Глава 2

От изумления и ужаса Монти выронил стакан. По комнате поплыл торфяной аромат виски – содержимое стакана тут же впиталось в вытертый ковер.

Зевок сопровождался щелчком; челюсть раскрылась так широко, что, казалось, больше уже невозможно. Потом покойник застыл, вытаращив остекленелые, мертвые глаза.

– И что же мне теперь делать? – пробормотал Монти. – Он застывает, должно быть, у него начинается трупное окоченение. Куда подевались полицейские, будь они неладны?

Должно быть, ему все же удалось убедить диспетчера, что дело серьезное, потому что довольно скоро рядом с домом остановилась машина. На заросшей бурьяном дорожке захрустели шаги.

– Парадная дверь открыта, – произнес мужской голос в холле. Очевидно, он обращался к своему спутнику. Потом говоривший крикнул: – Эй, есть кто-нибудь?

– Я здесь! – отозвался Монти.

Два констебля ввалились в гостиную.

– Вы вызывали полицию? – спросил один из них.

Второй подошел к дивану, склонился над незваным гостем и присвистнул:

– Кроме шуток, Трев, пассажир дал дуба.

После этого события начали развиваться с ужасающей скоростью.

Монти сидел и наблюдал, как они ходят туда-сюда. Спустя какое-то время в «Балаклаву» явился еще один полицейский, видимо старший по званию. За ним прикатил врач.

– Говорил же я, для врача уже поздновато, – буркнул Монти, вспомнив, как звонил по экстренному номеру. Потом он сообразил: наверное, полиции нужно получить официальное подтверждение того, что его незваный гость в самом деле перешел в мир иной.

Наконец, после того, как старший чин и доктор уехали, один из оставшихся констеблей вспомнил о хозяине дома и подошел к креслу, где сидел Монти. Еще раз спросил, является ли Монти домовладельцем и он ли сообщил о смерти. Монти раздраженно ответил «да» на оба вопроса.

– Я ведь вам уже говорил!

– Я просто уточняю, сэр. Скажите, мы с вами не могли бы перейти в другую комнату и там поговорить?

– Поговорить?! – изумился Монти. – Ради всего святого, о чем тут говорить?

– Нужно, чтобы вы рассказали, что случилось, – ответил констебль. – Тому джентльмену стало плохо? Он жил здесь с вами? – Молодой человек с сомнением оглядел покрытую пылью старую мебель и вытертые ковры на полу гостиной.

– Конечно нет! – отрезал Монти. – Он здесь не жил.

– В таком случае будьте добры, назовите его имя и адрес. Мы сообщим о его смерти ближайшим родственникам и коронеру. Вы кому-нибудь звонили, кроме нас?

– Его имя и адрес у меня спрашивать без толку, – ответил Монти. – Понятия не имею, кто он и как здесь очутился. Я вернулся домой и увидел его. Сначала я подумал, что он спит. Естественно, кроме вас, я никому не звонил. Кому, черт побери, мне было звонить?

Они с констеблем вышли на кухню, сели за стол, и констебль заставил его повторить то, что он только что сказал, а сам записывал его слова. Монти неодобрительно наблюдал за ним. Сплошная бюрократия! Двадцать раз спрашивают об одном и том же, а потом записывают.

– Скажите, сэр, вы прикасались к телу? – спросил констебль.

Монти изумленно воззрился на него:

– Чего ради?

– Ну, например, ради того, чтобы установить его личность. Может быть, вы видели его водительские права? Вы утверждаете, что видите его в первый раз. Наверное, вы удивились, когда нашли его на своем диване?

Монти нахмурился и, перед тем как ответить, задумался.

– Меня не очень-то волновало, кто он такой, – сказал он наконец. – Гораздо больше меня заботил вопрос, откуда он взялся и как мне от него избавиться. Мне все равно, кто он такой… был. Я его знать не знаю. Если бы у меня дома умер кто-нибудь знакомый, я бы, конечно, позвонил ему домой и передал его близким, чтобы приехали и забрали его. Но этого типа я не знаю, поэтому и позвонил вам.

Констебль вздохнул. В отдалении слышался визг тормозов; у ворот останавливались другие машины.

Вскоре в гостиной послышались новые голоса. Потом дверь кухни открылась, и Монти едва не закричал от ужаса: вошла его бывшая жена.

Покойник на диване – находка очень неприятная. Но сейчас Монти пережил настоящий удар. Он вытаращил глаза, а челюсть у него отвисла, совсем как у мертвеца на диване. Он почувствовал, как кровь отливает от лица. Закружилась голова…

– Только этого не хватало! – буркнул он себе под нос. Неужели сегодня ему суждено повсюду натыкаться на покойников? Сначала один жмурик в гостиной, а теперь на кухню влетает привидение…

– Что с вами? – участливо спросил констебль, кладя руку на плечо Монти.

– Ничего, – громко ответил Монти. – Этого не может быть, и вам все показалось.

– Сэр, к сожалению, в соседней комнате лежит труп. Вам не показалось.

Монти раздраженно отмахнулся, надеясь, что колебание воздуха прогонит фигуру, стоящую на пороге.

Вот уже лет десять, как Пенни ушла от него. А четыре года назад она и вовсе ушла из жизни… Тогда к нему приезжала Бриджет. Она сообщила ему о смерти Пенни и спросила, пойдет ли он на похороны. Конечно нет, ответил он тогда. Бриджет обвинила его в черствости и довольно сурово заметила: даже бывшая жена заслуживает, чтобы ей отдали последний долг. Но Пенни бросила его, потому что он был эгоистом, дураком, упрямцем, не желавшим мириться. Во всяком случае, тогда дело зашло слишком далеко и изменить что-либо было уже невозможно. Глядя на ее гроб, он думал только об одном – о собственных недостатках. Поэтому Монти и ответил Бриджет: о том, чтобы он поехал на похороны, и речи быть не может. Ему не позволят колени. Расстались они не по-хорошему, как пелось в песне, «и дружба врозь». Правда, он ссорился с Бриджет не в первый и уж точно не в последний раз. Бриджет может действовать только напролом, и ничто не способно сбить ее с курса. Монти ее прекрасно знал. Стоит уступить ей хоть в малости, и она снова начнет вмешиваться в его жизнь.

Теперь здравый смысл подсказывал ему, что перед ним не призрак, а живая молодая женщина, правда до странности похожая на его бывшую жену. У него где-то есть свадебная фотография, на которой Пенни выглядит точь-в-точь как эта девица. Правда, после того, как Пенни от него ушла, он спрятал все фотографии, а после ее смерти сжег их. Конечно, на фото Пенни была в свадебном платье, а девица щеголяла в том, что сильно смахивало на мужской костюм, – брюки в полоску и такой же пиджак. Но если не считать одежды – вылитая Пенни в молодости: роста чуть выше среднего, хрупкого телосложения, но жилистая, похожая на терьера. Коротко стриженные волосы темно-рыжие, заостренный подбородок. В широко расставленных серых глазах светится ум. Под пиджаком мужского покроя Монти разглядел яркую – на его взгляд, пожалуй, даже слишком яркую – коричневато-желтую рубашку с широким воротником. Благодаря рубашке, рыжим волосам и стрижке «паж» она была похожа на духа осени. Монти пожалел, что у него под рукой нет карандаша и бумаги; он бы непременно зарисовал ее. Много воды утекло с тех пор, как он делал наброски или рисовал. В прежние времена он иногда рисовал Пенни, но тогда они были молоды – много лет назад.

– Вы кто такая? – робко спросил Монти, уступая нелепому любопытству.

– Инспектор Джессика Кемпбелл, – представилась девица и, обернувшись к констеблю, добавила: – Вы свободны. С ним поговорю я.

Констебль встал, не скрывая облегчения, и оставил их одних.

– Вам нехорошо? – Девица, похожая на Пенни, озабоченно склонилась над ним. Неужели она в самом деле инспектор полиции? – Хотите чаю? – продолжала она.

Монти с трудом взял себя в руки.

– Спасибо, я чувствую себя так, как и положено в подобных обстоятельствах, – ответил он. – Чаю я не хочу. Я бы пропустил еще стаканчик виски.

– Сколько стаканчиков вы уже пропустили? – спросила она, становясь еще больше похожа на его бывшую жену.

– Всего один, – ответил Монти, как в прошлом много раз отвечал Пенни. – И почти все пролил, когда чертов покойник вдруг зевнул. – Он махнул рукой в сторону открытой двери; вдали виднелся диван вместе с его жутким обитателем.

– Представляю, какое вы пережили потрясение, – сказала инспектор Кемпбелл. – Но по-моему, чай будет вам полезнее.

Не только потрясение, но и множество других непредвиденных и необъяснимых обстоятельств заставили его взорваться.

– Не хочу я чаю! – закричал Монти. – Дьявол меня побери, почему всю жизнь меня окружают женщины, которые лучше меня знают, что мне нужно? Мне нужно виски! – Он бросил на нее испепеляющий взгляд.

В ответ инспектор Кемпбелл добродушно кивнула:

– Что ж, по-моему, вы неплохо справляетесь.

Гнев Монти улетучился так же быстро, как и пришел.

– Простите, не сдержался, – извинился он. – Но ведь немного виски мне не повредит, верно?

– Верно, мистер Бикерстаф. Думаю, немного виски вам не повредит.

Через несколько минут, после того как Монти принесли виски, она начала задавать вопросы. Чего и ждать от полицейских? Монти велел себе держаться.

– Мистер Бикерстаф, вы живете здесь совсем один?

– Да… Кстати, можете называть меня Монти, – сказал он. – По-другому ко мне никто не обращается.

Инспектор Кемпбелл улыбнулась.

– Монти, вы не могли бы сегодня переночевать где-нибудь в другом месте? Может быть, у вас где-нибудь неподалеку живут родственники?

– Почему мне нельзя остаться здесь, в собственном доме? – спросил он.

– Едва ли вам захочется оставаться здесь сегодня одному после… того, что случилось. – Инспектор кивком указала на гостиную. Тут Монти сообразил, что его шезлонг, в котором он устроил себе постель, стоит совсем рядом с диваном. Инспектор, похожая на Пенни, права. Сегодня ему совсем не хочется ночевать дома. – Нет ли у вас поблизости друзей, знакомых? – продолжала инспектор Кемпбелл.

– Нет, – буркнул Монти. – Нет у меня никаких друзей.

– Если хотите, мы снимем вам номер в отеле, – предложила она.

Монти презрительно фыркнул:

– Сначала попробуйте найти такой отель, в который меня пустят!

Судя по выражению ее лица, его аргумент показался ей вполне веским. Правда, вслух она сказала:

– Насколько я понимаю, вы не знакомы с покойным. Так вы сказали констеблям, когда они к вам приехали.

– Никогда его раньше не видел, – подтвердил Монти.

– Он появился, пока вас не было дома?

– Ну да, я выходил… в город. Я хожу в город почти каждый день.

– Сколько же времени вы отсутствовали? – спросила она.

Время почти ничего не значило для Монти. Он посмотрел на инспектора исподлобья и ответил:

– Не знаю я. Часа три, четыре… Перекусил в пабе – колбасу с картофельным пюре – и еще немного посидел там, почитал газету. Паб называется «Роза и корона». Владелец всегда выкладывает на стойку пару газет, если кому вдруг захочется почитать. Конечно, ничего серьезного у них не найти. Ни «Телеграф», ни «Таймс». Обычно в их газетах больше картинок, чем текста, но все лучше, чем ничего, а газеты у них бесплатные. Потом я ходил за покупками. Можете справиться в супермаркете. Там меня все знают. Они подтвердят, что я там был. То же самое – в «Розе и короне». – Монти нахмурился. – И почти сразу, как пришел домой, наверное через несколько минут, я его увидел.

– Когда вы отправлялись в город за покупками, в доме никого не было? Как он попал внутрь?

Монти пожал плечами:

– Через парадную дверь, наверное.

– Как он ее открыл?

– Дверь у меня плохо закрывается, – объяснил Монти. – Дерево разбухло. Конечно, ночью, перед тем как лечь спать, я запираюсь на замок. А днем просто прикрываю. Ее кто угодно может открыть, если хорошенько толкнуть.

– Ах, как нехорошо! – Инспектор Кемпбелл укоризненно покачала головой. – Значит, вы оставляете дом незапертым?

– Да что у меня красть-то? – удивился Монти. – А в гости ко мне никто не заходит… почти никто. Кто сюда придет? – Странность вопроса дошла до него, и он снова презрительно фыркнул: – Ну да, вы, наверное, скажете: тот тип ведь вошел!

– Большой дом для одного человека, – заметила она.

– Я всегда жил здесь – почти всю жизнь, – продолжал Монти. – Так сказать, здесь мое родовое гнездо. Последнее время я живу только на первом этаже. У меня артрит; колени не гнутся, и мне тяжело подниматься по лестнице.

– Здесь внизу есть туалет?

Вопрос покоробил Монти, но, подумав, он все же решил на него ответить. Может, инспекторше приспичило?

– В холле, слева от входа, если смотреть отсюда, – ответил он. – Там все, что нужно. Правда, дверь не запирается. Придется вам петь или еще как-то обозначать, что вы там.

Она покраснела:

– Мне туалет не нужен. Меня интересовало другое. Как вам удается принимать ванну?

Глаза у Монти воинственно засверкали.

– Хотите узнать, принимаю ли я ванну вообще? Отвечаю: нет, не принимаю! На первом этаже ванной комнаты нет. А ополоснуться можно и здесь, на кухне. – Он кивнул в сторону огромной старой каменной раковины.

– Места у вас много, – заметила инспектор. – Можно пристроить на первом этаже ванную или душ… Да хоть в вашем туалете. Вы не пробовали обращаться в муниципалитет? Возможно, вам все сделают бесплатно.

– Уж эти женщины, так и норовят сунуть нос в чужие дела! – проворчал Монти, вспомнив свою последнюю встречу с представительницей местных властей. – Нет, дорогая моя, никаких дел с муниципалитетом я не имею! Они все так и норовят испортить мне жизнь. И потом, не хочу, чтобы в моем доме появились рабочие. Они затопчут весь дом, будут свистеть, без конца пить чай и путаться у меня под ногами. Уж как-нибудь обойдусь. Меня и так все устраивает. И при чем здесь покойник, который непонятно как очутился на моем диване? Насколько я понимаю, совершенно ни при чем. – Монти все больше распалялся. Он не просил этого типа вламываться в его дом и умирать в его гостиной! Еще подумают, что он имеет к мертвецу какое-то отношение. Он всю жизнь избегал какой бы то ни было ответственности. Пенни, будь она жива и стой рядом с ним, наверняка подтвердила бы его слова.

– Верно, – кивнула его рыжая собеседница. – Что ж, Монти, мы пока не знаем, от чего скончался ваш гость. Давайте подумаем, как он сюда попал. Снаружи ни одной машины, кроме полицейских. А пешком он прийти не мог – у него чистые туфли.

– В самом деле? – удивился Монти.

– Да. Я смотрела.

Монти задумался.

– Будь я проклят! – воскликнул он наконец. – А вы, оказывается, не промах! Вы правы. Когда я вернулся домой, никакой машины снаружи не было.

Инспектор Кемпбелл снова улыбнулась:

– Мне положено быть наблюдательной. Одежда у него тоже по большей части чистая. – Она едва заметно покосилась на грязные куртку и рубашку Монти с замахрившимися манжетами. – И одет он вполне прилично. Куртка у него из натуральной замши, такие дорого стоят.

– Сдается мне, он из тех, кто любит болтаться на скачках, – вдруг буркнул Монти.

Серые глаза насторожились.

– Вы часто бываете на скачках?

– Нет, я просто так подумал. – Монти выругал себя: с рыжей инспекторшей, похожей на его бывшую жену, надо держать ухо востро и следить, что говоришь. Полицейские цепляются к словам и искажают каждое до неузнаваемости. Пенни была такой же: ей вечно мерещилось то, о чем он и не помышлял! Прямо как на допросе: имя, воинское звание, номер части! Отвечай, Монти!

– Дело в том, мистер Бикерстаф… извините, Монти… мне по-прежнему с трудом верится в то, что вы нашли у себя дома мертвеца, которого раньше и в глаза не видели.

– Сначала я подумал, что он спит, – ответил Монти. – А потом понял, что он не спит. Я не смог его разбудить… – Он поспешно добавил: – Да, я немножко дернул его за рукав – не потряс, а легонько дернул. И повысил голос. Решил, что он напился до бесчувствия и вломился ко мне, чтобы отоспаться. Он обмочил штаны, и от него воняло. Вы, наверное, тоже почувствовали?

– Да, почувствовала. Извините, что докучаю вам, но вы совершенно уверены, что не видели его раньше?

– Да, я его в глаза не видел.

– Вы сегодня никого не ждали к себе в гости?

Монти уже собирался ответить отрицательно, но они оба вздрогнули от неожиданности, когда из его кармана послышались металлические звуки – первые такты «Турецкого марша» Моцарта. Монти пришел в ужас.

– По-моему, вам звонят по мобильному, – заметила инспектор Кемпбелл.

– Дурацкая хреновина… – Монти нащупал в кармане телефон, достал, приложил к уху.

– Здрасте, дядя Монти! – послышался бодрый голос на том конце линии. – Это Бриджет. Хочу к вам заехать – посмотреть, как вы поживаете. Танзи говорила, что вы наконец купили мобильный телефон, но вы нам никогда не звоните.

Монти недоверчиво уставился на трубку, а потом протянул ее инспектору Кемпбелл.

– Это моя… родственница, – пояснил он. – Упорно называет меня «дядей», хотя никакой я ей не дядя. Бриджет – дочь моего двоюродного брата Гарри. Вы, кажется, девушка умная. Вот вы и поговорите с ней.

– Как ее фамилия? – спросила инспектор, протягивая руку.

Монти наморщил лоб, вспоминая.

– В последний раз была Харвелл. Она их часто меняет. То и дело выходит замуж; похоже, и сейчас собирается, уже в четвертый раз. Так что попробуйте назвать ее миссис Харвелл – может, и отзовется.

Он исподлобья смотрел на молодую инспектора Кемпбелл и слушал ее реплики.

– Да, миссис Харвелл, согласна, история очень загадочная. Да, совершенно верно, в доме вашего дяди, на диване в гостиной, лежит… труп. Мы его, конечно, увезем, как положено, но сегодня вашему дяде нельзя здесь оставаться. Да, он сейчас в неплохой форме – разве что легкий шок… Нет… – Инспектор покосилась на Монти и на стоящий рядом с ним пустой стакан из-под виски. – Нет!

– Интересуется, не пьян ли я? – проворчал Монти.

– Понимаю, миссис Харвелл. По-моему, прекрасная мысль. Я ему передам. Да, я вас дождусь.

– Что? – закричал Монти, когда инспектор нажала отбой. – Что еще за прекрасные мысли и с какой стати Бриджет сюда приедет?

– Миссис Харвелл любезно предложила забрать вас к себе домой и на несколько дней приютить у себя, – объяснила инспектор Кемпбелл. – Говорит, что будет здесь минут через двадцать.

– Проклятие! А вам не кажется, что сначала нужно было меня спросить? Я не поеду к Бриджет! Уж лучше посадите меня в тюрьму, заприте дверь и выкиньте ключ!

Монти в досаде замахал руками и перевернул пустой стакан.

– У нас пока нет оснований сажать вас в тюрьму, верно? – возразила инспектор, успев подхватить стакан до того, как он упал со стола и разбился. – Возможно, вам и в самом деле лучше будет какое-то время пожить у миссис Харвелл. По крайней мере, переночуйте у нее сегодня. Вы перенесли сильное потрясение, и вам нельзя здесь оставаться. По-моему, насчет этого мы с вами уже договорились.

Дверь распахнулась, и в кухню заглянул моложавый коренастый мужчина, он жестом поманил инспектора Кемпбелл. Она извинилась и вышла; каблучки ее черных сапожек с острыми мысками застучали по каменному полу, как будто она исполняла чечетку. Дверь она за собой закрыла. Монти слышал их голоса, но ему не интересно было, о чем они говорят.

Сюда едет Бриджет. Ему придется отправиться к ней домой.

Когда он понял, что тип, который развалился у него на диване, мертв, ему показалось, что хуже не бывает. Оказалось – бывает!

Глава 3

– Все в самом деле как-то непонятно, – тихо сказал сержант Фил Мортон, обращаясь к Джесс Кемпбелл. Они вышли в холл, где Монти не мог их слышать, но высокие своды почему-то напоминали о церкви, и потому здесь невольно хотелось говорить шепотом. – Я быстро осмотрел карманы куртки нашего покойника и не обнаружил ни одной вещи, по которой можно было бы установить его личность. При нем нет ни бумажника, ни ключей от машины, ни водительских прав, ничего. Только немного мелочи. По-моему, нас кто-то опередил и все вытащил.

– Нехорошо! – заметила Джесс. – Голову даю на отсечение, он умер не своей смертью. Кому нужно, чтобы мы не узнали, кто он такой? Пожалуй, выведу-ка я мистера Бикерстафа из дома. Пусть пока посидит в машине, а потом за ним приедет его племянница, миссис Харвелл.

– Следов насилия на теле нет, – с сомнением возразил Мортон. – Во всяком случае, я ничего такого не вижу. И признаков борьбы тоже. Имей в виду, весь дом – сплошная свалка, так что вряд ли старик сможет сказать, что какая-то вещь лежит не на месте или где-то особенный беспорядок.

– Придется поискать и вокруг дома. Нас интересуют любые следы и улики. Скорее всего, мы увидим лужу рвоты. Покойника перед смертью явно тошнило. Фил, но откуда он взялся? Не прилетел же он сюда по воздуху, как Мэри Поппинс! Допустим, он приехал на машине. Тогда где она? Пешком он точно не пришел – у него чистые туфли. Да и не похож он на бродягу, который побирался по мелочи. Он мужчина среднего возраста – где-то сорок с небольшим, – который хорошо одевался и хорошо питался. Ты со мной согласен?

Мортон кивнул. Потом покосился на закрытую дверь кухни, в которой сидел невидимый Монти.

– А может, старик пошарил по карманам у покойника? Собирал себе на виски…

– Тогда он бы не взял ни ключей от машины, ни весь бумажник, только деньги. И потом, мне не кажется, что Монти обшарил карманы покойника. Я с тобой согласна: кто-то очень не хотел, чтобы мы быстро опознали его, и обчистил карманы нашего мертвого приятеля. И тот или те, кто его обчистили, скорее всего, привезли его сюда на машине и бросили.

– Почему именно сюда? – тут же спросил Мортон. – Думаешь, те, кто его сюда привез, знали об этом доме? – Он огляделся по сторонам. – Надо сказать, неплохое местечко они подобрали! Не дом, а настоящая свалка, и весело, как в морге!

Джесс сунула руки в карманы куртки и ссутулила плечи. Фил прав. Старый дом похож на мавзолей. Внутри промозгло, сыро, пыльно и пахнет плесенью. Должно быть, его построили в Викторианскую эпоху. Широкая лестница явно рассчитана на то, что по ней будут подниматься дамы в кринолинах.

На галерее второго этажа было не совсем темно: солнце проникало туда через витражное окно. На резном дереве и почерневших картинах плясали красные и желтые пятна разного размера. Витраж вполне соответствовал общей атмосфере; Джесс даже показалось, будто она находится в чьем-то склепе. Не хватало лишь запаха застоявшейся воды из-под цветов и свечного воска.

Встряхнувшись, она отрывисто сказала:

– Я выведу Монти на улицу. А потом давай поднимемся туда… – Она показала на второй этаж. – Удостоверимся, что в доме больше нет трупов.

Вернувшись на кухню, Джесс заметила, что Монти совсем затосковал. Что же с ним делать? Он явно не горел желанием никуда уезжать, и меньше всего ему хотелось пользоваться гостеприимством Бриджет Харвелл, хотя Джесс показалось, что племянница Монти – женщина вполне здравомыслящая. Во всяком случае, это следовало из телефонного разговора. Монти нельзя оставаться в доме, который предположительно стал местом преступления. Кроме того, ему сейчас нельзя находиться в одиночестве. Понимал он это или нет, он пережил сильное потрясение.

– Пойдемте со мной, сэр, – бодро обратилась Джесс к старику.

Он послушно встал и поплелся за ней из кухни.

Выйдя на крыльцо, Джесс с облегчением вдохнула свежий воздух. Монти сунул руки в карманы и нахохлился.

За калиткой у машины стоял констебль – один из двоих, приехавших сюда первыми. Он разговаривал с незнакомцем, молодым парнем в джинсах и потертой кожаной куртке.

– Здорово, Монти! – крикнул парень, увидев Бикерстафа. – Что тут у тебя творится? Полицейский мне не говорит!

Монти открыл было рот, но Джесс его опередила:

– Мистер Бикерстаф, на все вопросы буду отвечать я. Вы, пожалуйста, ничего не говорите!

Она усадила его на заднее сиденье полицейской машины и захлопнула дверцу. Монти откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди – ни дать ни взять капризный малыш.

Джесс повернулась к констеблю и молодому незнакомцу. Внимательно оглядела его и решила, что ему лет двадцать с небольшим. Очень загорелый – судя по всему, почти все время работает на улице. Длинноватые сзади волосы вьются над засаленным воротником кожаной куртки. Голову не помешало бы вымыть, а куртку почистить. Сейчас он по-своему привлекателен, но скоро заматереет и огрубеет. Заметив, что она его рассматривает, парень нисколько не смутился, не отвел глаза в сторону. Ну и нахал!

– Вы кто? – сухо спросила она.

– Гэри Колли. – Несмотря на блеск в темных глазах, парень и говорил, и держался как-то настороженно.

– Этот джентльмен, – констебль не без насмешки кивнул в сторону Гэри, – живет по соседству, футах в шестистах отсюда. По его словам, у его отца имеется небольшая ферма, где он и живет вместе со всеми родственниками.

Гэри посмотрел на Джесс исподлобья:

– Он не говорит, что тут стряслось. – Он вынул руку из кармана куртки и ткнул ею в констебля.

– Все верно, и я ничего вам не скажу, – ответила Джесс. – Придется вам подождать. Зато мне хочется кое о чем вас спросить.

Однако Гэри еще сам не закончил с расспросами.

– Надеюсь, вы не арестовали старину Монти?

– Нет. Скажите, вы уже заходили сюда сегодня?

– Нет, – быстро ответил Гэри.

– Где вы были?

– Дома, ходил за скотиной, занимался разными делами по хозяйству. У нас небольшая ферма, правильно он сказал. В основном разводим свиней, – пояснил он, подавляя усмешку.

Джесс все прекрасно поняла. Гэри Колли явно из тех, кто обычно обзывает «свиньями» полицейских; сейчас он, наверное, радуется своему остроумию. Надо будет проверить, нет ли у него судимостей и приводов…

– Что привело вас сюда сейчас?

– Я заглянул по пути; шел в город пропустить кружку-другую пивка.

Джесс посмотрела на наручные часы.

– Сейчас довольно рано, всего без десяти пять.

– Дорога в город займет у меня полчаса. – Гэри посмотрел на нее в упор смеющимися черными глазами.

– Кто живет на вашей ферме, помимо вас и вашего отца? – спросила Джесс.

– Мамаша, – ответил Гэри. – А еще сестра, ее девчонка и бабушка.

Четыре поколения под одной крышей! Джесс знавала немало семей вроде Колли. Местные жители, скорее всего, известные всем соседям – и едва ли с хорошей стороны. Сами они знают всех и все, что творится в округе. Они не воры, но и кристально честными их не назовешь. Промышляют браконьерством или устраивают нелегальные собачьи бои – что-то в этом роде. Возможно, на своей уединенной ферме они даже хранят краденое. Пополняют семейный бюджет, прислуживая ворам покрупнее. Наверное, имеет смысл осмотреть их ферму. Главное – попробовать обойтись без ордера на обыск.

– Сколько лет дочери вашей сестры?

Если органы опеки заподозрят плохое обращение с ребенком, у полиции появится веский предлог заняться семейством Колли.

Гэри немного подумал и неуверенно ответил:

– Года четыре, что ли…

– А кто ее отец?

Гэри ухмыльнулся:

– Вы что, из полиции, что ли?

– Да, – кивнула Джесс.

– Вот вы и выясняйте, кто папаша Кейти. В нашей семье никто не знает.

Джесс глубоко вздохнула.

– Вы сегодня не видели на дороге незнакомые машины?

– К нам сюда нечасто кто-то заезжает, – ответил Гэри. – Если кто и появляется, то в основном едет на ферму Снеддона или оттуда. Снеддон живет в полумиле за нами. – Он махнул рукой в сторону дороги. – Я не видел никаких незнакомых машин. Чаще всего к нам заворачивают, если сбились с пути.

– Вы уверены?

Гэри уверенно кивнул:

– Чужаков я бы сразу заметил. Обычно они сами окликают нас и спрашивают дорогу. Я посылаю их назад, на окружную. Можно, конечно, проехать и напрямик, но здесь проселочные дороги, а кусок пути вообще идет лесом. Никаких указателей, сплошные ухабы и рытвины. Дорога узкая, двум машинам никак не разъехаться. Если тут встречаются две машины, одному водителю приходится сдавать назад и ехать до ворот… В общем, чужак на машине сразу бросается в глаза.

– А пешеход?

Гэри покачал головой:

– Нет. К нам пешком не ходят. Сами видите, какая тут дорога! – Гэри обернулся и ткнул пальцем вдаль. – Отсюда поднимается на Стрелковый холм. В хорошую погоду там, бывает, гуляют. Но сегодня я там, наверху, никого не видел, да и внизу тоже. – Гэри подмигнул Джесс и продолжал: – Правда, я не весь день торчу у забора. Свиньи у нас пасутся за домом, в загоне. За ними глаз да глаз! Они ломают все, что могут. Вот и сегодня проломили ограду и выбежали на соседнее поле, к Питу Снеддону. Если бы Пит их увид