автордың кітабын онлайн тегін оқу Дневник двух друзей
Владимир Тихонов

Кітап туралы Қазір оқып жатыр1 Тегін фрагмент

Владимир Тихонов

Дневник двух друзей

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Майкл попадает на похороны своей давней подруги с колледжа. Оказывается, что у неё была дочь Марин, которой та оставила старый дневник с краткой историей о принцессе Петрушке, принце Брокколи и мышонке Микки Маусе. Вся эта история должна была дать главный ответ для Марин: кто её отец?

16+

Марин всего семь лет. Эта златоволосая девочка дочь Терезы. И мы познакомились с ней на похоронах её матери, которая была моей подругой в колледже. У Терезы была младшая сестрёнка Инга, которая взяла под свою опеку племянницу, после смерти своей старшей сестры.

Не люблю подобные мероприятия. Всё вокруг так тоскливо, что самому жить не хочется. Однако проводить в последний путь мою хорошую подругу с колледжа пригласила сама Инга. Она отыскала всю нашу группу с помощью выпускного альбома сестры.

Из двадцати пяти человек присутствовало шестнадцать. Остальные просто не были в данный момент в нашем городе, или даже в стране. Тереза была доброй, отзывчивой и в то же время озорной девушкой, чем покорила всех нас, а особенно меня. Правда на последнем курсе мы с ней сильно поругались. Мне было стыдно до сих пор, что я присутствовал на этом мероприятии, несмотря на то, что так и не попросил прощения за тот наш скандал.

— Майкл, — нарушая покойную тишину зала, сказала Инга, — я очень благодарна тебе, что ты пришёл сегодня…

Инга была чуть ниже Терезы, но с тёмными, более длинными и густыми волосами, чем её покойная сестра. Марин пряталась за юбкой своей тёти, лишь робко выглядывая из-за неё и посматрвая на меня. Эта златовласка совсем не была похожа ни на Ингу, ни тем более на свою маму. Хотя глаза Марин были голубыми, как и у Терезы.

— Мне очень стыдно, что я так и не смог попросить прощения у Терезы, — ответил я на благодарность Инги, слегка опустив голову. Чем вызвал неподдельный интерес у маленькой гостьи этих похорон.

— Тереза всегда была великодушна, — поспешила утешить меня Инга, — думаю, что она давно простила тебя.

— Что с ней случилось? — спросил я, благодарно кивнув на утешения знакомой.

— Она долго болела. Врачи говорили, что это лейкемия. Обнаружили на последней стадии и ничего не могли сделать…

После этих слов слёзы полились ручьями с глаз Инги. Я протянул ей платок из своего нагрудного кармашка. Терезе было всего двадцать девять лет.

— А мама сейчас на небе? — наконец присоединилась к нашей беседе Марин, поглядев на потолок с грустным взглядом.

— Да, моя хорошая, — тут же наклонилась к ней Инга, чуть приобняв за плечи, — и она всё видит и слышит нас всех.

— Я бы очень хотела увидеть её тоже… — вздохнула Марин, опустив взгляд обратно.

— А где отец? — спросил я у Инги. Та лишь посмотрела на меня пару мгновений и глубоко вздохнула.

— Тереза так и не сказала, кто отец ребёнка, когда стало известно о беременности. Сначала хотели отговорить её, но она настояла на родах. В графе отец до сих пор стоит прочерк, а мы с родителями, занятые хлопотами и заботой о ребёнке, так и не стали распрашивать Терезу вновь…

Панихида закончилась спустя несколько часов. Придя домой я был совершенно разбит. Все мысли накопились в кучу и вылились на меня, как из ведра. На всякий случай мы обменялись телефонами с Ингой, потому что я счёл своим долгом помогать по мере возможностей семье своей покойной подруги, которая когда-то была мне кем-то большим.

И этот день настал спустя пару месяцев после похорон. Родители Инги и Терезы собирались в отпуск на Гавайи, а самой Инге нужно было поехать по работе в соседний город. Поскольку она была не замужем, то оставить Марин было просто не с кем. Согласившись на просьбу Инги, я тут же собрался, сел в машину и поехал к их дому.

— Это всего на пару дней, в крайнем случае на три, — тут же с порога, как шкодливый щенок нахлынула Инга. Она уже была с чемоданом и сумкой, — всё, что нужно я тебе написала. В холодильнике еда, если захочешь, то можешь заказать что-нибудь на ужин себе сам, а Марин главное поменьше сладкого. Телефоны семейного врача висят в гостиной. Вроде всё?

Оглядевшись ещё раз вокруг, Инга протянула мне руку, в которой были деньги. Я тут же вежливо отодвинул её в сторону и махнул головой.

— Спасибо тебе, Майкл, — сказала Инга и вышла из дома.

Марин уже спала в постели, когда я вошёл в её комнату. Всё, что от меня требовалось, это просидеть у них дома, пока Инга не вернётся. Слава богу, на эти дни у меня выдался короткий отпуск.

Мы периодически гуляли с Ингой и Марин на протяжении этих месяцев, потому что сестрёнка Терезы была такой же весёлой, как и сама моя покойная подруга. Поэтому просьба о помощи стала для меня вполне обычной и рядовой, что не требовало никаких отдельных благодарностей. Почему-то я ощущал себя будто с родными людьми, когда находился рядом с ними обеими.

Обо всём этом я думал за чашкой кофе, которую попивал в гостиной напротив выключенного телевизора. Вдруг я вспомнил смешной момент с нашей прошлой прогулки и не на шутку засмеялся. Наверное даже вслух.

— Он выключен, — послышалось где-то с лестницы, что вела на второй этаж и была видна из гостиной. На одной из ступенек ютилась Марин. Она глядела то на меня, то на телевизор и по-детски недоумевала.

— Прости, Марин, — опомнился я, — наверно я разбудил тебя. Пойдём обратно в твою комнату и я расскажу тебе сказку.

— Дядя Майкл, — почти как взрослая, обратилась ко мне Марин, — тётя Инга уже уехала?

— К сожалению да. Ты спала у себя в детской и мы не хотели тебя будить…

Марин спустилась вниз и присела неподалёку на диване.

— Я уже скучаю по ней, — вздохнул ребёнок, — она же вернётся?

— Конечно, — повернулся я к Марин и улыбнулся, — мы вместе подождём её возвращения. А чтобы время прошло быстрее, то нужно снова лечь в кроватку и закрыть глазки. Пока ты будешь лежать с закрытыми глазками, время начнёт идти быстрее и тётя Инга уже приедет домой.

— Обещаешь? — повернулась ко мне Марин.

— Обещаю… — я взял её на руки и отнёс обратно в детскую. Положил в кровать и присел неподалёку, чтобы пожелать спокойной ночи.

— А мама, когда я была ещё совсем маленькой, — начала Марин, устроившись поудобней, — рассказывала мне всякие сказки о принцессе Петрушке и принце Брокколи. Как они спасались от злого дракона и как они искали потерянное королевство…

Я невольно просмеялся, но постарался как можно незаметнее. Такие клички были у двух наших спорстменов из колледжа. Вернее спортсмена и черлидерши.

— Прости, Марин, — ответил ей я, — но, к сожалению, я не знаю ни одной этой сказки, но могу рассказать тебе что-нибудь другое.

— А как вы познакомились с моей мамой? — тут же спросила меня Марин.

— Ну мы были друзьями в колледже, — ответил я, чуть прокашлявшись, — пока ты ещё не появилась на свет.

— Мама много рассказывала мне ещё о своих друзьях и об учёбе в колледже. Когда ей было уже немного плохо…

Взгляд Марин снова слегка потуск, но лишь на мгновение. После чего она резко встала с постели и подошла к шкафчику, что стоял напротив её кровати.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Мама оставляла мне свой старый дневник, — прошерстив пару полок Марин вытащила старую книжку. Вернее это был дневник Терезы. А присмотревшись поближе я узнал тот самый дневник, который я подарил ей ещё на первом курсе…

— Что за дневник? — мне стало ещё интересней.

— В нём мама написала кое-что важно для меня, но заперла замочек и сказала, что однажды придёт один её знакомый, который будет улыбаться от сказок о принцессе Петрушке и у которого будет второй ключ от этого дневника…

Я вспомнил, что этот дневник был для пары, но я не знал, когда покупал. Тереза тут же пошутила, что это очень серьёзный шаг в отношениях, после чего, отсмеявшись, протянула мне второй ключ и сказала, что если вдруг что-то накипит, то я тоже смогу воспользоваться её дневничком.

— Так это ты тот мамин знакомый? — обратила на меня свой вопросительный взор Марин.

— Наверно, — улыбнулся я, — только я давно не видел тот ключик, который оставила мне твоя мама. А что такого важного она там тебе написала?

— Я не знаю, — поникла головой Марин, — уже и забыла про этот дневник, но тут пришёл ты и я вспомнила…

— Тогда я завтра обязательно поищу его у себя дома, если ты будешь хорошей девочкой и прямо сейчас закроешь глазки и заснёшь.

Марин лишь кивнула и с улыбкой улеглась на подушку, сразу же зажмурив глаза.

Я пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты, выключив свет. Спустя ещё полчаса самому сильно захотелось прилечь и я вырубился до самого утра.

После обеда, как я и обещал Марин, мы вместе с ней поехали ко мне домой искать тот самый ключик. Я точно не мог его выбросить, потому что хранил в коробках старые вещи, даже всякую мелочь, напоминающую о тех учебных днях. Просто я не знал, где именно мог быть тот ключ.

Достав из подвала все старые коробки и сдув с них пыль, я тут же принялся осторожно вынимать из них всё содержимое. Там были и тетрадки, и ручки с эмблемой колледжа, и даже чей-то платок, который дали мне, когда я в первый раз получил в нос и у меня пошла кровь. Зачем я хранил вещи с колледжа? Потому что всегда считал, то это время было особенным в моей жизни. Даже хотел потом написать о тех временах книгу, правда всё это лишь на уровне мечты, ведь я далеко не литературный гений.

Даже спустя час поисков так и не было положительного результата. Этот ключик хоть и был маленьким, но он точно не мог вывалиться из коробок при переезде. Потому что…

Потому что я его точно во что-то положил! Уже почти отчаявшаяся Марин с надеждой в глазах посмотрела, как я стал разбирать старые пачки от сигарет. Почему именно их? Потому что мы с Терезой одно время баловались этой вредной привычкой и сбегали с последних часов, чтобы подымить за старым стадионом. В один из этих дней нам чуть не влетело от местных рокеров, среди которых были и девушки, что зацепились языками с Марин. Убегали мы тогда очень быстро…

— Нашёл! — вытряхнув четвёртую пачку сигарет, я поймал ключик второй рукой. Марин была очень счастлива и даже подбежала и обняла меня.

Теперь нужно было ехать обратно к дневнику. Мне самому стало интересно, что моя подруга могла оставить своей дочери, что могло бы быть связано со мной.

Вечер догнал нас, когда мы вернулись домой к Инге. Марин тут же побежала на кухню, включив чайник. Я пошёл в детскую и взял с тумбочки дневник Терезы.

Он очень хорошо сохранился за эти несколько лет. Мне казалось, что после нашей ссоры, она должна была выкинуть всё, что могло бы напоминать обо мне, но почему-то не сделала этого.

Присев за кухонный стол, я провернул ключик в замке дневника и тот отворился. Всё же на совесть сделали эту книжку, потому что замок держался крепко и даже спустя столько лет никак не заржавел и не разболтался.

Первая же страница дневника была полностью изрисована всякими наклейками и чудными картинками, что Тереза чиркала ещё в колледже. Мне кажется, что я даже вспомнил тот осенний день, когда мы сидели за одним столом и она рисовала эти каракули при мне.

— Кто этот трёхглазый мутант? — обратил внимание я на кляксу с ручками и тремя глазами в углу листа.

— Это же ты! — улыбнулась Тереза, — разве не похож? По-моему даже очень!

Она была в отличном настроении. Вчера я подарил ей этот дневник, а сегодня я уже поселился в нём рядом с двумя ещё какими-то кляксами. Вероятно это были наши с ней приятели — Ронда и Джош. Парочка, которые вечно ссорились, но очень быстро мирились. Джош был раннинбеком в регби, а Ронда черлидером. Это были те самые принц Брокколи и принцесса Петрушка, потому что они оба любили зелёный цвет и были с кудрявыми волосами.

Следом за этим днём, в моём сознании промелькнул ещё один день. Тот самый день нашей ссоры. Когда мы оба кричали друг на друга и Тереза со слезами на глазах что-то объясняла мне. Я почти не слушал её, а психовал и бил руками железный забор парка. После чего я сказал, что не могу и думать о том, чтобы мы вообще могли когда-нибудь быть вместе. По-моему я видел её с кем-то из футбольной команды за день до этой ссоры, а она нравилась мне с самого начала. Просто я не мог признаться и самому себе…

— Дядя Майкл, — обратилась ко мне Марин, — ты нашёл что-нибудь?

Я отвлёкся от воспоминаний. Следующие страницы дневника были пусты. Почти до середины. Но дальше было несколько страниц текста, написанного от руки. Это был подчерк Терезы.

— Кажется она написала тебе письмо, — сказал я, протянув дневник в руки Марин.

— А ты не мог бы прочесть? — ознакомившись с маминым подарком, попросила меня Марин, наливая нам обоим в кружки чай.

Я вздохнул и пролистал к самому началу.

Буквы были большими, но очень аккуратными.

«Дорогая Марин, доченька, — начал я читать вслух, — прости, что не смогу быть с тобой все остальные дни. Не смогу увидеть твой выпускной и твои самые лучшие платья, но знай, что я очень люблю тебя и всегда буду любить. И здесь, и там…»

От этих строк у обоих из нас накатились слёзы. Весьма тяжело было читать это ребёнку, но она твёрдо и решительно просила меня продолжить.

«К несчастью, я заболела. И наверно очень сильно. Поэтому скоро ты станешь жить с тётей Ингой, которая тоже очень сильно любит тебя. Я долго думала и хотела ничего тебе не говорить, но ты с самого детства спрашивала у меня, как ты появилась на свет и где же твой папа. Мне не хотелось обманывать тебя в последние часы и поэтому я решила написать тебе всё. Я расскажу тебе, Марин, всю свою историю и ты будешь знать все ответы на твои вопросы. И знай, что я очень сильно люблю тебя…

Всё началось в сентябре две тысячи восьмого. Когда я поступила в экономический колледж штата Нью-Йорк. Там же я познакомилась с принцессой Петрушкой, принцем Брокколи и тем самым человеком, у которого был этот ключик.

Мы дружили и учавствовали с ними в разных приключениях. Некоторые из них я тебе рассказывала (в скобочках было написано, что, конечно, это всё выдумки и про замок и про королевство. Только не про дракона. Дракон был настоящим. Хотя рядом было что-то вроде весёлого смайлика). Но вся история началась в две тысяча десятом. Ты узнаешь, Марин, как ты появилась у меня и кто твой отец.

Дальше я буду называть всех именами: Принцесса Петрушка, Принц Брокколи и Микки Маус.

Мы с Микки Маусом подружились ещё на первом курсе. Он был приятным молодым человеком и единственным, кто не пугался моих острых шуток. Спустя несколько месяцев к нам присоединились принц и принцесса. Они уже тогда были вместе, но очень часто ссорились. Нам приходилось их мирить. Хотя и без нас королевские особы справлялись с этим.

Спустя два года мы все также оставались хорошими друзьями. Только я заметила, что Микки Маус стал чаще звать меня на прогулки и застенчиво отводить взгляд от меня. Наверно я ему очень нравилась. Он тоже был мне симпатичен. (На этом моменте я еле сдержался, чтобы не заплакать вновь, а Марин улыбнулась, поняв о ком идёт речь).

Время шло и мы стали больше, чем друзья. Хотя, я не могла бы назвать нас принцем и принцессой, как Петрушка и Брокколи. За год до этого Микки сильно удивил меня, когда заехал одному из крокодилов, что захотели напасть на нас, прямо в нос и, схватив меня за руку, побежал куда глаза глядели. Тогда я увидела в нём не просто мышонка, а самую настоящую мышь, которая не боялась заступиться за своих друзей. (На этих словах уже заулыбался я. Тереза часто называла меня мышонком первое время, а я думал, что это она так ласково…).

Принц Брокколи очень любил играть в футбол. У него было много друзей и из его команды. Которые часто собирались вместе с нами, но больше тянулись к принцу, чем к нам. Как-то раз мы с принцем и принцессой шли в торговый центр и по дороге встретили одного из игроков команды принца. Тому я тоже понравилась, как и Микки Маусу. Хотя для меня он был не интересным. Микки был гораздо умнее, чем этот игрок.

Тем временем уже приближались каникулы и мы должны были скоро разъезжаться по домам. Принц Брокколи предложил устроить праздник и его поддержали все. В тот же вечер мы устроили вечеринку в нашем большом, общем теремке. Там был и принц с принцессой, и его команда, остальные ребята и мы с Микки Маусом.

Тот самый игрок, который был в торговом центре, весь вечер не отходил от меня, хотя мне совсем не хотелось с ним говорить. Микки стоял всё это время в сторонке. Наверное думал, что мне приятно быть в компании того игрока».

Я вспомнил тот вечер. Это была дискотека перед рождественскими каникулами. Джош собрал всех ребят с нашего общежития. Один из игроков их футбольного клуба постоянно приставал к Терезе. Кажется того звали Билл. Я был очень зол тогда и не хотел даже смотреть в их сторону. Больше налегал на пунш.

— Почему грустишь? — подошёл ко мне Джош.

— Да этот хмырь, — лишь выдавил я из себя, взглянув ещё раз в сторону Терезы и Билла.

— Ты из-за них такой хмурый что ли? — посмотрел Джош на эту парочку, — разве ты ещё не признавался Терезе?

Джош был единственным, кто знал о моих чувствах к ней. Просто один раз в баре случайно рассказал ему об этом за кружкой пива. Хотя я и понимал, что у меня не было и шанса стать Терезе больше, чем хорошим другом. Она нравилась мне, но была любима и многими остальными парнями колледжа. Правда, ни с кем больше не общалась. Разве что с этим Биллом, как я заметил.

— Может быть тебе стоит забыть обо всём этом? — положил руку мне на плечо Джош, — вроде бы одна из первокурсниц недавно буквально пожирала тебя взглядом. Не помнишь?

Я не слушал этот бред. Просто налил себе ещё один бокал пунша и отошёл подальше.

За Джошом вернулась Ронда и они удалились на танцевальную площадку, самодельно организованную в центре зала. Всё, что я помнил дальше, это была лишь музыка, туалет и то, как я проснулся в совершенно другой комнате, аккуратно укутанный в одеало. Так и не помню, чья это была комната.

«Микки Маус всё время стоял в сторонке, но я так и не могла подойти поговорить с ним из-за игрока. Но мне очень хотелось это сделать, поэтому набравшись смелости, я влепила пощёчину игроку и, наконец, удалилась в другой конец зала. Он ещё долго провожал меня взглядом. Правда мышонка я так и не могла найти.

Только ближе к утру я нашла его спящим в туалете и еле как уложила спать в кроватку. Наверно тогда я поняла, что этот зажмурившийся комок в одеяле стал для меня очень важным существом. Почти таким же, как и ты, моя милая Марин. Он так мило сопел во сне, что я поцеловала его в щёчку. Наверно тогда я и поняла, что люблю этого мыша. Возможно именно тогда, после этого поцелуя, мне было настолько хорошо, что я не хотела ни о чём другом думать. Мой мышонок лежал тут рядом. Больше никто другой мне был не нужен…»

Я закрыл дневник, чтобы не разрыдаться на глазах у ребёнка. Я вспомнил ту ночь. Вернее отрывки той ночи. Как кто-то поцеловал меня и я тут же ответил поцелуем на поцелуй. Я вспомнил, что это была Тереза. Неужели?

Марин лишь сидела, чуть уставшая после поездки до моего дома и обратно, и перебирала печеньки в чашке. Тишина продлилась недолго.

— Ты сильно любил мою маму? — спросила Марин, взглянув на меня своими детскими, но очень вдумчивыми глазками.

— Да, Марин… — прошептал я, до сих пор сдерживая слёзы, что с ещё большей силой хотели вырваться наружу.

— Мама тоже любила тебя, — взяв печеньку в руки, продолжила Марин, — она постоянно называла тебя мышонком, дядя Майкл, как и меня…

Неужели мы и правда переспали в ту ночь? Мне было вдвойне стыдно за всё это. Я даже не заметил, как мы сделали ребёнка. Как бы грубо это не звучало, но это было действительно так. Она сидела прямо передо мной и была златоволосой, как моя мать, о чём я сразу не подумал. А я ведь бросил колледж после той ссоры с Терезой и уехал в другой город на пару лет.

— Значит это ты мой папа? — робко сделала вывод Марин.

— Если так пишет твоя мама, — неуверенно начал я, — то…

Марин встала из-за стола и направилась в свою детскую. За окном зашумел ветер. Кажется собирается дождь.

На следующий день после того, как я проснулся в той незнакомой мне комнате, я тут же побежал к друзьям, чтобы узнать, не видел ли никто, с кем я уходил с вечеринки.

— Да вроде ты в туалете был, — выдохнул Джош, сделав несколько жадных глотков из банки пива, — ну по-крайней мере я тебя там часов в двенадцать видел, спящим на полу.

— И не поднял?! — возмутился я.

— У нас свободная страна, — ехидничал тот, — кто где хочет, там и спит…

— А разве ты не с той принцессой ушёл, — спросил сосед Джоша, который лежал на соседней кровати, — ну которая ещё влепила пощёчину Биллу.

— Что за принцесса? — удивился я.

— Тереза же вроде, — пытался вспомнить Джош, — а может какая-нибудь другая девица, к кому он подкатил…

Дальше я не стал слушать, а побежал к Терезе, чтобы спросить её, что она помнит со вчерашнего дня. На моё удивление, она была больше рада мне, чем обычно. Жаль, что я тогда не подумал об этом…

— Майкл, — поднялась с постели Тереза, — как ты себя чувствуешь?

— Ты не помнишь, что вчера было на вечеринке? — тут же задал я ей встречный вопрос.

— В смысле? — удивилась она.

— Сегодня утром я проснулся в незнакомой мне комнате, — продолжил я, — и никого не было рядом. Просто я не помню, с кем я уходил с вечеринки.

— Ты не помнишь…

— Тереза, ты ничего не видела?

Она молчала. Тогда я совсем ничего не понимал. Её лицо малость изменилось. Может быть что-то случилось, но меня тогда больше интересовали подробности вечера. Хотя на её реакцию я должен был обратить внимание.

Почему я пытался восстановить картину? Чтобы узнать, не было ли вчера ничего плохого. Что насчёт Терезы? Я был уверен, что она провела вечер с Биллом, а может даже и ночь.

Марин сидела у себя на кровати и было видно, что недавно плакала.

— Марин… — зашёл я в комнату.

— Мама никогда не рассказывала мне про папу, — зарыдала вновь Марин, — она всегда называла меня мышонок, когда у меня было плохое настроение. Ещё она говорила, что я единственное и самое дорогое существо, которое есть в её жизни…

— Я не знал тогда… — присев на кровать начал я, — мы… Мы с твоей мамой поругались в тот день и я бросил колледж. Она мне ничего не сказала. Не знаю почему…

— Почему вы поругались с мамой? — спросила Марин.

— Это было из-за того, что я не знал тогда, любит она меня или нет. И не знал, что в тот вечер появилась ты…

— Дядя Майкл, — Марин всё ещё плакала, — откуда берутся дети? Почему я появилась у мамы?

Мне было тяжело ответить ей на этот вопрос. Никогда не думал, как бы я вообще объяснял это ребёнку. Ну уж точно не пестики и тычинки, как когда-то мой отец-шутник.

— Марин, — начал я, — когда двое взрослых, парень и девушка любят друг друга, то они показывают свои чувства друг другу, после чего бог решает подарить им детей. Если они правда сильно любят друг друга…

— А как они показывают свои чувства? — вытерев рукавом слёзы, спросила Марин.

— Обнимаются, целуются, — ответил я ей.

Марин приподнялась в кровати и обняла меня за шею своими маленькими ручонками. Я заулыбался, будто сам маленький ребёнок. Сейчас меня обнимала дочь. Наша с Терезой дочь, о которой я так и не узнал бы, если бы не этот дневник.

«Да, моё солнышко. В ту ночь ты появилась у меня в животике, но я ещё не знала об этом. Микки Маус тоже не знал и не помнил наутро, как мы с ним поцеловались, из-за чего я обиделась на него. Тот игрок, что пытался заговорить со мной вчера на вечеринке, на следующий день снова подходил ко мне. Я была очень злой и поэтому поцеловала его на глазах у Микки. Тот всё видел и обиделся на меня. Я знаю это. Потом он уехал и мы так с ним и не поговорили. Хотя тем вечером я пыталась это сделать…»

Это был тот самый зимний вечер перед моим отъездом. Тереза позвала меня в парк неподалёку от нашего общежития. Она хотела со мной о чём-то пог

...