Оглавление

Тоже мне, принцесса нашлась

Глава 1

Я очнулась на холодном, шершавом камне, который местные называли «тротуаром». Голова гудела, а на затылке наливалась болезненная шишка. Моё нарядное шёлковое платье было испачкано в пыли и чём-то буром и липким.

— Кровь, — попыталась я растереть пятно ладошкой.

Вокруг высились каменные гиганты-небоскрёбы, а мимо с рёвом проносились железные кареты без лошадей. Воздух пах гарью и незнакомой едой. Чуть слюной не подавилась.

«Мяу… — раздалось рядом. — Аурелия, ты цела?»

На тротуаре сидел кот. Его угольно-чёрная шерсть была взъерошена, а правый глаз нервно дёргался.

— Баст… что случилось? Где папа? Где мама и Валери? — прошептала я.

Кот сел рядом, его хвост нервно хлестал по асфальту. Он посмотрел на меня, и его мысленный голос передал мне весь ужас минувшего часа: «Мы ехали сквозь Шеронский лес. Багряный закат пронзал кроны вековых дубов кровавыми копьями. Воздух был густым и…»

— Стоп. Давай без пафоса и по существу.

«На нас напала ведьма Изара, потребовав с твоего отца вернуть долг кровью. Он отказался, и тогда она всех убила. Но в последнюю минуту король открыл портал и успел вытолкнуть тебя в него. А я прыгнул следом.»

— Живи, моя звёздочка, — прошептал он… Я слышала его последние слова.

Бастет замолчал. Тишина повисла между нами, тяжёлая и холодная, как этот незнакомый город именуемый Москвой.

Я поднялась. В грязной луже на асфальте отражались большие голубые глаза, растерянное лицо шестнадцатилетней сироты, последней из своего рода. Рядом с моим отражением в воде на миг мелькнули два хищных изумрудных огонька.

«Она знает, что мы выжили, — прошептал кот, прижимаясь к ноге. — И она будет искать.»

Вой сирены от проехавшей мимо белой машины с красным крестом на боку стал оглушающим. Начался кошмар. Я поморщилась, приложила пальцы к вискам. Не помогло.

— Голова раскалывается. Что будем делать?

«Я тут кое-кого подслушал. Дети в этом мире живут с родителями. Тебе придётся найти семью, в которой ты будешь жить.»

— Тоже мне новость! У нас как будто по-другому. И как тут происходит удочерение? Ты выяснил? Вон солидный дядечка идёт — послушай-ка, о чём он думает.

«Неее, этот… болван думает, как к тебе подкатить. А с виду такой приличный, в костюме.»

— Костюм не делает человека добрым и мудрым.

«А было бы неплохо: идёт человек в костюме — значит, приличный», — философствовал кот.

— А какая тогда, по-твоему, должна быть одежда у негодяя?..

«Аурелия, тихо. Вот, смотри — чиновник. Он говорит по странному устройству, что сейчас в городе эпидемия. Все умирают. Пошли быстрее в больницу. Ты там вместо кого-то умершего место займёшь, и удочерять тебя не придётся.»

— Думаешь, мы сможем найти девушку, похожую на меня?

«Пошли поищем.»

Мы с Бастетом пробрались в подвал.

— МОРГ, — прочитала я. — О, я, оказывается, понимаю их письменность.

Мы зашли в прохладное помещение. Это было похоже на нашу мертвецкую.

«Отодвинь вот эти ящики и ложись вместо умершей. А потом, когда тебя будут хоронить, ты „воскреснешь“, и твои родители обрадуются. Быстрее, — поторопил кот. — Сюда кто-то идёт.»

Я открыла ящик. На меня не смотрела блондинка моего возраста. Я приподняла её веко. Цвет глаз походил на мой — в принципе, мы были похожи. Не как близнецы, но можно сослаться на болезнь.

— Отлично, то, что надо.

Я сконцентрировала заряд огня и испепелила труп, запрыгнула в ящик прямо на рассыпавшееся пеплом тело и захлопнула створку.

Глава 2

— Брысь! Ты как сюда попал? Я бездомным котярам не подаю. Может, ждёшь, чтобы тебе печёнки отрезали?

«Зря он так с Бастетом, — хихикнула я про себя. — Он ведь и обидеться может. И в обувь потом нассыт.»

Створка открылась, и мне в глаза ударил яркий свет лампы. Я моргнула. Мужчина в грязно-белом халате икнул и рухнул на пол.

— И что делать будем? Он умер? — шёпотом спросила я у кота.

«Нет, дышит. Нежный какой, ранимый. А ещё патологоанатом.»

— Странно, наши некроманты мертвяков не боятся.

«Так он боится не мёртвых, он тебя живой испугался.»

— И то верно. Приводи его в чувство.

Бастет пару раз лизнул щёку патологоанатома, но тот никак не отреагировал.

«Ложись, сюда кто-то идёт.»

— Ой, Валерий Палыч, а чего это вы тут разлеглись? — в морг зашла широкоплечая дама в идеально белом халате.

— Какой хорошенький! Иди сюда, котик, а что я тебе дам? — засюсюкала тётка, не обращая больше внимания на валяющегося коллегу.

Я лежала на выдвинутой из ящика полке и мирно улыбалась.

— А ты чего улыбаешься? — уставилась на меня тётенька.

— И вам здрасьте, — поздоровалась я и села.

Она отшатнулась, но не упала. Мужественная дама, такую и ломом не сразу перешибёшь. Она быстро набрала номер по странному переговорному устройству и затараторила со скоростью пулемёта:

— Марк Абрамович, вы что, нам живых в морг возите? Нам и трупов девать некуда, а вы живыми разбрасываетесь! Что значит «ошиблась»? Вы считаете, я не могу живую от мёртвой отличить? Да спуститесь к нам, будьте так любезны! Надеюсь, вы ещё не успели сообщить родителям, что их ребёнок умер? Девочка, 16 лет, Маша Березина. Поступила из детского отделения сегодня… Что? Её родители как раз приехали за телом? Ну так пусть быстрее забирают, пока она снова не умерла!

Глава 3

Я разглядывала измождённую женщину с опухшими от слёз глазами. Мужчина с запахом перегара и безразличным взглядом стоял сзади.

«Что с ним, он болен?» — спросила я мысленно Бастета.

«Нет, переживает, что поминки отменят и выпить не удастся.»

«М-да, повезло с родителями», — подумала я.

Мать обрадовалась, обняла меня, начала целовать. Отец всё ещё стоял в печальной задумчивости. Наверное, прикидывал, где бы опохмелиться. Эту информацию мне порциями скидывал мой фамильяр.

— А где её одежда? — первой очнулась моя новая мать.

— В гардеробной, наверное, — растерялась патологоанатом.

— А этот чего валяется? — пнул носком ботинка мирно лежащего Валерия Палыча пришедший с родителями врач.

— От радости, что покойник ожил, — съязвила патологоанатом.

Мне принесли одежду. Через час, когда моя новая родительница оформила все документы по выписке, мы собрались домой. Я осмотрела старые потёртые джинсы, вытянутую, видавшую виды футболку и пока ещё не дырявые кеды.

«Да, похоже, мы попали к люмпенам», — констатировал кот.

Настроение упало ниже демонова ада, я вспомнила маму, отца, который ценой жизни защитил меня. Я потеряла их навсегда. За что? К горлу подкатил ком.

Нет, стоп, не нужно себя жалеть. Что толку изводить себя бессмысленными воспоминаниями.

Я снова обратилась мысленно к коту.

«Мне уже шестнадцать, я совершеннолетняя, смогу и сама устроиться».

«Не-а, у них тут совершеннолетие с восемнадцати начинается. И ты ещё учишься в школе».

«Что, опять учиться?! Да я ещё пять лет назад школу закончила! Чему можно учиться дольше пяти лет?»

«Я бы так не сказал. Похоже, этот мир более технологичный, чем наш, так что хотя бы их технологии тебе придётся освоить. А я пока пойду народ послушаю. Оставь форточку открытой, ночью вернусь.»

Кот исчез, растворившись в сером городском пейзаже, а я поплелась за своими «родителями». Мы вышли из больничного комплекса на улицу, и меня тут же оглушил рёв этого мира.

*** — Наш автобус, — мать дёрнула меня за рукав, когда к нам подполз и с шипением распахнул свои двери огромный жёлтый зверь. Люди, толкаясь, начали заходить в его чрево. «Это их кареты?» — с изумлением подумала я, вспоминая изящные экипажи, запряжённые тройкой белоснежных грифонов. «Скорее, общественная повозка для скота», — язвительно отозвался в мыслях Бастет, который, видимо, решил не отходить далеко. Внутри было тесно и душно. Меня прижали к запотевшему стеклу. За окном сменяли друг друга гигантские каменные дома, увешанные яркими, кричащими вывесками. Всё мелькало, двигалось, шумело. Отец что-то недовольно бурчал себе под нос, а мать пыталась удержать равновесие, цепляясь за холодный металлический поручень. Я чувствовала себя попавшей в ловушку. ***
Но настоящее потрясение ждало меня впереди. Мы вышли из жёлтой повозки и подошли к огромному зданию с большой красной буквой «М». Родители повели меня вглубь по движущейся лестнице, уходящей куда-то в недра земли. Я с опаской ступила на неё, и ступени сами поползли вниз. Мы оказались в огромном подземном зале с каменными сводами. Вдоль края платформы стояла плотная стена людей, все смотрели в тёмный тоннель. Из глубины донёсся нарастающий гул, и вдруг из темноты, озарённый яркими огнями, вырвался длинный синий червь. Он летел по рельсам с невероятной скоростью, подняв ветер, который взметнул мои волосы.
«Что это? Какая-то магия движения?» — мысленно вскрикнула я, обращаясь к коту. «Никакой магии. Механика и электричество, принцесса», — донёсся до меня голос Бастета. Стальной червь остановился, его бока разъехались, и толпа хлынула внутрь. Меня буквально внесли в вагон. Поезд дёрнулся и понёсся по тёмному тоннелю. За окном проносились лишь редкие огни. Скорость была поразительной. Конечно, это не мгновенный перенос через портал, но для путешествия без единого заклинания… это было невероятно. Я смотрела на безразличные лица пассажиров: они читали книги, смотрели в светящиеся прямоугольники в своих руках, спали. Для них это чудо было обыденностью. Я поражалась мощи этого мира. Мощи, которая не зависела от дара богов или крови предков. Это была мощь разума, заключённая в металл и провода. И это одновременно восхищало и пугало. Наконец мы снова выбрались на поверхность, в серый и унылый район, состоящий из одинаковых высоких домов-коробок.

Глава 4

Мы зашли домой. Я оглядела двухкомнатную квартиру с обшарпанной мебелью и столетним ремонтом. Хоромы не впечатлили.
Папаша сразу шмыгнул на кухню. 
— Надо бы это… воскрешение дочери отметить. Не каждый день с того света ребёнок возвращается, — он налил себе полный стакан. 
— Дай хоть на стол соберу, — возразила мать, но как-то безвольно, без напора, видимо устала от безысходности.
Пока мать накрывала на стол, я осмотрела комнаты.

Большая, гордо именовавшаяся «залом», была личной резиденцией отчима. Центральное место в ней занимал важный артефакт: диван-ветеран, продавленный, с обивкой неопределенно-бурого цвета, он был боевым товарищем хозяина. На его поверхности можно было, как по карте, изучить историю всех пролитых напитков за последние лет десять. Обои в цветочек, когда-то «веселенькие», теперь напоминали грустную акварель, нарисованную под проливным дождем. Они свисали со стен, словно уставшие флаги сдавшейся без боя крепости.

Я зашла в нашу с мамой комнату. Подошла к серванту, посмотрела на фото, где я, пятилетняя, сижу на руках у мужчины, а рядом стоит моя мать — молодая и красивая. Но мужчину я не узнала, хотя он неуловимо чем то напоминал капитана гвардии Рагнара. У того был такой же точно взгляд.
Она тихо зашла следом. — Мам, а кто это? — Ты что, отца не узнала? — ахнула она. — А этот тогда кто? Я, пока болела, память потеряла. Ты расскажи мне всё с самого начала. 
— На фото твой отец, военный он. В Чеченской его убили. А этот — отчим. Мы раньше жили в квартире родителей твоего отца, а как он умер, они нас и выгнали на улицу. Я-то детдомовская, у меня нет ничего своего. Парикмахером работаю. Вот, чтобы на улице не оставаться, за этого замуж и вышла. А он пьянь. Но тебя не бил. — А тебя?
Она отвела глаза. — Если выпьет, то спит, тихий он. А если не нальёшь — злой становится. — А он чем занимается? — Да ничем, жрёт да пьёт. — Чё ты несёшь?! — раздался из кухни голос отчима. — Я, между прочим, инвалид! Пенсию по инвалидности получаю! — Десять тысяч, и те пропиваешь! — огрызнулась мать. — А ты тогда на что нужна? Вали работать! И эту дылду с собой прихвати, — это он, очевидно, про меня, — нечего на моей шее сидеть! Пусть тоже работает. Всё копеечка в дом! — вынес свой вердикт глава семьи, и мы наконец-то уселись за стол. И тут я почувствовала неладное. Пальчики сами собой зачесались. Да не просто зачесались, а засверкали, заискрили. «Баст! — мысленно взвыла я. — Где ты шляешься, когда твою хозяйку доводят до состояния кипящего чайника? Я из этого „инвалида“ сейчас сделаю хорошо прожаренный шашлык!»
Но мой фамильяр, видимо, увлёкся изучением местности. А во мне разгоралось такое желание испепелить отчима, что хоть огнетушитель хватай. Так, Аурелия, тормози. Вдох-выдох. Во-первых, ты здесь не принцесса и даже не воительница, это тебе не демонов на фарш пускать.
Во-вторых, Баст предупредил что тут за такое в места не столь отдалённые отправляют. С колючей проволокой и баландой по расписанию.
В-третьих, если всех, кто ведёт себя как… кхм… негодяй, испепелять, город рискует превратиться в пустыню с редкими оазисами приличных людей. И то не факт. И как тут у них говорится? «Пусть бросит в меня камень тот, кто сам без греха». Чёрт, а ведь я уже успела нахвататься местных поговорок. Адаптация, чтоб её!
Тем временем «инвалид» допил свою бутылку, икнул и, шатаясь, побрёл в спальню на боковую. Ну и славненько. Я успокоилась. Можно и пообедать.

Глава 5

Мы вымыли посуду и пошли в свою комнату. Я порылась в шкафу, осмотрела свой скудный гардероб, тетради. Выяснила, что закончила десять классов, сейчас каникулы. А осенью я иду в последний, выпускной класс. И через год буду совершенно свободна. *** Мать сказала, что я иногда ходила с ней в салон, уже неплохо поднаторела в стрижках и имела свои карманные деньги.
Я спросила про то устройство, по которому все ходят и разговаривают. Она показала мне свой телефон, сказала, что держит его на работе, чтобы с клиентками созваниваться, а домой носить боится — чтобы этот ирод не пропил. 
— А у меня такого нет? 
— Нет, солнышко. Дорого два покупать. Если бы не работа, я бы тоже без него обходилась. Но ты за к