автордың кітабын онлайн тегін оқу Введение в философию
В.В. Ильин, С.А. Лебедев, Б.Л. Губман

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр22 Тегін фрагмент

В.В. Ильин, С.А. Лебедев, Б.Л. Губман

Введение в философию

Учебное пособие

Под редакцией
доктора философских наук, профессора
С. А. Лебедева

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 1(075.8)

ББК 87я73

И46

Авторы:

Ильин В. В., доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и истории Калужского филиала МГТУ им. Н. Э. Баумана;

Лебедев С. А., доктор философских наук, главный научный сотрудник философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, профессор кафедры философии МГТУ им. Н. Э. Баумана;

Губман Б. Л., доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории культуры Тверского государственного университета.

Рецензенты:

Гранин Ю. Д., доктор философских наук, профессор;

Лукацкий М. А., доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования.

В учебном пособии кратко изложено содержание всех основных разделов философии: историко-философское введение, предмет и метод философии, онтология, гносеология, философия науки, социальная философия, философская антропология.

Для бакалавров, магистров, аспирантов и всех, кто интересуется основными проблемами философии.

УДК 1(075.8)

ББК 87я73

Предисловие

В отличие от всех других форм мировоззрения (обыденное знание, здравый смысл, мифология, искусство, религия) философия является теоретическим способом постановки и решения различного рода мировоззренческих проблем. Несомненно, главной из этих проблем является отношение человека к окружающему миру и нахождение истинного смысла человеческого бытия. Теоретический способ решения мировоззренческих проблем означает не просто умение формулировать их на языке философских категорий, но и предлагать такое их решение, которое было бы, во-первых, рационально аргументировано, а во-вторых, имело бы определенные теоретические или практические преимущества по сравнению с альтернативными концепциями. Главная трудность рационального обоснования философских теорий состоит в том, что философское знание является предельно общим и потому не может быть дедуктивно выведено из каких-то еще более общих принципов. Неизбежным следствием такого положения дел является фундаментальный плюрализм философского знания. И об этом убедительно свидетельствует не только история философии, но и ее современное состояние. Плюрализм философских концепций является неизбежным следствием, так сказать своеобразной платой мышления за стремление решить мировоззренческие проблемы чисто рациональным способом. И даже тогда, когда в иррационалистических течениях философии (философия жизни, философия ценностей, экзистенциализм, философия воли, постструктурализм, постмодернизм и др.) доказывается невозможность решения мировоззренческих проблем только на основе разума, то и в этом случае это делается с помощью определенной аргументации.

С другой стороны, в отличие от конкретных или частных наук у философии отсутствует надежный эмпирический фундамент в виде данных наблюдения и эксперимента. Да, философы часто используют при решении различных мировоззренческих проблем сведения из различных областей науки и культуры, рассматривая эти сведения в виде неких фактов. Но вся трудность заключается в том, что сколь угодно большое число такого рода «фактов» из различных областей действительности, осваиваемой человеком, не может служить доказательством истинности философских концепций или основанием выбора наиболее предпочтительных из них именно в силу всеобщего характера философского знания. Очевидно, что утверждения о всеобщем или бесконечном не могут быть доказаны их хорошим соответствием некоторому всегда конечному множеству фактов. Такое соответствие всегда можно объявить случайным или результатом специально подобранной тем или иным философом выборки фактов, подтверждающих именно его концепцию. Уже античные мыслители хорошо поняли, что индуктивная эмпирическая аргументация в философии не может считаться средством доказательства всеобщих истин философии. Более того, излишняя эрудиция не только не помогает решению философских проблем, но часто затрудняет их решение, мешая мышлению сосредоточиться на других способах постижения всеобщих характеристик бытия, например, с помощью откровения, интуиции или напряженной дискуссии («многознание уму не научает»). С другой стороны, Разум всегда считался в философии не просто способностью описывать действительность с помощью понятий, но и субстанцией, творящей свое собственное содержание из самой себя. Философский же Разум в отличие от научного мышления имеет еще и ту примечательную особенность, что он слит в единое целое с жизненной позицией философа как носителя мудрости или духовного знания. Почти все выдающиеся философы доказывали истинность своих мировоззренческих позиций не только словами, но и поступками, в том числе и ценой своей жизни (Гераклит, Сократ, Диоген, стоики, эпикурейцы, Августин Блаженный, Дж. Бруно, Б. Спиноза, Ф. Ницше, А. Шопенгауэр, М. М. Бахтин, А. Лосев, А. Камю, Л. Витгенштейн и др.). Философия требует от тех, кто служит ее делу, полной самоотдачи. Она отторгает от себя как тех, кто ищет от нее какой-то практической выгоды, так и тех, кто не способен быть свободной и цельной личностью.

У философии как теоретической формы мировоззрения есть еще одна характерная черта. Это — антидогматизм и критическое отношение ко всему конкретному, единичному и частному. Во многом это обусловлено тем, что «служа» вечному и всеобщему, философия неизбежно видит во всем единичном и конкретном печать временности и конечности их бытия. Отличительными, сущностными чертами философского мировоззрения являются: 1) открытость всеобщности, вечности, бесконечности; 2) нацеленность на поиск всеобщего в любом конкретном бытии и познании, поиск их предельных оснований; 3) рефлексивное, критическое отношение к самой себе и своим отдельным построениям в надежде на создание более совершенного философского знания. Истинная философия — это отнюдь не некая сумма мировоззренческих истин, которые нужно лишь догматически заучить. Философия — это в первую очередь поиск мировоззренческой истины, умение рационально ставить, обсуждать и решать различные мировоззренческие проблемы в многообразном и постоянно меняющемся контексте бытия. В философии само умение философски мыслить гораздо важнее конкретных мировоззренческих построений и систем, всегда по необходимости привязанных к определенному социальному пространству и времени, а потому часто малопригодных при кардинальном изменении жизненных обстоятельств. В силу указанных выше особенностей наиболее адекватным методом изложения философского знания является проблемный метод, согласно которому научиться философии можно только через столкновение различных концепций по одному и тому же мировоззренческому вопросу. Поэтому приступающему к изучению философии и приобщению к философской форме мировоззрения необходимо начинать с изучения истории философии, которая представляет собой объективную развертку содержания философии в реальном историческом времени. Даже представленный в данном пособии по необходимости краткий объем историко-философской мысли показывает не только ее содержательное разнообразие, но и противоречивость. Но столь же важным является проблемное изложение содержания современной философии. Именно в указанном выше проблемном ключе и написано данное пособие как введение в философскую теорию. В нем дано краткое изложение всех основных разделов философии: онтологии (философское учение о бытии), гносеологии (философское учение о сознании и познании), социальной философии (философское учение об обществе и культуре), философской антропологии (природа и сущность человека). Рассуждая о роли учителей в области философии, великий Сократ полагал, что их главная задача состоит не в передаче ученикам как можно большего объема философской информации, а в том, чтобы научить их мыслить в области философии и самим «рожать» философскую истину. По Сократу главный метод философии «майевтика». Это диалог, спор, заинтересованное вопрошание, критическое обсуждение различных вариантов решения той или иной мировоззренческой проблемы и, наконец, выбор наиболее приемлемого варианта. В современной психологии этот путь познания часто называют «brain storming», методом «мозгового штурма проблемы». Видимо для философии в отличие от конкретных наук это действительно наиболее эффективный способ приращения знания. Поэтому при написании текста данного пособия мы сознательно избегали какого-либо навязывания читателю предлагаемых нами решений тех или иных философских проблем. Свою сверхзадачу мы видели в другом: пробуждении интереса читателя к философской проблематике, в стремлении постигнуть ее не только умом, но и принять сердцем. Многие выдающиеся мыслители отмечали, что философия и философская истина обязательно должны затрагивать чувства и жизненную энергию человека. Быть надежной опорой в бурных потоках и волнах человеческого бытия может только «живая» философская мысль, а отнюдь не схоластическая и уверенная в себе философия. Мы приглашаем читателя отправиться в нелегкий и тернистый путь постижения философской истины. А в качестве напутствия напомним древнюю мудрость, что дорогу может осилить только идущий. На этом пути мы выделили двенадцать философских тем. Знакомство с их содержанием должно помочь ввести читателя в основную проблематику философии. И первой будет краткое описание (теоретическая реконструкция) эволюции философской мысли от античности до XX в.

Тема 1.
История философии: от античности до XX в.

Термину «философия», образованному путем сложения двух греческих слов φιλία (дружба, любовь) и σοφία (мудрость), мы обязаны, скорее всего, Пифагору, который называл «философией» влечение людей к мудрости (любомудрие). До той поры умственно одаренных, выдающихся людей именовали «софосами» (мудрецами). При архонте Дамасии (Афины) семерым — Фалесу, Солону, Периандру, Клеобулу, Хилону, Бианту, Питтаку — официально был присвоен соответствующий высочайший титул — «мудрец». Против подобной практики выступил Пифагор, мотивируя свою позицию тем, что человек по слабости своей натуры не способен обретать столь достойного качества ума, как мудрость. Критицизм в отношении реальных возможностей человека выразился у Пифагора в разведении понятий σοφία и είναι σοφία. Первое (мудрость) — прерогатива богов, второе (любомудрие) — удел человека.

Соответственно философ — не мудрец, а только любомудр — стремящийся к мудрости. Такую тенденцию души философа Пифагор неизменно связывал с его отрешенным, созерцательно-теоретическим отношением к жизни. Кто-то ищет от нее славы, богатства, удовольствий, философ же, отстраняясь от мирской суеты, озадачен приобщением к высшей сущности бытия, а не к поверхностному знанию о нем.

Независимо от толкования природы философского знания последующими мыслителям, введенное Пифагором значение термина «философия» оказалось инвариантным в философии, составившим ядро последующих многоразличных трактовок этой области человеческого познания.

Первый этап. Античная философия

Интенция античной культуры на теоретическое (рациональное, системно-логическое) освоение действительности дало начало как философии, так и науки в их современном понимании. Более того, в ранней античности философия и наука ни предметно, ни методически не разделялись. Их разделение произошло уже только при Аристотеле, который предложил разделить «первую философию» — знание о всеобщем ил наиболее общее знание о бытии (после Аристотеля такое знание было закреплено особым термином — «метафизика»), и «вторую философию» — знание о частном и особенном. Последний вид знания впоследствии получил название конкретно-научного знания или знания частных наук (геометрия, физика, астрономия, биология, политика, история и др.).

В истории античной философии можно зафиксировать четыре основных периода:

1) предтеча философии — легендарный мифопоэтический, фольклорно-эпический этап: VIII–VI вв. до н. э.;

2) этап перехода от мифа к логосу: VI–IV вв. до н. э.;

3) эллинизм: конец IV–II вв. до н. э.;

4) римский период: конец II в. до н. э. — V–VI вв. н. э. (упадок Рима — 476 г.; 529 г. — закрытие императором Юстинианом философских школ в Афинах).

Рассмотрим их содержание более подробно.

Предтеча античной философии

Гомер (VIII в. до н. э.) — автор «Илиады» и гимнов. («Одиссея» предположительно написана одним из его учеников). Тематизировал вопросы первопричин-первооснов мира (Нике — потенция сущего; Океанос — праморе; Тетис — жизнесообщающая водная стихия), связанных с землей.

Гесиод (около 700 г. до н. э.) — первый исторически установленный европейский поэт, рапсод. Автор «Теогонии», где развивает модели происхождения мира из хаоса, генеалогии богов.

Орфизм (около VI в. до н. э.) — мистическое движение, восходящее к мифическому поэту, музыканту Орфею, вводящему культ Диониса, в аллегорической форме проповедовало учение о космическом жертвоприношении божества, и перевоплощении душ.

Эпименид, Ферекид из Сира (вероятно, начало — середина VI в. до н. э.) (мифографы-космологи) за первооснову мира принимают особую жизнеспособную материю (воздух — Эпименид; Зевс — Ферекид); за счет своих стадийных трансформаций она порождает богов, титанов, космос, землю.

Мифологическая космогония (1) этапа — предфилософская, донаучная — интересна просматриваемыми у Гесиода, Эпименида, Ферекида тенденциями замыкать рассуждения на «природу» как самодостаточную объективную генеративную основу всего сущего. Универсализация такого рода тенденций с их последующей рационализацией стимулировали оформление собственно философского логико-теоретического мировоззрения.

Второй период античной философии

Этот период знаменует упрочение рационально-теоретической парадигмы мышления в ходе объективации многообразных процессов, находящих рефлективное воплощение в творчестве первых древнегреческих философов, которые в отличие от своих древневосточных коллег были в первую очередь натурфилософами, то есть были озабочены систематическим моделированием естественного происхождения всего сущего. Сформулируем кратко содержание этих моделей.

Ионийская философия

Западное побережье Эгейского моря Малой Азии, объединявшее 12 полисных структур, в числе которых Милет, Эфес, Колофон, Клазомены и др.

Милетская школа

Это первая философская школа, акцентуировавшая проблематику сущности мира и разрабатывавшая ее в терминах стихийного, наивного субстратного подхода. Основной космогонический вопрос дофилософского интеллекта — о первопричине действительности — в редакции милетцев имел следующий ответ. Объективный абсолют (единая сущность) всего сущего вне всякой мифологической аллегоричности это либо вода (Фалес 640–562 гг. до н. э.) как базис в логическом смысле и как «архэ» в онтологическом смысле; либо апейрон (Анаксимандр 611–546 гг. до н. э.) — некая беспредельная бескачественная и вечная субстанция, различная по частям, но неизменная в целом; либо постоянно колеблющийся и движущийся с разной скоростью воздух (Анаксимен 585–524 гг. до н. э.).

Гераклит из Эфеса (около 554—483 гг. до н. э.)

В отличие от милетских натурфилософов первооснову действительности Гераклит отождествлял не с неким конкретным первовеществом, а с изменчивостью как таковой (осязаемое же ее материальное воплощение — огонь). Изменчивость всего частного в мире управляется вечными законами логоса («мирового разума») и в первую очередь законом единства и борьбы противоположностей. Постижение законов объективного логоса — основы всего мироздания — сверхзадача человеческого разума и философов как его высших носителей.

Южно-италийская философия

Это — второй досократовский центр античной философии. Он находился в западной части Великой Греции, в Южной Италии. Импульс философским изысканиям здесь (несколько запаздывающим сравнительно с имевшим место в малоазиатских центрах ионического побережья) был придан приходом эмигрантов из Ионии — прежде всего Ксенофана из Колофона и Пифагора из Самоса.

Элейская школа

Ксенофан (около 570–480 гг. до н. э.), — по свидетельствам, — ученик Анаксимандра, учитель Парменида, в форме стихотворной сатиры развенчивал антропоморфизм (человеческая проекция на пантеон Гомера, Гесиода), развивал пантеизм, толкуя бога в качестве совпадающего с неизменным миром, тождественного вселенной универсального всеединого вечного духа.

Парменид (около 540–480 гг. до н. э.). Заслуга Парменида — в соединении метафизической и физической реальности за счет наделения последней умопостигаемыми, сверхчувственными свойствами. Парменидовское бытие двойственно. В нем различается неподвижно-неизменная сущность — единое, и наслаивающееся на него различного рода становящееся и исчезающее впоследствии бытие. К последнему роду бытия применимо понятие не сущего, а существования.

Поскольку в природе материального не заложена неизменность, единое Парменида — это не материальное, а материально-идеальное бытие, отождествляемое им с объективным мышлением. Мышление и бытие, — утверждает Парменид, — одно и то же. Тождественность мышления и бытия — в общности, проявляющейся в равноприсущности им сущностного, необходимого, неизменного. Идея умопостигаемого бытия и сопрягаемых с ним таких гносеологических императивов, как инвариантность, сущностность, необходимость и т. д., была кардинальной в эпистемологическом отношении. Ее кардинальность, в частности, продемонстрировал уже в наше время Ф. Клейн, принявший понятие инвариантности за базовую структуру в экспликации истинных продуктов науки.

Зенон (около 490 — около 430 г. до н. э.) — ученик Парменида, основоположник субъективной понятийной диалектики. Дифференцируя ощущение и мышление, остроумно обосновывал адекватность критиковавшегося многими учения Парменида о невозможности движения, множественности вещей. Зенон использовал в защиту учения Парменида метод апагогического (условного) доказательства, приводившего в итоге к мысленным противоречиям или «антиномиям» (апории «Ахилл» — бегун никогда не догонит черепаху; «Стрела» — летящая стрела невозможна, так как всегда покоится и др.).

Мелисс Самосский (около 444 г. до н. э.) — в полемике с последователями Эмпедокла настаивал: сущее вечно, неизменно, неподвижно, гомогенно (парменидовские мотивы), беспредельно (анаксимандровский мотив); сформулировал закон сохранения бытия: «из ничего ничего не бывает».

Пифагорейский союз

Это — философское религиозно-этическое братство, аскетическая школа-секта, основанная учеником мифокосмолога Ферекида Пифагором (около 540–500 гг. до н. э.). Фигура этого мыслителя примечательна в трех отношениях.

Во-первых, это сакрализация чисел, предпринятая в рамках пифагоровской математики и философии. Уяснение гносеологической природы сакрализации как некоей процедуры позволяет вместе с тем уточнить ход образования научного знания. Дело в том, что принципом функционирования науки на стадии развитой теоретизации является трансформация предметной реальности из плана частного, индуктивно заданного, в план общий, конституированный наличием специализированных понятийно-логических, идеальных конструкций, которые складываются как категориальная обработка и проработка предметной реальности и которые репрезентируют ее в пространстве «чистых», универсально-типических случаев и смыслов. Предтечей этого принципа формирования теоретической реальности как непосредственного предмета научных теорий в условиях архаичного сознания была сакрализация, обеспечивавшая пифагорейцам введение представления об абстрактной числовой действительности как особом идейном континууме, располагающемся по другую сторону чувственной или эмпирической реальности. Такой подход позволял пифагорейским математикам наладить идеально-логическую арифметическую деятельность, которая в отличие от бытовавших на Древнем Востоке сцепленных с эмпирическим опытом утилитарно-рецептурных вычислений, осуществлялась именно как чисто мыслительное движение (почти «парение») в особом, независимом от эмпирии мире идеализаций.

Во-вторых, это активно внедрявшаяся пифагорейцами в общественное сознание концепция упорядоченного, законосообразного космоса, который принимался ими за гармонию и число. Подчеркнем, что постижение космоса, являющегося дериватом «числа», пронизанного цепью математически строгих гармонических отношений, происходит, по Пифагору, лишь в терминах математики. Значение данного обстоятельства для перспектив оформления грядущей науки, очевидно, трудно переоценить.

Третье — разработка в философской школе Пифагора техники полярно-диалектического способа мышления (таблица 10 основных противоположностей).

Эмпедокл (около 495–435 гг. до н. э.)

Создатель классического учения об элементах. Онтологическое разнообразие не возникающего и не погибающего истинно сущего бытия образуют неразрушимые, несмешиваемые 4 стихии (огонь, вода, воздух, земля), приводимые в движение противоположными активными силами (Любовь, Ненависть).

Анаксагор (около 500–428 гг. до н. э.)

Сторонник элементаризма. Основу действительности образуют мельчайшие «семена», «зерна» — самотождественные, бесконечно делимые гомеомерии, скрывающие в себе бесконечность (микрокосм — воплощение макрокосма — «все есть все») и движимые божественной активной силой («Нус» — принцип порядка, разумности сущего).

Атомистика

Это — элементаристская доктрина составленности всех вещей мира из мельчайших неделимых, вечных, не воспринимаемых, различающихся лишь формой и размером телец — атомов и пустоты, разрабатывавшаяся Левкиппом (около 460 г. до н. э.), Демокритом (460–371 гг. до н. э.). А позже — Эпикуром (342–271 гг. до н. э.) и Лукрецием Каром (около 96–55 гг. до н. э.) (древнеримский атомист-эпикуреец).

Софистика

Дидактическое, духовное, философское течение античной Греции (V–IV вв. до н. э.). Оформление полисной социально-политической организации, прогресс демократии, правосознания, публичного правосудия требовали надлежащего образования и в первую очередь — знания законодательства, грамматики, декламации, логики, риторики. Его (образование) предоставляли платные «учителя мудрости» — софисты. К старшим софистам относят: Горгия, доказывавшего скептицистское: «нечто не существует; если бы нечто и существовало, оно было бы непознаваемым; если бы нечто и было бы познанным, то познанное не выразимо»; Протагора, выдвинувшего релятивистский и субъективистский тезис «человек — мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих — что они не существуют»; Гиппия, Продика. К «младшим» софистам причисляют Фразимаха, Крития, Алкидама, Ликофрона, Полемона, Антифонта.

Сократ (470–399 гг. до н. э.)

«Бесписьменный» философ, один из основоположников субъективной диалектики. Применял майевтику (повивальное искусство) — мучительное освобождение ума от блаженного прозябания в невежестве посредством уточняющего (через постановку наводящих вопросов) дефиниторно-индуктивного метода, приводившего собеседников (через ироническую сшибку противоположных мнений об одном и том же) к самопознанию.

Сократовские школы (сократики)

Многочисленные как персональные, так и институциональные почитатели-последователи философии Сократа. К ним относят представителей мегарской, кинийской, киренайской, элидо-эретрийской школ, оказавших большое влияние на утверждение таких влиятельных философских течений как стоицизм и скептицизм.

Мегарики

Философское направление, оформленное Евклидом из Мегары (450–380 гг. до н. э.) — продолжателем традиций Сократа, софистов, элеатов, — синтезировало учение элеатов о едином бытии с сократовским понятием блага: существующее — благо; неблаго — не существует. Сознательно отказываются от постижения становящейся сферы вещей, что иллюстрируют выдвижением логических и семантических парадоксов («Лжец», «Лысый», «Куча» и др.).

Киники

Согласно подходу основателя школы Антисфена (около 444–366 гг. до н. э.) и его продолжателя Диогена Синопского (около 412–323 гг. до н. э.) цель человеческих устремлений — совпадающая со счастьем добродетель, — обеспечивающее независимость и одновременно разрушающее культуру умение довольствоваться малым, избегать зла. Впоследствии киническая школа слилась со школой стоиков.

Киренаики

Базис учения киренаиков (Аристиппа (около 435–355 гг. до н. э.), Каллимаха (300–240 гг. до н. э.), Эратосфена (около 282–202 гг. до н. э.), Гегесия (320–280 гг. до н. э.), Феодора (около 300 г. до н. э.) образует принцип: высшее благо — удовольствие (гедонизм), стремясь к которому недопустимо становиться рабом обстоятельств; следует достигать самообладания, воздержанности. Оказали влияние на Эпикура.

Элидо-эретрейцы

Федон (V в. до н. э.) и его адепты продолжили разработку эристики (искусство полемики), развивали доктрину бессмертия души.

Платон (427–347 гг. до н. э.)

Автор учения об эйдосах (идеях), составляющих духовно-многоразличное ядро бытия (в отличие от понимания бытия как единого у Парменида). В известном смысле эйдосы Платона представляют гипостазированые, объективированные понятия, изъятые из познавательного процесса и образующие автономный мир идеальных сущностей. Задача познания — через припоминание («анамнезис») — реставрировать необходимо-универсальную природу конкретных вещей. Локомотив анамнезиса — диалектика — понятийно-логическое движение в проблематизируемом предметном мире.

Философия Платона гармонично тематизирует проблемы, составляющие идейное ядро концепций Пифагора и Парменида. Исходя из дихотомий: понятие — образ, мысль — чувство, знание — мнение, Платон, подобно Пармениду, полагает, что мнение принадлежит становлению, тогда как мышление — сущности. На обоснование этого нацелена платоновская онтологическая конструкция, отделяющая сущность от существования. С гипостазированным царством идей коррелируется эпистемное или научное знание (истинное и доказанное знание). Это — сфера сущностно-умопостигаемого бытия. С чувственно зримым потоком естественного бытия сущего коррелируется «докса» — мнение (гипотетическое знание). Это — сфера преходяще-летучего или «вещного» бытия. Сильная сторона такого подхода состоит в наделении понятийных образований (идей) статусом родовых сущностей вещей, постижение которых является целью познания. Действуя по принципу эпистемологических параллелей, не будет натяжкой утверждать, что платоновская идеальная онтология — некий прообраз будущего теоретического мира науки и философии.

Аристотель (Стагирит) (384–322 гг. до н. э.)

В течение 20 лет пребывал (в качестве слушателя, преподавателя, равноправного члена содружества платоников) в платоновской Академии. В 335 г. основал собственное учебное заведение в Ликее (Афины), занятия в котором проходили в виде прогулок (перипата). Онтологию развертывал посредством модели взаимодействия материи и формы (гилеоморфизм). Фрагменты, элементы, компоненты действительности детерминированы качественно — «естественным» «движением» и «местом». Надлунный мир состоит из эфира; подлунный из 4 элементов: огня, воздуха, воды, земли. Планета Земля располагается в центре Вселенной. В гносеологии Аристотель в отличие от своего учителя Платона настаивал на опытной природе научного знания. Он считал, что обладание понятийным, абстрактным знанием невозможно без опоры на чувственный опыт, познавание общего без опоры на единичное влечет ошибки. Недостаток же чисто чувственного познания состоит в том, что в опыте всегда приходится иметь дело только с единичным, частным, но не общим и необходимым. Но теоретическое познание действительности, постижение сущности объектов, необходимо-истинного знания о них невозможно без использования такой способности мышления как умозрение или интеллектуальная интуиция. Этой способностью обладают не все люди, она присуща только мудрецам, философам и ученым, вся жизнь которых полностью посвящена поиску истины.

Третий период античной философии (эллинизм)

Эллинизм датируется периодом от начала завоевательной эпопеи Александра Македонского до овладения римлянами птолемеевским Египтом (336–30 гг. до н. э.). Тонус времени образует кризис греческой полисной социальности на фоне распространения римского владычества. Свободные философские мировоззренческие искания в Римской империи постепенно вытесняются религиозно-мистическими поисками.

Перипатетики

Перипатетики — это последователи и комментаторы Аристотеля. Они стремились усовершенствовать философскую доктрину своего Учителя ( «метафизику» или «первую философию»), а также внесли заметный вклад в развитие естествознания (астрономия, метеорология, геология, география, минералогия, ботаника, растениеводство, физиология, физика), логики (теория гипотетических дизъюнктивных рассуждений), а также математики, риторики, этики, истории. Наиболее приметные фигуры: Теофраст из Эреса (около 370–285 гг. до н. э.), Евдем из Родоса, Аристоксен (354–300 гг. до н. э.), Дикеарх из Мессены, Стратон из Лампсака, Андроник Родосский (вторая треть I в. до н. э.), Александр Афродисийский. Школа перипатетиков просуществовала до 529 г. до н. э. (около 900 лет).

Платонизм

Адепты Платона, группировавшиеся вокруг его Академии. В их числе: Спевсипп (409–339 гг. до н. э.), Ксенократ из Халкедона (395–312 гг. до н. э.), Гераклид из Понта, Евдокс из Книда (408–355 гг. до н. э.), Краптор из Сол, Аркесилай (315–240 гг. до н. э.), Карнеад (214–129 гг. до н. э.), Клитомах из Карфагена. Отличались упорством в разработке вопросов астрономии, геологии, математики, биологии, музыки, медицины; завершили содержательное членение философии на логику, физику (натурфилософию), этику. В I столетии в связи с эрозией аутентичного платоновского учения об идеях академическая философия эвристически истончается и приходит в упадок.

Скептицизм

Философская доктрина, в лице Пиррона из Элиды (около 360–270 гг. до н. э.), Тимона из Флицита (III в. до н. э.), Аркесилая из Питаны (315–240 гг. до н. э.), Карнеада из Карены, Энезидема из Кносса (70-е гг. до н. э.), Секста Эмпирика (конец II в. до н. э.), Агриппы (I в. н. э.), обосновывавшая радикальное сомнение относительно возможности знания и познания, достижения истины. Идейную преамбулу ее составляют взгляды элеатов, софистов, сократиков (киренаики), некоторые убеждения Демокрита, Гераклита, Митродора Хиосского. Общее, что отличает мироподход всех скептиков, — это воздержание от решительного суждения («эпохе»), позволяющее достигать апатии (невозмутимости), атараксии (безмятежности), а в практическом действии — руководствоваться лишь привычкой, традицией, вероятным знанием.

Стоицизм

Греко-римская философская школа (с конца IV в. до н. э.) по названию пестрого портика (греч. Stoa — зал) выкупленного Зеноном для философских штудий. Основные представители: Зенон из Кития (335–262 гг. до н. э.), Клеанф из Асса (330–230 гг. до н. э.), Хрисипп из Сол (280–204 гг. до н. э.), Панэций из Родоса (180–100 гг. до н. э.), Посидоний из Апемеи (135–51 гг. до н. э.), Сенека (около IV в. до н. э. — 65 г. н. э.), Эпиктет (около 50–130), Марк Аврелий (121–180). Просуществовал до эпохи Римской империи (около 500 лет). Делится на Древнюю (эллинизм), Среднюю (Римская республика) и Позднюю (эпоха Империи) стою. Испытал идейное влияние Гераклита, Платона, Аристотеля, киников. Пропагандировал моральное совершенствование посредством подавления аффектов, преодоления страха смерти, освобождения от страстей, развития человеколюбия. Не будучи в состоянии повлиять на ход вещей, достигший мудрости призван возвыситься над ними, обретя смирение с судьбой, приблизившись к жизненному идеалу — атараксии (внутренний покой), анатеи (безучастное терпение), сдержанности.

Эпикуреизм

Философская школа, основанная в Мителене Эпикуром (342–271 гг. до н. э.) и просуществовавшая до IV в. Адепты: Патрон, Лукреций (96–55 гг. до н. э.), Силон, Гораций (65–8 гг. до н. э.), Метродор из Лампсака, Гермарх из Митилены, Филодем из Гадары (110–40/35 гг. до н. э.). Вводя императив «живи скрытно», ратовал за обретение душевного равновесия, невозмутимости, освобождения от суеверий, наслаждения (гедонизм), счастья (эвдемонизм).

Четвертый период античной философии

Особенности философских умонастроений этого периода — интенция не на знание, а на выживание. В итоге: на практике — индивидуализм; а в теории идейный и стилистический эклектицизм. Подобное отмечается уже в творчестве Панэция, Посидония, но в особенно отчетливом виде проявляется у Филона из Ларисы, Антиоха из Аскалона, Боэция из Сидона (480–524), Ксенарха (I в. до н. э.), Цицерона (106–4390).

Неоплатонизм

Религиозно-философское течение с III в. н. э. вплоть до XVIII в. — идейное продолжение эллинизма. Основатель — Аммоний Сакк (175–242). Содержательный стержень — учение Платона вкупе с элементами аристотелизма, стоицизма, пифагорейства. Исходно оппонировал христианству, гностицизму. Различают следующие школы неоплатонизма: плотиновскую (Плотин (203–269), Порфирий (233–300), Ямвлих из Халкиды (280–330)) — трансцендентально-идеалистическая, дуалистическая система мира; прокловскую (Прокл (412–485) — пантеизм, ориентация на диалектический метод триад; александрийскую (Аммоний Гермей (конец V — начало VI в.)) — синтез философии Платона и Аристотеля, сближение с христианством. Специфические признаки неоплатонизма: трансцендентное толкование бога, не имеющего земных аналогов (апофатическое, негативное, богословие); идентификация мышления и существования как эманаций «единого», одухотворение психического; отождествление познания всевышнего с самопознанием (вплоть до «отторжения» мысли — плотиновский «экстаз»).

529 г. — печальная дата для античной философии: декретом императора Восточной Римской империи Юстиниана (485–565) — ортодоксального, фанатичного христианина — закрыта афинская философская школа (афинская Академия). Это постановление организационно подытоживает многотрудный путь античной теоретической систематической философии. Идейную эстафету принимает доктринальное христианство.

Второй этап. Средневековая философия

Античный этап синкретического сосуществования философии и науки создавал одновременно и предпосылки их дифференциации. Объективная логика сбора, систематизации, концептуализации фактического материала, рефлексия вечных проблем бытия (жизнь, смерть, природа человека, его назначение в мире, индивид перед лицом тайн Вселенной, потенциал познающей мысли и т. д.) стимулируют обособление дисциплинарной, жанровой, языковой систем философии и науки как качественно различных областей знания.

В науке становятся невостребованными такие ее области как математика и естествознание. На первый план выходят гуманитарные науки (логика, риторика, языкознание, герменевтика).

В философии упрочаются в качестве ее главных разделов онтология, этика, эстетика, антропология.

Начиная, пожалуй, с Аристотеля философский язык отходит от обыденной разговорной и научной речи, обогащается широким спектром технических терминов, становится профессиональным диалектом, кодифицированной лексикой. Далее идут заимствования из эллинистической культуры, ощущается латинское влияние. Сложившаяся к средневековью выразительная база философии составляет основу стилей философских школ, отдельных маститых мыслителей.

В эпоху Средневековья процесс позитивного и прогрессивного размежевания философии и науки стопорится, причиной чего служит универсальная «теизация» духовно-культурной жизни.

Основными чертами средневековой философии стали: схоластическое теоретизирование, герметизм, символизм, иерархизм, авторитаризм, консерватизм, традиционализм, ретроспективность, дидактизм, талмудизм, телеологизм, универсализм, созерцательность, квалитативизм, мистицизм, эссенциализм, фундаментализм. Взятые в совокупности все эти черты исключали возможность доказательного мышления, удовлетворяющего высоким гносеологическим ценностям научного знания в принципе. Как подмечал Кондорсе, в средневековье «речь шла не об исследовании сущности какого-либо принципа, но о толковании, обсуждении, отрицании или подтверждении другими текстами тех, на которые он опирался. Положение принималось не потому, что оно было истинным, но потому, что оно было написано в такой-то книге и было принято в такой-то стране и с такого-то века. Таким образом, авторитет людей заменял всюду авторитет разума. Книги изучались гораздо более природы и воззрения древних лучше, чем явления Вселенной».

Выход из средневековья сопровождается углублением предметно-методической дифференцировки философии и науки.

Набирающая силу дивергенция между ними формирует ареалы знания:

а) конкретно-научное (фактуально-эмпирическое, феноменологическое) исследование;

б) натурфилософия — пограничная сфера, синтезирующая элементы философии и науки и претендующая на роль сущностной (нефеноменологической), фундаментальной теории действительности;

в) жанровая философская система с суверенной онтологией, гносеологией (возникшей лишь в Новое время), логикой, этикой, эстетикой, теориями менее общего уровня (философия истории, философия права, философия религии).

Средние века охватывают протяженный интервал истории, следующий за периодом древнего мира и предшествующего новой истории (V–XV вв.). Нервом культурных процессов выступало христианство, во время правления императора Константина (306–337) ставшее официальной государственной религией (в 391–392 гг. запрещены языческие культы; в 451 г. Халкидонский собор закрепляет статус христианства как государственной конфессии в римской империи) и сумевшее интегрировать, ассимилировать духовное достояние религий Ближнего Востока и философии греко-римской античности.

Патристика

Общее название сочинений, выполненных «отцами» церкви. С теологической точки зрения — часть догматики, патрологии; с философской точки зрения — христианская теология и метафизика I–VIII вв., подчиненная борьбе с «языческой», еврейской, античной философией. С III столетия адаптируется к неоплатонизму, инкорпорируя его в христианство. В своем развитии проходит этапы:

1) оформление догматики, канонизируемой институциональной церковью (до 325 г. — Никейского собора) — деятельность «апологетов» («правоверных» философов), толковавших метафизические проблемы в терминах Евангелия: Минуций Феликс (II–III вв.), Тертуллиан (160–200), Арнобий, Лактанций (250–325), Юстин, Афинагор, Климент Александрийский (150–215), Ориген (185–253), Дионисий;

2) разработка догматики, метафизики, сращение религиозной каноники с философской спекуляцией: Каппадокийский кружок (Василий Великий (330–379), Григорий Богослов (329–390), Григорий Нисский (335–394), Августин (354–430);

3) со второй половины V до VIII вв. содержательно переходит в схоластику: Леонтий (475–543), Боэций (480–524), Иоанн Дамаскин (650–753), Иоанн Скотт Эриугена (810–877), Максим Исповедник (580–662), Лев Математик (805–870).

Сюжетная сфера: обоснование богословско-мистических, христологических идей откровения, монотеизма (в борьбе с политеизмом, гностицизмом), супранатурализма, креационизма (в борьбе с пантеизмом), нисхождения божества (в борьбе с арианами, феодотианами, сторонниками Павла Самосатского), тринитарности, телеологизма.

Многообразие содержательно диверсифицированных философских исканий средневековых мыслителей, озабоченных тематизацией вопросов бытия Бога, предопределения, судеб мира, светской монархии, церковной иерархии, соотношения веры и знания, откровения и разума, вполне определенно поглощаются эвристическим движением в дилемме «номинализм — реализм», которой, точно центру тяготения, отведена роль индуктора силы.

Подоснова философских штудий того времени высвечивается учетом следующего. С одной стороны, понятия вводятся номинациями (именами) — речевыми присутствиями. С другой стороны, понятийные обобщения — номологические экстракты, сущностные конденсаты — фигурируют в мысли как абстрактные объекты (конструкты), языковые репрезентанты смыслов. В таком случае обостряется статус родов и видов — детерминируются ли они мышлением (выражением) или бытием; отделены ли они от чувственно данных вещей или содержатся в них.

Коннотации от вопрошаний подобного типа Порфирием отличают проблематизации Боэция, стимулировавшего обсуждение: являются ли категории (выделенные Аристотелем) разрядами реалий или знаками языка.

Интеллектуальное сообщество средневековья расслаивалось на адептов:

1) линии реализма (платонизма): содержание понятий существует реально наряду с предметами (Августин, Иоанн Скот Эриугена, Бернард Клервоский, Гильом из Шампо, Альберт Великий, Фома Аквинский);

2) линии умеренного реализма (аристотелизма): содержание понятий существует реально, но через конкретное предметное воплощение (Ансельм Кентерберийский);

3) линии номинализма: общее, как таковое, реально не существует, модусом его бытия оказываются собирательные выражения, имена (Уильям Оккам, Беренгар Турский, Иоанн Росцелин, Николай из Отрекура, Иоанн Дунс Скотт);

4) линии умеренного номинализма: общее существует, но лишь в мышлении, оперирующем именами (концептами) — концептуализм (Пьер Абеляр).

Третий этап. Философия Ренеcсанса (эпоха Возрождения)

Предложенный Я. Буркхардтом термин «ренессанс» обозначает начало Нового времени — период европейской культуры XV–XVI вв. (ранний ренессанс — примерно 1400 г.; высокий ренессанс — около 1500 г.; поздний ренессанс — после 1530 г. до маньеризма), связанный с реставрацией (в постсредневековье) античных идеалов всесторонне развитого, деятельного человека.

Умозрительным отстраненным штудиям, теоретически самоценным транскрипциям пришел конец. Новация Возрождения — активистское восприятие жизни человека как самодостаточного бытия во всем его алогически экзистенциальном буйстве. Человек — единоличный зодчий своего счастья: qui non proficit, deficit. «Я» отныне организуется не внешними силами — трансцендентным провидением, надмирной верой, — а собственной мощью устроения и созидания. Судьба стала посюсторонней формой отношения «Я» к «ТЫ», ареной миротворчества.

Два основных момента определяли духовный климат рассматриваемого исторического периода: ослабление папского влияния, выразившееся, в частности, в авиньонском пленении, и оформление гуманизма, под которым в данном случае понимается направление секулярной мысли ХIV–ХV вв., хотя вообще гуманизм как мироотношение, предполагающее защиту прав и достоинств личности, возник ранее.

Фактором, ощутимо подорвавшим монолитность прежних представлений, стали ереси: 1) внутрицерковные (учения Иохима Флорского, Амори Бенского, Пьера Вальда и их последователей — амальриканцев, вальденцев и т. д.), бывшие по духу антиклерикальными; и 2) народные (павликианство, богомильство, катары, «апостольские братья», дольчинисты, лоларды, табовиты, альбигойцы и др.), которых уже не очень занимали вопросы канонизированного святыми текстами устройства мироздания, — Престолы, Начала, Архангелы и пр. Они тяготели к вопросам личной судьбы и спасения человека. Конечно, факт разработки подобной тематики сам по себе еще не свидетельствовал о каком-то принципиальном разрыве с традицией: в конце концов, еретики, будучи утопистами, оказывались не в состоянии предложить реальные пути «спасения» человечества, принимая догматическую формулу «к спасению через веру». Тем не менее этот факт весьма показателен, если учесть зарождение в рамках официальной своего рода «диссидентской» идеологии, которая, находя широкую основу для блока с гуманизмом, буквально прорвала узкий горизонт пресловутой доктрины человека как несовершенного, несуверенного божеского подобия и которая способствовала становлению новой гуманистической концепции человека как высшего, самостийного существа.

Другой мощной силой, оказавшей заметное влияние на распад прошлой картины мира, был гуманизм, выступавший теоретическим выражением происходивших на рубеже ХIV–ХV вв. социально-политических процессов.

Бурный рост промышленности, торговли, ремесел, зарождение элементов капиталистических отношений, острая внутриполитическая и межгосударственная борьба, конкуренция обретших силу городов и т. п. — все это не могло не изменить социальное положение отдельного человека-личности, поскольку именно она, а не Бог, оказывался в центре общественных и политических движений. Поэтому теоретизация (чаще в виде поэтически-художественном) проблем личности (темы судьбы, счастья и т. д.) в данных условиях становится общезначимой, затрагивающей душевные струны, находящей отклик у многих и многих людей.

Отцом итальянского гуманизма справедливо считают Ф. Петрарку, замечательного поэта и мыслителя, который открыл людям новый путь к знанию. Родившийся в семье флорентийского изгнанника, «Петрарка сразу же оказался выбитым из той жесткой системы сословных, цеховых, корпоративных и партийных связей, которые не только давали гражданское содержание общественному сознанию политически полноправного члена средневековой коммуны, но и создавали преграду для дальнейшего развития этого сознания». Но если Данте жестоко страдал в разлуке с родной Флоренцией, то Петрарка провозгласил уединение — идеалом человеческой жизни, посвятив его прелестям два трактата — «Об уединенной жизни» и «О монашеском досуге». Пребывая в положении человека без родины и пытаясь понять, в чем состоит существо отдельного (отделенного) человека, Петрарка дает ответ: в самопознании. Круг интересов поэта сосредоточивается на проблеме индивида: «Для чего познавать зверей, птиц, рыб, змей, если не знаешь природы людей: для чего мы существуем, откуда пришли и куда идем».

Уединение сыграло для Петрарки роль своеобразной предпосылки отхода от системы средневекового мышления, позволив ему заложить основы существенно иного мировоззрения. Утвердив в центре исследований не Бога, а человека, Петрарка тем самым занял позицию, кардинально отличную от догматически-теологической, определил точку отсчета будущего светского направления мышления.

Если творчеством Петрарки знаменуется начало гуманистического движения, то его расцвет падает на первую половину XX в. В этот период гуманизм обретает новые черты, связанные с изменением социального статуса его проводников и адептов. Происходит увеличение числа лиц с гуманистическим образованием, во многом отличным от традиционного. В связи с этим из идеологии просвещенных одиночек гуманизм превращается в одно из влиятельнейших культурных течений. Настоящие центры гуманизма возникли во Флоренции, Ферраре, Венеции, Риме и т. д.

Чтобы отличить гуманизм этого периода от раннего, имевшего острый привкус индивидуализма, Г. Барон ввел термин «гражданский гуманизм». Действительно, важнейшая характерная черта гуманистического течения первой половины XV в. — немалый интерес к проблемам общественной жизни. Если для Петрарки, жившего уединенно, важнейшим представлялось понять смысл добродетели, которая делала человека счастливым перед лицом смерти, то для Л. Бруни, канцлера Флоренции, особое значение приобретают качества характера, присуще образцовому гражданину, — справедливость, щедрость, смелость, социальная активность.

В этот период возникают гуманистические центры обучения, выходят в свет трактаты по педагогике. Цель педагогического искусства формулируется как воспитание человека, который своими талантами служит отечеству. Речь шла о том, чтобы сделать человека полезным в политической сфере, — именно здесь особенно важно было знать историю, языки, обладать красноречием и т. д. Так формируется идеал возрожденческого homo universalis — человека, владеющего искусствами. «Перемена занятий, — вот что доставляет нам удовольствие, — писал М. Пальмиери. — Поэтому не следует желать сначала стать совершенным грамматиком, потом... наилучшим музыкантом, затем стремиться стать скульптором или архитектором, потому что ты потерял бы уже первую дисциплину... Посвятить себя многим наилучшим вещам — это и есть та цель, которая заставляет приобретать знания с наслаждением; сделай для себя обычным многое, воспитай себя всесторонне развитым во многих человеческих делах...»

Леонардо да Винчи и его непосредственный предшественник Леон Батиста Альберта стали воплощениями этого идеала.

Следующий этап формирования «логического пространства» нового стиля мышления во многом определен чертами, которые приобрел итальянский гуманизм второй половины XV в. Речь идет о новой проблематике, иных представлениях о мире, человеке.

Если на первом этапе развития гуманизма человек понимался как индивид, на втором этапе — как существо социальное (Бруни, Браччолини, Манетте и др.), то на третьем этапе (поздние гуманисты — Фичино, Пикко делла Мирандолла и др.) крен делался в сторону понимания человека как природного существа.

Последнее предопределяло интерес к естественным наукам — ведь для реализации гуманистической задачи максимального раскрытия природных задатков и способностей человека следовало иметь точные знания о нем как естественно-телесном существе. Поэтому в центре внимания поздних гуманистов оказывалась медицина, которая небезосновательно ввиду очевидной «гуманитарности» расценивалась как ядро естествознания, приумножающего могущества человека.

Продолжая семейные традиции, при дворе Лоренцо Великолепного медициной активно занимался Фичино. Много времени в своих занятиях отводил ей Пикко делла Мирандолла и т. д. Что касается связи искусства врачевания с естественными науками, она просматривалась в те времена с прозрачностью: стремление понять сущность болезней обусловливало занятия анатомией и физиологией, поиск рецептов снадобий и лекарств стимулировал занятия химией, ботаникой, зоологией, минералогией и т. д.; синкретичность мышления не позволяла устраниться от изучения и других аспектов мира. В частности, считалось (это закреплялось астрологической и магической традицией), что врачам нужны знания по математике и астрономии, так как представлялось необходимым учитывать влияние на здоровье небесных светил и т. д.

Следует отметить, что в отличие от средневековых астрологов которые довольствовались квиетистской ролью сторонних наблюдателей, ограничиваясь «незаинтересованным» составлением гороскопов, астрологи эпохи Возрождения благодаря «обслуживанию» вполне реальной медицинской практики утрачивали элемент «созерцательности», «пассивности» профессии. Ориентированная на медицину, астрология не могла не трансформироваться в некую эффективистскую деятельность, предпринимаемую не с целью знать, чтобы знать, но с целью знать, чтобы действовать. Для астрологов эпохи Возрождения традиционна вера в человеческую способность избегать уготованных в будущем неприятностей, чему служили специальные астрологические методики (диеты, талисманы, амулеты и т. п.), описанные, к примеру, Фичино в «De triplici vita».

В духе гуманизма, активизма, титанизма перерабатывая античное наследие (в первую очередь — платонизм, аристотелизм, стоицизм, эпикуреизм), представители возрожденческой философии оформляют оригинальную пантеистическую картину мира (Николай Кузанский (1401–1464), Пьетро Помпонацци (1462–1525), Франческо Патрици (1529–1597), Джордано Бруно (1548–1600), Якоб Беме (1575–1624)).

Четвертый этап. Философия Нового времени

Развитие философии в начале этой эпохи определяется максимой: в философии важны выводы, а не поиски. Социально-критический пафос философского творчества свое непосредственное и адекватное воплощение находит в гносеологическом откровении, нравственной, гражданской проповеди. В жанровом и стилистическом отношении господствующей формой выражения идей становится теоретическая трактат-система, тематизирующая некие познавательные, моральные, поведенческие абсолюты.

Уязвимые по мысли, художественно неровные метафизики универсума (Бэкон, Гоббс, Локк, Декарт, Спиноза, Юм, Лейбниц) в согласии с началом nihil fit sine ratione вскрывали конечные общеобязательные основания действительности. Найти основание — обосновать — значит представить необходимость в мысли. Но представить мыслительную необходимость социологически означает оправдать. Некритический позитивизм классической спекулятивной философии состоял в апологетике реальности, где нет места не-всеобщему и не-необходимому — спонтанному. Случай в жизни и жизнь случайности, подвергаясь остракизму, исключались из рассмотрения как малозначимые, неподлинные. Теория концентрировалась на вопросах универсальных, «принципиальных», аподиктических.

Вершина спекулятивной категориально-логической археологии действительности — философия Гегеля, рациональный порядок мира конституирующая панлогическим кредо: «Все действительное разумно и все разумное действительно». Эта итожащая эволюцию ново-временной метафизики формула, узаконивающая схему рациональной необходимости сущего, предстала предметом всесторонней критики. Оппонентов и справа и слева не устраивали отрешенность, догматичность, созерцательность, «чистота» рефлексии мира, ее безразличность, не восприимчивость к «фактам» жизни. Отход и отказ от спекулятивности выразились в смене ориентации творческого процесса: абстрактное категориальное конструирование действительности постепенно вытеснялось положительной аналитикой реалий. Радикальную субституцию метода спекулятивных абсолютов почти одновременно провели Фейербах, Кьеркегор, Маркс, которые за личиной «принципиальных» сущностей увидели чувственную, жизненную, предметно практическую, т. е. вполне мирскую основу существования человека и общества. Из самодовлеющего умозрительного теоретизирования вследствие этого философия трансформируется в заземленное интеллектуальное раздумье — искание.

О классическом «системном» философе можно сказать словами Ф. Шлегеля: «Он слишком умен, чтобы быть героем, — это значит, что он слишком много видит, слишком многое носит в себе, чтобы действовать. Его внутренняя полнота, внутреннее богатство... становятся односторонностью ввиду жизни и деятельности». Драма классической философии, следовательно, в наличии знания при отсутствии жизнезнания и жизнедействия. Постклассическая философия приближена к жизни. Такие ее свойства, как текучесть, творимость, изменчивость, хрупкость предопределяют незавершенность философии, ее открытость по композиции, неокончательности суждений. Всякая центрированная философией ценность, над которой она надстраивается, относительно жизни не полна, недостаточно фундаментальна, чем и обусловливается невозможность абсолютной философии. (Обращаем внимание в связи со сказанным на симптоматическую неоконченность многих жизненных эпопей — «Житие великого грешника», «Кому на Руси жить хорошо», «Евгений Онегин», «Мертвые души», «Былое и думы», а также и научных — «Капитал» Маркса.)

Приходит конец метафизики как отрешенно-мыслительному моделированию абсолютных основоположений, принципов, смыслов. Традиционная спекулятивная философия ослабевает, сдавая свои позиции научным концепциям, ведущим конкретный анализ, предметно ориентированным логике, психологии, гносеологии, методологии, социологии, антропологии. Метафизика умирает. Но философия живет. Живет в виде самосознания, критики, синтеза действительности, все больше смыкаясь по задачам, способам постановок, разработки проблем с литературной эпопеей.

Значение эпопеи в обострении вопросов, а не ответов. Со сближением философии и эпопеи крепнет убеждение: в философии важнее не выводы, а поиски. В тематизации капитальных, вечных проблем жизни, познания, мироздания не принципиально, кто прав, принципиально оплодотворение мысли и деятельности.

Не сбиваясь на встречающиеся даже в эпопее надорванные, пронзительные и только вследствие того слышные ноты, философия усваивает саму интенцию высокой литературы «быть не врачом, а болью». Боль времен, диагностика, но не терапия задает панорамную композицию философии, раздвигает традиционные жанровые горизонты.

После немецкой философской классики жанровое единство философии как совокупность устойчивых выразительных линий подвергается эрозии. Отнюдь не редки идейные проявления без четкой принадлежности к стандартному трактату. Преобладающая форма строгой спекулятивной системы теснится свободной миниатюрой, эссе, фрагментом, не чурающихся романтических бросков чувств, однако предметно очерченных.

Малоупотребительные грамматические и лексические фигуры, редкие слова, экзотизмы, отвергаемые классикой содержательные построения, образы непродуктивных парадигм, — таковы характерные признаки антиметафизической неспекулятивной философии, зачастую лишенной и внешней завершенности и внутренней целостности.

«Бог умер» — разрушающий стратегию постижения, конструирования классических абсолютов ницшеанский тезис оказывается камертоном новой нигилистической философии, исключающей непреложные общеобязательные основания бытия, вводящей презумпцию сущностной безопорности реальности.

В ситуации дисгармонии (период интенсивных гражданских и социальных перемен), томления духа, кризиса, краха устойчивого, надежного, очевидного

«Человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь, и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной»,

в условиях принадлежности к «бытию-в-пропасти», «бытию-для-смерти», когда мир становится многолюднее, а личность более одинокой (ибо больше людей, не знающих друг друга), иное невозможно. Питающая сознание классиков стимулированная извне импрессия сменяется инициированной изнутри экспрессией. Потенциалы одного и другого, несомненно, не сопоставимы. Стилистически и фабуально философия мельчает. Жанровое мышление в ней вытесняется авторским. Течения, направления, школы, учения в философии возникают и исчезают с большей интенсивностью. Идейно наблюдается отчетливое давление экстрафилософских (религия, идеология) факторов. Выразительно легализуется ассоциативность с подчеркнутой ролью детали, вторжение стихийного субъективного начала; падают ограничения классической лексики, утрачивается интенция на свойственное категориальному мышлению точное обозначение понятий, рушится все, образующее основу стиля, практикуется некий намек на стиль. Между тем никакого сращения философии с публицистикой, беллетристикой, погрязающих в обиходных истинах, революциях по случаям, «дряни, мусоре» каждого дня, не происходит. Это потому, что развернутые знамена философии не позволяют доводам уходить в звуки трубы. В философии, как и в боговдохновенной поэзии, говоря словами Мицкевича, по целям силы напрягают, а не по силам цели выбирают. Проявляя своего рода кенотическую любовь к человечеству, философия выполняет для него высокую просветительно-рефлективную миссию.

В науке прогресс линеен, содержательно, методически выражается расширением предметного, оперативного, интерпретативного фонда. Обогащение знания управляется общей динамикой проблем и решений: от одной проблемы к другой через решение предыдущей. В философии прогресс не линеен. Проблемное поле здесь относительно стабильно. Приращение знания обеспечивается не динамикой предметной сферы (тут нет направленного движения от проблемы к проблеме через нахождение решения), а углублением рефлексии, достижением остроты, высоты понимания традиционных проблем. Изменениям подвержены лишь трактовки способов существования (modus essendi), толкования (modus inttelligendie), обозначения (modus significendi) компонентов предметной сферы.

Обилие подходов (стилистическое, риторическое, категориальное) к способам реализации философии, их несоизмеримость, несопоставимость, сугубая расходимость, неоговоренность, неидентичность оценок, расслоенность понятийных линий (светское — религиозное; сциентистское — антисциентистское; дискурсивное — недискурсивное; эссенциальное — экзистенциальное; универсальное — уникальное и т. д.) не разрушили, тем не менее, значения философии как концептуального и социального проявления философии как критики духа, как самосознания времени, как идейного синтеза завоеваний, приобретений, утрат истории и культуры. «Мир слишком богат, чтобы быть выраженным на одном единственном языке. Мы должны использовать ряд описаний, не сводимых друг к другу, хотя и связанных между собой тем, что технически именуется трансформацией», — говорит Пригожин. В этом суть. Многоликость, плюральность мира постигаются не философиями, а философией. Высота, глубина жизни в высоте, глубине наших понятий о ней. Схватывание жизни не производится философскими суждениями ex extenso. Это под силу совокупному философскому суждению, как таковому. Задним числом, снимая частичность партикулярных пониманий жизни, оно достигает универсального ее понимания.

Каждый последующий философ необходимо включает предшествующие философские системы в свою собственную; оценка философских доктрин, исходя из обобщения историко-философского процесса в целом, вхождение в теорию через приобщение к завоеваниям мысли предшественников и служит основой прогрессивной эволюции философии. Важно при этом представлять одно. Свобода в вершении философии — не безгранична. По содержанию и форме философия может быть любой. Но до известных пределов. Этими пределами служат меры воплощения ума и души. Чем значительнее хочет стать человек, тем дольше он должен взрослеть. Чтобы иметь возможность предаваться философии, надо обнаруживать в себе великое чувство отсутствия собственного горизонта.

Френсис Бэкон (1561–1626)

Поборник сенсуализма, эмпиризма, индуктивизма. Хотя разработанная им модель индукции (методы сходства, различия, остатков, сопутствующих изменений) в науке не используется, стимулировал развитие положительных исследований: а) критикой пустого, бесплодного схоластического умозрения; б) пропагандой необходимости экспериментального познания.

Рене Декарт (1596–1650)

Родоначальник континентального рационализма, заложивший основы аксиоматико-дедуктивного метода организации теорий. Последовательное применение разработанных им правил обретения истины (посредством радикализации сомнения) венчается в идеале созданием «Всеобщей науки», имеющей древовидную структуру (корни — метафизика, ствол — физика, крона — конкретное знание) и отвечающей универсальному критерию достоверности — интеллектуальной интуиции.

Картезианцы

Эпигоны Декарта, активировавшие в творчестве различные грани его учения. Иоанн Клауберг (1622–1665), Антуан Арно (1612–1694) поддерживали прокламированный Декартом дуализм телесной и духовной субстанции. Никола Мальбранш (1638–1715) в терминах окказионализма, Хендрик Ле Руа (1598–1679) в терминах материализма его (дуализм) преодолевали. Блез Паскаль (1623–1662) в соответствии с янсенизмом уточнял картезианскую доктрину механистического мира, но проявлял скепсис в отношении потенций разума. С ним в этом сближались Жак Роо (1620–1672), Пьер Сильвиан Режи (1632–1707), Бернар де Фонтенель (1657–1757).

Пьер Гассенди (1592–1655)

Изучал законы разума, ведущие к истине, подвергал критике картезианский методологический скепсис, влекущий достоверность самоочевидного «есть мыслящее Я». В трактовке пространства, движения возрождал атомистические воззрения Демокрита — Эпикура, придавая им механистическую трактовку.

Томас Гоббс (1588–1679)

Четко размежевывая предметы богооткровенной теологии и стимулирующей подлинное познание рациональной философии, преодолевая схоластическую доктрину «двойственной истины», в онтологии (учение о мире как единой телесной субстанции, наделенной атрибутивными ей акциденциями) и в гносеологии (сенсуалистическая интерпретация генезиса образов вещей) провел масштабную механистическую (геометрическую) систематизацию материализма.

Джон Локк (1632–1704)

Осуществляя тщательное обозрение познавательных шагов, совершаемых умом «в своем движении к знанию», отбрасывает априористскую концепцию «врожденных идей»; в опоре на мифологию, этнографию проводит традиционную островную линию сенсуализма и эмпиризма. Утрирует роль сравнения, сочетания, отвлечения как мыслительных (логических) приемов в формировании абстракций: общее в мышлении возникает благодаря установлению чувственно подобного, сходного.

Бенедикт (Барух) Спиноза (1632–1677)

В отождествлении бога с единосущной субстанцией («природа творящая»), онтологически конкретизирующейся в модусах (конечные вещи — «природа сотворенная») и атрибутах (неотъемлемые бесконечные признаки — протяжение, мышление), предложил пантеистическую модель мироздания. Реальные субстанциальные проявления удовлетворяют фаталистичным механистическим законам причинности: все однозначно детерминировано; случайно то, причина чего неведома. В гносеологии ярый поборник рационализма; в качестве базисного принципа рассуждений почитал «геометрический метод».

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716)

Подобно Спинозе исходил из тождества духа и материи, но в отличие от него разработал не монистическую, а плюралистическую доктрину мира. Фундамент действительности — не единая субстанция, а множественные метафизические единицы — бесконечно малые деятельные «живые точки» — изолированные, простые, неделимые («не имеющие окон») чувственно непостижимые субстанции — «монады». Монады различаются между собой: низшие обладают перцепцией, средние — душой, высшие — апперцепцией. Их поведение взаимосогласовано, целесообразно, удовлетворяет принципу «предустановленной гармонии». Уточняя познавательные модели Декарта и Локка, вводит в гносеологию формулу: «нет ничего в разуме, чего не было ранее в чувстве, кроме самого разума», — при рождении душа суть tabula rasa (локковский мотив), однако она отягощена предпосылочной способностью мыслить (декартовский мотив). Последовательно разводит «истины факта» — эмпирические единичные утверждения — и «истины разума» — положения рациональные — необходимые и всеобщие.

Пьер Бейль (1647–1706)

Вольнодумец, продолжавший традицию античного и монтеневского скептицизма. Борясь с религиозной нетерпимостью, фанатизмом, отрицая состоятельность рационального богословия, доказательств существования бога, телеологии, подчинения морали религии, ратовал за равнозначность, равноправность символов вер, конфессий. Отрицал достоверность метафизики как завершенной универсальной системы мира. Оказал заметное влияние на французских просветителей — энциклопедистов.

Джордж Беркли (1685–1753)

Оценивая локковскую типологию вещественных свойств «первичные — вторичные качества», объявляет все признаки вещности вторичными — субъективными. На этом основании вводит формулу «быть — быть в восприятии», индуцирующую крайне номиналистическую репрезентативную теорию абстракций: общие понятия не реальны, играют роль идеальных регулятивов. Подспудную координацию в приближении к ним реализует бог, отклонения (свободная воля) от независимого руководства которым познавательной деятельностью влекут заблуждения, передержки.

Давид Юм (1711–1776)

Встраиваясь в традиции островного сенсуализма и эмпиризма, солидаризируется с Бэконом, Локком, Беркли в интерпретации познания как чувственного (первичного) опыта, из которого проистекает (по отношениям сходства, пространственно-временной смежности, причинности) опыт вторичный мыслительный. Поскольку материя познания — чувственные впечатления, достоверное знание — знание о мире — не достижимо. Интенция подлинности продуктов мыслительной деятельности поддерживается как врожденным инстинктом, так и прагматической (практически-обыденной) установкой людей на допущение надсубъективных предметно обусловленных связей.

Пятый этап. Философия эпохи Просвещения

Период с середины XVIII в. до его конца. Философия Просвещения объединяла мыслителей многих стран (Франция: Ж. Мелье, Э. Б. де Кондильяк, Ф. М. Вольтер (Аруэ), Ш. Л. Монтескье, Ж. О. де Ламетри, Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, П. А. Гольбах, К. А. Гельвеций, Ж. А. Кондорсе, Ж. Б. Д’Аламбер, Н. Фрере, Ц. Ш. Дюмарсе, Ж. Б. Робине; Англия: Д. Уинстенли, С. Батлер, С. Кларк, Д. Коллинз, Д. Гартли, Д. Толанд, Б. де Мандевиль, А. Шефтсбери, Ф. Хатчесон; Германия: И. Г. Гердер, Г. Э. Лессинг, Ф. Шиллер, И. В. Гете; Северная Америка: Б. Франклин, Т. Джефферсон, Т. Пейн, Т. Купер; Россия: А. Н. Радищев, П. С. Новиков, Я.П. Козельский, И. П. Пнин, А. С. Лубкин, В. В. Попугаев). Ее главными принципами были следующие:

1. Рационализм. Вера в возможность потребного устройства мира по началам разума. «Однажды все станет лучше — вот наша надежда», — декларировал Вольтер. Его декларация — не упование. Перед нами осмысленная программа «умного делания»: по ходу разумных, просчитанных, обозримых акций достигается потребное, «естественно» планируемое. Разум в данной редактуре, что очевидно, — онтологически творящая стихия: не формальный (объяснительный, обосновательный, интерпретативный, рефлектирующий) ресурс, а ресурс материальный — преображенческий. Не Маркс совершил переворот, сообщив философии пафос «преобразования». Это заслуга идеологов Просвещения, заменивших традиционную трактовку разума в модусе «интеллект» нетрадиционной трактовкой его в модусе «действие». Именно здесь истоки безудержного насильственного экспериментирования над реальностью, именно здесь корень мобилизующего техноморфизма.

Культ разума отменяет необходимость рефлектировать потенциал разума: Бог в Просвещении заменен Разумом; тождество одного и другого вводит единый образ совокупного техноморфного понимания (постижение мира, критическое избавление от суеверий, предрассудков) и действования (преобразование природы, творение истории, создание нового человека), равнозаинтересованного и в духе системы и в духе метода, и в субстанциальных и в функциональных инспирациях потребного.

2. Революционный гуманизм. Sancta superbia Просвещения — апология свобод, прав, достоинств, призваний человека. Центральный ее пункт — антропологическая акцентация: человек как индивид — сгусток («машина») «естественных» потребностей, инстинктов, склонностей — вполне стандартен. Натуралистическая трафаретность, шаблонность человека имплицирует соответствующую социальную акцентацию: человек как личность — средоточие столь же «естественных» стандартных гражданских качеств. Доктринация «естественности» соматических и социальных ролей, функций, статусов человека венчается унификацией субъектов публичной жизни по тождественности, подобности, идентичности вовлечения, участия. Эксплуатируемая в системе совершенно определенных содержательных установок указанная доктринация обслуживает интересы активно растущих свободолюбивых сил наций, стимулирует борьбу с привилегиями, выгодами по рождению за: а) установление единообразного отношения опять же к «естественным законам»; б) отмену юридического (сословного) неравноправия, неравенства.

В духовной плоскости борьба Просвещения с «неестественным» волюнтарным феодальным истеблишментом протекала как монументальная правовая эпопея — доктринация правосознания — идеология правопорядка, правозависимости, правоприменения, экспликация ни при каких обстоятельствах не отчуждаемых, «естественных» прав и свобод человека (учения об общественном договоре, естественной нравственности, естественном праве). В практической плоскости борьба Просвещения с феодализмом протекала как грандиозная гражданская эпопея отстаивания народного приоритета и суверенитета.

Непреходящие вехи этой борьбы — Манифесты 1776 и 1789 гг. американского и французского народов. В «Декларации прав, принятой представителями доброго народа, собравшимися в полном и свободном согласии в Вирджинии», говорится: «Все люди рождаются и остаются свободными и равными в правах, которые не могут быть ни отчуждены, ни отняты ни при каких условиях... а именно: право на жизнь и собственность, право добиваться и достигать благополучия и безопасности». Более поздняя французская «Декларация прав человека и гражданина», с незначительной редактурой, почти дословно воспроизводящая статьи американской Декларации, в числе «естественных» прав упоминает свободу, равенство, собственность, безопасность, сопротивление угнетению.

Итак, «естественные» права и свободы обозначены. Как добиться их выполнения? В письме польскому королю Станиславу Руссо проясняет: инструментом разрушения причин зла (несоблюдение общественного договора, подрыв правопорядка, правозависимости, правоприменения) является революция — столь же ужасная, «как то зло, которое требуется исправить». Прояснение расставляет требуемые акценты. Духовный демарш против несообразностей влечет практическую концентрацию. В результате внимание поглощается не открытием истинного, а устранением ложного.

Terminus a quo Просвещения — «царство разума» через общественный договор, права человека, публичное благо. Terminus ad quem Просвещения — «норма справедливости» через революционный террор, деспотию, узурпацию, гражданскую резню, бойню.

Из Руссо, учит опыт истории, выходят якобинцы. Этим все сказано.

3. Насильственный прогрессизм. Устроение жизни «по разуму» насильственно, самовластно. «Для художника, — выводит Фет, — впечатление, вызвавшее произведение, дороже... вещи, вызвавшей... впечатление».

Ничто подобное не терпимо в науке, изгоняющей впечатлительность критичностью, демонстративностью, доказательностью. Из этого правила, как ни странно, абсолютно выпадает Просвещение, впечатляющая формула реальности которого не удовлетворяет реальности. Коллизия решается маневром, предусматривающим тенденциозный скачок из «мышления» в «бытие». Из получаемого во впечатлении предикативного «нечто», минуя экзистенциальное «нечто есть», Просвещение прямо берется за императивное «нечто должно быть». «Нечто» здесь — символический комплекс «полета души», экзальтированное «царство разума», насаждение коего требует наведения прямого моста от рациональной сферы символической мысли к нерациональной сфере несимволической жизни. Поражающие разумностью, отрешенные формальные штудии заменяются поражающими неразумностью, осязаемыми материальными действиями. Понятийная комбинаторика сворачивается; выспренная риторика вытесняется вакханалией революции.

4. Волюнтаризм. Осмысление пружин преобразования мира Просвещение проводило в русле традиционной гносеологической рефлексии: рычаг устроения мира — разум. Между тем реформирующее действие опирается не столько на мысль, сколько на волю. Эта капитальнейшая сторона дела опрометчиво обойдена, упущена Просвещением, миропредставление которого при учете данного обстоятельства радикально не полно.

Воля, преодолевая наличное бытие, создает потребное. Потребное — это волевой проект, актуализирующий чаемое. Чаемое «что»? Ответ на вопрос предполагает погружение в объемную тему «какая сила движет социальным обновлением». Более тщательная разработка ее (темы) влечет понимание: базис обновления — опредмечивание, обмирщение идеалов. Последнее — питательная среда одиозности, проявляющейся в двух отношениях. В отношении того, что идеалы не всеобщи. И в отношении того, что социальные воплощения идеалов не гуманистичны.

О храбрости говорят трусы, о благородстве прохвосты, из проповедей о равенстве людей вытекает жесточайшее неравенство, из пропаганды любви следуют злейшие войны, казни.

Инициирующий потенциал идеала вкупе с мобилизующим ресурсом воли в трансформации объективных реалий влечет деформацию сущего, обостряя объемную проблему гарантий. Ее обсуждением Просвещение себя не утруждает.

На щит поднимается «революционная целесообразность», промыслительность «верховных существ» — вождей, диктаторов. Незатейливый синтез вдохновения с бессовестностью, однако, обременяет волюнтарно вызываемую жизнь опасной импровизацией. Называя вещи своими именами, допустимо определить: существование по своевольному импульсу есть негарантийное, а значит, превращенное, ложное существование — «удел беспокойства и гибели» (Шеллинг), синдром застарелой тяжелой болезни.

Шестой этап. Немецкая классическая философия

Иммануил Кант (1724–1804)

Философия Канта — обостренная реакция на практиковавшийся традиционной философией способ (гипертрофированный Х. Вольфом) спекулятивного постижения сущностей в обход доказательного удостоверения мыслить. Последнее позволило его приверженцам «ничтоже сумняшеся» развертывать масштабные построения относительно не представляющей предмет опыта природы бога, души, мира в целом. Попытка разобраться в состоятельности такого рода построений, уяснить эвристику поддерживаемых им суждений составил нерв философских изысканий Канта.

Территории, где можно блуждать, не нащупывая твердой почвы, должны быть объявлены заповедными; содержанием потребных усилий выступает опыт. Какой именно?

Все наше познание начинается с опыта, но не все наше познание исходит из опыта. Оно имеет, следовательно, два корня. Один — эмпирический, другой — априорный. Первый сообщает материи знание, второй — его организацию. Реальный опыт актуализируется посредством присоединения к чувственному опыту априорных условий возможности опыта, носящих нечувственный характер. Сюда относятся механизмы, преобразующие поток ощущений в связные целостности. Это- структуры сознания, предшествующие чувственности, а именно: интеллектуальные синтезы (категории) и формы созерцания (пространство, время). Они-то (а не реальные «вещи в себе») сообщают чувственному опыту регулярность, упорядоченность, расцениваемые как показатель объективности (на деле интерсубъективности) познавательной деятельности.

Поскольку в конструировании метафизики как дисциплинарной теории априорный потенциал не участвует, как плодотворная система знания, «естественная» тематизация сюжетов абсолютного, необусловленного, в чем нет и не может быть простора для чувственных созерцаний, она невозможна. Вместе с тем трансцендентные идеи стандартной метафизики обладают стимулирующим регулятивным статусом, инициируя достижение глубин и высот в духовном и практически-духовном производстве.

Иоганн Готлиб Фихте (1762–1814)

Создатель философии «активной стороны», поощрявшей интеллектуальную, гражданскую, предпринимательскую свободу.

Подобно Декарту занят поиском самоочевидного базиса знания, который усматривается в интеллектуальных интуициях типа «Я есть Я», «Я полагает не-Я», «Я полагает Я и не-Я». Последние наделяются как интеллектуальными, так и практически-действенными способностями, позволяющими им развернуть все свое содержание.

Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775–1854)

Вслед за Декартом, Фихте «озабочен» поиском абсолютного безусловного начала бытия и мышления. Последовательно принимал за таковое трансцендентальное Я, природу, абсолютный дух (олицетворяющий тождество субъекта и объекта), бога. В спекулятивных традициях классической натурфилософии развертывает учение о становлении а) природы, прогрессивная внутренняя динамика которой отвечает закону противодействующих (полярно-противоположных) сил; б) самосознания, эволюционирующего от ощущения к созерцанию, представлению, разуму и от них к воле — практическому свободному самоутверждению Я. Философия тождества (трансцендентального идеализма) идейно смыкается с пантеизмом Экхарта.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831)

За субстанцию мира принимает безличный разум — абсолютный дух. Поскольку реальность в своих метаморфозах сама себя сознает, она духовна, становится на понятийной основе; категориальная дифференциация обусловливает объективацию все новых слоев действительности — собственная, предметная (1 фазис); историческая (2 фазис); абсолютная (3 фазис) сущность.

В качестве эвристических презумпций принимается (1) чистые логические (категориальные) сущности выступают демиургом реальности; (2) энтелехией положительных трансформаций оказывается принцип тождества мышления и бытия; (3) логика совпадает с диалектикой как универсальной теорией развития, моделируемого трехзвенно — полагание (тезис), отрицание полагания (антитезис), отрицание отрицания (синтез).

Структурно доктрину Гегеля итожит следующая схема : логика (учения о бытии, сущности, понятии); философия природы (идея в форме инобытия) — учения о механике, физике, органической физике; философия духа — учение о субъективном духе (рефлексия индивидуального сознания), учение об объективном духе (рефлексия его движения по ступеням — абстрактное право, мораль, нравственность — семья, гражданское общество, государство), учение об абсолютном духе (искусство, религия, философия).

Людвиг Фейербах (1804–1872)

Проведя фронтальную ревизию философии Гегеля, пришел к убеждению: помысленное (субъективное) бытие не есть бытие объективное. Отсюда: «Бытие — субъект, мышление — предикат». По Фейербаху вне и независимо от сознания существует материальное бытие, являющееся субстратом реальности. Высшее единство субъекта и предиката, бытия и мышления олицетворяет человек как высший синтез физиологического и психологического. Редукция родовой общественно-исторической, социокультурной природы человека к только к натуралистической основе человека, несомненно, составляет главную слабость антропологической философии Фейербаха.

Марксизм

Как социально-философское учение марксизм подготовлен достиже

...