Глава 1

Ханна

До этого дня у Ханны было немало практичных идей относительно замужества.

С детства она готовилась стать женой самого богатого и могущественного человека, обладавшего политическим влиянием. Она вполне смирилась с браком без любви, потому что только в сказках принцессы влюблялись в красивых рыцарей или смышлёных крестьян. С тринадцати лет она помнила разговор с матерью: сначала нужно родить наследника, а потом приступать к переговорам. И если ей заблагорассудится, переговорам с другой стороной, а не со стороной её супруга.

Именно так работали почти все политические союзы.

Хоть Ханна и считала брак деловым союзом, её ситуация была весьма необычной.

НАСЛЕДНАЯ ПРИНЦЕССА ЭМБРИИ

ИОАХАННА ФОРТУИН СОЧЕТАЕТСЯ БРАКОМ

С НАСЛЕДНЫМ ПРИНЦЕМ КАБЕРВИЛЛА

РУНОМ ХАЙКРАУНОМ

Такими заголовками пестрели все газеты от Солкаста в Эмбрии до Бринка в Кабервилле и наверняка газеты Ивасленда. Королевская свадьба. Два враждующих королевства, объединённые взаимным презрением к третьему.

Но о чём умалчивали газеты? О её планах после свадьбы. Сначала Ханна завоюет Ивасленд с помощью двух армий. Потом избавится от мужа и его семьи. И будет править всеми.

Хотя этот план и был крайне необычным, он означал конец войны, о чём давно мечтали все жители Салвейшена.

Да, сейчас три королевства уже не вели активных боевых действий, но тревожная передышка не продлится долго. Сражения возобновятся, торговля прекратится, и снова начнётся резня. Как всегда.

Поэтому главным желанием Ханны был мир. Если это возможно, она его добьётся. Победа Эмбрии и власть Ханны над всеми тремя королевствами – всего лишь удачный побочный эффект.

– На него хотя бы приятно смотреть. – Надин, любимая кузина и фрейлина Ханны, а также единственный человек на свете, с которым Ханне на самом деле хотелось проводить время, выглянула в окно их тесного экипажа. Они ехали вдвоём, но снаружи их окружала целая компания вельмож, дипломатов и солдат, направлявшихся в Бринк на свадьбу.

Ханна предвкушала это путешествие до того самого момента, пока не поняла, что всю дорогу ей придётся провести в карете. Ей хотелось почувствовать ветер, шагать по траве, но родители не позволили. Они настояли, чтобы она сидела внутри душной клетки, пока остальные будут веселиться.

– Мы всё ещё считаем его красивым, не так ли? – Надин краем глаза взглянула на Ханну, а потом снова посмотрела в окно, где был во всей красе виден Рун Хайкраун. – Хотя бы этого у него не отнять.

Милая Надин пыталась увидеть положительные стороны любой ситуации.

Но для Ханны единственным благоприятным моментом был конечный результат, и она была готова вынести всё что угодно ради достижения своей цели.

– У него глупое имя, – коротко ответила она.

И всё же Ханна с восхищением смотрела на высокую прямую фигуру Руна верхом на вороном жеребце. Принц ехал чуть впереди, так что она не видела его решительный подбородок и щетину, которую он отращивал с момента отъезда из Солкаста, но прекрасно успела их запомнить. Каждый вечер, когда их караван останавливался на ночёвку, Ханне и Руну давали возможность побыть вдвоём, и они гуляли по поляне, берегу озера или опушке вечногорящего леса, чтобы познакомиться поближе, пока Надин и остальные фрейлины следовали за ними на почтительном расстоянии.

– Он не виноват в том, что его так назвали, – заметила Надин. Она была добрее Ханны и постоянно приглядывала за принцессой, потому что та считала, что обычные люди всегда пытались обидеть тех, кто был лучше их. Ханна ненавидела обычных людей.

– Это касается и его внешности, – ответила Ханна. – Не хвали и не оправдывай его за то, над чем он не властен.

Надин закатила глаза: будь с ними другие фрейлины, она бы ни за что этого не сделала, но вдвоём они могли вести себя более свободно. Надин пыталась доказать Ханне, что положительные стороны можно найти во всём, а Ханна пыталась научить Надин, как защититься от вышеупомянутых обычных людей.

– Он мог бы отказаться причёсываться или ухаживать за кожей. Мог бы сутулиться или жевать с открытым ртом. К счастью для тебя, он достаточно тщеславен и воспитан, чтобы на него было приятно смотреть.

– До тех пор, пока я его не убью. – Ханна дотронулась до кинжала, спрятанного в башмаке.

– До тех пор, пока ты его не убьёшь, – согласилась Надин. – Но постарайся хотя бы не смеяться над его глупым именем. Всему виной его предки.

Она была права. Когда-то у жителей трёх королевств была общая система имён: имя и фамилия, заимствованные у захватчиков и беженцев, высадившихся на берегах Салвейшена много лет назад. После объединения королевств и впоследствии возникшей взаимной ненависти между ними жители Ивасленда начали называть детей в честь городов, в которых жили, а обитатели Кабервилла – в честь различных добродетелей, черт характера и других абсурдных вещей.

Хайкраун. Нелепо.

Конечно, фамилия Ханны была Фортуин, что намного лучше, так как это было её решение.

И всё же несмотря ни на что, нечто в Руне Хайкрауне её привлекало. Возможно, решимость защитить своё королевство или желание приехать в Эмбрию, на территорию врага, чтобы самому вести переговоры о браке. У принца не было никаких доверенных лиц. Она не скоро забудет, как он вошёл в тронный зал в самый первый день в неброском чёрно-сером одеянии, популярном в Кабервилле, с небрежно уложенными тёмными волосами. Представляясь вельможам Эмбрии, он говорил с уверенностью, которая требовала уважения.

Люди Ханны могли убить его на месте – и он это знал, – но ситуация с Иваслендом слишком усугубилась. Если Ивасленд действительно нарушил соглашение, заключённое на острове Винтерфаст, как шептались повсюду, то требовался быстрый и решительный ответ: заключение брака.

Удивительно, как шпионам Эмбрии удалось раскрыть заговор. Благодаря строгим мерам безопасности – частым неожиданным осмотрам, постоянному присутствию солдат и впечатляющей пропаганде, которая поощряла у молодёжи Ивасленда слепую верность, – было крайне сложно внедрить шпионов в придворную среду, в университет и Великий Храм. И всё же это оказалось возможным. Время от времени Эмбрии удавалось найти подходящих кандидатов, тех, кто устал от бедности или пренебрежения. Именно один такой житель Ивасленда, старик, искавший богатства и власти для своих внуков, и помог раскрыть заговор.

Ни одно из королевств за тысячи лет не нарушило единственного заключённого между ними соглашения Винтерфаст. Использовать зло, тёмную магию из-за Преграды, во время войны, что немыслимо. Безрассудно. Жестоко. Это было единственное, что бы королевства никогда не сотворили друг с другом или с самим собой, потому что нарушение соглашения привело бы к гарантированному взаимному уничтожению.

К несчастью, подробности были неизвестны: когда признание старика достигло шпионки из Эмбрии, бумага была испачкана и разорвана, а голубка, которая его принесла, умерла на подоконнике. Естественно, отступник исчез, и информация, которой он обладал, исчезла вместе с ним. Поэтому никто не знал, как именно Ивасленд собирался использовать зло, однако угроза оставляла две возможности.

Первая – санкции. Пошлины. Любое наказание, описанное в соглашениях. Тогда экономика Ивасленда не сможет восстановиться на протяжении более ста лет.

Однако этого будет достаточно, чтобы привести к новому эпизоду войны, поэтому следовало рассмотреть вторую возможность – нечто менее формальное, но более дальновидное.

После долгих дней молитв и совещаний с Тулуной, Тулуной Стойким, божеством-нуменом Ханны, именно принцесса посоветовала сделать предложение Руну, и король и королева Эмбрии (родители Ханны) быстро принялись за дело.

Конечно, предстоящая свадьба заставила жителей Ивасленда ещё более настороженно относиться к своим богатым и могущественным врагам, и они наверняка пытались найти способ ей помешать…

Но Ханна об этом не беспокоилась. Тулуна выбрал её, чтобы она победила в этой войне.

– Твоя очередь. – Надин указала на стоявшую между ними мраморную доску со стопкой перевёрнутых карт и двумя каменными фигурками. Скачущая лошадь из розового кварца (Надин) и крадущаяся кошка из оникса (Ханна), которые голова в голову шли к финишной прямой. Возможно, Надин была самой милой девушкой на свете, но когда дело касалось гамбита Моры, она становилась опасным соперником. Надин никогда никому не позволяла выиграть, даже будущей королеве.

Ханна вытащила карту. Королева. С улыбкой она подвинула фигурку на доске.

Когда Ханна уже собиралась занять место у финиша, экипаж наскочил на кочку, и ониксовая кошка полетела к оконному стеклу, но удачно прижалась к вертикальной панели, удивительным образом игнорируя закон притяжения. Ханну охватило беспокойство, но она подавила его и потянулась к фигурке. Порой на свете случались странные вещи. Вот и всё.

Но стоило пальцам Ханны коснуться ониксовой кошки, как та ударила её крошечными когтями.

Ханна отдёрнула руку. Экипаж снова подпрыгнул. Кошка упала на пол.

Голос Надин дрожал.

– Неужели она только что…

– Нет. – Ханна осмотрела пальцы. Она заметила маленький порез, но, возможно, причиной тому были карты или письмо, которое она писала сегодня утром, чтобы напомнить Девону Беархейсту о крайнем сроке. – Просто мы волнуемся из-за свадьбы. Нам это показалось.

Кажется, Надин собиралась возразить, что обычно двум разным людям не может показаться одно и то же, но промолчала. Ханна подняла ониксовую кошку с пола и осторожно поднесла её к окну, чтобы проверить, будет ли она держаться, но фигурка упала ей на ладонь.

Да, это всего лишь её воображение. И воображение Надин.

Ханна поставила фигурку на доску и пальцами коснулась обсидиановой подвески у себя на шее. Надин последовала её примеру, возможно, неосознанно, потому что её взгляд был прикован к оконному стеклу, и Ханна почти видела, как из сердца Надин летит молитва к Светлой Земле, где обитали нумены. Обсидиан и безответные молитвы – всё, что оставалось большинству людей в эти смутные времена.

Ханна не была похожа на других, но молчала о Тулуне.

– Я рада, что мы защищены. – Надин провела пальцами по чёрным камням колец и браслетов, которые мрачно светились на фоне её светлой кожи и изумрудно-зелёного дорожного платья. Как и все знатные жители Эмбрии, Ханна и Надин носили одежду ярких цветов, чтобы на её фоне лучше выделялся богатый обсидиан. Поэтому мода Кабервилла казалась такой странной. Зачем скрывать обсидиан тёмными цветами?

Самоцвет был самым ценным ресурсом трёх королевств, так как считалось, что он отгоняет злые силы. Конечно, за четыре сотни лет никто не видел прислужников тьмы, но места зла по-прежнему существовали и о них ходили разные слухи. Люди верили в силы зла, хотя им постоянно ничто не угрожало. Даже самая бедная семья тратила последние монеты на мешочки с обсидиановыми осколками, чтобы разделить их между детьми, хотя, скорее всего, это было обычное стекло, выкрашенное в чёрный цвет. Если там и был настоящий обсидиан, его бы не хватило, чтобы отогнать даже самого слабого демона.

– Нам ничто не угрожает. – Ханна дотронулась до стоявшего рядом саквояжа, внутри которого лежала самая ценная семейная реликвия.

Корона из цельного обсидиана. Тяжёлая. Чёрная. Красивая. Этот древний артефакт передавали членам семьи Ханны с тех пор, как они четыреста лет назад получили власть. Корона принадлежала предыдущей королевской семье Аска, но никто из Фортуинов больше о них не вспоминал. Хотя корона была бесценной, её вряд ли можно было назвать модной: вместо изысканных зубцов – зазубренные шипы, а внутри – мягкая подкладка для смягчения веса.

Обычно во время путешествий или занятий государственными делами Ханна носила более изысканную и лёгкую корону, также украшенную обсидианом, но сейчас обстоятельства были уникальными. С момента приезда делегации из Кабервилла она носила обсидиановую корону почти каждый день, чтобы показать свою власть и богатство.

Ханна откашлялась и вернулась к игре.

– Твоя очередь.

– Я собиралась просить тебя раскрыть карты. – Взгляд Надин упал на колоду. – Но теперь я не уверена, что хочу играть.

– Надин, пожалуйста. – (Надин мягко посоветовала Ханне говорить «пожалуйста» почаще, и Ханна очень старалась). – Если ты сейчас бросишь игру, я решу, что это из-за того, что я выигрываю.

– Ты не выигрываешь.

– Я выиграю следующую партию.

– Только если вытащишь карту. – Тон Надин стал необычайно колким.

Ханна пристально взглянула на неё.

– Всё ещё переживаешь из-за помолвки?

– Что, если он тебя обидит? Что, если заведёт любовниц, чтобы ослабить твои позиции? – Надин прикусила губу. – А вдруг он причинит тебе боль?

– Разве не ты всего пять минут назад защищала его честь?

– Только его имя. И внешность. Но это ещё не всё.

Ханна покачала головой.

– Я тебе уже тысячу раз говорила: я знаю, что за человек Рун. Наши шпионы годами следили за каждым его шагом, особенно после того, как он стал наследником. В Солкасте принц каждую секунду был под присмотром. Жители Кабервилла не слишком-то сложные люди. Наши новые союзники плохо умеют обманывать.

Слово «союзники» прозвучало очень странно. Союзниками были родственники или благородные семьи, связанные общими целями. Союзниками не были жители других королевств. Единственное слово для них было «враги».

Но этот союз был временным. Как только Ивасленд и Кабервилл потерпят поражение, Ханна займётся делами на родине и прежде всего возвысит Надин. Ей не повезло родиться в семье, не имевшей ни капли королевской крови, она не обладала влиянием и наследством, но Ханна доверяла советам кузины больше всего на свете. Надин всегда была сдержанной и разумной, но самое главное – преданной. Больше никто и никогда не давал Ханне того, что совершенно безвозмездно предлагала Надин.

Надин сплела и снова разъединила пальцы.

– Мне всё это известно. Просто… Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь счастья.

– И благодаря этому браку я его получу. – Ханна коснулась руки Надин. – И, надеюсь, ты тоже.

– А что насчёт лорда Беархейста? – спросила Надин. – Мы можем ему доверять?

– Мы доверяем не людям, а их жадности, – произнесла Ханна чуть грубее, чем хотела, но тут же её тон смягчился. – Наши шпионы трижды подтвердили, что лорд Беархейст перешёл на сторону противника. Ему хочется больше, чем может предложить Кабервилл, как и остальным. Даже во время этого путешествия он собирает для меня поддержку. Когда мы будем готовы, знать Кабервилла встретит меня с распростёртыми объятиями.

– Распростёртые объятия оставляют сердце незащищённым. – Надин вытащила из колоды карту. Она передвинула свою розовую лошадку на клетку перед фигуркой Ханны и пересекла финишную отметку.

Ханна нахмурилась.

– Ты блефуешь.

Надин показала ей карту, мерцающую ярким размытым светом и украшенную по углам буквой N. Нумен. Он превосходил короля и королеву на одно очко.

– Проклятие! Как ты это делаешь?

Надин улыбнулась искренней улыбкой, не предназначенной для двора и балов.

– Возможно, я смирюсь с вашей помолвкой, когда лорд Беархейст сообщит имена.

– Это произойдёт сегодня, если он сдержит слово. А завтра вечером, когда мы прибудем в Бринк, ты можешь начинать очаровывать всех из списка. Скажешь им, какой прекрасной королевой я стану, как они будут процветать в моё правление. Как только я заручусь поддержкой достаточного количества вельмож, военачальников и купцов, я смогу освободить Кабервилл от ига жестоких правителей.

Надин с сомнением посмотрела на Ханну.

– Но сначала тебе придётся завоевать Ивасленд. И зачать наследника. Только тогда Кабервилл сможет тебя принять.

– Ты права. – Завоевать Ивасленд будет легко. Что касается наследника, то Ханна сделает всё, что нужно. Ради Эмбрии. Ради мира.

– Это не самый мой любимый план.

– Знаю.

– Тебе одной придётся рисковать.

Они не произнесли вслух того, о чём думали: родители Ханны ничем не рисковали. Если что-то пойдёт не так, они обвинят во всём дочь и используют один из сотни своих запасных планов, чтобы положить конец агрессии Ивасленда.

– Скажи мне, что ты на моей стороне, – прошептала Ханна. – Без тебя я не справлюсь.

– Конечно, я на твоей стороне. – Надин подалась вперёд, и на её лице появилось беспокойство. – Ты ведь в этом не сомневалась, да?

Ханна никогда бы не призналась вслух, что она сомневалась, что ей всякий раз требовались подтверждения, потому что больше всего на свете она боялась, что когда-нибудь Надин поймёт: Ханна не заслуживает её преданности, и тогда она останется одна.

Ханна улыбнулась и взяла кузину за руки.

– Только ты и я, Надин. Мы вместе завоюем этот мир.

– Или обрушим его.

Ланч был типичным для Эмбрии, потому что даже путешествие через целый континент не могло помешать людям наслаждаться едой.

Выгрузили и установили столы, полированное красное дерево накрыли изысканными скатертями. Какая-то бедная швея из Эмбрии сделала на одной скатерти гербы обеих семей – драконий коготь, сжимающий корону, для Кабервилла и падающий с неба орёл для Эмбрии. Внешние окружности гербов были соединены. Возможно, с каждым стежком швея давилась желчью, но это было недвусмысленное послание, а жители Кабервилла любили недвусмысленность.

Когда все сели (кроме стражников, слуг, конюхов и тех, кто не обладал достаточным статусом, чтобы занять место за столом), подали блюда. На первое был прозрачный суп, приправленный имбирём и несколькими другими ингредиентами, способствующими пищеварению и разжигающими аппетит, чтобы можно было съесть несколько главных блюд без неприятного чувства тяжести. Затем подали копчёного фазана, фаршированного специями и овощами, блюда с фруктами и сливками и, наконец, пирожные, политые мёдом и посыпанные нежным сладким сыром.

– Всё такое вкусное. – Рун сидел за высоким столом рядом с Ханной и деликатно ел, как все вельможи из Эмбрии. Надин была права насчёт манер принца: они могли бы быть намного хуже.

– Да, – согласилась Ханна.

– Мне никогда не понять, как ваши повара могут готовить такие божественные блюда, путешествуя в повозках, – заметил лорд Беархейст, сидящий вдали от Руна.

– Королевские повара – лучшие во всей Эмбрии. – Леди Сабина промокнула салфеткой уголки губ. – В любой ситуации они делают всё, на что только способны. – Пожилая дама понимающе переглянулась с Ханной. Два года назад повар пожаловался, что ножи не режут. Королева Катарина приказала провести осмотр. Оказалось, что лезвия были хрупкими и слабыми: одно из них сломалось, когда королевские контролёры прижали его к мизинцу повара. Лезвие раздробило кость, но не отрубило палец, на что Катарина ответила: «Так не пойдёт».

Были куплены новые ножи, и у повара не осталось причин жаловаться.

– Верно. – Ханна откусила мягкое, рассыпчатое пирожное, прислушиваясь к разговору.

Между двумя группами по-прежнему ощущалось напряжение, но несколько лордов и леди делали всё возможное, чтобы подружиться или хотя бы изобразить дружбу. За соседним столом Леа, Марис и Сесилия, ещё три фрейлины, которых Ханна привезла из Эмбрии, что-то оживлённо обсуждали с кабервилльскими вельможами – погоду, прочитанные книги и наряды, которые наденут на балы, запланированные после свадьбы.

Ханна одобрительно кивнула каждой фрейлине и повернулась к Руну.

– Мне не терпится увидеть завтра Цитадель Чести. Не могу поверить, что мы почти приехали.

Беархейст, сидевший рядом с наследным принцем, напрягся. Намёк был ясен. Он должен передать ей имена её будущих сподвижников до приезда.

Имей веру, избранная.

Где-то в закоулках разума Ханны прозвучал этот голос, прохладный и ласковый, как замороженные сливки. Это был голос Тулуны, и всякий раз, когда нумен говорил с Ханной, её охватывало чувство гордости. Нумены больше не общались с людьми: этого не случалось уже тысячи лет. Но Тулуна выбрал её, чтобы она положила конец войне. Подобным не мог похвастать даже самый набожный великий жрец.

Ты смогла приступить к осуществлению нашего плана. Скоро весь Салвейшен склонится и будет трепетать пред тобой.

От волнения по телу Ханны пробежала лёгкая дрожь.

– Наш замок стоит увидеть. – Рун положил вилку рядом с тарелкой и взглянул на неё: его красивое лицо стало задумчивым. Ханна надеялась, что он не слишком перестарался – он был нужен ей, чтобы зачать наследника. – Хотя он и не настолько красив, как вы привыкли, – продолжал он. – Солспайр в этом смысле довольно примечательный.

Ханна и леди Сабина снова многозначительно переглянулись.

Кричащий, имел в виду Рун. Вульгарный. Эти слова он использовал в послании её родителям, отправленном из его комнат в Солспайре. Люди Ханны перехватили голубку, скопировали послание и так аккуратно запечатали письмо, что Хайкрауны не заметили разницы.

– Но надеюсь, вам придётся по душе Цитадель Чести, – продолжал говорить Рун. – Мы считаем её довольно впечатляющей, особенно на расстоянии.

Вероятно, она была впечатляющей на расстоянии, потому что вблизи её изъяны было невозможно скрыть.

– Уверена, она превосходна. – Ханне за всю жизнь пришлось преодолеть немало препятствий. Цитадель Чести ничто по сравнению с испытаниями её детства.

Наконец тарелки убрали, и люди начали разбиваться на группки, присоединяясь к своим соотечественникам. Ханна подняла голову и заметила, как Девон Беархейст исчез в лесу.

Отлично. Кажется, он собирался сдержать слово.

Она встала и поманила Надин пальцем.

– Давай прогуляемся, кузина, – сказала Ханна, когда Надин торопливо подошла к ней.

– Для меня было бы честью присоединиться к вам, Ваше Высочество. – Ханна не хотела этого признавать, но Рун умел говорить очень мягко, почти обезоруживая её своей искренностью. Конечно, она ему не верила. Достаточно одной ошибки, одного подозрения, и они с Надин будут мертвы. Вероятно, остальные тоже, но для Ханны они почти ничего не значили.

– Очень мило с вашей стороны, но мы скоро вернёмся. Мы просто хотели размять ноги. – Ханна взглянула на принца, совершенно обезоруживая его: большие голубые глаза, вздёрнутый носик и розовые губы, на которых играла милая улыбка.

Он внимательно посмотрел на неё. Это было единственное, что им сразу понравилось друг в друге – красивое лицо.

– Послать за капитаном Оливером? – спросил Рун, имея в виду личного стражника Ханны из Эмбрии.

– В этом нет необходимости. Уверена, лес вокруг дороги на Бринк вполне безопасен, и мы не будем заходить далеко. – Ханна снова улыбнулась, и если принц что-то и заподозрил, то не подал виду.

– Конечно, – ответил он. – Буду ждать вашего возвращения.

На этом их разговор закончился. Ханна и Надин направились в Глубокий Лес, граничивший с дорогой.

Несколько минут они шли, прислушиваясь к пению птиц, наслаждаясь теплом позднего летнего солнца, пробивавшегося сквозь широкие листья, и наблюдая за шнырявшими под ногами кроликами и другими мелкими зверьками. Здесь не было настоящей дороги, всего лишь узкая оленья тропа, но Ханне нравилось прокладывать путь сквозь кустарник: раздумывать, куда наступить, стараться не порвать платье и следить за тем, в каком направлении они идут. День был прекрасный, и они наконец смогли выбраться из экипажа.

Прямо перед ними через тропинку перелетел кардинал.

Секунду спустя за ним последовал второй.

По спине Ханны пробежал холодок.

– Он…

Кардинал снова сорвался вниз. Ещё раз. Небо заволокло облаками, и лес наполнился кисловатым запахом.

– Да. – Голос Надин дрожал.

Вдалеке на тропинке послышался треск, и пение птиц смолкло.

Глаза Надин расширились от страха.

– Ханна, нам надо уходить.

Царапина на пальце Ханны, оставленная ониксовой кошкой, начала пульсировать.

– Сначала мы получим имена. Беархейст нас ждёт. Мы рискуем всем…

Где-то впереди раздался человеческий крик. В воздух взмыли птицы, и Ханна не раздумывая побежала на шум.

– Ханна, подожди!

Но Ханна уже ныряла, пригибаясь, среди деревьев и остановилась лишь на маленькой полянке. По лбу тёк пот, и она осмотрелась.

Вот оно. Углубление в траве.

Рука не дрогнула, когда принцесса наклонилась и вытащила из башмака кинжал. Позади слышались шаги Надин, и Ханна знала, что ей следует чувствовать себя виноватой за то, что потащила кузину с собой, но информация лорда Беархейста была жизненно важной.

Ханна подкралась к участку примятой травы, откуда шёл гнилостный запах, но, услышав тихое жужжание мух, тучей вьющихся над лежащим телом, сразу же поняла, что уже слишком поздно.

Это был лорд Беархейст. Мёртвый. И не просто мёртвый, а изувеченный: его тело было разорвано на части, а куски разбросаны повсюду, словно игрушка, из которой вытащили набивку. Трава вокруг была забрызгана кровью, а высохшую кожу лорда, точнее, то, что от неё осталось, густо покрывала плесень.

Ханне должно было стать плохо, ведь одного запаха было достаточно, чтобы вызвать рвотные позывы, но она опустилась на колени, стараясь не касаться разросшейся плесени, и кинжалом подтянула к себе куртку лорда. Возможно, он написал имена.

– Ханна, что ты делаешь? – раздался на опушке голос Надин. – Что это такое?

– Не подходи, – предупредила Ханна, подтягивая к себе рваную куртку. Наконец-то карман. – Не приближайся. – Милой Надин не стоило видеть эту мерзость. Но кто мог это сделать? Ведь он кричал всего несколько минут назад. Как это могло случиться? Плесень, гниль, мухи?

Что, если то же самое произойдёт и с ними?

В кармане мертвеца зашелестела бумага. Вцепившись побелевшими пальцами в рукоятку кинжала, Ханна прорезала ткань и подтянула поближе рассечённую грудную клетку. Возможно, перебежчик и мёртв, но если его работа жива, Ханна сможет её использовать.

– Ханна? – В голосе Надин слышался страх.

– Я сейчас. – Ханна потрясла головой, пытаясь отогнать мух, которые сели ей на лицо. Если крик услышали на дороге, а это вполне возможно, скоро лес наводнится дюжинами солдат Ханны и Руна. Её не должны найти у тела. У неё было всего несколько минут.

Ханна проткнула кончиком ножа потёртую складку кармана, подцепила бумагу, повернула запястье и вытащила её.

– Ладно. – Ханна уставилась на бумагу, чтобы убедиться, что на ней действительно написаны имена, а потом встала и быстро отошла от тела, крови и жужжащих мух. Кожа зудела от одного воспоминания о том, как по ней ползали их крошечные лапки. – Иду, Надин, оставайся на месте.

Но внезапно Надин испуганно вскрикнула, и, обернувшись, Ханна увидела серый силуэт, мелькавший среди деревьев и направлявшийся прямо к её кузине.

Он был похож на человека измождённого и сгорбленного, с выпяченной грудной клеткой, слишком длинными руками и ногами и жуткими шипами на плечах и спине. Двигался он одновременно плавно и дёргано, как будто окружающий его мир то исчезал, то возникал снова. Существо издало нечеловеческий вой. Вой хищника.

Принцесса отшатнулась, уверенная, что ей почудилось. Но существо приближалось к Надин, поэтому Ханна подняла с земли камень и, швырнув его в чудовище, закричала:

– Надин, беги! Позови на помощь!

Демон – а это мог быть только он, в этом Ханна была уверена, – повернулся к ней и широко раскрыл пасть с двумя рядами острых зубов, а потом бросился к Ханне.

Она побежала.

Ей было всё равно, куда бежать, лишь бы увести чудовище от Надин. Где-то вдалеке кузина звала на помощь.

Ветки хлестали Ханну по груди и лицу, демон приближался. Если её обсидиановые кольца и браслеты каким-то образом и отгоняли чудовище, то она этого не замечала. Демон был совсем близко.

Ханна мчалась в глубь леса, тяжело дыша; с лица капала кровь. Она ни на что не обращала внимание, видела лишь деревья, кусты и тропу впереди, хотя однажды ей показалось, что силуэт демона мелькнул справа, нет, скорее, слева.

Он был повсюду. Если он её поймает, то убьёт. Он сделает с ней то же, что и с лордом Беархейстом.

Ханна побежала быстрее.

Охваченная страхом, Ханна не замечала, что движется в одном направлении, даже когда сворачивала то вправо, то влево, прокладывая путь среди деревьев. Демон вёл её.

Страх и сосредоточенное желание выжить не дали ей различить повязанные на стволах предупреждающие жёлтые ленты с маленькими колокольчиками на концах. Они были на каждом дереве, издавали громкий звон и окружали поляну в лесу.

Но Ханна не видела лент, потому что перед глазами у неё была серая пелена.

Она не слышала колокольчиков, потому что задыхалась, а в ушах шумела кровь.

А потом, сделав около десяти шагов за границу из ленточек, она пересекла первый барьер.

Его Ханна почувствовала. Она наткнулась на слабое сопротивление, но не успела остановиться.

В голове зазвенели тревожные колокольчики, а в груди поднялась волна паники. Но Ханна уже преодолела барьер, и теперь было слишком поздно.

Место зла.

Демон загнал её в место зла.

Ханна тут же повернулась и хотела бежать обратно, но давление было слишком сильно. Она не могла пробиться сквозь барьер. Второй барьер, невидимый и безмолвный, был твёрже камня.

Ханна попала в ловушку зла, демон был совсем рядом, а из средств защиты у неё всего лишь несколько драгоценностей и кинжал.

С мрачной отчётливостью она поняла: она, Иоханна Фортуин, наследная принцесса Эмбрии, сейчас умрёт.

Глава 2

Рун

После первого крика все бросились к оружию.

После второго крика Рун и его личная стража направились в Глубокий Лес.

А после третьего пронзительного женского визга совсем рядом из кустов выбежала девушка с запутавшимися в распущенных волосах веточками и листьями; по её лицу текли слёзы. Рукава и подол платья были изорваны и волочились следом, как изумрудный дым.

Рун подхватил её, когда она споткнулась о корень. Девушка принялась размахивать руками, а потом оттолкнула его, снова споткнулась и упала на землю в ворохе изорванного шёлка.

– Леди Надин? – Рун сунул меч в ножны, опустился на колени перед юной особой и приподнял её лицо. Это была кузина и близкая подруга принцессы Иоханны. Они почти никогда не расставались. – Что случилось?

С губ девушки срывались короткие испуганные вздохи, а взгляд был затуманенным и рассеянным. Было непонятно, видела и узнавала ли она принца.

– У неё шок. – Рун посмотрел на стражников. – Где капитан Оливер?

– Я здесь, Ваше Высочество. – Стражник из Эмбрии сделал шаг вперёд.

– Пожалуйста, отведите леди Надин к каравану. Мы будем искать принцессу Иоханну. – Капитан Оливер не был стражником Руна и не подчинялся его приказам, но случившееся требовало немедленных действий, и кто-то должен был взять ситуацию под контроль.

Капитан Оливер наклонился к Надин.

– Миледи.

– Лорд Беархейст тоже там был, – сказал Даниэль, один из стражников Руна. – Возможно, он видел принцессу Иоханну.

– Ладно, тогда вперёд! То, что напугало леди Надин, скорее всего, ещё там. – Рун начал подниматься, но Надин схватила его за запястье.

Её глаза были широко распахнуты и испуганны, но смотрели прямо на него.

– Это было чудовище. Оно погналось за ней. – Леди Надин выглядела как безумная: её промокшие от пота волосы свисали прядями, а украшенные драгоценными камнями булавки колыхались от тяжёлого дыхания.

– Чудовище? – фыркнул один из стражников. – У неё истерика, Ваше Высочество. Наверное, увидела оленя и помчалась что было сил.

– Ох уж эти жители Эмбрии! – рассмеялся лейтенант Свифтхенд. – Уверен, это была белка.

– Какой ужас, – отозвался первый стражник и притворно вздрогнул.

Капитан Оливер поднялся и положил руку на меч.

– Как вы смеете? Как вы смеете?

– Хватит! – Рун остро осознавал тишину в лесу, запах аммиака и гниющей плоти и видел закрывавшие небо тучи, которые словно хотели задушить лес. Всё внутри сжалось от тревоги. – Мы должны отнестись к её словам серьёзно. Капитан Оливер, отведите её к каравану. А вы прекратите насмешки.

– Я иду с вами. – Леди Надин крепче вцепилась в руку Руна, её ногти впились в его кожу, а костяшки пальцев побелели. – Вам нужно как можно больше людей, и я могу показать, где… – Внезапно она повернулась, и её вырвало на ствол дерева.

После Рун дал ей свою фляжку с водой, чтобы она могла прополоскать рот. Надин сделала глоток, сплюнула, затем напилась и протянула фляжку ему, но принц покачал головой.

– Пожалуйста, оставьте её себе.

Леди Надин поднялась и заколола булавкой прядь волос, словно застегнула доспехи.

– Мы должны идти прямо сейчас. Я покажу вам, где увидела чудовище и куда побежала Ханна.

Рун прикусил щёку. Брать с собой эту напуганную девушку было ужасной идеей, но теперь, когда леди Надин снова начала говорить, она могла им помочь. И если они найдут принцессу Иоханну живой и невредимой, она придёт в ярость, когда узнает, что принц отдавал приказы её любимой фрейлине, как будто она его служанка: Рун уже успел многое узнать о темпераменте своей наречённой.

Он вытащил меч и кивнул.

– Показывайте нам путь. Но если что-нибудь случится, прячьтесь или бегите к экипажам. Не хочу, чтобы ваша принцесса подумала, будто я подверг вас ненужному риску. Капитан Оливер, вы за ней присмотрите?

– Конечно.

– Со мной всё будет хорошо, – заверила его леди Надин. – Нам стоит волноваться за Ханну. Пожалуйста, поторопитесь. – С удивительным проворством для того, кто только что избавился от обильного завтрака, она повернулась и зашагала к лесу. Рун поспешил за ней в сопровождении стражи.

Проклятие, подумал он, направляясь по оленьей тропе в лес. Он так тщательно выбирал самый безопасный путь, посылал вперёд разведчиков и взял с собой солдат больше, чем было необходимо. А теперь весь их союз был поставлен под угрозу, потому что он не отправил с принцессой на прогулку целый отряд стражников.

– Скорее всего, какая-нибудь ерунда, – чуть слышно проворчал лейтенант Свифтхенд.

– Но мы же слышали крики.

– Ты ведь знаешь жителей Эмбрии, – пробормотал лейтенант. – Скорее всего, это ловушка. Принцесса что-то задумала, и принц вот-вот попадётся.

Рун сжал зубы. После смерти Опи королевские стражники стали смотреть на него иначе. А после помолвки разговоров стало ещё больше. Многие из стражи получили свои должности, сражаясь против Эмбрии, и считали его брак предательством. Они не понимали всю глубину угрозы соглашению Винтерфаста. Они считали, что Рун согласился стать мужем красивой принцессы из вражеского королевства, ненависти к которому они посвятили всю жизнь.

Кое-кто из стражников попросил о переводе, а оставшиеся на службе имели на этот счёт своё мнение, которое обычно держали при себе.

Рун осматривал лес в поисках следов принцессы – пряди светлых волос или обрывка тёмно-синего платья, – но его встретила жуткая тишина, как будто где-то рядом прошёл огромный хищник.

Рун зашагал быстрее, и его лицо стало суровым. Он решил позднее поговорить со стражниками и напомнить, что им следует как можно лучше выполнять свою работу, в противном случае их ждёт бесславное увольнение.

А пока Рун стискивал зубы и старался не отставать от леди Надин, которая привела их на маленькую полянку, где им в ноздри ударил отвратительный запах, чуть не сбив с ног. Несколько стражников закашлялись и выругались, отворачиваясь и пытаясь глотнуть воздуха.

Рун прикрыл рукой нижнюю часть лица, но не сумел заглушить мощный запах разложения. Сморгнув слёзы, он уставился на представшую перед ним картину: коричнево-чёрное неровное пятно, расползающееся и растущее прямо у них на глазах, а внутри пятна – что-то тёмное и покрытое гнилью. Над тёмным силуэтом тучей вились жужжащие мухи.

– Что это такое? – ахнул один из стражей.

– Тело, – ответил его товарищ. – Я вижу одежду.

Чьё тело? Рун не мог заставить себя задать этот вопрос. Только не сейчас. Их союз держался на его предстоящем браке с принцессой Иоханной, и если это она… Тогда для Салвейшена больше нет надежды.

– Она изменилась, – прошептала леди Надин. На полянке было совершенно тихо, если не считать гудения мух. – Вот здесь мы увидели чудовище. Ханна была вон там, – она указала на останки в центре, – а я стояла здесь. Чудовище погналось за мной, но Ханна швырнула в него камень и увела за собой. Она спасла меня. Спасла мне жизнь.

Значит, тело посреди поляны – это не принцесса Иоханна. Слава Нанрору, подумал Рун. Нанрор был божеством милосердия, которого здесь определённо не осталось ни для трупа посреди поляны, ни для исчезнувшей принцессы Иоханны. К тому же за ней гналось чудовище. Рун подошёл к леди Надин, по телу которой пробежала дрожь, но она устояла на ногах.

– Куда?

Она указала на запад.

– Кажется, туда. Я не уверена. Всё произошло так быстро.

– Что это было за чудовище? – спросил Джон Тейлор. Он был главным стражником Руна и живым доказательством того, что у некоторых жителей Кабервилла были вполне приземлённые имена. – Волк? Медведь?

– Нет. – Леди Надин обхватила себя руками. – Нет, это было чудовище. Я никогда не видела ничего подобного.

Руна охватили подозрения, но он не стал высказывать их, так как не было доказательств.

– Ладно, тогда разделимся. Ищите всё необычное. Точнее, непривычное. А один из вас, – Рун кивнул в сторону Свифтхенда, – пусть осмотрит тело. Посмотрим, не удастся ли его опознать.

Стражник поморщился, но шагнул на коричневое пятно. Трава хрустела под его башмаками, как разбитое стекло.

Рун повернулся к леди Надин.

– Вы уверены, что не хотите вернуться в экипаж?

Леди Надин так энергично покачала головой, что с её локонов соскользнули булавки.

– Я больше не брошу Ханну.

– Вы её не бросили. Вы побежали за помощью. Вы сделали то, о чём она просила. – Рун двинулся вдоль границы пожухлой травы в сторону, указанную леди Надин. – Но я повторю: если что-нибудь случится, вы должны спрятаться или бежать к каравану. Ваш капитан Оливер об этом позаботится.

– Без сомнений, – подтвердил капитан.

Надин сдержанно кивнула – она оказалась намного смелее половины людей Руна. Но они продолжали насмехаться над ней, хотя она единственная знала, с чем им предстоит столкнуться. Она единственная встретилась с чудовищем.

Рун невольно испытал уважение к жительнице Эмбрии и тут же подавил его. Наверное, вполне допустимо не испытывать ненависти к одной из новых союзниц, но положение принца среди его людей и без того было шатким. Не стоит усугублять.

У корней клёна лежал свёрнутый листок бумаги. Рун направился к нему, но леди Надин побежала вперёд и схватила листок.

– Это моё. – Она быстро сунула его в мешок. – Наверное, выронила, когда бежала.

Рун собирался было спросить, что это такое, но тут его внимание привлекла синяя нитка, зацепившаяся за лист. Затем он увидел и другие признаки бывшего присутствия принцессы Иоханны: смятую траву, сломанные ветки и прядь золотистых волос, переливающуюся в лучах солнца. Быстро набежавшие тучи начали рассеиваться.

Рун подозвал своих людей.

– Джон, иди вперёд. – Джон был лучшим следопытом из всех. – Свифтхенд, ты можешь опознать тело?

Лицо лейтенанта позеленело от тошноты, но он кивнул.

– Полагаю, это Девон Беархейст, Ваше Высочество.

Леди Надин слабо вскрикнула от ужаса.

Как странно, что теперь он мёртв. Только что они сидели рядом за обедом. Вежливо беседовали, обменивались любезностями.

– Уверен?

– Вполне, – отозвался лейтенант. – Я не буду описывать увиденное ради дамы…

– Спасибо. – Рун не был уверен, что хотел бы это услышать.

– Но на куртке был герб Беархейста. Не понимаю, как он… – Свифтхенд с шумом сглотнул, – так быстро стал таким, но…

Другие стражники принялись с беспокойством переминаться с ноги на ногу.

– Ладно. – Рун кивнул Джону. – Давайте найдём принцессу. Берегитесь чудовища. – Теперь, когда лес снова озарили лучи солнца, а птицы запели, казалось, что опасность миновала, по крайней мере, для них.

Вскоре они начали понимать, что случилось с принцессой Иоханной.

– Видимо, она запаниковала, – пробормотал Джон, идя по её следу. – Здесь она сделала зигзаг, вероятно, пытаясь добраться до тропы, но всякий раз поворачивая к дороге, по какой-то причине снова возвращалась на север.

Пока группа шла за Джоном, у Руна появилось ужасное предчувствие. Он слышал жуткие истории, которые его родители и другие кабервилльские вельможи считали нелепыми сплетнями и страшилками, но чтобы одна из них произошла с ним… Это всё меняло. Это оказалось не захватывающим, а очень страшным.

– Стойте! – крикнул шагавший впереди Джон. – Оставайтесь на местах.

Все замерли.

Джон повернулся к Руну и кивнул:

– Ваше Высочество.

Принц осторожно подошёл к нему. После происшествия с братом Руна они с Джоном больше не были близки, но Рун по-прежнему доверял его чутью.

Рун тут же понял, что так обеспокоило Джона.

Что-то жёлтое.

Ленты трепетали на ветру, а крошечные колокольчики начинали звенеть всякий раз, когда их задевал воздушный поток. Жёлтый шёлк был потрёпанным и выцветшим, но по-прежнему достаточно ярким, чтобы его заметили. А если кто-то не обращал внимания на ленты, то колокольчики должны были привлечь путника особым звуком, который должны были узнавать все жители любого королевства. Леди Надин протиснулась между стражниками.

– Что… Ох…

По другую сторону деревьев, обвязанных лентами, в воздухе виднелось слабое мерцание – необычный знак. Причиной могло быть марево зноя. Или слезящиеся глаза. Этому могло быть любое естественное объяснение, если бы не жёлтая линия.

Раздался крик:

– Ханна!

Леди Надин метнулась к месту зла вспышкой изумрудного шёлка, но не успела добежать до лент, потому что стражник Даниэль схватил её. Надин вырывалась, задыхаясь, и выкрикивала имя принцессы. Аккуратные ногти царапнули стражника по щеке, но он не обратил на это внимания и продолжал оттаскивать фрейлину от жёлтой линии. Другие стражники преградили ей путь на случай, если она вырвется и снова попытается броситься к лентам. Леди Надин продолжала сопротивляться, и из её горла рвались мучительные вопли.

– Леди Надин. – Рун стиснул зубы и шагнул к ней, охваченный сочувствием. Ему была знакома эта паника, это ощущение полнейшего ужаса, знакомы все страшные мысли, которые пробегали в голове у фрейлины. Если принцесса Иоханна была слишком напугана, чтобы заметить предупреждение… – Миледи, прошу вас. Если вы кинетесь в место зла, это никому не поможет. Если вы не в состоянии справиться с собой, капитан Оливер отведёт вас к экипажу.

Леди Надин медленно пришла в себя, но её начала бить крупная дрожь. Она поняла, что чуть не натворила, и осознала, что случилось с её кузиной.

– Ох, Улсиси, – простонала она, и её колени подогнулись. Если божество боли и печали и слышало возглас, то не поспешило на помощь.

Но зато это сделал Даниэль. Он бережно поддерживал леди Надин, хотя они и были врагами.

– Я останусь с ней, – сказал он. – Мы с капитаном Оливером проследим, чтобы она не… – Он посмотрел в сторону места зла.

– Хорошо. – Рун кивнул и повысил голос. – Все остальные, обыщите периметр. Поторопитесь на случай, если чудовище рядом. Ищите следы, сломанные ветки, всё, указывающее на то, что принцесса была рядом с местом зла, но только не пересекайте жёлтую черту.

В трёх королевствах действовал единый закон: предупреждения о присутствии места зла должны располагаться в десяти шагах от него, однако это не всегда было так. Измерять расстояние и устанавливать предупреждающие знаки было трудно и опасно. Не говоря уж о том, что шаг Руна был длиннее, чем, допустим, шаг Надин, поэтому для каждого из них расстояние в десять шагов было разным. Большая часть ограждений была выставлена четыреста лет назад после последнего Вторжения, и никто никогда не вызывался заново измерить расстояние от жёлтой черты до места зла.

Места зла были шрамами, оставшимися от последнего Вторжения: всякий раз, когда Преграда мерцала, по всему миру разлетались капли тьмы. Поскольку капли могли притягиваться друг к другу, словно ртуть, зло накапливалось, становилось больше и образовывало особые места. Их следовало уничтожить, что всегда делали после других Вторжений, но Красный Рассвет… Он принёс так много боли.

Рун принялся обыскивать территорию вокруг жёлтых линий, почти ни на что не надеясь. Единственные следы вели прямиком в место зла.

Но они продолжали прочёсывать местность и звать принцессу, пока солнце катилось к западу и приближался вечер. Никто не заходил за жёлтую черту, но когда Рун вернулся после последнего обхода, он обнаружил леди Надин, привалившуюся к корню дерева: она рыдала, закрыв лицо руками. Даниэль и капитан Оливер неловко стояли рядом.

Рун опустился перед девушкой на колени, жестом приказав стражникам присоединиться к поискам.

– Мне очень жаль, – искренне сказал Рун. Леди Надин определённо очень любила принцессу Иоханну. Она восхищалась ею так же, как Рун восхищался своим братом. Он чувствовал к нему любовь, уважение и был готов последовать за ним куда угодно.

И хотя девушки не были кровными сёстрами, Рун воображал, что они росли так же, как и он с Опи: вместе учились, воспитывались и попадали в неприятности, сплетничали и делились советами, как выжить при дворе, ссорились из-за всяких пустяков.

Покрасневшими от слёз глазами леди Надин смотрела за жёлтую ленту.

– Как вы думаете, что это за место зла?

– Сложно сказать, – ответил Рун. Существовало два типа мест зла: с двумя выходами, значит, человек может войти внутрь и выйти, и с одним, то есть выхода не будет. Это была чудовищная ловушка.

Но леди Надин спрашивала не об этом. Её интересовала классификация места и то, какие ужасы скрывались внутри пузыря зла.

Некоторые из них были вполне очевидны, как, например, исчезновение гравитации или вакуум внутри ловушки. На такие места можно было посмотреть и сразу понять, что не так. Но насчёт других никто ничего не знал. Стоило людям попасть внутрь, больше их никто не видел. Не существовало никаких рассказов, теорий и поводов для надежды.

Ничего.

– Не знаю, – пробормотал Рун. – Простите.

Леди Надин опустила голову на руки, заглушив мучительный вскрик, и сердце Руна разорвалось.

– Как это могло случиться? – рыдала леди Надин. – Что же нам делать?

Рун встал и протянул ей руку.

– Миледи, позвольте проводить вас к экипажу.

Она шмыгнула носом, протянула руку и позволила помочь ей встать. Рун дал ей несколько секунд, чтобы прийти в себя, а потом велел остальным прекратить поиски.

– Простите, – сказал он, глядя на место зла. Самое страшное, что оно выглядело совершенно обычно, как и весь окружавший его лес. Иллюзия, ложь. – Боюсь, мы ничем не сможем помочь принцессе Иоханне. Лучше всего на ночь вернуться к остальным. Утром пришлём другой поисковый отряд, но… – Он не договорил. Ему не следовало даже начинать. Принцам, особенно наследным, следует знать, что говорить для поднятия боевого духа, но как можно притворяться, что всё будет хорошо?

Как только они пересекли границу Эмбрии и Кабервилла, ответственность за делегацию перешла от командующего Эмбрии к нему, Руну Хайкрауну. Королевскому растяпе.

Несколько лет назад ему поручили следить за безопасностью брата, Опуса Хайкрауна IV. Рун всю жизнь готовился к этой миссии, к тому, чтобы стать стражником брата, его помощником, но в критический момент не успел. Его промах лишил королевство любимого принца и человека, который стал бы незабываемым королём.

А теперь он даже не сумел защитить принцессу Иоханну.

Только на этот раз цена ошибки была неизмеримо выше. Союз. Мечта о мире. И шанс отразить истинную угрозу всему человечеству – Вторжение.

Груз и без того был слишком тяжёлым. С того момента, как родители сообщили ему о будущем союзе и о роли, которую он в нём сыграет, Рун с ужасом думал, что всё испортит. Но переговоры прошли без инцидентов: ему даже удалось заручиться поддержкой в некоторых вопросах, где родители принцессы и так при необходимости уже были готовы уступить. К моменту отъезда Рун поверил, что всё произойдёт так, как он надеялся.

А теперь его невеста попала в ловушку и, возможно, была мертва.

Но самое страшное: Рун, кажется, знал, о каком чудовище говорила леди Надин. Она не называла его, поскольку была по-прежнему слишком потрясена и напугана. Но какое другое существо способно привести девушку к месту зла? Какое другое существо могло настолько сильно искалечить человека, что об этом не говорил даже закалённый воин? Какое ещё существо можно было назвать чудовищем?

Демона. Вот кого.

Но ради леди Надин Рун решил промолчать.

Когда все собирались уходить, леди Надин сунула руку в сумку и достала чистый носовой платок. Она осторожно положила его на землю, сняла с шеи подвеску, стянула с пальцев чёрные кольца и принялась снимать браслет. Эти украшения из обсидиана стоили огромных денег.

– Миледи? – удивился капитан Оливер.

Леди Надин не ответила. Мгновение помедлив, она завернула предметы в платок и скрепила его застёжкой броши.

– Кто из вас самый меткий? – тихо спросила она, обводя стражников суровым взглядом, который мог бы соперничать с взглядом принцессы Иоханны.

Свифтхенд шагнул к ней, и остальные согласно закивали. Он торжественно взял узелок.

– Вы уверены, миледи? – Он больше не смеялся над леди Надин.

Она твёрдо кивнула и подала лейтенанту фляжку Руна, внутри которой плескалась бесценная вода.

– Я на всё готова ради Ханны.

Все смотрели, как лейтенант Свифтхенд швырнул узелок с обсидианом и фляжку за жёлтую черту. Они проплыли в вечерних сумерках, поймали отблеск слабого мерцания и исчезли.

Они подождали ещё минуту, но вскоре совершенно стемнело, и им пришлось уходить. Надо было забрать то, что осталось от тела лорда Беархейста, и как можно быстрее добраться до Бринка. Возможно, им удастся спасти если не принцессу, то хотя бы союз.

– Думаешь, это поможет? – тихо спросил один из стражников, но Рун его услышал.

– Не знаю, – ответил другой. – Наверное, уже слишком поздно.

Рун зашикал на них, но в глубине души согласился. Если демон сбежал из Зла, значит, уже слишком поздно для них всех.

Однако утром он отправил Джона с другими стражниками к месту зла с мешками еды, воды и других припасов.

На всякий случай.

Глава 3

Ханна

Весь первый день в месте зла Ханна провела в поисках выхода.

Она проводила рукой по мембране, тонкой плёнке барьера, толкая её, ощупывая и пытаясь найти изъян в тёмной магии, поймавшей её в ловушку. Это ужасно её злило, потому что Ханна отчётливо видела, что находится с другой стороны. Там были деревья, из-за которых она выбежала, жёлтые ленты, которых она в панике не заметила. Было затянутое облаками небо, словно кружево в зелёном лесном пологе.

Но она не могла туда попасть.

Место зла имело форму неровного круга диаметром в сто шагов. Наверное, снаружи оно показалось бы большим, если бы Ханна заметила жёлтые ленты и обогнула их. Однако внутри… Внутри всё было иначе.

Там были только деревья. Кустарники. Тончайшая струйка ручья, проникавшая сквозь мембрану. Последовав за водой, Ханна наткнулась на барьер пальцами. Она не единственная пыталась сбежать: ощупав землю, Ханна нашла кости маленьких рыбок. Они грудой лежали у барьера. Она копнула глубже в надежде дать доступ воде – хотя вода, наверное, была грязной и заражённой, а у неё не было возможности её вскипятить, – но ничего не вышло.

Но Ханна должна была что-то сделать. Она не могла просто сидеть и ждать спасения.

Принцесса снова огляделась, запоминая каждое дерево и куст. Если придётся здесь ночевать, надо знать, где что находится.

Наверняка за ней придут до наступления темноты. Она была наследной принцессой Эмбрии. Она определённо являлась одной из самых важных персон Салвейшена и должна была сыграть ключевую роль в будущем союзе. Без неё свадьбы не будет. Кто-нибудь придёт. Надин вернётся. Надин заставит их вернуться.

Но когда наступила ночь, сердце Ханны сжалось от страха. Что, если Надин не добежала до каравана? Что, если демон, заманив Ханну в ловушку, бросился за Надин?

От этой мысли девушка вся похолодела, представив изломанное тело кузины.

Нет. Она не должна так думать и прикусила щёку, чтобы отвлечься на боль. Её кузина жива. Иначе и быть не может. Но что, если Надин попала в другую ловушку?

Ханна хмыкнула и села, привалившись спиной к дереву с плавной выемкой в стволе. Отсюда она видела большую часть ловушки и была защищена от нападения сзади.

Но демона так и не было видно. Ханна вообще не видела ничего, кроме рыбьих костей.

Было слишком темно, чтобы искать насекомых или червей, но они наверняка тут были. Ханна не привыкла к таким вещам, но разве почва не нуждалась в них для роста растений? А что насчёт птиц и грызунов? Она их пока не заметила, но ведь она не прислушивалась к писку или шелесту. Где же другие живые существа?

Ханна прислушалась. И сразу же обратила внимание на тишину.

Да, в месте зла были звуки: шорох ветра в деревьях, слабое журчание воды, бешеное биение её сердца. Но тишина была осязаемой, словно пелена смерти, пронизывающая всё вокруг. Это было похоже на звон в ушах, если считать звон отсутствием звука. Его противоположностью. Это был отрицательный шум, бесконечный и сводящий с ума.

Ханна прижала к ушам костяшки пальцев, пытаясь отогнать его. Но тишина уже поселилась внутри, и она не могла от неё избавиться.

Сон не шёл. Мучимая голодом и жаждой, а также ужасающим ощущением отделённости от внешнего мира, она могла лишь вспоминать Солспайр и жалеть, что покинула его.

Сегодня вечером состоится банкет. Там всегда устраивали банкеты. Если бы Ханна была дома, то сидела бы рядом с матерью, столь же прекрасная и величественная, как и она, в своём лучшем шёлковом платье, хрустальных бусах, в короне из обсидиана. В свете сотен бриллиантовых канделябров королевская семья разглядывала бы менее важных вельмож и решала, кого возвысить, а кого уничтожить. Они бы лакомились тушёной телятиной, печёными овощами и изысканными пирожными с глазурью, похожей на снежные сугробы. Они были бы могущественными и очаровательными, а когда вечер закончился, отправились бы в свои королевские покои.

В личных покоях Ханны была дюжина больших комнат, полных вещей, способных осчастливить любую принцессу. Теперь она больше всего на свете мечтала о спальне с огромным матрацем, набитым мягчайшими перьями, и одеялами мягче облаков. Растянувшись в постели, Ханна всегда чувствовала себя так, словно парила в тёплом пузыре роскоши.

Желудок заурчал, заставив её пробудиться. После ланча прошло уже несколько часов, а дерево было далеко не таким удобным, как её кровать. Но Ханна могла обойтись без постели. Раньше она уже спала в одиночестве на улице – это была часть суровой подготовки, устроенной для неё родителями. Правда, ей ни разу не доводилось спать в месте зла. И даже рядом с ним. За исключением…

Она сжала висевший на груди обсидиановый медальон. Почему он её не защитил?

А вдруг он, наоборот, её защитил – пронзила Ханну леденящая мысль. Что, если она не превратилась в груду гниющего мяса, как лорд Беархейст, лишь потому, что была лучше защищена?

Ханна прижалась к изгибу дерева и вознесла молитву Сардину, божеству удачи, за то, что пережила это испытание, а потом на всякий случай – Сайло, божеству деревьев. Это казалось вполне разумным, поскольку дерево было её единственной защитой.

Произнося молитву божеству дерева, которое, скорее всего, относилось к одному из Непостижимых Божеств, чьи имена были забыты со временем, Ханна заметила мерцание.

Свет. Она увидела свет за пологом деревьев.

Вокруг неё царила ночь. Почему же снаружи места зла был день?

Ханна осторожно поднялась на ноги. Воздух был холодным, как ночью. Но всё казалось вполне реальным. Подойдя к мембране и стараясь не споткнуться в этой странной тьме, она принялась рассматривать движение снаружи.

Конечно, она уже заметила ленты, как только успокоилась и пришла в себя. Но она не обращала внимания на их движение. Ленты подхватил ветер, но они не парили и не танцевали в воздухе. Они не поднимались и не опускались. Ленты просто висели. Застывшие. Совершенно неподвижные.

Нет, не совсем неподвижные.

После достаточно долгого наблюдения за жёлтыми лентами, Ханна наконец заметила движение, правда, оно было намного медленнее, чем она ожидала.

А потом она начала замечать и другие вещи: птиц, едва трепещущих крыльями, медленно падающий лист, оленя, застывшего в прыжке через тропинку, по которой она только что бежала.

С бешено бьющимся сердцем Ханна осмотрелась в поисках демона. Она не могла решить, что лучше: увидеть, как он медленно движется прямо к ней, или вовсе не видеть его. Потому что если его нет снаружи, то где же он тогда?

– Помоги мне, Тулуна, – взмолилась Ханна, но покровитель Эмбрии хранил молчание. – Как я смогу следовать по назначенному тобой пути, если застряла здесь? Разве я не избрана тобой?

Тишина.

Тулуна не всегда был с Ханной, но девять лет назад нумен сделал её своим голосом, лекарством от самых тёмных порывов человечества.

Ханна закрыла глаза и стала вспоминать тот первый разговор, ища утешения в памяти.

Я могу помочь. Это были первые слова, ласковые и спокойные, живительный бальзам после боли, которую перенесла Ханна, когда родители увезли её.

– Кто ты? – прошептала принцесса. Она была достаточно юной, чтобы заинтересоваться голосом в голове, но и достаточно взрослой, чтобы проявить осторожность.

А ты как думаешь?

Ханна задумалась. Она лежала в постели, всё её тело ныло, и ей было нечего делать. Наконец она ответила:

– Не знаю. Ты дал мне недостаточно сведений.

Сущность тихо рассмеялась. Не над ней, как сделали бы взрослые, а просто признавая её правоту. Я расскажу о себе. И тогда ты сможешь высказать предположение.

– Хорошо, – согласилась Ханна.

Я хочу объединить весь мир под единым флагом, произнесла сущность. Однако я в ловушке и не могу этого сделать самостоятельно. Я не могу добраться до Салвейшена. Поэтому мне нужен помощник. Меч. Королева.

У Ханны перехватило дыхание. Однажды она станет королевой.

Я знаю, что я честолюбив. Но честолюбие заставляет меня идти вперёд.

– Ты не можешь попасть в Салвейшен, – пробормотала Ханна. Её мысли путались.

Нет.

– Ты не человек.

И снова сущность рассмеялась. Ласково.