Глава 2. Ни свет ни заря

Она улыбается мне, и на душе теплеет. Вечная мерзлота уступает место весне.

Стоит вполоборота, смотрит на меня искоса. Протягивает руку, и я тоже тянусь к ней. Но вот она отступает на шаг, и я проваливаюсь в пустоту. «Изабель!» – кричу я, предвкушая соприкосновение с жесткой поверхностью. Что-то царапает мою одежду, добираясь до кожи. Разрывает плоть. Древесные ветви, понимаю я. Они будто корявые пальцы тянутся со всех сторон. Нещадно бьют по спине, рукам, животу, заставляя меня опускаться все ниже и ниже, к поверхности. К земле. Под землю.

Я просыпаюсь с привкусом влажной почвы на языке.

Все еще серое небо за окном, мрачная пелена на моих веках. Кто я, где я? Соображаю не сразу. Помню лишь имя, запекшееся на моих губах, как кровь. Внутри рождается жгучее желание немедленно найти Изабель и проверить, все ли с ней в порядке. Это всего лишь сон. Но сама мысль о ней будто помогла мне проснуться и вновь увидеть рассвет.

На моих коленях дневник и пожелтевшие страницы, вновь буквы, что я роняю на бумагу. В этот раз посвященные ей. Изабель, Иза… моя Эос.

– Эй, Байрон! Поэзию сочиняешь? – выдернул его из размышлений Корней. – Во сколько ты вообще проснулся? Ни свет ни заря же!

– Ни заря, ни свет, ни тьма, ни закат, все не зря, – мечтательно выдохнул Макс.

– Влюбился? Снова? Понимаю, в нее невозможно не влюбиться, – сказал Корней и схватился за голову. – Меня будто ночью дубинками колотили.

– Почти колотили, – усмехнулся Макс, вспомнив, как они накануне выгоняли «греков» из комнаты.

Их с Коржом подселили к двум парням с греческого факультета. Ради чего, не ясно. И так было понятно, что неприязни не миновать.

Вот только греки никак не ожидали, что кубарем выкатятся из комнаты после того, как начнут командовать направо и налево с этими их едкими ухмылками на лицах. Макс был благодарен другу, что тот всегда сдерживал его ярость, но вместе с тем в нужный момент приходил на подмогу. Греки обиды не стерпели и привели Гектора. Макс уже предвидел, как врежет преподу во второй раз, а может, и в третий, если понадобится. То, как Гектор повел себя с Изабель, вызывало в Максе неподдельную злость. На помощь им с Корнеем – перевес был не на их стороне – пришли парни с римского, во главе с Гладиусом и новым преподавателем поэзии Солом. Шуму они навели точно, но Сол поддержал их, чем вызвал бурю триумфальных восклицаний среди римлян. В итоге греков определили в другие комнаты, а Сол подошел к Максу и молча пожал руку.

Пока им сделали лишь устный выговор. Конечно, пришлось плестись на ковер к Профессору и все объяснять этой Аморальной Розе, как они с Коржом прозвали ее. Но они определенно выжили, отстояли свои права и показали грекам, кто тут главный.

И это первый день в Академии.

Теперь можно было и помечтать о серой мышке, учитывая, что погода располагала.

«Как там она?» – подумал Макс, вспоминая образ Изабель из своего сновидения. В серых глазах сквозила печаль, а Максу хотелось видеть там солнце. Хотя бы проблеск.

– У меня тоже голова раскалывается, – признался Макс, проведя ладонью по черным волосам, когда вдруг за окном промелькнула тень.

Он встрепенулся, вскочил с кровати и подошел ближе. Что это было? Всего лишь птица…

– Мы напились гранатового сока, кто бы мог подумать, – расхохотался Корж. – Да эти старички пуритане!

– Просто пафос, ничего больше, – фыркнул Макс, прикусив кончик карандаша, который прихватил с собой. Он вновь внимательно всмотрелся в серую завесу. – Ладно, хватит тут валяться, идем изучать территорию, – наконец сказал он.

– Ты к Веде? – сухо уточнил Корж, и Макс коротко кивнул. – Я, пожалуй, еще тут побуду. Не все еще законспектировал про поход Александра Македонского.

– Занудный Корги, – фыркнул Макс, но друг лишь пожал плечами.

И к лучшему. Макс пойдет один, ведь еще до рассвета он принял для себя важное решение: они с Ведой должны расстаться.

* * *

Коридоры Академии оглушали тишиной, такие непохожие на прежние, где они часто бродили с друзьями в окружении таких же студентов. А здесь все будто попрятались по своим комнатам. Стены из серого камня, барельефы, колонны – архитектура буквально давила со всех сторон. Статуя ангела. Неплохо.

Макс остановился перед аркой с египетскими иероглифами на черной табличке. Рядом значилась и более доступная надпись: «Царство Мертвых».

– Так, нам, кажется, сюда, – буркнул себе под нос Макс, вспоминая, что Веду поселили с «египтянами». Решение поговорить с ней далось не сразу, но лучше быть негодяем сейчас, чем через полгода, или год, или два, или если они вдруг решат связать себя более крепкими узами, а он не сможет быть ей хорошим мужем.

Далеко забегаешь, Максимилиан, поругал внутренний голос. Но другой велел всегда все продумывать заранее, как делал это отец. С детства жизнь Макса была расписана по секундам. Идеальный график в идеальном мире.

И неидеальный он. Как не повезло.

– Заблудился? – раздался рядом грубоватый голос.

С ним поравнялась та девушка с черным каре, которую он заприметил еще вчера. Черная водолазка обтягивала точеную фигурку. Короткая графитовая юбка в золотистую клетку аккуратно обхватывала тонкую талию и бедра. Местная Нефертити с изящной длинной шеей. Поверх кофты паутинками сверкали золотые цепочки, а к груди крепился металлический значок с коптским крестом. Пальмовой ветви, как у других египтян, Макс не заметил.

– Не подскажешь, куда заселили «славян»? – спросил Макс, почесав затылок.

Девушка посмотрела на него из-под ровной, на египетский манер, челки.

– Скажи «пожалуйста, Анкх».

Ее губы чуть изогнулись в улыбке. Макс в недоумении посмотрел на нее.

– Говори, и я провожу тебя по Царству Мертвых, римлянин.

Макс потрясенно замер. Они тут все такие странные? Сначала греки набрасываются на них с кулаками, теперь еще египтянка с причудами.

– Пожалуйста, Анкх, – выдохнул Макс, и девушка прикрыла рот ладонью, прыснув со смеху.

– Вот и познакомились. Я – Анкх. Проводник по миру душ.

– Отлично. Так проводишь меня, Анкх?

– Следуй за мной, римлянин.

Они остановились возле черной прямоугольной двери, испещренной символами.

– Полное погружение, да? – спросила у него Анкх, тоже разглядывая дверь.

– Очень на то похоже, – ответил Макс, размышляя над тем, как они в этой Академии отстали от внешнего мира. Он не заметил здесь совершенно никакого намека на прогресс. – У вас есть тут компьютеры? – спросил Макс, и Анкх посмотрела на него как на умалишенного. – Ноуты? – попытал счастья он.

– Книги, – ответила Анкх. – Манускрипты, папирусы…

– Не продолжай, пожалуйста.

– Кого из девушек тебе позвать?

– Мою подругу зовут Веда. Буду тебе очень признателен.

– Анкх.

– Точно! Анкх. Теперь точно не забуду.

Стоило девушке распахнуть дверь, как оттуда выскочила новенькая. Анкх ловко отошла в сторону, а Изабель с разбега влетела прямо в него. Макс вовремя поймал ее за локти и придержал. Большие пальцы непослушно описали окружность, будто в своевольном жесте, оценивая, какая гладкая и шелковистая ткань у ее жемчужной блузки, какое теплое под ней тело. Их дыхание сбилось одновременно, или же Максу так показалось. Но он не смел задерживать Изу и быстро выпустил, позволяя пройти дальше. Что она делала в этой части Академии? Почему не поселилась с римлянками?

Она бросила на него мимолетный взгляд и кротко засеменила прочь. Серый свитер она сменила на такой же серый жилет безо всякого узора и белую блузку. Это нервировало. Где стандартная принадлежность к факультету? Где вышивки, значки? Она будто намеренно игнорировала нормы.

Слишком простая серая мышка, а?

Черный бархатный бант остался на месте, сдерживая ее темные волнистые волосы. Макс хотел бы посмотреть, как они струятся по ее плечам, спине… по его рукам.

Она крепко прижимала к груди стопку книг: томик Байрона и что-то еще, что он не успел разглядеть.

– Эй, Ромео, зайдешь? – позвала его Анкх, и он ступил в жилище Древнего Египта: узкий коридор, который вел ко множеству других дверей. Из одной вдруг выплыла Веда, неся в руках косметичку и полотенце – должно быть, только что проснулась. Девушка радостно помчалась к нему, и сердце Макса сжалось.

– Приветик! – просияла Веда, лучезарно улыбнувшись ему. Однако он заметил фиолетовые круги под ее глазами. Возможно, она все-таки не так уж и много спала. – Как здорово, что нам дали пару выходных, да? Спасибо, что нашел меня! Я бы затерялась в этих катакомбах, да и сеть здесь не ловит.

– Не ловит, – признался Макс, хотя он даже не пытался ее поймать. – Прогуляемся?

– Конечно! Я в душ, потом соберусь и приду в холл. Подождешь?

Макс вернулся обратно в пустой холл – относительно пустой. Он не сразу заметил в кресле с высокой спинкой Изабель. Она сидела, поджав ноги, и что-то строчила на листе бумаги. Тени окутывали ее, ложились на плечи и волосы.

Он бесшумно подошел к ней: никого кругом не было, и так он мог позволить себе пообщаться с ней без лишних пересудов. Увлечение Максимилиана Лимуззи тут же стало бы всеобщим достоянием. Но ему отчего-то хотелось сохранить в тайне все, что он сейчас испытывал, приближаясь к Изе. Будто это могло полностью перевернуть его мир.

– Привет, – шепнул он у нее над макушкой.

Иза подняла голову, даже ни капельки не вздрогнув, и уставилась на него круглыми глазами на милом личике.

– Привет, – ответила она без улыбки или намека на то, будто рада его видеть.

А с чего бы ей радоваться? Ну какой же он придурок, почему решил, что она могла им заинтересоваться? Похоже, ее только книги и волнуют.

– Все в порядке? – спросил он, будто ничего лучше не придумал.

– Полный порядок. – Она вернулась к письму. – А… – Изабель снова подняла голову и сложила губы бантиком. – Спасибо, что врезал тому преподу.

– Да не за что, – пожал плечами Макс. – Защита факультета.

Изабель снова опустила голову, а Макс пытался сообразить, о чем еще можно спросить у нее. Что-то менее банальное. И не слишком навязчивое. Откуда эта неловкость? Он всегда чувствовал себя свободно в общении с девушками. Порой даже слишком свободно.

– Что-то сочиняешь?

Изабель лишь хмыкнула в ответ.

– Дашь почитать? – выпалил он.

Макс ждал, что она откажет – кто станет давать читать сокровенное незнакомцу?

– Моя творческая работа про Эос, – ответила Иза. – Для госпожи Профессора.

– Ты первокурсница? – спросил Макс, хотя прекрасно знал ответ.

– Единственная в этом потоке. Знаю, что после летних событий никого больше в этом году не принимали. Но мне не могли отказать. Грант, если ты понимаешь.

– А факультет? Римляне, значит?

– Мне позволили выбрать. Подумать и выбрать. Время еще есть.

– Подумать и выбрать? Так можно было? Любопытно. А что за грант?

– Мои родители не могут позволить себе все это, как ваши семьи. – Иза взмахнула руками в воздухе. – А мне очень хочется учиться. Горы бумаг, тестов, собеседований – и вот, я здесь. Как и мечтала. Держи, прочти. – Она протянула Максу листок бумаги. – И скажи честно, как думаешь, Профессор позволит мне перейти на второй курс экстерном?

«Бежала. Едва касаясь розовыми ступнями воды, рассыпая по голубым волнам золото и жемчуг. Дышала часто, проникновенно, обжигаемая свободой. Глина в жаркой печи. В столунный раз благодарила. «Спасибо, систер, ты подарила Эос улыбку. Забыла вколоть мне в вену ночи и сна беспробудного. Думаешь, я не знала? Просто ждала. Привет матушке и нашему солнечному зайчику! Адьес, дорогие тираны!»

Эос на бегу стригла косу цвета фрез, облегчала ношу. Берег был близок, стальные ворота все дальше. Заклинили и щелкали зубами-створками. Пароль она угадала бы, даже не услышь его лично. Не умница ли Эос? Да, слишком много спала, но что только не привидится красной девице. В оковах мрака не давал ей покоя образ. Того, кто покроет ее тело пламенем…»[2]

Текст унес Макса далеко отсюда, а вернувшись, Макс встретил пытливый взгляд Эос. Точнее, Изы.

– Я…

Лицо Изабель сейчас казалось таким наивным, во взгляде плескались искорки, словно надежда на одобрение. А ведь всего несколько минут назад она демонстрировала полное равнодушие.

Макс невольно скользнул по красивым губам. Вновь посмотрел в глаза Изабель и будто заметил среди грозовых туч маленькие алые молнии.

Что это было?

Макса необъяснимым образом тянуло к ней, влекло, как магнитом. Он чуть приблизился, но какой-то свист вторгся в мысли, а следом ему на голову приземлилось нечто цепкое, впиваясь в волосы. Макс подпрыгнул на месте, взмахнул руками, будто отгоняя… кого? Птицу? Кто это?

Он услышал, как прыснула со смеху Изабель, но разобраться во всем не вышло – следом его позвала Веда.

– Макс!

Подруга уже собралась и вышла к нему вся «при параде», будто они не просто шли на утреннюю прогулку, а на светский променад. Может, так оно и было в самом деле.

– Я должен идти. Удачи тебе, Изабель, – тихо сказал Макс, на всякий случай приглаживая волосы. Ничего странного он не обнаружил. Видимо, ему померещилось. А вот кончик языка пощипывало, будто он вкусил некий запретный плод.

Он впервые произнес ее имя вслух.

* * *

– Так о чем ты хотел поговорить? – спросила Веда, подхватывая его под руку. – Или просто прогуляемся по этим мрачным паркам? Согласись, здесь все такое пугающее.

– Я бы даже сказал кошмарное, – признался Макс, когда они ступили на гравийную дорожку. – У меня такое чувство, будто все здесь появляются из ниоткуда.

– И так же незаметно пропадают, – хихикнула Веда.

Макс чуть замедлил шаг и посмотрел на видневшийся вдалеке садик, огороженный серыми монолитами. Он не знал, как начать нужный разговор.

– Значит, ты тоже заметила?

– Конечно, – призналась подруга, теснее прижимаясь к нему. – Думаешь, ты один такой особенный? Очевидно, что старые факультеты нас ненавидят. Только посмотри на лица этих кельтов.

Веда кивнула в сторону садика, и среди монолитов Макс различил высокие крепкие фигуры в черных и темно-зеленых одеждах. Они с Ведой подошли ближе, и стало очевидно, что студенты танцуют в каменном круге. Спины их были прямыми, как доски, ноги четко отбивали ритм. Они казались единым слаженным механизмом.

– Ладно лица, ты лучше посмотри на их ноги и плечи. – Макс с любопытством рассматривал студентов. – Такое ощущение, что они тренируются дни напролет.

– Если ты еще не заметил, – проговорила Веда, – здесь гораздо больше физических дисциплин, чем было у нас.

Макс заметил. Вновь вспомнил греков, которых они с Коржом выпроваживали из комнаты. Те на удивление оказались слишком крепкими. Хотя на вид и не скажешь. Если бы в дело не вмешались преподаватели, неизвестно, как закончилась бы их стычка. Максу было неприятно признавать это, но они явно недооценили соперников.

– Что разглядываете? – раздался вдруг женский голос, и рядом с серым монолитом возникло овальное лицо, обрамленное каштановыми кудряшками.

– Мисс Мэри? – произнесла Веда.

– Все верно, милая. Можно просто Мэри. Вы потерялись? Вас нужно куда-то проводить?

– Нет-нет, – улыбнулась Веда. – Мы с Максом просто прогуливались. Хотим немного осмотреться, раз выдался свободный денек.

– Думали, что все еще спят, а тут жизнь бьет ключом, – усмехнулся Макс, и мисс Мэри тоже засмеялась, прикрывая рот ладошкой в зеленой атласной перчатке.

– Студенты тут встают очень рано, – проговорила куратор. – Иногда задолго до рассвета… или просто не ложатся спать.

– Но это же очень вредно, – возмутилась Веда, нахмурившись, на что мисс Мэри лишь пожала плечами.

– Учеба есть учеба. Ты либо учишься, либо вылетаешь! – На последнем слове она снова радостно хихикнула, хотя Макс не мог разделить ее эмоций. Если он вылетит, ему совсем не поздоровится.

Он отвел взгляд, разглядывая зеленую лужайку клевера внутри монолитного круга. Потом задумчиво посмотрел на нависшее небо и пожелтевшую листву на деревьях.

– Хм… – протянул он. – Какой у вас зеленый клевер.

Лицо мисс Мэри застыло, улыбка так и осталась приклеенной к нему, а в следующий миг куратор отступила на шаг, возвращаясь за стену из серого камня, опустилась на траву и сорвала стебелек. Когда она выпрямилась, перед носом Макса красовался изумрудный четырехлистный клевер.

– На удачу! – сказала мисс Мэри. – Забирайте! У нас тут этого добра навалом. Целая поляна особого сорта под названием «Лаки Стар». Наши студенты долго его выводили, но теперь удачей могут пользоваться все! Берите! – И она сорвала еще один стебелек, на этот раз вкладывая его в ладонь Веды. – А кстати… – Мисс Мэри окинула их взглядом горящих карих глаз. – Наши друзья с греческого решили поставить спектакль в честь объединения факультетов. Обыграть сценку про Елену Прекрасную. Ваших тоже позвали, сценарий пишет господин Сол. Может, вы тоже хотите поучаствовать? – На этот раз мисс Мэри посмотрела на Макса оценивающе. – Из тебя бы получился неплохой Парис. Но решать надо очень быстро!

Макс заметил, как завертелась рядом с ним Веда, обожавшая всяческие театрализованные постановки.

– Я бы могла сыграть Елену, – просияла подруга.

Лицо мисс Мэри потускнело.

– Главная женская роль, кажется, уже занята.

Сердце Макса на мгновение остановилось. Он будто бы предвкушал, что скажет дальше куратор. Почему-то он не сомневался, что Елену должна играть новенькая. Он вспомнил ее милое личико, чуть вздернутый носик. Макс вспомнил, зачем привел сюда Веду. Но понятия не имел, как сказать, что их путям предстоит разойтись.

– Жаль, – протянула рядом с ним Веда. – Ладно, Макс, идем. Может, в следующий раз.

– И кто же будет Еленой? – вдруг спросил Макс. Мисс Мэри кивнула в сторону группы студентов, которые расположились вокруг скамьи. Он заметил там парней со скандинавского, греческого и даже парочку своих знакомых с римского.

– Фабия, – ответила мисс Мэри. – Безусловно, Елену сыграет дочка самого влиятельного спонсора Академии.

В этот момент Фабия, будто услышав их, повернула к ним голову. Губы ее чуть изогнулись в улыбке. А следом она повисла на шее Свена, он подхватил ее за бедра, поднимая над землей и усаживая себе на талию. Черная клетчатая юбочка разлетелась кругом, обнажая загорелые золотистые ноги в белых гольфах. Увидев их страстный поцелуй, Веда недовольно заворчала:

– К чему этот театр прямо здесь?

Макс хотел напомнить, что она сама зачастую не стеснялась в проявлении чувств, но не стал.

– И так быстро они спелись со Свеном? Серьезно? Разве так можно? – не унималась Веда, бормоча себе под нос. – Просто не верю, что из этого что-то выйдет.

– Ну так что? – прокашлявшись, спросила мисс Мэри и посмотрела на Макса. – Вечером будет репетиция в Храме Поэзии. Придете?

Веда уже шла прочь, а Макс замер в нерешительности, глядя на листик клевера в своих пальцах. Потом сжал его в ладони.

– Я подумаю.

Глава 3. Бойтесь Данайцев, Дары Приносящих!

Timeo Danaos et dona ferentes

Солнце в зените. Выглядываю из окна нашей комнаты и смотрю на Изу, гуляющую в парке перед особняком Академии Дискорд. Ржавые листья, серая мышка, что покорила меня. Завладела моим умом без остатка. Если бы она только знала…

Шуршат листья под ее ногами – не слышу, но знаю. Шуршат страницы книги под ее хрупкими пальцами. Взмах ладонью, и новая страница предстает перед ее взором. Изабель медленно впитывает строчки, хмурится, вызывая мою улыбку. Она на расстоянии, но я прекрасно вижу ее. Но что-то дорисовывает воображение. Оно рисует гораздо больше. Мне нужен новый скетчбук, мне не хватает мыслей, не хватает слов, мне нужно чувствовать ее настоящую.

Но я не готов признаться ей, что не вижу больше никого кругом.

Нерешительная сволочь. Ненавижу себя. Но разве я вправе указывать ей, на кого смотреть, кому улыбаться.

Я хочу, чтобы она решила сделать это сама. Хочу быть ей интересным. Хочу, чтобы она искала меня взглядом в толпе, и я улыбался ей, только ей одной.

Подари мне свою улыбку, Иза.

Макс, повинуясь внезапному порыву, сорвался с места и помчался прочь из комнаты – только бы Иза еще не ушла из сада. Он совершенно не понимал, что скажет ей.

Стрелой вылетел из дверей Академии, ведущих во внутренний двор, сбил по пути странную парочку с азиатского факультета, ринулся к скамье, где всего пару минут назад сидела Изабель, но сейчас ее там не было. Неужели успела так быстро уйти? Макс осмотрелся по сторонам, но нигде ее не увидел. Запыхавшись, он обнаружил на скамье только томик в сером потертом переплете. Софокл, «Похищение Елены. Античные трагедии». Макс повертел книгу в руках – казалось, та рассыплется прямо у него в ладонях, настолько ветхой она была. Странно, что Изабель ушла и оставила здесь книгу, с ее-то любовью к безмолвным обитателям библиотек.

В груди Макса шевельнулось неприятное чувство. Он глянул в сторону рощи: пожелтевшая листва тревожно покачивалась от поднявшегося ветерка, серое небо давило своей неизбежностью. Еще немного, и снова польет дождь. А Изабель, возможно, решила прогуляться, и теперь вся промокнет. Макс сам не понимал, почему так разволновался. Но ему срочно требовалось найти ее, будто мания какая-то!

Среди желтизны осин вдруг что-то мелькнуло – наверное, просто пролетела птица, но Макс немедленно пошел вперед. Его будто тянуло магнитом. Он быстро сократил расстояние до линии деревьев, шагая по аккуратной дорожке, которая резко сворачивала направо, в осиновую рощу. И столкнулся нос к носу с Фабией. Студентка с греческого выглядела немного растерянной, но ее зрачки вдруг сузились до змеиных щелок.

– О! Какие люди, – промурлыкала Фабия и обольстительно улыбнулась Максу. Все в ее облике неожиданно показалось Максу зловещим. Он инстинктивно шагнул назад, уступая девушке дорогу, но Фабия и не думала уходить. Она не спускала с него взгляда. Небо стало почти свинцовым, гнетущим. Ветер завыл, будто проголодавшийся волк, и Макс понял, что Фабия смотрит на него как настоящая хищница. Ему стало не по себе. Она приблизилась к Максу и бесцеремонно положила руки ему на плечи, обвивая шею, будто змея. Прежде чем он успел возразить или отстраниться, Фабия встала на носочки – совсем немного при своем высоком росте – и наградила Макса поцелуем. Его руки моментально сжались у нее на талии, напряженные, протестующие.

Он резко оттолкнул девушку, которая буквально вцепилась в него своими когтями.

– Что ты творишь? – выдохнул Макс.

– То, что могу, – улыбнулась Фабия, и Макс заметил круги под ее глазами и бледную кожу лица. – Хотелось напоследок насладиться чем-то таким… беззаботным. – Она взмахнула рукой и прошла мимо, слегка задев Макса плечом.

Напоследок? Ему не понравились эти слова, но Макс постарался выкинуть всю эту ситуацию из мыслей.

Он тряхнул головой и прошел дальше, когда его ботинок коснулся чего-то твердого, спрятанного под золотым ковром осени. Макс глянул себе под ноги и отшатнулся. На земле лежал черный скворец, абсолютно безжизненный. Антрацитные перья смешались с опавшей листвой – очевидно, птица стала жертвой хищника. Невольно он вспомнил Фабию. Макс задержался взглядом на скворце и пошел дальше. В роще он тем днем никого не нашел.

Вечером он все же решил наведаться на репетицию в «Беседке Аполлона», которую местные окрестили Храмом Поэзии. Здесь уже шуршал пожелтевшими страницами со сценарием сам господин Сол, ему вторили братья со скандинавского, Свен с Ларсеном, и несколько ребят с греческого – Макс мысленно поблагодарил всех несуществующих богов, что здесь не было Гектора. С лектором их отношения не заладились. А на перилах беседки тихонько, будто воробушек, сидела Изабель, уткнувшись носом в сценарий.

Макс заметил, как Иза мельком глянула на него и вновь скрыла лицо за кипой бумаг. Ему вдруг стало неловко от того, что он пришел сюда. О чем он думал? Неужели правда собирался играть в нелепом спектакле?

– Фабия опоздает, – сказал Свен, и преподаватель понимающе кивнул.

– Что ж, начнем. – Он окинул присутствующих взглядом, а когда увидел Макса, его губ коснулась легкая улыбка. – Максимилиан? – позвал господин Сол. – Будь так добр, почитай роль Париса.

Преподаватель протянул ему листы, а следом повернулся к Изе. Все это казалось нелепым совпадением и в то же время роковым Провидением.

– Кажется, Изабель? – Она коротко кивнула. – Раз наша Елена задерживается, похищенная неким срочным делом, возьмешься почитать за нее?

В горле Макса вдруг застрял ком. Преподаватель будто подслушал его мысли, его самые сокровенные желания. Макс одновременно и хотел приблизиться к Изабель, и до ужаса этого боялся. Но сбежать у него уже не выйдет.

* * *

Дверь скрипнула, заставив Макса вздрогнуть. На пороге их с Корнеем комнаты появилась Веда – румяная, сияющая, прекрасная. Чем больше она улыбалась ему, тем сложнее было Максу сказать колкие слова. Вчера, сразу после репетиции, он наконец решился поставить точку в их отношениях. Ради нее.

– Ты готов? – спросила подруга, демонстрируя белое платье, расшитое цветами и ягодами. Русые волосы она заплела в косу, на макушке красовался венок, с вплетенными в него колючими ветками и ягодами боярышника. Поверх платья Веда небрежно накинула оранжевое пальто.

– Прелестная мавка, – улыбнулся Макс, коря себя за слабость.

С другой стороны, не кричать же на нее с порога? Он никогда не повышал голос на девушек. Принцип Максимум, как называл это Корж. Сейчас просто был неподходящий момент для расставания.

А когда?

Есть ли этот идеальный миг, когда ты скажешь человеку «все кончено»? «Ты мне больше не интересен, не нужен, я иду дальше, а ты теперь сам по себе».

Макс тряхнул головой и шагнул к Веде, откладывая свой дневник в сторону. Ни к чему, чтобы она еще прочитала его записи и узнала, о ком он уже несколько дней думает.

– Макс, ты даже не переоделся! Это же вечеринка в честь слияния факультетов, нам сказали представлять наш факультет, а ты? Ты сейчас кого представляешь?

Макс окинул себя взглядом – черные брюки, черная рубашка. Кривая ухмылка. Не хватало золотой цепи и египетских орнаментов.

– Египет? – рискнул предположить он. – Сверху накину пальто, на нем как раз эмблема факультета. Сойдет?

– Моя мать сожрет тебя с потрохами, Лемурчик! Она подарила тебе целый гардероб из новой коллекции. А ты его не продемонстрируешь публике? Да она с ума сойдет!

– Твоя мать будет на празднике?

Веда заметно приуныла.

– К несчастью.

– В костюме лесной ведьмы, надеюсь?

Оба засмеялись. Но вот в дверях показался и Корней – светлые брюки, белая рубашка-поло с вышитыми на ней ягодами черники, идеально уложенные пшеничные волосы. Весь такой светлый и правильный, его лучший друг.

– А вот и Черничный Корж пожаловал, – усмехнулся Макс, вызвав у того ехидную ухмылку.

– Ты идешь на праздник или у тебя по расписанию похороны? – парировал тот.

– Иду конечно, но Веда заставляет меня переодеваться.

– А ты капризничаешь? Веда, забей, пусть идет так и переселяется в Царство Мертвых. Большой мальчик уже, в самом деле. – Корж подошел ближе и сунул ему в руки черный конверт. – Только у нас есть проблема.

Веда взволнованно посмотрела на них и прикрыла дверь в комнату.

– Видимо, выселение «греков» не прошло бесследно, и они хотят вендетты.

– Если они ее хотят, то непременно получат, – фыркнул Макс.

– Не горячись, – сказал Корж, кладя руку ему на плечо.

Макс поспешил распечатать конверт, после чего зачитал вслух послание:

«Я, Фабия Деймос, единственная дочь и наследница Доминика Деймоса, пишу это для всех, кто услышит меня и мою боль. Я не смогу хранить этот камень в своей душе, он рано или поздно утянет меня на дно. Так не лучше ли сделать все сразу? Мое репутация запятнана, моему отцу решили навредить через меня. Максимилиан Лимуззи, этот подлый мерзавец, ничего не знает о чести и морали. Вчера он предал мое тело позору, когда я отказала ему. Он заставил меня молчать. Но я не могу. Не могу так. Я истинная дочь своего отца, и я не предам свой Дом. Пусть все узнают имя моего обидчика. И если я вдруг исчезну, то знайте – во всем виноват Максимилиан, возомнивший себя местным Царем».

– Что за бред! – взвизгнула Веда.

– Я бы тоже хотел это узнать, – ровным голосом проговорил Макс, хотя все внутри так и клокотало. Это была очевидная провокация, но ее хватит, чтобы устроить с ним новый скандал. Отец за него больше не вступится – Макс дал слово, что будет разбираться со всеми проблемами сам.

– Но вчера ты почти весь день был со мной! Давай просто всем расскажем!

Макс тут же вспомнил прошлую репетицию и то, как весь вечер пялился на Изабель. А еще как до этого случайно встретил Фабию…

Корней поморщился.

– Давайте без подробностей, ребята.

Макс покачал головой.

– Я не хочу втягивать тебя в это, лисичка.

– Но я смогу за себя постоять… за нас.

– Нет.

– Там что-то говорилось про дно, – задумчиво протянул Корней.

Макс бы даже не обратил внимание на эту деталь, но Корж буквально испепелял бумагу взглядом, будто видел там то, чего обычный человек видеть не может. И что за странные мысли лезли к нему в голову? Все эта Академия! Она слишком странно влияла на его сознание.

– Это может быть подставой, но вдруг кто-то правда навредил Фабии? Кто-то с греческого факультета?

– Я видел пруд в парке, – проговорил Корж.

Веда округлила глаза и прикрыла рот ладонью.

– А что, если Фабия…

Макс вспомнил недавнюю потасовку с греками на встрече факультета. Почему именно Фабия? Что в ней такого особенного, кроме влиятельного папаши? Или не в этом суть? Правда будто лежала на поверхности и в то же время ускользала от него.

– Откуда у тебя конверт? – спросил вдруг Макс у Корнея.

– Скажи спасибо, что я первым нашел его.

– То есть ты просто увидел черный конверт, лежащий… где?

– В общаге у девчонок. Что за подозрения, Максимус?

– И что ты делал в общаге у девчонок? – нахмурилась Веда.

Корж дернул плечом и хмыкнул.

– А что обычно там делают парни? – наконец улыбнулся он, поймав недовольный взгляд Веды. – Анкх обещала показать мне территорию.

– Значит, Анкх? – хором проговорили Макс и Веда.

– А ты сказал ей «пожалуйста, Анкх, проводи меня»? – проговорил Макс с усмешкой.

– Эм… что?

– Забей. В общем, ты нашел письмо прямо перед спектаклем. Все это, конечно, очень странно.

– Возможно, нам просто повезло, – развел руками Корней. – Ну что, на всякий случай проверим пруд? Вдруг что-то поймем. До праздника еще есть время, и к тому же нам не известно, сколько таких писем разлетелось по Академии.

Они втроем выбежали в осенний парк – Макс так и не переоделся, оставшись весь в черном. Было зябко, но он не обращал внимания на дискомфорт. Мимо них прошла пестрая, как осенняя листва, компания с азиатского факультета. Пара девчонок с подведенными глазками подмигнули Максу, одна сложила руки на груди и шутливо поклонилась ему. Может, они уже что-то знали?

Макс поджал губы, сминая в кулаке конверт с запиской.

Хохот и веселые голоса казались неестественными. Парни несли в руках бумажного дракона с отвратительной разинутой пастью.

«Сейчас что-то произойдет, что-то дурное», – вдруг пронеслось в голове Макса.

Солнце разрезало небо напополам, освещая массивную серую Академию Дискорд. На кованых воротах, отделяющих учебное здание от парка, расселись жирные вороны. Совсем как зрители.

Троица спешным шагом шла вперед. Где этот чертов пруд? И с чего все решили, что найдут там Фабию? Будто чья-то невидимая рука подталкивала их вперед. Между стволов елей и осин Макс заметил тоненькую знакомую фигурку, и все его тело моментально напряглось. Изабель.

Что она тут делала?

Перед ней стоял парень, в котором Макс узнал Свена со скандинавского факультета. Он размахивал кулаками перед носом Изы, яростно жестикулируя. Но на репетицию это мало походило. Иза попятилась к пруду, держа руки за спиной.

– Что тут происходит? – ворвался на поляну Макс, позабыв обо всякой осторожности и о том, зачем они шли сюда.

– Это ты у нее спроси! – Свен махнул в сторону Изы. – Давай, покажи им.

Изабель убрала из-за спины руку, в которой сжимала скомканную белую окровавленную ткань. Греческая туника. Во второй руке она держала подвеску на цепочке.

Макс подскочил к ней и, выхватив круглый амулет в виде монеты из ее рук, прочитал надпись на латыни. «Timeo Danaos et dona ferentes»[3]. На обороте – «Fabia».

– Что ты сделала с Фабией, Иза-шиза? – свирепо начал Свен. – Мы с ней должны были пойти на праздник, но я увидел в ее комнате следы крови, а на листе было написано идти к пруду. И тут ты, ненормальная!

Какое интересное совпадение.

– Приехали, – выдохнул Корней.

– Я ничего не делала, – ровным голосом ответила Изабель. Она не выглядела испуганной, но все же Максу безумно хотелось защитить ее, загородить от этого разъяренного тролля Свена.

Локи, он местный Локи, а не тролль, напомнил себе Макс.

– Отойди от девушки, Свен, – выступил вперед Макс. – Что бы там ни было, ты не смеешь так с ней разговаривать!

– Значит, Фабия пропала? – выдохнула Веда, прикрыв глаза, и в этот момент из-за кустов бузины вышла Анкх, шурша опавшей листвой.

– Что значит пропала? – проговорила она. – Вы чего тут собрались? Где Фабия? Она оставила у нас в комнате записку, велела мне прийти сюда.

– Очень любопытно, – буркнул Корней.

Кто бы ни собрал их здесь, ничего хорошего это не предвещало.

– Детишки! – крикнула им показавшаяся на тропинке мисс Лепрекон. Только ее тут не хватало. – Вы что там делаете? Совсем скоро начнется праздник! – Когда она подошла ближе, выражение ее лица изменилось. – А что это такое? – Она кивнула на тряпку, которую все еще держала в руках Изабель, даже не думая скрыть окровавленную вещь. И Макс поверил в этот момент – что бы ни случилось, Изабель не виновата.

– Кажется, это то, что осталось от Фабии, – невозмутимо ответила та. – Она пропала, оставив после себя множество противоречивых записок.

Все замолчали, то краснея, то бледнея, разве что мисс Лепрекон слегка позеленела.

– Мы должны пойти и рассказать обо всем, – заявил Свен и уже двинулся вперед, но Корней преградил ему дорогу.

– Стоять, где стоишь. Нам ничего не известно. К чему поднимать панику? Тем более вот-вот начнется праздник.

– Мой первый праздник в качестве куратора! – запричитала мисс Мэри, как будто это кого-то сейчас могло волновать. Она стянула с волос зеленый берет и промокнула глаза.

– Если мы сообщим обо всем сейчас, – проговорила Анкх, – то Академию точно прикроют. Как сделали с новым зданием. А если Академию прикроют…

– Мы все поедем по домам, – закончил за нее Макс.

Он посмотрел на Изу и впервые заметил настоящую беззащитность и беспомощность на ее лице. Она была на грани слез.

– Я ведь только приехала учиться, – тихо сказала она.

Неужели она сейчас могла думать об учебе?

– Значит, нам не стоит ничего рассказывать про Фабию, – пожала плечами Анкх. – Кто-то из вас возражает?

Она произнесла это так невозмутимо, что Макс не удивился бы, узнав, что она, к примеру, вонзила кинжал в спину Фабии, а после с равнодушной улыбочкой на лице спрятала тело.

– Это… хм… неправильно, – неуверенно проговорила Веда.

Все уставились на Макса – окончательного решения ожидали от него.

Он опустил голову, глядя на носки своих коричневых кожаных туфель, на черные штанины, к которым прилипли травинки и листики, на кулак, в котором он сжимал зловещее послание Фабии. Если бы он мог дать им всем ответ прямо сейчас. Если бы он нашел ответы и для себя самого…

А ведь учеба еще даже не началась.

Но похоже, кому-то нужно прикрыть Академию насовсем. Прямо сейчас.

Вдруг мисс Мэри потрясла его за руку.

– Кажется, сюда идет Профессор!

Она совершенно разволновалась, больше походя на студентку, чем на куратора.

– Корж, займись вещами Фабии, – отдал четкий приказ Макс. Друг послушался беспрекословно, забирая вещи из рук Изабель. – И присмотри за этим, – он кивнул в сторону Свена. – Парень, давай без шуток. В конце концов, ты был связан с прошлой историей летом. Совпадение?

Действительно, тогда Свена тоже нашли на развалинах новой Академии.

Он опустил взгляд, выставляя перед собой руки.

– Хорошо-хорошо. Я могила.

– Давайте не будем о могилах, – выдохнула Веда, и хотя Макс беспокоился за нее, он уже видел, что подруга собралась. В опасности она всегда могла стать надежной опорой.

– А почему бы не поговорить? – усмехнулась Анкх. – Я вот хотела сегодня нарядиться мумией, но похоже, уже не успею.

Макс проигнорировал ее шуточку и обратился к Изабель и Веде.

– Девчонки, идите вдоль пруда вместе с мисс Мэри, сделайте вид, будто вы просто гуляете.

– Мы отвлечем Профессора, – выступила вперед Анкх. – Белок любишь?

– Что? – недоуменно вскинул брови Макс.

– Ну таких, пушистых. Из них получаются очень милые чучела.

Веда взяла под руку Изабель и мисс Мэри, отводя их в сторону, Корней и Свен пошли в другую, а Макс и Анкх выдвинулись навстречу Профессору.

– Не вижу здесь ни одной белки, – заметил Макс, пытаясь обернуться и мельком глянуть на Изу.

– Пфф, – только и сказала Анкх. Потом схватила Макса за руку и потянула за собой к дереву плакучей ивы. – Садись.

Из кармана черной куртки Анкх достала несколько орешков и зацокала языком.

– Это ты богине белок молишься?

– В египетской мифологии есть животные-боги, ты прав, римлянин, – сказала Анкх. – Бастет – богиня с головой кошки, Анубис – бог с головой волка. Богини-белки не существует.

– Пока что, – усмехнулся Макс, искоса глядя на девчонку.

К его удивлению, буквально через несколько секунд к ним спустилось с дерева пять или шесть пушистых созданий, которые ловко забирали орехи из рук Анкх и прятали трофеи в листве.

– Хм, сработало, – заметил Макс.

– Белки – мои друзья. Лучшие, – самодовольно заметила Анкх, сверкнув черными глазами.

– И ты делаешь из друзей чучел? Не хотел бы быть твоим другом, знаешь ли.

– Главное не стать лучшим, – улыбнулась Анкх.

В этот момент к ним приблизилась Профессор Роза Аморант. Она держала спину слишком уж ровно, такая чопорная, напряженная до предела.

– Что вы тут делаете, господа студенты? И это кто, кажется, Максимилиан?

– Белочек кормим, – невозмутимо отозвалась Анкх.

– Обожаю их, – улыбнулся Макс. – А что-то случилось?

Профессор с подозрением посмотрела на них, оглянулась на здание Академии, а потом сложила руки в кожаных перчатках на груди.

– Нам придется перенести праздник. Начнем чуть позже, в полночь.

– В полночь? – с сомнением спросил Макс. Пришел его черед удивляться. – Но утром же всем на пары.

Все это казалось слишком странным даже для Академии Дискорд, которую и так все считали крайне необычным закрытым заведением.

– Актриса с греческого задерживается. Думаю, к полуночи как раз успеем. Насколько мне известно, по ночам студенты вовсе не спят, – усмехнулась Профессор. – И кстати, вы не видели Фабию?

Глава 4. Завеса тайны

Arcanum – от лат. тайное

Кто же этот Троянский конь, проникший в Академию и не дающий всем жить спокойно? Кому нужно закрыть Дискорд? Слишком много влиятельных людей отправляют сюда своих отпрысков, и даже писать об этом в дневнике крайне опасно.