Оглавление

1. Странники ночи 2
2. Магия мёртвых
3. 1
4. 2
5. 3
6. 4
7. 5
8. 6
9. 7
10. 8
11. 9
12. 10
13. 11
14. 12
15. 13
16. 14
17. 15
18. 16
19. 17
20. 18
21. 19
22. 20
23. 21
24. 22
25. 23
26. 24
27. 25
28. 27
29. 28
30. 29
31. 30
32. 31
33. 32
34. 33
35. 34
36. 35
37. 36
38. 37
39. 38
40. 39
41. 40
42. 41
43. 42
44. 43
45. 44
46. 45
47. 46
48. 47
49. 48
50. 49
51. 50
52. Эпилог

Магия мёртвых

1

Воздух гудел, наполненный нестерпимо громкими ударами соприкасающихся клинков. Таким же оглушительным бывает шум в кузне, когда кузнец умелой рукой опускает молот на заготовку меча, предавая ей нужную форму. Но здесь была не кузня, здесь шумел лес, и его возмущённый шелест заглушался яростным звоном стали.

Удары сыпались слишком часто, раз за разом заставляя уворачиваться и отступать, кружить и отражать выпады сразу пятерых противников. Удивляться, что до сих пор не получил больше ни одного ранения, тоже было некогда. Лишь где-то на краю сознания билась отчаянная мысль, что эта схватка длится неимоверно долго и вытягивает последние силы.

Вик уже привык и к собственной возросшей скорости и к выносливости, которые в разы увеличивались именно ночью. Но всё же старался не ввязываться ни в какие переделки, удивительным образом слишком часто встречающиеся на его пути. Сначала он списывал это на собственную невезучесть. А как ещё было объяснить, что получив от Ярси задание и с облегчением покинув дворец, ещё на выезде из Мироса был атакован группой селян принявших его за оборотня. Дело было вечером, и дорога проходила довольно далеко от границы Рееты, поэтому толпа мужиков вооружённых серпами и косами вдруг с криком перегородивших дорогу стала полнейшей неожиданностью.

Вистолец путешествовал пешком, решив большую часть времени передвигаться ночью, когда можно перемещаться огромными прыжками с недоступной лошадям скоростью не привлекая к себе внимания. Он уже чувствовал запахи еды и людей, доносившиеся со стороны небольшого селения, когда на идущего спокойным шагом усталого путника, коим он себя представлял, налетели непонятные люди. Вик невольно попятился и выхватил меч. Это, как нестранно, сразу остудило пыл крестьян, хотя их было человек двадцать на одного. Но вскоре выяснилось, что они вообще не ожидали увидеть в его руках оружия. Так же свою роль сыграло и то, что путешественник был вистольцем и только поэтому, по их мнению, не мог являться оборотнем. Вику осталось тихонько усмехнуться, пожать плечами и выслушать их объяснения.

Их охота была на некого монстра, нападающего на их деревню по ночам. Вот они и решили встретить его ещё на дороге, надеясь, что он подойдёт к их селению как человек. За три дня погибли уже десять селян. Запертые на ночь двери не помогали, монстр врывался в их жилища выбивая ставни окон и нападал с чудовищной скоростью. Одного или двух утаскивал в лес, остальных, кто находился в это время в доме, просто убивал. Остатки тел похищенных селяне потом находили на окраине леса.

За подмогой послали гонца, но пока он ещё доберётся до ближайшего города, где есть солдаты, пока договорится — пройдёт время. Вот они и решили предотвратить нападение сами. Собрались и устроили засаду.

Разбираться, что это за монстр такой, у Вика времени не было. Он лишь взял это селение на заметку, намереваясь вернуться сюда после выполнения задания. В небольшой деревушке на окраине леса, он купил немного вяленого мяса, свежей сдобы и продолжил свой путь, провожаемый настороженными и панически испуганными взглядами.

Они даже пытались уговорить его остаться на ночь, ссылаясь на то, что в темноте путешествовать очень опасно. Но вистолец слишком хорошо понимал их мотивы, люди просто надеялись, что он сможет как-то справиться с их монстром. Не зря же о жителях Вистольцы шла слава как о лучших бойцах. И Вик бы с радостью остался, самому было любопытно увидеть оборотня уже три ночи в открытую нападающего на одно и тоже селение. Всё, что он знал о своих будущих собратьях, противоречило таким действиям. Они старались не охотиться на людей, их жертвами, как правило, становились дикие животные или домашний скот. Им не нужно было лишнее внимание.

Но сейчас ему пришлось отказаться от приглашения. Уйти, впрочем, удалось недалеко. Уже за первыми деревьями леса обострившийся в подступающих сумерках слух уловил тяжелые, но быстрые шаги. Вик невольно напрягся, неизвестный целенаправленно двигался в его сторону. Парень настороженно замер и едва успел отскочить от вылетевшего из кустов грузного тела. Очень близко мимо лица скользнули огромные когти, в нос ударил едкий запах мертвечины.

Будущий оборотень попятился, налетел спиной на ствол дерева и встал, наблюдая, как непонятное существо мгновенно развернулось и ринулось в атаку. Вик выждал, когда монстр подскочил на расстояние удара, плавно скользнул в сторону, одновременно вонзая в его бок клинок меча. Существо глухо взвыло, стукнулось головой об ствол дерева и вновь развернулось. Вистолец едва успел выдернуть из его тела оружие и тут же рубанул по противнику. Удар достиг цели, рассёк его широкую грудь, покрытую лохмотьями истлевшей одежды, но, казалось, только разозлил.

Оставалось только пожалеть, что с серебряным мечом пришлось расстаться, он слишком чувствительно начал жечь пальцы, и вновь уворачиваться со скоростью на пределе возможностей. В тоже время слух уловил присутствие ещё одного существа и на этот раз это был человек.

— Что делает создание Рееты так далеко от её границы? — прошелестел тихий голос.

Монстр замер на месте, Вик мгновенно развернулся, понимая, что и этот незнакомец врят ли находится здесь с добрыми намерениями. Между деревьев стояла высокая худая фигура, закутанная в плащ. В руках человек держал чёрный, похожий на обгоревший остов посох. Некромант. Вистолец выдохнул, чувствуя, как по спине бегут холодные мурашки.

— Можешь не отвечать, — колдун повёл посохом, бросив едва ощутимую сеть чар. — Ты ещё не пережил своё первое полнолуние. Что ж, я рад нашей встрече. Первый раз вижу оборотня-вистольца. Мы можем помочь друг другу. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя вскоре ожидает? Если нет, то я расскажу.

Его голос лился завораживающе-мягко, обволакивал со всех сторон, заставляя подчиниться и слушать. Вик как-то отстранённо воспринимал происходящее, некромант может повелевать лишь мёртвыми — теми, кого воскресил сам, обитатели Рееты не должны быть ему подвластны. Да и не мёртвый он вовсе. Вик с трудом заставил себя встряхнуться. Но голос колдуна не перестал быть менее завораживающим.

— Тебе предстоит испытание, вистолец, тяжкое испытание. Твой голод будет всё возрастать и возрастать. Потом ты начнёшь воспринимать окружающих только как дичь, ты потеряешь свою человеческую сущность, погрузишься во мрак, из которого уже не будет выхода. И тогда на тебя объявят охоту все, кого ты встретишь. Не ты будешь охотником, это на тебя будут охотиться!

Вик невольно поёжился, краем зрения заметил, как осторожно качнулся в его сторону полуистлевший труп в поношенных лохмотьях.

— Я могу помочь тебе, могу облегчить твою участь, — продолжил некромант, делая шаг ближе. — А ты поможешь мне. Вместе с Полкусом вы будете моими детьми, которых я смогу уберечь от злых людей, смогу направить вас к цели….

— К-какой цели? — с трудом проговорил Вик.

— Люди не достойны занимать эту землю, они жалкие и слабые. Здесь должны править мы — те, кто способен повиливать великими силами!

У Вика вырвался невольный горестный вздох, меч здесь был бесполезен. Мечом мозги не вправишь, а отговаривать свихнувшегося некроманта себе дороже выйдет. Хватает уже того, что этот деятель решил выкармливать своё создание жителями деревни.

Он пошарил рукой за спиной, помня, что там растёт куст с толстыми ветками, быстро развернулся, с размаха срубил сразу несколько и подхватил самую большую ветвь. Превратить её в кол времени не было. Подобравшийся слишком близко монстр воспринял его действия как угрозу и мгновенно атаковал. Вистолец быстро отскочил за ствол дерева, на ходу заострил мечом один конец ветви и почувствовал, как его укрытие сотряслось от удара.

— Дурной какой-то, — пробормотал Вик. Впрочем, что ещё можно было ожидать от ходячего трупа? Неудивительно, что некроманту так понравилась идея заполучить себе оборотня.

— Ты выбрал не тот путь, — прошелестел очень тихий и одновременно разносящийся далеко между деревьями голос. — Я помогу тебе.

— А я тебе, — ответил Вик, сделал шаг из-за ствола, увернулся от летящих в лицо когтей на обнажившихся до костей пальцах и со всей силы всадил ветвь заострённым концом в грудь монстра. Тот взревел, пошатнулся и медленно опустился на колени. Вик махнул мечом, обрубая тонкую часть с листьями, и уже пинком ноги вогнал ветвь глубже в тело трупа. Мертвец задёргался, грузное тело, источая усилившийся запах разлагающейся плоти, повалилось на землю и затихло.

— Полкус! Нет! — некромант взревел в полный голос. Вистолец едва не зажал уши, вновь отступая за ствол. В его сторону прилетела ледяная стрела магического пламени, впилась в дерево, превращая его в мгновенно засохший остов.

— И не обязательно так нервничать, — Вик быстро переместился за следующий ствол, ни в чём не повинное дерево сразу постигла та же участь. — Вот местные обрадуются — сухих дров-то сколько!

Он едва успевал отступать, не совсем понимая, как избавиться от некроманта. Очень не хватало Ярси с его магическими способностями. Всё-таки обычные оборотни беззащитны перед колдунами, а лично он ещё и вовсе не оборотень.

— Никогда не видел, чтобы человек так быстро двигался, — раздалось за спиной. Вик сразу сбился с выбранного темпа, одновременно понимая, что деревья кончились, и сейчас придётся выйти на открытое пространство неширокого луга. Именно там и собрались жители недавно покинутой им деревушки. Люди стояли с открытыми ртами, у некоторых были в руках луки, но большинство просто неверяще глазели, забыв зачем здесь находятся.

— Ага, — ответил кто-то из мужиков. Вик мысленно выругался и упал на землю, в перекате уходя от очередной магической стрелы.

— Колдун там что ли?

— Так и какая нам разница, ты видел, как этот светловолосый монстра убил? Вот значит его и спасаем.

— Но он тоже не человек!

— Да без разницы нам говорю, помогает, значит за нас. А мы за него.

— Ну, вроде правильно.

Во время этого разговора Вик успел несколько раз перекатиться, обнаружить небольшой холмик и заползти за него. Там он замер, вжавшись в землю, тогда как его предполагаемые спасители маячили на самом виду. Вистолец вновь выругался, теперь уже вслух, попытался махать селянам, чтобы шли отсюда, но лишь привлёк внимание некроманта, который, как оказалось, не собирался менять свою цель. На мужиков он не обратил никакого внимания, посчитав их неопасными, но вскоре выяснилось, что зря.

Выпущенная не совсем умелой рукой стрела с неизбежностью впилась в его тело. Колдун вскрикнул и начал оборачиваться.

— Попал….

— И куда попал-то?!

— Целился в сердце….

— Это у тебя там сердце, стрелок недоделанный!

Вик вскочил с земли, когда некромант уже поднимал руки, направляя ладони в сторону крестьян. Худая фигура с торчащей чуть ниже спины стрелой чётко вырисовывалась на фоне заката. Он огромным прыжком преодолел разделяющее их расстояние и, ещё не приземлившись, с глухим рычанием рубанул по шее противника. Голова отделилась от тела неожиданно легко, клинок словно не встретил преграды. Некромант сделал ещё один шаг, разворачиваясь к Вику, из под капюшона блеснули мертвенно-зелёные глаза, и его голова начала неестественно запрокидываться на бок, пока не скатилась с плеч на землю. Вслед за ней осело тело колдуна.

Вистолец выдохнул, медленно выпрямился и посмотрел на селян. Те так и стояли, замерев на месте, лишь оружие подрагивало в трясущихся руках.

— Спасибо за помощь, — проговорил парень.

— А? Что? Ты кто такой будешь?

Вик криво усмехнулся и покачал головой.

— Трупы сожгите, они были не оборотнями, а пострашнее. Восстать могут. Наверное.

— И тебе с-спас-сиб-бо.

— Пожалуйста, — Вик решил быть вежливым, махнул рукой и вновь зашагал к деревьям.

2

По ночному лесу он промчался со скоростью на грани своих возможностей. Слух ловил утробный вой и тихие всхлипыванья, словно кто-то плакал, но Вик в эти звуки старался не вслушиваться. В ночной тьме не бывает невинных, а он не считал себя героем или спасителем беззащитных.

Иногда доносилось чавканье. Несколько раз приходилась разворачиваться и реагировать на быструю поступь преследователей. Удары в движении получались смазанными, но каждый раз клинок встречал сопротивление рассекаемой плоти и даже чего-то более твёрдого. О последствиях Вик не думал и не разглядывал незадачливых охотников. Обоняние и слух рассказывали ему о них раньше, чем те появлялись на расстоянии удара. Успокаивало то, что все они являлись животными, пусть хищниками, но живыми существами. Поэтому он наносил всего один удар и бежал дальше, его целью было замедлить, а желательно отпугнуть, не больше. Странностью было то, что нападавших так много, никогда прежде звери не объявляли на него такую охоту.

На рассвете он едва переставлял ноги. Очень хотелось упасть и просто лежать, но Вик заставил себя добрести до небольшого городка, отыскать постоялый двор и снять комнату. Хозяин долго и с сомнением смотрел на запылённого путника, явившегося пешком и без вещей. Золотая монета решила все разногласия, возникшее в мозгу трактирщика, в пользу Вика и ему был вручён ключ от лучшей комнаты на втором этаже.

Вистолец без сожаления проспал полдня. Когда спустился вниз, в зале не наблюдалось ни одного посетителя. Трактирщик молча подал ему заказанный обед, окинул настороженным взглядом и куда-то ушёл. Вик невольно огляделся, здесь стояли большие, добротные столы, рассчитанные человек на десять. На всех столешнях лежал толстый слой пыли. Давно не метёный пол был покрыт все возможным мусором, взгляд зацепился за грязные занавески на окнах, разбитый цветочный горшок и засохшее растение, съёжившееся среди черепков. Вистолец прислушался, пытаясь определить количество человек, находящихся в доме. Ответом ему была звенящая тишину.

Вик быстро прошёл за стойку бара и обнаружил там такое же запустение, на полках вместо посуды и бутылок лежали осколки, на полу валялись какие-то тряпки. Рядом располагалась приоткрытая дверь на кухню, сквозь широкую щель были видны не разожжённые плиты и пустые столы для готовки.

Он невольно поёжился, совершенно не понимая происходящего, и вернулся в зал, единственным доказательством присутствия здесь хотя бы одного человека было поданное ему блюдо. Вик поднял тарелку, понюхал еду и поморщился. Жареное мясо имело едва уловимый запах гнили. Будь он обычным человеком, наверное бы этого не заметил. Желание обедать сразу пропало. Вместо этого появилась почти паническая потребность покинуть данное заведение, что Вик и сделал.

Городок встретил его гулкой, звенящей тишиной. Жители куда-то попрятались, улицы были совершенно пусты.

Вик попытался вслушиваться в пространство, втягивал носом воздух, но при свете дня его способности были почти человеческими. Это раздражало и злило. Он одёргивал себя, понимая, что слишком быстро привык быть не человеком. А ведь до полнолуния было ещё ох как далеко. Он быстро зашагал по улице.

Следующие неприятности настигли его на выходе из Миста, как назывался этот городок, расположенный на границе Тинасы. У ворот дежурили два стражника. Ощущение что что-то не так появилось, как только он завидел их застывшие, вытянутые фигуры. Подходить ближе совершенно расхотелось, но другого пути не было. В распахнутых воротах виднелась убегающая вдаль дорога. Совершенно пустая дорога.

Вистолец ещё раз огляделся и, предусмотрительно вытащив из ножен меч, быстро пошёл вперёд. Стражники не шелохнулись, на бледных лицах поблёскивали вытаращенные глаза. Взгляд был неподвижным и испуганным, с проблесками затухающей жизни и в тоже время уже мёртвым. Оба подняли оружие, как только Вик очутился между ними. Тяжёлые двуручные мечи с огромной скоростью одновременно начали опускаться на голову жертвы. Жертва с такой же нечеловеческой скоростью успела вскинуть собственное оружие, подставляя его под скрестившиеся клинки, и метнулась мимо стражников.

Мечи протяжно звякнули, до конца проделав начатое движение, и рубанули по земле. Стражники мгновенно повернулись, шагнули за Виком, вистолец попятился, потом опомнился и, развернувшись, проскочил в ворота. Стражники замерли у невидимой черты отделяющей город от дороги. На искажённых гримасами злобы лицах уже не было ничего человеческого.

— Да что ж такое-то? — пробормотал Вик и завертел головой, обозревая окрестности. Здесь уже была территория Тинасы. Вдаль через луга тянулась хорошо наезженная дорога, чуть в стороне темнел густой, зелёный лес. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая землю золотисто-красными лучами. Было тихо, слишком тихо даже для обострённого слуха оборотня.

Вик ещё раз глянул на стражников, не спускавших с него взгляда, и зашагал к лесу. Он подходил к деревьям, когда почва под ногами ощутимо дрогнула. Послышался протяжный хлопок, словно разорвалось нечто огромное, вистолец вздрогнул, оглянулся и ничего не увидел. Он ускорил шаг, потом побежал, ощущая, как за спиной нагревается гудящий воздух. Гул нарастал с каждым мгновеньем, пока не превратился в топот множества ног и сливающееся в гудение постукивание.

Лес встретил его настороженной тишиной, непонятные звуки остались за его пределами, а здесь царила пустота. Пустота между деревьями, между каждой травинкой, между каждым листом, словно они существовали совсем в другом мире. Вик начал озираться, в сердце закралась паника. Больше всего пугало непонимание происходящего. В Реете тоже не было жизни, там сама земля мёртвая, а здесь мёртвым казался воздух.

Вик в несколько огромных прыжков пересёк небольшую рощу, а в саму чащу углубляться не стал, выбрался обратно под открытое небо. Слух сразу вычленил навязчивый гул, мгновенно переместившийся в его сторону и начавший быстро приближаться. Парень решил не дожидаться возможности увидеть воочию источник этого звука, рассудив, что тогда может стать слишком поздно. Да и не любопытный он вовсе. Развернувшись, он насколько мог быстро побежал вдоль границы леса.

Вечерние сумерки добавили сил, а ночная тьма позволила перейти на огромные прыжки. Вик почти летел, лишь на мгновения соприкасаясь с землей, чтобы упруго оттолкнуться и вновь взмыть в воздух. Он любил ночь, с упоением вслушивался в её звуки и наслаждался той свободой, что открывалась с каждым движением бурлящих невероятной силой мышц. Ему нравился и погружённый во тьму лес и бескрайние просторы лугов, над которыми так хорошо виден летящий среди россыпи звёзд серп месяца.

Нравились. Раньше. Не здесь, ни в этом, погружённом в мёртвую тишину мире….

Ноги несли тело к цели, отмеряя исчезающее за спиной расстояние, а сердце всё больше замирало от сдавливающей со всех сторон паники. А ещё он знал, что его преследователи не отстали, и странный гул, оставшийся для слуха лишь на грани восприятия, продолжает следовать попятам за выбранной жертвой.

Неожиданно Вик понял, что очень боится рассвета. Ночь закончится, а вместе с ней исчезнут сила и скорость, оставив его уставшим и слабым наедине с неведомым врагом. Он глухо рыкнул, понимая, что от этого никуда не деться, вместе со страхом в сердце проснулась злоба. Захотелось остановиться и встретиться с опасностью лицом к лицу. Пока ещё не поздно, пока ещё ночная тьма позволяет дать противнику достойный отпор.

Но Вик не остановился, ноздри уже улавливали запах камня и стали, запах древесины, обработанные руками людей. Он лишь попытался бежать ещё быстрее, не особо надеясь, что город станет для него спасением.

Высокие, сложенные из массивных валунов стены открылись взгляду перед самым рассветом. Даже не доставая карты Вик уже знал, что видит перед собой свою цель — Керонт, столицу Тинасы. Только у этого города взлетали ввысь такие острые как пики зубцы крепостных башен, только этот город высился на огромном холме, окружённый глубоким рвом заполненным водой, только в этот город вёл единственный откидной мост, сейчас надёжно поднятый на ночь. Керонт обезопасил себя так, как никакой другой город.

Вистолец невольно остановился, заставив себя зайти за крайние деревья леса. Перед взглядом была неширокая полоса совершенно ровного пустого пространства луга. Дальше провал глубокого рва и взлетающие ввысь стены.

Солнечные лучи нехотя ползли по серым камням, окрашивая их в более светлые тона и разгоняя тьму предрассветных сумерек. Вик невольно скрипнул зубами. Задание всё больше и больше казалось невыполнимым. Сейчас оставалось только ждать, когда опуститься откидной мост через ров и можно будет войти в город как обычному путнику. А дальше…, что делать дальше он представлял весьма смутно. До этого дальше ещё тоже нужно было дожить.

Противников он даже не услышал, а почувствовал, как за спиной движется воздух, рассекаемый клинками. Не оборачиваясь, он скользнул за ствол ближайшего дерева и только тогда слух уловил звук ударов соприкоснувшихся с корой мечей. Вик метнулся дальше, на ходу выхватывая собственное оружие, а в спину уже летела смертоносная сталь лезвий. Он тихо охнул, понимая, что оказался недостаточно быстрым, кожу обожгло огнём боли, из глубокого пореза под левой лопаткой мгновенно заструились хорошо ощутимые ручейки крови. Вистолец резко развернулся, принимая на свой клинок удары сразу двоих противников, ещё трое заходили ему с боков. И едва не закрыл глаза, увидев их лица.

Он чисто машинально отражал удары, все движения были выверенными и отточенными в долгих тренировках с лучшими учителями Вистольцы. Он старался ни о чём не думать, не поддаваться паническому чувству безысходности, не смотреть в сверкающие красными отблесками глаза, не замечать полуистлевшую плоть, кусками облезающую с неприкрытых одеждой участков тел, не воспринимать исходивший от противников запах смерти.

Лес словно ожил и наполнил воздух громким шелестом листьев, слишком холодный ветер обжёг горящее лицо. В какой-то момент Вик понял, что ему не выиграть этот бой, его противники не знали усталости, не знали страха, не знали, что значит остановиться. Их единственной задачей было уничтожить выбранную цель.

Живую цель, с каждым мгновением теряющую свои способности быть быстрым и нечеловечески ловким, всё больше устающую и задыхающуюся от возрастающего темпа боя.

Он спиной вперёд шагнул из под крон деревьев к лугу, скользнул с небольшого пригорка и очутился на открытой, хорошо простреливаемой полосе пустого пространства. В сердце ещё жила слабая надежда, что стражники на стенах, увидев его чудовищных противников, поддержат его выстрелами из арбалетов, а может быть направят на подмогу отряд воинов. Но вот разум сразу отвергал эту надежду, за острыми зубцами стен не наблюдалось не единого движения.

Вик почти задыхаясь отразил несколько выпадов, отпрыгнул назад и, развернувшись, побежал. Позади нарастающим гулом дрогнула земля, его противники перемещались на четырёх конечностях, обрушиваясь на почву луга тяжёлыми прыжками. Вистолец разогнался насколько ещё позволяли его исчезающие способности и, достигнув края рва, прыгнул вперёд.

Снизу дохнуло жаром, тело сжалось от запоздалого чувства страха, но было уже поздно. Лишь вцепившись руками в камни стены на другой стороне рва, Вик позволил себе оглянуться. Далеко под ногами вовсе не плескалась тёмная застоявшаяся вода, да и рва как такового не было, вместо него вокруг города пролегал глубокий, дышащий жаром разлом.

Вик скрипнул зубами, с трудом отыскал между плотно подогнанными друг к другу камнями место для пальцев и подтянул своё тело вверх. Мгновенно напомнила о себе рана на спине, стегнув по мышцам парализующей болью. Он едва не сорвался, замер на месте, удерживаясь за камни кончиками пальцев и очень сожалея, что не имеет таких же когтей как у Ярси. С неимоверным усилием удалось повернуть голову и оглянуться на преследователей. Те неровными скачущими силуэтами переминались на другой стороне рва, и это было единственной радостью.

Опора для ног нашлась, когда он почти начал соскальзывать вниз, пальцы окончательно онемели и не желали цепляться за камни. Вик глухо застонал, на мгновение закрыл глаза и заставил себя вновь шарить ладонями по стене, вонзать в узкие щели самые кончики пальцев и двигаться вверх.

Этот подъём показался ему бесконечным, почти не веря, что пальцы вместо гладких камней ухватились за надёжную опору, он с хрипом перевалился через край и настороженно замер на узкой каменной дорожке, служившей часовым для обхода. Перед его расплывающимся от усталости взглядом предстал город Керонт.

Вик опустился на корточки и до боли сжал руками каменный выступ. Город не спал, ещё бледные солнечные лучи расцвечивали лабиринт каменных улиц, заполненных толпами людей. В глаза бросались обычные горожане, целенаправленно спешащие в сторону ворот и покачивающиеся, пока ещё медленные фигуры, двигающиеся в том же направлении. Даже с такой высоты ему показалось, что он чувствует приторный, сладковатый запах разлагающейся плоти. Им нужно не так уж много чтобы набраться сил и стать быстрыми и неуязвимыми. Всего лишь мясо и кровь живых, которых так много в этом городе.

Он в каком-то оцепенении наблюдал, как то-тут то-там взламывается покрытие тротуаров, как летят в стороны камни, а на поверхность выбираются всё новые и новые корявые, неуклюжие фигуры, как встают на ноги и бредут вперёд, движимые единственным инстинктом. На звук, на запах живых. А перед закрытыми воротами постепенно собирается огромная толпа людей. Они пока не понимают, чем им это грозит и ждут, что их защитят стражники.

Вик осторожно поднялся и подошёл чуть ближе, отсюда он смог разглядеть, что несколько человек в форме солдат пытаются справиться с механизмом, опускающим откидной мост, но было похоже, что с ним не всё в порядке. Солдаты изо всех сил толкали поворотное колесо, которое никак не хотело сдвигаться с места. Ближайшие к ним люди нервничали, что-то кричали. Постепенно паника передавалась остальной толпе.

По стене вдруг прошла едва заметная дрожь, Вик быстро оглянулся, охватывая взглядом пространство. Где-то в центре города к небу взметнулось почти невидимое пламя, а вместе с ним в воздух взлетела серая пыль, в которую превратился великолепный дворец, ещё недавно возвышающийся над всеми зданиями. Пламя вспыхнуло и погасло, оставляя после себя пустоту и облако крошева, несколько мгновений висящее на месте главного здания Керонта. А потом опало и оно.

Почему-то именно вид исчезающего дворца заставил его сердце сжаться от болезненного приступа страха, даже мертвецы были более реальными, чем это поглощающее пустотой пламя. В пространство лилось нечто незримое, ощущаемое на уровне подсознания, словно в голове поселились колючие иглы и давящей паутиной впились в мозг.

Вик глухо застонал, заставляя себя удерживаться на ногах. Внизу постепенно нарастал крик тысячи голосов, а шатающиеся фигуры вдруг обрели большую уверенность в движениях и зашагали быстрее.

— Ярси, — он всё же опустился на колени, чувствуя, как из носа закапала кровь, виски сдавило колючей болью. — Ты видишь…?

Перед взглядом мелькнула серебряная тень и неожиданно стало легче, вместо давящих игл в голове зазвучал хорошо различимый знакомый голос.

— Уходи!

3

Дорожка на верху стены извивалась узкой полосой, к счастью довольно высокие зубцы не давали сорваться вниз и позволяли бежать не задумываясь о равновесии. Вик почти проскочил мимо сторожевой башни с узкой лестницей ведущей в город, когда слуха достиг отчаянный крик. Вистолец сделал ещё несколько шагов, прекрасно понимая, что этот крик означает и, поморщившись, остановился. Там внизу был свой кошмар, в который не было никакого смысла вмешиваться. Он чуть помедлил и, схватившись за ближайший зубец рукой, свесился вниз, пытаясь разглядеть происходящее.

Наверное, будь это кто-нибудь другой, он не сорвался бы бегом по лестнице, не помчался бы вниз, перепрыгивая через несколько ступеней за раз, задыхаясь от панического чувства, что не успеет. Меч слегка подрагивал в пальцах, а перед глазами стояла увиденная картина — куча костлявых фигур копошатся над распростёртыми телами двоих мужчин, в стороны тянуться конечности жертв, с хрустом выламываются из суставов, с остервенением разрываются на части. Трещат кости, лопается распарываемая кожа и вибрирует на самой высокой тональности детский крик.

Женщина не кричала, она загородила своим телом троих детей и неуклюже пыталась отбиваться подобранным посохом. Мертвецу было всё равно, что на его голову с яростью опускается тяжёлое навершие, он продолжал целенаправленно двигаться вперёд, вытянув скрюченные пальцы в сторону намеченных жертв. Ещё трое торопливо приближались из переулка, зажимая людей в угол между стеной дома и каменной оградой.

Уже почти спустившись Вик налетел на поднимающегося навстречу мертвеца. Он выругался, отскочил назад и увернувшись от ловящих его костяных пальцев пнул того в голову. Ходячий труп откинуло вниз по лестнице. Вистолец не останавливаясь перепрыгнул через катящееся тело и бросился дальше.

На улице города он лишь мельком глянул на довольно быстро бредущие покачивающиеся фигуры и кинулся в виденный со стены переулок.

Тела мужчин уже разорвали и быстро вгрызались в оторванные куски плоти. Парень проскочил мимо пирующих мертвецов, краем глаз заметив, как поднимаются головы, как поворачиваются в его сторону безжизненные лица с окровавленными ртами, как начинается всеобщее движение за новой целью.

Он мысленно обозвал себя идиотом, был реальный шанс не только погибнуть самому, но и не успеть спасти женщину с детьми. Парень попытался бежать быстрее, подстёгивал не замолкающий крик, а это значило, что они ещё были живы. Хоть кто-то.

Мертвец вцепился ей в плечо, по щекам довольно молодой женщины катились слёзы, в широко раскрытых глазах плескалась боль перемешанная с ужасом. Выпавший из её пальцев посох подобрал подросток и пытался им оттолкнуть полуистлевший труп от жертвы.

Вик, хорошо помня о бесполезности собственного оружия, рубанул мертвеца под колени. Сталь рассекла остатки плоти и раскрошила кости. Он, что есть силы, нанёс новый удар и вновь по ногам. Монстр глухо рыкнул и начал падать, увлекая за собой девушку. Стараясь не задеть её, вистолец прошёлся клинком по шее мертвеца и пинком оттолкнул обезглавленное тело. Потом поймал повалившуюся на землю женщину, голова так и продолжала висеть у неё на плече, не разжав челюстей.

Рядом с отчаяньем прыгал подросток, пытался сбить голову посохом. Вик успел заметить, как за его спиной качнулась дёргающаяся фигура. Он схватил парня за руку и отбросил его к ограде к двум другим детям — девочкам лет шести. Мальчишка судорожно всхлипнул, врезавшись в каменную стену и тут же вскочил, загораживая собой девчонок.

Вистолец лишь присвистнул, разглядев приблизившегося к ним мертвеца, это был огромный мужчина, одетый в форму стражника Тинасы. Его тело ещё совсем не затронуло тление, лишь в нескольких местах в глубоких рваных ранах проглядывали кости и внутренности. Бледное лицо казалось почти живым, и если бы не пустой остекленевший взгляд его можно было бы принять просто за раненого.

Вик машинально вонзил меч в незащищённую грудь и едва успел его выдернуть, когда мертвец, не обратив внимания на удар, уверенно шагнул ближе. Парень отскочил, одна рука была занята потерявшей сознание женщиной. Он обхватил её за талию и волочил за собой. Отрубленная голова так и висела у неё на плече, но заниматься этим было некогда.

Вслед за громилой в форме стражника пришагали ещё двое, а за ними по переулку топала целая толпа ходячих трупов. Вик успел окинуть эту картину одним взглядом и понял, что отбиваться бесполезно, единственный выход — бежать. Он, конечно, ещё надеялся, что удастся подняться обратно на стену, но для этого придётся поискать другую дорогу. Лестницу, по которой он спустился, уже давно перегородила вереница мертвецов.

Подросток и две девчушки быстро пятились подталкиваемые нежданным спасителем, сам Вик тащил на себе женщину и внимательно следил за противниками, всё увеличивающими скорость. Переулок был довольно узким, а куда он ведёт оставалось неизвестным.

Распахнувшая сбоку створка ворот едва не сшибла одну из девчонок с ног, та вскрикнула и запоздало отскочила. Скрюченные пальцы, заканчивающиеся голыми костями, схватили её за руку и потащили в проём открывшегося входа.

Вистолец и сам не понял откуда взялась скорость сделать этот явно не человеческий прыжок. Не выпуская женщины, он мгновенно очутился рядом с воротами и рубанул мечом по костлявому запястью. И лишь потом понял, что оттаскиваемая подростком девчонка не просто с ужасом кричит, она пытается схватить его за одежду и увлечь за собой — прочь от ворот. Он и сам уже сделал этот шаг, обернуться и увидеть — что там в полумраке чужого двора, времени не было. Собой он заслонил свою не приходящую в сознание ношу, всем своим существом чувствуя, как сбоку движется вспарываемый в броске чьим-то телом воздух. На предплечье ледяными тисками сомкнулось нечто холодное и острое и сразу обожгло рвущей болью.

Вик невольно вскрикнул, пальцы едва не выпустили меч. Перед взглядом мелькнули серебряные искры. Шаг, поворот, в глубине двора вырисовывается множество качающихся фигур. Искры продолжают заслонять взгляд, жгучими огоньками впиваются в сознание, мешают смотреть…. Мешают оступиться и упасть на землю прямо сейчас, потому что по телу с огромной скоростью разливается ледяная волна слабости, сковывает мышцы, заставляет подогнуться колени, впивается в мозг настойчивым приказом не двигаться, не сопротивляться.

Он всё же отскочил от зловещего проёма, а вслед за ним потянулся вцепившийся ему в руку зубами мертвец. Вистолец быстро глянул на детей, увидел их расширенные от ужаса глаза, выпустил женщину и, когда она повалилась на камни дороги, перехватил меч здоровой рукой. Он воткнул клинок прямо в голову вгрызающемуся в его предплечье монстру. Снёс большую часть лица, отделив жующие челюсти от остального тела, потом отрубил вцепившиеся ему в одежду руки и вновь отскочил.

Мертвец покачнулся, голова без лица продолжала поворачиваться вслед за упущенной жертвой. Вик с отвращением отцепил от себя обрубки кистей и бросил их на дорогу. Потом прикусил губу и резанул себя по руке, отделяя от кожи зубы мертвеца. В глазах на мгновенье потемнело, он едва не упал, но пересилив себя, вновь подхватил с земли женщину и на подгибающихся ногах двинулся по переулку.

Сбоку подскочил подросток, поддержал женщину с другой стороны. Стало немного легче, но теперь под ногами начали путаться девчонки, судорожно вцепившиеся в его одежду, когда их руки выпустил парень.

— Надо уйти с улицы, — прохрипел Вик.

— Куда? — отозвался подросток.

— Зайти в дом.

— Ага, мы мимо одного как раз прошли — того, у которого двор с мертвецами. Они тоже, кстати, решили за нами прогуляться. Вместе со всеми.

— Ну, предлагай свой вариант, шутник, — Вик невольно усмехнулся. — А то лично я со здешними окрестностями не знаком.

— Можно на крышу залезть, — быстро нашёлся парень.

— Как?

— Ты высокий, подсадишь нас. А потом мы тебя затащим.

— Угу, — вистолец невольно смерил взглядом расстояние до крыши ближайшего дома и обнаружил, что тот двухэтажный, как и большинство остальных зданий этого города. — Я вот только летать не умею, и сил сейчас нет, чтобы вас вверх закидывать.

— Ну-у, тогда, — парень споткнулся и едва не упал, увлекая за собой всю компанию. Могучим телосложением он не отличался и было видно, что ему даже вдвоём с Виком такой груз тащить тяжело.

— Всё, — отрезал вистолец. — Нам сюда.

Он решительно толкнул всех к открытой калитке дома, который до этого разглядывал. Быстро заглянул в неширокий двор и не обнаружил не единого постороннего движения. Начавший было возражать подросток первым влетел за забор после хорошего пинка коленом. Вик навесил на него женщину, втащил за собой девочек и захлопнул калитку.

Имелась здесь и мощная щеколда, едва она вошла в пазы, как с другой стороны раздался сильный удар, потом ещё один и ещё. Весь забор ощутимо затрясся.

Вик отступил, на мгновение зажмурился, ожидая пока перед глазами перестанут плясать тёмные пятна, и вбежал по ступеням на крыльцо дома. Дверь, как и калитка, оказалась не заперта. Хозяева в большой спешке покидали свой дом. Он распахнул её, втянул носом воздух, пытаясь уловить хоть малейший запах мертвечины, по-другому осматривать дом было некогда, и вернулся обратно во двор.

Обе девчонки тихо всхлипывали и не переставая дрожали, наблюдая, как с протяжным скрипом выгибаются доски калитки. Парень, придавленный телом женщины, пытался встать с земли, но у него это плохо получалось.

— В дом, — скомандовал Вик. Он рывком поднял сначала женщину и закинул её себе на плечо, потом за шиворот парня. По пути ещё пришлось ухватить раненой рукой обеих девчонок и подтолкнуть их к лестнице. Те словно очнулись, заметили, что незнакомец несёт их мать и вновь вцепились в его курточку. Вик только тяжело вздохнул.

В просторной комнате он усадил женщину у стены, запер достаточно массивную дверь на два замка и принялся подтаскивать к ней мебель. Ему удалось придвинуть двухстворчатый шкаф, подпереть его столом и боком взгромоздить на всё это сооружение диванчик.

Потом он вдруг понял, что все предметы в комнате потеряли свои очертания, сдвинулись со своих мест и всё больше напоминают расплывчатые тени. Он пошатнулся, попытался медленно сесть на пол, но его тело решило по-другому, просто одновременно лишив все мышцы сил. Удара от падения он почти не почувствовал. Лишь слух уловил испуганный вскрик детей. Ощущение было странным, затуманенное сознание продолжало воспринимать реальность, но только сквозь какую-то пелену, словно окружающая действительность отодвинулась на расстояние от его ослабевшего тела. Вик с трудом перекатился на живот, дополз до стены, попытался с помощью опоры сесть, но не смог.

— Сейчас, — он почувствовал, как его переворачивают. — Я помогу.

Он услышал звук рвущейся ткани, потом рану накрыла тёплая ладонь и по руке разлилось покалывание. Вистолец удивлённо повернул голову в сторону сидевшего рядом парня, но увидел лишь его силуэт. Он что-то шептал, повторял одну и ту же фразу, то плавно и напевно, то резко и настойчиво, придавая голосу разные тональности.

— Ты колдун? — колючее тепло доползло до лица, мурашками защипало щёки, притронулось к глазам. Вик выдохнул, его взгляд быстро прояснялся.

— Я лекарь, — гордо ответил подросток.

— Ты идиот, ты ставни закрыл, прежде чем лечить?

Парень охнул и мгновенно вскочил, послышался торопливый топот ног, потом испуганные вскрики и грохот ставень.

Вик осторожно пошевелил рукой, обнаружил, что может двигаться, приподнялся и привалился спиной к стене. Сидя было лучше наблюдать, как мечутся по комнатам дети, пытаясь до конца сделать дом безопасным.

Он криво усмехнулся, до сих пор у него совершенно не было времени даже задуматься о том в какую историю он опять влип. Да и сейчас происходившие события особым временем на это не располагали. Наиболее сильное беспокойство, кроме топтавшихся за стенами дома мертвецов, вызывал только что произошедший с ним приступ слабости. Раны были не настолько серьёзными, чтобы беспомощно валиться с ног.

Он ещё больше разорвал рукав, пытаясь разглядеть покусанную руку. Часть кожи была довольно глубоко срезана мечом, но кое-где оставались рваные края — посиневшие края, а дальше по предплечью расползались такие же синие пятна. Кровь уже не бежала, её остановил лекарь, но регенерация и не думала начинаться. Вик невольно прикусил губу, оставалось чувство, что в ране засело что-то колючее. Он глубоко вздохнул, осторожно прикоснулся к разодранному месту на руке и сразу почувствовал под пальцами нечто твёрдое. Ему с трудом удалось сдержать крик и даже стон пока он это твёрдое выковыривал из раны. Кровотечение сразу возобновилось, но вскоре на его окровавленной ладони лежали два гнилых коричневых зуба.

— Гадость какая, — к горлу сразу подступила тошнота. — Так и заразиться чем-нибудь можно.

Он стряхнул зубы на пол и начал вставать на ноги, очень хотелось промыть рану и желательно не просто водой. Взгляд наткнулся на умывальник, вистолец как только мог быстро до него добрёл, смыл кровь и, за неимением ничего другого, долго поливал водой на предплечье. Потом обвязал рану полотенцем и оценивающе огляделся.

Дети уже справились со своей задачей и теперь стояли рядом с находившейся без сознания женщиной. В доме стало полутемно, свет пробивался сквозь узкие щели, видневшиеся между ставень. Вик напряг слух, грохот выламываемых досок уже смолк и сейчас тяжёлый, неровный топот слышался во дворе. И то, как скоро они начнут ломиться в дверь дома, оставалось лишь вопросом времени.

4

Локоны тёмно-русых волос густыми прядями падали на мертвенно-бледное лицо по-прежнему искажённое гримасой боли, словно она продолжала всё чувствовать. Грудь едва заметно вздымалась, но Вик и так знал, что женщина ещё жива. Слышал биение сердца, чувствовал запах её кожи, что щекотал ноздри едва уловимым ароматом, запах крови…. Вистолец поморщился, пытаясь отогнать наваждение, и с удивлением осознал, что уже некоторое время слышит настойчивый шелестящий шёпот: — Иди, иди, иди….

Он быстро огляделся, не совсем понимая, откуда он доносится. Находящиеся здесь же дети никак на него не реагировали. Рука машинально, как в минуту опасности, опустилась на рукоять меча. Вик настороженно замер, прислушиваясь больше к себе, чем к окружению. Ощущение было слишком странным, шёпот рассеивал внимание, подталкивая куда-то двигаться, так же как сейчас за стенами этого дома монотонно шагали тысячи безвольных существ.

— Иди, иди, иди….

Шёпот плыл на грани восприятия, едва касаясь его слуха, едва задевая сознание, как будто чей-то подслушанный приказ, пока ещё не предназначенный для него…. Он с силой потёр лицо, очень хотелось зарычать от злости, ему даже показалось, что во рту начинают мешать удлиняющиеся клыки. Не сейчас.

Вик с трудом заставил себя успокоиться и чтобы отвлечься сосредоточился на детях. Скудное освещение не мешало его обострённому зрению отметить, что они совершенно не похожи на женщину, но зато очень похожи друг на друга. У девчонок вьющиеся золотистые волосы, голубые глаза и одинаковые черты лиц — блезняшки. Парень болезненно худой, тоже золотоволосый, в светлых глазах мелькают непонятные искорки, как это часто бывает у начинающих колдунов ещё плохо контролирующих свои способности.

Они топтались на одном месте, переглядывались, не зная, что делать, как помочь. Трогать страшную голову никто не решался. Та продолжала иногда шевелиться, двигала челюстями, но не разжимала, оставаясь висеть на плече истекающей кровью жертвы.

Вик решительно шагнул ближе и присел рядом с женщиной на колени. В его сторону во впавших глазницах сразу шевельнулись иссушённые белки глаз без зрачков, сквозь стиснутые зубы прорвался угрожающий хрип.

— Ну что, лекарь, — продолжая рассматривать полу облезший от кожи череп с клочками ещё держащихся кое-где волос, поинтересовался вистолец. — Как будешь лечить?

— Лечить? — парень заметно вздрогнул. — Это? Но-но….

— Это у тебя есть меч, — подала голос одна из девчонок. — Эту башку сначала срезать надо.

— Не, она Лирте слишком глубоко в кожу вгрызлась, — заявила вторая, бесстрашно выглядывая из-за Вика. — Так он ей полплеча отрежет.

— Она вам не мать? — решил уточнить вистолец.

— Нет, она мачеха, но всё равно жалко, — они обе начали всхлипывать. — Лирта хорошая. Её надо спасти!

Вик вздохнул. — Предложения есть? — он глянул на лекаря, тот мелко дрожал, обхватив себя руками.

— Ну, чисто теоретически, на мертвецов должно действовать серебро, — выдал подросток. — Я где-то читал об этом.

— Чисто теоретически — да, — согласился Вик, вспоминая как это самое серебро ещё при жизни начало весьма ощутимо жечь ему кожу. — Ладно, аккуратненько обходим дом и ищем серебро. Держитесь все вместе. А я с Лиртой побуду.

Дети послушно развернулись и группой двинулись в сторону кухни, вскоре оттуда донёсся грохот выдвигаемых ящиков и звон посуды. Потом было что-то высыпано, разлито, с криком опрокинуто и в довершение порвано.

Вик привалился спиной к стене и спокойно вслушивался в этот шум, стараясь одновременно контролировать звуки и за стеной дома. Сейчас топот доносился уже и с другой стороны здания. В голову вдруг пришла мысль, что здесь может быть ещё одна входная дверь — задняя. Он мгновенно сорвался с места и понёсся по тёмному коридору. Тот сделал несколько поворотов, Вик проскочил мимо двух дверей в просторные комнаты и очутился перед кладовкой.

Взгляду предстало нагромождение из кроватей, тумбочек и стульев, подпирающих довольно хлипкую дверцу. С той её стороны слушались тяжёлые шаги, шебуршание и грохот роняемых предметов. Вистолец замер, втянул носом воздух и уловил едва чувствуемый запах мёртвого тела, как будто данный ходячий труп таковым стал совсем недавно.

Вик медленно отступил, не спуская взгляда с кажущейся слишком тонкой дверцы и вслушиваясь в неровные, топчущиеся шаги мертвеца. Только бы не привлечь внимания, не разбудить жажду к действиям в этом поднятом не понятной силой безжизненном теле.

Некромантия существовала всегда, но колдунов, специализирующихся в таком не совсем казалось бы нужном для живых деле, было очень мало. Они становились изгоями, жили вдали от людей. Их сторонились, побаивались, но не считали злом. Иногда даже обращались за помощью, когда на погостах становилось не спокойно. Умелый некромант мог не только поднять трупы, но и так же легко упокоить вдруг решивших прогуляться уже не живых родственников некоторых из селян. Вик слышал много таких историй. Не успел человек доделать что-то слишком важное при жизни, вот и не лежится ему в земле, встаёт и идёт себе обратно домой. И хорошо, если с мирными намерениями, а бывало по-разному, для мертвецов любые преграды не имеют значения, у них одна цель, ради которой они восстали. Говорили, что чаще всего такое происходило вблизи границы Рееты, потому и так много в округе покинутых селений и брошенных домов.

Но здесь, в этом городе и во всей Тинасе…. Ради чего они выбираются из глубин земли, взламывают уложенное руками людей покрытие дорог и беспрепятственно шагают по улицам города? Города не строят на погостах, это не место для мёртвых, их не должно быть там внизу — под домами. Они пришли извне.

Он медленно отходил, пятился, стараясь двигаться совершенно бесшумно. Сбоку мелькнул проём входа в комнату, взгляд уловил яркую полосу солнечного света, пробивающуюся между слишком широко открытых створок ставень. Вик мысленно выругался и быстро шагнул в комнату. Похоже, дети в эту часть дома не заглядывали. Ставни прикрыли хозяева, но не заперли, и сейчас они медленно двигались под порывами ветра.

Вистолец предусмотрительно вытащил из ножен меч и замер посреди просторного помещения. Похоже, это была чья-то спальня, у одной из стен стояла кровать, у другой диванчик и шкаф. Кругом разбросанные вещи, сорванный полог, откинутое и скомканное одеяло, на простыне видны длинные рваные полосы. И пятна крови — алеющие на постельном белье, застывшие багровыми лужами у кровати.

Он окинул всё это одним взглядом. Прислушиваться мешал возившийся в кладовке мертвец, взгляд то и дело возвращался к двигающимся створкам, пытаясь уловить за ними малейшее движение.

Вик поморщился и быстро скользнул к окну. Его последний шаг совпал с появлением на подоконнике пальцев. Он вздрогнул и едва не рубанул по ним мечом, остановиться заставил лишь их вид — вполне человеческий, без каких либо повреждений кожи. Вистолец вновь замер, пальцы цепко держались за проём окна и больше не двигались.

Умом он понимал, что по ту сторону дома не может быть никого живого, и единственным его желанием было закрыть створки. Но меч почему-то предательски подрагивал в руке, он привык действовать быстро, мгновенно принимать решения, но для этого нужно было понимать действительность. А эти тонкие, хрупкие пальцы могли принадлежать только ребёнку. Или молоденькой девушке.

Вик потёр свободной рукой лоб, мимолётно подумал, что стал слишком часто это делать, в голове навязчивым шумом продолжал висеть уже не разборчивый шёпот. Окинул взглядом вид из окна, увидел множество ломящихся от созревших плодов деревьев — небольшой сад за домом, и осторожно высунулся наружу.

Это действительно была девушка, окна здесь располагались довольно высоко, она дотянулась руками до подоконника и так и висела, не в силах залезть дальше. На Вика вполне осмысленно взглянули огромные голубые глаза, слегка бледные губы разошлись в облегчённой улыбке. Она попыталась что-то произнести, но закашлялась, тело странно вздрогнуло. Девушка с трудом пересилила охвативший её приступ, вновь с мольбой посмотрела на вистольца.

Налетевший ветер приподнял пряди её золотистых волос, открывая взгляду рваную рану, ещё сочащуюся кровью, с боку на шее. Вик уже протянул руку, чтобы втащить её в дом, когда тело незнакомки вновь задрожало, в голубых глазах заплескался ужас. Она выгнулась, отпустила подоконник и упала на траву. Парень решительно схватился за проём окна, собираясь выпрыгнуть наружу. И остановился, увидев её взгляд.

Девушка лежала на спине, смотрела на Вика. Она медленно покачала головой, голубые глаза быстро закатывались, выворачивались белками, из глазниц покатились капельки крови. Как слёзы. Сквозь стиснутые губы вырвался хрип. По щекам разбежались синеватые прожилки, делая мертвенно-бледную кожу жуткого неживого цвета. Тело молоденькой девушки, почти ребёнка, ещё некоторое время сотрясалось судорогами, а потом затихло.

Он больше не слышал биения сердца в её груди, не чувствовал запаха живого человека. В ней поселилась пустота, готовая принять иною сущность. Странные мысли. Почему? Он в оцепенение смотрел на мёртвую незнакомку, её рана только выглядела страшно, но была не глубокой и не угрожала её жизни. Почему она умерла?

Тёплый ветерок порывами бил в его лицо, качал согнувшиеся от тяжёлых плодов ветви деревьев и трепал золотистые локоны волос лежащей на земле девушки. Вик застывшим взглядом смотрел в её лицо, а в голове засела единственная безнадёжная мысль — так не должно быть!

Пальцы трупа, загребая и вырывая траву из земли, вдруг резко сжались. Вистолец вздрогнул. Голова девушки рывком повернулась в его сторону, мёртвые глаза уставились пустым неподвижным взглядом. Он медленно отодвинулся от окна, непонимающе продолжая наблюдать, как мёртвое тело резкими судорожными движениями начинает неловко подниматься с земли и вставать на ноги.

Его руки быстро закрыли ставни, накинули массивный крючок. А перед глазами продолжала стоять картина залитых солнечным светом деревьев увешанных сочными плодами и дёргающееся в судорогах существо, несколько долгих мгновений назад бывшее живым человеком. Так не должно быть?

Он вставил меч в ножны и двинулся к выходу из комнаты, но обострённый слух уловил и долгий протяжный хрип под окном, и скрежетание ногтей царапающих сначала стену дома, а потом закрытые ставни. Долго царапающих, словно это существо всё ещё пыталось выполнить желание девушки — попасть в этот дом.

В коридоре он вновь глянул на закрытую дверь кладовки и задумался, а как здесь очутился этот мертвец? Оставалось лишь предполагать, что, скорее всего, он жил в этом доме, был членом их семьи. По какой-то причине умер, а потом убитые горем родственники обнаружили, что он вновь начал шевелиться и, заподозрив неладное, заперли его в этой кладовке, а сами в спешке покинули дом. Скорее всего….

Вик стиснул зубы, на несколько долгих мгновений где-то в груди поселился ледяной шар боли, жутким холодом сбивая ритм сердца, словно ужас происходящего только сейчас стал настолько явно осознаваемым. Коснулся разума, заставляя понять, что вокруг происходит нечто слишком выбивающееся за грани привычного, за грани той реальности, в которой существовал весь этот мир. Когда-то таким кошмаром стала Реета, а сейчас…. Что происходит сейчас?

Тех старых, уже давно лежащих в земле мертвецов кто-то поднял, но ведь ходячими трупами становятся и обычные люди — жители этого города и его окрестностей. Вик вновь потёр лоб, потом прикоснулся к ране на руке и вздрогнул. В Реете в нежить превращается тот, кого укусили, здесь же нет особого превращения, всё происходит быстро и с беспощадной неизбежностью — они умирают, а потом сразу встают уже другими существами. Но рана всё же должна быть нанесена?

Вик постарался отогнать эту мысль, почему-то именно сейчас совершенно не хотелось думать о собственном будущем, не хотелось его осознавать. Это страшно. Возможно, он ошибается, возможно, причина в другом. Окружающая действительность и так была до кошмара ужасной, но знать, что тебя уже точно постигнет та же участь….

Он осторожно прошёл по коридору, заглянул в соседнюю комнату, створки ставень здесь были прикрыты и он лишь накинул на них крючки. Потом вернулся к входной двери. На полу вокруг Лирты были расставлены несколько горящих свечей, в их свете сверкали лежащие рядом с её телом серебряные столовые приборы. Это были ложки и вилки, ножей среди них Вик не увидел. Дети с тревогой озирались, в их глазах читалась растерянность. При виде Вика все радостно заулыбались.

— Куда ты пропал? — воскликнула одна из девчушек. — Мы вот что нашли!

Вик кивнул, подошёл ближе и присел на одно колено за кругом свечей. Даже не дотрагиваясь, он чувствовал, как от серебряных предметов исходит вполне осязаемая энергия — колючая, наполненная убийственной мощью.

— Замечательно, — он посмотрел на подростка. — Давай приступай.

— Я? — тот даже попятился. — Но здесь работа больше для воина, а не для лекаря. Вот когда отцепишь голову, тогда я уже и смогу ей помочь.

— Вот так значит?.. — Вик задумался, хвататься руками за серебро он не собирался, не мог, а ещё один взгляд на парня подтвердил, что тот просто не способен ничего в этом направлении сделать. Его лицо и так было бледно-зелёным, он зажимал рот ладонью, стараясь сдержать позывы рвоты. — Ладно.

Вистолец быстро сходил на кухню и вернулся с полотенцем. Им он обмотал собственные пальцы и лишь тогда взял в руку одну из вилок. Даже сквозь ткань почувствовалось весьма ощутимое покалывание, но было терпимо. Он подсел поближе к женщине, выглядела она не важно, сбивчивое неровное дыхание, перемешивалось с едва слышными стонами. Вику даже показалось, что она временами приходит в сознание и с трудом сдерживает крик. Действовать нужно было быстро.

Он поднёс вилку к мёртвой голове. В глазницах сразу шевельнулись незрячие глаза, сквозь стиснутые зубы донеслось злобное шипение, переходящее в хрип. Вистолец примерился и воткнул столовый прибор в полуистлевшую щёку. Вилка неожиданно легко проткнула гнилую кожу и погрузилась вглубь рта. Реакция последовала сразу. Голова затряслась, задёргалась, но челюсти не разжала.

— Держи, — одна из девчонок протянула ему другую вилку. Вик кивнул и взял предлагаемый ему предмет. Эту он воткнул в череп в районе уха, зубья скрежетнули об кость и с хрустом застряли в слуховом отверстии. Хрип стал громче, но отцепляться от жертвы голова не собиралась. В местах соприкосновения серебряных предметов с нежитью от кожи поплыл лёгкий дымок.

Девчонки уже обе протягивали Вику по вилке. Вистолец взял очередной столовый прибор в руки и задумался, дёрганье головы только увеличивало рану женщины.

— Эй, лекарь, давай советуй куда втыкать, чтобы всё сразу закончить.

— В мозг, — мальчишка согнулся пополам и побежал в сторону кухни. Оттуда донеслись звуки рвоты.

— Сомневаюсь, что тут сохранился хоть какой-то мозг, — проворчал Вик.

— Ты только сильно не бей, а то Лирте и так больно, — заботливо произнесла одна из девочек. — Осторожнее надо.

— Угу, и как до мозга добраться сквозь кость?

— Через глаз.

— Умненький ребёнок. Тебя как зовут, крошка?

— Мила, — девочка фыркнула. — А сестру Лана. А брата Ким. А тебя?

— Вик.

Вилка вместе с глазным яблоком легко погрузилась внутрь головы, но попал ли сей предмет в мозг можно было только догадываться. Шипение стало тише, но не прекратилось.

— Попробуй ещё, — предложила Мила.

Вик глянул на девочек, те сосредоточено топтались рядом и выглядели очень заинтересованными. Никаких намёков на страх он не заметил.

— Конечно, — вистолец взял очередную вилку из рук Ланы и вдавил её в другую глазницу дёргающейся головы. Из всех отверстий вдруг повалил густой чёрный дым, а остатки кожи мгновенно обуглились. Какие либо движения прекратились, но челюсти так и не разжались, было похоже, что их свело судорогами. Шипение и хрипы тоже смолкли.

— Это всё? И что дальше? — забеспокоились дети.

— Что происходит? Ты отцепил её? — выглянул из кухни лекарь.

— Боюсь тебя разочаровать, — криво усмехнулся Вик. — Но пока ещё нет.

— Быстрее нужно, я чувствую, как ей плохо.

— Я знаю, — Вик решительно выхватил меч, одним движением вонзил его в почерневшую щёку и сразу повёл им в сторону от Лирты, разрубая голову на две части. Нижняя половинка отвалилась, а верхняя продолжала держаться на зубах. Вистолец схватился за клочок волос на макушке и дёрнул за них. Остатки мертвеца наконец-то отделились от плеча бедной женщины, Вик не глядя их куда-то отшвырнул и услышал за спиной грохот. Быстро повернувшись, он обнаружил лежащего на полу подростка, половинка головы мертвеца, с торчащими из неё серебреными вилками покоилась на его груди. Сам лекарь находился в глубоком обмороке.

— И часто с ним такое бывает? — поинтересовался Вик у девчонок.

— Не, часть мёртвой башки на него первый раз шмякнулась, — уверено заявила Мила. — А вот другие предметы иногда падают — то кастрюли с полки, то цветочный горшок с подоконника, а то и булыжник какой-нибудь прилетит и всё в Кима.

— Я про падение самого Кима, часто он так с ног валится?

— Ну, — Мила задумалась. — Иногда.

— Ясно. И как он только лекарем стал…?

— У него дар, — серьёзно произнесла Лана. — А дар не выбирают.

Вик криво усмехнулся и кивнул, потом подошёл к подростку и с пнул с него окончательно мёртвую голову. Та, звякая вилками, закатилась куда-то в тёмный угол.

Вистолец сходил на кухню, набрал кувшин воды и безжалостно вылил его на лицо Кима. Парень мгновенно очнулся, вскочил с пола и ошарашено огляделся.

— Выспался? Теперь делом займись, — Вик кивнул на слабо стонущую женщину. Ким потёр лицо руками, всклочил мокрые волосы и, слегка пошатываясь, кинулся к раненой.

Он упал рядом с ней на колени, накрыл обеими ладонями разодранное плечо и что-то зашептал.

Перед взглядом Вика сверкнула серебряная пелена, в воздухе повисло колючее напряжение, он поморщился. Парень выкладывался полностью, со всей яростью и злостью на происходящее. Со всем отчаяньем, что бушевало в его сердце. До конца.

Вистолец скрипнул зубами, так нельзя. Может быть здесь — во внешнем мире лекари и не были настолько почитаемы, как боевые маги, но он слишком хорошо помнил те битвы, что происходили под стенами городов Вистольцы. Там лекари шли в сражения наравне с воинами, но не вступали в бой. Их задачей было спасать, а не убивать и гибли они не от ран. Он сам видел, как в гуще схватки встаёт с земли окровавленный воин, но остаётся лежать худая, скорчившаяся фигура, продолжающая сжимать в руках тонкий посох, а не меч. А это значило, что лекарь слишком увлёкся, не заметил, когда вместо магической силы начал отдавать свою собственную жизнь. А может быть, он сделал это осознано, лишь бы спасти, лишь бы отодвинуть чужую смерть….

Вик подошёл к Киму и рывком оттащил его от женщины. Тот глухо вскрикнул, попытался сопротивляться, но силы были слишком неравными.

— Остановись, — шепнул Вик. — Ты уже помог.

— Она потеряла слишком много крови, — Ким упрямо мотнул головой, его руки мелко дрожали. — Ей нужна ещё сила.

— Нет, этого достаточно, — Вик чувствовал, как парня колотит озноб. Ему сейчас самому нужна была сила — чтобы согреться, чтобы прийти в себя. У него ещё слишком мало опыта, чтобы вот так бесконтрольно расходовать собственную жизненную энергию.

Вик усадил его у стены, сам опустился рядом. Может быть, это была усталость, может быть, сказывалось напряжение сегодняшнего дня, но тело охватило странно оцепенение в сочетании с разливающейся по мышцам слабостью. А перед взглядом продолжал висеть серебряный туман. Наваждение?

— Посмотрите как там Лирта, — попросил он девчонок. Они послушно подошли к женщине, Мила посветила свечой на рану, на лицо.

— Кровь уже не бежит, — сообщила она.

— Она спит, — добавила Лана.

— Хорошо, — вистолец и сам слышал её неровное, но достаточно глубокое дыхание. — Присмотрите за ней.

Сестрички согласно кивнули и уселись рядом.

Вик откинул голову на стену, пытаясь устроиться удобней и хоть немного отдохнуть. После бессонной ночи почему-то именно сейчас вдруг очень захотелось закрыть глаза и отключиться от происходящего, только вот делать этого не стоило. Его слух, продолжал ловить и шаги мертвецов за стеной, и дыхание покусанной женщины, и возившегося в кладовке восставшего трупа и даже царапанье девушки в ставни окна. Он слышал, слушал, а в голове шелестящим шёпотом неслись чьи-то слова, давили на сознание, ввинчивались в мозг, словно выгоняя собственные мысли, собственное желание что-то делать.

Вик обхватил себя руками и поёжился, озноб появился неожиданно, он едва не начал лязгать зубами от холода, а вместе с холодом проснулась злость на это состояние, на слабость, на желание спать. Нет!

— Тебе плохо? — тихо спросил Ким.

— С чего ты взял? — Вик постарался чтобы душившая его ярость не была слышна в голосе.

— Я чувствую.

Вистолец криво усмехнулся и посмотрел на лекаря. Тот сидел весь нахохлившийся, кутался в тонкую курточку и тоже дрожал.

— Ты не совсем обычный человек, — вдруг заявил парень. — Я понял это когда лечил тебя, а потом увидел, что ты не можешь прикоснуться к серебру….

— Не совсем обычный? — это было очень мягко сказано, Вик вновь усмехнулся. Да, Ким колдун, но судя по тому, что он ещё не распознал в нём оборотня, этот дар в нём только начал просыпаться.

— В тебе много всего намешено. Это странно, — голос парня дрогнул.

Теперь Вик взглянул на него уже с интересом, не такой уж он и неопытный.

— Тебе сколько лет, Ким?

— Пятнадцать.

— Извини, но выглядишь на двенадцать, я думал, что ты недавно стал магом.

— Тебе самому-то сколько лет, герой? — обиженно произнёс Ким и поднёс горящую свечу ближе к лицу чужака, разглядывая его более внимательно. Тогда на дороге он лишь успел поразиться его необычной, чуждой для их города внешности, а потом задумываться об этом стало совершенно некогда. Хватило уже того, что незнакомец сразу нашёл решение, как отцепить мертвеца от Лирты, действую мечом с кажущейся нечеловеческой точностью и скоростью. Лишь потом пришло понимание, кто именно их спас. Вистолец. Выходец из древнего, закрытого мира, чужого мира.

У него были тонкие черты лица и очень бледная кожа, что странно сочеталось с настолько тёмными глазами, что их радужка почти сливалась по цвету со зрачком. Длинные, белоснежные волосы были собраны в хвост, открывая взгляду слегка заострённые уши, что тоже предавало ему некую нечеловеческую природу. Хотя всем было известно, что вистольцы чистокровные люди. Колдуны даже утверждали, что они потомки очень могущественного народа, властвовавшего и в их мире много веков назад, а потом ушедшего искать знания в другие края.

Вот только конкретно в данном вистольце нечто нечеловеческое чувствовалось не только во внешности, было что-то ещё — иное. Слишком иное, чтобы называть его человеком.

Вик отодвинулся от свечи, маленький огонёк сверкнул серебристым туманом, болью слепя слишком чувствительные глаза. Он на мгновение зажмурился и уставился в полумрак комнаты. Сколько ему лет? Он почти никогда не воспринимал себя как ребёнка, в семье он был старшим сыном, помощником родителей, на которого возлагались взрослые обязанности. В группе учеников во всём оказывался первым — в умении владеть мечом, в скорости бега, в выносливости, в выполнении обязанностей по хозяйству и в вытаскивании из беды товарищей. Он считался лидером, тем, кто часто решал чужие проблемы, разрешал споры, мирил драчунов. И оставался один. У него не было друзей, пока в их селении не появился этот странный паренёк, назвавшийся необычным именем — Ярси.

— Мне семнадцать, — нехотя проговорил Вик, хотя знал, что выглядит старше, да и чувствовал себя тоже…

5

Странно, но за всё это время он почти не вспоминал Вистольцу. Он просто знал, что где-то там — очень далеко есть дом. Потом пришло осознание, что понятие собственного дома для него теперь несколько другое. Там остался дом его родителей — их семьи, остались близкие и родные, но уже недосягаемые ему существа. Потому что была Реета — мир, который никогда его не отпустит. Никогда? Наверное, это должно было бы разрывать его сердце болью и может быть, когда-нибудь именно так и будет. Потом, когда появится время для воспоминаний, для тоски по родителям, по сёстрам, по родным местам. А сейчас была просто щемящая пустота и понимание, что этого времени может и не наступить. Никогда….

Ещё за полгода до открытия Врат в воздухе начало носиться покалывающее напряжение и не только из-за того, что просыпались великие силы, что откроют дорогу в другой мир. Одна ночь, когда вернутся ушедшие странники и уйдут в путешествие новые бродяги, решившие поискать свой путь в чужих землях. Идти или нет — каждый выбирал для себя сам. Зачем? Ответов было много. И для большинства это было любопытство. Но после долгих раздумий это большинство решало, что оберегать собственный мир является намного более важным и оставались дома. А о новостях расскажут те, кто вернутся.

Но были и избранные — их отправляли во внешний мир Старейшие. Их целью становилось получение новых знаний и опыта, они шли в свой путь для того чтобы Смотреть и Запоминать. Чтобы понимать, что происходит в граничащем мире.

Как правило, такими путниками становились воины-маги, несущее в себе почти несовместимое для одного человека сочетание способностей к колдовству и умение владеть любым оружием. Кэртен дэсо, как их называли, что с древнего языка вистольцев означало «противоречащий себе».

Их было мало, такой дар проявлялся не часто, они входили в отдельную высшую касту, но никогда не становились правителями или командирами отрядов. У них был свой путь. Путь одиночек, идущих навстречу врагу всегда в первых рядах. Они принимали на себя самые сильные удары, создавали щиты и ограждали от гибели других. Потом, когда магическая мощь истощалась, в дело вступали мечи, владение которыми являлось виртуозным. Они не использовали посохи, их оружие было из стали.

В их группе учащихся кэртен десо считали Ярси, пусть он и отказался от магии, но все знали, что она в нём есть. А его умение владеть мечом это только подтверждало. Но Ярси был чужаком, другим, не из их мира. Всегда замкнутый, погружённый в собственные невесёлые мысли и не подпускающий к себе почти никого. Кроме Вика. Иногда вистольцу начинало казаться, что Ярси живёт только ради боя, ради сражений и ради смерти. Иногда это его пугало, нельзя идти в бой для того чтобы умереть. Это неправильно.

Парень сжигал себя на тренировках, кипевшая в нём ярость заставляла отступать даже учителей. Поэтому после занятий Вик старался вытащить его куда-нибудь на луга, под лучи заходящего солнца, подальше от людей. Чтобы успокоиться, поговорить о чём-то незначительном. И забыться. Это помогало обоим. Вику нравились такие вечера. Когда можно было ни о чём не думать, не вспоминать, что где-то очень близко — за внешней стеной продолжается непрекращающаяся битва. И твоя единственная судьба встать в ряды сражающихся в ней воинов.

Их жизнь была разделена на две части: та, что продолжалась пока не закончена школа воинов, наполненная постоянными тренировками, уроками и обязанностями по хозяйству — спокойная жизнь и та, что начиналась, а часто и сразу заканчивалась после школы — Первая битва. Той второй жизни для многих просто не было, но именно к ней готовились и именно её ждали. Нельзя войти во взрослую жизнь, не побывав за стеной. Нельзя отправиться во внешний мир, не пройдя через свою Первую битву. Но эти правила существовали только для вистольцев. На чужака они не распространялись, Ярси хоть и был усыновлён верховной колдуньей, но по крови он всё равно не являлся вистольцем. Поэтому у него был выбор — участвовать или нет в Их войне. Почему-то Вик знал, что он покинет Вистольцу. В его сердце была своя война.

Это был год, когда открывались Врата, все ждали, но и Ежегодный состязаний никто не отменял. Их группа должна была в первый раз принять в них участие. А ещё через год закончится их обучение в школе и начнётся другая жизнь.

Как это было заведено, все школы объезжал Верховный Старейший, а вместе с ним его дочь Тиона. Девушке было двадцать, но она до сих пор ни с кем не связала свою судьбу. Её избранником считался Кравий — командир отряда разведчиков, говорили, что он уже не раз делал ей предложение, но она пока не отвечала согласием.

В их школе свита Старейшины появилась за пять дней до Состязаний. Сам старик лишь мельком взглянул на тренировки, покивал и отправился отдыхать. Все остальные гости задержались дольше. Длинноволосую красавицу, конечно, разглядели все учащиеся. Но её взгляд был прикован к чужаку. Ярси всегда привлекал к себе внимание — и двигался по-иному и выглядел другим. Вик только усмехнулся, когда девушка пригласила Ярси прогуляться в сад. Он решил, что его друг вляпался в неприятности.

Но чужак спокойно выдержал её интерес, Тионе оставалось лишь смириться, что он не будет участвовать в Состязаниях и, как только откроются Врата, покинет Вистольцу.

Было странным, что девушка продолжила приходить на их тренировки. Её словно что-то сюда тянуло. Будущие бойцы невольно оказывались в смятении. Под взглядом огромных, прекрасных глаз трудно сосредоточиться и не совершать ошибок. Но они очень старались. Состязания были первыми в их жизни и присутствие девушки все решили воспринимать как испытание.

Вик вообще об этом не думал, его партнёром по спаррингам чаще всего оказывался Ярси, а это заставляло выкладываться на много больше, чем он хотел. Тренировки изматывали и под вечер вгоняли в ступор, выбивая из головы все мысли. Он упустил тот момент, когда вдруг что-то изменилось.

Сначала на него как-то странно начали смотреть товарищи, потом зашептались родители, когда он возвращался на ночь домой. Подозрения появились, когда Ярси вдруг сообщил, что разговаривал с парнем Тионы — Кравием и тот предупредил, что не потерпит соперника. Вик лишь кивнул, за друга он особо не переживал, с ним как с кэртен десо даже Кравий не решился бы связываться. Но Ярси усмехнулся, в смятение ввела его фраза, что Тиону интересует вовсе не он, а другой воин из их группы. Тот, кто будет участвовать в Состязаниях. Вистолец, а не чужак.

Вик растерянно пожал плечами, не совсем понимая, кого выбрала дочь Старейшины. И вдруг только сейчас начал вспоминать, что да, девушка смотрела в сторону Ярси, но рядом с чужаком всегда находился он сам. Пусть он проигрывал кэртен десо, но в их группе он оставался лидером, тем, к чьему мнению прислушивались все остальные, к кому обращались за помощью и за советом и кто всегда выходил победителем в спаррингах с другими учащимися-вистольцами.

Слишком закрытый Ярси почти не улыбался, его взгляд оставался отстранённым и слишком холодным. Тогда как сам Вик во время тренировок чтобы разрядить атмосферу всё время подшучивал над товарищами, совершенно не задумываясь о том, что на них смотрит девушка. А иногда слышался и её смех. Почему-то эти воспоминания вызвали непонятную панику.

День Состязаний выдался накануне открытия Врат, поэтому тогда всё казалось необычным. До этого Вик присутствовал на этом мероприятии только как зритель, и сейчас все действия проносились перед глазами в каком-то тумане. Он пытался отвлечься, не думать о Тионе, сидящей в первом ряду на почётном месте, не смотреть в её сторону. Получалось плохо.

В их доме с раннего утра началась суматоха, сёстры хныкали, отец что-то втолковывал, мать почему-то всхлипывала, но Вик их почти не слышал, не воспринимал. С толку сбивало вчерашнее прощание с Ярси, Вик знал, что так будет, и всё же окончательное решение друга уйти всё равно совершенно выбило его из колеи.

Сам он не относил себя к тем, кто хочет покинуть Вистольцу, он даже не представлял, как это оставить свой дом и скитаться по совершенно неведомому миру. Ему нравилось здесь — где всё привычное и такое родное. А ещё Дом нужно было защищать. Он с раннего детства видел себя среди сражающихся за стенами Вистольцы, там, где бушует ярость, где каждый миг сравним со всей прожитой жизнью, где умирают, чтобы жили другие. Ради этого он не боялся отдать свою жизнь. А родители смирились, во всех семьях, если сын не маг, то это означало, что он будет воином и рано или поздно погибнет.

Такова судьба?

Они полночи просидели на траве, смотрели в небо и молчали. Ярси обещал, что вернётся через пять лет, но это не значило, что они смогут вновь увидеться. Совершенно не значило. Вик всё же решился и ещё раз спросил, почему он уходит, хотя раньше друг всегда избегал ответа. Ярси горько усмехнулся.

— Прошлое, — это была боль, тоска, что так и не отпустили, не смогли оставить сгорающее в схватках сознание.

Такова судьба….

А утром ругающийся отец почти силой вытолкал не выспавшегося и рассеянного сына из дома, и они всей семьёй потащили его к комплексу арены. Парень совершенно не думал о победе, в сердце была пустота и нежелание что-то делать. Азарт и ярость появились потом, когда трибуны сомкнулись гудящим гулом, когда рядом что-то выкрикивали противники, когда глашатаи объявляли о начале поединков.

А ещё он вдруг понял Ярси. Понял, что значит уйти в бой, для того чтобы забыться, не вспоминать, не воспринимать действительность. Жить ради схватки и больше ни для чего другого. Жить ради смерти, своей или противника….

Состязания не предназначены для смерти, здесь есть не только поединки, здесь определяли лучшего в скорости бега, в преодолении полосы препятствий, в стрельбе из лука. Первогодки участвовали абсолютно все, но до конца дня выдерживали лишь самые выносливые, самые крепкие. Именно они в последствие становились командирами вновь создаваемых единиц боевых подразделений. Как лучшие.

Более опытные воины сами выбирали, кто из них достоин пройти Состязания. Для них это было подтверждением их способностей, их первенства. А так же шансом взойти на более высокую ступень.

В тот день Вику казалось, что он видит себя со стороны. Всё, что нужно было делать, он делал на грани своих возможностей, а иногда и переступал эту грань. В глазах очень часто темнело, ноги подгибались от напряжения, но всё это происходила уже за финишной чертой или после окончания схватки. Сознание отстранённо отмечало тот факт, что очередное задание выполнено и нужно вновь подняться с земли и идти дальше, потому что каким-то образом до сих пор не проиграл. Словно во сне, словно это происходило не с ним.

После пяти забегов на разные дистанции, начались трёх раундовые кулачные бои. Те, кто после них ещё остались стоять на ногах, без перерыва отправились стрелять из луков. Взять лук разбитыми в кровь, трясущимися от усталости руками тоже оказалось испытанием, а попасть в мишень — подвигом.

Вик с каким-то безразличием удивился, что до сих пор может двигаться, что не потерял от перенапряжения сознания, как это было с другими новичками. Он мельком замечал их неподвижные тела, уносимые помощниками с поля, где происходили состязания. Единственной мыслью оставалось, что надо натянуть плохо поддающуюся тетиву, потом поймать взглядом расплывающуюся мишень и отправить стрелу в полёт.

Вик выдохнул, когда тетива протяжно звякнула в пятый раз — всё, завершена последняя попытка, он опустил тяжёлый лук и с трудом разжал пальцы. Оружие упало на землю, пришлось пересиливать себя, чтобы не последовать за ним. Подбежавший распорядитель постоял рядом, оценивая результат, а потом толкнул его в направлении площадки для мечников.

Вик глухо застонал, в отличие от него большинство лучников направились к трибунам — для них соревнования закончились.

Тот день тянулся бесконечно. Вечером Вик устало стоял среди своей группы, из тех, кто выдержал все испытания, осталось не более четверти новичков. Он ждал общего награждения и с безразличием воспринимал, как подходят учителя и хлопают его по плечам. Рядом такие же уставшие соревнующиеся с завистью, но улыбками уже говорили слова поздравлений. Он даже отыскал взглядом на трибунах своих родных, все улыбались — и родители, и младшие сестрёнки, махали ему руками.

Оказалось, что в своей возрастной группе он выиграл. Не совсем понимая как, но выиграл.

А потом было награждение по количеству набранных за все испытания баллов. Здесь уже не учитывался возраст.

Вик вместе со всеми отошёл к трибунам, младшие соревнующиеся никогда не попадали в эту шкалу достаточно высоко. По общему количеству набранных баллов выигрывали лишь опытные воины.

Все облегчённо расселись по лавкам, услышали, как назвали третьего из лучших — Деркон — командир пятой атакующей команды, и почти сразу трибуны взревели. Был назван второй — Кравий — командир разведчиков. Был назван тот, кто в течении предыдущих пяти лет оказывался Первым на Играх. Но сегодня он не стал победителем, значит, его вечный соперник лишь слегка ему уступающий Милт его превзошёл.

Победителя объявили с некоторой задержкой, Вик даже не слушал, погружённый в собственные мысли. Поразила лишь наступившая вслед за этим тишина — не верящая, пронзительная, а затем трибуны вновь взревели.

Его почему-то начали толкать, подбежали двое учителей, рывком поставили на ноги и вновь заставили выйти на арену. Он непонимающе огляделся, увидел лица родителей, на этот раз не улыбающиеся, а взволновано-сосредоточенные. На подгибающихся ногах двинулся к судьям.

Имя того, кто набрал больше всех баллов, вновь повторили. Его имя. Вик — ученик седьмой старшей группы Западной школы, сын Ливода и Кеаны.

Перед взглядом поплыл туман, он с трудом заставил себя не шататься, расправил плечи и двинулся вперёд. Всё, это не победа, это самоубийство.

Вик не смотрел на глашатаев, не смотрел на судий и Кравия, лишь представил, как выглядит его исказившееся от злобы лицо. Но не смотреть на Тиону, награждавшую победителя, не получилось.

Слишком близко оказались лучившиеся восторгом глаза и счастливо улыбающиеся губы. Она надела ему на шею знак Первого, при этом сильно прижалась к его груди, обвила его руками. Вик едва не отшатнулся, понимая, что теперь точно погиб.

А вечером стало известно, что дочь главного Старейшего объявила о смене претендента на её руку.

Дома мать плакала, ругалась с отцом, его они не обвиняли, но для их семьи это означало слишком большие перемены. То, что его выбрала Тиона, ещё не говорило о том, что свадьба обязательно состоится, а вот смертельного врага в лице Кравия он уже точно нажил. Причём отразится это не только на Вике, пострадает и отец, которого под влиянием мстительного командира разведчиков, скорее всего из стражников переведут в простые воины и отправят сражаться за стену — в первых рядах. Дом могут поджечь, мать и сестры станут изгоями — с ними перестанут общаться.

Многое может произойти, но начнётся всё это не сразу, сначала они будут под защитой семьи Тионы. Но до тех пока она не передумает общаться с Виком. А для своенравной девушки это было в порядке вещей. Она никогда не задумывалось о том, что с её избранником случается потом. Особенно, если он из простой семьи и ещё даже не воин, а всего лишь ученик.

Конечно, если Вик сам откажется от Тионы, Кравий не будет преследовать его семью. Но такого невиданного оскорбления девушка никогда ему не простит. Нет, в этом случае, его родных тоже не тронут, но самому Вику проще всего будет сразу совершить самоубийство.

Вик стоял у окна, смотрел в сгущающиеся сумерки, а его губы сами собой кривились в горькой усмешке. Где-то за лесом разгоралось алое зарево портала, а здесь в саду цвели удивительно красивые, посаженные мамиными руками цветы, мягко покачивали ветвями столь привычные с детства старые деревья, лежали на земле не прибранные со вчерашнего вечера садовые инструменты. Здесь было уютно, мирно, спокойно. Так и должно оставаться. Он не хотел покидать этот мир, но если по-другому не получается….

В походный мешок были быстро сложены первые попавшиеся под руку личные вещи, со стола схвачена и завёрнута в полотенце большая лепёшка и также засунута в мешок. Он быстро поцеловал замерших родителей, обнял сестёр, шепнул им, чтобы не скучали, и выскочил за дверь дома. Уходил он почти бегом, ни разу не оглянувшись, лишь спиной остро чувствовал их взгляды. А слова прощания так и не сорвались ни с чьих губ. Простите….

Взведённые в натянутые струны чувства заставили его остановиться на перекрёстки дорог перед лесом. Это произошло раньше, чем ему преградили путь, но отступать всё равно было некуда. Его окружили. Их было семеро, все из отряда Кравия во главе с командиром. Опытные, прошедшие множество боёв воины. Старшие и более сильные. Вооружённые не мечами, а тяжёлыми окованными в железо дубинками.

— А ты принял единственно верное решение, мальчишка. Я знал, что не ошибусь, ты у нас умный, — сквозь зубы прошипел Кравий. — Но сбежать всё равно не сможешь. Ты опозорил меня и поэтому завтра я вызову тебя на поединок. А когда ты проиграешь, Тиона передумает, она не любит слабых. Подумай, эт