Политические проблемы современных международных отношений

Учебное пособие

Ответственные редакторы
доктор исторических наук, профессор Т. В. Каширина,
доктор политических наук, профессор К. А. Феофанов

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 327(075.8)

ББК 66.4(0)я73

П50

Авторы:

Аватков В. А., кандидат политических наук, доцент – гл. 2, 5; Вильская Н. В., старший преподаватель – гл. 12; Воробьев С. В., доктор исторических наук, профессор – гл. 8, 9; Зверева Т. В., доктор политических наук, профессор – гл. 4; Каширина Т. В., доктор исторических наук, профессор – введение, гл. 2, 7; Пинчук А. Ю., кандидат политических наук, доцент – гл. 10; Поплетеева Г. А., кандидат исторических наук, доцент – гл. 11; Суязова А. Г., кандидат исторических наук – гл. 4, 8; Феофанов К. А., доктор политических наук, профессор – введение, гл. 1; Цветов П. Ю., кандидат исторических наук, доцент – гл. 6, 7; Школярская Т. И., кандидат исторических наук, доцент – гл. 3; Штоль В. В., доктор политических наук, профессор – гл. 7.

Рецензенты:

Иванов О. П., доктор политических наук, профессор, проректор по научной работе Дипломатической академии МИД России;

Мазырин В. М., доктор экономических наук, профессор, руководитель Центра изучения Вьетнама и АСЕАН Института Дальнего Востока РАН;

Галдобина С. В., доктор исторических наук, профессор, старший преподаватель кафедры истории Военного университета МО РФ.

В учебном пособии изложены теоретико-методологические и правовые основы и тенденции современных международных отношений. Рассмотрены основные параметры международных отношений в регионах мира и в контексте нескольких глобальных проблем.

Для студентов бакалавриата и магистратуры, обучающихся по направлению подготовки «Международные отношения». Может быть также использовано при изучении учебных дисциплин «Современные международные отношения», «Международные организации», «Международные конфликты», «Политическая конфликтология» и др.

УДК 327(075.8)

ББК 66.4(0)я73

© Коллектив авторов, 2019

© Дипломатическая академия МИД России, 2019

© ООО «Проспект», 2019

Введение

Учебное пособие является синтезом теоретических основ изучения и практики функционирования современных международных отношений.

Формирующаяся система международных отношений, стремящаяся к многополярной, полицентричной модели, имеет сложную структуру. На сегодняшний день акторами международных отношений являются не только государства, но и их союзы, международные организации, транснациональные корпорации, транснациональные банки и др. Разноплановость субъектов международной жизни способствует развитию как различных форм их сотрудничества, так и углублению противоречий между ними, возникновению политических, экономических, военных и других проблем взаимодействия и противостояния.

В основополагающих внешнеполитических документах Российской Федерации1 отмечено, что процесс формирования новой полицентричной модели мироустройства сопровождается ростом глобальной и региональной нестабильности. Обостряются противоречия, связанные с неравномерностью мирового развития, углублением разрыва между уровнями благосостояния стран, борьбой за ресурсы, доступом к рынкам сбыта, контролем над транспортными артериями. Конкуренция между государствами все в большей степени охватывает ценности и модели общественного развития, человеческий, научный и технологический потенциалы. В результате процесса глобализации складываются новые центры экономического и политического влияния. Происходит рассредоточение мирового потенциала силы и развития, его смещение в Азиатско-Тихоокеанский регион. Сокращаются возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике. Отчетливо проявляются многообразие культур и цивилизаций в мире, множественность моделей развития государств.

Современные международные отношения характеризуются повышением роли фактора силы, фактора обладания оружием массового поражения, включая ядерное. Особую актуальность приобретает соблюдение универсального принципа равной и неделимой безопасности применительно к Евро-Атлантическому, Евразийскому, Азиатско-Тихоокеанскому и другим регионам. На передний план, наряду с военной мощью, выдвигаются такие важные факторы влияния государств на международную политику, как экономические, правовые, технологические, информационные. Проблемы энергетической безопасности в условиях усиливающейся борьбы государств за обладание энергоресурсами выходят на первый план. В связи с возникновением ИГИЛ и подобных террористических организаций качественно новый характер приобрела угроза международного терроризма. Россия, как постоянный член Совета Безопасности ООН и ряда международных организаций, настаивает на строгом соблюдении норм международного права в разрешении международных и межгосударственных противоречий.

Представленное пособие помогает лучше понять происходящие международные процессы и сформировать собственные взгляды на политические проблемы формирования, функционирования и развития международных отношений. В нем сочетаются проблемный и региональный подходы к изучению материала.

Первая и вторая главы знакомят студентов с теоретико-методологическими основами и особенностями современных международных отношений.

В последующих главах рассматриваются ключевые политические проблемы международных отношений на евразийском (постсоветском) пространстве, в Евро-Атлантическом регионе, регионах Ближнего, Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африки.

Завершающие главы посвящены наиболее крупным международным проблемам — распространения ядерного оружия, международного терроризма, энергетической безопасности и роли международного права.

1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

1.1. Роль теории в изучении политических проблем международных отношений

Динамичные изменения международной обстановки, ежесекун­дное обновление новостных лент и интернет-сайтов информационных агентств, повседневные события и проблемы отнюдь не отменяют, но даже усиливают важность постижения теоретико-методологических основ международных отношений. Поиск работающих объяснений, «картины мира» различных теорий и подходов, научных школ и парадигм позволяют понимать, что же происходит на самом деле, и свое­временно принимать эффективные меры. Теоретическое осмысление реальности международных отношений оказывается единственным средством против разрозненной пестроты отдельных и потому малозначимых фактов, событий и деталей.

Умозрительные модели и теоретические объяснения также необходимы для развития языка теории, методологии, истории и других аспектов международных отношений, разработки ключевых и специфических понятий, терминов и категорий, с помощью которых можно описывать международные процессы и события. В обширном ряду международно-политологических терминов важно выявить взаимосвязанные друг с другом ключевые понятия, составляющие каркас каждой возможной теории или подхода к объяснению описываемого круга явлений, и определить связи и отношения между ними. В свою очередь, с помощью набора ключевых понятий можно описывать поведение акторов, закономерности и тенденции международных отношений и их отражение в теориях и подходах различных авторов и научных школ. Далее, с помощью уточнения, интерпретации и операционализации ключевых понятий можно описывать конкретные международно-политические процессы и выявлять причинно-следственные связи, обнаруживать тенденции и закономерности, в многообразии малозначимых деталей и событий выявлять повторяемость и устойчивость. В том числе распространять выявленные тенденции и закономерности в будущее, осуществляя научное прогнозирование.

Немаловажной областью применения теории международных отношений является оценка достоверности и адекватности результатов исследований различных авторов и научных школ, анализ степени применимости идей и подходов из минувших столетий и десятилетий к современным проблемам и уровню международных отношений. Интересно, что многие древние концепции, например понятие «дилемма безопасности» древнегреческого философа Фукидида, и сегодня звучат очень современно и актуально. Вместе с тем некоторые современные идеи, сформировавшиеся под влиянием политической ангажированности и идеологических искажений, а не в результате теоретического или прикладного исследования, не выдерживают критики с научных позиций. Наконец, знания в области теории и методологии международных отношений позволяют осуществлять собственные исследования на самых различных уровнях — от студенческих курсовых работ до докторских диссертаций и монографических исследований.

Однако на пути научных исследований имеется множество препятствий. Классическая концепция Фрэнсиса Бэкона, одним из первых описавшего типичные научные заблуждения, привычки и предрассудки, давно известна ученым во всем мире. Это «идолы» или «призраки» пещеры (особенности исследователя, врожденные или приобретенные посредством воспитания и чтения книг), площади (вековые предрассудки, передаваемые в общении исследователя с другими людьми и сообществами), театра (чрезмерный авторитет чужих теорий и концепций), и наконец, рода (смешение природы изучаемого объекта с природой самого исследователя, в том числе влияние ненаучных и вненаучных факторов идеологического и религиозного целеполагания). Эти сущности и силы «вселились в души людей» и «уводят научное познание на ложный путь». Весьма убедительна также идея о мотивации ученого — отнюдь не теряющая актуальности в наши дни. Сегодня, как и во времена Бэкона, одни исследователи «стремятся к знанию в силу врожденного и беспредельного любопытства, другие — ради удовольствия, третьи — чтобы приобрести авторитет, четвертые — чтобы одержать верх в состязании и споре, большинство — ради материальной выгоды и лишь очень немногие — для того, чтобы данный от бога дар разума направить на пользу человеческому роду»2.

Данные факторы, уводящие исследователя на ложный путь, спустя четыре столетия по-прежнему актуальны в любых науках — потому что отражают особенности человеческого познания. И если естественные и точные науки вместе с научно-техническим прогрессом получили возможность более точных измерений, а значит, более строгих и обоснованных результатов, то в науке о международных отношениях, несмотря на в целом возросшие за столетия рефлексивность и адекватность, предпосылки системной «скошенности» отнюдь не уменьшились, так как в целом основываются на природе человека и общества, во все времена предрасположенной не только к непредумышленному, но и к предумышленному искажению. Напротив, сегодня все больше приходится говорить о социально-политической ангажированности, «безуспешных попытках» и «провалах» политологии и социологии в объяснении и тем более в предсказании ключевых международных процессов и об искажающей гиперреальности. Однако такое понимание нередко встречает значительное сопротивление самого научного сообщества, не спешащего признавать собственную несостоятельность или ангажированность.

Наука о международных отношениях берет начало в великих цивилизациях Древнего мира, например в Древней Месопотамии, восходящих к VI тысячелетию до н. э., когда представители интеллектуальной элиты и правители стремились постичь природу отношений между городами-государствами, выигрывать войны и отстаивать собственные интересы путем переговоров и династических браков. История международных отношений с глубокой древности, через Средневековье и до Нового времени характеризуется как многообразием различных акторов, включая рабовладельческие и феодальные государства, империи, города и племена, светских и религиозных правителей, католических и протестантских княжеств, так и вариативностью систем взаимодействия акторов между собой — от подчиненно-иерархических до равноправно-независимых.

Для сформировавшейся в середине XVII в. по итогам Тридцатилетней войны Вестфальской системы международных отношений было характерно уже совсем другое понимание государственного суверенитета, баланса сил и приоритета национальных интересов как фундаментальных принципов международных отношений. На основе Вестфальского мира с некоторым отставанием по времени возникает его осознание как системы, отличной от предыдущих, и само понятие международных отношений в современном понимании (термин «международные отношения» был введен в научный оборот во второй половине XVIII в. Джереми Бентамом (1748–1832)). Более двух столетий политико-гуманитарного постижения проблем международных отношений сделали науку о международных отношениях по-настоящему самостоятельной, но при этом мультидисциплинарной, предполагающей политологическое, историческое, международно-правовое, социологическое, психологическое, экономическое, дипломатическое и многие другие измерения.

Обретение наукой о международных отношениях самостоятельного статуса стало возможно только в первой четверти XX в., когда перестали безоговорочно господствовать исторический и юридический подходы, и университетская институционализация и специализация — создание институтов, факультетов и кафедр международных отношений, истории и теории международных отношений в Западной Европе, Соединенных Штатах Америки, Индии и некоторых других странах — отразили самостоятельность и бурное развитие соответствующих областей знаний. Начиная с данного этапа активной институционализации, наука о международных отношениях стала восприниматься в значительной степени мультидисциплинарно, как комплексная область знаний, включающая не только теорию и историю международных отношений, но и международные экономические отношения, международные культурные отношения, международные военно-политические отношения, теорию и историю дипломатии, международное право и многое другое.

Дальнейшее развитие науки о международных отношениях было активно продолжено после Второй мировой войны. Безусловным мировым лидером в этой области стали США, вышедшие к этому времени на лидирующие позиции в международных отношениях, мировой политике и экономике, а также сконцентрировавшие в своих университетах и научных центрах значительный научный потенциал американских и европейских политологов, в том числе из числа покинувших Европу до и во время Второй мировой войны.

Наука о международных отношениях также активно развивалась в СССР, что было обусловлено необходимостью глубокого понимания и объяснения международной реальности в период холодной войны, теоретического сопровождения стратегии и тактики советской дипломатии, поиском механизмов эффективной советской внешней политики и реализации национальных интересов СССР в условиях биполярного противостояния. Развитие науки о международных отношениях в сформировавшейся после Второй мировой войны советской сверхдержаве характеризовалось изолированностью от западной политологии и других направлений, в рамках которых велись исследования, и отсутствием самого термина «политология международных отношений», а до 1960-х гг. — и термина «социология». Изучение актуальных теоретических и практических проблем международных отношений происходило в рамках марксизма-ленинизма, исторического материализма, научного коммунизма, политической экономии, истории СССР и зарубежных стран, истории международного рабочего и коммунистического движения и др. В условиях сильного идеологического контроля функционировали научно-исследовательские и образовательные институты: Дипломатическая академия МИД СССР, Московский государственный институт международных отношений МИД СССР, Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО АН СССР), Институт экономики мировой социалистической системы (ИЭМСС АН СССР), Институт экономики АН СССР (ИЭ АН СССР). В начале 1990-х гг. советские научно-исследовательские и образовательные учреждения были адаптированы к новым реалиям, созданы новые институты, центры, факультеты и кафедры международных отношений в университетах крупных городов России. За четверть века новой России российской наукой международных отношений были приняты на вооружение и адаптированы к постбиполярной международной и российской социально-политической реальности ключевые западные концептуально-теоретические и методологические подходы, а также разработаны собственные подходы и объяснения. Вместе с тем концептуально-теоретические основы современной науки о международных отношениях, заложенные в западной политологии на рубеже XIX–XX вв., выступают фундаментом современной международно-политической аналитики и образования, являются базовыми конструкциями для исследователей и преподаются студентам во всех странах мира, в которых вообще изучаются международные отношения.

1.2. Классические и современные теории международных отношений

Несколько теорий международных отношений, предлагавших различные, во многом противоположные и полемизирующие между собой подходы к пониманию международно-политической реальности и получивших особое развитие в начале XX в., в настоящее время продолжают иметь огромное влияние и остаются основой многих теоретических и прикладных исследований и публикаций. Со временем ключевые теории международных отношений, благодаря развитию в работах многочисленных учеников и последователей, стали частью научных школ, а разделяемые их сторонниками подходы, принципы и постулаты образовали научные парадигмы, с которыми современные исследователи соотносят собственные подходы и в отношении которых формулируют выводы.

Наиболее влиятельной теорией (школой, парадигмой) международных отношений, особенно во времена холодной войны, но не теряющей значимости и сегодня, является классический политический реализм, связанный с именами Р. Нибура, Г. Моргентау, Дж. Кеннана, К. Томпсона, Ч. Маршалла, британских историков Э. Карра и А. Тэйлора. Во второй половине 1970-х гг., в условиях кризиса классического реализма, сформировался политический неореализм К. Уолтца, М. Каплана, С. Уолта, Дж. Миршаймера, Дж. Гэддиса, Дж. Моделски, П. Кеннеди, Д. Сингера, К. Дойча, Г. Киссинджера, французского политолога Р. Арона и многих других, критиковавших классические постулаты и наряду с военной мощью уделявших ключевое внимание анализу международной системы, поведению государств, стабильности в международных отношениях и экономической силе великих держав. Можно также говорить о попытках отдельных американских политологов Г. Роуза, С. Лобелла и Н. Рипсмана в новых условиях конца 1990-х гг. вернуться к классическому реализму в виде этапа неоклассического реализма с характерным вниманием к таким факторам, как «воздействие внешней среды и системных факторов, которые определяют роль государства в мире»3. В целом политреалистское направление науки о международных отношениях восходит к Фукидиду (V в. до н.э.), Н. Маккиавели (XV–XVI вв.), Т. Гоббсу (XVII в.), Э. де Ваттелю (XVIII в.) и К. фон Клаузевицу (XIX в.), заложившим основы их понимания как «анархических» отношений между «эгоистическими» национальными государствами в соответствии с их военной мощью и национальными интересами, выражающимися в рациональном и противоречащем морали стремлении к большей власти и бе­зопасности, при котором сильные государства, как считал Фукидид, «делают то, что хотят, а слабые — то, что им позволяют сильные». При всей классической авторитетности и огромной современной влиятельности политического реализма, неореализма и неоклассического реализма они часто критикуются представителями других направлений, главным образом за игнорирование других факторов, помимо мощи государства, за недооценку взаимосвязи между внешней и внутренней политикой государств и сведение международных отношений к межгосударственным.

Для представителей геополитического подхода так же, как и для политических реалистов, характерно повышенное внимание к военной мощи государств, однако акцент делается на географическое расположение государств и их союзов, распределение сфер влияния и борьбу за контроль над территориями. Геополитическое направление возникает в конце XIX — начале XX вв. в виде классических концепций немецкой школы Ф. Ратцеля, Р. Челлена, А. фон Гумбольдта, К. Риттера и К. Хаусхофера.

Ф. Ратцель считает ключевыми для развития государств факторами количество и особенности пространства и вводит в научный оборот понятия «жизненное пространство» (Lebensraum), «пространственный смысл» (Raumsinn) и «жизненная энергия» (Lebensenergie). Вполне в духе политического реализма Ф. Ратцель полагал, что развитие одних государств происходит только за счет поглощения других, меньших и слабых. Для автора термина «геополитика», убежденного германофила шведа Р. Челлена ключевым фактором государства выступает сила, а не закон (который может быть легко проигнорирован с помощью силы). Именно сила позволяет государствам развиваться путем завоевания новых территорий, увеличение которых является особенно важным для их международного авторитета и положения.

Британский геополитик Х. Маккиндер ввел понятие «ось истории», а позже — «Хартленд», «срединная земля». Недостижимость для морских англо-саксонских держав и огромные запасы природных ресурсов внутреннего пространства Евразии придают Хартленду великую, все более возрастающую геополитическую значимость и потенциал мирового господства.

Американский адмирал А. Мэхэн, основоположник теории «морского могущества», сформулировал критерии стратегического статуса государства, в число которых включал географическое положение, открытость морям, возможности морских коммуникаций, контроль над стратегически важными регионами, количество портов и береговые очертания, величину территории, способность политического режима уделять внимание развитию мощной морской державы, численность населения и национальный характер как склонность или ее отсутствие к постройке и обслуживанию кораблей и морской торговле.

Направлением науки о международных отношениях, во многом противоположным политреалистскому и геополитическому подходам, издавна являлся политический идеализм Конфуция, Платона, Т. Мора, Т. Кампанеллы, Г. Гроция, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта. А в XX в. — президента США В. Вильсона, министра иностранных дел Франции А. Бриана, госсекретаря США Ф. Келлога, госсекретаря США Г. Стимсона, американского политолога Р. Даля, немецкого политолога чешского происхождения К. Дойча и многих других. Основой политического идеализма является вера в возможности закона и морали как регуляторов международных отношений и, как следствие, прогресса в их демократизации, нравственной ориентированности и справедливости, верности обязательствам, сдерживании национального эгоизма, прекращении войн и вооруженных конфликтов. Данный подход был реализован президентом США В. Вильсоном в создании Лиги наций (1919 г.), пакте Брайана — Келлога (1928 г.), предусматривающем отказ от применения военной силы в международных отношениях и ориентированном на создание первоначального варианта системы европейской коллективной безопасности. Доктрина госсекретаря США Г. Стимсона (1932 г.) предусматривала дипломатическое непризнание США изменений в международных отношениях, достигнутых с помощью силы. Данный подход не в меньшей, а скорее, в значительно большей степени, чем политический реализм, подвергается критике как «оторванный от жизни» и не признающий реальности фактора силы в международных отношениях.

Политический институционализм связан с именами Н. Макиавелли, Ж. Бодена, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо, Г. В. Ф. Гегеля, М. Вебера, Т. Парсонса, Э. Гидденса и др. Данные авторы обращали особое внимание сначала преимущественно на государственные, затем, шире, на многочисленные политические и социальные институты: внешние и внутренние характеристики органов власти и управления, международных и иных организаций, их структуру, распределение ролей и функций, формальные и неформальные правила и процедуры, ценности и нормы, цели и санкции, механизмы принятия решений и выработки стратегий. Неоинституционализм, начиная с середины 1980-х гг., отказывается от описательной логики классических подходов в пользу теоретического анализа, использует количественные методы и исследует результаты внешней и внутренней политики государств как акторов международных отношений в большей степени, чем процессы внутри политических и организационных структур. В недрах неоинституционального анализа рождаются такие субнаправления, как нормативный институционализм, теория организаций, теория институциональных соглашений, теория рационального выбора, теория государственных институтов, конструктивистский и сетевой институционализм, институциональный анализ международных институтов (Д. Норт, Дж. Марч, Й. Олсен, А. Шидлер, М. Лэвер, К. Шепсл, Р. Гудин, П. Ортешук и многие другие). Исследуются институциональные подсистемы обществ, внешнеполитическая деятельность политических институтов, политическая власть, государственные органы, формы правления, политические режимы, политические объединения и избирательная система.

Подход с позиций политического бихевиоризма и необихевиоризма с преимущественным вниманием к политическому поведению лидеров, избирателей и лиц, принимающих решения, с применением количественных методов и сравнительного анализа был разработан американскими политологами Г. Лассуэллом, Б. Берельсоном, П. Лазарсфельдом, У. Макфи, Г. Алмондом, С. Вербой, Д. Истоном, Р. Макридисом, С. Элдерсфельдом, С. Липсетом, Д. Сингером, Г. Келманом и др. Понимание политической системы как совокупности требований и поддерживающих действий на входе и решений и действий на выходе, детальный анализ независимых, зависимых и «вмешивающихся» переменных в ходе функционирования политической системы, несмотря на критику чрезмерной увлеченности количественными методами, внесли значительный вклад в понимание политического поведения и применение методов политологического наблюдения и контент-анализа. Благодаря политическому бихевиоризму впервые стало возможным исследовать психологические аспекты политики, эмпирически анализировать индивидуально-личностные психологические особенности и переживания политиков. В числе критикуемых аспектов политического бихевиоризма обычно отмечают чрезмерное увлечение количественными методами, а по поводу исследуемых проблем — процессами формирования и изменений общественного мнения и избирательными кампаниями политических лидеров в ущерб другим политологическим проблемам. «Ползучий эмпиризм», анализ сугубо конкретных прикладных проблем препятствовали выходу политического необихевиоризма на уровень теоретического обобщения международных и национальных политических процессов.

Политический либерализм, восходящий к идеям Демокрита, Лукреция и М. Аврелия, получил развитие в качестве идеологического направления в английской политической философии Дж. Локка и А. Смита в конце XVII–XVIII вв., философии И. Канта, в политической практике XX в. в деятельности американского президента В. Вильсона, в том числе создании Лиги Наций. Естественное равенство людей, право на жизнь, свободу и собственность, демократический политический режим и верховенство права, взаимная ответственность, договор государства и граждан, активное и пассивное избирательное право, развитое гражданское общество и принцип разделения ветвей власти — в этом основа либерального подхода к пониманию международно-политической реальности. В основе неолиберального подхода второй половины XX — начала XXI в., пересмотревшего ряд принципов предшественников, — идеи ограниченного государственного регулирования экономики и социальной сферы, доступности определенного минимального набора социальных прав для всех граждан, защита прав меньшинств и отдельных граждан, принцип справедливости и демократизации процедуры принятия политических решений, плюралистические формы организации власти и управления (Р. Кеохейн, Дж. Най мл., Р. Даль, Ч. Линдблюм, Ф. Хайек, Д. Эшер, Г. Олсон и др.). Несмотря на частую, возможно, все более возрастающую критику либерализма, в течение XX в. его основные ценности значительным образом изменили внутреннюю и внешнюю политику многих, прежде всего, западных стран, способствовали развитию многочисленных политологических теорий политического участия, парцитипативной и элитарной демократии.

Специфической стадией политического неолиберализма в теории международных отношений стали неолиберальный институционализм и транснационализм, возникшие на стыке прежних направлений конца 1960-х — начала 1970-х гг. Сторонники данного направления (Р. Кеохейн, Дж. Най мл.) делают акцент на том, что государство не является единственным актором в международных отношениях, и указывают на необходимость интенсивного международного сотрудничества государств, национальные интересы которых не являются антагонистическими, друг с другом и с международными организациями. Теории «комплексной взаимозависимости» Р. Кеохейна и Дж. Ная мл., «международных режимов» С. Краснера и Дж. Рагги, концепция «мягкой силы» Дж. Ная мл. и многие другие политологические подходы отразили существенные изменения в международных отношениях на рубеже XX–XXI вв.

В своих некоторых позициях современные неолиберальные подходы пришли к согласию с неореалистскими. И те, и другие придают большое значение национальным интересам, исследуют потенциал и возможности государств на международной арене. «И неореализм, и неолиберализм нередко называют рационалистскими подходами, поскольку и тот, и другой ставят в центр своего рассмотрения рационального политика, руководствующегося не эмоциями, а расчетом в принятии политических решений. Для неореалистов это расчет, определяемый соображениями власти (в первую очередь, баланс сил или угроз). Для неолибералов — соображениями материального благосостояния и безопасности». И те, и другие стремятся «определить, кто из акторов находится в наиболее выгодном положении и способен выбрать наиболее эффективную стратегию для реализации своих интересов»4. Вместе с политическим неореализмом политический неолиберализм сегодня продолжает оставаться наиболее влиятельным направлением в теории и практике международных отношений.

Консерватизм и неоконсерватизм, получившие распространение как идеологическое направление и восходящие к идеям Э. Берка и его «Размышлениям о Французской революции» 1790 г., в которых критиковались проекты революционного переустройства общества, к идеям Ж. де Местра и его «Размышлениям о Франции» 1796 г., подвергших критике либеральное дворянство и провозгласивших очищение Франции от «элементов, виновных в покушении на верховную власть». Понятию консерватизма, впервые употребленному через четверть века после Э. Берка и Ж. де Местра французским писателем Ф. де Шатобрианом для обозначения приверженности традиционным ценностям, религии и устоявшимся порядкам, было уготовано серьезное политологическое будущее. Главной консервативной установкой считалось сохранение традиций, институтов и ценностей, отрицание необходимости перемен, отвержение реформ, экономический протекционизм и укрепление безопасности, поддержка старых союзников и возможность применения военной силы. Для политического консерватизма был свойственен нравственный абсолютизм, признание вечных и непреходящих нравственных идеалов и ценностей, которым подчиняется политика и международные отношения. С точки зрения консерваторов, общественный порядок формируется Богом и историей во благо людей, и человек должен следовать ему, а не пытаться изменить. Политическую значимость консерватизма в XX в. и с позиций сегодняшнего дня трудно переоценить. Неоконсерватизм возникает как реакция на кризисные процессы в либерально-реформистской экономике западных капиталистических стран последней трети XX в. и в целом на низкую эффективность государственного экономического регулирования, предложенную сторонниками либерального реформизма. В число политических сторонников неоконсерватизма входили М. Тэтчер, Р. Никсон, Р. Рейган, Г. Коль, Дж. Буш-ст., Дж. Буш-мл. и многие другие.

В ходе развития подходов и направлений некоторые из них подверглись конвергенции. Так, со второй половины XIX в. до 70-х гг. XX в. консерватизм и либерализм развивались во взаимодействии. Либерализм принял на вооружение в консерватизме идею порядка в противовес хаосу, консерватизм заимствовал в либерализме положение о политическом равенстве и необходимости реформ для сохранения устойчивости общественного развития.

Представители структурного функционализма, неофункционализма и теории конфликта заложили основы понимания международных и вообще любых общественно-политических отношений как самоорганизующейся системы, состоящей из подсистем поведения, личности, культуры и социальной структуры (прежде всего, Т. Парсонс). Ключевое значение имеет рассмотрение любого отношения, явления и процесса как социальной системы, подсистемы, элементы которой связаны между собой в рамках определенной структуры и выполняют определенные функции. Важное значение имеет понятие среды, в которой существует система. Содержание ролей и функций социальных институтов можно выразить с помощью норм, упорядочивающих поведение, права и обязанности акторов, обеспечивающих для них определенное упорядочивание, стандартизацию и предсказуемость. Разработав теорию среднего радиуса действия (middle-range theory), Р. Мертон преодолел абстрактность теории Т. Парсонса и перешел от функций социальных систем и структур к дисфункциям, напряженности и противоречиям, нарушающим социальный порядок. Разграничение явных и латентных (скрытых) функций позволило отличить друг от друга результаты преднамеренных и непреднамеренных действий, осознанных мотиваций поведения акторов от их объективных последствий. Термин «неофункционализм» был введен в научный оборот в 1985 г. учеником Т. Парсонса Дж. Александером, который помимо основ общей теории социального действия Т. Парсонса использовал культурологическую, феноменологическую и конфликтологическую терминологию. Проблемы управления конфликтами, поведения конфликтующих сторон и динамику конфликта также изучал англо-германский социолог и политолог Р. Дарендорф. По сравнению с классическим функционализмом Т. Парсонса, он придает большее значение общественно-политическим изменениям, в том числе обусловленным конфликтами между социальными группами. Немецкая ветвь неофункционализма связана с именем Н. Лумана, который, как считается, радикализировал данное исследовательское направление, рассматривая социальные системы через отграничение от окружающей среды, через присоединяющиеся друг к другу кодируемые коммуникации, стремление систем к включению «своих» и исключению «чужих» коммуникаций. Американский политолог Э. Б. Хаас известен тем, что применил функционалистский подход к процессам европейской политической и экономической интеграции. В фокусе внимания неофункционалистов также находились проблемы размывания суверенитета, причины добровольной утраты государствами наиболее значимых характеристик суверенитета. Структурно-функционалистские подходы, особенно в рамках классического функционализма, были и остаются с идеологической точки зрения в значительной степени консервативными, провозглашающими необходимость сохранения традиций, старых порядков и сплачивающих общество ценностей и норм.

Основатели цивилизационного подхода уделяли особое внимание экономике, материальному производству и способу хозяйствования (материалистическое направление — М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель) или же духовным факторам (культурно-историческое направление — Н. Я. Данилевский, А. Тойнби, О. Шпенглер, П. А. Сорокин, С. Хантингтон, Н. Элиас). Цивилизации представлялись человеческими сообществами с характерной религией, архитектурой, искусством, ценностями и традициями. Современные подходы понимают цивилизации как социокультурные системы, включающие и материальные, и духовные аспекты. Это представляется обоснованным, так как существование обществ и, тем более, международные отношения невозможно представить без какой-либо из этих сторон. Рассмотрение человечества и составляющих его стран и народов с точки зрения ценностей, норм, культур, институтов и традиций, объединенных в некий целостный конгломерат, составляет основу цивилизационного подхода. В рамках данного подхода нередко соотносятся национальная специфика и мировые тенденции, исследуются общечеловеческие ценности и национально-цивилизационные различия, рассматриваются содержание, проблемы развития и взаимоотношения между цивилизациями.

Сторонники структурализма и постструктурализма исследовали политические и социально-экономические проблемы западного общества второй половины XX — начала XXI в. Именно французский структурализм 1950–70-х гг. вызвал к жизни лингвистические акценты и утвердил значимость внимания к языку как фактору не только отражения, но и формирования социально-политической реальности. Особенностью данного направления является фундаментальное методологическое сомнение относительно правильности господствующих современных представлений о Западе. Классики структурализма Ф. де Соссюр, К. Леви-Стросс, М. Хайдеггер, М. Фуко, Ж. Лакан, Л. Альтюссер, Р. Барт, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Бодрийяр и др. в своих произведениях провозглашали «смерть структуры», считали разрушительными подавляющее большинство господствующих в обществах ценностей, норм и традиций. Поздние произведения Р. Барта и М. Фуко, часть идей Ж. Делеза, Ж. Дерриды, Ж. Бодрийяра (в которых граница между структурализмом и постструктурализмом является не настолько выраженной), А. Бадью, С. Жижека, Э. Лакло и Ш. Муфф можно отнести к постструктурализму 1980–90-х гг. (например, постструктуралистская теория дискурса Э. Лакло и Ш. Муфф)5. Международные отношения в рамках данных направлений никогда не были самостоятельным объектом исследований, но нередко выступали как частный случай реализации всеобщих тенденций6. Возникновению структурализма способствовали достижения западной модернизации и научно-технического развития, с легкостью релятивизировавшие любые прежние объяснения социально-политической реальности и подвергавшие сомнению все существующие и прежде казавшиеся разумными и обоснованными методы исследований.

Принципиальное значение для понимания постструктуралистских концепций имеют постмодернистские установки, «”постмодернистская чувствительность” их авторов… зачастую неосознаваемая парадигмальная установка на восприятие мира как хаоса и… “поэтическое мышление”, доставшееся постструктуралистам в наследство от Хайдеггера и проявляющееся в форме “метафорической эссеистики”»7. В частности, никакая рациональная западная (и тем более, любая незападная) наука не смогла убедительным образом предсказать распад СССР, события 11 сентября 2001 г. в США, особенности дальнейшей полицентризации международной системы и многое другое. В современном мире — на это обратили особое внимание постструктуралисты и постмодернисты — любые социально-политические процессы стали пластичными и непредсказуемыми. Они начали ускользать от изучения и понимания исследователя, а репутация общественно-политических наук, включая научные представления о международных отношениях, разрушена многими неправильными представлениями и оставляет желать лучшего8. Препятствия на пути объективного научного познания, классифицированные еще Ф. Бэконом, в представлениях постмодернистов снова обретают непреходящую актуальность. Симулякры — знаки, которые не содержат реальных смыслов и ничего не означают, политические переговоры, декларации и международные договоры, не имеющие отношения к решению проблем и реальным политическим процессам. Прежние основы международных отношений, международное право и многочисленные формы дипломатии в современных условиях, согласно мнению сторонников постмодернистского подхода, сегодня утрачивают научно-познавательное значение. Современная реальность насыщена элементами «двойной реальности», «тройной реальности», «многослойной реальности», «гиперреальности» и «постгиперреальности», серьезно влияющими на формирование значимых процессов в современных международных отношениях.

1.3. Ключевые методологические понятия в исследованиях международных отношений

Многообразие ключевых исследовательских подходов далеко не исчерпывается представленными классическими и современными теориями. Изучение международно-политической реальности тесно связано с проблемой метода — пониманием того, как, какими средствами и способами и в какой последовательности получать и обрабатывать информацию о явлениях и процессах в сфере международных отношений и как на основе этой информации делать обоснованные выводы. Рассмотренные исследовательские подходы, доктрины и концепции свидетельствуют, что представители различных подходов использовали различные методы получения и обработки информации. Также большое значение имеют рассмотренные выше детерминанты («идолы») квазинаучности, прежде всего факторы социального заказа, идеологических установок, личной заинтересованности исследователя и др. На выбор исследовательских методов также оказывает заметное влияние формирующаяся в ходе индивидуального и коллективного исследовательского опыта «специализация» ученого — акцент на теоретическое или же эмпирическое изучение, а в рамках этого выбора — предпочтение конкретных методов сбора, обработки и анализа информации. Многообразие исследовательских проблем, умноженное на вариативность современных мультидисциплинарных методов, открывает перед исследователем международных отношений широкие методологические возможности. У начинающих исследователей методологические вопросы нередко вызывают путаницу, непонимание уникальной специфики методов, достоинств и ограничений в применении каждого из них, трудности выбора и практического применения методов в ходе исследования. Методологические трудности и отсутствие системности в восприятии исследовательской методологии и методологической терминологии особенно заметны в студенческих курсовых и дипломных работах, выступлениях на конференциях и в научных статьях.

Наиболее общим в ряду ключевых методологических терминов является понятие методологии как системы принципов научного познания, изучения или исследования. Методология включает общие представления о том, как может и должен осуществляться исследовательский процесс — от теоретической разработки принципов получения информации до их практической реализации. На формирование научной методологии оказывают решающее воздействие приверженность исследователя тем или иным постулатам, доктринам и школам прошлого и настоящего, решение по поводу выбора научной проблемы для исследования, круга источников и литературы, используемой терминологии и конкретных методов сбора, обработки и анализа информации, подходов к систематизации полученных данных. Так, сторонник политического (нео)реализма с неизбежностью будет избирать для анализа «силу» государств, действия политиков с точки зрения «рационального поведения» и национально-государственные интересы и сохранять доктринальную верность отдельным сквозным идеям своих предшественников. А сторонник структурного (нео)функционализма с неизбежностью будет анализировать структуру и функции, политические институты, традиции, ценности и нормы. Впрочем, исследователь, сочувствующий цивилизационному подходу, также будет со вниманием изучать институты, традиции, ценности и нормы, но, кроме того, проявит особое внимание к социокультурным аспектам, этническим и конфессиональным идентификациям.

Понятие метода является следующим по степени абстрактности в списке ключевых методологических понятий, после методологии. Метод — это способы и правила сбора, обработки и анализа информации по проблеме исследования. В зависимости от конкретного метода эти правила могут быть в различной степени заранее определенными и стандартизированными. Методы, применяемые в исследованиях международных отношений, можно разделить на несколько групп. Во-первых, это философские и общенаучные методы, являющиеся универсальными и применяющиеся во всех областях знания. К ним относят методы: диалектический, восхождения от абстрактного к конкретному, анализ и синтез, индукция и дедукция, наблюдение, описание, сравнительный, системный, комплексный, проблемный и типологический (классификационный). Во-вторых, теоретико-прикладные методы исследования международных отношений: институциональный, исторический, социологический, психологический, бихевиористский, ценностно-нормативный, цивилизационный, формационный, территориальный (региональный). Наряду с теоретическим осмыслением данные методы могут служить основой в исследованиях прикладных проблем международных отношений. В-третьих, практико-прикладные методы исследования международных отношений: наблюдение, описание, измерение, сравнение, эксперимент, анализ источников (документов, материалов), в том числе контент-анализ, опросные методы, экспертные методы, статистические методы, математические методы, методы моделирования, ивент-анализ, когнитивное картирование и др. Данная группа методов ориентирована на практическое применение в исследованиях прикладных проблем международных отношений. Наблюдение, описание и сравнение, также являясь общенаучными методами, в практико-прикладной реализации в области исследований международных отношений имеют свою специфику.

Следующие понятия в ряду методологических основ изучения международных отношений — методика как «совокупность технических приемов, связанных с данным методом, включая частные операции, их последовательность и взаимосвязь», и техника как «совокупность специальных приемов для эффективного использования того или иного метода». Еще есть понятие процедуры, которое в практическом словоупотреблении исследователей нередко смешивается с методикой и техникой, однако представляется важным указать на другой аспект процедуры, отражающий последовательность действий исследователя в рамках исследовательского процесса: «…последовательность всех операций, общую систему действий и способов организации исследования. Это… собирательное понятие, относимое к системе приемов сбора и обработки… информации»9. Конечно, любые методики и техники, технические и методические приемы, исследовательские «ноу-хау», «изюминки» и «находки» связаны с основными используемыми методами, отражая последовательность связанных между собой действий. Они конкретизируют и позволяют реализовывать метод на практике — например, посредством задавания вопросов в той или иной последовательности и форме в ходе интервью.

1.4. Выбор проблемы, объекта и предмета в современных исследованиях международных отношений

Принципиальное значение для теоретического и практического изучения международных отношений имеет обоснованный выбор актуального направления для приложения исследовательских усилий и поиска новой информации. Определяющими такой выбор в сфере международных отношений, как и во многих других науках, являются проблемная ситуация и проблема. Проблемная ситуация представляет собой некий фон проблемы, включающий историю ее возникновения, существенные обстоятельства, особенности, движущие силы, предварительное понимание акторов и их интересов, формы и масштабы проявления противоречий. С подобных позиций в начале исследования могут описываться реально существующие в международных отношениях противоречия, неустойчивые состояния и дисфункции в развитии, причем способы разрешения противоречия априори, то есть до исследования, не являются известными или понятными. Например, в подобных терминах может описываться любой международный конфликт (что ему предшествовало и какова ситуация в настоящее время), какие-либо отдельные проблемные аспекты в российско-американских отношениях, неопределенности и сложности в обеспечении безопасности в Европе, препятствия на пути суверенизации Каталонии и Шотландии, неопределенности и трудности в вариантах развития и реформирования Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности ООН. Проблема исследования — это его ключевой вопрос, результат теоретического осмысления проблемной ситуации, выраженный в четкой формулировке. В формулировке проблемы выражена необходимость изучения для выявления причин противоречий и способов их разрешения. Примерами формулировок проблемы для изучения могут служить особенности российско-американских отношений в период президентства Д. Трампа, проблемы обеспечения евроатлантической безопасности в германо-американских отношениях, реализация права наций на самоопределение в Европе (на примере Каталонии и Шотландии), проблемы реформирования ООН или Совета Безопасности ООН.

Значительным эвристическим потенциалом обладает разграничение предметной и гносеологической сторон проблемы, предложенное профессором В.А. Ядовым. Предметная сторона проблемы — это «явления и процессы, вызывающие беспокойство, например, ситуация непонятна, не поддается убедительному объяснению, имеет место социальная дезорганизация, конфликт интересов социальных групп, общностей, институтов»10. Гносеологическая сторона проблемы — это осознание исследователем того факта, что современная наука о международных отношениях пока еще не понимает ключевых закономерностей, факторов и перспектив развития интересующей нас проблемы, в том числе в аспекте практических действий, которые могли бы снизить остроту проблемы или способствовать ее разрешению.

Исследование осуществимо только в том случае, если могут быть сформулированы обе стороны проблемы. В сущности, формулирование двух взаимосвязанных сторон проблемы свидетельствует как о ее международно-политической актуальности, так и о готовности науки (и конкретного исследователя или исследовательского коллектива) к осуществлению исследовательского процесса. Развертывание проблемы исследования позволяет осуществить «более точное разграничение между “проблематичным”, т. е. искомым, неизвестным, и “непроблематичным” как данным и известным; отчетливое отделение друг от друга существенного и несущественного в отношении общей проблемы; расчленение общей проблемы на ее элементы и упорядочение по частным проблемам, а также по их приоритету. Формулировка проблемы влечет за собой выбор конкретного объекта исследования»11.

Избранный для изучения объект исследования обладает бесконечно многочисленными характеристиками, свойствами и особенностями, лишь небольшая часть которых избирается исследователем для непосредственного изучения. Они отражают наиболее яркие противоречия в интересах и позициях акторов международных отношений и составляют предмет исследования. Объем и содержание формулировок объекта и предмета имеют относительный, взаимодополняющий характер. Принципиально важно, что формулировка объекта всегда описывает более широкую область для изучения, чем формулировка предмета. Предмет формулируется для уже сформулированного объекта, который, тем не менее, в ходе разработки стратегических основ предстоящего исследования может корректироваться как в сторону расширения, так и в сторону сужения объектной области. В начале исследования формулировка предмета также может претерпевать изменения, как в сторону расширения предметной области, так и в сторону ее сужения. Благодаря такому «взаимодействию» объекта и предмета исследователю удается точно определить, что именно подлежит изучению в ходе исследования.

В исследованиях международных отношений в качестве объекта исследования, так же как и в качестве предмета, могут выступать страны, международные регионы, группы стран и регионов, региональные подсистемы, двусторонние и многосторонние отношения, политические институты, являющиеся носителями проблемной ситуации, международный политический процесс, международные ситуации, акторы международных отношений, национальные интересы государств, внешняя политика государств, принятие внешнеполитических решений, средства массовой информации, политические институты, политические системы и режимы, международные организации, пропаганда и идеология, партии и общественно-политические движения, общественное мнение и группы влияния, гражданское общество и многое другое. С одной стороны, что избирается в качестве объекта, а что в качестве предмета, зависит от факторов «социального заказа» (направления и темы, считающиеся актуальными, «диссертабельными» и «перспективными», или входящие в исследовательские программы научных институтов и центров). С другой стороны, выбор направлений и тем в большей или меньшей степени определяется самим исследователем, имеющим определенные предпочтения и свободу выбора.

Вопросы к главе 1

1. Каково значение теории в изучении политических проблем международных отношений?
2. Охарактеризуйте основные препятствия на пути научного познания в области международных отношений.
3. Опишите основные этапы становления науки о международных отношениях. Каковы особенности науки о международных отношениях в СССР?
4. Назовите представителей и ключевые положения политического реализма и неореализма, геополитического подхода.
5. Назовите представителей и ключевые положения политического идеализма.
6. Назовите представителей и ключевые положения политического институционализма и неоинституционализма, политического бихевиоризма и необихевиоризма.
7. Назовите представителей и ключевые положения политического либерализма и неолиберализма, неолиберального институционализма и транснационализма.
8. Назовите представителей и ключевые положения консерватизма и неоконсерватизма, структурного функционализма, неофункционализма и теории конфликта.
9. Назовите представителей и ключевые положения цивилизационного подхода, структурализма, постструктурализма и постмодернизма.
10. Назовите ключевые методологические понятия в исследованиях международных отношений.
11. Каковы особенности выбора проблемы, объекта и предмета в исследованиях международных отношений?

Литература к главе 1

1. Ахременко А. С. Политический анализ и прогнозирование: учебное пособие. М.: МГУ, 2012. 472 с.
2. Боришполец К. П. Методы политических исследований: учебное пособие для студентов вузов. М.: Аспект Пресс, 2005. 221 с.
3. Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации: учебное пособие / Цыганков П. А., Дробот Г. А., Слива А. И. и др. 3-e изд., перераб. и доп. М.: Альфа-М, 2011. 336 с. URL: http://znanium.com/bookread.php?book=246855
4. Никитина Ю. А. Международные отношения и мировая политика: введение в специальность: учебное пособие для студентов вузов. М.: Аспект-Пресс, 2012. 151 с. URL: http://www.bibliorossica.com/book.html?search_query =6405&ln=ru
5. Основы общей теории международных отношений: учебное пособие / под ред. А. С. Маныкина. М.: МГУ, 2009. 589 с. URL: http://www.bibliorossica.com/book.html?search_query =8325&ln=ru
6. Современная политическая наука. Методология / отв. ред. О. В. Гаман-Голутвина, А. И. Никитин. 2-е изд., испр. и доп. М.: Аспект-Пресс, 2019. 773 с.
7. Теория международных отношений: хрестоматия / сост., науч. ред. и коммент. П. А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002. 400 с.
8. Феофанов К. А. Цивилизационная теория модернизации. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Дашков и К°, 2019. 218 с.
9. Феофанов К. А. Цивилизационные детерминанты квазинаучности в российских социально-гуманитарных знаниях // Социально-гуманитарные знания. 2017. № 3. С. 55-70.
10. Цыганков П. А. Теория международных отношений: учебное пособие. М.: Гардарики, 2003. 590 с.
11. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. 3-е изд., испр. М.: Омега-Л, 2007. 567 с.

2. СОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

2.1. История формирования и особенности современной системы международных отношений

Конец XX и начало XXI в. ознаменовали серьезные трансформации системы международных отношений. Переходный период в ее развитии начинается с середины 1980-х гг., когда первый Президент СССР М. С. Горбачев взял курс на кардинальное преобразование государства («перестройку»). За этим последовало «новое мышление», целью которого было преодоление противостояния с Западом.

Ключевой особенностью переходного периода стало преодоление биполярности в международных отношениях, а также завершение холодной войны как способа их организации. Данная система международных отношений сформировалась после окончания Второй мировой войны. Отличительной характеристикой выступало взаимное неприятие государств с противоположным устройством общества. «Неприязнь» основывалась на различиях в идеологии, несовместимости экономик и противостоянии в военно-политической сфере.

С геополитической точки зрения в основе системы находилось противостояние двух противоположных лагерей. Их лидеры — США и СССР — формировали вокруг себя пояса государств союзников и сателлитов. При этом Москва и Вашингтон соперничали напрямую и косвенно в борьбе за влияние в мире. Академик РАН В. Г. Барановский отмечает, что степень и жесткость противоборства была изменчивой. Действительно, в эпоху биполярного противостояния были периоды как обострения отношений (Берлинский кризис 1948–1949 гг., ввод войск ОВД в Чехословакию 1968 г.), так и разрядки («оттепель» 1970-х гг.).

Идея «мирного сосуществования», которая появилась в 1950-е гг., постепенно стала одним из обоснований взаимодействия капиталистических и социалистических государств. Именно на основе этого тезиса происходила периодическая нормализация отношений.

Однако изменения в политике Советского Союза, направленные на преодоление конфронтации с западным лагерем, привели к расшатыванию биполярной системы международных отношений. Распад социалистического содружества, «бархатные» революции, падение Берлинской стены, объединение Германии усугубили положение системы. Дезинтеграция СССР в 1991 г. обозначила конец эпохи биполярности, так как исчез один из двух ее ключевых субъектов. Перечисленные выше процессы произошли в течение 5–7 лет, то есть в кратчайшие сроки.

При этом холодная война, под которой понималось противостояние двух идеологически разных блоков во главе с США и СССР, как явление появилось значительно раньше. Оно выражается в конфронтации России в различных государственных формациях (в зависимости от исторического периода) и Запада как единого целого. Данное явление в разные времена имело различные названия, что не изменяло его сути.

Современная система международных отношений пережила относительно долгий переходный период. Для создания и формирования нового миропорядка требуется больше времени, чем на его уничтожение. Новые элементы системы МО постепенно утверждались в 1990-е и 2000-е гг. Происходило установление модели поведения на международной арене. Данный процесс характеризовался нестабильностью всей системы, что выражалось в конфликтах и борьбе за доминирование над территорией бывшего СССР.

Формирование нового мироустройства сопровождается таким явлением, как отсутствие организации, или дезорганизацией. Старые механизмы регулирования отношений в рамках системы были уничтожены, часть из них подвергается эрозии. Новые институты еще не утверждены. Исчез дисциплинирующий механизм, который существовал в рамках биполярной системы международных отношений. Осознание мощи и потенциала противоборствующих лагерей приводило к осторожности и сдержанности в проведении политики.

Существенные изменения коснулись бывших участников социалистического лагеря. Демонтаж Ялтинской системы происходил относительно быстро, но не моментально. Прекращения деятельности ОВД и Совета экономической взаимопомощи было недостаточно. В борьбу за ориентацию государств бывшего социалистического блока вступила Российская Федерация, однако искомых результатов достигнуто не было. Государства бывшего социалистического лагеря продемонстрировали стремление стать частью западного мира. Это нашло отражение в присоединении государств к западным институтам.

Отдельно стоит выделить Балканский регион, который оказался в центре процессов, связанных с крахом биполярной системы. Многостороннее военное противоборство бывших участников Юго­славии происходило с небывалой жестокостью и кровопролитием. Войны завершились лишь к началу 2000-х гг. Окончание периода «горячих» столкновений обозначило качественный сдвиг в структуризации этой части международного пространства. Однако значимость балканских событий значительно шире регионального контекста. В регионе впервые со времен окончания холодной войны были продемонстрированы возможности и пределы воздействия внешних факторов на развитие этноконфессиональных конфликтов. Здесь же возник богатый и неоднозначный опыт миротворчества в новых международных условиях.

Ирак стал еще одним «полигоном» международно-политических реалий нового мироустройства. Именно здесь была продемонстрирована их неоднозначность и противоречивость. Война в Ираке произошла дважды: в 1991 и 2003 г.

Когда в 1991 г. Багдад совершил агрессию против Кувейта, ее единодушное осуждение стало возможным только в связи с начавшимся преодолением биполярной конфронтации. На этой же почве произошло формирование беспрецедентно широкой международной коалиции для осуществления военной операции с целью восстановления статуса-кво. Фактически «война в Заливе» сделала недавних непримиримых врагов союзниками.

А вот в 2003 г. по вопросу о военной операции против режима Саддама Хусейна возник раскол, который разделил не только бывших соперников, но также и участников альянса НАТО. Несмотря на прямо противоположный контекст в обеих ситуациях, сами они стали возможными именно в новых условиях и были бы немыслимы при старом международно-политическом порядке. Вместе с тем возникновение на одном и том же геополитическом поле двух абсолютно разных конфигураций — убедительное свидетельство переходного характера международной системы.

Становление и формирование современной системы МО отличается высоким уровнем темпов развития, а также противоречий. Данная тенденция связана с такими явлениями, как глобализация и информатизация. Кроме того, определяющее значение играет цивилизационное развитие. Происходит усложнение структуры международной системы. Развитие и укрепление связей в рамках ее частей — подсистем — характеризуется анархичностью. На первый план выходят старые проблемы, обретающие новые характеристики, прежде всего этно-конфессиональные конфликты.

Очевидным является системный кризис мировой политики. Распад СССР изменил «баланс сил». Произошла трансформация ключевых институтов и принципов Ялтинско-Потсдамской системы МО. Однако основополагающие институты времен холодной войны продолжают функционировать, хоть и подвергаются критике.

Российская Федерация, как и многие центры силы, находящиеся в процессе становления, выступает за формирование полицентричного, или многополярного, мирового порядка. Данный процесс должен проходить при эволюционном развитии действующих международных институтов.

США и их союзники стремятся бросить вызов действующим институтам, заявляя о необходимости пересмотра основ их деятельности и проведения радикальных реформ. Вашингтон стремится самостоятельно определять «правила игры», что невозможно в условиях глобализации и формирования новых центров силы.

Данные процессы приводят к дисбалансу системы МО. Это происходит из-за различного восприятия мира и пер

...