Оглавление

От автора

Уважаемые читатели!

Пожалуй, нет ни одного человека, даже далекого от веры, который бы оставался равнодушным к вопросу своей посмертной участи. Что ж, одни из нас хотят знать, что произойдет с ними после того, как их сердце перестанет биться. Других интересует вопрос, есть ли на самом деле у человека душа и куда она отправляется после того, как покинет физическое тело. Третьи пытаются выяснить, существует ли за пределами нашей физической Вселенной некий небесный мир с населяющими его разумными существами и что он из себя представляет. Четвертые интересуются тем, куда попадает душа после смерти тела и что она там делает.

Ответить на этот вопрос было бы практически невозможно, если бы не книги американского ученого-исследователя, директора Института гипнотерапии, доктора философии Майкла Ньютона — «Путешествие души» и «Предназначение души», благодаря которым широкому кругу людей впервые стала доступна достоверная, подробная научная информация о том, что происходит с душой человека после смерти его физического тела. То, что в них описывается, окончательно снимает завесу тайны с самого загадочного процесса, который ожидает каждого из нас «по ту сторону жизни», где нет никакого ада, но есть Мир Душ сродни раю, если называть его знакомым для нас понятием.

Этот роман — художественное осмысление его научных исследований. В нем также использованы исторические факты, помогающие проследить многократные воплощения душ на Земле, прохождение ими в человеческих телах предписанных в духовном мире уроков для их развития, в том числе и кармических.

Вместе с главной героиней вы совершите чудесный переход в другую, полную свободы и духовных ценностей жизнь, узнаете, как происходит удивительный процесс перевоплощения души: кто встречает её после физической смерти и куда она направляется дальше; кто такие Гиды-наставники и что входит в круг их обязанностей в духовном мире; чем занимаются души в духовной Обители после смерти их физических тел; какая структура и иерархия существуют в том неизвестном нам мире; как и для чего души опять воплощаются на Земле и почему они бессмертны. Вы также узнаете, каким образом и почему каждый из нас выбирал свое тело, родителей, семью, страну, в которой живет, профессию, друзей и даже «врагов».

Роман можно с полным правом назвать сокровенным дневником о Мире Душ, в котором поэтапно художественно описано то, что происходит с человеком после того, как заканчивается его телесная жизнь на Земле.

Каковы бы ни были Ваши убеждения, я надеюсь, что Вы задумаетесь о том, какое значение может иметь для всего человечества знание, изложенное в романе. Поэтому не спешите прочитанному в нём навешивать ярлык «несуществующего» и «невероятного».

Надеюсь, что, закрыв последнюю страницу этой книги, Вы получите истинную разгадку тайны жизни после смерти тела, которая находится по ту сторону духовной двери для каждого из нас. И, конечно же, осознаете, что случайностей в человеческой жизни не существует: всё на этом свете либо испытание, либо расплата, либо предвестие, либо награда…

Добро пожаловать в Мир Душ!

Глава 1

Она смотрела на фотографию Алекса, ловя себя на мысли, что получает какое-то мазохистское удовольствие, в сотый раз рассматривая его утонченные черты лица, высокий чистый лоб, красиво изгибающиеся густые брови, небольшие, но выразительные серо- голубые глаза, взгляд которых, холодный и спокойный, выражал его критичный и несколько скептичный взгляд на жизнь. Несмотря на это, ей хотелось прикоснуться рукой к его холеной смугловатой коже на лице, запустить пальцы в мягкие, волнистые волосы, похожие на черный шелк.

Каждая черточка этого любимого лица казалась ей до боли знакомой и привычной, хотя эти свои ощущения она никак и ничем не могла объяснить.

Ей нравилась его высокая, худощавая и подтянутая фигура, длинные прямые ноги, обтянутые джинсами, красивые сильные руки с тонкими пальцами… и плотно сжатые губы. На фотографии они кажутся тонкими, но в прошлом сводили с ума своими ненасытными поцелуями. Как давно это было… Впрочем, не так и давно: чуть больше пяти месяцев. Какая романтическая банальность все время доставать этот снимок и, не отрываясь, рассматривать его!

— Аня, выйди во двор, — услышала она в открытое окно, распахнутое навстречу летнему дню, яркими солнечными лучами заглядывавшему в комнату.

Нехотя убрав фотографию в ящик комода и надежно прикрыв её под папкой с документами о разводе, Анна радостно поспешила на зов подруги. Они с визгом обнялись и, отойдя на расстояние вытянутой руки, внимательно осмотрели друг друга.

— Ты, Элина, стала еще красивее, — не смогла удержать своего восторга Анна. — Это сколько же мы с тобой не виделись?

— Почти три года. Да и ты выглядишь на все сто.

— Не преувеличивай. Я каждый день смотрю на себя в зеркало и знаю, что не заслуживаю подобной оценки. А если к этому добавить шорты, отрезанные от изношенных джинсов, и старую футболку, то и вовсе… Да еще темные круги под печальными глазами…

— Всё, хватить самокритики. Мне виднее. Ты просто сама себе примелькалась, — оборвала ее подруга. — А дома никто и не ходит в вечернем платье.

— Ты когда приехала?

— Ночью. И, как только выспалась — сразу же к тебе. Вот держи. Это подарок.

— Ой, я что-то тормознула. Пойдем в дом. Ты завтракала?

— Не успела. Только умылась, оделась и…

— Помчалась к школьной подруге, с которой просидела за одной партой десять лет, утешать её, — закончила вместо неё Анна.

— Вот-вот. Именно так и было.

— Не стоит меня жалеть. Я сама справлюсь.

— И не собираюсь. А что у тебя на завтрак?

— О, разнообразие, как в ресторане. Согласно меню, основное блюдо — бутерброды с колбасой и сыром. Есть еще сливочное масло, абрикосовый джем, чай и кофе.

— Да мы шикуем, — захохотала Лина и, схватив Анну за руку, потащила ее в дом. — Угощай гостью, а заодно и поговорим. Надеюсь, жилетка подруги тебе не помешает.

— Конечно, нет, но мне особенно и плакаться в нее незачем.

Элина внимательно посмотрела на Аню, ничего не сказав в ответ, и направилась в кухню. Вдвоем они быстро накрыли на стол, заварили покрепче чай и сели напротив друг друга.

Тишина оглушала и заставляла Анну чувствовать себя неловко. Распахивать душу как-то не хотелось. Отвыкла, что ли. В прошлое ушло то время, когда они, две подружки, делились друг с другом, не стесняясь, своими секретами. После окончания школы жизнь разбросала их в разные города и ниточка безоговорочного доверия, как прежде, так крепко, как раньше, уже не связывала их. Встречались редко: всего два раза после того, как окончили школу, если не считать сегодняшний день, а прошло уже почти девять лет. Их связывал только этот небольшой городок, где жили и продолжают жить их родители.

Правда, отец Анны умер два года назад. Неожиданно для всех, и её мама до сих пор не может найти себе места, выискивая любую причину, чтобы уехать из дома, где она прожила в счастье и радости со своим мужем тридцать пять лет. Вот и сейчас она уже почти два месяца гостит у старшего сына, помогая ему и его жене воспитывать детей. Дом, небольшой огород и сад она оставила на дочь, которая переехала к ней сразу же, как ушла от мужа.

Молчание явно затянулось, и Аня не выдержала первой.

— Ты, наверное, знаешь, что я развелась с Алексом.

Лина кивнула, намазывая очередной тост джемом.

— Мама сказала мне об этом еще ночью, когда я приехала. Ты не думай, что так рано меня погнало к тебе любопытство. Просто хочу тебя морально поддержать.

— Даже если я не права и во всем виновата?

— А это так?

— Не знаю. Много всего наслоилось. Если честно, еще не разобралась в случившемся, даже в самой себе. Глупо, но это так, хотя при этом успела уже официально развестись с мужем. И теперь он уже бывший.

— Слова в данном случае большой роли не играют, — заметила Элина. — Если эмоционально готова, можешь поговорить со мной о своей семейной жизни. Я ведь психолог, если не забыла об этом. Не исключено, что вдвоем разберемся, что к чему. Однако не настаиваю. Это должно быть исключительно твоим выбором, причем, добровольным, и желанием, конечно.

— Давай вернемся к твоему предложению позже. Пока я буду психологически созревать, ты расскажешь, как жила два последних года.

— Хорошо. Мне тоже есть, чем поделиться с тобой. А для начала посмотри на это фото и скажи, что ты думаешь.

После этих слов Лина открыла сумку и протянула ей телефон со снимком, на котором довольно симпатичный блондин обнимал ее за плечи и радостно улыбался в объектив.

— Думаю, мне не нужно задавать уточняющий вопрос для своего предположения.

— Да, ты не ошибаешься. Это Артур. Скоро полтора года, как мы с ним живем вместе.

Увидев, что Анна готова была о чем-то её спросить, Лина поторопилась с ответом:

— Нет-нет, мы не женаты. До этого наши отношения еще не дошли. Пока что просто притираемся друг к другу. Но если всё же решу выходить замуж, мне бы хотелось, чтобы ты была подружкой невесты на моей свадьбе. Я могу надеяться? Ведь ближе тебя у меня никого так до сих пор и нет.

— Конечно. Извини, что в свое время не сделала тебе подобного предложения. Всё у нас с Алексом так быстро завертелось, что расписались без всякой свадьбы. Даже родителей на ней не было ни с моей, ни с его стороны. Их просто поставили в известность о свершившемся факте. Посидели в кафе вшестером вместе с нашими друзьями и разошлись. У меня и платья свадебного не было: поменяла свою фамилию в кремовом брючном костюме. С тех пор я Анна Сергеевна Соколова. А так как замуж я вышла сразу после первого курса, то документы об окончании университета получила уже на эту фамилию. На нее же оформлена трудовая книжка, поэтому после развода не стала возвращать девичью, чтобы не заморачиваться с обменом документов. Только сейчас не обо мне речь. Артур тоже с тобой приехал?

— Нет, не смог. У него незавершенное дело о лишении родительских прав. Он адвокат. Работает в том же семейном Центре «Лада», что и я.

— А почему у него такое название? В честь мулермановской Лады?

— Не смеши. Вряд ли её кто-то помнит в наше время. Так звали покровительницу брака у славян. Ну так что ты скажешь об Артуре? Твое первое впечатление.

— Весьма приятное. Что-то в его лице настолько располагающее, что вызывает симпатию, несмотря на то, что я с ним не знакома. Сразу видно, что по гороскопу Лев.

Элина удивленно приподняла брови и тотчас спросила:

— Ты ясновидящая? Не знала раньше за тобой таких способностей. Однако ты права: он родился первого августа.

— Ха, ты многого обо мне не знаешь, — улыбнулась Аня. — У меня появилось хобби такое: обожаю

астрологию.

— И по каким признакам ты определила Артура?

— Тебе в самом деле интересно?

— Еще бы! Удиви меня еще чем-нибудь.

— Тогда слушай и сравнивай, глядя на снимок. Самая характерная черта внешности Львов — большие выразительные миндалевидные глаза с немного приподнятыми вверх уголками. К тому же, в их взгляде есть что–то кошачье. Брови Львов часто разлетаются к вискам, придавая их взгляду еще большую выразительность. Лоб немного выпуклый, высокий и чистый, нос с широким основанием, чаще всего прямой или орлиный. У твоего Артура– орлиный, что говорит о его большом честолюбии, а квадратный подбородок — о решительности и силе воли, присущих представителям этого знака. Рот зачастую крупный, с четко очерченным контуром губ, а волосы — густые и непослушные, чем–то напоминающие львиную гриву. Почти всех Львов отличает правильная осанка, уверенно расправленные плечи и горделивая посадка головы.

— Здорово! — восторженно выдохнула Лина, только сейчас заметив, что непроизвольно задержала дыхание, боясь пропустить хотя бы слово. Ты сразила меня, честное слово. А что можешь сказать о его характере?

— Это проверка? Да запросто. Артур страстный любовник, не терпит сравнения, добивается желаемого любой ценой, предан тем, кого любит, но… диктатор в семье. Он самодоволен, компетентен, обладает ярким воображением, любит навязывать другим свои ценности, не переносит критику, горделив и эгоистичен. Часто переоценивает свои возможности, обидчив и ревнив. Тем не менее, стремится совершенствоваться в выбранной профессии, повышать качество жизни и… неутомимый жизнелюб. Думаю, достаточно. А если серьезно, то я тебе не завидую, хотя внешне он и обращает на себя женское внимание.

— Почему? — тихо спросила Элина.

— Мужчины этого знака зодиака редко бывают верными своим женам. Часто они с головой бросаются в любовные приключения, поэтому ты должна все время быть настороже и не пропускать в его поведении ни одной мелочи. Если сможешь прощать ему измены, значит, все у вас сложится. Однако есть и верные Львы. Исходя из этого, будем надеяться, что Артур из их числа. Я не испортила тебе настроение?

Если честно, не стоило заводить разговор на эту тему. Ведь я могу и ошибиться, а ты отложишь сказанное мною в тайник памяти и будешь дергаться. Так что я оказала тебе плохую услугу тем, что решила козырнуть перед тобой своими знаниями, и теперь очень об этом сожалею. В астрологии все приблизительно и не стоит чесать всех Львов под одну гребенку.

— Не оправдывайся. Я спросила — ты ответила. К тому же, в сказанном много правды. Но я люблю Артура и принимаю его со всеми недостатками, как и он меня. О нем я расскажу тебе позже, так как десять дней буду гостить у родителей. А теперь мне хотелось бы послушать твою историю. Надеюсь, у тебя есть фото твоего бывшего мужа?

— Было много, а теперь осталось одно. Остальные я уничтожила, даже в телефоне удалила. В порыве гнева, а сейчас жалею. Тем не менее, сделанного назад не вернешь. Пойдем в гостиную. Там мягкий диван и кресла. Мне кажется, разговор будет длинным.

Подруги, взяв с собой по чашке горячего кофе, устроились в удобных креслах. Затем Аня, поставив свою на журнальный столик, пошла в спальню и вернулась с фотографией Алекса. Протянула ее Алине и стала маленькими глотками пить бодрящий напиток. Подруга внимательно рассматривала мужчину на фотоснимке.

— Что ж, он в твоем вкусе: ты всегда отдавала предпочтение брюнетам, а у этого еще и глаза голубые… Красивый мужчина. Я бы даже сказала, что броский. Нелегко с таким жить, поскольку все женские взгляды — его. Ты поэтому от него ушла? Он бабник?

— Нет. Ты ошибаешься. Несмотря на свою внешность, он был верным мужем, хотя… не знаю. Его задержки с работы не отслеживала. Повода так думать он мне не давал, а там, кто знает, кроме него. Но развелась с ним не из-за подозрений в измене.

— Алекс был тираном в семейных отношениях или ревнивцем?

— Ни то, ни другое. Не угадывай: все равно не получится отгадать причину.

— Тогда расскажи сама и помни, что мне важно знать именно твою психологическую составляющую, когда ты приняла решение уйти от мужа. О чем ты думала, твои эмоции, тайные мысли, как ты видела и оценивала ваши отношения на этот момент. И, конечно, по мере возможности объективно опиши его отношение к тебе.

— Все началось с банальной перепалки. Было воскресенье, и мы собирались в гости к нашим друзьям. Нас три пары, и мы по очереди готовим воскресные обеды. Я одевалась в спальне, а Алекс был в зале и что-то читал в интернете. И тут он мне говорит, что нам нужно завести ребенка, и почти семи лет достаточно, чтобы убедиться в том, что семья у нас крепкая, и в ней на сегодняшний день не хватает только малыша. И тут меня понесло…

— Ребенка?! — во весь голос заорала я. -Ты издеваешься надо мной?!

— А почему вдруг такая реакция? — удивилась Элина. — Обычный разговор в семье между супругами, у которых нет детей. Желание Алекса вообще-то оправданно.

— Ты, Лина, не понимаешь. Мы жили в двухкомнатной квартире на четвертом этаже без лифта. Стандартных тридцать три квадратных метра общей площади. Куда бы мы поставили детскую кроватку? В кухню или на балконе, которые друг друга меньше? И как бы я таскала коляску и ребенка с четвертого этажа на первый и обратно? Я ведь не кинг-конг.

— Ну, другие живут еще в худших условиях и не жертвуют ребенком из-за этого, — услышала в ответ Аня.

— Это другие, а не я. К тому же, у него хватило наглости заявить, что он не в состоянии прямо сейчас купить дом в пригороде.

— А если он действительно не мог? Ты же знала ваше финансовое состояние?

— Конечно знала. Мы кое — как сводили концы с концами. Я работаю не по специальности: вместо юриста — регистратором в нашей местной поликлинике. Получаю сущие гроши.

— А Алекс?

— О, это вообще больная тема. У него есть два друга, с которыми он рос на одной улице и дружил с первого класса. Вместе закончили один и тот же вуз и уже дважды до этого пытались организовать общий бизнес. В итоге — ни бизнеса, ни денег. На момент нашей ссоры они занялись третьим видом бизнеса. У меня уже в печенках сидело наше безденежье. А тут разговор о ребенке! Но и этого ему показалось мало.

Прежде чем продолжу, хочу сделать небольшое отступление. Подобную тему Алекс поднимал уже неоднократно, и я спокойно реагировала на неё, отмахиваясь, что сейчас еще не время обзаводиться детьми, что надо ему организовать свой бизнес или устроиться на хорошую работу с высокой зарплатой, сменить жилье, словом, материально стать на ноги, чтобы не отвлекаться на финансовые проблемы и спокойно воспитывать ребенка, ни в чем ему не отказывая.

Алекс всегда соглашался, что так будет правильнее всего, а тут уперся — и всё. Захотел ребенка, видите ли.

— Мы вполне можем себе позволить пока одного малыша, — продолжает он настаивать на своем. — Если что, родители на первых порах помогут, а там и наше с ребятами дело пойдет. Ты сможешь бросить работу и заниматься ребенком, чтобы не платить за садик. От твоей работы пользы все равно никакой: время тратишь, а зарплата — кот наплакал. Надо себя не уважать, чтобы работать в бюджетной регистратуре, имея диплом о высшем юридическом образовании.

И тут меня понесло. Как с цепи сорвалась. Даже не знаю, почему столь резко отреагировала.

— Ты бы сначала мужиком настоящим стал, чтобы семья материально не нуждалась, а потом мои деньги считал.

А вот тут Алекс взвился, словно змей-Горыныч, разве что пламя изо рта не извергал. Его словно крокодил за задницу укусил — с такой прытью он кинулся к стеллажу, который стоял вдоль одной из стен комнаты.

Поскольку я много лет коллекционирую редкие по форме и дизайну свечи, он подскочил к полкам, на которых они стояли, и резким движением с одной из них смахнул все свечи на пол. Конечно, я не выдержала.

— Ты что, свихнулся? — завопила я, бросившись собирать разлетевшиеся по гостиной «сокровища». — Не размахивай своими идиотскими граблями!

— Идиотскими?! Граблями?! — задыхаясь от возмущения, переспросил Алекс. — Ты сказала «идиотскими»?!

— Да-а! — ответила я, не в состоянии унять сотрясавшую меня дрожь. — Не нравится определение, замени его на «чертовыми». — Лучше бы помог, чем громить все, что доставляет мне удовольствие.

— А ты лучше бы урезала свои аппетиты и прекратила наконец до отказа забивать полки всей этой дрянью!

— Дрянью?! — взвизгнула я, тряхнув головой так, что резинка соскочила с моих волос и они рассыпались в беспорядке по плечам. — Да я в этой проклятой клетке, которую ты только и в состоянии снять, тем и утешаюсь, что собираю свою коллекцию и любуюсь ею, когда нет сил смотреть на то, что меня окружает. Если бы ты был хоть чуточку более внимательным, давно бы это заметил!

Алекс подошел ко мне и, раздувая в бешенстве ноздри, насколько это было возможно, чуть ли не по слогам с показным спокойствием мне заявляет:

— Для утешения и любования тебе вполне бы хватило вместо пяти полок одной. Посчитай, сколько бы мы сэкономили!

— Этого не хватило бы не то что на приличную квартиру, но даже на старый дощатый гараж под «Оку»! — оглушительно крикнула я в ответ, расставляя на полке подобранные свечи.

— Тогда поменяй работу, — предложил мне он, явно с трудом сдерживая голос. — Я, например, в поисках более достойных заработков готов податься хоть к черту в услужение!

— Но пользы от этого никакой! — упрямо возразила я, сдерживая злые слезы.

Алекс резко развернул меня к себе лицом.

— Ты же знаешь, Аня, что надо еще немного подождать, — с отчаянием и мольбой сказал он, заглядывая мне в глаза. — Мы с Виктором и Давидом только-только начали свое дело. Если в этот раз удача нам улыбнется, то…

— Это уже третье ваше общее дело, в котором так же, как и в предыдущих, и близко нет не только никакой удачи, но даже отдаленной улыбки от неё! — взорвалась я, отталкивая Алекса от себя. — Иногда мне кажется, что вы не выросли из детсадовских штанишек, а попытками заниматься бизнесом просто развлекаетесь от нечего делать или бездарности.

— Развлекаемся от бездарности?! — прорычал он. — Ну знаешь… придержи свой ядовитый язык!

— Что?! — уже я подскочила к нему и воинственно рыкнула, начав, если честно, ненавидеть себя за свою скандальность, которая почему-то в ту минуту все разрасталась в недовольство всем и вся. Ты же знаешь, Лина, что любая ссора, дойдя до определенной стадии, выводит меня из себя настолько, что потом мне уже невозможно остановиться.

— По-моему, ты перегибаешь палку, — угрожающе тихо произнёс Алекс.

— Это по твоему мнению. А по моему ты слишком легкомысленно относишься к жизни, поэтому тебе плевать на меня и наше будущее! — завизжала я, как резаный поросенок. — А еще ребенка захотел! Это удовольствие для кого угодно, только не для нас! Не с таким папочкой-неудачником!

— Поменяй работу, — повторил Алекс с ледяным спокойствием. — В наше время женщина тоже должна вносить свою лепту в семейный бюджет, а не тратить свою мизерную зарплату на свечи, крема, лосьоны и всякие скрабы. Да, и еще на разных цветов лак для ногтей. Этой чепухи у тебя столько, что в пору магазин открывать.

— Не трогай мою косметику! Скажи спасибо, что я на нее сама зарабатываю, а не от тебя требую деньги. При нормальных мужьях жены с подобным маразмом не сталкиваются. Они их балуют и ни в чем не отказывают.

— Ну извини, что я не такой. Нет у меня пока достаточного количества денег. Это трудно понять? Найди лучше высокооплачиваемую работу по специальности, чем сидеть в своей занюханной регистратуре.

— Не хо-чу! Слышишь, не хо-чу! Мне нравится моя работа, к тому же, ничего другого я делать не умею!

— А для чего тогда получила диплом юриста? За пять лет уже приобрела бы опыт, смогла устроиться на приличную работу… Уж если ни знаний, ни ума не хватило заниматься юриспруденцией, тогда не изводи меня своими претензиями!

— А ты меня — своими разговорами про детей! И не упрекай, что мало зарабатываю. Я жен-щи-на! По большому счету, я вообще не должна работать. Женившись на мне, ты взял на себя определенные обязательства по моему содержанию. Поэтому не смей предъявлять мне никаких претензий!

И Алекс не выдержал… схватил меня за руку, причем, довольно крепко. И, естественно, я закричала, вырвалась и упала в истерике на диван.

— Чего ты хочешь, Анна? — впиваясь в меня горящим взглядом, спросил он, подойдя ко мне вплотную. — Последнее время тебя не устраивает все на свете! И, знаешь, мне кажется, причина не в квартире и не в том, что у нас не так много денег, как тебе хотелось бы, а во мне. Только во мне!

— Ты больше не смотришь на меня, как раньше… с обожанием, — тихо и с грустью через паузу добавил он. — Практически на все выходные уезжаешь то к подругам, то к матери.

Вместо того, чтобы цивильно обсудить поднятую тему, я, зло прищурившись, начала нести несусветную чушь. Какой-то чертенок внутри меня так и подмывал спихнуть свою вину на него. Сейчас я понимаю, что это было по-детски, но тогда… вдруг вспыхнула, как сухой тростник:

— На что это ты намекаешь? Хочешь уйти от меня? Я тебя не держу! Выметайся! — и с этими словами оскорбленно сделала широкий жест рукой, показывая, что хоть сейчас отпускаю его на все четыре стороны. Через минуту я уже целенаправленно указала на входную дверь.

Алекс как-то странно дернул головой и уставился на меня. Тяжело вздохнув, вдруг изрек:

— Ты вот уже почти четыре месяца твердишь одно и то же. Самой-то не надоело? Не понимаю, почему до сих пор живешь со мной. Я же тебя не закрыл в высокой башне, как принцессу. Знаешь, в этот миг я на минуту замерла.

— Почему? — удивилась Лина.

— Потому, что он был совершенно прав. Ведь я, как заезженная пластинка, в последнее время только и талдычила ему: давай разведемся. А это был именно тот момент, когда мне стоило броситься мужу на шею и попросить прощения.

— И ты не попросила?

— Нет. Вместо этого на меня вновь накатил приступ ярости и на себя, и на нашу неустроенность.

— Будь ты проклят, как и твоя никчемность! — заорала вдруг не своим голосом. — И я не шучу: мне действительно все осточертело!

И тут Алекс поднял руки, словно сдаваясь в плен, и уставшим голосом сказал:

— В таком случае нам действительно лучше разойтись.

Услышав это, меня охватила легкая паника, переходящая в страх, но громче других чувств во мне всё же бушевал неуемный гнев.

— Что ж, прекрасно! Наконец-то и ты это понял! Слава Богу, достучалась до тебя, не прошло и полгода, выкрикнула я и уверенными широкими шагами ушла в спальню, где остановилась возле большого зеркала на стене. Собственное отражение заставило меня ужаснуться. Вид у меня был препаршивый! Продолжая заниматься прической, представила, как смехотворно выглядела, когда, разгораясь, как неудержимый огонь, сотрясала своими запутанными волосами. Злоба в душе разгорелась с новой силой, хотя, казалось бы, дальше просто некуда.

— Я сегодня же перееду к маме! — крикнула я, напрягая слух, чтобы понять, услышал это Алекс или нет.

А он на мою угрозу ничего не ответил. Представляешь, молчал, словно ему все равно. Я, естественно, не успокоилась и не привела свои эмоции в порядок. Мне было очень плохо, и я горела физически ощутимым желанием сделать ему больно. Причем, как можно больнее! И тут, уже не сдерживая себя, со злобой заявила:

— Потому что сыта по горло и тобой, бездарным неудачником, и этими постоянными выяснениями отношений, и теснотой, которую ты только и способен обеспечить своей семье, и твоей беспросветной тупостью, чтобы понять всё это!

Я была уверена, что на подобное оскорбление он отреагирует, во всяком случае не останется спокойным. Однако Алекс, к моему великому удивлению, в ответ продолжал молчать. Как будто речи лишился. Правда, в тот момент я не знала: от страха потерять меня или от равнодушия.

— И даже не думай звонить мне, донимать меня попытками все вернуть и изводить упреками! — решила продолжить я свой монолог. Говоря это, на мгновение замерла и опять прислушалась. Тишина, только какие-то легкие звуки доносятся из ванной. Меня начало трясти от возмущения. Неужели собирается идти на работу? По всей видимости, спокоен, как слон, несмотря на мои угрозы. Да как он смеет?! Мне ужасно захотелось сорвать с него эту маску показного равнодушия, и я решила припугнуть его еще больше.

— Если появишься у моей матери, она тебя даже в калитку не пустит, а погонит метлой по улице у всех соседей на виду! Понятно?! — уже заорала я, совсем теряя власть над собой.

И вдруг Алекс неслышно возник на пороге спальни, уже одетый в костюм и держа в руке галстук.

— Не появлюсь, — сказал он спокойно и так убежденно…

И, знаешь, меня заклинило. Я так и застыла с расческой в руках в полном ошеломлении. Потом бросилась к нему, готовая расцарапать ему лицо. А он… он… представляешь? Одной рукой отодвинул меня, как мебель, и с невозмутимым видом пошел к входной двери, открыл ее, задержался у зеркала, чтобы надеть галстук и пригладить волосы, и исчез из виду.

— Сволочь! Скотина! — закричала я что есть мочи, бросившись вслед за ним на площадку. — Наглая скотина!

Но, видя, что его уже нет, и, понимая, что он уже меня не слышит, в тот миг осознала, что это в самом деле конец…

— Алекс домой так и не вернулся?

— Не знаю. В состоянии невменяемости я достала чемоданы, побросала туда свои вещи, вызвала такси и поехала к маме. Через час была уже у нее.

— И всё?

— Да.

Подруги несколько минут сидели молча, осмысливая что-то свое. Анна после того, как рассказала всё о скандале с Алексом, посмотрела на ситуацию со стороны, ужаснувшись своему поведению, и чувство вины отозвалось щемящей болью в сердце. Она знала, что имеет взрывной характер и с трудом управляет разбушевавшимися гормонами, но повести себя как вздорная базарная баба на пустом месте, оскорбляя мужчину, которого любит, — такого и врагу не пожелаешь. До сих пор непонятно, какая пчела её укусила!

Глава 2

Элина незаметно наблюдала за переживаниями подруги, отражавшимися, как в зеркале, на ее лице. Слова утешения и сочувствия вряд ли были бы сейчас к месту, а потому она решила продолжить прерванный разговор:

— И как отреагировала мама?

— Никак. Сделала вид, что в порядке вещей то, что после стольких лет замужества я переехала к ней.

— А с работой все проблемы утрясла?

— В принципе, и утрясать было нечего. Я ведь в регистратуре работаю посменно. Правда, в первую смену теперь приходится рано вставать, а после второй — поздно возвращаться, но это мелкие неудобства. Уже привыкла.

— А кто из вас на развод подал?

— Конечно, я, но Алекс не возражал.

— Что ж, рассказывай, дальше, — вздохнув, сказала Лина.

— А что тут рассказывать?

Анна допила остывший кофе, скривилась и тихо прошептала:

— Знаешь, на самом деле, если честно, до сих пор не верю, что два дня назад даже на бумажке перестала быть женой Алекса.

— Как все прошло? Он не просил тебя отказаться от этой безумной затеи? — спросила Лина, погладив подругу по руке.

— Гмм… нет, — тяжело вздохнула Аня.

— Знаешь, все время, находясь в ЗАГСе, я твердила себе, что ничего другого и не желаю. Что если затяну с разводом, превращусь в неизлечимую истеричку, да и Алекса сведу с ума своими разборками. В глубине души я чувствовала, что между нами что-то безвозвратно умерло, и нет ни малейшего смысла мучить друг друга. Так во всяком случае мне казалось. Наверное, потому так стойко демонстрировала ему свое чувство оскорбленного достоинства. А теперь, когда получила на руки документы о разводе, перестав перед собой притворяться, вдруг ясно осознала, что втайне от себя только и ждала, что Алекс не допустит этого, что, вопреки всему, явится ко мне и назовет меня глупышкой, прижмет к своей груди и начнет целовать мне веки, собирая с них готовые скатиться по щекам слезинки. И, как обычно, у меня что-то смягчится внутри — и мы снова заживем, как раньше.

Но, к сожалению, Алекс после моего ухода даже не думал осыпать меня мольбами и не опустился до уговоров. А позавчера держался с достоинством и, несмотря на то, что все-таки выглядел грустным и несколько растерянным, вел себя так, как будто ни о чем не сожалел. Я до последней минуты надеялась, что он дрогнет, поглядывала на него, но…

Получив документы, Алекс, даже не попрощавшись, вышел из кабинета. Я не выдержала и поспешила вслед за ним, ошеломленная случившимся до такой степени, что хотелось истерически и плакать, и смеяться.

— Почему вдруг? Ведь ты же сама стала инициатором развода, — удивилась Лина. — Ты что-то противоречишь сама себе. Или ты все же не хотела, чтобы распалась ваша семья?

— Не знаю, что я тогда хотела. Помню только злость, которая сотрясала меня: и на Алекса, и на саму себя. И боль, впившуюся острой занозой мне в сердце. Я изо всех сил сдерживала слезы, готовые хлынуть из моих глаз. Мне так хотелось догнать его и сказать, что я дура, что по глупости наказала не только его, но и себя, но вместо этого позвала:

— Александр!

Он остановился, выйдя из главного входа, и повернул ко мне голову. Мне следовало все всё то искреннее, что рвалось из моей души, сказать ему. В крайнем случае, что-нибудь нейтральное или даже дружеское, однако…

— … ты ему ничего такого не сказала, — закончила Лина мысль вместо подруги. — Гордыня не позволила. Или вредность?

— Не могу ничего на это ответить. Знаю только, что вдруг почувствовала неожиданное опустошение внутри, потом… даже стыдно вспоминать… засмеялась дурацким смехом и воскликнула:

— Ура! Наконец-то свершилось! Поздравляю тебя и себя с долгожданной свободой! Да здравствуют перемены и новая жизнь!

— Ну ты даешь! — не выдержала Лина. — Это с какой же дури ты выкинула такой необъяснимый финт?

— Не спрашивай. Даже спустя два дня я не могу объяснить свое поведение. Оправдать тоже.

— А что Алекс?

— Он, прищурившись, пристально посмотрел на меня, медленно положил документы в папку и, полностью владея собой, сухо спросил:

— Может, еще устроишь по этому поводу вечеринку?

И, представляешь, я опять рассмеялась, а потом, отдышавшись, выкрикнула:

— Конечно, устрою! Будем гулять и веселиться с девчонками ночь напролет. Это же такое счастье — избавиться от семейных цепей. Теперь я свободна, как птица…

— Вот –вот, — перебил он меня, — отныне будешь жить, как в мультике ворона: «куда хочу — туда лечу». Что ж, счастливого полета. Не смею больше сдерживать твоей души прекрасный порывы, которая сорвалась с привязи.

И столько сарказма было в его голосе!

— А может, сожаления? — предположила Элина.

— Нет, сожаления не было ни в голосе, ни в глазах. Я же, непонятно почему, гордо вскинула

голову, словно действительно скинула с себя цепи, которыми была опутана, будучи его женой. Хотя это чушь собачья. До сих пор не понимаю, зачем я разыграла подобную роль.

— Возможно, тебя потрясло равнодушие Алекса, которое он показал в день развода?

— Наверное. Если честно, я ожидала какого-нибудь признания, вроде: «Нелегко ведь это — прожить с женой восемь лет и вдруг снова стать холостяком» или «Жаль, что ничего у нас не получилось». Тем не менее, ничего подобного я не услышала, кроме:

— Ладно, пока. У меня нет времени на пустые разговоры, — и, спокойно повернувшись ко мне спиной, пошел к остановке маршрутки.

А я еще долго стояла на месте и смотрела сначала ему вслед, потом на тротуар, по которому он ушел… Если честно, у нас давно так: я затевала скандал, а Алекс любыми способами пытался восстановить мир. Вот и позавчера мне, как обычно, хотелось выступить в роли королевы, а его видеть в роли заискивающего раба, над которым я посмеюсь и гордо уплыву, а он, убитый и подавленный, будет провожать меня тоскливым взглядом и придумывать, как все вернуть. Но не тут-то было! Мы поменялись местами.

— И как? Отметила с девчонками развод? — поинтересовалась Лина.

— Глупости, никакого праздника я устраивать не стала, потому что вернулась домой в прескверном расположении духа. Настроение было ни к черту, и я позвонила маме, с которой весьма странно побеседовала.

— А вот с этого места подробнее, — улыбнулась подруга.

— Не торопись. Я до сих пор анализирую наш разговор. Как только мама ответила на мой звонок, первое, что она меня спросила, — «Как дела?».

— Как дела? — глупо переспросила я и округлила глаза.

— Почему? Ведь Анна Петровна знала, что в этот день у тебя должен состояться развод.

— Конечно. Но она спросила об этом таким голосом, каким обычно интересовалась, не случилось ли у меня чего-нибудь новенького.

— Все, я в разводе, — медленно ответила я, настороженно ожидая ее ответа.

— Извини, но я тебя перебью, — сказала Лина. — Как твоя мама отнеслась к тому, что ты ушла от Алекса?

— Когда я переехала к ней после последнего скандала с мужем и объявила о решении покончить с семейной жизнью, мама лишь сказала, что этот дом навсегда останется и моим, тяжело при этом вздохнув. А потом все больше избегала говорить о моем намерении и ни разу не упомянула про Алекса. Меня это удивляло, но первой заводить разговор об этом я тоже не стала. Родители ведь были категорически против моего раннего брака, считая, что до добра он не доведет, и недолюбливали зятя, который настоял на нем. Мама даже ревновала меня к нему, а в последнем разговоре держалась так, будто не радуется моему разводу и молча осуждает меня.

— Как-то странно ты себя ведешь, — не выдержала я. — Такое чувство, что ты не понимаешь моих поступков и не поддерживаешь меня.

— В чем? — с невинной интонацией спросила мама.

Я повысила голос, теряя терпение:

— Как это в чем? Мы с Алексом развелись, потому что продолжать в том же духе просто-напросто не могли! Это была не жизнь, а каторга!

Она пробормотала в ответ что-то неопределенное, так и не высказав прямо своего отношения к произошедшему.

— Мама! — воскликнула я. — Умоляю, скажи, что ты об этом думаешь!

Сначала было молчание, а потом устало прозвучало:

— Я, если честно, и правда не совсем тебя понимаю, Анна. Мне важно, чтобы ты была счастлива, дочь.

И опять молчание. У меня возникло чувство, будто ей очень жаль, что я такая бестолковая.

— Что ты имеешь в виду? — выдавила я из себя, хотя продолжать разговор уже расхотелось.

— То, что без Алекса ты…, — мама вновь умолкла, словно споткнулась. Через время она все же свою мысль закончила:

— Ты уверена, что сможешь жить без него полноценной жизнью?

Если бы ты знала, Лина, какая меня взяла злость. Даже в глазах потемнело. Создавалось впечатление, что все кругом правы и прекрасно разбираются в любой ситуации и лишь я одна совершаю ошибку за ошибкой.

— По-твоему, я не могу быть счастлива сама по себе? Намекаешь на то, что я теперь, после восьми лет семейной жизни, недочеловек? Так? А ты не допускаешь того, что мне необходимо отдохнуть от этой лавины неурядиц? Может, я еще не нашла свой настоящий путь и отыщу его лишь теперь, когда не надо будет каждый день растолковывать мужу, что ребенок отнюдь не дешевое удовольствие и что он не обеспечил условия для его рождения.

— Вы прожили вместе немало лет, — задумчиво произнесла мама. — Неудивительно, что Алексу захотелось, чтобы у вас родился ребенок. Это важно для укрепления семейных отношений. Помню по себе: когда у нас появился твой брат, мы с твоим папой будто вступили в новую фазу…

— Вы уже жили здесь, в этом доме! — воскликнула я.

— Да, это так, но были вынуждены платить ежемесячно внушительные суммы, погашая деньги, взятые на пять лет в долг под большие проценты. Пришлось во многом себе отказывать. Это только кажется, что другим живется легче. Проблемы есть у всех без исключения, просто кто-то спокойно, последовательно и без лишней суеты их решает, а кто-то пытается от них сбежать.

— Можешь не продолжать: я тебя поняла. Намекаешь на меня?

Мама, не скрывая огорчения, тяжело вздохнула:

— Не намекаю, а прямо говорю об этом. Когда ты вернулась в отчий дом, я старался помалкивать, не лезть к тебе со своими советами, считая, что ты уже взрослая, к тому же неглупая женщина. Думала: успокоишься, переосмыслишь случившееся и вернешься, но… Словом, не хотела вмешиваться в твою личную жизнь. Но ты ведь сейчас сама об этом заговорила…

— По-твоему, у меня был другой выход? — не на шутку разнервничавшись, спросила я.

— Думаю, да. Может, вам следовало обратиться к психологу? Чтобы он посоветовал, каким образом снять напряжение в ваших отношениях, устранить скандалы… С ним обсудили бы все спокойно и мирно решили, стоит ли рожать малыша сейчас или все же нужно еще подождать и найти способ зарабатывать побольше. Вам обоим. А уж потом…

— Дельный совет, — сказала Лина, отреагировав на услышанное. — Неужели ни тебе, ни Алексу не пришла подобная мысль? Не исключено, что и овцы при этом были бы живы, и волки сыты. Другими словами, вы могли бы с минимальными потерями решить свои проблемы.

— Признаться, после развода, когда Алекс со столь важным видом удалился, мне и самой пришла на ум подобная мысль, но я, чтобы скрыть собственный упрек, прозвучавший у меня в душе, лишь рассмеялась на мамины слова.

— Неужели ты искренне веришь, что психологи в таких случаях способны дать дельный совет?

Мама с недовольством в голосе сказала:

— А почему нет?

— Боже мой, какое заблуждение! Да они сами точно такие же люди, как и мы! К тому же, они и в своих собственных жизнях не в силах навести порядок! По-моему, это невозможно — заставить мужчину и женщину, которые терпеть друг друга не могут, снова воспылать любовью.

— Ты действительно уверена, что не можешь терпеть Алекса, а он — тебя? — спросила мама и вновь сделала многозначительную паузу.

— С сегодняшнего дня он не мой! — излишне горячась, воскликнула я. — К тому же, я не могу судить, какие мысли бродят у него в голове.

— Что ж, пусть так, — то ли с усталостью, то ли с грустью произнесла мама. — Только я не об этом.

— И знаешь, Лина, у меня вдруг защемило в груди. Да так сильно. Все это время я пребывала в неопределенности и смутно чего-то ждала, стараясь не погрязать в раздумьях и не жалеть о содеянном. Теперь же впервые осознала всю серьезность своего шага. Ненавистен ли мне Алекс? Когда я впопыхах собирала вещи, была уверена, что мы поженились, не думая о последствиях, и ошиблись. А в ту минуту… он не был мне чужим. Не знаю. Я растерялась.

Потом велела себе прекратить сомневаться в своих решениях и поступках. При этом постаралась себя убедить, что мне тяжело и тревожно исключительно потому, что слишком непросто прощаться с давними привычками. Да-да, не смотри на меня с таким удивлением! Алекс, говорила я сама себе, мало-помалу превратился для меня в привычку, а любви к нему уже давно нет…

Мое сердце, будто услышав эти категоричные выводы, больно сжалось. Но я постаралась прикинуться, что не заметила этого.

— Да, я уверена, — с чрезмерной торжественностью заявила я ожидавшей ответа матери. — На сто процентов уверена, что поступила правильно.

Мама опять не сдержала печального вздоха.

— Тогда могу только сказать, что это самое главное. Я не стану тебя осуждать. Может, когда-нибудь встретишь другого парня и с ним заживешь совсем иначе, — добавила она и опять замолчала.

У меня, по правде сказать, что-то неприятно дрогнуло внутри. Я засмеялась, чтобы мама не почувствовала смятения, которое могло прозвучать в моем голосе.

— Может, я его уже встретила.

Мама обреченно спросила:

— Имеешь в виду Максима?

— Он тебе что, не нравится? — спросила я таким тоном, будто меня оскорбили.

— Да нет, почему же. Но он не для тебя. Впрочем, не мне судить, хотя жизненного опыта у меня побольше твоего.

И мне вдруг захотелось плакать. Наверное, потому, что все последние месяцы слезы у меня были где-то совсем близко, но я не позволяла им проливаться, поскольку жила, как полузамороженная.

— В любом случае выбирать только тебе, — добавила мама.

— Вот именно! — с неуместной воинственностью, маскирующей маяту в душе, воскликнула я. — Ладно, я отключаюсь, чтобы не мешать тебе. Дел у тебя, как мне кажется, невпроворот, а тут я со своими проблемами.

Мне очень хотелось, чтобы мама меня утешила, сказав, что мои проблемы для нее важнее всего, но…

— Удачи тебе, моя хорошая! — услышала я в ответ.

Гудки, последовавшие за ним, привели меня в чувство, и я поднялась к себе в спальню. Больше часа лежала на кровати, глядя невидящим взглядом на стену. Потом пришел Макс.

— Что-то мне подсказывает, что это Максим Чернецкий. Я не ошибаюсь? — уточнила Элина. — Помню, как он еще в выпускном классе сох по тебе и смотрел на тебя такими щенячьими глазами…

— Не ошибаешься. Макс тоже развелся и сейчас живет один, так что никому дорогу я не перехожу. Правда, у него с первой женой остался сын, но это ничего не значит. У меня относительно Максима никаких серьезных планов нет, мы с ним просто друзья.

— У тебя, может, и нет, а что касается его чувств к тебе, сомневаюсь, что их можно назвать дружескими. Не играй с огнем и пожалей его. Тебе надо кому-то поплакаться в жилетку, а ему каково, ты подумала?

— Вот еще! Не строй из себя защитника прав человека или адвоката. Я ему на что-то более серьезное, чем дружба, поводов не даю.

— Так то оно так, но ведь сердцу не прикажешь.

— Это уже его проблемы, и не надо вызывать в моей душе чувства вины. Я его не заставляю ко мне ходить. Изначально сказала, что, кроме дружбы, никакие другие отношения между нами невозможны. Макс согласился. На этом и поставим точку.

— Хорошо. Тему эту закрываем. Давай лучше поговорим о твоем внутреннем состоянии после развода. Только, как на духу, без рисовки и роли сильной женщины, которая уверена в своей правоте. Что ты чувствуешь на самом деле, Аня? Тебе, думаю, прежде всего, необходимо разобраться в причинах происшедшего.

— Я только этим и занимаюсь последние два дня. Все мои мысли о нашей вине, точнее, о моей собственной вине, о том, что развода могло и не быть. Раздумья, начинающиеся с «если бы не…», — одни из самых мучительных в этот период.

— Как психолог могу сказать пока одно: существуют две основополагающие установки супругов по отношению друг к другу в ситуации конфликта. Первая — познавательная — заключается в стремлении понять супруга и выяснить свою роль в его действиях, несмотря на ту боль, которую он доставляет. Вторая — защитная — состоит в попытках уйти от боли, защититься, оградить себя от неё, а то и напасть самому. Наиболее успешно реализуется вторая стратегия, особенно при разводе.

— Нет, Лина, дело не в боли. Алекс как муж очень хороший, терпеливый, понимающий, добрый… Он никогда ни поступком, ни словом не сделал мне больно. Просто безденежье достало. Не то чтобы я стремилась купаться в деньгах, но хотелось бы жить, не заглядывая со страхом в кошелек. А Алекс все эти годы искал себя и применение своим знаниям и способностям за счет меня и нашего благосостояния.

— Но, как я поняла, ты тоже палец о палец не ударяла, чтобы увеличить семейный бюджет за счет своей зарплаты. Устроилась в регистратуре на шесть часов в день — и травушка не расти. Малая зарплата — малая ответственность и малая загруженность. Почему же ты к себе не предъявляешь финансовых требований? Семья ведь строится на общих ценностях, в том числе и материальных.

— Я женщина, и обязанность Алекса меня обеспечивать. Знаешь, как жена, я была все эти годы весьма нетребовательной. На какие-то особенные шмотки себе деньги не тратила, по магазинам не шастала. Ограничивалась минимумом, за исключением свеч и косметики. Так что претензий в легкомысленном отношении к деньгам ко мне предъявить нельзя. Впрочем, Алекс никогда меня в этом и не упрекал. Если бы не этот ребенок, которого ему захотелось, думаю, и дальше мы жили бы, как и все предыдущие годы.

— А мне кажется, Аня, что дело вовсе не в ребенке. Ты привыкла жить для себя, максимум для мужа, а ребенок — это многолетние хлопоты и ответственность.

— Возможно ты и права. Есть женщины, которые при виде младенца тут же начинают его неистово тискать. Так вот, если бы я была одной из них, уже давно завела бы своего ребенка. Но в какой-то момент я поняла, что не готова пожертвовать той жизнью, которая есть у меня сейчас, в том числе и возможностью поспать допоздна в воскресенье. К тому же, от коллег по работе наслушалась жалоб, что их мужья не разделяют с ними заботы по уходу за детьми. Для меня это стало еще одним аргументом «против». Все годы замужества в целом я была довольна своим браком и не хотела портить его «третьим лишним».

— Ты не любишь детей?

— Не знаю. Наверное, люблю, но материнство требует слишком больших усилий, и это навсегда. Словом, не хочу осложнять себе жизнь и быть прикованной к ребенку. К тому же, еще и сильный страх испытываю от мысли о ребенке, не понимая, почему. Может, просто боюсь ответственности за него?

— Выходит, материальная сторона вашего брака для тебя не так уж и важна, а твое поведение — это обычное проявление эгоизма?

— Возможно, хотя и не хочется признаваться в этом.

Анна вдруг неожиданно заплакала, закрыв лицо руками. Лина молчала, понимая, что подруге сейчас нужно побыть наедине со своими чувствами и мыслями. Минут через пятнадцать Аня успокоилась и вытерла зареванное лицо салфеткой.

— Не осуждай меня, Лина, за слезы. Я страдаю после расставания с Алексом, потому что за то время, что мы были вместе, успела психологически, эмоционально и физически сильно привязаться к нему. Плюс общие бытовые дела, общий досуг, одна на двоих «химия». После того, как я от него ушла, бывали ощущения, будто от меня оторвали мой собственный кусок тела. И это не позволяет мне полноценно жить без него.

— Тогда зачем разводилась? Пожили бы на расстоянии — и обновили отношения. К чему нужна была такая спешка?

— А ребенок? — опять заревела вголос Анна. — Он бы все равно не отказался от мысли о нём. Так какая разница развестись сейчас или позже! Результат был бы один и тот же. Мне не нужен ребенок…

— А как вел себя Алекс после того, как ты ушла от него?

— Надеялся на лучшее. Звонил, приглашал сходить куда-нибудь, говорил, что продолжает любить меня, что новой любовницы у него нет. Был уверен в том, что буря с моей стороны пройдет и можно начать все с начала. Мне кажется, что он не воспринял всерьез мой уход. В его голосе я не чувствовала каких-либо переживаний.

— Ты не права. Согласно психологическим исследованиям, в подобной ситуации мужчине приходится еще тяжелее, чем женщине. Она не скрывает своих эмоций, всем рассказывает, как переживает разрыв с любимым, как страдает и т. д. А мужской характер не позволяет парню показывать свои слабости и переживания при разрыве с женой или девушкой. Отсюда и возникло, наверное, определение «сильный пол».

Мужчины скупы на эмоции, они держат все в себе. Однако такое состояние не может длиться долго. Если женщина находит выход своим эмоциям в слезах и истериках, то мужчина пускается во все тяжкие. Когда он испытывает душевную боль, то предпочитает заглушать ее алкоголем. Чтобы отвлечься от тоски, начинает заниматься экстремальным видом спорта или уходит с головой в хобби. А беспорядочные половые связи с любовницами помогают не столько пережить закончившиеся отношения, сколько самоутвердиться.

— Подобное Алексу не грозит. Я думаю. Он вряд ли начнет «оплакивать» свою развалившуюся семейную жизнь водкой, поскольку крайне отрицательно относится к тем, кто заливает свое горе спиртным и считает их слабыми людьми. Что касается экстремальных видов спорта и хобби… Тоже вряд ли. У него на них нет свободного времени. Все его мысли и действия нацелены на то, чтобы создать успешный бизнес. А любовницу, конечно, завести может. Он темпераментный мужчина и долго без секса не протянет.

— И ты так спокойно говоришь об этом? И ни капельки не ревнуешь?

— Естественно, ревную, — резко ответила Анна. — Но что я могу сделать, живя вдали от него и перестав быть его женой? Но и вернуться к нему, чтобы этого не допустить, тоже не в моей власти: что-то внутри меня упирается против этого и настраивает против Алекса. Хотя, если честно, я его до сих пор люблю и ужасно скучаю по его нежной улыбке, бархатному голосу с легкой хрипотцой и ласковым рукам. Даже ночью сплю плохо из-за того, что не чувствую рядом мужа, его тепла и объятий. Да и вообще чувствую себя несчастной…

И Аня вновь заплакала, пытаясь глубокими вдохами успокоить себя.

— Это я дура плачу, а он, наверное, и рад в душе, что стал свободным от меня, семейных склок и обязательств.

— Вряд ли. Мужчинам в силу стереотипов, навязанных обществом, более свойственно сохранять лицо мужественного, безразличного и неподатливого душевным мучениям человека. Они страдают в одиночку, скрывая свою боль и загоняя эмоции вглубь. И, несмотря на то, что мужчины переживают разрыв отношений так же болезненно и остро, как женщины, понять это по их внешнем виду сложно.

Не думай, что Алекс не переживает. Он любил и, я уверена, продолжает любить тебя, а, значит, ему пришлось пройти несколько стадий переживаний. И это неизбежно. Во-первых, он сначала не верил в происходящее. Отрицал, не в состоянии признать факты, находил им другое оправдание. Не воспринимал твой уход, как реальность, тешил себя надеждой, что всё совсем не так, как видится, и скоро изменится. Затем попытался выплеснуть негативные эмоции, пройти через них, испытывая каждую по полной.

Следующей стадией была депрессия, осознание произошедшего, но еще не принятие. Он тосковал по ушедшему прошлому, перелистывал в своей памяти вашу совместную жизнь и все воспоминания, связанные с ней.

Депрессию сменило осознание проблемы. Встало понимание, что и почему произошло, где он виноват, где ты, словом, новое осмысление фактов. А после этого пришло стремление решить проблему. Вот почему он стал тебе звонить, предлагать встретиться, что говорит в пользу его чувств к тебе, иначе он пошел бы по другому пути и завязал новую связь. Хорошо, что пока этого не случилось и он окунулся в повышенную занятость на работе. Однако теперь, не связанный семейными узами, не исключено, что он станет искать утешения в других женских объятиях.

Господи, — схватив себя руками за голову, застонала Анна. — Выходит, тем, что отказалась пойти ему навстречу, я толкнула его в отношения с другой женщиной?

— Если создать разрешение проблемы нельзя, а притупить её восприятие алкоголем невозможно в силу внутренних принципов, чаще всего мужчина находит выход в новой связи. Конечно, учитывая, что предыдущие чувства еще сильны, новый роман не окажется ни долгим, ни глубоким, а будет восприниматься, как таблетка быстрого действия с последствиями. Встреча с новой женщиной только временно повысит его самооценку, но не позволит забыть нежелательный разрыв. Однако это даст Алексу передохнуть и набраться внутренних сил.

Когда это произойдет, у него появится смысл жизни. На этой стадии возникнут новые желания, восстановится утраченная самооценка, появятся новые планы. Выздоровление окажется близко к завершению.

И, наконец, предыдущая связь, из-за которой были проблемы и душевная боль, завершится. В этот период Алекс будет готов забыть прошлое, найти себе нового партнера для жизни и создать с ним новую семью.

Аня, слушая подругу, все больше впадала в отчаяние и, наконец, не выдержала:

— Ой, какая же я идиотка. За щепками леса не увидела. Мы же с Алексом по любви поженились и так были счастливы все время… кроме последнего года. В меня, словно черт вселился в последний год совместной жизни: я столько ему крови выпила, столько нервов попортила, даже страшно теперь представить. А он терпел, думал, наверное, что вот-вот перебешусь — и все возвратится к тому, с чего мы начинали.

Алекс всегда проявлял такую теплоту и нежность в своих чувства, так заботился обо мне… Всегда знал, в каком я пребываю настроении, считался с моим мнением, замечал, если что-то волновало меня, никогда не изменял. Даже просто на другую девушку не смотрел… все они для него были пустым местом. Абсолютно доверял мне, не подозревал в связях на стороне, а я, дура, не ценила всего этого. Просто воспринимала, как должное. И что же мне теперь делать? Как ты думаешь, еще не поздно мне вернуть его?

— Учитывая, что Алекс до последнего пытался восстановить отношения с тобой, думаю, два дня после развода дополнительной отрицательной роли в вашем разрыве не сыграют. Если ты поторопишься, осознав при этом то, что была не права, и готова исправить допущенные ошибки, уверена, он пойдет тебе навстречу, поскольку сам заинтересован в восстановлении семьи. Однако мне хотелось бы знать, любишь ли ты его настолько, чтобы поступиться своим эгоизмом, самомнением и гордыней, чтобы стать ему эмоциональной и психологической опорой в сложный период его становления как бизнесмена? Если ничего подобного в себе не чувствуешь, оставь все, как есть, и идите дальше по жизни каждый своим путем.

— Конечно, я люблю Алекса. Всем сердцем. Ты не представляешь, как я тоскую по нашей маленькой квартирке, которая казалась мне источником всех моих несчастий. Как только вспомню, как мы дружно жили в ней, так сразу же делается не по себе. До чего непривычно и противоестественно думать об этой квартире и знать, что я для нее уже чужая, что теперь не имею права на то, чтобы жить в ней, что Алекс может привести в нее другую женщину…

— Тогда не жалей себя. Изгони из себя черта, который толкнул тебя на глупые поступки, повинись перед Алексом, признай, что была не права, и попроси у него прощения за все плохое, что ему пришлось пережить из-за твоей дури.

— И ты считаешь, что он простит меня и захочет, чтобы я вернулась?

— Да. Иначе и быть не может: ведь он любит тебя, как уверяешь ты.

Анна задумалась над словами подруги. В своих мыслях она перенеслась в будущее, продумывая, что скажет Алексу по телефону, как только Лина уйдет домой. И та, словно бы почувствовав невысказанное желание бывшей одноклассницы, поднялась и, тронув рукой ее за плечо, сказала, что ей пора уходить, так как впереди ждут дела и встречи с родственниками.

Глава 3

Не став задерживать Алину, Анна проводила ее до калитки и в задумчивости вернулась в гостиную. Собрав на поднос чашки, сахарницу и вазу с печеньем, отнесла всё на кухню, на автомате разложила все по своим местам и пошла в спальню. Взяв с тумбочки телефон, легла на кровать и позвонила Алексу.

Какое-то время шли длинные гудки: по-видимому, он думал ответить или нет. Затем, напряженно и холодно, прозвучал его голос. У Леры от обиды появилось желание отключиться, но она взяла себя в руки и тихо прошептала:

— Привет! Не ожидал от меня звонка?

— Если честно, нет. Что хотела, ты мне уже все сказала. Или еще что-то вспомнилось?

— Я позвонила не поэтому. Мне очень нужно встретиться с тобой. Очень. Для меня это вопрос жизни и смерти. Ты можешь освободиться завтра к шестнадцати часам? Мы могли встретиться в нашем кафе…

— До конца этой недели я очень занят и не смогу найти свободного времени для встречи. Разговор терпит?

— Как сказать… Возможно, терпит, а возможно и нет. Однако если ты не можешь освободиться или не имеешь желания увидеться со мной, я пойму и не буду настаивать. Что ж, извини за беспокойство. Пока.

— Аня, подожди, не лезь в бутылку. Я обрисовал тебе состояние моих дел в ближайшие дни, но, если эта встреча тебе необходима, приезжай ко мне домой сегодня к половине девятого вечера. К этому времени я освобожусь. Надеюсь, адрес не забыла. Я сделаю бутерброды с копченой колбасой и сыром, сварю кофе — и устроим себе кафе, в котором сможем поговорить. Тебе такое предложение подходит?

— Да. Я приеду. Жди.

Гудки напомнили, что разговор окончен, и, отключив телефон, Анна вскочила. Подойдя к плательному шкафу, открыла его. По пути глянув на часы, прикинула в уме, что у нее достаточно времени привести себя в порядок и предстать перед бывшим мужем во всей красе. Ей хотелось поразить Алекса новым образом, чтобы он отразил все изменения, произошедшие у нее внутри, чтобы без слов понял, что она готова начать жизнь по-новому, оставив в ней самое лучшее из их отношений и избавив от ошибок.

Напряжение было настолько сильным, что Анне пришлось опять сесть на кровать. В коктейле из мыслей и чувств у нее родилась алхимия собственного нового образа, который буквально выкристаллизовался из её главной цели. На холсте её предполагаемой внешности тут же появились тончайшие краски, мимолётные штрихи, едва заметные лики и даже целые картины. Главное, она хотела создать себе яркий образ без убойного грима и маскарадного стиля в одежде. Яркий образ, который невозможно забыть. Словом, неповторимый образ, который очень деликатно и очень точно передаст во внешний мир её непостижимую Вселенную!

Аня подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя. Её главной отличительной внешней чертой можно назвать большие, очень выразительные миндалевидные с поволокой глаза зеленого, словно молодая листва, цвета. Брови, тонкие, немного поднимающиеся к вискам, как бы еще больше подчеркивали красоту и выразительность глаз. Лоб небольшой, гладкий и чистый. Что касается носа, он аккуратный и немного вздернутый. Рот с нежными и чувственными губами. Овал лица округлый, а кожа на нем белая и нежная. Щеки отмечены ямочками, которые придают лицу особый шарм и миловидность. Волосы каштанового цвета, тонкие, послушные…

Недолго думая, Анна вынула шпильки, удерживающие пучок на затылке, и волосы упали ей на плечи, концами доставая до самой талии.

— Выгляжу старомодно с этими длинными волосами, — мелькнула неожиданная мысль. Одна и та же прическа, добавляющая ей лет, вызвала раздражение. Потрогав волосы руками, она вновь свернула их на затылке и, подгоняемая принятым решением, открыла шкаф, чтобы выбрать себе одежду.

Сняла с плечиков зеленое платье из тонкого трикотажа с драпировкой на боку, имитирующей запах с ассиметричным низом. Положила его и золотистые лодочки в сумку, бросила туда же мамины бусы и браслет из прозрачного желтого янтаря и отнесла к входной двери. Потом быстро натянула на себя джинсы и футболку, положила в карман кошелек и, впихнув ноги в разношенные кроссовки, выскочила на крыльцо. Закрыв дом на ключ, помчалась на остановку, с которой уже практически отходил автобус.

Чудом Анне удалось запрыгнуть в него и, усевшись недалеко от водителя, облегченно вздохнула, посчитав это хорошим знаком. Она не следила за дорогой, хоть все время смотрела в окно. Даже старалась не думать, совершенно ни о чем не думать. Просто пыталась надышаться надеждой, которая согревала ее душу.

Вышла на остановке, недалеко от большого салона красоты. Раньше она никогда не ездила в подобные места, поскольку обходилась своими силами в домашних условиях. Подравнивала ей волосы Элла, а ногти на руках и ногах обрабатывала и делала маникюр сама. Теперь же ей нужно преобразиться, так как сегодня у нее особенный вечер и полагаться на свои непрофессиональные умения не стоило.

— У вас всегда были длинные волосы? — спросила девушка-парикмахер, с легким прищуром рассматривая лицо Ани.

— Гм… да, — подтвердила она.

— Значит, делать стрижку не пробовали ни разу?

— Нет. Сколько себя помню, у меня были косы.

— Я посоветовала бы вам «гарсон». Он опять в моде, отлично подойдет для ваших волос и… — она окинула лицо клиентки еще одним внимательным взглядом и кивнула, — будет вам очень к лицу. — Вообще асимметрия в стрижке — выбор тех, кто устал от дресс-кода, строгого делового стиля, правил и рамок. Тяга к креативу и модным экспериментам — вот чем руководствуются девушки при выборе этой стрижки. К тому же, она подойдет для тех, кто понимает и чувствует спортивный стиль в одежде, как вы. Ну, что? Рискнете?

В первое мгновение Аня не сумела скрыть свой страх. Мысль сделать стрижку, разумеется, время от времени посещала её, но она всегда отказывалась, боясь, что изменится в худшую сторону. Однако теперь её страх вдруг сменился небывалой решимостью.

— Я отважилась расстаться с мужем, а теперь, поправ все, что этому способствовало, решила с ним помириться и, если надо, унизиться до просьбы дать шанс восстановить их семейные отношения. Неужели мне не хватит смелости проститься и с волосами?

Эти размышления придали ей смелости, и Анна решительно сказала:

— Да, давайте попробуем. Но сделайте такую стрижку, чтобы она подходила не только к джинсам, но еще и к платьям.

Её голос прозвучал с поразительной уверенностью.

Парикмахер чуть наклонила голову набок и вновь пристально осмотрела девушку.

— Может, еще и осветлимся? Хотя бы немного? Или сделаем мелирование? Знаете, традиционно при выборе асимметрии стилисты рекомендуют девушкам сразу решаться и на креативное окрашивание, отличающееся от натурального оттенка либо от того, в какой цвет сейчас окрашены волосы.

Не узнавая саму себя, Анна кивнула утвердительно головой.

Пока её обрабатывали в этом зале, потом в маникюрном, она всё пыталась понять, что происходит. А причина была в том, что все это время ей не давало покоя странное чувство, от которого она упрямо отмахивалась, но с каждой новой минутой понимала, что сил прятаться от него становится меньше. Как понимала и то, что изменяет она свой образ не для себя. Прежде всего для Алекса, чтобы, когда он увидит ее, она могла уверенно тряхнуть перед ним хорошенькой головкой и между делом заметить, что она теперь совсем другая, другая во всем.

Наконец и прическа, и маникюр с педикюром готовы. Анна, схватив сумку, отправилась в дамскую комнату, переоделась и встала перед огромным зеркалом, осматривая себя с головы до пят, — и не узнала ту красавицу, которую видела перед собой.

Несколько минут она любовалась незнакомой девочкой-мальчиком с белыми «перышками» в каштановых волосах, что глядела на нее блестящими немного потемневшими от восхищения зелеными глазами. Потом растерянно поправила короткую прядь, хотя в коррективах она не нуждалась.

— До чего же непривычно… — выдохнула она, не находя сил оторвать радостного взгляда от зеркала. За спиной словно выросли крылья — и Анна почувствовала в себе не только необычайную легкость, но и уверенность, которой не чувствовала раньше.

Время еще было, и она решила зайти в кафе поесть, поскольку пропустила обед. Все мысли о том, как построить разговор с Алексом, изгоняла из своей головы, надеясь на экспромт, который подскажет ей сердце.

Затем поймала такси и подъехала к дому, где жила прежде, немного раньше времени. Минут десять собиралась с духом. Потом решительной походкой направилась к парадному. Удивительно, но в довольно коротком узком платье и на каблуках ходить само собой получалось иначе — более женственно и плавно. Куда делась ее размашистая походка в кроссовках! Эта мысль придала ей уверенности.

По ходу ее обогнал мужчина средних лет, спешащий по каким-то делам, который внезапно повернул голову, посмотрев на неё, — и его озабоченное лицо вдруг озарилось восхищением. В душе у Анны всё возликовало. Отбросив остатки сомнений, она вполне естественно и счастливо улыбнулась, уверенная в успехе.

Не дойдя до подъезда, она вздрогнула, заставив себя перенестись в реальность, и заметила, что стоит возле входной двери того дома, в котором до недавнего времени они с Алексом делили на двоих довольно тесную, столь действовавшую ей на нервы, но такую родную квартирку.

Не отдавая отчета в своих действиях, Аня достала телефон и набрала номер Алекса. Только спустя несколько минут она поняла, что этот звонок был продиктован боязнью того, что бывший муж еще не вернулся с работы и ей было бы унизительно ждать его перед закрытой дверью. Он ответил не сразу, и сердце тревожно застучало в груди. После напряженного ожидания мелодией зазвучал родной и привычный голос:

— Ну, наконец-то! Ты где?

— Возле подъезда, — ответила Анна голосом более строгим, чем хотелось.

— Гм… — немного растерялся Алекс. — Зайти не желаешь? Выпить чашку кофе?

Почему-то эти слова заставили её отключить телефон. Медленными шагами она пошла прочь от подъезда по дорожке, посыпанной гравием, будучи в престранном настроении. С одной стороны, душу заполнила тоска, граничащая с отчаянием, с другой — радость, приправленная грустью.

Позади хлопнула дверь. Анна остановилась у тротуара, повернулась и увидела Александра. На неё он не смотрел. Остановился возле подъезда, засунул руки в карманы брюк и, слегка хмурясь, оглядывал окружающее пространство.

Пользуясь минутой, Аня несколько мгновений рассматривала его. На нем были светло-голубая рубашка без галстука и костюмные темно-синие брюки. Пиджака на нем не было, по-видимому, он уже успел его снять.

Остановила взгляд на его лице. Оно осунулось, глаза не такие ясные, как обычно. Сердце её сжалось, словно она смотрела не на человека, с которым её больше ничего не связывает, а на единственного и неповторимого родного мужа. Старательно придав себе уверенный и бесстрастный вид, медленно, покачивая бедрами, пошла к нему и, не дойдя несколько шагов, с преувеличенной веселостью спросила:

— Ты ждешь кого-то еще?

Алекс вздрогнул, посмотрел на неё сначала растерянным, потом озадаченным взглядом, который сменился недоверчиво-восхищенным, дернул головой и начал смеяться.

— Аня! Ну ты даешь! Я просто шокирован! Слышу: голос твой, но вижу какую-то незнакомку. Чудеса! Столкнулись бы где-нибудь в толпе, я, честное слово, никогда не узнал бы тебя! Но мимо бы не прошел! Ты поистине восхитительна!

Анна пожала плечами, изображая на лице обиду, хотя в душе ей было безмерно приятно.

Алекс продолжал внимательно разглядывать ее, потом в нескрываемом изумлении расставил руки в стороны и немного наклонился назад.

— А где твои косы? — задал он глупый вопрос.

— Остались в парикмахерской, — со смехом ответила Анна. -Вот такая она, наша жизнь: живешь с человеком семь лет, а через два дня после развода он заявляет, что, не столкнувшись с бывшей женой нос в нос у собственного подъезда, никогда бы ее не узнал при мимолетной встрече.

— Да нет же! — горячо воскликнул Алекс, не соглашаясь с Анной. — Просто ты теперь… совсем другая.

Он с любопытством опять осмотрел ее с головы до ног и усмехнулся:

— Вот так метаморфоза! Я и представить не мог, что двуцветная и стриженая ты станешь настолько красивее! Хотя мне всегда казалось — дальше хорошеть тебе просто некуда.

У Анны на миг зашлось сердце, даже дышать стало трудно, но она напомнила себе: не давай волю своим эмоциональным порывам.

Не зная о мыслях бывшей жены, Алекс, тем не менее, подвел черту, прикасаясь к её волосам, будто сомневаясь, что они натуральные:

— Бесспорно, получилось поистине сногсшибательно!

— Спасибо! Наконец-то дождалась комплимента, — слегка кокетничая, отреагировала на столь приятные слова Анна и кивком указала на дверь:

— Пойдем?

Взгляд Алекса на мгновение стал выразительным и нежным, и Ане показалось, что вот-вот он её поцелует. Однако Он лишь едва заметно качнул головой и, взяв ее за руку, повел к входной двери в подъезд.

— Черт! Извини! Я действительно растерялся.

Он горько усмехнулся:

— Глупо с моей стороны, увидев тебя здесь, увлечься мечтой, которая однажды уже не сбылась.

Анна молчала, не в силах разомкнуть губы, и как будто утратила власть над собственным голосом.

Они молчали, в тишине поднимаясь по ступенькам на четвертый этаж. Аня словно потерялась во времени.

Перед открытой дверью, которую Алекс забыл закрыть, спеша к Ане, чтобы она не ушла, он как-то неуверенно спросил:

— Зайдешь? Выпьем по чашке кофе, поговорим…

Анна повернула к нему голову и пристально посмотрела прямо в глаза.

— Ну разве что ненадолго.

Лицо Алекса вмиг преобразилось. Из груди вырвался не то смех, не то стон. Он сгреб строптивицу в объятия, прижался губами к её виску и стал вдыхать привычный запах волос с персиковым оттенком.

— Ты не поменяла свои духи, — прошептал он.

Анна тихо засмеялась, чувствуя себя так, будто все, чего она в своей жизни ждала и жаждала, — это снова оказаться у его груди, опять ощутить, что она принадлежит ему вся без остатка. Они замерли и какое-то время не смели ни двигаться, ни говорить.

— Так что? — шепотом спросил Алекс, еще крепче прижимая ее к себе.

Вместо ответа Анна отстранилась и уверенно вошла в квартиру. Никакого кофе им не понадобилось. Разговоров тоже. Их они, не сговариваясь, отложили на потом.

Ни он, ни она не поняли, как оказались в спальне, когда побросали свою одежду на пол и почему сплелись в единое целое на их супружеской кровати.

Позже, когда Аня проснулась и с любовью разглядывала расслабленное во сне лицо Алекса в свете уличных фонарей, беззастенчиво заглядывавших в не зашторенное окно, она вдруг подумала, что не вполне нормальная, поскольку упивалась ласками мужа, с которым делила постель много лет, так, будто он её новый, беспредельно желанный и совершенно фантастический любовник. В минуты, когда его знающие, то невообразимо нежные, то требовательные руки скользили по изгибам её бедер, по округлости груди, ей казалось, что всё остальное в мире совершенно не в счет и не имеет ни малейшего смысла. И что они переживут любое ненастье, лишь бы больше в жизни никогда не разлучаться.

Утро отчасти всё же воскресило сомнения, но Аня постаралась их отогнать, стоя под душем.

— Надо привести в порядок мысли и только после этого обо всем спокойно подумать, — приказала она себе. — Мы теперь снова вместе, это ясно, но не стоит бросаться в прежнюю жизнь очертя голову. По большому счету, совершенно такой, какой была раньше, я уже никогда не буду. Мы изменились, и нельзя не принимать это в расчет.

После ванной она вышла в гостиную уже одетая. Алекс в халате замер с двумя чашками в руках и дурашливо, как ребенок, выпятил обиженно губы:

— А я-то надеялся… что мы еще вернемся в постель.

— До чего он мил, — пронеслось у Ани в голове. — И как я могла надеяться, что заживу без него спокойнее, благополучнее и счастливее? С улыбкой она взяла у него чашку и сделала глоток горячего напитка.

— Валяться в постели не время.

— Сегодня же суббота! К тому же, я пойду на работу после обеда, — воскликнул Алекс.

— Между людьми, которые не утрясли между собой недоразумения и не разрешили проблемы, суббот не бывает, — с важным видом заявила она, опустив чашку на стол.

И, несмотря на то, что во взгляде у нее играла всеми цветами веселая улыбка, лицо Александра внезапно стало серьезным. Он поднял указательный палец и о чем-то сосредоточенно задумался. Судя по всему, о том, что между ними произошло и почему она здесь.

— Да, это верно, — наконец изрек он. — Нам многое надо обсудить и…

Он посмотрел на Аню, умолкнув на полуслове, и его губы растянулись в улыбке, а глаза стали такими ясными, какими бывали только в самые безоблачные времена.

— Пообещай, что подождешь моего возвращения и останешься со мной до понедельника — попросил Алекс. — Давай проведем его так, как в наш медовый месяц, без серьезных разговоров, которые в итоге скатываются до элементарных упреков. А завтра, насытившись друг другом, обо всем поговорим и найдем компромисс. Ты же вернешься ко мне? Мы опять будем вместе?

Анна уже собиралась кивнуть, но что-то её остановило. Какая-то скрытая и непонятная тревога. Она не имела отношения к Александру, но все же…

— Мне нужен небольшой перерыв, чтобы, так сказать, перевести дыхание. Я люблю тебя, Алекс, и буду счастлива, если ты простишь меня за то, что последний год сделала для тебя невыносимым. Я скучала по тебе и днем, и ночью, постоянно разглядывала твою фотографию, тосковала по твоим ласкам, но я должна вернуться в этот дом, уважая и простив себя за то зло, которое привнесла в нашу с тобой жизнь. Я должна прийти к тебе морально очищенная и уверенная не только в себе, но и в завтрашнем дне, чтобы больше никогда не сделать тебе больно. Поэтому сегодня позволь мне уйти.

Алекс заметно погрустнел.

— А вот завтра я соберу свои вещи и ты можешь приехать за мной, — быстро добавила она, подходя и кладя ему руки на плечи.

Алекс заглянул ей в глаза и какое-то мгновение был уязвимым и полностью зависимым от неё. Словом, таким, каким бывал во времена их совместной жизни в те минуты, когда поверял ей секреты и признавался в чувствах. Аня всмотрелась внимательнее в голубизну его глаз.

Нет, сейчас в его взгляде есть что-то новое, и имя ему — боязнь вновь потерять её. Это придает ей значимости в собственных глазах и дает повод поважничать. Если она опять попадет на этот крючок, то вновь возомнит себя королевой и станет чего-то требовать от него и качать права. На миг ей сделалось страшно. Нет! На эту дорогу больше сворачивать нельзя. Она приведет туда же — в тупик.

Алекс слегка сузил глаза.

— В чем дело? — спросил он, чувствуя, что настроение Леры внезапно переменилось.

Она рокачала головой и напряженно улыбнулась, боясь, как бы Алекс не прочитал её тревожные мысли, которые даже она не могла внятно сформулировать:

— Ни в чем. Все хорошо.

— Честно? — с легкой настойчивостью произнёс Алекс.

— Да.

Он поцеловал любимую женщину и обвел её лицо восхищенным взглядом. Аня легонько шлепнула его по плечам и убрала руки.

— Ну, я поеду.

— Я отвезу тебя на автовокзал, — сказал Александр, развязывая пояс халата. — Вот только ополоснусь и переоденусь.

Аня согласно кивнула головой и стала собирать чашки из-под кофе, чтобы отнести их на кухню.

Алекс продолжал стоять, не двигаясь, и растерянно смотрел на нее, даже как будто с испугом, словно никак не мог избавиться от ощущения, что она уйдет, пока он будет в ванной. Анна не желала мучить его, напротив, хотела доказать, что умеет быть терпеливой, заботливой и бесконечно любящей.

Она подошла к нему и, приподнимаясь на носочки, чмокнула в губы.

— Иди мойся и спокойно приводи себя в порядок. Я дождусь тебя. Сейчас что-нибудь соображу на завтрак, поедим, а потом ты меня проводишь до автобуса.

Облегченно вздохнув, Алекс пошел, послав ей воздушный поцелуй. Аня тем временем сделала бутерброды, сварила очередную порцию кофе и стала ждать его на кухне. Через полчаса они уже приступили к завтраку, говоря о пустяках и обмениваясь нежными взглядами.

— Знаешь, — сказала она, — нет смысла тебе ехать на автовокзал. Проведешь меня до остановки, поймаем такси, и я успею на свой рейс. Я ведь часто так делала в прежние времена, когда ездила к родителям.

Александр нехотя согласился, боясь спорить и нарушить ту хрупкую гармонию, которая установилась между ними. Они вышли из подъезда и в обнимку пошли к остановке.

Завтра в пять часов дня я за тобой приеду, — сказал Алекс, целуя ее в висок. — Буду ждать воскресного вечера с огромным нетерпением, — прошептала он ей на ухо, проводя пальцами по её щеке и глядя на нее так, будто она музейная ценность.

— Я тоже, — ответила Анна. Она порывисто сжала его руку, чувствуя, как из души фонтаном хлынули обострившиеся чувства. В этот миг они оба почувствовали, что не могут друг без друга и сил бороться с этим нет. Да и не нужно.

— Я люблю тебя, малышка! — услышала Аня.

— Я тоже, — слетело с ее уст, и счастливая улыбка сделала ее лицо поистине прекрасным.

В этот момент на противоположной стороне остановилось такси, из которого вышла женщина с двумя маленькими детьми. Анна, увидев его, крикнула Алексу:

— Останови его!

Александр, заложив пальцы в рот, громко свистнул и махнул таксисту рукой. Тот кивнул головой, и Аня, обняв в последний раз Алекса, побежала через дорогу, не заметив мчавшегося на всей скорости мотоцикла. Александр в страхе замер, молясь, чтобы они разминулись, но, по-видимому, просьба его не достигла Всевышнего.

Анна заметила мотоциклиста в последнюю минуту и вместо того, чтобы пробежать вперед или замереть на месте, дернулась назад — и в этот миг мотоцикл врезался в нее, отбросив ее тело вперед, которое, упав на асфальт, распласталось на нем, как поломанная кукла. Нога её неестественно изогнулась, а из — под головы стало расползаться красное пятно.

Эта ужасная картина привела тело Алекса в оцепенение. Оно будто застыло, лишенное возможности сдвинуться с места.

— Аня-я-я! Казалось, этот утробный крик сам по себе вырвался из груди, в которой неистово билось сердце, но губы всего лишь беззвучно прошептали ее имя. Осознав это, Александр почувствовал, как неудержимая волна отчаяния накатила на него — и в глазах на миг потемнело.

Справившись усилием воли с физической слабостью, Алекс явственно услышал, как из его горла вырвался звериный рык, и он рванулся к Анне, возле которой уже суетились таксист и какие-то другие прохожие. Он бежал к ней, кажется, вечность, крича, чтобы кто-то вызвал скорую помощь. О том, что у него в кармане мобильный телефон, он абсолютно забыл.

Добежав, Алекс упал на колени возле любимой и стал искать пульс у нее на шее. Его не было, и, сокрушенный горем, он закричал, чувствуя, как оно снежной лавиной накрыло его и заморозило сердце, которое не хотело биться без женщины, которая была для него единственной на свете.

Глава 4

Я почувствовала сильный удар мотоцикла, и какая-то неуправляемая сила швырнула меня вперед. Дыхание как будто чем-то перекрыло… трудно дышать… очень трудно… боль ужасная… Но вдруг она исчезла, и непонятно откуда ко мне пришло понимание того, что я сейчас умру. Затем произошло что-то очень странное: словно некая сила вытолкнула меня из моего тела через макушку головы, из-под которой медленно вытекала кровь, собираясь в красную лужицу.

В первый момент после выхода из тела я вдруг попала в зону «тонкой дымчатости», которая вскоре рассеялась, и оказалось, что я могла видеть всё вокруг себя.

Моя сломанная нога неестественно подогнулась под мое тело, которое лежало передо мной, как безжизненная биологическая масса. Я не испугалась, поскольку, продолжая мыслить, в то мгновение не поняла, что вижу перед собой собственный труп. И тут меня резко окутало странное чувство абсолютного спокойствия. Стало очень легко и тепло. Было так чудесно чувствовать себя свободной и без всякой боли! Но чуть позже я поняла, что дезориентирована, поскольку у меня не было намерения умирать.

Вскоре все же осознала, что я — это не та я, которая находилась в физическом теле. Сейчас я была душой, которая покинула свое тело, поднялась в воздух и стала парить над ним. Сверху я отчетливо видела, как вокруг моего уже пустого тела суетятся врачи и полицейские. Тем не менее, ни печали, ни скорби, ни сожаления по этому поводу у меня не было. Мне было хорошо, так хорошо, как ни разу в жизни. Все мое новое существо наполнилось какой-то легкостью, радостью и невесомостью. Хотелось поделиться этими ощущениями с озабоченными людьми, толпившимися внизу вокруг меня, той — прежней.

Я ловила мысли других людей вокруг моего тела, которые думали, что я умерла, но… ведь я жива. Однако это странно, потому что подо мной безжизненное тело, а я двигаюсь над ним.

И тут мой взгляд останавливается на Алексе, который сидит прямо на асфальте и сжимает меня за плечи, уложив их на колени и прижимая мою окровавленную голову к своей груди. Он держит мое тело, слегка раскачивая его, и плачет над ним… Он ничем не может мне помочь, но, кажется, еще не понимает этого. В моем покинутом теле нет жизни, но он обеими руками держит мое лицо и целует его.

Я уже более осознанно понимаю, что мое тело уже мертво, но мне не хочется в это верить.

Алекс весь дрожит и, не стесняясь чужих людей, оплакивает меня. Я пытаюсь проникнуть в его ум, успокоить, сказав, что со мной все в порядке. Но он настолько охвачен горем, что мне не удается пробиться в его сознание. Слишком много горя. Оно просто поглотило его. Алекс находится в состоянии такого шока оттого, что меня убили у него на глазах, поэтому онемел от внезапно настигшего несчастья и не в состоянии почувствовать мою энергию.

Я хочу, чтобы он знал, что мне уже не больно, что я не страдаю, что свободна от своего тела, которое мне теперь не нужно… что буду ждать его там. Я хочу, чтобы Алекс знал об этом, но он не слышит меня. Он даже не поднимает головы в мою сторону, чтобы увидеть, что я рядом. Он не чувствует моего присутствия. Мне не под силу пробиться к нему прямо сейчас.

Я пытаюсь дотронуться до его спины, но не могу ощутить её, и он тоже не чувствует моего прикосновения. Тут мне попадается на глаза моя сумочка, одиноко лежащая возле его ног. Я тянусь к ней, чтобы взять и бросить её в Алекса, однако она остаётся лежать на том же месте. И в этот момент я понимаю, что у меня нет руки, поскольку не вижу ее. Впрочем, я почему-то не удивляюсь и не пугаюсь, а воспринимаю всё, как должное.

Чтобы убедиться в своей нематериальности, глажу Алекса по щеке и волосам, но он никак не реагирует на мои прикосновения.

В это время мое изувеченное тело укладывают на носилки и накрывают белой простынёй. Алекс вскакивает и отбрасывает ее с моего лица, поправляет волосы и прижимается губами к моему лбу. Один из полицейских оттягивает его от носилок, позволяя медикам погрузить их в машину.

Я опять пытаюсь утешить Алекса, поговорить с ним, но он не слышит меня и не чувствует моего присутствия. Он долго смотрит вслед отъехавшей скорой помощи, затем, выслушав полицейского, согласно кивает и, сгорбившись, потерянно идет к дому.

Я плыву за ним, надеясь, что в квартире мне удастся проникнуть в его сознание и вселить покой в сердце. Так мы и поднялись на четвертый этаж: он по ступенькам, а я над ним.

Пока Алекс открывал дверь, я удивительным образом прошла сквозь стену и встретила его в коридоре. Он, даже не сняв туфли, прошел сквозь меня на кухню и достал из шкафа бутылку початой водки. Открутив крышку, приложился к горлышку и стал глотать ее, закрыв глаза. Затем сел за стол и, положив на него руки, упал на них головой, горько заплакав.

Я беспомощно металась над ним, не в силах успокоить и понимая, что он не знает, что я здесь, рядом. До конца не веря, что не могу управлять предметами, я пытаюсь поднять чашку и бросить ее на пол, чтобы, разбившись, она привлекла его внимание. Однако не почувствовала ее в своих пальцах. Не подчинились мне и другие предметы. Я как бы невидимо проходила сквозь них, а они, как стояли, так и оставались на своих местах.

Осознав, что не могу повлиять на ситуацию, я стала передвигаться по квартире в надежде, что найду способ обратить внимание Александра на себя. В нашей спальне я словно повисла в воздухе, который был совсем и не воздух, поскольку в нем не было пределов и не было силы тяжести. Я была абсолютно невесома. И, несмотря на шкаф, кровать и комод, я проходила сквозь них, будто они не были твердыми предметами. Для меня не существовало никаких преград, в которые я могла бы врезаться или зацепиться за них.

Я вновь возвратилась в кухню и замерла над головой Алекса. В очередной раз пытаюсь его утешить, хочу, чтобы он почувствовал, что моя любовь, на самом деле, не ушла, чтобы он знал, что он не потерял меня навсегда.

Я расстроена из-за того, что мне не удается успешно использовать свою энергию и ментально соприкоснуться с Алексом, который из-за шока и горя оказался невосприимчивым. Эмоциональная травма захлестнула его внутренний ум настолько, что его душа потеряла свою способность к общению со мной как душой.

Мне так хочется, чтобы Алекс прекратил горевать и сконцентрировался на своих мыслях. Конечно, он не верит, что я могу быть все еще жива, поэтому все его энергетические структуры ужасно сбиты и спутаны. Обидно. Я нахожусь рядом с ним, а он не подозревает об этом!

Наконец Алекс поднимает голову и смотрит в мою сторону. О, сколько скорби в его глазах! Но что-то еле уловимое мелькает в его взгляде: Александр чувствует мою сущность. Я знаю это, поэтому пытаюсь проникнуть в его ум. Не получается. Однако я не сдаюсь и стараюсь обострить его чувствительность и восприимчивость, войдя в его подсознание, и, подобно эфирному видению, проношусь перед его глазами.

Соприкоснувшись с ним, я улыбнулась, сообщая о том, что спокойно приняла свою смерть и чувствую себя хорошо. Затем плавно поднялась наверх. Мои усилия, продолжаясь всего лишь несколько секунд, становятся своего рода выразительным завершающим актом, в результате которого я осознаю, что он какую-то долю мгновения чувствовал мое присутствие и также продолжает любить, как при жизни, — и на меня снизошло облегчение.

Вдруг какая-то сила стала увлекать меня прочь от Алекса, относя в сторону. Однако я слишком беспокоюсь за него, чтобы оставить сейчас одного. Тем не менее, что-то настойчиво манит меня в яркую белизну, но я пока не готова уходить, поэтому сопротивляюсь ощущению тяги: хочу еще совсем недолго остаться в этом мире. Хотя и знаю, что в физическом понимании умерла, все же не могу пока покинуть Алекса, хочу посмотреть, как он и мама похоронят меня. Тем не менее все ощутимее чувствую, что меня подталкивают какие-то незримые силы, уводя из нашей квартиры. Я сопротивляюсь изо всех сил.

Глядя пристально на Алекса, я стала излучать на него поток своей энергии, который принял форму облака, начинающегося от его талии и идущего вверх, к его голове. Оно окутывает Алекса ментальным теплом, которое не только успокаивает, но и способно сделать его более восприимчивым.

Я начинаю пропускать определенные аспекты себя через это облако энергии вокруг него, пытаясь почувствовать точку, где у него в настоящий момент меньше всего энергетических блоков. Наконец я нашла её на шее за правым ухом и вдруг вспомнила, что Александр очень любил, когда я целовала его здесь.

Увидев открытый энергетический проход, я превратила свою энергию в плотный луч и направила его в это место. Не сводя взгляда с лица своего мужа, я увидела, что он все же почувствовал нежное прикосновение, но его сознание по-прежнему разбито горем. Я увеличиваю силу своего луча — посылаю ему мысли любви.

Вскоре я обнаруживаю, что от Алекса исходит новая, светлая энергия. Его эмоции меняются… он перестает плакать… оглядывается, чувствуя меня. И вдруг улыбка осветила его черты, засияв в глазах. Я достигла своей цели. Теперь с ним все будет в порядке. Мне пора идти. Я уже твердо знаю, что он оправится благодаря этому. Мой энергетический поток стал исцелять его, когда установилась связь, соединяющая два ума — мой и его — в телепатическом контакте.

Направляя луч своей энергии, я попыталась вызвать у Алекса зрительный образ меня, понимание того, что мое отсутствие — это лишь изменение реальности, и оно не окончательно. По-видимому, мне это удалось, поскольку в это мгновение я почувствовала, что его горе несколько притупилось и в его душе стал прорастать росток примирения с потерей. Для меня, прежде чем покинуть земной мир, было важно, чтобы Алекс нашел в себе силы вернуться к нормальной жизни и конструктивно продолжить свой жизненный путь. Я буду рада, если он снова обретет счастье. Это доказательство того, как хорошо нам было вместе. Наша совместная жизнь, каждый эпизод, никогда не будет утрачена, и ее можно вернуть и проиграть снова в Мире Душ.

Потом, словно опомнившись, Алекс достал из кармана телефон и позвонил моей маме. Услышав её голос, мне стало не по себе от того, что я совсем о ней забыла, пытаясь