что там с обвинениями, маэстру коннетабль? – спросил он, когда первый голод был утолён. – Видит Бог, я действовал только для собственной защиты и в соответствии с благородным правом на кровную месть!
– Тиберий! – Дю Грифон с шумом стукнул кубком по столу и отодвинул от себя блюдо с мясом. – Ты что, пытаешься так нагло обмануть меня? Арканы сцепились с Заканом и дю Массакрами, боевые действия разгорелись чуть ли не на трети территории герцогства, и при этом всем хорошо известно, что осталось всего четыре претендента на скипетр, который лежит на престоле и ждёт своего хозяина! И ты рассказываешь мне о кровной мести? Ты единственный из своих братьев, кто может претендовать на власть в Аскероне… Твоя мать…
– Давайте не будем трогать мою покойную мать! – вскинулся Рем. – Она погибла во время родов, и Селена – единственное, что мне о ней напоминает. И поверьте мне, я сделаю всё, чтобы укоротить руки каждому, кто угрожает убийством моей сестре! Этот маленький засранец Мишель дю Жоанар во всеуслышание заявил мне о кровной мести, клянусь Огнём и Светом! Он сам признался, что бывал у стен замка Аркан вместе с дю Массакром! И пусть чёрт
