Мир пауков: Башня. Дельта (сборник)
Земля далекого завтра, опаленная радиоактивным хвостом кометы, привела остатки человечества на грань выживания. Люди прячутся в пещерах, с трудом добывая себе скудное пропитание. А хозяевами планеты отныне стали главные их враги — гигантские пауки, обладающие способностями телепатически воздействовать на свои жертвы. И так было до тех пор, пока на тропу войны с мыслящими насекомыми не вышел Найлз…
Пікірлер46
Первый раз прочитал книгу ещё в детстве, с тех пор прошло уже 30 лет, и вот снова читаю ее, приятные впечатления)
Дәйексөздер25
Вот почему свобода влечет людей больше, чем стремление к безопасности и уюту. Потому что она подразумевает определенное богатство мироощущения, а это, в свою очередь, открывает границы познания собственных возможностей. Без насыщенного мироощущения открытия внутренних возможностей быть не может. Вот почему человек ненавидит рабство. Потому что рабство означает внутренний застой…
тут до Найла впервые дошло, почему ему так сложно выявить мыслительные вибрации паучихи. Оказывается, ум этого существа пассивен, словно растение. Судя по всему, он существует в призрачном мире чистой созерцательности. Зеленая муха и ктырь в сравнении с пауком кажутся сгустком суматошной, напористой энергии. Кстати, именно благодаря своей пассивности паук хорошо чувствует добычу, излучающую активную энергию.
Найлу все сразу же стало ясно. Паук всю свою жизнь проводит в углу паутины, подкарауливая пролетающих мимо насекомых. Вибрации паутины для него – своего рода язык, каждый оттенок подобен слову. Единственно, что нужно, – это ждать, изучая оттенки вибраций: живые пульсации дерева, смутное шевеление торчащих где-то в корневище насекомых, волнение ветра в листве, странную пульсирующую вибрацию солнечного света, подобную скрытому гулу, наводняющему толщу воздуха. О его, Найла, присутствии паучиха догадалась еще задолго до того, как у него перед глазами завиднелись деревья; вибрации людей можно сравнить с громким жужжанием пчелы.
Одновременно Найлу стало ясно и то, как паукам-смертоносцам удается помыкать прочими существами: одним лишь умственным усилием-импульсом. Обыкновенный взгляд – это уже направленный импульс воли. У Найла на памяти было несколько случаев, когда он, считая, что находится один, вместе с тем испытывал смутное чувство, будто за ним кто-то исподтишка наблюдает, и, обернувшись, обнаруживал: так оно и есть. Серая паучиха оттого и пришла в беспокойство, что волевой импульс Найла, когда он пытался проникнуть в ее сущность, коснулся ее, словно рука.
Найлу все сразу же стало ясно. Паук всю свою жизнь проводит в углу паутины, подкарауливая пролетающих мимо насекомых. Вибрации паутины для него – своего рода язык, каждый оттенок подобен слову. Единственно, что нужно, – это ждать, изучая оттенки вибраций: живые пульсации дерева, смутное шевеление торчащих где-то в корневище насекомых, волнение ветра в листве, странную пульсирующую вибрацию солнечного света, подобную скрытому гулу, наводняющему толщу воздуха. О его, Найла, присутствии паучиха догадалась еще задолго до того, как у него перед глазами завиднелись деревья; вибрации людей можно сравнить с громким жужжанием пчелы.
Одновременно Найлу стало ясно и то, как паукам-смертоносцам удается помыкать прочими существами: одним лишь умственным усилием-импульсом. Обыкновенный взгляд – это уже направленный импульс воли. У Найла на памяти было несколько случаев, когда он, считая, что находится один, вместе с тем испытывал смутное чувство, будто за ним кто-то исподтишка наблюдает, и, обернувшись, обнаруживал: так оно и есть. Серая паучиха оттого и пришла в беспокойство, что волевой импульс Найла, когда он пытался проникнуть в ее сущность, коснулся ее, словно рука.
Как какое-нибудь дрессированное насекомое, закабаленный ум – это замок, к которому подходят несколько ключей.
