Оглавление

Как научиться попадать в неприятности

Так повелось, что с самого раннего детства меня привозили на все летние каникулы к бабушке и дедушке. Я живу в Новосибирске, а вот бабушка и дедушка жили в далёкой-далёкой деревне со смешным названием Колбаса. Она располагалась прямо на берегу реки, которая называется Чёка. В Колбасе всего 3 улицы: Центральная, Садовая и Зелёная. Заблудиться невозможно. Дом бабушки и дедушки самый большой на Садовой улице. Дом из красного леса, потемневшего от времени, с большими окнами, в 2 раза больше моего роста, с резными и расписными ставнями, которые мы с дедушкой красили каждое лето. Там, где у всех располагался палисадник, у дедушки находился огороженный выгул. Дело в том, что мой дедушка разводит породистых лошадей, которые пользуются успехом и стоят очень-очень дорого. К нему даже из Москвы приезжают за лошадями.

Мне 12 лет и кажется, что я проводил каждое лето здесь. Следуя моде, моя мама дала мне необычное имя — Август. Август Работин. Дедушка ворчал каждое лето на папу, что он потакает мамиными капризам, и что даже сына не могли назвать по-человечески. Моя мама яростно возражает, и говорит, что назвала меня в честь римского императора, и что с таким именем у меня будет по-настоящему успешное будущее.

Дедушка рассказывал мне, что когда-то Колбаса была зажиточной деревней с пашнями и фермами, но после исчезновения СССР, деревня зачахла и все совхозы закрылись. Люди остались без работы. Молодые тут же подались в город, да там и остались. Там же они создавали семью и заводили детей, но каждое лето строго везли своих любимых чад в деревню к бабушкам и дедушкам. Поэтому каждое лето Колбаса наполнялась приезжими внуками.

Все мои лучшие друзья были здесь. Целая «компашка сорванцов», как говорит моя бабушка. Равиль Кабанец — приезжает из Перми каждое лето. Мы прозвали его Танк, за то, что он вечно идёт напролом.

Ещё один мой друг — Огнеслав Набойщиков, приезжает из Татарска, маленького городка в Новосибирской области. Я ему завидовал, пока в компании не появился Давид. А завидовал я Огнеславу, потому что ему до деревни ехать всего часов 5, и он приезжает сюда ещё и на зимние каникулы. Родные Огнеслава ласково его называют Ягусечка. Кошмар, я бы умер! Потому мы решили прозвать его Варягом, чтобы придать ему мужественности.

Абель Набока — мой первый международный друг, он приезжает в Колбасу из самой Америки, где живёт с родителями. Почему-то в Америке школьная четверть всегда заканчивается раньше и он, живя дальше всех нас, приезжает в деревню самым первым. Мы прозвали его Рокки, потому что он с 6 лет профессионально занимается боксом и даже уже ездил на соревнования.

А вот Давид Обоянцев жил прямо в деревне, и мы все ему завидовали. Давид получил прозвище — Зорро, потому что однажды он случайно оседлал самую вредную лошадь из дедушкиного табуна рысаков. Дымка была очень зловредной лошадью. Постоянно сбрасывала седока, старалась укусить человека за ухо, пугала любого, кто к ней приближался, кроме дедушки, конечно. И вот однажды Давид залез на неё и тут такое началось! Вся моя семья и работники фермы прибежали. Дымка ржала на всю деревню, вставала на дыбы, выбила калитку стойла задними копытами и чуть нас прибила. После чего она вырвалась из конюшни и понесла Давида, к самым страшным препятствиям для обучения спортивных и беговых лошадей. Но Давид сидел в седле, как влитой, казалось, что будто он всю жизнь объезжал лошадей. И, не смотря на выкрутасы Дымки, Давид не только удержался в седле, но и укротил её строптивый нрав. Мы тогда, конечно, получили нагоняй, но мой дед до сих пор ходит под впечатлением от таланта Давида, который я совершенно не унаследовал. С тех пор Давид и получил кличку Зорро (так его прозвал мой дед, а мы подхватили).

Послеобеденное время, наконец-то, наступило, я уже весь извёлся, когда мне разрешили повидаться с друзьями. Я вышел за ворота и вдруг остановился, услышав странный звук. Кто-то напевал «з-з-з-з, ж-ж-ж-ж-ж». Звук доносился из соседского палисадника, сильно запущенного, но очень привлекательного. Там росли пикульки, правда, они ещё цвели, а сами пикульки ещё не выросли. Пикульки растут на акациях с жёлтыми цветами. После цветения там появляются тонкие стручки с миниатюрными зёрнышками. Если взять такой стручок и аккуратно оторвать усик, а потом раскрыть пикульку, не сломав стручок, и при этом удалить зёрнышки, а потом закрыть пустой стручок, то после этой операции, он превратится в свистульку. Дуешь в более широкий конец пикульки, и она пронзительно свистит на разные лады. У каждой пикульки свой звук, не похожий друг на друга, поэтому по звуку можно определить кто владелец пикульки, правда не надолго — пикулька быстро засыхает и теряет свою музыкальность. Для нас пикульки, самое настоящее богатство. Но в тот сад так просто не попадёшь. Дом и сад принадлежит одинокой бабе Ладе.

Деревенские говорят, что когда-то у бабы Лады была дочь, но она переехала в город, и больше не возвращалась. А поскольку баба Лада была совсем одна, то решила завести себе охранника. Уже пару лет её палисадник охраняет здоровенный алабай по кличке «Фантомас», он ненавидит нас лютой ненавистью. Ни колбаса, ни мясо, ни рыбка, которой мы пытались задобрить этого гиганта, не пробудила в нём любви к нам. Наглая псина всё сжирала и продолжала гавкать громовым голосом, да ещё и норовила нас схватить за пятки. В общем пикульки, которые росли только здесь, были для нас недосягаемым сокровищем, за которым упорно каждое лето мы лазили, рискуя своими жизнями.

Я прислушался и понял, что звуки долетают до меня из Заветного сада! Памятуя о недоступных пикульках, я подошёл к тайному месту, которое заросло лопухом, отодвинул огромный лист, за которым скрывалась проковырянная дырочка в заборе, и заглянул в неё.

Там, на зелёной траве, перед тлеющим костром, сидела невообразимо рыжая девочка с короткой стрижкой. Её вьющиеся рыжие волосы в беспорядке торчали в разные стороны, а в карих глазах блистали искорки. На девочке была огромная белая рубаха, а за ухом заткнуто перо из хвоста петуха. Странная девочка держала жёсткий прут над костром, сдавливая его в дугу. Через минуту она привязала что-то к обоим концам прута и резко натянула струну к плечу. О, Боже! Это же настоящий индейский лук! Я чуть не запел во весь голос от восторга. Девочка обмакнула пальцы в сажу от костра, провела чёрными пальцами по щекам и сказала громким голосом, подражая индейским вождям:

— И я нарекаю тебя, дочь моя, Дьявольским огнём! Да, сгорят твои враги в его пламени! — и девочка засмеялась грубым голосом.

Я не выдержал и засмеялся, и меня тут же обнаружила рыжая девочка, и не она одна, ненавистный Фантомас уже летел мной пообедать. Пришлось сматываться, не познакомившись с соседкой. Но я и так задержался, а меня ждали ребята на нашем тайном месте, в разрушенном доме на Зелёной улице. Когда-то там жил кладбищенский смотритель, но умер он ещё до моего рождения, а наследников не оставил. Соседи быстро растащили всё ценное, оставили только крышу и голые стены.

— Братва, привет! — заорал я что есть мочи. Мы кинулись друг к другу и поприветствовали особым тайным дружеским приветствием.

— Ребята, ребята, — затараторил я. — Что сейчас вам расскажу — закачаетесь! К одинокой бабе Ладе внучка прикатила!

— Да ты что! — воскликнули они. — А ты откуда знаешь, только ведь приехал!

— Я видел её, через нашу тайную дырку в заборе… — я поджал губы, — правда, она уже не тайная…

— Ты что? Врагу выдал нашу тайну? — воскликнул Танк.

— Да, с чего она враг-то?

— А кто? Друг что ли? Когда это девчонки были нашими друзьями? — поддержал Танка Варяг.

— Сейчас, — ответил я на его вопрос с улыбкой. — Поверьте. Она не какая-то там обычная девчонка. Я видел, как она сама лук с тетивой сделала!

— Ого! — в один голос удивились друзья.

— И всё равно она девчонка, мы ни за что не примем её к себе, — упрямо сказал Танк.

— Примем! — сказал уверенно я.

— Почему это? — заупрямился Танк.

— Потому. Потому, что она… Королева пикулек, — последнюю фразу «Королева пикулек» я пропел. Как рекламу йогурта.

И именно эта фраза заставила моих друзей замереть на месте, как в игре морские фигуры, в нелепой позе.

— Если она будет в нашей команде, у нас появится неограниченный доступ к пикулькам и Лягушачьему пруду!

Помимо пикулек баба Лада обладала ещё одним нашим сокровищем — Лягушачьим прудом. Когда-то этот пруд никому не принадлежал, но пару лет назад баба Лада решила расширить свой огород и выкупила эту часть земли у сельсовета. Так и оказался Лягушачий пруд частной территорией с высоким забором и Фантомасом в качестве охраны. А раньше мы там устраивали лягушачьи скачки. В том пруду всегда водилось много лягушек и все огромные, как на подбор. Мы выбирали себе лягушку, относили её метров на 5 от пруда, проводили стартовую линию, и выпускали своих лягушек на скачки. Побеждал тот, чья лягушка быстрее допрыгивала до пруда и ныряла в воду. После того, как Лягушачий пруд оказался за забором, мы стали довольствоваться обычными канавами.

В Колбасе на каждой улице и у каждого дома была вырыта канава, куда стекала вода после дождей. Все канавы обязательно обрастали травой, а иногда и камышом. В каждой канаве плавали сотни головастиков, которые со временем росли и превращались в лягушек. Мы пытались играть с «канавными» лягушками, но они были много мельче, чем лягушки из пруда и на много глупее. Они не понимали, что участвуют в забеге и после того, как мы их отпускали, они прыгали в разные стороны, но никак не в канаву, а моя лягушка вообще отказалась прыгать, она повернулась и стала рассматривать меня, как экспонат в музее. Я кричал ей «Кыш!», а она просто надула щёки и квакнула мне в лицо.

Лягушачий пруд и пикульки стали решающими доводами, чтобы пригласить в свою компанию рыжую соседку. Но никто из нас не знал, как к ней подступится. Я вернулся домой и зашёл в летнюю кухню, где никого не было. Папа и дедушка затопили баню и давно уже парились, бабушка и мама смотрели какой-то бразильский сериал в доме. Я сел на стул и почувствовал, что проголодался. Достал кусочек хлеба из хлебницы, а из старенького холодильника «Саратов» достал масло. Очень толстым слоем я намазал домашнее масло (люблю его очень) на хлеб, а сверху посыпал бутерброд сахаром, обильно, чтобы всё масло было покрыто им. Сахар налипал на масло и потому не осыпался. И тут меня осенило! А может и той рыжей соседке сделать мой фирменный бутерброд? Опять-же, если Фантомас меня встретит, кину ему бутер и смоюсь, а если встречу её, то сразу и познакомлюсь!

Я сделал самый вкусный бутер в мире и пошёл с ним к палисаднику бабы Лады. Заглянув в тайный глазок, я никого не увидел, костёр потух, алабай где-то прятался.

— Фантомас, — позвал я. — Фантомасик!

Но громадная псина не пожелала выходить. Я не знал, как звали эту девчонку, а то позвал бы её… А, ладно! Была-не была, позову её тем именем, которое слышал.

— Эй! Дьявольский огонь, ты здесь? — в ответ тишина, но где-то за углом хрустнула ветка. Ага, значит слышала.

— Дьявольский огонь, давай дружить с нами! Гас, Танк, Варяг, Рокки и Зорро шлют тебе сладкий бутерброд в знак дружбы и приглашают тебя на секретную встречу в дом кладбищенского смотрителя, тот, что на Зелёной улице. Сегодня в 18:00.

Девочка молчала и продолжала прятаться за углом. Я положил бутерброд на столб от штакетника, и пошёл в сторону своего дома. На полпути я обернулся и увидел рыжую девчонку верхом на заборе, она с упоением уминала бутерброд с сахаром и маслом, на плече у неё красовался настоящий ковбойский кнут. Она лихо свистнула мне и кивнула в знак согласия. Вечером она придёт на встречу.

Неудивительно, что Зина с нами быстро подружилась, она была не обычной девочкой. Дело в том, что Дьявольский огонь не любила кукол и платье с рюшками. Она мастерские управлялась с любым оружием, а её фантазия затмевала любые наши выдумки.

Итак, это лето обещало быть насыщенным. 1 июня мы познакомились с Зиной, а 2 июня уже заработали своё первое наказание.

Утро 2 июня выдалось просто чудесным, я проснулся на рассвете с радостным чувством, что сегодня мы с друзьями будем весь день веселиться, и нас ждут приключения! Я так соскучился по друзьям, что мне не терпелось начать этот день. Я спал в своей обычной спальне, у окна которой росла ранетка. Её листва закрывала солнце, от чего лучи солнечными зайчиками проникали в комнату, сквозь пробелы веток. Лёжа на кровати, я видел солнце, как огненный цветок: нестерпимо белый диск, распускал золотые лучи, которые сквозь призму листвы отражались красно-оранжевыми всполохами на стенах. Окно было открыто, и в мою комнату проникал прекрасный аромат цветущих цветов. Ранетка совсем недавно отцвела, и белые лепестки нападали на подоконник, с той стороны марли. Дело том, что у бабушки и дедушки не стояли пластиковые окна. У них были обычные деревянные окна на шпингалетах с широким деревянным подоконником. А вместо привычной сетки на окна натягивали марлю, которую закрепляли кнопками. Марля спасала от мухоты и комаров. Кстати, эти окна я красил каждое лето.

Моя постель стояла прямо у окна, почти вровень с подоконником. Кот Рыжик, не любивший заходить домой через двери, жалобно мяукнул с той стороны марли. Я протянул руку, отколупал кнопку и поднял угол марли. Рыжика не пришлось уговаривать, он тут же юркнул в комнату и направился на кухню, сквозь приоткрытые деревянные двери. Да двери у бабули и дедули были старые, деревянные. Мы с дедом тоже каждый год их красили то в белый, то в нежно-голубой цвет. Двери были двустворчатые, с обычным стеклом в верхней части, и не закрывались до конца. Папа сказал, что они не закрываются, потому что дом повело после весны.

Я потянулся и встал с кровати, босыми ногами прошлёпал по деревянному, крашеному полу на кухню. Мама по привычке ещё спала, зато папа, рождённый в этой деревне, был уже час, как на ногах. Он помог родителям накормить скот и собрался с моим дедом на рыбалку. Папа всегда ходил с дедушкой на рыбалку рано утром, когда отдыхал в деревне. Вот и сегодня, выполнив утреннюю работу по хозяйству, они уже приготовили удочки, накопанных червей и ждали, когда бабушка соберёт им перекус с собой.

Я вышел сонный и налил себе чаю, на столе уже стояла вазочка полная шоколадных пряников. Я любил кушать пряники с молоком, а с чаем почему-то не очень. Поэтому я достал из холодильника масло и малиновое варенье. Сливочным маслом я намазал хлеб, который бабушка сама пекла в русской печи. А сверху на масло я налил варенье. К сожалению, малиновое варенье сильно отличается от смородинового или клубничного — оно слишком жидкое, так что всё варенье просто стекло с бутерброда на стол. Бабушка покачала головой, поставила передо мной белую пиалу, и налила туда варенье.

— Внучок, ты лучше макай бутерброд в пиалу, а то всю кухню затопишь вареньем.

Я убрал тряпкой варенье со стола и стал макать хлеб с маслом в малиновое варенье, молча жевал бутерброд, и смотрел, как папа и дедушка уходят вместе на реку. Дедушка успел посетовать, что невестка больного долго спит и что, наверное, поэтому бедному внуку досталось такое ужасное имя. Я улыбнулся знакомой песне деда и помахал им в след. Время было ранее, мы с друзьями договорились встретиться только в 10 утра. Я попил чай и пошёл в свою комнату смотреть телевизор. Хорошо, что на летних каникулах вспоминают о детях и время от времени можно посмотреть мультики или сказки, правда только утром, но и на том спасибо. Я взял пульт в руки и полистал каналы. Все мультики были уже заезжены на сто рядов, и ничего нового не было на единственных 5-ти каналах, которые шли в деревне. Я включил пятый канал и стал смотреть мишек Гамми, они понравились мне больше, чем остальная чушь про мочалки, странных лупатых детей и жёлтых человечков.

С большим трудом я дождался половины десятого и сразу же подскочил, как ошпаренный. Я совсем забыл умыться и теперь бегал с зубной пастой, щёткой и пытался натянуть на себя джинсы. Бабушка к этому времени напекла свежих оладушек, которые я не только умял за вторым завтраком, но и взял с собой на встречу друзей в нашем штабе. Мы часто приносили вкусности угостить друг друга, а бабушки, которые соскучились по своим внукам, каждый день готовили наши любимые сладости.

Вскоре я уже забегал в заброшенный дом на Садовой. Наша штаб-квартира располагалась в заброшенном доме кладбищенского смотрителя на чердаке. Мы даже запирали чердак на замок, чтобы деревенские мальчишки не смогли проникнуть туда. И чтобы открыть наш чердак, приходилось вставать друг другу на плечи и открывать тяжёлый замок. А потом сбрасывалась верёвочная лестница, по которой мы забирались наверх. На чердаке сохранилось единственное застеклённое окно, которое пропускало очень мало света, потому что было грязным. Мы специально не мыли его, чтобы деревенские не пронюхали про наше убежище. В штаб-квартире у нас стоял тяжёлый письменный стол, который остался от прежнего хозяина и неизвестно, как он впихнул его на чердак. И три мягких стула, которые местами потрескались, а ткань сидушки порвалась. Мы, как могли, залатали дырки и склеили спинки, чтобы можно было сидеть. Наш вес стулья легко выдерживали, а вот взрослого человека они вряд ли выдержат.

Также у нас стоял старый потрескавшийся шкаф, который тоже остался после хозяина дома и был слишком старым и тяжёлым, чтобы заинтересовать кого-либо из деревенских несунов. В прошлом году мы обзавелись настоящей школьной доской, которую нашли выброшенной. Сейчас во всех школах доски меняют на современные модели, и поэтому нам досталась, старя грифельная доска с коричневым покрытием. На ней было очень хорошо писать мелом. А самые ценные вещи мы приносили с собой в начале лета и забирали в конце каникул. Потому сейчас здесь уже стоял радиоприёмник на батарейках, в шкафу красовались новые кружки, Танк притащил примус, я захватил с собой небольшой железный чайник, если кто не знает, существуют не только электрические чайники. На примусе мы грели себе воду, и пили чай, кофе или какао, которые мы также приносили из дома. Обычно чаёвничать мы начинали в штаб-квартире, если за окном лил дождь. Но самое ценное, что мы приносили с собой, это гамаки. У наших бабушек и дедушек всегда в хозяйстве было много уже не используемых вещей. Например, мой папа в прошлом году купил дедушке новый гамак с уже вшитым матрасом и пологом, поэтому старый советский гамак из белой тряпки в чёрную полосочку уже пылился без дела в сарае. Но теперь старый гамак каждое лето перекочёвывал в нашу штаб-квартиру.

Убедившись, что никого вокруг нет, я пробрался сквозь заросли кустов сирени к дому смотрителя и забежал в комнату, где находился люк на чердак. Я увидел, что замка нет, значит, кто-то уже в штаб-квартире. Я свистнул условным свистом, и люк тут же открылся. Из люка показалась голова Танка.

— Опаздываешь, Гас, все уже здесь, — сказал он и сбросил мне лестницу.

Я поднялся наверх, поздоровался с друзьями и поставил на стол оладьи со сметаной, а на столе уже стояли блинчики, топлёное масло и варенье.

— Это моя бабушка нам гостинец передала, — сказал Зорро.

Я подошёл к шкафу, где мы выставляли свои кружки в ряд. Первой стояла кружка Танка: чёрная, с шипами. Затем стояла кружка Зорро в форме шлема солдата Дарт-Вейдера, мы все знали, что Зорро помешан на «Звёздных войнах». Далее я узнал кружку Варяга в форме зелёного осьминога с жёлтым глазом посередине и щупальцем в качестве ручки. Кружка Рокки была особенной, он никогда её не менял. И мы все знали, что Рокки сам сделал её из полимерной глины на уроках искусства в своей