автордың кітабын онлайн тегін оқу Некроманты любят сыр
Таша Танари
Некроманты любят сыр
© Танари Таша
© ИДДК
Пролог
Ветер исполнял душераздирающее соло на водосточных трубах, плохо прибитых кусках черепицы и жестяных крышках мусорных баков. Ливень самозабвенно отбивал ритмы в окна, карнизы и козырьки над воротами – призрачными порталами в шумящие листвой дворики. Раскаты грома, как вишенка на торте, венчали беснующуюся симфонию разгневанной природы. А вспышки молний, подобно прожекторам на сцене, нагнетали драматизма буре.
И среди всего этого безумного действа, то ли вторя стихийной музыке, то ли противопоставляясь ей, печальной одой разносился плач младенца. Надрывный, громкий, заслуживающий внимания – это уж точно.
И он его получил.
С первым уроком жизни ребенок справился на отлично. Его заявление миру о себе и своих потребностях было услышано. Это ли не победа для крошечного кулька, оставленного на пороге храма пресветлой богини земледелия, процветания и плодородия.
Шаркающие шаги, звук отпираемых тяжелых засовов и удивленные голоса. Подкидыш моментально затих, стоило ему поймать добрый взгляд.
– Да что же это за безобразие делается? – глядя на серьезно поблескивающие глазки-бусинки, проворковала статная женщина в светлых одеждах. – Разве можно бросать таких ангелочков?
Сморщенный кнопка-носик стал ей ответом, будто младенчик тоже считал подобное верхом безумия. Кулек чихнул, а иерохонта Церцилия – старшая жрица богини-матери Пшенки со вздохом подумала, что нынешняя находка не что иное, как знак на ее неистовые молитвы. А раз так, детку не только стоит оставить при храме, но и воспитать как собственное продолжение.
– Церцилия, все ли в порядке? – послышался обеспокоенный голос дежурной матушки.
– Волей богини заблудшая душа нашла у нас свой приют, – отозвалась Церцилия, прижимая притихший сверток к груди и затворяя массивную дверь.
– Святые поля! Да как же это возможно, – всплеснула руками дежурная. Она близоруко щурилась и все пыталась спрятать обширные телеса под крошечным зонтом. – Молодежь! – покачала головой: – Настоящая мать никогда не бросит своего ребенка.
Церцилия нахмурилась:
– Лутриана, богиня милостива ко всем страждущим. Судьба женщины, пошедшей на подобное, требует молитвы за ее благополучие и успокоение.
За разговорами они достигли светлой и теплой залы, где пахло воском и травяным сбором.
– Ох-ох, – посетовала Лутриана, доставая из ледника кварту молока. – Давненько под наши двери не подкидывали младенцев.
– Это девочка, – с улыбкой поделилась Церцилия, развернув сверток. – Богиня благословила нашу обитель, среди ее служительниц пополнение.
– Церци, – понизила голос до шепота дежурная матушка, – ты посмотри за окно, в такую-то непогоду! Как бы не гневалась наша богиня вместо милости. Ты как знаешь, а я бы не ждала от этой малышки светлого дара.
Церцилия тем временем обследовала ребенка и пришла к выводу, что с ним все в порядке – здоровый карапуз примерно месяцев двух от роду. На шее девочки обнаружилась цепочка с кулоном из зачарованного металла. Подобная деталь не могла напрямую сообщить о достатке владельца, но и бедным простолюдинам такое было недоступно.
Так кто же ты по рождению, малышка Алеста?
Именно это имя было выгравировано на кулоне. Благородная кровь или ошибка зажиточного семейства? Так или иначе, а путь девочки уже начался с лишений и милости пресветлой богини.
Голубоглазая мелочь схватила Церцилию за палец и беззубо улыбнулась, окончательно и бесповоротно покоряя сердце будущей главы храма богини Пшенки.
– Нет, Лути, она – истинное благословение. Я стану заботиться о ней как о дочери и дам фамилию Святодух.
Ребенок тут же скуксился, будто поняв, о чем идет речь, и разразился возмущенным плачем.
– Тише-тише, милая, – ворковали женщины, укачивая малышку. – Пройдут года, и ты станешь жрицей. Хранительницей жизни и сакрального знания.
Алеста, нареченная Святодух, не унималась. Похоже, у нее имелись собственные планы на будущее. О чем она громко и сообщала. Вот бы еще кто-нибудь брал в расчет мнение младенца.
Глава 1
– Поберегись! Разойдись! Посторонись! – Я мчалась на запредельной скорости, теряя тапки.
В буквальном смысле теряя, между прочим.
Могильные черви пожри нашего вечно голодного куратора! Из-за того что он в мое направление на практику рыбу заворачивал, теперь пришлось срочно лететь к Его Магичеству за не вонючим и читабельным дубликатом. А то, что у меня было время на изучение будущей участи на ближайшие несколько месяцев, – это тема щекотливая и развивать ее не станем.
Серьезно, разве могла я обнаружить там что-то хорошее, с учетом моей любви к предмету и успеваемости? Если же еще и взять во внимание мой вечный статус сиротки, которой и так по великому блату что-то обломилось – пусть радуется… Короче, прям совсем коротенечко: решив не портить настроение перед выходными, я благополучно забила на документы.
Но выходные прошли, а там… а там ни строчки не разберешь, все в жирных пятнах! В направлении то есть, на практику.
У-у-у… урою Палтуса! Или нет, стоп.
Я и в самом деле остановилась, вернулась на пару шагов назад и подобрала потерянный тапок. Беленький – до сегодняшней пробежки по улице и коридорам не то чтобы родного, но привычного учебного отделения некромантии при гильдии магов. Не удивляйтесь, у каждого уважающего себя некроса должна иметься пара белых тапочек, а лучше несколько пар. Про запас. Мало ли, работенка-то нервная, пыльная… ладно, откровенно грязная у нас работенка.
Вот только уважающей я себя не считала, в смысле – некромантию всегда не любила. Неудивительно, что она отвечала взаимностью. Вместе со всеми моими сокурсниками, преподавателями и даже учебным пособием. Да, мертвяки тоже считали своим долгом ткнуть нерадивую недоучку носом в лужу. А если повезет, то и в еще какую-нибудь дрянь, чем противнее – тем лучше. Зато я лучше всех бегаю, лазаю, прячусь и вообще чувствую себя на пересеченной местности как рыба в воде.
Но возвращаясь к Палтусу и мстительным порывам – я продолжила стремительное перемещение тела в пространстве в несколько более приподнятом настроении. Черви могильные до него еще не скоро своим ходом доберутся, все же куратор молод и в ящик не собирается. Но я добрая, я помогу им воссоединиться, невзирая на время и пространство. Суп с лапшой на ужин – великолепный способ отмщения! Кладбищенской такой лапшичкой, наваристой, в лучших профессиональных традициях.
Бу-э, аж саму передернуло. Это будет первая в жизни месть, которую необходимо подавать, пока не остыла!
– Ваше Магиче… э, магистр Марголис! – заорала я, заметив расшитую серебристым узором мантию, и выкинула на время из головы кровожадно-кулинарные планы.
Магистр вроде как даже с шага сбился, а спина его выказала возмущение. Ну или мне показалось. Просто я точно знала, что только Наше Магичество носит расшитую серебром мантию, остальным по статусу не положено. А радость от встречи… увы, даже если я всех червяков на кладбище выкопаю, умертвлю, воскрешу и заставлю водить хоровод сердечком, – только представьте этот грандиозный по своей зрелищности и трудозатратам подвиг! – все равно магистр вздернет свой острый и недовольный нос и скажет: «Отвратительно, Святодух! Вы, сударыня, бездарь. И только из уважения к нашей… хм, вашей… в общем, иерохонте Церцилии вы все еще числитесь в рядах магов».
Эту его песенку я каждый год слышу, хоть бы чего новое придумал. Будто я мечтаю в их, прости богиня, магических рядах молодость протирать. Проклятое наследие и некромантский дар, удружили родственнички: на улицу выкинули, зато магией поделиться не забыли. Чтоб им предки в кружевных панталонах каждую ночь являлись! И песни похабные пели.
И вот я все это мыслю тихонечко, а сама скорость не сбавляю. Как бы там ни было, практику мне пройти надо, чтобы получить выпускное удостоверение и с ним право на самостоятельную работу. Как у нас говорят, нравится не нравится – умри, моя красавица!
Магистр Марголис как раз уже развернулся и кисло на меня так глядит, не ждет ничего хорошего. Оно и правильно, с его-то жизненным опытом за плечами было бы странно, если бы ждал.
А я улыбаюсь, мне не трудно. Мне главное – дело сделать.
Магичество тоже вдруг улыбнулся – пакостно – и выдал:
– Отвратительно, Святодух! Вы, сударыня…
Э, ну вот опять, никакого разнообразия в репертуаре.
– …опоздали. Меня здесь уже как полчаса нету, так что считайте, я вас не видел.
От неожиданности я споткнулась и упала в объятия обожаемого главы гильдии магов. Объятия – это я приукрасила. Повисла я на нем, если быть откровенной. Еще и тапок опять с ноги слетел, и совсем уж как-то несолидно стало.
– Но магистр Марголис, – запричитала я, – как это нету, когда вот же вы тут. Даже пощупать можно.
Попробовала сделать вид, что это я не упала на него, а исключительно ради доказательной базы руки к почтенным магистрам протягиваю.
Он ожидаемо не оценил. И не поверил, самое что досадное. Ладно, продолжаю стенать, словно плакуша на богатых поминках.
– Мне только на минуточку, честно-честно. Подпишите в трех местах направление на практику.
А лучше выдайте новое! Но об этом рано пока заговаривать, ибо вскрытие поэтапно проводят. Непреложная истина от нашего бессменного заведующего моргом.
– Только в трех? – ехидно осклабился магистр. – То есть еще два раздела тебя не интересуют?
О, так это он на полном серьезе сейчас? Все-таки урою Палтуса! Сначала отравлю, то есть накормлю, а потом урою. У меня и лопата учебная есть, с инвентарным номером.
– Нет, мне все разделы надо, – пытаюсь незаметно подгрести теперь уже серый тапочек. Холодно босиком на каменном полу стоять. – Но вы же понимаете, где три – там и пять. И все, вас здесь нету. И меня нету.
Его Магичество заинтересовался, видимо, живо вообразил, как меня нету. Страшно представить, в каких масштабах он стер меня с обозримых горизонтов. Что-то прикинул в уме и со вздохом согласился:
– Только ради благосклонности нашей… кхм, вашей иерохонты Церцилии. Ступайте за мной.
И пока я размышляла, насколько буквальный смысл имеет вот это вот вечное «нашей» и только ли духовными качествами моей наставницы он так восхищен, магистр добавил:
– Обуйтесь уже, печальная прихоть судьбы. И почему вы в тапках?
Хороший вопрос, но неудобный.
Тот случай, когда ты или рассказываешь правду и выглядишь при этом дураком, или врешь, зато не роняешь достоинства. Поскольку в глазах магистра Марголиса все мое достоинство сводилось лишь к близости с нашей, – хм, а ведь действительно двусмысленно звучит! – иерохонтой Церцилией, а умной он меня никогда и не считал, то вроде как можно и не напрягаться, а честно сказать… полуправду.
Ибо еще одна мудрость от нашего бессменного заведующего моргом гласит: «Наполовину установленная причина смерти – все равно причина».
В том смысле, что порою шокирующая правда об обстоятельствах отхода в мир иной только добавит душевных волнений живым, а некоторые секреты мертвых стоит и поберечь. Хотя бы потому, что за избавление от мстительного духа придется раскошеливаться.
О, каких только невероятных историй нам не рассказывал главный по холодильникам! Если он однажды все-таки напишет книгу о жизни и смерти, то это будет очень смешная и местами пошлая книга, зато вся на реальных случаях из практики.
– Понимаете, тут такое дело, – издалека начала я, вприпрыжку поспевая за размашистым шагом магистра. – Я очень спешила!
Честность, достойная исповеди.
– Я заметил, – с усмешкой произнес магистр, распахивая дверь в кабинет. – Но что же вам помешало заранее озаботиться подготовкой к событию, можно сказать, решающему вашу дальнейшую судьбу?
Он уселся за стол и выжидающе посмотрел на меня.
А я что? Вздыхаю, рассказываю:
– Обычно по келье и храму я хожу в тапочках. Они тепленькие, мягонькие, к тому же у жриц нашей милостивой богини своеобразные представления о том, чему именно вы меня учите…
– Я?! – то ли удивился, то ли возмутился Его Магичество. – Я, слава богам, к вашему образованию никакого отношения не имею, – поспешил откреститься он.
– Не вы конкретно, а наша… хм, ваша, в общем, гильдия магов. Так что пусть уж лучше тапки дарят, чем пополняют коллекцию юного экзекутора.
– В смысле?
– Да в прямом! За первые годы обучения на отделении некромантии стараниями сестер я обзавелась наручниками, качественными ремнями всевозможных фасонов и размеров, странным защитным костюмом «а-ля вторая кожа» и даже кляпом на застежке, – как на духу перечисляла я, искренне делясь своей болью. – Только представьте, зачем некроманту кляп?
Магистр представил.
Он возвел слегка расфокусированный взгляд к потолку и задумчиво пробормотал:
– Интересный вопрос, надо будет проконсультироваться у ваших коллег. Кто бы мог подумать, что жрицы богини-матери обладают столь нетривиальной фантазией… Слово «плодородие» начинает обрастать новыми смыслами. – Марголис вдруг подался вперед и как-то плотоядно поинтересовался: – А иерохонта Церцилия что тебе обычно дарит?
Сбитая с толку его поведением, я радостно уцепилась за возможность вернуться к изначальной теме и гаркнула:
– Так вот, тапочки! Это с ее подачи моя келья перестала походить на пыточную.
Его Магичество разом скис и недовольно буркнул:
– К бездне ваши тапочки! Давайте уже свое направление и не тратьте мое время попусту.
Вот это разумное предложение, я считаю. Сразу бы так.
А то прицепился, мало ли в чем мне вздумалось пробежаться по слякотным улочкам столицы в послеобеденное затишье. Мы в Либерте – самом крупном и развитом городе страны, здесь расположена главная резиденция правителя, здесь средоточие магов в пересчете на количество населения бьет все рекорды. А где маги, там можно ожидать чего угодно.
Довольная тем, что мы наконец-то подобрались к цели моего незапланированного забега, я с самым серьезным видом положила на стол направление на практику. Марголис не глядя потянулся за писчим пером, а потом замер. Принюхался, затем с изумлением уставился на заляпанный желтоватыми разводами лист.
Тихо. Слышно, как за окном птички чирикают. Сижу, изучаю портреты выдающихся личностей, оставивших след в истории.
Три, два, один…
– Это что за свинство? – отмер и справедливо поинтересовался магистр.
Вообще, я была с ним согласна: свинство и есть. Ну, Палтус!
– Направление, – удерживаю невозмутимое выражение лица, будто ничего особенного не происходит, – на практику. Вы подпишите, и я пойду, мне еще вещи собирать и все такое.
– Святодух, вы издеваетесь? – А выдержка у Его Магичества замечательная, все ж глава гильдии – это вам не на зомби три раза чихнуть.
– И в мыслях не было! – заверила я, надеясь, что взгляд святой невинности мне сейчас особенно удался.
– Тогда что это? – вновь вопросил магистр Марголис и, брезгливо поморщившись, ткнул пальцем в злосчастный документ.
Можно было бы, конечно, и повторить. Но что-то подсказывало: тогда он все же перестанет сдерживать истинные мысли и я пополню словарный запас новыми эпитетами на суали (древний язык, ныне использующийся только в магической практике). А посему я тяжело вздохнула и все с тем же дураковато-непосредственным видом начала объяснять.
Издалека.
– Понимаете, тут такое дело. – Глаза магистра недобро сузились. – Обычно в келье…
– Стоп! – взмахом руки оборвал он мой новый эпос. – Чую, сказание обещает быть таким же содержательным, как и повесть о вашей неуставной обуви.
Видимо, чуял он буквально. Потому что вновь сморщил нос и, поднявшись, распахнул настежь оконную створку, проветривая кабинет. А я подумала, что обувь у меня как раз таки уставная, почти элемент униформы – неофициальный только. Но магистр, насколько я знала, не имел явно выраженного окраса у магического дара, как бывает у стихийников, некросов и целителей, а потому обладал общей специализацией и, соответственно, в традициях нашей братии не разбирался.
– Избавьте меня от подробностей. Я всего лишь поинтересовался, как вам пришло в голову осмелиться притащить мне на подпись подобное безобразие.
Будто у меня выбор был. Но то, что без подробностей – это просто отлично! Палтус хоть и гад последний, но все же свой. Он один из немногих, кто относился ко мне по-человечески с самого моего появления в стенах ненавистного некромантского отделения. Закладывать его перед высоким руководством не хотелось. Мне в глазах магистра Марголиса ниже падать уже некуда, а вот Палтус – перспективный молодой преподаватель и некромант грамотный, его карьера обещает быть… ну, хотя бы обещает быть!
В отличие от моей.
Ни малейших иллюзий в данном случае я не питала: работа с посмертными явлениями – не мое совершенно. Дотяну как-нибудь до выпуска, получу право, смогу брать самостоятельные заказы: в столице всегда работенка найдется, а мы люди не гордые, нам лишь бы платили. Скоплю денег и наконец-то пойду учиться туда, куда всегда мечтала попасть.
В спирто-питейную гильдию.
Да, планы на жизнь у меня весьма амбициозные! Наставница еще будет мной гордиться, только тихонечко, никому не рассказывая.
– Магистр Марголис, мне действительно жаль… – начала я слезно-покаянную речь, но меня вновь перебили.
– Я это подписывать не буду! – решительно заявил Его Магичество и вновь вернулся за стол.
Вот радует меня сегодня магистр. Очень радует.
Даже намекать не пришлось, сам предложил.
– И правильно! Тоже думаю, зачем подписывать это, когда можно выдать новое? Магистр, я всегда знала, что вы – человек понимающий… – заметила, как Марголис переменился в лице, и поспешила добавить: – И мудрый.
Не станет же он отрицать мудрость.
Не стал. О чем-то задумался.
А я, пользуясь возможностью продолжать, собственно, и продолжаю:
– Клянусь именем нашей пресветлой богини Пшенки, подобного недоразумения больше не повторится.
Упоминание богини вернуло внимание магистра ко мне. Он подозрительно ласково улыбнулся:
– Зачем новое, я все же глава гильдии магов.
Это он так изящно угрожает или что?
Но уже через несколько мгновений мне стало совершенно очевидно: да, действительно, глава. И по праву носит прозвище «Его Магичество» в рядах учащихся той самой гильдии.
Магистр просто подержал ладонь над испачканным листом направления, произнес заклинание и… о чудо! Ни жирных разводов, ни противного душка не осталось и в помине.
Я с восхищением взирала на дело рук его. Вот это понимаю: полезно, удобно, практично. К сожалению, на некромантском отделении такому не учат. Наш удел с пограничными формами смерти разбираться и с альтернативно-живущими договариваться.
– Ваше Ма-а-а… магистр Марголис, я вам так благодарна!
Он тем временем уже закончил подписывать последний раздел на обратной стороне направления и все с той же ласковой, почти отеческой улыбочкой вернул мне заветный документ. Я подобное у него на лице видела только однажды, когда наставница меня в гильдию магов привела.
И тут придется упомянуть о еще одной надгробной плите, придавившей мое светлое будущее. Во всяком случае, то, каким его видела любимая наставница.
С детства меня растили и воспитывали как будущую служительницу при храме богини Пшенки. Богини созидающей, дарующей жизнь и процветание, сохраняющей все живое, что есть в природе, приносящей изобилие.
И я всегда была худшей.
Магия жриц, магия самой жизни не то чтобы плохо давалась мне, да она откровенно смеялась в лицо! Мое искренне непонимающее лицо, все пытающееся разобраться, что я делаю не так.
У всех юных послушниц всходы колосятся в разной степени выраженности, а у Алесты не только не взошли, но и сгнили.
После высадки саженцев юными послушницами заброшенное поле превратилось в цветущий сад. И лишь по краю его стоят могучие, узловатые и абсолютно мертвые деревья. Стоит ли говорить, кто именно сажал те предательские побеги и магичил над ними?
То есть они все-таки выросли, в разы опережая по скорости своих соседей, но благополучно издохли, покрывшись какой-то плесенью. Причем весьма хитрой плесенью, разлетающейся спорами по округе и заражающей другие растения.
Я даже алтарный камень в храме сгубить умудрилась! Алтарь, прежде веками покрытый мхом и побегами молодой травки, всего после одного ритуала с участием меня наконец-то превратился в настоящий камень. Лысый, холодный и напрочь безжизненный.
Тогда-то иерохонта Церцилия не выдержала и сдалась, признав, что жрицы богини плодородия из меня никогда не получится. Она отвела меня к магистру Марголису и попросила взять под крыло непутевое магическое дарование. Магистр улыбался, утешал наставницу, заверял, что она может на него положиться. Всегда и во всем положиться. Раз эдак много… повторил.
И это был единственный случай, когда Его Магичество ласково мне улыбался. Но и я, к слову сказать, больше никогда их одновременно не лицезрела.
К чему это я? Да к тому, что в связи с вышесказанным стало мне по-настоящему жутенько. Я всей кожей прочувствовала грядущую подставу. Да такую, что Палтус со своей выходкой просто полугодовалый младенец, пускающий жалкие пузыри.
Плавали уже – знаем.
Тогда магистр поулыбался, а я вынуждена была учиться на самом невостребованном в гильдии отделении некромантии. И должна при этом испытывать безмерную благодарность уже за то, что хоть какое-то местечко отыскалось, ведь обучение стоит денег. И не безродным сироткам воротить нос от столь щедрых подачек судьбы. Так что если я не испытываю восторга от всей этой кладбищенской романтики, то это мои личные проблемы.
И вот магистр Марголис вновь лучится радушием. Ой, не к добру это, не к добру.
– Алеста, милая…
Труп невесты тебе милая, а я бездарность и… и жить хочу! Забираю свои слова назад, не нужно нам нового репертуара, пусть все остается по-прежнему.
– …не тайна, что твои успехи в учебе, мягко говоря, отставляют желать лучшего.
Так, о моих выдающихся способностях он не забыл. Может, обойдется?
Перевожу взгляд на свеженький, чуть ли не похрустывающий лист с направлением. И понимаю: не обошлось.
– Мухо… что? Мухоморск… Мухомруйск?…
– Мухомрийск, – укоризненно поправил магистр. – Провинциальный городок на окраине страны с пасторальными пейзажами и очарованием фермерского колорита.
Скептически покосилась на Магичество, ни разу не поверив в нарисованную им благостную картинку. Просто все «теплые» местечки делятся на два типа. Первый – это где делать ничего особо не нужно: перебираешь бумажки, сидишь в зачастую чистом и даже без следов издержек профессии помещении и радуешься, что сумел родиться в правильной семье с полезными связями. Второй тип – там действительно полно работы, но она более высокого класса, сложнее и интереснее, и да – платят за нее соответственно. Все некросы по призванию мечтают попасть именно туда, но и к учебе у них, как правило, фанатичное отношение.
Иначе в действие вступает третья заповедь от нашего легендарного заведующего моргом: «Тупой некромант – мертвый некромант». Лично мне она особенно нравится за игру слов и смысла, лаконичность и точное попадание в жизненные реалии.
Так вот, поскольку влиятельных родственников я не имела и особыми заслугами на учебном поприще похвалиться тоже не могла, путем нехитрых измышлений становилось очевидным следующее: мне светит лишь то, на что не позарились остальные. Много грязной работы, которую никто больше делать не хочет, а платят за нее гроши. Отсюда вывод: не все столь безоблачно в том Мухомрятске… или как его? А магистр явно подтасовывает факты.
– Далековато, конечно, – игнорируя мой кислый вид, ворковал Марголис, – но до ближайшего регионального центра мы тебя порталом доставим, а там будет ждать человек от главы Мухомрийска, он поможет добраться до места.
Ого, такие сложности и издержки только ради того, чтобы сбыть подальше с глаз бестолковую ученицу? Подозрительно.
Магистр как мысли мои прочитал, потому что вдруг ни с того ни с сего начал объяснять:
– Ты пойми, для тебя это идеальный вариант. В Либерте и ее окрестностях все спокойные места заняты.
Ага, считай, уже проплачены.
– С чем-то действительно серьезным ты не справишься, а мы же не хотим расстраивать иерохонту Церцилию.
Угу, считай, позорить гильдию и, не приведи богиня, возмещать убытки от косоруких действий их практиканта.
– Я долго думал, как быть и как выполнить данное твоей наставнице обещание. – На мой недоуменный взгляд магистр уточнил: – Позаботиться о тебе.
Так вот как это называется! Не ссылка в глухую дыру, а забота. Нет, серьезно, что это за город вообще такой – Мухивымерск? Приличный населенный пункт подобным издевательством не нарекут.
– Ты так и передай иерохонте Церцилии, – наконец-то подобрался магистр к главному, вероятно, ради чего и объяснял, а не выставил меня за дверь сразу после подписания направления. – Пусть не волнуется, я обо всем договорился. В Мухомерске…
– …мройске, – зачем-то вставила свои пять монеток.
– А? Да неважно, в конечном пункте назначения тебя встретит глава города и обеспечит защитой, покровительством и всем, что понадобится.
И вновь на лице магистра расцвела ласковая улыбка. А мне от такой заботы повеситься захотелось. Но некромант-самоубийца – это почти анекдот.
– Алеста, тебе понятно? Просто слушай и делай все, что скажет Васка Велмар, и тогда никаких проблем с практикой у тебя не возникнет.
Это еще что за гвоздь в крышке моего гроба? В теперь уже слегка измятом от расстройства направлении стояло совершенно другое имя. Мое непосредственное начальство на ближайшее время звали Дэмис Элройен.
Магистр Марголис совершенно верно истолковал мой недоуменный взгляд на злосчастный документ. Для излишне недогадливых особ уточнил:
– Васка Велмар – мой доверенный человек, он о тебе позаботится. Я же все понимаю: молоденькая девушка, одна, впервые оказавшаяся далеко от дома. Хрупкий, нежный цветок, взращенный в тепличных условиях храма богини Пшенки. Правда, я сделал что мог.
Серьезно? Есть подозрение, что Магичество увлекся и пустил в ход речь, заготовленную для наставницы.
– Обращайся к Велмару по любым вопросам, а главное, во всем слушайся. Он, как никто другой, отлично знает и город, и царящие там порядки. Он введет тебя в курс дел и даст самую правдивую информацию. Не думай, что мне безразлична твоя судьба и я забуду об Алесте Святодух, как только она покинет пределы столицы. Именно так своей наставнице и скажи.
«Пределы столицы» – как мягонько сказано. Меня терзают смутные подозрения, что расстояние окажется сопоставимо с пределами страны! А может, зря я о магистре плохо думаю? Просто с местами для практики действительно напряженно. Будем смотреть на ситуацию реально: он ведь не обязан обо мне печься и тем не менее в самом деле сделал что мог. С самим главой города Мухопадска договорился! И все ради какой-то сиротки.
Ладно, так и так я от этой практики ничего хорошего не ждала. Главное, направление у меня на руках, и теперь можно приступать к сборам.
– Спасибо. Тогда я пойду? – вставая со стула, произнесла я.
– Да, ступай. Завтра вечером в службе портальных перемещений тебе нужно быть вовремя. – Он скосил взгляд на мои тапки и ехидно добавил: – Озаботься подготовкой заблаговременно.
Киваю, стараясь ничем не выдать эмоций. Сама виновата.
– Слушайся во всем Велмара! – уже в дверях напомнил мне вновь магистр. – Для твоего же блага. И передай Церцилии… а впрочем, я сам. Да, сам. Иди.
И я пошла. А в голове все звучали последние слова Марголиса «слушайся» и «для твоего же блага». Для чего эти настойчивые рекомендации? Чую, все-таки ждет меня в Мухомрийске подстава!
Ну да сдаваться и жалеть себя – это не мой путь. Мой путь – ведьмачья лавка, чей занятный ассортимент поразит самое искушенное воображение. Кладбищенские черви мне по-прежнему нужны, но я не настолько отчаялась, чтобы собственноручно рыться в земле.
Почувствовала, как губы расплываются в мстительной улыбке.
На ужин у нас сегодня наваристый лапшичный суп! И поход в гости.
Глава 2
– А, Святоша, заходи!
Всклокоченная шевелюра Палтуса и заляпанный, – даже думать не хочу чем – свитер сообщали о том, что я как раз вовремя. В том смысле, что недавно закончивший обучение в гильдии магов некромант, оставшийся преподавать на родном отделении, пишущий собственную исследовательскую работу и параллельно берущийся за любой заказ, какой подвернется, очевидно, только-только проснулся после долгой ночи в трудах и не менее насыщенного утра, плавно перешедшего в день.
Вообще загадка, как он умудряется выживать без полноценного отдыха и… да всего полноценного. Но периодами наш куратор и правда становился похож на своих подопытных. Э-э-э… чье фрагментарное присутствие можно было обнаружить невооруженным глазом.
– Фу-у-у, – сморщила я нос и тигельными щипцами расчистила стол от поломанных трубчатых костей. – Нет, ну я все понимаю, устроить кабинет-лабораторию там же, где и живешь, – мечта просто! Напомни-ка, почему у тебя нет девушки?
– Потому что я слишком занят, – позевывая, отмахнулся Палтус и с надеждой уставился на принесенный мной котелок. – Скажи, что это еда! Закус пресытный, я не ел со вчерашнего… – задумался. – Короче, женщина, я голоден, как отряд свежеподнятых зомби.
Я усмехнулась, приподняла крышку и специально ею помахала, дабы ароматы мстительного блюда достигли цели и захватили ее в плен. Впрочем, судя по хищному взгляду Палтуса, он и без того готов был сдаться со всеми потрохами.
– Моя покровительница – Пшенка, – захлопнув перед носом куратора котелок, наигранно возмутилась я. – Вот ищи себе адептов Закуса, и пусть они тебя кормят.
– Он ее муж! – уже гремел посудой Палтус. – Мелочно в одной семье выяснять, кто главнее.
– Как знать, – не пожелала я сдавать позиций. – Богиня нежная и милосердная, земля родит пищу под ее светлым покровом. Плоды ее созревают в любви.
– Так и у Закуса в любви. Только его любовь недолговечна.
Палтус голыми руками сгреб остатки костей, используя растянутый свитер вместо авоськи. А поймав мой выразительно-брезгливый взгляд, развеселился:
– Это макеты. Спокойствие, Святоша, я пока еще не настолько аморален.
Что ж, у некросов юмор вообще специфический. Я пожала плечами и вредным голосом уточнила:
– Ключевое слово «пока еще».
Палтус подмигнул и скрылся в соседней комнате, служащей ему кабинетом. От нечего делать я плюхнулась на диванчик, предварительно убедившись в отсутствии там… хм, еще каких-нибудь макетов. Крикнула:
– Согласись, бог скотоводства – довольно жесток. Даже удивительно, как Пшенка могла пожелать такого супруга.
– Не хотелось бы ранить твою веру в могущество покровительницы и пятнать взгляды на некоторые аспекты взаимоотношений, но порою интересы дамы идут по периметру кладбища, – проорал Палтус из соседней комнаты.
– Не богохульствуй!
Он появился через пару минут ухмыляющийся так, как умеют только некросы. Вроде бы и ничего особенного, а все равно начинаешь чувствовать неловкость. То ли помолиться забыл, то ли помыться… а ведь смерть всегда рядом.
– Давай признаем, что они отличная пара и стоят друг друга. Честно, мне по бальзамированию, что там и как, я есть хочу! И меня устроит пища обоих божеств, хотя мясо, безусловно, предпочтительнее. Так и что же ты мне принесла?
Я задумалась. Червяки – это вроде бы и не скот, но в то же время и мясо. Наверное.
– Суп с лапшой… на бульоне, – не моргнув глазом, соврала я.
Хотя почему соврала? Поделилась полуправдой.
– Даже звучит восхитительно!
Не сомневайся, дорогой, на вкус тоже ничего должно быть.
Я открыла крышку и, щедро зачерпнув варева воздаяния, наполнила протянутую тарелку.
– Мм-м, какой аромат, – закатил глаза Палтус, звучно сглатывая слюну. – Божественно! Новая приправа?
Еле сдержала пакостливую улыбочку.
– Ага, забрела тут случайно в лавку… травницы.
– Кстати, я подыскал тебе новое место для практики. Там, конечно, паршивенько, но всяко лучше, чем у Элройена под началом, да еще и у рогатого на куличках, – неожиданно сменил тему Палтус. – Не благодари.
Я воззрилась на него, словно первогодок на неупокоенный дух. В смысле застыла, как пришибленная, и молча таращилась с открытым ртом, не в силах выдавить ни слова. Палтусу надоело созерцать до боли знакомую конструкцию, и он протянул с нотками нетерпения:
– Хотя ладно, благодари. Давай уже сюда тарелку!
Но я не спешила следовать указаниям и воплощать план отмщения в жизнь. Признаться, в этот момент я и вовсе забыла, с какой именно целью здесь появилась.
– Что, прости?
– Что «что»? – пожал плечами этот воистину непредсказуемый некромантище и отобрал у меня заветную тарелку с супом, на удивление действительно аппетитным как на вид, так и на запах.
Палтус устроился за противоположным концом стола и с недоумением поинтересовался:
– Чего ждешь? Присоединяйся, – он взглядом указал на еще одну пока пустую миску.
Я благоразумно отказалась.
– Нет-нет, я поужинала с сестрами. Ты лучше поясни насчет практики, потому как у меня на завтра портал стараниями Марголиса заказан, а в дорожной сумке в келье лежит свеженькое направление в Мухомрийск, им же в пяти местах одобренное.
Палтус не донес до рта ложку, так и замер с поднятой на полпути рукой. Нахмурился:
– Как так? Твое направление ведь… – Пауза, и полный возмущения голос: – Святоша, ты не постеснялась подсунуть это непотребство на подпись главе гильдии?
Тут уж и я высказала собственное негодование:
– А чьими стараниями оно стало непотребством?! У тебя вообще ничего святого нет?
Осеклась под его насмешливым взглядом. Ну да, с некромантом же разговариваю. Это я – странное извращение из правил. Уже было хотела искренне и от души пожелать ему приятного аппетита, но тут до меня дошел смысл им произнесенного.
– Постой! Так ты специально подлянку устроил?
Палтус вернул ложку в суп и посмотрел на меня уже с укоризной, плавно перетекающей в невинную оскорбленность.
– Только не говори, что сразу этого не поняла, как только развернула направление! – в меня ткнули пустой ложкой.
– Э-э-э… хм. – Новая информация медленно складывалась в некоторую логичную картинку. Но промолчать, глядя на Палтуса, виртуозно превратившего меня из жертвы в виновницу собственных неудач, я не смогла: – Еще скажи, что у меня не было оснований!
И тоже выставила перед собой первый подвернувшийся под руку столовый прибор. Ложка и вилка скрестились над неотвратимо остывающим блюдом.
– Один раз! Один-единственный раз, – закатывая глаза, простонал Палтус. – Ты мне это и в посмертии вспоминать будешь?
– Может, и буду, – исключительно из вредности сообщила я. – Трудно забыть те непередаваемые ощущения, что я испытала, глядя на карточку первокурсника, заляпанную кровью и другими разбавленными ею физиологическими жидкостями.
– Это был помидор!!!
– Это тебе помидор, а хрупкому и нежному цветку э-э-э, – я вспомнила сегодняшние эвфемизмы магистра Марголиса и процитировала, присовокупив к собственному творчеству, – взращенному в тепличных условиях храма богини Пшенки и впервые столкнувшемуся с мрачной обителью жнецов смерти…
Вытягивающееся лицо Палтуса заставило снизить градус пафоса и закончить попроще:
– Короче, у меня богатая фантазия. Как выяснилось.
– Я ведь уже сто раз извинился, – пробурчал мой куратор и по совместительству друг. – Не всегда есть лишнее время, бывает, приходится совмещать еду и работу.
Не сговариваясь, мы посмотрели в сторону кабинета, хотя письменный стол, привычно заваленный кипой бумаг, находился в этой комнате.
– Да, сейчас как-то двусмысленно получилось, – поморщившись, признал Палтус.
А я рассмеялась, припоминая, что именно вот с этой карточки первокурсника, забрызганной бурыми засохшими пятнами, и началось наше общение, утратившее налет формальности «преподаватель-ученик».
Среди сокурсников радушия я не встретила. Хоть учащиеся в гильдии магов и не были аристократами, все же образование стоило приличных денег. Поэтому отпрыски зажиточных горожан не видели интереса в безродной сироте, у которой даже дома своего не имелось. Да и моя близость к жрицам богини, дарующей жизнь, в среде тех, кто большую часть времени имеет дело с мертвыми, делала меня в их глазах по меньшей мере странной и непонятной. Преподаватели ко мне особой симпатии тоже не испытывали ввиду моей откровенно слабой успеваемости, по большей части я была им безразлична.
Зато Теодор Палтус сразу отнесся с пониманием и как-то по-доброму, что ли. Уж не знаю, почему и за что мне выпала такая честь. Но когда я начала шарахаться от куратора, он заметил и тут же вознамерился выяснить причину столь странного, по его мнению, поведения. Ну и выяснил: тому виной стал выданный каждому в начале учебного года документ, служащий одновременно и пропуском, и удостоверением личности. Тот самый, над которым Палтус за неимением свободного времени совместил обед и работу, неудачно укусив помидор.
Недоразумение мы разрулили, а потом как-то само собой пошло-поехало. Он мне помогал по мере возможности с учебой, а я подкармливала его и под настроение помогала по хозяйству. Благо в храме Пшенки уж чего-чего, а еды всегда было в избытке, да и жизнь среди жриц научила меня тем нехитрым женским обязанностям, коими, как я слышала от одной прихожанки, должна владеть будущая жена. Как то: приготовить, постирать, зашить, убрать и все в таком роде. Не уверена, что это тот самый набор, без которого невозможен брак, куда я, в общем-то, никогда и не стремилась, но тем не менее сие было мне под силу. Так уж сложилась жизнь.
На радость Палтусу.
Он, кстати, вновь зачерпнул зловредный суп и, не разделяя моего веселья, укорил:
– Я думал, ты сразу сообразишь, что к чему. И уж подавно не мог представить, что тебе хватит наглости сунуться лично к Марголису.
Вспомнила сегодняшний забег и посмотрела на свесившегося с ложки червя, исправно маскирующегося под лапшинку. Да, надо признать, что-то здесь явно пошло не так. И прежде чем восторжествует справедливость, стоит услышать версию второй стороны.
– А-а-а! Святые колоски, какой кошмар! – заверещала я, округлив глаза и тыча вилкой в пространство за спиной Палтуса.
Он подпрыгнул на месте от неожиданности, расплескав бульон, роняя кусочки овощей и самое главное – упуская выловленного червя. Развернулся, сплетая какое-то убойное заклинание.
– Что? Где? Кого ты видела?
Грохот опрокинутой мною тарелки стал финальным аккордом, после которого наступило недоуменное затишье.
Недоумевал Палтус, но недолго.
– Это что сейчас было? – развеяв чары, он наставил на меня указательный палец. После чего с заметным сожалением посмотрел на растекающуюся по полу лужицу.
– Упс, прости. Сама не знаю, что на меня нашло, – пряча взгляд и принимаясь за уборку, пробормотала я. – Там такой паучище страшный пробежал, фиолетовый… огро-о-омный. Он светился, – добавила для убедительности.
– Вот трусиха! – покачал головой Палтус. – Нежить здесь в принципе не способна появиться, а те домовички, что исправно ловят мух, размером не больше моего ногтя.
– Кстати, о мухах, – как бы невзначай напомнила я. – Так что там с практикой?
Палтус протяжно вздохнул:
– Когда я увидел фамилию некроманта, к которому тебя отправляют, то решил вмешаться.
– Почему? – удивилась я. – Ты его знаешь?
На меня посмотрели, как на… хм, самку из племени малых кочевых народностей. В смысле отсталую настолько, что даже письменности не обученную, не говоря уж о более серьезных познаниях.
– Это же Дэмис Элройен, – наконец снизошел до ответа Палтус. – Его все знают. Легенда современной некромантии!
Пожала плечами, абсолютно не впечатленная анонсом.
– И чем он знаменит?
– Святоша, ты бы хоть для приличия интересовалась, чем живет и дышит профессиональная тусовка. А то позорище ведь!
– В бальзамическом составе я всю вашу некромантию видела, и даже без тапочек. Хватит с меня учебы, чтобы еще и за сплетнями следить. Так чем так потрясающ мой будущий руководитель?
Голодное урчание в животе Палтуса стало мне ответом. Он возмущенно цыкнул и велел подать новую порцию. Пока я возилась у котелка, продолжил:
– Он был так хорош, что превзошел своего учителя. Микас Дартаен, справедливо опасаясь за свой пост и влияние, опорочил Элройена перед правителем. Решил проблему, так сказать, превентивно. После чего опального некроса сослали в самую глушь с глаз подальше.
Я наморщила лоб, вспоминая, где могла слышать фамилию Дартаен. Определенно, она мне знакома… хм-м-м…
– Ты невозможна! Уж главного некроманта страны, советника короля и заслуженного главу факультета некромантии в Либертской Академии Магии вот уже лет так сорок ты должна знать.
– Ах вот какой Дартаен… о, ого! – до меня наконец дошел масштаб озвученного.
– Иго-го, – передразнил Палтус. – Чего ты там копаешься так долго?
– А у тебя хлеб есть? Я тут вспомнила, что с сухариками-то вкуснее будет.
– Мм-м, – озадаченно поскреб он макушку. – Вроде завалялась где-то пара корок. Давай как есть, не до жиру.
– Нет! – уперлась я и руки растопырила для пущей внушительности. – Тащи хлеб, я же старалась. Все должно быть идеально.
Бормоча что-то нелестное о злобных девицах, которые лучше бы кругозор свой расширяли, Палтус поплелся рыться в буфете. А я принялась размышлять вслух:
– Если Элройен учился в ЛАМ, то он так же далек от сельского некроманта, как лич от зомби.
– Выучила классификацию нежити? Не прошло и года, – то ли похвалил, то ли поиздевался куратор.
Что бы это ни значило, великодушно пропустила мимо ушей и продолжила:
– А если его наставником был сам Микас Дартаен, значит, мужик еще и силен неимоверно.
– Мужик? – из недр буфета вновь донесся насмешливый голос. – Алеста, это тебе не какой-то одаренный выходец из гильдии, это лорд! И не забывай, наставника своего он чуть не уделал. Иначе стал бы Дартаен избавляться от лучшего ученика?
Я фыркнула и попыталась подытожить услышанное:
– Хорошо, сильный…
– Всесильный, – перебил Палтус, выпрямляясь и потрясая добычей в виде блюда с действительно двумя кусками хлеба.
– …почти всесильный маг, родовитый, а иных в ЛАМ и не принимают – для простых смертных существует учеба в гильдии магов, и с подмоченной репутацией. И этот маг вынужден прозябать в каком-то богами забытом Мухомрийске на должности штатного некроманта.
– Сильно подозреваю, что весь штат состоит из него одного, – подлил уксуса на рану Палтус, – ибо размеры городка и количество его населения однозначно на это намекают.
С уважением посмотрела на своего куратора: даже справки навел ради такого дела. Затем схватилась за голову.
Просто у некросов характер и так паршивый в основной массе, а юмора либо вовсе нет, либо… лучше и не было бы. Здесь же мы имеем озлобленного лорда, единолично держащего под контролем всю нежить в своей дыре и вынужденного заниматься той грязной работенкой, к которой готовят нас – людей, так сказать, из народа, учеников гильдии магов. Выпускники столичной академии – это белая кость; опора королевства; элита, занимающая руководящие посты; ученые умы, развивающие науку и магию. И справедливости ради стоит отметить, что в ЛАМ дают не только более качественное образование, но и учиться там нужно самое малое восемь лет против наших четырех.
Так что да: лич зомби не товарищ.
– Ага, дошло теперь, – хмыкнул Палтус, возвращаясь за стол. – Потому я и не хотел, чтобы тебя в Мухомрийск отправили. Кто знает, что у этого извращуги на уме?
– В смысле? – напряглась я еще больше.
Друг как-то смутился и, глядя куда угодно, только не на меня, нехотя произнес:
– Ну, мир слухами полнится… болтают всякое.
– Например? – я опустилась на стул в предчувствии худшего.
– Ой, ну все! – проявил упорство друг. – Про нашего брата когда что-то хорошее говорили вообще? Делим надвое, а то и натрое.
– Тогда, может, и про ссылку с опалой тоже пустые пересуды?
А что? Делить так делить.
– Может, – задумчиво кивнул он. – Там мутная история была, да и кто ж докладывать о подобном станет. Просто Дэмис Элройен слишком яркая звезда, чтобы незаметно исчезнуть с небосклона. Ему пророчили грандиозное будущее, а тут раз и… э, Мухомерск.
– …мрейск.
– Да неважно. Разумеется, пошли пересуды, вопросы, домыслы и прочее-прочее. Но все равно, согласись, ни один маг его уровня в здравом уме и от хорошей жизни в глушь добровольно не поедет, чтобы за местным кладбищем там присматривать.
Я согласилась. И отсюда напрашивалось два вывода: либо Элройен псих, либо все же его насильно вышвырнули из столицы, а следовательно, он теперь… злой псих.
Ненавижу некромантию!
– Он меня убьет, – простонала я. – Чтобы не отсвечивала до конца практики, а потом поднимет и отправит обратно, сказав, что так и было.
– Прекращай. Ничего он не сделает, ты под защитой гильдии.
– Угу, вот скажи, зачем я ему там сдалась?
– Будешь бумажки перекладывать, пыль в кабинете протирать, – как-то неуверенно протянул Палтус, явно желая меня ободрить. – Цветы поливать.
Мрачно покосилась на него:
– У некроса?
– Хищные какие-нибудь, из некрофлоры.
– Тогда уж кормить, – нервно хихикнула я.
– М?
– Не поливать, кормить, – пояснила и чуть не отхлебнула из поднесенной ко рту ложки.
За разговорами и ураганом растрепанных чувств я и не заметила, как наполнила тарелку новой порцией супа для Палтуса, но не отдала ему, а машинально зачерпнула сама. С горя, не иначе. Чтобы сразу положить конец мучениям, вместо растягивания сомнительного удовольствия.
И только вид мирно почивших и спиралькой свернувшихся червяков в последний момент отрезвил мои паникующие мысли.
– Тьфу, бу-э, гульский потрох! – рефлексы перехватили первенство, раз уж мозг оказался занят иными процессами.
Нездоровая реакция на собственную пищу и плюхнувшаяся на стол ложка заставили Палтуса подобраться и взглянуть на меня с повышенным вниманием.
– Супчика? – недобро сузив глаза, предложил он.
Проклятая Тьма!
– Н-не хочу, сытая я, – пробормотала, изо всех сил удерживая невинное выражение лица.
Палтус демонстративно откусил от черствого куска хлеба и со зверским видом им захрустел. Громко так, угрожающе.
Куратор у меня был очень сообразительный, а потому следующим он произнес:
– Махинацию с запоротым направлением ты не поняла. Так что же ты приготовила мне, Алеста?
И вот вам еще один факт о некромантах: они умеют наводить ужас! Даже если это ваш друг.
Особенно если это ваш друг.
В комнате ощутимо похолодало и будто сыростью склепа потянуло, а еще светильник под потолком тревожно заморгал. Поскольку я продолжала безмолвствовать, судорожно подбирая слова, дабы смягчить ситуацию и обойтись выручающей в любых жизненных обстоятельствах полуправдой, Палтус решил все выяснить сам.
Он прищурился, глядя на котелок с супом, а затем произнес заклинание поднятия и сразу за ним следом заклинание подчинения. Простенькие, на такое даже я была способна. В самый раз для создания небольших армий из дохлых муравьев, например.
Ну мало ли, всякое случается. Знаете, фантазия у учащихся бурная, а мстительность повышенная.
– Экатум сиэнто! Кашхара эттанто!
Конец мне.
И даже практика больше не тревожила, вместе с ее удаленностью и всякими подозрительными лордствами. Потому что в этот момент у меня перед носом, покачиваясь из стороны в сторону, будто ленточки на ветру, выстроилась дли-и-инная шеренга из лапши. Благополучно ползающей еще недавно лапши и, определенно, не растительного происхождения.
– На бульоне, значит? – зловеще уточнил Палтус.
– Новый рецепт, – ничего умнее в голову не пришло.
Зря я это сказала.
Восставшая братия вперила в меня красные глазенки, – кто бы мог подумать, что они у них вообще есть, – и проплыла в недопустимой близости от моего носа, подчиняясь движению пальцев обиженного некроманта.
А некросы, по себе знаю, мстительны и злопамятны.
И вот стою я в центре своеобразно приплясывающего хоровода, подбираю слова оправдания и нервно наблюдаю, как псевдолапшичное кольцо медленно-медленно сжимается. Скажи мне кто раньше, что безобидные червячки умеют так хищно причмокивать, ни в жизнь не поверила бы. Вот что смерть с тварями божьими делает.
Или это Палтус?
Пакостливая ухмылка куратора как бы намекала. Что-то он еще в свои заклинания вплел, экспериментатор гадский!
А черви шипеть начали, тихо вроде бы, но все равно жутенько. Самый же толстый из них взял вдруг и выругался, тоненько попискивая. Слов мы, конечно, не разобрали, но интонационный окрас был весьма выразительный – вряд ли он мне здоровья пожелал.
Я замерла, одновременно изумляясь неожиданным открытиям в поведенческой психологии простейших умертвий и борясь с неуместным приступом хохота. Ну просто это действительно смешно, когда на вас дохлый червяк кричать пытается. К тому же это совершенно не вязалось с воссозданной Палтусом устрашающей атмосферой и его злобным видом. Судя по промелькнувшему недоумению во взгляде куратора, червячий спич в его планы не входил.
Движение пальцев, и не в меру самостоятельный и смелый предводитель все так же покачивающихся в воздухе мстителей умолк.
Умолк, но не сдался!
Мгновение, и этот… этот… червь недоваренный ка-а-ак треснет меня по носу хвостом. Или телом? Я задохнулась от возмущения и перевела убийственный взгляд на Палтуса. Он развел руками, мол, я ни при чем. Затем сложился пополам и самым паскудным образом начал ржать. Победный клич вожака мы не расслышали, зато его не менее победный танец поддержало все червячное воинство.
– Акахаэло шиваранта накус выкус! – рявкнула я, взбешенная творящимся безобразием.
Будут надо мной еще всякие черви измываться. Для этого есть специально отведенное место и время – практикумы в полевых условиях называется. И там клиенты все же повнушительнее как-то, от них огребать не столь обидно.
Заклинание разрыва всех привязок, удерживающих трупики в деятельном положении, я выпалила скорее рефлекторно, просто у него формула смешная в конце, ассоциации навевающая. Ее в свое время я запомнила с легкостью. Трудно не запомнить, когда ходишь целый день и хихикаешь, как идиот, повторяя по делу и без ее окончание.
– Уи-и-и? – сложился в подобие вопросительного знака червяк и грустно пискнул, глядя на разом опавших на пол собратьев.
Все правильно: Палтус червей больше не контролировал, поглощенный весельем, а значит, оборвать созданные им энергетические потоки я могла. Только почему на их предводителя не подействовало?
Новый приступ смеха куратора прервали его же слова:
– Уже сочувствую твоему новому руководителю. Святоша, лорд тебя убьет, это точно.
Глава 3
По пути в пироговую я выуживала из Палтуса упущенные из-за восстания червей детали. Черви, к слову, оказались весьма прыткими и шустро расползались по дому. Покуда я не обратила внимание хохочущего хозяина на перспективу неординарного соседства.
Куратор внял и призвал дохлячков к порядку. В смысле он их просто принудил собраться в одном месте, а потом бессердечно наградил заклинанием распада плоти. А вот уже порядком в самом что ни на есть прямом значении занималась я, вытирая склизкую и так себе пахнущую лужу. Затем я вылила суп, помыла котелок и в знак примирения пообещала все-таки накормить своего изголодавшегося друга.
После того как Его Магичество заверил по всей форме направление на практику, мне выдали небольшую сумму на дорожные расходы. Так что угостить Палтуса его любимыми пирожками я вполне могла. Да и символичное прощание тоже было весьма уместно. Что-то типа отметить мой отъезд, но кто знает, как там сложится на деле – поэтому проститься я собиралась основательно.
Пока мы воевали с червяками, точнее, я воевала и только с одним, тем самым – не в меру эмоциональным, а Палтус демонстративно занимался избиением младенцев, пришлось спешно освежать знания по работе с простейшей нежитью. Разумеется, освежала тоже я. Мстительный куратор с легкостью управился с им же поднятым непотребством, а мне устроил внеплановый зачет, заставив искать ошибку в матрице произнесенной формулы. Как выяснилось, оборвав связи, я умудрилась стянуть все энергетические потоки к главному червяку, наделив его большей силой и самостоятельностью. И разбираться с содеянным предстояло также самостоятельно. Помогать Палтус решительно отказался.
В итоге провозившись около получаса, я лишь сумела подчинить взбунтовавшегося Пискуна – да, ругался он все это время не переставая, за что и получил прозвище, – но упокоить или хотя бы вернуть к исходному состоянию не вышло.
А Палтус был голодный. И мстительный.
Так что шагаем мы теперь по одной из центральных улиц Либерты, смело наступая на подмерзшую к вечеру грязь, чинно беседуем, а в моем кармане в спичечном коробке свернулся могильный червь неизвестной разновидности. Пискун как понял, что его уничтожать не собираются, сразу сменил гнев на милость. И под шуточки куратора, разыскивающего, куда бы его посадить, мирно ползал в импровизированном загончике из книг.
Я вздохнула. Не то чтобы я была против питомцев, но не настолько же экзотичных! Однако шикарная отмазка на тему того, что в храм с умертвиями, даже с маленькими, нельзя, не произвела на Палтуса ни малейшего впечатления. Мне напомнили, что завтра я отбываю в неопределенном направлении, и пусть червяк напоминает мне о доме и близких.
Говорю же, мстительный он. Палтус. Некрос, одно слово.
На справедливый вопрос, каких именно близких мне должен напоминать могильный червь повышенной упитанности, друг так выразительно улыбнулся, что стало очевидным: его-то уж я точно не забуду.
– А ведь отнеси ты испорченное направление секретарю по учебной работе, и с наибольшей вероятностью была бы послана ко мне, – разорялся тем временем Палтус, видимо, действительно переживающий за мою практику. – Но прежде в журнале поставили бы отметку о необходимости выдачи дубликата.
Я покаянно молчала. Да, почтенная дина Гертас, в отличие от меня, грязные бумажки на подпись начальству не таскает.
– Как твой куратор, я мог «случайно» направить тебя в другую локацию, благо она уже имелась. Ведь кому какая разница, где будет проходить практику отстающая недоучка-некромантка!
Тут впору бы оскорбиться, но на правду как-то глупо.
– Отметка в журнале секретаря развязала бы мне руки. В случае возникновения вопросов, по какому поводу произошла замена, я останусь чист. Марголис подписал бы не глядя – Гертас эти направления ему пачками сейчас таскает, и меньше всего магистру есть до тебя дело. К тому же экономия на расходах: столь дальние поездки весьма накладны. Но ты, – тут Палтус остановился и обвиняюще ткнул в меня пальцем, – потащилась к Магичеству лично.
– Не уверена, что твой план бы удался, – отводя его палец, спокойно произнесла я. – Магистр уже договорился с главой Мухомрийска, меня там действительно ждут. И да, лично мне проще потерпеть несколько минут позора в кабинете Марголиса, чем несколько часов мыть холодильники в морге или еще что-нибудь мыть, столь же не вдохновляющее. Дина Гертас, если ты забыл, искренне убеждена, что трудотерапия – лучшее средство от любых косяков учащихся.
Замолчала и подумала, что это действительно чудо, что я успела застать магистра в стенах нашего учебного отделения. Просто он там всего раз в неделю появляется и в строго отведенные для этого часы. Таким образом, Гертас с отработкой светили мне вполне ощутимо, потому я так сильно и спешила.
– Что? – изумился Палтус.
– Секретарь у нас, говорю…
– Да нет же, я про Магичество. С кем он там договорился?
– Главой города. Меня встретит его человек, а дальше в курс дел вводит непосредственно самое высшее начальство, ну и оказывает посильную помощь в обустройстве. Как-то так, – пожала плечами. – Во всяком случае, так я поняла со слов магистра Марголиса.
– Ну и ну, – задумчиво потер подбородок Палтус. – Не нравится мне это все больше и больше.
– Почему? Наоборот, как видишь, на моей стороне тоже будет немного силы. В смысле тому опальному некросу придется учитывать, что за мое умерщвление с него хотя бы отчет попросят.
– Тьфу на тебя! – возмутился друг. – Вернешься живая и, может быть, даже поумневшая.
Я скептически хмыкнула: если с первым еще куда ни шло, то со вторым вряд ли.
– Странно, что Наше Магичество для тебя так расстарался, – продолжил мысль Палтус. – Что-то тут не то.
На это я улыбнулась и, взяв спутника под локоток, весело поделилась:
– Спокойствие. Он не для меня расстарался, а для моей наставницы. Так что здесь все как раз очень и очень банально.
– Хм-м-м, иерохонта Церцилия – женщина весьма… – Палтус задумался, подбирая более точное определение, – …недоступная. В смысле к такой действительно подступиться как-то боязно, хотя и хочется.
– Эй? Вы чего вообще?
Мой куратор отмахнулся и ускорил шаг:
– Мелкая ты еще! А главная жрица у вас – огонь! Тут я Магичество понять могу, видная женщина: и стать, и ум, и красота. Накормит всегда опять же.
Я расхохоталась: вот кто о чем, а Палтус о еде.
– Она тебе годится в эм… матери? – вдруг озадачилась.
Просто все жрицы нашей богини из высшего круга отличались более долгой продолжительностью жизни и старели очень медленно, даже на смертном одре ни одну из них назвать бабушкой язык бы не повернулся. В этом они были схожи с архимагами, у последних время на теле тоже почти не отпечатывалось.
Почему-то до настоящ
