Оглавление

Интервью у Бабы — яги
Глава 1

Этот лес всегда вызывал у всех необъяснимую тревогу и страх. Особенно поздней осенью. На абсолютно серой и безжизненной земле тянулись к небу черные, лысые деревья, будто пальцами пытаясь достать всех, кто забредет в это место, и засосать к себе в подземелья. Тогда корни высосут всю жизнь, чтоб самим жить вечно, в ожидании новых жертв. Но это уже легенды, которые придумали случайные гости. На самом деле кажущиеся безграничными просторы леса реально, как будто засасывали живую душу, заставляя думать, что они во власти огромного и недружелюбного существа, живого существа. Обитатели были дикие, нелюбящие незнакомцев в человеческой шкуре нередко нападали на всех, от кого пахло свежим мясом. Не существует законов и элементарной человечности у диких и голодных хищников. Сам лес находился далеко за городом, в отдаленных местах, поэтому там было зловеще тихо и если, не дай бог, услышишь шорох от почерневшей уже листвы, застелившей в то время года землю, то тогда трясись: тебя учуял волк или ты разбудила сонного медведя.

А может, кого и похлещи. Было слышно иногда, как воют стая шакалов, напоминая душераздирающий крик младенцев. Когда сгущались сумерки, хищные птицы вылетали на охоту и их силуэты в ночи казались огромными, по всему лесу то тут, то там были слышен жалобный крик потенциальной жертвы летающей убийцы. Голый, осенний лес всегда, особенно в ночи будет выглядеть мрачно, но именно этот лес вызывал у людей особенную бурю негативных эмоций, которые перерастают в лютый ужас.

Его называли еще одним бермудским треугольником и не только потому, что там бесследно пропадали люди. Кто ступал на эту территорию хотя бы одной ногой, тому казалось, что они стали частью этой флоры и фауны. Лес их не отпустит, он будет крутить в пределах своих, пока путник не поймет, что от него уже пошли корни в эту чертову землю. Но земля то совсем не чертова, другая нечисть, там обитает. Обычный человек может ходить по этой проклятой земле хоть бесконечно, но никогда не выйдет к ней. К совсем уже старенькой, но совсем не безобидной избушке… на курьях ножках. К самой королеве этого леса. К бабе — яге. И на минуточку, это 2022 год. Есть такая легенда в кругах обычных человечков. Они же любят придумывать всякие страшилки, наверное, чтоб оправдать пропажу людей и просто запугать незадачливых путешественников к этим загадочным местам. Можно же просто не ходить в эти места? Нет пропавшего человека, нет проблем. Не родилось еще той цивилизации, которая не пойдет на поводу своей любопытства и не ринется на верную гибель, утолять свою жажду приключений. Никто не видел этой избушки, но верят.

Писали статьи, которые больше были похоже или на средневековую сказку, или на осмеяния доверчивых юнцов скептиками. Но в одной статье появилось сенсационное интервью одного мужчины, который вышел из леса в предобморочном состоянии. И один, а их заходило трое. «Счастливчик» потерял одну свою ногу в бою с волком и описал все свои приключения в этом проклятом лесу в своей книге. Толстой, с мрачной обложкой того таинственного леса. Бестселлер напоминал скорей всего бредни съехавшего с катушек бедного мужчины, пережившего шокирующее потрясения, и на этой почве придумавшего очередной ужастик по галлюцинациям своего не здорового рассудка.

Мужчина стал богатым и самым обсуждаемым персонажем, с сомнительной психикой. Людей, которые поверили его книге, осмеивали, как тех, кто утверждал, что его крали инопланетяне и проделывали с ними всякие эксперименты. Но одно сомнительное послания в этой книге подействовала почти на всех искателей мгновенного богатства, на любителей мистики и глупых, любопытных подростков. Там было описана невероятная и самая противоречивая сцена: «Было очень холодно. Мне казалось, что я уже шел неделю или больше. Не присутствовало ощущение, что иду кругами. Или просто так устал, что мысли перестали приходить в мою голову вовсе. Не чувствовалась даже боль в израненной конечности. Предположения, что никогда не смогу выйти из этого леса и тогда умру от заражения или потери крови тоже ушли. Вспомнились глаза волка, которые спустя несколько часов ожидания, залез за мной на дерево. Тот ужас в душе, который, как из ведра так окатил все его существо шокирующим осознанием, что все — таки его руки, ослабнут и отпустят ветку, за которую держался. И обессиленный мужчина упадет. Прямо, в пасть волку, который больше был похож на оборотня из сказки. Огромный, лохматый с выделенной мускулатурой, которая без сомнения обещали сумасшедшую силу и мощь.

Он без особых усилий взбирался повыше, не прошло и минуты, как хищник яростно вонзил зубы в упругую икру левой ноги. Боль пронзила мозг, вновь появились мысли, отпустить ствол дерева и облегчить доступность свежего мяса волку. И… он отпустил. Только одну руку, другой впился в кору дерева ногтями, протяжно застонал от неимоверной боли, которая нахлынула с новой силой и особенно остро. Волк вырывал плоть с его ноги, тут же глотал. «Больно, больно!!! — пронеслось в голове молниеносно, и растворились мысли вовсе, чтоб начинать мыслить более продуктивно».

Мужчина достал нож из кармана куртки, повис на ветке и наносил, наносил вновь и вновь удары хищнику в сияющие яростью глаза. В один, второй. Поглубже, прокручивая его в уже кровавых дырках — глазницах. Волк рычал, затем громко выл от боли, но не оставлял попыток схватить его за руку, пару раз получилось, но буйный завтрак вырывал кисть из острых, огромных клыков зверя. Мужчина только сейчас заметил, как громко, и свирепо кричит, рычит, стонет.

Стало очевидно, что волк слабеет. Появилась мысль, которая показалась невероятной и почти нереальной.

— Псина умирает?! — тот был уверен, что проговорил это мысленно, но нет, он сказал это вслух неуверенно, с долей скептицизма в голосе, но постепенно понимая, что победил.

Псина, как он выразился, похожая на настоящую нечисть, на огромную машину для убийств, вдруг прекратила нападать. Замолкла, покачнулась, все еще держась, огромными лапами, впившимися когтями — лезвиями в кору дерева. И наконец, отцепив их, полетела спиной вниз на заботливо подложенную лесом перину из желтых листьев.

Именно убийство волка помогло выйти ему из леса. Когда мужчина слез с дерева и наклонился над трупом хищника, то боковым зрением увидел фигуру в плаще. Виктор от неожиданности попятился назад, почувствовал сильную боль в ноге, полетел спиной назад, не удержался и плюхнулся на пятую очку. Выпучив глаза, безмолвно уставился на фигуру в тени.

Обратно вернулся страх, смешался с болью во всем теле. Показалось, что мужчина забыл, где у него именно болит. Болело все тело. От усталости, голода, стресса, конечно же, невозможно забыть про ногу, от которой осталась почти оголённая кость. Про руки, глубоко исполосованные острыми клыками. Запястья, из которых слабо струилась кровь. И все ровно в его ослабшем организме нарастала паника.

Фигура напоминала старуху, сгорбленную почти пополам. Плащ, черный, мрачны, доходящий до самой земли. Виктор не видел лица, вскоре и вовсе поймал себя на мысли, что практически ничего невозможно было разглядеть детально. Огляделся и неслабо удивился. Лес окутал сумерки, хотя казалось, что всего лишь пять минут назад был весьма светлый еще вечер. Ощутимо закружилась голова, ведь потеря крови достигала катастрофических отметок. И тут мужчина понял, что это пришла его смерть. Она именно такая, как ее представляет любой человек, как ее описывают в ужастиках, сказках. Эта была старуха, худенькая, костлявая старуха, низенького роста. Совсем дряхлая, будто рассыплется прахом от дуновения ветра. В изношенном, рваном тряпье. Ее голову покрывал черный, не глубокий капюшон.

Темнело стремительно, время ускорилось, хотя все верят, что перед смертью оно останавливается. Мужчина успел еще в силуэте ее лица заметить огромный, крючковатый нос и корявую, тоненькую трость в ее длинной, худощавой руке. Классическая, страшная смерть. Слишком старая, слишком дряхлая, слишком явная, чтоб быть правдой. Вдруг мужчине стало легко, спокойно на душе от появившегося осознания, что все это скорей всего галлюцинации. Его тело оставляет жизнь. Много боли, много голодных ночей, много стресса.

Может он умирает здесь долго, но его мозг перестал считать время. Не хватает жизни в нем, чтоб правильно работали процессы. Не хватает витаминов, микроэлементов всяких, и кровушки все меньше с каждым вздохом. «Ну ладно, — согласился обессилевший мужчина. — Смерть, значит смерть». Старуха склонилась над его телом. Стеклянные глаза уставилась на него, но в них уже казалось, не было жизни.

— Нет, — прохрипел старческий голос. Пахнуло сыростью и землей. — Две смерти за один день в этом лесу, это много.

После этой встречи мир изменился. Мужика старушка — смерть подлатала. Тот остался без одной ноги покалено, но ходить гость по избушки мог с легкостью, потому что его конечность была продлена палкой, которая удивительно быстро срослась и могла выполнять успешно свою функцию. Старушка оказалась весьма сносная, обиделась, что все путают ее со смертью. Едва мужчина оправился, стала выпроваживать загостившегося гостя за порог, как будто в парк погулять сходить.

— Я пропаду в ваших окрестностях, Яга, — так назвалась местная. — Помогите выбраться из леса. Я вам привезу в благодарность вкусной еды, кровать самую лучшую. Видел, как вы встаете со своей. Там же доска. Лекарств много. Не останусь в долгу! — молил мужчина, прекрасно помня, бесцельное брожения по лесу, негативно настроенных обитателей.

Яга стояла в углу избы, призадумавшись. Казалось, что ее горб за спиной стал еще больше и угловатей. Узенькие щелки бесцветных глаз смотрели на старые доски пола.

— Видишь, как постарело дно избы, почти сгнило, скоро провалиться и моя любимая изба шепчет, обессиленная, что скоро земля ее примет в свои объятья. Эти объятия я уже жду долго. Больше пяти ста лет точно… — пожаловалась старушка.

— Вы хотите новую избу? — перебил ее он.

Старушка выставила палец вперед, давая команду замолчать.

— Эту избу невозможно переделать. Это жизнь. Ее можно создать.

— Так вы Баба — яга? Наколдуйте себе новую, — осторожно предложил мужчина.

И увидел в глазах ведьмы печаль, грусть и боль, решил впредь молчать, дать возможность договорить, несмотря на всю непонятность изложенного. Стало неловко, гость осознал, что перебивал ее своими глупыми вопросами.

— В этой избе не могут бывать мужчины, потому что один уже тут есть. Я уже стара, но жизнь моя долгая и очень печальная. Хочется сгинуть с этого времени. В нем нет места колдовству, этому лесу и мне… — повисло молчания, гость ничего не понял, но молчал. Он размышлял, стоит ли нарушать тишину? Пытался извлечь суть из вышесказанного диалога и сложить эти кусочки пазлов в одну мысль. Прервала его раздумья Яга.

— Приведи мне женщину, которая мастер в писании. Такую женщину, чтоб не ленилась, трудилась. Если приведешь мне настоящего мастера своего дела. Немногословную, понятливую, трудолюбивую одарю славой, богатством, отменным здравием. По окончании работы над книгой одарю и писательницу. Исчезнет лес, изба, я. На этом месте вырастет дивной красоты сад. Фрукты с этого сада будут помогать, влюбленным быть счастливыми, семьям крепкими, завести детей искренне хотящим ребенка.

Условия Бабы — яги оказалось не легким. Кто согласиться самостоятельно пойти на неопределённый срок к злой колдуньи? Кто даст гарантии, что ведьма ее не съест? Не причинит вреда? И расплатиться, как обещала? Мужчина хотел честно выполнить условия, потому что по жизни был порядочным и честным человеком. И не мог поступить подло к той, которая его спасла и отпустила.

Скорей всего ее ведьмино чутье и учуяло эти качества. Вывело из леса, а не сделало из него гуляш. Старушка почувствовала в нем джентльмена. Какой талантливый писатель согласится даже за золотые горы, если талант может не оценится монетой, не в реальном, не в волшебном мире? Соглашусь, деньги любят все, особенно несметные богатства, которая может принести по идее не пыльная работа. Но очень опасная.

Сидя у себя в простенькой комнатушке на отшибе города, которую он снимал за символическую сумму, Виктор который месяц размышлял о деле, об обещании, ему уже начало все казаться бредом, приключившемся с ним в том проклятом лесу на почве усталости и возможно, помешательства рассудка. А на поводу бреда нельзя идти, иначе сойдешь с ума. И все ровно, каждый день он вспоминал о тех днях проведенных в избе. Как будто ему в голову вживили жучка, который просыпался и выедал ему мозг этими мыслями и воспоминаниями.

Это была его миссия, которую он желал успешно выполнить. Жил Виктор с того дня ужасно, это трудно можно назвать жизнью, это было существования. Теперь он калека, никому не нужный. На прошлую работу уже не было смысла идти, без двух здоровых ног не построишь дома. А он был строитель. И весьма ценный на работе. Деньги заканчивались, Виктор уже много занял. В душе царила безысходность, подавленность, в голове противный жучок, в который раз напоминал об обещании.

— Тебе нужна звезда, Баба — яга, Царица леса и бабушек — колдуний! — прошептал Виктор себе под нос.

Он вышел на крыльцо, достал из кармана пачку дешевых сигарет, отметил с грустью, что сейчас выкурит последнюю. Вставил ее в рот и задымил. — Ну, мне надо стать тогда, хотя бы небом.

— Так стань! — послышался женский голос за спиной.

Виктор от неожиданности чуть не выронил сигарету, резко повернулся в сторону. На подоконнике сидела Лера, стройная, красивая, молодая девушка. Виктор на минуту залюбовался ею. Девушка, упиравшись спиной на подоконник, тоже курила сигарету. Длинные, темные волосы волной свисали до плеч, служа великолепной рамкой такому милому, прекрасному лицу. Виктор увидел в них моря легкой грусти и поспешил спросить:

— Что случилось на этот раз?

Лера усмехнулась и украдкой взглянула на покалеченную ногу, затем поймала взгляд мужчины, который резко потускнел. На ее же лице считалась удивления вперемешку с растерянностью.

— Как я вижу, мои проблемы по сравнению с твоими ерунда. На стройке покалечили? — спросила серьезно девушка.

— Нет, — мрачно ответил Виктор. — Мы ходили в тот лес, Лера.

Резко поменявшись в лице, девушка спрыгнула с подоконника. Подошла к урне, уверенно отправила в его пучину недокуренный окурок. Затем подняла заинтересованный взгляд на Виктора.

— Иии…? — ее голос дрогнул.

В глазах появился вопрос, который никак не мог сформироваться в смысловое предложения. Виктор решил ей помочь.

— Это там меня так покромсали. Теперь я, — мужчина нервно усмехнулся, наблюдая, медленно нарастающую панику во взгляде девушки. До ее мозга постепенно доходил весь ужас происходящего, — … седой калека.

Лера резко схватила Виктора за руку. Он с удивлением почувствовал, как девушка дрожит всем телом.

— Глеб пошел с тобой? — еле выдавила она. Казалось, сейчас она упадет в обморок.

— Да, — ответил коротко он, и у Леры неожиданно обильно полились слезы из глаз. Ее жених не отвечал на телефон два месяца, девушка уже передумала всякое, но теперь все сложилось в голове. И все оказалось намного хуже, чем думалось раньше. Виктор вырвал из мертвой хватки свою руку и потер саднящее запястья. К горлу подкатил ком досады. Голова переваривала услышанное и мучительно не могла понять до конца.

— А ты откуда знаешь Глеба? — этот вопрос прозвучал настолько удивленно сдавленно, и неспроста.

Виктор вырос в маленькой деревушке и не больше двадцати домов осталось в нем жилых. Остальные давно уже опустели. Старики отошли в мир иной, а молодежь уехала в город, туда, где есть будущее, потому что деревня стара, как мир и стремительно тлеющий пепел никто не хочет возрождать. Едут в готовый муравейник, выстраивать вместе с продвинутыми муравьями свое будущее.

Виктор тоже отправился в этот муравейник, надеясь занять в нем знаковое место. Но глупому, простому парнишке дали только честь отстраивать этот муравейник. Лера тоже из этой деревни. Это была единственная девочка. И росла она быстро, с каждым днем превращаясь в ослепительной красоты барышню. Виктор влюбился в нее. Влюбился и влюблялся с каждым годом без памяти. Он был не глупым мальчиком и понимал, что она на десять лет его младше и это все его помешательство от того, что девушка красива, молода и одна юная особа на всю деревню. Когда тот вырастит, уедет в город, там будут в десять раз красивей девушки и несомненно забудется это юношеское увлечения.

Спустя года, он так и сделал. Три года ему понадобилось, чтоб стереть с памяти маленькую красотку, которая наверняка уже превратилась в прекрасную девушку. Когда Виктор уезжал, той было пятнадцать. К слову, красивей и настолько легкой, умной и приятной девушки в городе так и не встретилось. Через два года после отъезда от объекта своей юношеской любви, тот понял, что искал похожих. Виктор перестал искать замену и вообще искать.

Углубился в поиски прибыльной работы и вообще себя. Но и там докопаться до чего — то стоящего не получалось. Продолжал отлично выполнять работу строителя, успокаивая себя тем, что еще мало потратил время и сил. Ведь прошел всего год. Мужчина был творческим человеком, но отец четко вбил в голову сыну, что работать надо руками. И все вытащил на свет психолог.

Виктор тоже раньше презрительно относился к душелечителям так называемым. Но прожив в городе достаточно, увидел, что его знакомым становилось легко после похода к тому. Они находили себя и становились более прозревшими к миру и самому себе. Его же времечко тикает, подходит к тридцатнику. А совсем уже взрослый мужчина, как будто только недавно стал вылизать из кокона, но все еще не может никак выпутаться из сетей, которыми сам себя опутал в детстве.

Отцовские стандарты воспитания были для него идеалом. Ему навязали всего традиционного и пнули, так и покатился наш мальчишка. Катится, катится и тут осознает, что не хочет здесь находиться. Останавливается, оглядывается и понимает. Катиться больше не хочет в ту в сторону. Так в какую? Почти тридцатилетний мальчонка не знает. Но одно знает точно: с предыдущей дорожкой ему не по пути. Надо что- то делать. Один звонок обратно отмотал его назад в кокон.

Позвонила соседка из его далекого детства, Баба Нина, и попросила найти комнатку ее внучке. Лере надо ехать учиться, так как в их многострадальной дереве не осталось образовательных учреждений для совершеннолетних. Вспомнили про Виктора, который успешно в Москве живет три года и поможет бедняжке Лерочке, присмотрит за ней. Научит жизни в муравейнике.

Виктор чуть не послал старушку. Он сам только жить полноценно начал. Только год назад вылез из детской влюбленности. Хорошее воспитания не дало ему высказать свое мнения. Приветливо согласившись сквозь зубы, пообещал дождаться внучку на вокзале и приглядывать за ней. Хотя все это означало, что теперь, у Виктора появляется ребенок, которого нужно опекать похлещи пятилетки. Если что — то с ней случится, спрашивать будут с него. Да и он сам себе такого не простит.

В итоге отдал ей комнату свою, в другой, поменьше жил сам. Лера поступила на медика и успешно училась. Теперь в его доме жила та, от которой убежал сначала в Москву и от которой три года убегал, находясь в тысячи километрах от нее. Любовь в душе Виктора, как будто некуда не уходила. Снова ворвалась в сердце кровоточащей раной, смывая на своем пути все мечты и надежды на излечения. Появился в душе тот мальчишка, который радовался только тому, что она была рядом, ему доверяла. Мужчина, забыв обо всем, все кинул к ее ногам.

Лера ничего не просила, была такой же скромной, милой девушкой, без тени того цинизма, что излучала каждая встречавшаяся ему особа женского пола в Москве. Но мужчина, хорошо зарабатывающий в то время на стройке, содержал девушку. Ведь ее старенькая мать присылала ей копейки, на которые даже быть сытой не получится. Ничего Виктор не ждал взамен, просто наслаждался ее присутствием, жил ради нее, дышал ради нее, засыпал с мыслями о ней.

Девушка, воспринимая эту заботу не иначе, как от братика, с которым прожила все детство: отчитывалась ему во всем, приходила вовремя, готовила вкусную еду, прибирала все дочиста и пыталась отлично справляться с учебой. Через год, на летние каникулы, Лера уехала к матери, помогать той с огородом и хозяйством, на отдых от всей городской суеты.

Виктор скучал так, что на стену был готов лезть. Все напоминало ему о Лере. Дом стал невыносим. Он осознавал, что его душевное состояния не нормально. Девушка даже не догадывается, что стала его миром, воздухом. Вырванный кусок души кровоточил такой болью, что невыносимо было даже существовать. Виктор отправился, в этот чертов лес, умирать. Не хотелось дальше продолжать кромсать свою душу. Больше не было сил это терпеть. Теперь он просто оболочка ждуна. Ждет появления Леры на пороге, эту прелестную, улыбающуюся нимфу. И понимал, что его нимфа, когда — нибудь найдет принца. И уйдет в его дворец, оставив Виктора с окровавленным обрубком вместо сердца.

Он боялся, что тогда рассудок покинет его и не спасет тогда даже самый профессиональный психолог. Виктор сам не захочет спасаться. И сейчас парень — калека стоит перед Лерой живой только потому, что она еще рядом. Вернулась с каникул загоревшая, посвежевшая, такая красивая, такая родная. Виктору так хотелось ее обнять и сказать:

— Ведьмочка вернулась!

Еще с детства он дал ей такое прозвище, потому что эта девочка его просто околдовала. Но девушка знала другую версию: потому что в детстве любила играть в ведьмочку, оседлав метлу, скакать, хохоча своим голоском, словно песней.

— Откуда, ты знаешь Глеба? — повторил настороженно Виктор.

Девушка подняла на него глаза, полные слез и прошептала, дрожащими губами:

— Однажды он пришел к тебе. А тебя не было дома, — девушка судорожно всхлипывала, но продолжила: — Мы разговорились. Потом мы встретились на улице, сходили в кофе. Мы…. мы… понравились друг другу, — плач перешел в рыдания. — С Глебом что — то произошло? Да? Он не отвечал на звонки и сообщения. Я думала, что он… решил меня бросить.

Виктор растерянно уставился на девушку и покачал отрицательно головой. Лера уткнулась носом в его грудь и заплакала сильней. Мужчина обнял ее и нежно погладил по шелковистым волосам, стремясь утешить. А на душе буря отчаяния буянила, словно цунами. Он перестал вслушиваться в слова Леры. На его спокойном, как каменная стена лице потекли тихо две дорожки слез…

Глава 2

На смену отчаяния, пришла ярость, такая, что в глазах Виктора потемнело. Он смотрел в эти зеленые глаза, наполненные страдальческой болью о другом, о другом мужчине, любил до смерти и ненавидел их. Впервые последнее чувства появилось у него по отношению к его самой любимой девушке на планете. Она их не заслужила. Он, заслужил эту боль.

Сколько он себя предупреждал, что будет больно, готовил себя к этой боли. Она разорвет его душу. Раскидает сердце на миллион кусочков. Знал, и шел на все это. Почему? Потому что сердцу не прикажешь. Не прикажешь, черт побери! С какой — то душащей яростью Виктор боролся, смотря на свое сокровище. Ярость была скорей всего на себя. До конца не мог понять. Настолько сильные чувства бурлили в его душе, что мозг не может разобрать их трезво.

Настолько тесно в данный момент они были в обнимку и она, чудо его была настолько несчастно, красиво, нужно. Никогда, никогда он не считал ее сестрой. Она всегда была его любимой, его мечтой, его миром. Только когда Лера появилась вновь в его жизни, только тогда он вспомнил, что такое счастья. Что такое жизнь. Хотелось спрятать ее и никому не отдавать. Но не хотелось против ее воли. Хотелось осознать, что в ее сердце тоже появилось то щемящее чувства счастья от любви.

Его сердце переполняла боль от гнетущей несправедливости. Вот, она рядом. Обнимает его и не подозревает, что сейчас творится в душе Виктора. А он готов был кричать, рычать. Она моя!!! Она моя!!! Но не смел, не имел право. Несмотря на все переполняющие его чувства, он нежно всего лишь приобнял, не смея прижаться ближе, легонько, коснутся ее губ своими. Он даже боялся подумать об этом, чтоб ненароком не поддаться чувствам. Неосознанно выполнить свое самое сокровенное желания.

Но вот подумал, коснулся пальцем ее скулы, опустился края ее губ. Лера перестала плакать совсем и будто бы затихла. Ой, как зря. Почему она позволила зайти так далеко? Потому что девушка встретила его глаза, в которых считалась такая боль вперемешку с самой нежной любовью. Это был именно тот взгляд. Лера думала, что такой бывает только в любовных романах. Любовь, забота, боль, нежность, борьба. Она впервые увидела в Викторе не просто друга мальчика, а мужчину. Такого взрослого, мужественного, красивого. Невидимая энергия заставила ее застыть. И даже приобнять сильней мужчину. Захотелось чего — то большего. Хотя другая сторона Леры категорически отрицала возможное. Виктору показалась, что он не дышал вовсе, но как — то жил же? Она рядом. Не нужно с ней не воздуха, не еды. Особенно сейчас. Он перестал здраво соображать. Казалось, его нимфа стала еще прекрасней, прекрасней всех богинь на свете. Ее губы стали более манящими, глаза заблестели. И даже показалось, что Лера ждет его поцелуя. Виктор понимал, что это ему кажется. Такого не может быть. Если он это сделает, то навсегда ее потеряет. А что терять? Уже потерял. Почти. Ему казалась, что девушка может раствориться, что она исчезает из его объятий. Тогда Виктор ее обнял сильней. Сердце билось так громко, что тот перестал слышать свои мысли, и он… поцеловал ее нежно, почти невесомо. Будто спрашивая, но Лера не сопротивлялась. Она была здесь, в его объятьях, он ее целовал робко, словно лепестки роз, которые опасался помять.

Отстранился, взглянул в глаза и прошептал:

— Я… так люблю тебя, — девушка обнаружила свои руки в его руках и почувствовала, как трясётся Виктор всем телом. Сначала ее мозг будто парализовало, но затем медленно возобновил отработку мыслей. Как? Как она раньше не замечала? Перед ней пронеслись воспоминания, будто в быстрой перемотке.

Кто он ей? Он взрослый, свободный мужчина, который никогда не водил женщин к себе домой, никогда не одну женщину он не знакомил с ней, будто бы с сестричкой. Приходил домой с цветами, отдавал ей все деньги, время, силы. Выполнял ее любую просьбу, любой каприз. А она? Пользовалась всем, верила в его братскую любовь. Наивная, деревенская дурочка.

Что она чувствует? — спросила себя Лера и посмотрела в лицо Виктору. Мужчина в рассвете сил, был брюнет, которого тронула совершенно неестественная седина, с такими необычными серо — голубыми глазами. Они так часто меняли цвет, бывало больше к серому, когда злился или размышлял о чем — нибудь серьезном или к голубому, когда веселился, был расслабленным. Лера уже определяла его настроения по цвету глаз, когда тот приходил с работы. Она наливала в тарелку борща, горячего, на его любимой свинине. Тот садился за стол и потирал руки от предвкушения, пока Лера подавала ему ложку. Бывало, у порога Лера видела его серые, уставшие глаза и старалась придать им хоть какой — то голубизны.

Сердце ликовало, когда девушка замечала, как его лицо посветлело, губы расслаблено растянулись в полуулыбке после ужина. Как он смотрел на нее? Даже самый благодарный брат не смог бы столько нежности и благодарности показать одними глазами. Подходил к Лере, приобнял и бархатным голосом расхваливать ее стряпню. Просмотр очередной мелодрамы, которые ненавидят все мужики. Он принимал приглашения и засыпал на начале от усталости.

Почему она не понимала, что Виктора влюбляла в себя? Почему была такой наивной? Испортила жизнь человека, которого ценит, но не настолько… Она любит другого. Лера вытянула свои ладони из рук Виктора и покачала отрицательно головой. Отстранилась на два шага от мужчины, взгляд того переменился на растеряно — несчастный. Девушка отвернулась и убежала прочь, оставив Виктора позади. Она не оглядывалась, в душе образовывалась дыра, от утраты единственного родного человека.

Кому нужен седой калека? Вопрос, обращенный в некуда? Нет. Виктор спрашивал себя. Боль пульсировала в груди, та боль, острая, как кинжал. Он не ошибался. Потерял, испугал. Эту боль он заслуживал. Мужчина честно пытался не впасть в настоящую депрессию. Остатки разума все — таки были, и они изредка возвращали его в реальность.

Чтоб совсем не сойти с ума Виктор начал писать книгу о неделе, проведенной в лесу Бабы — яги. Помнил все мужчина так ясно, как будто вышел из леса вчера. И описал все в мельчайших деталях, вырывая из воспоминаний свои чувства, эмоции. Писал о самой королеве этого леса, Бабе — яге, в надежде, что какая — нибудь писательница отзовётся и примется за работу старой ведьмы.

Книга была закончена в кротчайшие сроки и сдана в редакцию. Истории, связанные с этим лесом были тогда популярны, но Виктор не ожидал, что его книга буквально через считанные дни будет самой обсуждаемой новостью и первый тираж будет скуплен так немедленно. И теперь для одних он стал кумиром, для других чокнутым шизиком, для третьих, лгуном, который пропиарился на знаменитом лесе навыдумывав всякого. Появились деньги, слава. Буквально упала на голову недавно бомживавшего почти человека. Но Виктор ожидал претендентов отправиться в этот сказочный лес. Женщину — писательницу.

Когда он увидел на дисплее телефона знакомое имя, громко вызывающее его старой ненавязчивой мелодией, захотел выключить его, как можно быстрей. Усилием воли нажал большим пальцем, кнопку отклонить. Принялся собираться на важную встречу с риелтором, чтоб посмотреть варианты жилплощади. Собрав все самое важное, телефон, документы, вышел только с порога, как перед ним возникла Лера.

— Мне звонил Глеб, — выдохнула печально она.

— Лера? — не поверил сначала своим глазам Виктор.

— Глеб еще жив. Ты ходил в этом лесу и сможешь проводить меня туда. Надо отыскать Глеба, — продолжала потерянно тараторить Лера.

— Ты читала мою книгу? — спросил Виктор, мельком взглянув на часы, продолжил: — Я не вышел оттуда сам. Одна нога в лесу и о выходе можно забыть. У меня дела, мне надо идти, — последнее предложения было сказано нарочно холодно. На мгновения взгляд задержался на девушке, решительность в ее позе заставила Виктора вздрогнуть.

— Значит надо идти к Бабе — яге? — бросила уверенно предположения в спину мужчины Лера.

Виктор резко остановился, его будто бы окотили ведром ледяной воды. В груди резко кольнула от мыслей, что девушка пойдет к старой колдунье одна. В горле пересохло от мыслей о злобных чудовищах этого леса. В сердце защемила боль. Уже родная, больная любовь вновь вылезла из недр, куда Виктор пытался ее, в который раз запихнуть.

— Это слишком опасно. Ты ей не нужна, — сказав это, Виктор резко обернулся к Лене, готовя в уме убедительные доводы. — Ей нужна писательница. И доверия к ней нет. Баба — яга настоящая, из крови и плоти. Ты же знаешь, что старая ведьма всю жизнь занималась черным колдовством. Идти в лапы к злу, глупо. И… — Виктор притих, прикидывая в голове заготовленную новость. Не хотелось причинить боль, тому, кого любит всем сердцем. Но где — то в глубине душе хотелось, чтоб Лера перестала думать о других мужиках. Любыми доступными способами. — Глеба скорей всего нет в живых. Это все она, — посетила догадка мозг Виктора. — Это все старая колдунья. Нашла телефон Глеба и позвонила тебе. Ей нужна женщина! Чтоб написала историю ее жизни.

— Почему ты не мог заняться этим? — спросила с сомнением Лера.

— Она объяснила, что не может держать мужчину в избе, — уверенно ответил Виктор.

Повисла тишина. Первым ее нарушила Лера. Виктор уже начал успокаивается, веря, что убедил мелкую, глупую девку.

— Я пойду к ней и сделаю, что она хочет. Взамен попрошу Глеба обратно.

Виктор мысленно попрощался со своими планами и… жизнью. Как он мог оставить Леру? Позволить одной пойти в обитель зла и нечисти? Мужчина усмехнулся посетившей его мысли. Мало ему потерять ногу и сон? Теперь пришло время потерять жизнь. Но только после того, как Лера выйдет из леса живой и невредимой. Эта чертова ведьма не оставит его в покое. Как не хотелось вести на рискованную работу свою Леру. Но почему то Виктору казалось, что рядом с ним она останется живой до последнего его вздоха.

На это раз Виктор был готов встретиться с лесом. Мужчина вернулся домой, не закрывая за собою двери, крикнул Лере:

— Завтра утром выходим! Заходи и хорошо отдохни. — Девушка послушно последовала за Виктором и изумлено расширила глаза, когда увидела у того пистолет в руке. Оружие он протягивал ей.

Ночь была бессонной для Виктора. Мысли, словно пчелы роились в голове, не давая уснуть. Возвращая мужчину в эту страшную реальность. Утром вместе с любимой женщиной он пойдет в логово Бабы — яги. Логово черного колдовства, неизвестности и беспощадных обитателей проклятого места.

Глеб и Марк в тот злосчастный день исчезли из его видимости. Так распорядился лес. В тот день они уже третье сутки искали выход из леса. Уставшие, обессилевшие и потерявшие надежду. Трое молодых, сильных мужчин, трое друзей. Закончилась вода, еда. Закончились попытки поиска дороги выхода из леса. Но друзья шли и шли безуспешно, натыкаясь на похожие, надоевшие пейзажи леса. Деревья, деревья, тропинка, которую вытоптали они же, сотню раз ходя кругами и продолжали так делать, надеясь на чудо, сами того не осознавая.

Но чудо произошло только с Виктором. Он наткнулся на волка, затем на старую колдунью. За несколько часов до этого его друзья просто растворились из виду. Виктор пытался их найти своими криками, отчаянными воплями дозвался только до хищника, который и лишил его ноги, но дал шанс на жизнь. Не верилось, что его друзья выжили. Прошло уже много месяцев, Виктор следил за новостями, пытался разыскать друзей. Его вера, найти друзей в реальном мире ничем не увенчались. Да и они, если и вышли из леса, то пришли бы к нему. Место жительства не менялось же все это время.

Возвращаться в лес, чтоб отыскать друзей Виктор не собирался. У Бабы — яги тоже пытался разузнать о судьбе друзей, но она сказала, что не знает. Верить ли, не верить вопрос чисто риторический. Мужчина был под таким сильным впечатлением, что докапываться не стал. Лишь бы самому выйти в город. Целым и невредимым не получится, точно он знал. В том состоянии и наобещал старой карге многого. Хотя знал, что отыскать смелую и скорей всего отчаянную женщину, которая пойдет к Бабе — яге за обещанные «полцарства» будет не просто. А может и не реально.

Только если эта женщина пойдет спасать свою любовь? Что мужчина, что женщина во все времена ради любви могут пойти хоть на дракона двуглавого, чтоб спасти своих возлюбленных. Любовь зла, полюбишь и козла. И спасешь этого козла от волка, если понадобиться, из пасти собственной жизнью. Поэтому Виктор встал рано утром, набрал еды, воды, оружия, чтоб отправиться с Лерой в лес. Именно любовь заставила их обоих идти в этот проклятый лес снова. Виктора к Лере, а Леры к Глебу. Вот такой любовный треугольник, идет в так называемый «бермудский треугольник».

Глава 3

— Какой мрачный, жуть, — опасливо выдохнула пораженная Лера.

Виктор ничего не ответил, потому что все его существо окутал страх, кровь похолодела и остановилась в жилах от напряжения, в горле пересохло. Он оглянулся, шаг назад был солнечный конец лета. Они вошли не просто в лес, а в пучину вечного мрака и безнадеги.

Над головой сгущались тучи, черные, клубящийся пучки гнева, которые обещали ежесекундно скинуть тонны воды на гостей, утопив их своей гостеприимностью. Бесконечные деревья с шапками из листьев в этом проклятом лесу, словно наблюдали за гостями, напоминая стражников. Молчаливых, мрачных. И они, словно затаились в высоком бурьяне, перед неожиданной, смертельной атакой.

Был конец Августа, и в реальном мире вовсю пылало беспощадное солнце. Но это абсолютно не касалось этого леса. Они перешли в другое измерение, где была Осень: поздняя, сырая, холодная. Не покидало ощущения, что этот лес недружелюбно взирал на людей, угрожая им леденящим холодом и резкими, беспощадными порывами ветра. Лера получше укуталась в свою курточку. Виктор предупредил девушку, и одежда была соответственная, поэтому первая угроза леса не остановила парочку бесстрашных людей.

— Не волнуйся Лера, — заговорил сосредоточенно Виктор, заметив, как ежится Лера. — У меня есть путеводитель. Баба — яга позаботилась о том, чтоб мы дошли до избы невредимыми. Но только ты должна отныне осознать, что мы находимся в волшебном месте, здесь будут происходить события не поддающийся логике.

После этих слов мужчина немного отошел и похлопал по правой стороне головы ладонью, приговаривая: — Иди, к Бабе — яге веди. От нечисти отгороди. Дорога пуста, покажи избы уста, — наговор подействовал и Виктор почувствовал, как нечто освободило его ухо, безвольно выпав на землю. Оглянулся и увидел маленького паучка, который сиял слабеньким зеленым свечением.

Лера вскрикнула и отшатнулась назад. Путеводитель в мгновения вырос до размера средней собаки, засветился ярче. Лера и Виктор зажмурились от резкой боли в глазах, но затем свечения стало тускнеть. И когда они открыли глаза, то монстр — паучок неспешно, удалился, сминая под собой траву. Парочка испуганных людей последовали за ним, озираясь настороженно по сторонам.

Они шли, молча, наблюдая за пауком, опасаясь потерять его из виду. Виктору было сложно торопиться на одной здоровой ноге и Лера, схватив мужчину под подмышку, помогла идти быстрее. Путь примерно занял полчаса, и вскоре уже порядком подустав, они вышли на просторную поляну. Посередине стояла настоящая избушка на курьих ножках. Лера отстранилась от Виктора и пошла навстречу этому сказочному чуду, не в силах отвести глаз. Она была немного больше, чем представляла себе девушка. Когда избушка скрепя, как старое, высохшее дерево повернулась к ним передом. Лера перестала на мгновения дышать, услышав, как вздыхает изба. Живая, но старая, как дряхленькая старушка. Бревна посерели, массивные двери перекосились. Два окошка по бокам напоминали выцветшие глаза, смотрящие на них из подлобья. А крыша, напоминала высохшую черепушку, на которой выпали все волосы.

Они поднимались по ступням наверх, аккуратно, казалось, что ступеньки настолько одряхлели, что не выдержат и веса худенькой девушки. Первым шел Виктор, затем Лера. Тут дверь открылась и перед ними появилась она. Сама царица этого леса и королева злых ведем. Такая же дряхлая, как и изба. Изуродованная глубокой старостью, тяжелым горбом за спиной и огромным, крючковатым носом. Это была классическая Баба — яга из сказок. Маленького роста облаченная в шерстяных лохмотьях. «Ей так же холодно, как и всем старикам, — мимолетно подумалось Лере. — Надо было подарить ей теплую, красивую шаль. А мы совсем с пустыми руками».

— Думала, не дождусь, — выдохнула тихо старушка, ликующим голосом. Она довольно взглянула в глаза Виктору. — Спасибо Милок. Ты свободен.

В следующую секунду, старушка поманила пальчиком, глядя на девушку. Лера притянулась вовнутрь избы под воздействием неведомой силы, дверь закрылась перед носом мужчины, изба повернулась к нему задом. Виктор летел пару метров, упал на землю, и ударившись головой, провалился в темноту.

«Теперь Лера узница Бабы — яги. Узница колдуньи. И в этом виноват он». Виктор стоял перед избой и уже несколько часов пытался докричаться, дозваться. Голова болела от недавнего падения, мысли путались. Единственная мысль, которая осталась в мозгу и ковыряла его так больно, что отдавало в сердце и трясло все тело. Мысль о необратимости происходящего. Лера была внутри избы, а он снаружи. Как она? Что с ней будет? И он готов был ночевать под курьими лапами, чтоб увидеть Леру вновь. Живую и невредимую. Его Лера! Как она!?

В это время Леру уже напоили заботливо вкусным, травяным чаем, отогрели, приголубили. Девушка совсем перестала бояться ведьму, как только увидела добрые глаза старушки. Как ни странно, она очень по — доброму отнеслась к девушке. Они поговорили и обсудили все на свете. Баба — яга самым миролюбивым голосом, объяснила, что ничего плохого с ней делать не собирается и слезно просит выполнить единственную просьбу. Можно сказать последнюю волю.

Лера отглотнула большой глоток чая и непринужденно ответила:

— Я согласна побыть у вас гостьей и написать, что угодно. Только и вам придется пойти на кое — какие уступки, — девушка головой махнула на стенку за спиной. — Виктора пустите. Он долго будет там орать?

Старушка нахмурилась и призадумалась, подперев худой, морщинистой рукой подбородок. Затем глубоко вздохнула и заговорила:

— В этой избе не могут жить мужчины. Потом ты узнаешь, почему. Но делать что — то с ним надо. Ты права. Я позабочусь об этом.

— Я надеюсь, не зажарите его на обед? — усмехнулась Лера и с опаской взглянула на старушку.

— Я превращу его в дерево, — серьезно выговорила Баба — яга и, заметив испуганный взгляд девушки, поторопилась ее успокоить: — Как только книга будет написана, Виктор снова станет прежним. И превращения случиться, только если, он не захочет уйти.

— И еще, — осторожно прошептала Лера. — В вашем лесу где — то затерялся еще один мужчина. Он мой жених, его зовут Глеб.

Старушка нахмурилась и, помолчав немного, ответила:

— Я не знаю такого. В этот лес постоянно заходят люди. Но, попробую посмотреть. Через три дня будет большая луна, она отлично видит всех обитателей леса.

— Хорошо, — согласилась Лера и встала. — Можно я поговорю с Виктором? Мне надо убедить его уйти.

Баба — яга поднялась с места, согнувшись в старческой дуге, побрела до двери.

— Я сама, — настойчиво ответила она, жестом указала девушки сесть обратно, — он не согласится. Избушка, повернись, пойду с мальцом поговорю!

Хрустя своими пересохшими бревнами, изба послушно выполнила просьбу хозяйки. На удивления, это произошло слишком мягко, кое — где затрещала посуда не громким звуком, стукнувшись, и стул, на котором недавно сидела старушка, чуть отъехал в сторону. Баба — яга скрылась за дверью. Виктор сидел неподалеку на земле, опустив поникшую голову. Услышав звук, открывающийся двери, тот резко поднялся и пошел навстречу старушке. Но остановился, заметя не добрый взгляд лесной ведьмы.

— Я тебя превращу в дерево! — строго пригрозила ему она. — Если ты не уйдешь с глаз долой!

— Я… мне…, — запинаясь, начал Виктор. — Я не могу уйти, — выговорил, наконец, мужчина. — Я за нее в ответе перед ее матерью.

— Я так и знала! — зло выкрикнула Баба — яга. — Тогда будешь деревом ее ждать. Каждый день Лера поливать тебя будет. Как только дело будет сделано, уйдешь с ней.

— Я согласен, — выдохнув понуро Виктор.

После этого Лера, выглядывающая в окно, увидела шокирующую картину. Место Виктора за мгновения заняло большое, пушистое дерево. С ее глаз полились слезы, переросшие в истерику. Она размазывала руками слезы по лицу, одновременно чувствуя злость и жалость. Хотелось пойти ударить дерево и одновременно попросить прощения, что все это из — за нее. Сознания не хотело верить в реальность картины, но глаза, эти глаза хотели ослепнуть, не видеть ее лучшего друга, которого она всегда любила, как брата, деревом.

Было больно, невыносимо больно, слезы душили, но уже не лились. Они застряли где — то далеко в горле, не давали сделать полноценного вдоха. Высокое, мощное дерево взмахнула своими вершками от сильного порыва ветра. Дерево, где есть живая, человеческая душа. Может в этом лесу, еще не в одном дереве заперт человек? Какая страшная реальность. «И это только начало, — хмуро пронеслось в голове Леры». Дверь отперлась, зашла Баба — яга.

— Давайте немедленно приступим, — сухо проговорила девушка.

Старушка улыбнулась, и, кивнув, заметила:

— Иногда, даже полезно делать гадости!

История Бабы — яги.

В давнее средневековья, как и любое время, существовало добро и зло. Черное и белое шло рядом. Это осознавали и осознают люди всегда. Однако тысячелетие назад понимания добра и зла было не простое. Мир разделился, но мир был един. Два клана населяли планету. Одни, занимались только белой магией, вторые только черной. Но не одна из сил не должны был разрушить вселенную, а наоборот следить за строгим балансом. Спустя многочисленные и бессмысленные войны, где насчитывалось несметное количества жертв. Побеждала сначала одна сторона, затем другая. Но не в одном из этих миров не могло сосуществовать простое человечество.

Едва не истребив людей, которые не имели волшебных сил и не принадлежали не к одному из кланов, добро и зло составили не рушимый договор. Оба главных предводителей кланов поняв, полную бессмыслицу существования одной силы без простого народа решили соблюдать равный баланс на земле.

Создалась своеобразная конституция свода законов, которые были закреплены двумя могущественными силами. Толстая черно — белая книга должна была охраняться строжайшим образом. Попав в руки даже к простому крестьянину, знания, которые там хранились, могли быть использованы не правильно или вовсе против одной из сторон. Это могло в свою очередь обратно привести к войнам. И к миру, который обречен на вымирания. Особенно вымирания простого народа, а значит и к вымирания всего живого на земле. Ведь клан не мог тогда гарантировать продолжения рода и дальнейшего существования.

Священная книга добра и зла хранилась в замке, который со всех сторон охраняли шестнадцать голов драконов. Восемь белых и восемь черных. Они никогда не спали, не ели служа только своему делу, охране. Никто, кроме главарей кланов не мог зайти в него, оставшись в живых и только одновременно. Дополнительно ворота, которые были огромны и не преступны с обеих сторон, сторожились уродливыми, злыми собаками, которые никогда не были на привязи и готовы были напасть в любую минуту, рискуя своей жизнью, чтоб не дать пройти чужаку вовнутрь. Если же глупец не испугается такой охраны, позади стояли бесчисленные тысячи каменных статуэток разных, ужасающих существ, двух сторон, ослепительно белых и угольно черных. Они, несомненно, оживут, готовые вступить в бой с кем угодно и если нарушаться законы одной из сил, тогда и друг на друга.

Этот замок стоял далеко от живых людей, но был виден каждому из — за своих внушительных размеров. Со временем все знавшие о нем перестали его замечать, жили своей сельской жизнью. Прошла не одна сотня лет и к замку не подошла не одна живая душа, оставляя равновесия добра и зла не рушимым. Тем самым благоприятно влияюще на стремительно населяющую планету жизнью.

В столице русскоязычного мира уже не первый десяток лет правил избранный простым народом царь. Уровень жизни возрос в десятки раз, настало лучшее время для всего живого. Кланы сосуществовали в этом мире просто для охраны равновесия, не вмешиваясь в дела государства, пока их не попросят.

Егор Светлый, главарь белой магии, издавна был приглашён в царство, для лечения царской семьи и советов его величеству в любых вопросах, если тот обратиться к белому магу. Народ был рад, что именно добро обитает в замке, очень его любили. Но и главарь черной магии Серж Черный, захаживал в замок, когда вызовет царь, занимаясь врагами спокойствия. Простые люди сами могли выбирать сторону, к которой примкнут, и никто не вправе указывать им. Так было прописано в священной книге добра и зла.

Царь Иван с его любимой женой царицей Евой достойно правили страной. Это обиталище государственности веяло не только роскошью, но и справедливостью. У них было двое детей. Маленькая, девочка пяти лет Анна и подросток, сынок Юрий.

Одно омрачало им существования, это то, что единственный наследник мужского пола был болезненным, часто заболевал обычными простудами, которые сопровождались мучительскими лихорадками. Никакие волшебные силы не могли помочь, а лишь облегчали состояния и поддерживали жизнь.

Повелитель белой магии, Егор Светлый, сутками сидел у постели бедняги. И одним солнечным днем, вытянув очередной раз наследника с того света. Сам почувствовал себя плохо и тоже слег. Его положили в одной из комнат замка. Царская семья окунулась в беспросветное ожидания неизбежного. Повелителю добра становилось хуже. Все ожидали приезда Сержа Черного с длительной командировки.

В замке появилась София, дочь умирающего. Среди той гнетущей обстановки девушка семнадцати лет, как лучик света вошла в просторный холл. Блондинка с длинными немного вьющимися волосами. И с миловидным лицом небесного ангела. Ходили легенды о красоте принцессы белой магии. Именно той красоты светлой феи. На идеально гладком и светлом лице выделялись глаза, светлые и чистые алмазы голубого цвета, обрамлённые густыми коричневыми ресницами, ровный, нежный носик и губы, словно только что распустившийся бутон розы.

Стройную, миниатюрную фигурку наряжало нежно — розовое платья по последней моде. Закрытый верх украшали скромные рюши и белые пуговицы, пышный, многослойный низ едва касался пола, запрятав изящные щиколотки. Сейчас на лице юной особы считалась крайняя степень беспокойства. Она спешно побежала вверх по лестнице, приподымая юбку обоими руками, чтоб ногам было свободней спешно передвигаться. Минуя пару лестниц и длинный коридор, девушка влетела в одну из многочисленный комнат дворца.

На мгновения она задержала дыхания, чтоб не разреветься ежесекундно. На большом ложе лежал ее отец. Бледный, исхудавший старик. Дышал он очень тяжело и прерывисто. Глаза были плотно закрыты в болезненном сне. Возле, сидел еще один мужчина средних лет, который немедленно поднялся с места, услышав звук открывающейся двери.

— О, София, это вы? — будто бы с облегчением выдохнув, сказал мужчина. — Я лекарь. Но догадываюсь, что здесь медицина бессильна.

Девушка подошла поближе, присев, взяла руку отца в свою. Несколько секунд, молча смотря в одну точку, сидела. Затем подняла глаза на лекаря и тихо выдохнула:

— Время пришло.

В комнату вошел царь Иван, в его глазах стояло отчаяния вперемешку с жалостью. София немедленно встала с места и принялась приклоняться царю, но тот пресек это действия, отрицательным размахиванием руки и мягко выговорил:

— Не надо девочка. Твой отец много сделал для моей семьи. И его дети, как мои дети.

Девушка не выдержала и зарыдала. Пожилой царь обнял Софию, пытаясь утешить бедняжку, хотя было видно, что самому было несладко. Слезы душили и пожилого царя.

В тот же день повелитель света умер. В этот момент возле его смертного одра скорбели его дочь, царь, царица Ева и молодой наследник Юрий, который успел привязаться знатно к Светлейшему магу, как ко второму отцу.

Уже на следующий день все подготавливалось к похоронам. Дворец гудел, слуги спешно носились, выполняя необходимые дела, связанные с всеобщей скорбью. Лекарь отпаивал успокоительными парнишку Юрия, который захворал от горя. Возле сына царица Ева, сама зареванная, пыталась поддержать своего старшего отпрыска. Народ подходил к воротам, собирались в очереди, ожидая проститься с любимым всеми повелителем добра, которого уважали все, как самого доброго, честного человека, к которому обращались и получали помощь.

София, поникшая от огромного горя, сидела возле отца, бледнея более чем обычно. Через двенадцать часов после смерти мага, должно произойти перерождения души в другое тело. Это происходило со всеми живыми после смерти, но только маги могли при жизни выбрать тело, в которое переселится их душа и куда он отправится дальше. София не знала эту информацию, известную только усопшему. Она ждала это чудо и верила, что отец все — таки останется с ней в каком обличии тот бы теперь не оказался.

После этого оболочку ее отца придадут земле. Девушка никак не могла поверить, что отец так скоропостижно скончался. Она даже не успела с ним проститься. Так бывает. Даже повелители магов не знают, когда их время истечет. Душу Софии переполняла грусть и гнетущая скорбь. Теперь девушка совсем одна в этом мире. Ее мать умерла, когда София была еще малышкой. И она помнила, то огромное непонимания в детской душеньки, почему ее мама ушла и не появляется вновь. В тот момент у нее появился белый кролик. Отец сказал, что мама отныне живет в этом кролике. София берегла животинку, но и того век оказался мал.

Пережить дважды смерть своей матери было непросто. Теперь умер ее отец, но София понимала, что это не конец. Егор Светлый будет жить в другом обличье и тот, несомненно, выбрал тело, чтоб приглядывать за своей единственной дочерью. Время близилось, организацию достойных похорон полностью взял на себя царь. За окном собирался скорбящий народ, пришедший провести любимого повелителя добра в мир иной с почестями. Возле замка уже собрались тысячи простых людей, приехали сотни приспешников клана.

После переселения души повелителя состоятся похороны и повелительницей добра станет отныне единственная его дочь, София. Усопший лежал в гробу молочного цвета, посередине просторного холла. Его лицо выражало спокойствия сна, вечного сна. Только впалые щеки и синяки под глазами напоминали о мучительской и длинной смерти. Иногда тело так не хочет отдавать жизнь, что все свои ресурсы тратит на его подержания, только продлевая мучения, но не спасая. Тогда после покидания души, тело выглядит изношенным и быстрее усыхает под землей. Поэтому чем чаще София смотрела на своего отца, тем больше его не узнавала. Вроде черты лица его, но стали чужими. Девушка не пугалась вовсе, она знала, что это нормально, когда душа начинает отделяться от тела. Безжизненная и бездушная оболочка подсознательно будет отталкивать. А София знала, что этот процесс пошел, видела своими глазами.

Видела, как полупрозрачный свет волнами стал исходить от мертвого тела отца. Он извивался и метался над телом, будто только осознал, что в теле давно нет жизни, суетливо принялось искать, куда спрятать себя.

Это была душа во всей красе. Какая она может быть у добра? Белая, сияющая, нежная, как дымка, после дождя, порождающая радугу. Здесь порождало начало, начало новой жизни. На глазах Софии волны стали собираться в шар, быстро, быстро кружиться в воздухе, и вскоре бесшумно он взорвался ослепляющим светом, который заполнил всю комнату. Девушка рефлекторно зажмурила глаза и накрыла их тыльной стороной ладони. Через несколько секунд, она освободила их и часто заморгала. Перед ней на мертвом теле сидел филин и смотрел на нее своими огромными, желтыми глазами. Через минуту, девушка, будто осознав все, улыбнулась и доброжелательно прошептала:

— С днем рождения, папа…

И тут за ее спиной резко и громко распахнулись двери, послышался поспешный стук каблуков в ее сторону. София развернулась и увидела фигуру высокого мужчины в черных одеждах. Тот спешно подошел к девушке. София узнала в нем Сержа Черного и охотно повернулась в его сторону.

— Я соболезную тебе София, — заговорил он хмуро, когда остановился возле девушки. — Это огромное горе для всего мира. Твой отец, был лучшим напарником. Но я думаю, что и с тобой, новой белой повелительницей, также продолжим держать мир в равновесии, — повелитель зла мельком взглянул на филина, сидящего на плече девушке, и подметил: — Твой отец всегда будет рядом, и не позволит юной повелительнице ошибиться.

София побледнела, ежесекундно осознав, какой груз свалился на ее хрупкие плечи.

— Точно, — прошептала еле слышно она. — Я ничего не знаю же об своих обязанностях…

— Ты была и осталась Софией, — немедля пояснил Серж. — Только теперь Софией Светлой будешь называться. И продолжать творить добро, — успокоительным голосом закончил повелитель черноты. Затем направился к выходу.

После того, как Серж вышел, четверо слуг открыли настежь двухстворчатые двери, деловито приблизились к гробу.

— Вы попрощались уже, София Светлая? — обратился к ней один из них. — Нам велели выносить усопшего. Много народу в скорби, и жаждет, тоже простится с уважаемым повелителем.

Девушка кивнула. Четверо мужчин бодро подняли гроб и понесли к выходу. Она проследила за ними глазами, не шелохнувшись. От задумчивости ее вывел шелест крыльев, резко развернувшись на шум, она увидела птицу, которая вылетела за своим телом вслед. И сама спешно тронулась за филином.

Пышные похороны, которые устроил сам царь, проходили спокойно, без особых происшествий. Было прохладно, накрапывал противный, меленький дождь. Люди закутавшись от холода, в одежду потеплей, со скобящими лицами провожали уважаемого человека в последний путь. Через несколько часов прощальная церемония была окончена.

София вернулась во дворец, когда уже начало смеркаться. Слуги помогли девушке, подготовится ко сну. И вскоре оставили ее совсем одну. София, облаченная в ночную рубашку до пят, присела напротив зеркала и посмотрела в свое отражения.

Принялась расчёсывать свои длинные, белоснежные кудри, размышляя о сегодняшнем дне. Мысли о потере отца, вызывали ком слез в горле. Когда последняя горсть земли упала на появившийся холм могилы, София полностью осознала, что отца больше не увидит и не услышит. Тихий плач всех собравшийся сливался в один гул. Слезы смывал дождь, который превратился в ливень. Казалось, что небеса тоже скорбели о смерти повелителя света. София положила расческу на стол и стерла одинокую слезу со щеки, слегка коснувшись ее рукой, почувствовала, как повлажнели пальцы. Из — за усталости девушка не заметила изначально, что вновь плачет.

Очень сложно было осознавать, что теперь она совсем одна в этом мире. Мир ее семьи теперь сузился до ее одной. Мысли заполняли ее голову одна за другой. И этот день, не наводил больше не на какие размышления, как на самые тревожные и мрачные. Казалось, что девушка очень устала однако не сможет заснуть. Но вскоре София незаметно провалилась в мучительный сон, который не как не хотел отрываться от реальности. Кошмары сменяли друг друга, и девушка проснулась утром в холодном поту.

Взгляд сразу упал на окно, в которое остервенело, хлестал дождь. Небо было затянуто тучами. Весь последующий день обещал не отличаться от мрачного утра. Встав и одевшись с помощью слуг в сиреневый наряд, девушка собрала белоснежные кудри в высокий хвост, и спустилась к завтраку. Там уже находилась вся царская семья. Царица и царь сидели напротив друг друга, их разделяли метры искусно вырезанной лозы винограда на деревянном полотне.

Когда София подошла поближе, увидела и сами громки винограда. За столом еще завтракали наследники царской семьи.

Анютка, рыженькая девчушка, пяти лет, в голубом платьице. И Юрий, худенький и бледный подросток с хиленькой, рыжей копной волос на голове. От постоянных болезней выглядел тот очень слабо, в отличье от крепкой, вечно жизнерадостной сестренки. Все подняли головы от тарелки с едой, встретили Софию доброжелательными улыбками.

— Доброе утро, — первая заговорила царица.

Это была женщина средних лет с густыми рыжими волосами, собранные в сложную, высокую прическу. Большие, зеленные глаза, выделялись двумя изумрудами на белоснежной, тоненькой кожи царицы. Спасали ситуацию только искусственный румянец на щеках, придавая лицу хоть какую ту розовинку и свежесть.

Губы царицы тоже были намазаны краской, придавая им чувственный объем. На хрупкой, тоненькой фигурке одет закрытый темно — зеленый наряд из бархата.

— Присаживайся. Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она у Софии. Девушка села за стол и устало ответила:

— Все хорошо. Спасибо за теплый прием, ваше высочества. И я очень благодарна за то, что разобрались с похоронами моего отца.

— Это наш долг, — решительно выговорил его высочество. — Твой отец, как истинный повелитель света, творил только добро. Он был нам другом, советчиком, спасителем. Народ его любил не меньше меня. Он достойно исполнял свой долг.

Царь замолчал, его лицо покраснело. Мужчина готов был расплакаться, но справился со своими эмоциями. Однако так успешно не получилось спрятать горе у молодого наследника. Юрий встал из — за стола. На его щеках уже видны были слезы, которые скорей всего вытекали из глаз против его воли.

— Я поел, — хмуро констатировал он, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом, со всеми сидящими за столом. — Можно мне идти, пап?

Его величество вздохнув, кивнул. Подросток вышел из столовой. Все понимали, что мальчишка пошел топить свою бесконечную скорбь в слезах.

— Всю ночь филин был рядом с Юрой, — пролепетала Аня, своим детским голоском.

— Егор пытается помочь своему подопечному справиться с горем, — траурно подтвердил царь. — У него не было сына, он гору нерастраченной любви выливал на Юрия. Мальчик полюбил того в ответ, как своего второго отца. Нам всем очень его не хватает, но Юра же может захворать!

Царица кивнула, в ее глазах считалось крайняя степень беспокойства за сына.

— Я пойду к нему, — она встала, оставив тарелку с едой почти нетронутой, и поспешила к двери.

— Правильно, — согласился тихо царь. — Мальчику необходима любовь матери в такой тяжелый момент.

Аня тоже бодро слезла со стула и побежала к матери.

— Я обниму братика, — бросила она и резво выбежала из столовой.

София улыбнулась и, взглянув на его величество, проговорила:

— Какая вы хорошая семья. Такие дружные, любящие друг друга. Пример для своего народа. Понятно, почему отец так долго жил у вас и полюбил, как свою семью.

— Благодаря твоему отцу все, — решительно ответил царь. — Процветающее государство стоит на трех головах, говорил твой отец: повелитель добра, повелитель зла и царь справедливости. Головы должны уважать друг друга, быть крепкими, справедливыми, мудрыми. А иначе, мир падет, равновесия разрушиться и в итоге одна из голов потянет за собой, только сторонников, остальные скатятся и упадут. В этом огромном мире им не хватит места.

София молча, послушала, и мысленно согласившись с его величеством, вдруг с ужасом осознала, что она теперь одна из голов. И сможет ли хрупкая, юная девушка быть такой? Крепкой, хватит ли мудрости не покачнуть это каменное равновесия, которое строили до нее тысячелетиями? Стало страшно от предстоящей участи. Быть правителем, быть ответственной за свет в этом мире, за добро, за белую магию. София попыталась справиться с беспокойством. Кто, кроме нее? Девушка не имеет право сдаваться и убегать от проблем.

— Теперь ты, одна из этих голов, — задумчиво продолжил царь и затем торжественно закончил: — И тебя надо представить народу. Надо устроить бал в твою честь, куда может прийти каждый желающий и увидеть новую повелительницу добра, Софию Светлую.

— Да, — нерешительно ответила девушка. — Нельзя опозорить честь отца.

— Тогда я поручу слугам готовиться к балу. Через три дня, — заявил с готовностью царь.

София кивнула.

Подготовка к балу велась полным ходом. Все царства гудело делами и разговорами о предстоящем бале. Будущая повелительница света тоже не осталась в стороне. Всю организационную работу девушка взяла на себя. Целыми днями носилась, не щадя сил и времени. На кухню проверить меню, убедиться, что продукты поставляют качественные. Еще что повара понимают всю важность мероприятия и покажут свой профессионализм в такой ответственный день в полной мере. Подготовка зала, украшения, музыка.

Малютка Аня пыталась тоже принять участия. Хвостиком, вприпрыжку бегала за Софией и пробовала десерты, предлагаемые поварами.

Закатив рукава платья, София со всеми слугами выполняла предпоследние приготовления к балу. Взяв живой, белый цветок, девушка приклеила его на стену и приняла очередной с маленьких ручонок Анютки. Зал получался нарядным, цветы пахли и наполняли помещения своим ароматом. Все сияло, чистотой и роскошью. Длинные столы наряжали шикарные скатерти из нежного, но прочного кружева. А сам холл для танцев был просторный и торжественно нарядный.

Уже к вечеру должны подходить гости. София повесила последний цветок, провела рукой над ним, прошептала заклинания, и цветы засияли появившимися на них росинками из прозрачной воды и ожили. Хотелось немного волшебства добавить в сегодняшний вечер.

Превратив потолок в сплошное зеркало, София направилась в свою комнату на втором этаже. Девушка чувствовала усталость от всех спешных работ, потому решила немного вздремнуть перед мероприятием. Она прилегла на кровать и сразу же провалилась в сон.

Проспав почти без снов, проснулась от монотонного крика птицы. Открыв глаза, София увидела филина перед собой. Ее отец в новом теле, широко открытыми глазами смотрел на нее, резко прекратив истошно кричать.

Поднявшись и озарившись вокруг, девушка заметила, что в комнате заметно повечерело, поняла, что отец ее всего лишь будил. Она улыбнулась и погладила птицу:

— Спасибо, папа, — поблагодарила девушка, вставая с кровати, и подтягиваясь всем телом, будто скидывая с себя остатки сна. — Ты, наверное, переживал, что я просплю бал.

София подошла к зеркалу. Оглядела себя оценивающим взглядом с головы до ног в отражении. Воображения рисовали образы один за другим. Цвет платья, дизайн, материал.

Повелительница света, как она должна сегодня выглядеть? Надо постараться в своем образе показать людям, что она всецело на стороне света, добра. Должна быть красива, нежна, скромна. Должна выделяться из массы, но не вульгарностью и ни в коем случае не роскошью.

Образ воздушной, доброй феи, вселяющий людям чистоту мысли. Феи, которая будто питается нектаром, пьет чистую росу. Феи, которая заставляет просыпаться новый день, всех существ на земли. Которая обещает с первыми лучами света подарить всем людям надежду. Надежду на рай. Рай на земле.

София закрыла глаза, ее лицо стало расслабляться, появилась улыбка на губах. Свет вырвался из нее легкой дымкой, окружил ее со всех сторон. И волшебство приступило лепить на идеальной фигурке девушки загаданный образ. Словно длинные руки в прозрачных перчатках шили ей платья прозрачными нитками.

Невидимый дизайнер из мира волшебства окутал повелительницу света в наряд, самого нежного, розового цветка. Казалось, что из самих лепестков шили ей платья. А нитками служила крепкая паутина. Вверх потемнел, а к низу был неспешный переход к светлому вплоть до белых кончиков. Очередной слой слегка загнулся, имитируя края розы. На этот загиб посыпалось немного почти прозрачных блесток. Вверх платья, на пару тонов темнее нежного, розового низа, четко очертил тонкую талию девушки, плавно закрыл грудь, и закончил формой сердца сам лиф.

Открывав взору хрупкие плечи, но скромно все, прикрыв, нежно — зеленой накидкой до пола. Украсилась ее ткань, потемней узором, будто прожилки настоящего молодого лепестка. Настало время волшебству заняться белокурыми волосами Софии.

Сияющие и закрученные пряди собрались в высокую, свободную прическу, из которой выпадали несколько крученых локонов, давая им подпрыгивать играючи при ходьбе и танце. Давая им жизни и еще большего блеска от света свечей. Подняв немного Софию туфельками на каблуках, которых не было и видно из — под платья, вся волшебная дымка рассеялась в воздухе и девушка открыла глаза.

Она засияла от счастья, увидев самое прекрасное платья из всех, что она придумывала. Прическу, которая не держала ее длинные локоны в тисках и не разбросала их в небрежном хаосе.

Все получилось аккуратно, необычно и эстетически красиво. Девушка теперь готова к торжеству. Она уже слышала шум гостей, заполняющих стремительно холл, поэтому София, подняла руку и пригласила филина сесть на тыльную сторону своей кисти. Птица приняла приглашения, пролетела несколько метров, приземлилась, прихватив своими когтистыми лапами ее тонкую руку. Из комнаты к гостям, вышли прошлый повелитель, который после смерти передал все полномочии своей единственной дочери.

Когда София спускалась вниз, то немного испугалась народа внизу. Там было множество гостей. Все в нарядах по последней моде, переговаривались друг с другом, под ненавязчивую музыку скрипачей.

Вдруг все медленно стали оглядываться на нее, поднимая свои взгляды вверх, пока весь зал не перевели свое внимания на лестницу. Девушке вдруг стало неловко, но она одернула себя и со всех сил пыталась не показать лицом своей растерянности. На ее губах приклеилась приветливая улыбка, глаза светились счастьем и добротой.

Это народ, народ, который София должна учить жить в добре, в мире. Продолжить дело ее отца, это ее обязанность, заслужить столько же признательности, как ее прошлый предшественник. Она последняя надежда, сохранить добро и свет, она последняя из рода. Вдруг София обратно почувствовала себя совсем одинокой в этом мире, где девушка всем только должна. Можно ли быть теперь, быть собой? Справится ли она? Сможет ли сохранить добро нерушимым, чистым?

Сама София росла в любви и доброте, но мать рано забрала смерть, отец уехал служить царю. Уехал работать, Софию воспитывали множество нянечек. Любящих и показывающих только сторону добра. Может София давно была одинока? Ведь отец выбрал работу, и она должна выбрать обязанности. Но он любил ее. Отец приезжал и не забывал уделять ей внимания. Он сильно скучал по маме, а я частичка ее. Но ….

Софию не покидало чувство, что она родилась для работы. Идет по этой лестнице, вступает в должность, чтоб забыть себя. Или наоборот, чтоб найти? Ведь она родилась именно в этой семье. А сам мир выбрал ее семью, чтоб сохранять добро. Это ее предназначения.

Девушка, улыбнулась шире, оглядела окружающих и лучезарно заговорила:

— Приветствую вас, дорогие гости! Я очень признательна, что вы посетили этот бал! Хочу представиться, кто не знает еще! Я единственная дочь Егора Светлого, недавно отправившего в мир иной, — она остановилась, нервно сглотнула слюну, осмотрела всех еще раз и продолжила: — Меня зовут София! Теперь София Светлая! — девушка замолчала и почти в полной тишине еще раз оглядела всех присутствующих, которые в свою очередь тоже нагло осматривали ее.

Музыка наполняла холл приятными, ненавязчивыми звуками, как вдруг открылась дверь, вовнутрь вошел Серж Черный, как всегда облаченный во все черное, он направлялся к народу с Софией. За ним следовал молодой, красивый парень, наряженный в более тожественный, современный костюм. Высокий, идеально сложенный мужчина блистал голливудской улыбкой на неприлично смазливом, но мужественном лице. Черная, как воронье крыло шевелюра, приглаженная назад в модную, щегольную прическу выделяла светлую, ровную кожу и карие, большие глаза, которые с интересом и самодовольной уверенностью разглядывали холл, затем на гостей, которые дружно приклонились перед повелителями зла.

Многочисленные гости, не разгибая спин, расступились, предоставляя дорогу мужчинам. Они приблизились к Софии, которая уже переместилась вниз лестницы, но замерла от реакции народа, которые уже выпрямились, восхищенно смотрели на их троицу. Серж Черный вытащил объемную книгу, передал Софии.

— София, отныне является полноправным правителем стороны света! — объявил торжественно повелитель зла. — Эта книга свода законов добра и зла! Конституция обоих кланов, которая помогла сохранить равновесия и, следовательно, мир!

София приняла книгу из рук Сержа, немного ошарашенная таким поворотом. Перевела взгляд на массивную макулатуру в руках, которая своей тяжестью тянула вниз. Черно — белая обложка книги была выполнена из грубой кожи, на ней же выбит незатейливый рисунок и посередине, крупными буквами что — то написано на неизвестном ей языке.

Девушка подняла глаза и удивилась, когда увидела, как гости вновь приклонили свои спины в уважительном поклоне.

— На этот раз они показывают уважения тебе, — тихим голосом проговорил Серж, указывая рукой на народ. — Можно всем разойтись и повеселиться! — обратился он теперь к подданным, и терпеливо проследив, чтоб все ушли, взял за локоть Софию и отвел в сторону.

— Это твой учебник, — не громко проговорил повелитель зла Софии, указывая пальцем на книгу. — Ты должна его изучить и тогда ты поймешь, что надо делать. Это копия настоящей конституции. Когда ты ее откроешь, то сможешь прочесть.

Сообщив все это, Серж быстро хотел уйти, но София его остановила прикрикнув:

— Вы куда? Не повеселитесь на моем балу?

— Мне завтра надо быть в другом городе по делам. Выезжать надо сейчас, — выпалил Серж на ходу, оставив своего спутника на месте. — Кстати, это мой старший сын, — задержавшись на мгновения, сказал Серж. — Александр, твой будущий напарник, — и исчез из виду.

София посмотрела на мужчину, стоящего рядом, не зная, что сказать. Она замерла на пару секунд, увидев доброжелательно улыбающегося молодого человека, отметив про себя, что тот очень симпатичен.

— Поздравляю вас, София Светлая, — спокойно вымолвил Александр. — И какого вам быть королевой света?

Девушка опустила глаза в пол, чтоб не видеть темного принца. Особенно его взгляда, внимательно осматривающего ее. Впервые она испытывала чувство стыда и неловкости из — за представителя мужского пола. Хотелось взглянуть и рассматривать эту совершенную, мужскую красоту.

София оглядела всех гостей и встретилась глазами с несколькими из них. Многие, делая вид, что заняты беседами дуг с другом, следили за ними. Она отметила, что женская половина не стеснялась наслаждаться эстетическим удовольствием, рассматривали принца.

— Непривычно, — наконец сдержанно ответила София, посмотрев ему прямо в глаза, стараясь показать своим видом полное безразличие.

В конце концов, эта красота скорей всего наколдованная черными чарами. Некоторые не брезгуют изменить не только наряд, но и свою плоть. На такое колдовство наложено вето, хотя некоторые пренебрегают им за долю восхищения.

— Не хочу, чтоб мне все кланялись, — искренне призналась София.

Александр ехидно улыбнулся и самоуверенно ответил:

— Мне тоже не нравиться. Но если люди будут кланяться только царю, то только его и будут считать правителем. А власть в одних руках, это опасно.

София задумалась и затем согласно кивнула.

— Это логично, — выговорила неуверенно девушка, отмечая про себя дальновидность мужчины. — Я не подумала об этом.

— Ничего страшного, — успокоил ее Александр. — Вы были слишком далеки от всего этого. Теперь, вам придется много размышлять о народе. О своем предназначении в этом статусе, о том, что вы хотите донести вашим поданным, и как. Книга вам отчасти поможет прийти к некоторым выводам. Но вы будете выбирать, думать как лучше, хотите ли вообще привести народ к добру. Ваш отец приложил максимум усилий к тому, чтоб в равновесии было достаточно света.

— Вы читали книгу? — удивилась София, только вспомнив, что все еще держит ее в руках.

— Нет, — сразу же ответил Александр, качая голову в отрицании. — Только правителям она откроется. Отец, мудрый правитель, он поведал мне некоторые секреты. Я рос в этом и с детства был очень любопытен.

— Если я должна думать, как сеять добро в этот мир. То вы должны нести зло своему народу? — предположила задумчиво девушка, вдруг ощущая нарастающую неприязнь к красивому, но черному принцу.

— Нет, — отрезал быстро мужчина. — Мы должны работать сообща, сохраняя равновесия. Мы обязаны не дать разрушить мир.

— Как добро может разрушить мир? — недоверчиво спросила София, но и на это нашелся ответ у принца:

— Были в истории и такие случаи, — начал повествования с надменным видом тот. — Человек под предлогом, что хочет оставить только добро, уничтожал целые деревни. Ставил рамки окружающим, правила. И тот, кто их нарушил, становился угрозой порядка и должен был исчезнуть, чтоб не заразить других. Зло полностью никуда не исчезнет, поэтому должно быть под контролем. Как и добро, которое всегда хочет быть единственно правильным. Тысячи лет кровопролитных боев доказали, что добро и зло должно уважать друг друга и строго контролироваться.

София задумалась, искоси, поглядывая на мужчину, и выдерживая неуместную паузу. Тот в свою очередь тоже просто смотрел ей в глаза, наверное, ожидая от нее ответа.

Вдруг девушка поймала себя на мысли, что молодому принцу зла нравиться вступать в такие дискуссии, показывая все свою мыслительную деятельность, которая, согласилась София, весьма недурна, но разжевывая ей очевидное, он уже решил, что она глупая, наивная дурочка.

Девушке немного поплохело от этого осознания. Ведь и правда, София так мало знала про этот мир. Ее этому не учили. Она росла в обстановке добра, заботы и уюта. И если по — хорошему, то впервые увидела зло, которое мудрее ее.

Какая страшная ситуация? Девушка вдруг поймала себя на мысли, что страшная ситуация сейчас разворачивается перед глазами сотней людей. Она все это время, не осознавая и прибывая в мире своих размышлений, смотрела ему прямо в глаза и принц, делал то же самое. А на них смотрели люди. Мужчине и женщине не стоит так долго во — первых стоять рядом, во — вторых, глазеть на друг друга, молча.

София отвела взгляд, оглядела встревожено зал. Перед этим Черный принц мило улыбнулся, чуть приподняв уголки губ. Его, совсем не волновало общественное мнения? Или тот тоже прибывал в раздумьях?

София, гордо вскинула подбородок, смотря вперед, продолжала думать о том, как изменилось лицо принца от улыбки. Оно почему — то не покидало ее голову, даже когда девушка не смотрела на него. Стояло перед глазами, поэтому она не могла рассмотреть народ на наличие слишком любопытных.

Почему? Что это вообще такое? — взбесилась про себя София. И отложила этот образ подальше в голову, чтоб, наконец, ответить достойно ему:

— Это не добро вы описали, — вдруг заговорила девушка и удивилась, как тихо это получилась.

София повернулась к принцу и вновь встретилась с его глазами, в которых кажется, плясал смешливый огонек. Они были такими живыми, казалось, через них можно прочитать все. Но не все понять. Тот продолжал рассматривать ее. На его скульптурно очерченных губах блуждала сногсшибательная улыбка. Пришла мысль, что именно такие губы на мужчине самые правильные. Они не уродливо пухлые и не ниточко — образно тонкие. Они идеальные, их края так четко очерчены. Как и губы Сержа, — вспомнила она и уверенно продолжила, еле разлепив рот. — Добро в мире должно быть таким, чтоб и зло само перешло на его сторону. Таким, чтоб стереть даже каплю зла в душе любого.

Улыбка спала с лица принца, он посерьезнел. Спокойствие, но такая невероятная мужская сила едва не сбывала Софию с ног. Столько уверенности, обаяния и энергетики чувствовалось от человека. Хоть и не обычного. Она почувствовала себя вдруг маленькой бабочкой перед гордым, красивым хищником орлом. Он возвышался над ней, словно пытался поймать. Но маленькая, бодрая бабочка ускользала из его лап всякий раз. Ей было страшно, но со временем приходила уверенность в себе.

— Пусть так и будет, — согласился с ней так же тихо принц. Затем он нагнулся и прошептал: — Все в ваших руках, моя королева.

Принц неспешно пошел вперед и скрылся в многочисленных гостях. София не двинулась с места. Не могла двигаться. Она пыталась, чтоб ее белая кожа на лице не сильно покраснела от стыда, неловкости, а потом уже от возмущения. София поняла, что все — таки он ее переиграл. Это какой — то чертенок? — сумбурно пронеслось в голове у Софии. — Нет, демон воплоти, — скептически подсказало ей сознания. — Демон, который подумал, что победил. На самом деле, следующий ход за ней. Возможно ли, ангелу бороться с демоном? Королеве добра, нужно бороться со злом.

София взмахом руки подкинула массивную книжку, которая вмиг упала ей на руку уже размером в спичечную коробку и убрала в потайной кармашек платья. Двинулась с места и отправилась к царской семье в центр зала. Царь, встав из — за стола, с золотым бокалом в руке, говорил речь народу. Виновница торжества с улыбкой на сочных, розовых губах, словно плыла по залу, притягивая взгляды сотней гостей. Перешептываясь, они склонились перед ней в уважительном поклоне, освобождали ей путь, расступаясь в стороны. София не выдержала, и, переходя из сторону в сторону, поднимала жестом руки людей. — Не надо. Вставайте, — обращалась она к гостям. Дойдя до центра зала, София развернулась и приветливо заговорила:

— Давайте показывать уважения добру, более правильней! Поступками! Жить так, чтоб добро множилась, чтоб цвело! И если кто — то забыл как это или не знает, я покажу! Для этого я здесь! Весь мой род на земле, чтоб сеять добро!

Все выпрямились и с широко открытыми глазами, смотрели на Софию. Часть улыбалась, а некоторые сентиментальные женщины, даже вытерли внезапно покатившуюся слезу с раскрасневшихся щек. Повелительница добра услышала, как кто — то из толпы захлопал в ладоши, тут же перевела взгляд на звук. Это был Черный принц. Стоя в первых рядах, он также сногсшибательно улыбался. Этот жест поддержали все гости, заглушив музыку музыкантов.

— Теперь ваш ход Черный принц, — подумала весело София. — Надеюсь, мы не сожжем этот мир в схватке добра и зла.

Глава 4

«Первое и незыблемое правило мира, в котором существует добро и зло: это оставить его невредимым. Не одна высшая, волшебная сила не может возглавить планету. Чтоб соблюсти первое правила должно быть так называемое равновесия спокойствия. И сохранять его должны повелители добра и зла. Каждый обязан осознавать, что ответственны за соблюдения первого и самого главного закона. Закона равновесия».

София прочла первые строки книги сводов законов, сидя на кресле в своей комнате, которую ей заботливо предоставил его величество. Массивная книга покоилась на ее коленях, давив на них своей немалой тяжестью, но девушка не думала об этом. Она размышляла о прочитанном, пытаясь вникнуть в смысл предложений, прочувствовать их и запомнить. Серж Черный ей сказал, что именно эта книга дает понять повелителям их обязанности. И первый закон гласил, как раз о том, чтоб повелитель и не думал о власти. Это всего лишь смотритель, охранник, для того, чтоб его же возможности не истребили человечества.

София посмотрела в окно. Сегодня вовсю светило солнце, но оно было обманчиво. Осень вступила в свои права, как только начался сентябрь. И вот, середина месяца, а уже люди одели свои теплые, меховые накидки и своими сапожками утопали в грязи, после продолжительных дождей. София, отложив книгу в сторонку, подошла к окну и открыла его нараспашку. Вдыхая холодный, морозный воздух, она подняла голову к небу. Голубое, ясное, как в летний день. Не облачка.

— Да, — протянула удовлетворенно девушка, чувствуя, как прохлада, будто колючками щипает белоснежную кожу лица. — Это земля заслуживает большего, чем амбиции власть имущих.

«Первое правило и самое важное, — размышляла София, наблюдая за людьми внизу, опиравшись на подоконник грудной клеткой. Ее белоснежные кудри повисли, их не сильно трепал ветерок в воздухе. Она вспомнила высказывания черного принца, о том, как добро может разрушить мир и еще раз согласилась с ним.

Каждый человек, сколько в нем не было бы уверенности, может ошибиться. И добро для каждого может быть разным проявлением. Сеять добро можно везде. Но что в итоге вырастит, никто не знает. Девушка обратно вспомнила принца. Перед глазами встала его улыбка. И она не могла, не согласится, что внешность мужчины была привлекательна. Он был настоящий принц из сказок, только жаль, что со стороны зла.

Впервые София размышляла о мужчине, и почувствовала себя непривычно, стало неловко. Она покраснела и попыталась подумать о чем — нибудь другом. Всегда ли теперь будет вспоминать о принце, после прочтения очередного закона в книге? София внезапно осознала, что если бы дискуссии с принцем были после каждой главы, то она лучше бы поняла ее смысл. И усмехнулась про себя. Ну и нашла учителя. Он был практически ее сверстник. Еще внешность этого учителя не осознано отвлекала бы юную ученицу. Интересно, а что принц подумал о ней?

Очередной порыв ветра привел в чувства, задумавшуюся девушку. Она поспешно закрыла окно, обхватив себя руками, поежилась. Холод все — таки пробрал до костей, а София и не заметила. Кинув взгляд на книгу, она снова взяла ее в руки. И держав ее перед собой, неспешно прошлась по комнате, вчитываясь в текст. Затем села на стул и положила книгу на стол перед ней. Так она просидела до вечера, изучая литературу, данную Сержем, пропустив все приемы пищи. Только к ужину София решила спуститься в столовую.

Царская семья была уже в сборе, трапеза в полном разгаре. Смех и оживленные разговоры стали слышны еще за поворотом. Когда София приблизилась к столу и села на свободный стул, ее встретили с приветливой улыбкой.

— Наконец — то проголодалась, — сказал царь бодро, отправляя очередной кусок мяса в рот и оживленно жуя, спросил: — Ты чего, как в заточении сидишь? Слуги, наверное, уже думают, что я тебя в плену держу.

Тем временем женщина средних лет в простом коричневом платье ставила перед Софией ее ужин, после последних слов царя, она мило заулыбалась и сказала:

— Я так не подумаю о вас, ваше высочество. София Светлая вероятней всего равнодушна к еде. Сколько она здесь гостит, всегда один или два раза ест.

— Кому — то стоит тоже перенять режим питания Софии, — встряла в разговор с намеками царица.

Она в упор посмотрела на мужа. Тот постучал ладонью по своему массивному брюху и с улыбкой, прижал палец ко рту:

— Царь должен быть добрым и справедливым, — произнес тот, стараясь придать голосу серьезности: — На голодный желудок так не получится.

Анютка, сияя, как солнце в ясный день, энергично замахала ногами под столом.

— Я тоже не хочу кушать, — пролепетала она и оттолкнула от себя тарелку.

Царица неодобрительно взглянула на маленькую принцессу.

— Ты в обед тоже не хотела, — заметила серьезно Ева. — Ты только поковырялась в тарелке.

Анютка спрыгнула со стула и побежала к выходу.

— Завтра я точно поем, мам! — крикнула девочка и скрылась за дверью.

За столом вдруг повисла тишина. София, доев свое рагу, протянула тарелку той же миловидной служанке, женщине в коричневом платье. Она собрала Софии и маленькой принцессы грязную посуду и торопливо удалилась.

— Аня вообще ничего не ест, — наконец заговорила царица, а затем обратилась к Софии. — Может можно какой — то отвар ей подавать?

— Я посмотрю, — хмуро ответила ей София. — Проблема в том, что у меня нет вообще ничего. Надо сходить в лес. Или съездить домой? Но это долгая дорога.

— Раньше Анютка ела за двоих, — обеспокоенно произнес Юрий. — Я могу попросить Александра провести тебя в лес и собрать самые свежие травы для сестрички.

Кто такой Александр? — с тревогой поинтересовалась у себя София.

— Точно, Юрий, — подхватил царь. — Он может поделиться тем, что у него уже есть.

София встала из — за стола, одновременно вытирая руки салфеткой.

— Итак, сегодня вечером нужно идти. Я должна поговорить с Анютой. Все будет хорошо, — заверила девушка царскую пару. — Нужно идти по — светлому, чтоб собрать часть трав, а другая часть только ночью собирается.

— Хорошо, — проговорил обеспокоенно царь, оставив пол тарелки не съеденной. — Тогда я пошлю гонца за Александром. Он, хороший малый, непременно поможет и лес знает хорошо.

Софи