автордың кітабын онлайн тегін оқу Южное направление
Олег Ярков

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Тегін фрагмент

Олег Ярков

Южное направление

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

18+

Глава 1

Уже прошло немногим более года после моего посещения Байкала. Кажется, что это было совсем недавно, а на самом деле эти двенадцать месяцев стали ещё одним приобретением в личный календарь прожитой жизни. Не знаю кому как, а мне иногда страшновато пользоваться такими категориями, как «а помнишь год (пять, десять) назад?» Чем становишься старше, тем реже используешь наречие «вчера», упорно заменяя его числительным от единицы и больше, а существительное «год», используешь только во множественном числе. Интересно, эти размышления появляются от старческого пессимизма, или от появляющейся мудрости?

Немногим более года прошло после посещения озера, и я снова оказался на берегу водоёма. Теперь это было Чёрное море, на которое мы с женой решили выбраться. Из-за нашего совместного неумения проводить время в курортной зоне, поездка к морю планировалась не больше, чем на неделю. Но уже к концу третьего дня скука от пляжного ритуала начала нарастать. Утренний подъём, умывание и показушная радость от утреннего купания, возвращение на базу для принятия кофе и последующего повторного сбора на пляж, с которого только что вернулись. Безделье на песке и разморенное возвращение в съёмное жильё на обед и опять подготовка к вечернему променаду на морской берег — всё это начинало напоминать обычные рабочие будни. Не скрою, я видел многих довольных и весёлых людей, передвигающихся в противоположных направлениях относительно береговой черты, но, наверное, тем и хорош отдых на море, что его все воспринимают по-разному — кому-то он в радость, а кто-то воспринял его, как рутину уже на четвёртый день.

Появление ощущения курортного однообразия дополнилось весёлой мелодией из моего мобильного, которая могла воспроизводиться только от звонка одного единственного человека. Даже не глядя, от кого поступил вызов, я открыл телефон и заговорил бодрым голосом.

— Алло! Здравствуйте! Вы позвонили майору. Если вам скучно — нажмите один. Если у вас проблема — нажмите два. Если вам приспичило кого-то посадить — нажмите и удерживайте диез! Чтобы прослушать меню ещё раз….

— Решётку надо тиснуть, балда, а не диез! Здорово, бродяга! Как сам?

— Привет, Валера! Я не сам, я с женой. Какие у тебя новости?

— Все новости у вас в степи Донецкой, парень молодой.

— Мы не в степи, мы к морю выбрались.

— Оп-па! В Крым, что ли? И где именно?

— На западе. За Евпаторией.

— Как называется ваш курорт?

— Посёлок Черноморское. Хочешь приехать?

— Не, пока не могу. Как отдыхается? Море уже видел?

— И видел, и щупал. Оно мокрое. Что у вас стряслось?

— Здесь вопросы задаю я! Ещё долго собираешься втираться в доверие к местным?

— Вообще-то уже наскучило. Очень похоже на то, что завтра поеду за билетами.

— Это правильно. Это настолько правильно, что заказывай билеты аж до Самсона. Сможешь?

— Я смогу заказать билеты аж до Амазонки, только поеду я куда-то, кроме как домой, после….

— Не суетись, братик, я в курсе твоих требований. Самсон просит тебя помочь. Без криминала. Типа общественная организация «майоры без границ». Приедешь?

— Знаете, любезный, ваш Байкал был тоже без криминала, и тоже был сладко предложен.

— То был форс-мажор.

— Да хоть форс-бемоль-минор! Что случилось?

— Не уполномочен, братик, не уполномочен.

— Хоть намёком свистни.

— Не выпытывай. Самсон просит тебя приехать. Это всё, что могу сказать. Решай и перезвони мне, добро?

— Ладно, через пять минут жди.

— Кто требует твоего тела? Самсон? — спросила жена, подошедшая на звук телефонной мелодии.

— Ага. Помощь без криминала от «майора без границ».

— Это Валера тебя так окрестил?

— А кто ещё? Предлагает брать билеты к ним в логово и ехать, хоть сейчас.

— Что думаешь?

— Я бы поехал. С тобой. Мне так спокойнее — не буду переживать, что ты куда-то влипнешь.

— Ты сейчас о ком говоришь? Это кто куда-то влипает? Это ты катастрофа.

— Ладно, наговаривать. Ну, что, едем?

— Я думаю, что поездка будет веселее, чем сидение здесь. Перезванивай!

Самсон принял нас сразу же по приезду в пансионат, перешедший к нему от Лесника, как эстафетная палочка.

Мы с женой расположились в удобных креслах, стоящих около фуршетно-журнального столика, сооружённого из старого деревянного колеса от не менее старой телеги, покрытого толстенным стеклом зеленоватого оттенка. Всем собравшимся, а это нам с женой и Самсону, принесли кофе и галетное печенье. Курить было не рекомендовано. Ну, и ладно.

Самсон Леонидович во вступительном обращении строго придерживался протокола вежливого приёма гостей, проявляя радушие в позе, жестах и в заинтересованности в наших с женой показателях здоровья, степени усталости от поездки и в готовности внести посильную лепту в непростое дело, которое, собственно, и привело нас в орденоносный Воронежский пансионат. На словах всё это прозвучало так.

— Ну, как дела?

— Спасибо, Самсон Леонидович, пока держимся. Как ваше здоровье?

— И тебе спасибо, что спросил. Надеюсь, что не просто из вежливости.

— Не сомневайтесь.

— Тогда будем считать начало беседы пройдено. Как у вас со свободным временем?

— Есть немного, а что?

— Мне нужна твоя… ваша помощь. Дело, на мой взгляд, простое. Хотя, зная тебя, могу предположить, какой будет финал. А для этого, в качестве сдерживающего фактора, я прошу твою жену поехать с тобой. Мне кажется, что её присутствие в разы уменьшит возможность инопланетных контактов и отдалит, насколько это в её силах, возникновение гражданской войны. Хорошо, что это была только шутка. Теперь перехожу к делу. Место — город Симферополь. Крым. Фирма — «Крымстройинвест». Руководитель фирмы — Баранник Игорь Фёдорович. Русский, шестьдесят пятого года, Минская академия экономики и права, разведён, дочь проживает в Англии. Пропал. С ним или без него пропали деньги — пять миллионов долларов. Поскольку обе пропажи обнаружились в один день, то предполагается прямая связь между этими пропажами. Теперь, что конкретно тебе можно знать — в этой фирме есть мои деньги и деньги одного моего….

— Коллеги по бизнесу.

— Именно. В этой фирме, согласно документам, есть наши сорок пять процентов, на самом деле больше. Мы очень заинтересованы в том, чтобы понять, что произошло и почему. Непосредственно пропажами официально занимаются менты — это, надеюсь, понятно. Кроме того, мои люди и люди моего коллеги тоже там….

— Без дела не сидят.

— Спасибо за подсказку! Именно это они и делают, но, пока, без результата. Сегодня, кстати, ровно неделя с пропажи Баранника. В чём состоит просьба? Езжай в Симферополь. Походи по этой фирме, покрутись, посмотри по сторонам. В ментовское следствие не лезь, и, соответственно, нашим спецам не мешай. Мне понравился твой вопрос — «что не так», помнишь? Так вот, моя просьба — посмотри, что там не так с этой фирмой и пропажей.

— Пропажами.

— У тебя будет возможность на всё поглядеть свежим взглядом. Можешь с кем-нибудь поговорить и, самое главное, ты лицо незаинтересованное, а, значит, объективное. Теперь о моей помощи. Вам забронировали номер в гостинице, в этот «Инвест» тебе выпишут пропуск. Для всех любопытных — ты мой консультант. Если, вдруг, тебе понадобится что-то от наших людей или от ментов, то звони мне, и я решу вопрос. Мне лично можешь звонить в любое время. Докладывать будешь тоже лично мне. Валеру хочешь в помощь? Ну да, глупо было бы ждать от тебя отказа. На всякий случай повторяю задание — ты не следователь и не мой представитель, ты — мой консультант и только! Ты смотришь, что там не так. Что есть не понятного?

— Пока всё понятно, только, если мне надо будет что-то спросить у работников фирмы, не пошлют они меня куда-нибудь? Мне сам посыл не беспокоит, меня будет беспокоить недополучение информации.

— Та-ак, уже начинается. Валера покажет тебе человека, который… я сам попрошу того человека не посылать тебя. Это всё?

— Нет. Скажите, Баранник, чей человек, ваш? Или вашего коллеги?

— Это наш человек.

— Так не бывает. При двух компаньонах невозможно иметь человека, предложенного двумя одновременно. Один из вас его предложил, а второй согласился. Кто его предложил?

— Зачем тебе такие подробности?

— Ну, как зачем…. Вот смотрите — я приезжаю, как ваш консультант. Обо мне знают ваши спецы и спецы вашего компаньона, так? Вы сможете утвердительно ответить мне, что ни у кого не появятся подмётные мысли о том, что раз ваш протеже исчез с деньгами, то вы можете быть в курсе причины его исчезновения и соответствующей пропажи денег? Не воспримет ли кто-то мой приезд, как именно вашу попытку устаканить дело в вашу же пользу? Знает ли ваш компаньон о том, что я еду и с каким заданием? Ведь, по сути, в Симферополе сейчас проходит олимпиада между ментами, вашими детективами и людьми вашего компаньона. А в качестве главного приза будет не грамота с шоколадной медалью, а деньги и впадение в качественность вам и вашему коллеге, поэтому и будет устроено соревнование между тремя группами спецов.

— Я поздравляю себя с решением отправить в Симферополь именно тебя! Мыслишь ты правильно. Ответы «нет», «нет» и «да». Мой компаньон прямо сейчас смотрит и слушает наш разговор, поэтому морально-этическую подоплёку моей просьбы оставим за бортом. Будет ли кто-то что-то думать? Будет и, даже, должен, но этого я запретить никому не могу. Само расследование тебя должно интересовать, как послеобеденная новость, не больше. Твоё дело — что там не так, и всё. За рамки этого вопроса ты не выходишь. А участники олимпиады имеют параллельные задания, и между ними нет соревнования. Я могу рассчитывать на то, что ты меня правильно услышал и понял всё буквально?

— Это, значит, что нас передают в прямом эфире? А в какую камеру передавать привет?

— Ты понял, о чем я тебе сказал?

— Понял. Но есть ещё один вопрос, можно?

— Один.

— Пропавшие деньги, они какие? Наличные из сейфа или безнал со счёта?

— Подходящий вопрос. Наличные из сейфа.

— Зачем в строительной фирме в сейфе лежат такие суммы?

— Пока не ясно. Возможно, деньги предназначались на взятки.

— Ни хрена себе! Вот это взятки! После такой взятки и сесть не грех!

— Следи за своими словами, не в туалете сидишь.

— Простите. Я всё понял из сказанного вами буквально.

— Пока верю. Надеюсь, что жена за тобой присмотрит. Завтра можете выехать. Предлагаю поезд, билеты получите на вокзале. В Симферополе вас встретят и поселят. Машина у вас будет. Особые просьбы есть?

— Нет.

— Тогда с Богом!

СИМФЕРОПОЛЬ. Столица современного Крымского ханства, которая встретила нас толчеёй, была жаркой, суетливой и многоговорящей. Первое, что пришло в голову, было непонимание. Почему столица курортно-пляжно-оздоровительного полуострова, имела тридцати пяти километровую прослойку из песка и земли до ближайшей береговой черты? Может быть, крымские люди богатые и могут позволить себе такие громадные пляжи? Или место под столицу выбрано случайно? Лично я не страдал от такого отдаления от берега Чёрного моря, но вопрос не находил вразумительного ответа и не уходил из головы.

Нас, естественно, встретили, посадили в машину и через двадцать минут изучения архитектуры города через боковое стекло, поселили в гостинице, дав приличный двухместный номер для нас и одноместный, но тоже приличный, для Валеры.

Знакомство с номером, душ, опустошение от вещей наших чемоданов и выбор стороны, на которой кому спать — вот такой краткий перечень неотложных дел, которые заняли у нас первые сорок минут Симферопольской жизни. Зная характер Валеры, могу предположить, что занимался он тем же и то же время, исключив из нашего списка терзания из-за выбора края, с которого ему предстояло спать. Поэтому, наша жизнь в Крымской столице началась планомерно. За исключением стука в дверь нашего номера Валериным кулаком. Стук был громким и частым, поэтому ни одна шутка в голове не родилась, и мне пришлось молча открыть дверь.

— Две минуты на сборы и спуск на первый этаж. Нас ждут в кафе.

— Я, видимо, сильно пожалею, что задаю этот вопрос. А кто нас ждёт?

— Хер в пальто! Твой знакомый по Чехии. Ты с ним конину бухал после драчки в кабаке с Султаном.

— Я, видимо, снова сильно пожалею, что задаю следующий вопрос. А зачем мы ему?

— Ты, блин, не жалей, а одевайся! Это ты с ним пил на брудершафт, а не я. Поэтому он передо мной и не отчитывается. Осталась минута. Ещё будешь сожалеть о вопросах, или пойдём?

— Кто это? — Спросила меня жена, совершенно эмоционально не реагируя на нервозность Валеры.

— Это контрразведка Самсона и его коллеги. Я, правда, не помню, как его зовут.

— Давай, шевелись! Таких, как он, не зовут. Таким, как он — представляются, стоя по стойке «смирно».

— Тебе есть из-за чего переживать? — Таким же спокойным голосом спросила жена, переместившись от зеркала к входной двери.

— Пока нет, но может появиться.

Кафе было через дорогу от гостиницы. Мой «брудершафтный знакомый» сидел за столиком у окна и пил что-то из чашки. В самом помещении сильно пахло жареными чебуреками и прогорклым маслом.

— Здравствуйте, присаживайтесь! Мобилки на стол, сумочку — на спинку. Закажите что-нибудь. Кофе тут хороший, питаться тут не советую. Потом покажу, где есть хорошая кухня. Итак, мне о тебе сообщили, а тебя просветили, как себя правильно вести. В задании от Самсона появилось дополнение — ты докладываешь, или о чём-то просишь уже двоих. Второй — это я. Можешь созвониться с Самсоном и переспросить. Отклонений от этого правила, а это правило, не будет. Дальше. Я не совсем понимаю твою задачу, поэтому мешать тебе не буду ни в чём до тех пор, пока ты не начнёшь мешать мне. По просьбе Самсона я сделал тебе пропуск в «Инвест», твоей жене — визитный пропуск. Завтра отправитесь в фирму. С десяти часов у них будет проводиться собеседование и консультационный тренинг для подбора персонала. Персонал — это твоя жена, хотя, на самом деле, устраиваться на работу она не будет. Ваша задача — смотрите по сторонам, анализируйте. На этом тренинге было бы неплохо тебе засветиться. Поспорь, выскажись…, одним словом, дай себя запомнить, чтобы о тебе заговорили, пусть даже и не лестно. Я отслежу их реакцию. С сотрудниками фирмы можешь разговаривать сколько угодно и о чём угодно, но никаких намёков или прямых вопросов по текущему делу. Непосредственно к начальству не приближайся. Если кого увидишь из руководства — сделай загадочный вид и, если придётся, отвечай уклончиво и намёками, как будто ты всё уже давно знаешь и понимаешь. Это тебе задание на завтра и послезавтра. Я наберу Валеру, и мы снова встретимся. Я сообщу где. Там сможешь задать вопросы, если они появятся. Пейте кофе, отдыхайте. Послезавтра я перезвоню. До свидания!

Он встал и вышел из кафе. Мы дружно переглянулись и по очереди вздохнули. Первым подал голос Валера.

— Это он тебя коньяком поил?

— Ага.

— Сдружились вы с ним, сдружились. Если завтра вы пойдёте в фирму, что мне делать?

— Вместе пойдём.

— Ладно. Тогда я займусь нашей тачкой.

Тот, кто был в Симферополе, поймут мои впечатления об архитектуре и структуре этого города. Основываясь только на личных впечатлениях и избегая авторитетности собственного мнения, могу сказать, что я не понял этот город. Хотя, моё мнение не интересует никого, включая и самих горожан, однако оно, мнение, есть. Мне Симферополь напомнил довольно крепкое село, неожиданно для него самого объявленного не только городом, но и столицей. Бесшабашная смена домов сельского типа и сверкающих стеклом многоэтажек, напоминало заманчивый, но безвкусный коктейль, украшенный зонтиком. В полуподвале обшарпанной Хрущёвской несколькоэтажки располагалось казино с громким названием и уличным швейцаром. В добротном трёх этажном доме с колоннами, в котором, судя по пустым оконным глазницам, никто не жил, снова-таки в полуподвале, находился клуб любителей рока. И, конечно, главное, и отдельно стоящее здание — монумент власти и самодовольства, домина парламента.

Соседние улицы, как специально, через одну были мною причислены к разряду «частного сектора». Мы нашли даже Симферопольский Арбат — пешеходную улицу вдоль дорогущих и размалёванных магазинов. Этот Арбат упирался в другую, не менее яркую, но, уже, проезжую улицу с подземными переходами, кинотеатром и продмагами более упрощённого вида и внутреннего содержания.

Всё было хаотично настроено, но довольно чисто. «Денежные» дома уверенно вытесняли те, которые были попроще кошельком, но зелени хватало. С чем можно было бы сравнить Симферополь? Пожалуй, с самой страной, бездумно швыряющей деньги на внешний лоск, шарахающейся от одного стиля к полному отсутствию стиля вообще и постоянно лгущей сталью, бетоном и тонированным стеклом офисных коробок.

В трёх кварталах и двух поворотах налево и находился главный штаб «Крымстройинвеста». Мощь многоэтажного исполина обманывала входящих посетителей обилием расколотой тротуарной плитки и почерневшими трещинами на отштукатуренной под «шубу» цокольной отделке метровой высоты. Стоящие в случайном порядке дорогие машины перекрывали подходы к самому зданию, а на отдельном парковочном месте для инвалидов кто-то поставил свой внедорожник строго поперёк очерченного на асфальте места, захватив, тем самым, два соседних места для стоянки.

В здание фирмы мы с женой вошли в половине девятого утра. Валера, пообещавший оставаться на телефонной связи, сидел в машине, которую нам выделили для путешествий от гостиницы до любого нужного нам места. Звали машину «Вольво».

Охранник без удовольствия посмотрел на нас и очень неохотно вернул нам наши пропуска. Когда мы миновали турникет, он решился на разговор с нашими удаляющимися спинами.

— Офис работает с девяти, ещё никого нет.

— А мы уже есть.

— Мне надо записать ваши пропуска.

— Мне уже пора себя запоминать, или чуток погодить? — Шёпотом спросил я жену.

— Погодить, — тем же секретно-шпионским голосом ответила она и, обернувшись к охраннику, сказала ему уже нормальной человеческой речью. — Сверьтесь с бюро пропусков.

Не обращая внимания на бурчание охранника, мы поднялись по лестнице на второй этаж из трёх возможных, которые занимал этот «Инвест».

Стены длинного коридора по обе стороны были утыканы пластиковыми дверями без стёкол. На некоторых дверях не было ручек. Одним словом — стройфирма.

Глава 2

Олег Ярков

Так бесцельно побродив по этому коридору, и поглазев рекламные планшеты, обещавшие понастроить в Симферополе и в Крыму всякого добротного и высокого, полюбовавшись на красочный стенд с перечнем грядущих и прошедших дней рождений сотрудников обоего пола, мы приняли решение спуститься на первый этаж и начать покрепче задерживаться в памяти у охранника. Но нам не повезло.

Без пяти девять, допустимый для посетителей холл от входной двери до турникета, был заполнен людьми. Мужчины среднего возраста и моложе, с папками под мышкой, топтались на месте и деловито посматривали на часы. Обособленно стояла группа девиц лёгкого одеяния и самых разнообразных стилей макияжа. Мы с женой решили, что первые — это просители и предлагатели, а вторые — соискатели на возможные места в этой фирме.

Самые ранние сотрудники фирмы скрипнули тормозами на стоянке в девять десять, порадовав нас «особой» пунктуальностью, а посетителей долгожданным прибытием.

Мы уселись на мягкий уголок, стоящий у нерабочего лифта и приняли смотреть на движение людей по обе стороны от охранника.

— Я не могу себе даже представить, что мне здесь делать. В чём должно состоять Самсоновское «не так»? Я подозреваю, каких спецов он направил на это дело….

— Не торопись. Мы только приехали и ещё ничего не видели. Может быть и хорошо, что не видели.

Так тянулось время, пока без пяти десять не пришла длинноногая, крашеная блондинка и не пригласила соискателей проследовать за ней. Наша семейная пара пристроилась в хвосте толкающейся группы девиц.

Какое-то помещение второго этажа было приспособлено под актовый зал, заполненный тремя столами и парой десятков разнокалиберных стульев, прикидывавшихся партером.

Интересная штука случилась около двери в этот зал для актов. На самой двери не было ручки, поворот которой сулил проникновение в желанный рай офисного менеджмента. Наша вожатая, дождавшись, пока все подтянутся к ней, деловито попросила подождать её, пока они не сдефилирует за недостающим дверным аксессуаром, то есть — за ручкой. Впустила она нас через семь минут. Время я засёк.

Устроившись в последнем ряду и проигнорировав полу просьбу — полу требование пересесть поближе, мы всё-таки начали слушать рассказ руководителя корпоративного отдела. Глупее должности я бы не придумал.

Блондинка старательно вещала и показывала на какие-то диаграммы и что-то рисовала на большом листе обёрточной бумаги. При этом она не забывала продемонстрировать своё умение держаться на высоких каблуках.

Когда подача рекламы самой фирмы плавно перетекла в особенности командной работы, учитывающей психологические наработки Карла Юнга, я невольно заслушался. Другого подобного бреда, произносимого по памяти, я раньше не слышал. Она что-то говорила о чувстве локтя в команде, которое можно развить мнимым перебрасыванием мнимого мяча, который обязательно должен поймать член команды. Говорила о командной ответственности, о корпоративной этике и о растворении собственного «Я» в священном слове «коллектив».

— Если у вас нет вопросов, то подходите по очереди, и мы с вами заполним ваши анкеты.

— Почему же нет? Есть! — Это сказал я, начиная запоминаться.

— Хорошо, заполним анкеты, и я поговорю с вами отдельно.

— Не хочу отдельно, хочу сейчас и при всех.

— Тогда встаньте и представьтесь!

— Ещё чего? Вы не учитель, а я не ученик, поэтому буду сидеть. Представляться тоже не буду — вы ведь сами не представлялись. У нас царит равноправие. Теперь перейду к моим вопросам. Первый — о какой именно команде тут шла речь? О той, которая полным составом дружно перебрасываясь мячом, пришла на работу с опозданием? Или у вас есть ещё одна команда, которая непосредственно работает на стройке и недополучает деньги из-за того, что содержит вашу балагурную команду? Вы тешите придуманный командный дух только в ожидании корпоративной пьянки, на которой мужская часть перепьётся и пойдёт блевать под соседние кусты, а другая часть, ваша и накрашенная, станет напиваться медленнее, чтобы успеть, перед нужным начальником, задрать юбку.

Жена толкнула меня в бок, призывая быть сдержаннее в применяемых оборотах. Я кивнул головой для её успокоения, но останавливаться, пока, не собирался.

— Если вы считаете, что врать самим себе дело благородное — считайте. Только не врите посторонним людям. Это им не нравится. Как, например, мне. Вы врёте о том, что пользовались какими-то работами Карла Юнга. Не подскажете мне, какими? Я так и думал. Хотя я и считаю, что Юнг дурко, однако основная концепция его разработок в области психоанализа и периферийной психомоторики заключается в том, что индивидуум, оказавшийся заложником ситуации, внутри которой он не может руководить этой самой ситуацией, и не может влиять на неё, испытывает стресс и дискомфорт, приводящий к длительным психическим расстройствам и проявлению скрытых доселе фобий. Не расшифруете мне, каким боком вы свою командность сочленили с концепцией психоанализа Юнга? Ответ — никаким, потому, что вы твёрдо усвоили, что приходящие на собеседование никогда не слышали о бедном Карле. А ведь на нём вы строите своё враньё. И последнее. В каждом кабинете в вашем офисе стоят компьютеры, завязанные на один сервер. В каждом кабинете стоит телефон, завязанный на собственную мини АТС. Тогда почему члены вашей команды не работают, а ходят по коридорам с какими-то папками? Скорее всего, пустыми. Командный дух, как грозный призрак старого шамана не позволяет пользоваться компьютером? Отнюдь. Вы просто не умеете потому, что не хотите уметь и ещё потому, что не для того вы придумали этот бред с командой и Юнгом, чтобы не работать. Вы просто копируете всё то, что делает сегодня премьерша на доверии в Киеве. А это значит, что будущего у вас нет, и что вас скоро расформируют вместе с командой и Юнгом, царство ему небесное. Пойдём?

Последним словом я обратился к жене, предлагая покинуть этот командный шабаш. Уже около дверей главная девица догнала меня вопросом

— Кто вы такой?

— Пора бы знать начальство в лицо. Я — Карл Юнг.

Мы снова оказались в коридоре, по которому деловито сновали, цокая высокими каблучками, разукрашенные девицы, прижимая к правильно оформленному бюсту файловые папки.

— Ты думаешь, что тот, из кафе, имел в виду именно такой способ запоминания?

— Не знаю, но, если бы я был ведущим подростковой телепрограммы, то сказал бы, что у меня такой стиль.

— А когда ты так детально изучил Юнга?

— Я его не учил. Я же сказал, что считаю его… хотя, какая разница?

— Что будем делать?

— Покрутимся здесь минут пять и поедем.

Но на третьей минуте нашего кручения меня кто-то требовательно взял за локоть.

— Зайди-ка сюда!

Это был высокий мужик в светлом костюме и с требовательным лицом, из-за которого выглядывала ведущая треннинговых курсов.

Я повернулся к жене и тихо сказал.

— Сработало! Я не надолго. Никуда не уходи и отсекай любые разговоры, хорошо?

Не отпуская мой локоть, хозяин светлого костюма почти втолкнул меня в кабинет.

— Кто ты такой? — Спросил он, обходя меня и принимая грозную стойку.

— Сейчас отвечу. Минутку.

Я открыл дверь и, выйдя в коридор, сделал вид, что читаю надпись на двери кабинета. При этом я успел подмигнуть жене.

— Извините, что мельтешу. Я думал, что совсем ошибся. Оказывается — нет. Это ваш кабинет?

— Кто ты такой?

— Если ваш, — сказал я, сделав голосовой акцент на слове «ваш», — то не скажу.

— Ты, ****ь, не понял, что я сказал?

— Понял я всё. И отвечаю. Почему старший экономист, типа вас, требует от посетителя его идентификации? Вы тут охранник на полставки?

— Сейчас ты ментам будешь рассказывать, кто и где на полставки, — грозно сказал светлокостюмный и потянулся к телефону.

— Сначала узнай, на кого повышаешь голос, экономист! Я в молодости тоже наорал на одного мужика, а то оказался Брежнев. Извиняться пришлось.

Не думаю, что экономист так сильно любил Брежнева, но звонить он никому не стал. Только внимательнее, чем при впихивании меня в кабинет, стал рассматривать.

— Свидание закончено. Я пошёл.

Тоскующий Валера крутил ручку настройки радио, развалившись на разложенном сидении.

— И что у нас плохого?

— Всё. В этом «Инцесте» негде выпить кофе, представляешь? Кстати, сколько сейчас часов после рассвета? Ого! Поехали, перекусим.

Мы нашли какое-то кафе, недалеко от кинотеатра. Оно нам понравилось, потому, что, во-первых, в нём не было явных признаков восточного колорита, а во-вторых, предлагаемые блюда были понятны даже по названиям.

Разговор, как и положено во время еды, имел бессистемный характер. Море, жара, одежда на прохожих и тому подобная болтовня плавно перешла на пересказ о минувшем собеседовании.

— Так я не въехал, твой Юнг в натуре дурко?

— Я не… понимаешь, были на свете два мужика, которые старались выгоднее продать свои идеи, касающиеся психоанализа. Победил некто Фрейд. Но ни один, ни другой не объясняют причин возникновения подобных расстройств. Они предлагают только своё видение проблемы. А раз в этой гонке преследования финишировал Фрейд, то вся психология и психиатрия подгоняют диагнозы пациентов под его выводы. Так проще лечить, тем более, что особой разницы нет — Фрейд или Юнг, Карл Маркс или Чарли Чаплин — болтовня о психоанализе заканчивается лечением седативными средствами и транквилизаторами.

— Если разницы нет, то чем будем заниматься сегодня и завтра?

— Сегодня ничем. Если хотите — пойдём, погуляем. Завтра я снова пойду в фирму в качестве раздражителя.

— Что ты собираешься там делать? Провоцировать драку? Может, хватит сегодняшнего визита?

— Мне приказано их подразнить. На втором этаже полно всяких стендов, помнишь? Вот их я поснимаю на мобильный и спокойно уйду. Пусть потом думают, что хотят. Я вообще планирую завтра старательно молчать. Так что из-за меня не переживай.

— Мне мало твоих обещаний. Я пойду с тобой.

— У тебя одноразовый пропуск.

Следующие два дня прошли спокойно и, даже, нудно. В тот же день мы бродили по городу, сверяясь с купленной картой. Куда-то ездили, а потом долго искали место, где припарковали нашу машину. На следующий я сумел безпроблемно посетить фирму, фотографируя всё, что попадалось на глаза, сохраняя при этом полное молчание. Обнаглев, я даже без стука вошёл к экономисту и заснял его за телефонным разговором. Судя по всему, его разговор был важным, поскольку этот гуманитарий только успел сказать: «Какого?…», и за мной не погнался. Если бы он знал, что я плохо бегаю, он настиг бы меня даже быстрым шагом. Но он этого не знал, поэтому я спокойно дошёл до охранника на первом этаже и, пожелав ему спокойной ночи, покинул здание фирмы. Был полдень.

Где-то около семи часов вечера в номер влетел Валера и спешно, как и в первый раз, велел собираться на встречу с моим знакомым.

— Давайте для себя его как-то окрестим? Для простоты общения.

— Как?

— Калиостро. — Это произнесла жена, заставив нас остановиться от удивления.

— А… почему Калиостро?

— Любое имя, которое я бы предложила, также породило бы вопрос «почему». Тогда какая разница? Калиостро — красиво. Я же не предлагаю назвать его Го Можо.

— А это ещё что такое?

— Китайский учёный времён СССР. Помню по этому поводу шутку — приехал в СССР Го Можо и его жена Го Можопина. Ладно, пусть будет Калиостро.

По телефонной навигации Калиостро сориентировал нашу машину почти на окраину Симферополя по дороге, утыканной стрелками, направленными на Балаклаву. Где-то на выезде из города мы нашли кафе, под названием «Дорога к морю», содержавшее в себе приличную кухню и ожидавшего нас Калиостро.

— Здравствуйте, присаживайтесь.

Ответом ему послужили три мобильных телефона, практически одновременно соприкоснувшиеся со столешницей.

— А сумку на спинку стула. Здравствуйте, — сказала жена, первой опустившаяся на плетеный стул.

— Осваиваетесь быстро. Я учту. Заказывайте себе ужин, тут можно есть всё. Теперь к делу. Наслышан о вашем собеседовании и о фотосессии. Подход интересный и, хоть я и не люблю похвал, результативный. Сделаю замечание — концепция Юнга выглядит иначе, чем ты её преподнёс.

— Знаю. Но та барышня этого не знала, правда? Значит, из нас двоих врущих я был более убедителен, за что мне полагается приз.

— Один раз соглашусь на приз — ужин за мой счёт. Но только сегодня. Какие мысли появились?

— Много разных, но ничего существенного.

— Высыпай все.

— Если по порядку, то будет так. Этот «Стройинцест» фирма липовая. Нет, строительство они, конечно, ведут, но не в тех объёмах, в каких в них вложен контрольный пакет акций с положительным сальдо. Это стало понятно по той небрежности, с какой ведётся подбор сотрудников. Зачем брать молоденьких дурочек, если не для отмазки? Ведь они не специалистки ни в чём. Согласен, почти ни в чём. Далее, планшеты с перспективными стройками, висящие в их коридоре, датированы 2008 годом. Значит, эти стройки завершены, как, например, здание на Керченской улице и подземный гараж на Тухачевского. Зачем им старые планшеты? Затем, что строительства нет. Они занимаются только ремонтами фасадов и простых бюджетных учреждений таких, как школы и детсады. Об этом я узнал от посетителей фирмы, когда вчера ожидал собеседования. Теперь вопрос — зачем Самсону вкладывать деньги в фирму средней руки? Ответ — затем, что строительство для этой фирмы только прикрытие. Чем они занимаются на самом деле, знаете вы и тот, перед кем я буду отчитываться позже. Снова далее. Если у фирмы есть второе дно, должно быть и два начальника. Один по стройке, второй — по нужным делам. Между ними возможен конфликт из-за денег, которые проходят через этот «Инцест». Возможно, я ошибаюсь….

— Не так, как с Юнгом.

— Спасибо. Баранник мог сбежать, забрав с собой пять миллионов, но, согласитесь, это маленькая сумма для ссоры с людьми, способными найти тебя в любом краю планеты. Если интересно, то мой вывод таков — либо он взял намного большую сумму и сбежал, тогда это логично и понятно, либо с пятью миллионами его прибили, положив конец внутренним конфликтам, и сделав его козлом отпущения.

— Пока без комментариев. Дальше.

— Это, пока, всё. Есть, правда, одно подозрение, но оно ещё не сформулировалось, поэтому, с вашего позволения, я его отложу до следующей встречи. А вот причина появления подозрения позволяет мне просить у вас ещё одну машину. На всякий случай. Такую, знаете, на ходу и не приметную, как наша «Вольво».

— Значит, до следующего раза ничего мне не скажешь?

— Я дилетант в области сыска, поэтому мне надо оформить свои подозрения и обдумать, что и как вам говорить.

— Но про Юнга ты говорил без оформления своих мыслей.

— Юнг покойник, с ним проще.

— Скорее всего, Баранник тоже. Ладно. Созвонись с Самсоном и расскажи всё ему. Передашь заодно, что машину я вам дам завтра. Приятного аппетита! Насчёт ужина — как договорились. Я позвоню. До свидания.

В ответ три мобилки оторвались от столешницы и слевитировали в наши карманы. Сумка осталась на спинке.

— До свидания.

Глава 3

Олег Ярков

Общение с Калиостро отложило отпечаток на моё мироощущение, поэтому я попросил жестом за столом не разговаривать. В машине тоже соблюдать молчание.

Выйдя из кафе, мы нашли скамейку, спрятавшуюся между деревьями, и оккупировали её.

Первым делом я позвонил Самсону. Он одобрительно выслушал меня и попросил не делать больших перерывов между докладами ему. Мы попрощались.

— Что у тебя за подозрения? — Спросил Валера, с трудом изображая терпеливость.

— Херовые.

— Мне всё время надо просить тебя продолжать и подстёгивать наводящими вопросами? Хорошо, согласен. Задаю наводящий вопрос — а почему херовые?

— Валера, давай без обид, ладно? Ты, видимо, как и Калиостро, решил, что я приехал, увидел и определил? Хрен в нос! Я такой же, как и все! У меня нет талантов и особых возможностей, я просто всё собираю в кучу и делаю выводы. Не более того. Но у меня случаются предчувствия, а не уверенность. Это рулетка — может случиться, а может и нет. Я, внутри себя, понимаю, что Баранник уже труп и, кстати, хорошо спрятанный, но ни доказать, ни опровергнуть это не могу. Эта фишка Самсона, с понравившимся вопросом, только приманка. В данном случае он действует по принципу — а вдруг? Так, понимаешь, я ещё, блин, подыгрываю ему! Какое там, на хрен, «не так»? Я с завязанными глазами должен что-то понять и определить, что не так, не касаясь самого дела об убийстве.

— Так Баранника точно успокоили?

— Навсегда. И это мне не нравится. И наши походы в фирму, и эти поездки через весь город в явочные кафе — всё это игра. Мы — наживка, на которую кто-то должен отреагировать. Если я прав, а я прав, то мы на примелькавшейся машине легко попадём в аварию. В хорошую, профессиональную аварию. Для этого нам нужна вторая машина. Кроме этого, Валера, у тебя в Симферополе концы есть?

— Ствол?

— Да. Тебе и мне.

— У меня есть. Завтра сделаю для тебя. Что ещё?

— Не знаю. Попробую подумать, но не знаю, о чём. Давайте выпьем, а? Завтра у нас свободный день….

— Я завожу машину и разворачиваюсь, — почти кричал Валера, бегом направляясь к машине, — а вы тоже поторапливайтесь! Расселись, понимаешь! Вам бы только поговорить… нет, чтобы делом, каким, полезным позаниматься! Карета подана!

Как он смог так быстро подогнать машину? Не знаю, но способности его не все открылись мне.

Прошло три дня. Встречи с Калиостро, звонки Самсону и пустые разговоры только укрепили меня в мысли, что мы сидим в Симферополе зря. Эта мысль, высказанная Самсону в телефонном разговоре, похоже, его расстроила. То ли осознания того, что в его среде нашёлся кто-то хитрее и коварнее его самого, то ли потому, что я не оправдал его ожиданий. Но я и, правда, не мог ему ничем помочь. У меня нет никаких задатков, чтобы стать гением заочного сыска. Всё, что у меня получалось раньше, было основано на подсказках Антона-Андрея и мальчишки-велосипедиста. А теперь кто или что заинтересован в благополучном исходе Симферопольского дела? Из моих подсказчиков никто. А без них я обычный прохожий со средними способностями. Ну, а если себе немного польстить, то могу сказать, что я довольно приличный исполнитель, уровня чуть выше среднего. И всё. Одним словом я расстроил Самсона и Калиостро своими признаниями и получил от обоих «добро» на возвращение, как выразился Валера, «в степь Донецкую».

Выезд перенесли на утро следующего дня. Укомплектованные проездными билетами и планами на обозримое будущее, мы решили устроить маленькое застолье в нашем номере.

Разговор, вертевшийся около Симферополя, как города и Симферополя, как эпицентра неприятных событий, постоянно наталкивался на острые углы какой-то собственной вины, появившейся у нас троих одновременно. Было, конечно, погано на душе из-за поражения, которое охладило отношения с Самсоном. Были, конечно, и оправдания, которые никого не успокаивали и не поднимали настроения. Одним словом, было хреново.

Когда первая бутылка незаметно опустела и Валера вызвался доставить её близняшку, жена, почувствовав, что продолжение нашего застолья не предусматривает скорого финала, сказала мне и, одновременно, ни кому конкретно.

— Поговорить бы с Барановым….

— Его фамилия Баранник.

— Ладно, пусть будет Баранник. Всё равно, поговорить бы с ним.

— Хорошо бы, только как?

Я закурил и подошёл к окну. Столичный город замедлял суету, набравшую скорость с самого рассвета. Теперь, когда солнечный свет не заставлял надевать очки, уличное движение становилось спокойным и, по вечернему, отдыхающим. Что ещё сейчас делал город? Зализывал дневные раны и готовился пережить очередной ночной стресс. И почему я думаю о городе в таких поэтических тонах? Что-то подтолкнуло меня на эти размышления… что-то сказанное женой. А что он сказала? «Поговорить бы с ним»…. И что из этого? Найти в газете объявление об услугах медиума и потрындеть с духом усопшего Баранника? А при чём тут город со светом и дневными скоростями? Притом, что я хочу любыми путями реабилитироваться перед Самсоном и Калиостро? Да, хочу, но…. Что «но»? Спиритический способ выглядит глупо, и докладывать о нём боссам стыдно. Конечно, стыдно. Кто в здравом уме будет доверять рассказу медиума из газеты? Калиостро со своим ГБшным прошлым или Самсон? Нет, причём тут город? По пьяни вырвалось? Утро-разгон, вечер — замедление…. Нет, ничего не идут в голову полезного. Надо оставить всё, как есть и принять поражение, обидно, что не смог ничего сделать, я ведь начинал считать себя способным. Ошибка вкралась в собственный расчет. Этот мой проигрыш закономерен, потому, что ничего случайного не происходит. Самомнение порождает проигрыш — это я красиво сказал. Сказать-то сказал, а если случайностей не бывает, то причём тут город и, почти предложение жены о вопросе к Бараннику, а? Тихо-тихо-тихо…. Кто это меня зовёт? А, это вернулся Валера. Да, сейчас иду! Что я упустил? Город — Баранник? Какая связь? Он местный? Если да, то что? Город — Баранник… город…. Не верю, но пробовать будем!

— Так, и что у нас на столе новенького?

— А ты догадайся!

— Ух, какой ты загадочный! Город — Баранник, твою мать! За это и выпьем!

— Чего-чего?

— Ничего. Сдаём билеты и остаёмся. Наливай!

Утром нам удалось встретиться с Калиостро. То, что мы перед тем, как поздороваться, освободились от телефонов и сумочки, его не впечатлило. Он, молча, смотрел в свою чашку.

— Здравствуйте, присаживайтесь! Присели. У нас есть разговор.

— Если ты здороваешься вместо меня, то, может, и пообщаешься сам с собой?

— Рад бы, да не могу. Курируете здесь вы и разрешаете здесь тоже вы. Выслушаете меня?

Калиостро поднял на меня глаза и пристально посмотрел. Потом перевёл взгляд на Валеру. Жена осталась без зрительного внимания потому, что с деланным равнодушием повернула голову к окну, лишив Калиостро возможности глядеть ей в глаза.

— Сколько?

— Если я правильно понял вопрос, в чём не сомневаюсь, то две.

— Для бредовых идей хватает. У тебя пять минут.

— Если бред рождается только в моей голове, то почему вы, со своими светлыми головами не закончили дело? Видимо, вы правы, мне надо говорить с самим собой. Приношу извинения за то, что не оправдал ваших надежд и за то, что оторвал вас от дел. Прощайте.

Жена и Валера уставились на меня, как на прокажённого. Я встал со стула, сгрёб телефоны и помог жене подняться.

— Валера, оставь ключи от машины. Мы найдём, на чём передвигаться. Пошли, есть дело.

В полном молчании мы вышли на улицу. Настроение было похоронное, идти никуда не хотелось, говорить тоже. Вот чего хотелось, так это послать всех и уехать домой, не смотря на сданные билеты. Нет, посмотрите на него! «Пообщайся сам с собой»! «Хватает для бредовых идей»! А чего тебе не хватает, раз не нашёл ни трупа, ни живого Барнника, ни денег, ни убийцу, если считать Баранника «успокоенным» по выражению Валеры. Герой, блин!

— Ты чего отвязался?

— Ничего! Зло берёт! Он умный и ни хрена не добился со своими помощниками, а я только и могу, что бредить. Вот пусть сам и ищет. Я не в его подчинении и не состою в вашей структуре, поэтому мне похер это убийство и ещё два, которые не за горами. Сейчас отзвонюсь Самсону и поеду за билетами. Всё, хорош!

— Стоять, Казбек! Откуда ты взял ещё два убийства? Колись!

— Откуда-откуда… не знаю! Само вырвалось! Ты вот говоришь «с добрым утром», а откуда ты взял, что оно доброе?

— Лады, я понял. Ты что-то придумал, а Калиостро не оценил. Это я усвоил. Значит так, гуляйте тут пару минут, я мигом!

Валера бодрым шагом двинулся вперёд по улице. Пройдя… не знаю, сколько шагов, не считал, он похлопал себя по карманам, остановился, подумал и, резко развернувшись на месте, двинулся к нам.

— Слышь, трубу отдай! — Не дойдя до меня пару метров, приказал Валера.

Отдав ему телефон, мы с женой увидели повтор предыдущего манёвра, выполненного на этот раз полностью.

Мы прошлись без цели по улице почти до её конца. Настроение не улучшалось, говорить не хотелось, и не отпускала мысль об отъезде.

— Ну, что, поехали за билетами?

— Да, тут нам делать больше нечего. Город посмотрели, в фирме ты запомнился, а я в неё не устроилась на работу. Тормози машину.

Но вместо такси около нас завизжал тормозами тёмно-зелёный джип, из окна которого высунулся счастливый Валера и пригласил нас посетить салон машины со стороны задних сидений. Мы послушно влезли.

За рулём сидел… сидело…. Я не знаю, как назвать такого человека, у которого было столько громадных мышц, что даже на затылке был виден их атлетический рельеф, пронизанный толстыми синими венами.

— Так. Пацаны и дамы — это Влад. Влад — это пацаны и дамы. Едем к Владу в гости, там поговорим. Вперёд!

В громадных ручищах громадного Влада рулевое колесо напоминало ноготь большого пальца на лапе у Кинг Конга. Этим «ногтем» вышеупомянутый Влад крутил из стороны в сторону так, что создавалось впечатление охоты джипа и его владельца на всё, что находилось на этой дороге. Скорость движения соответствовала скорости вращения этого «ногтя». Доехали мы целыми, а Влад, к сожалению, остался без добычи.

«В гости» означало название маленького ресторана, спрятанного в подвале старого дома.

Ресторан, не смотря на его громадного хозяина, был не очень большой, но уютный и прохладный. Десять столиков, компактно ожидающих посетителей, были расставлены вдоль стен, оставляя проход для официантов. Нал каждым столом свисала с потолка люстра с тканевым абажуром, по цвету соответствовавшим цвету скатерти. Таким образом, легче было запоминать официантам полученные заказы — за синий стол креветки, а за оранжевый — пирожки с горохом.

Пальцем, походившим на бейсбольную биту, Влад указал в самый угол зала и сказал.

— Зелёный-на!

Откуда у нас появилась покорность, не представляю. Практически шагая в ногу, мы пересекли зал и остановились около столика.

Провожая нас взглядом, Влад вытянул вперёд руку и резко опустил ладонь вниз, что на его языке жестов, и на языке жестов кинологов, означало «сидеть!»

Глядя на его громадную, по географическим меркам, ладонь, я представил себе, что, если бы эту ладонь он так же резко опустил над одним из кантонов Швейцарии, то там бы упало атмосферное давление, и пошёл дождь.

— Вера! Швартуйся к зелёному!

Быстрее ветра в зале материализовалась официантка, на переднике которого был узор, состоящий из цветных линий, по колеру совпадающих с расцветкой столов и абажуров.

— Это ты-на Султана в Чехии раскатал?

Я немного виновато покивал головой, даже не подозревая, чем это может для меня закончиться.

— Уважаю-на! Сюда — коньяк, лимон, мороженое. Тебе чего полегче? — Последнюю фразу Влад адресовал моей жене.

— Нет, спасибо, — не слишком уверенно произнесла она, тем самым согласившись с безвыходностью нашего положения.

— Молодец-на! Валера, на выход!

— Иду, — улыбаясь понятливой гримасой, сказал Валера и присел на соседний стул.

— Теперь так. Сидите, ждите нас. Сколько есть денег?

Я достал портмоне и отдал его Валере.

— Оставь мне немного… чтобы рассчитаться.

— Когда я вернусь-на, чтобы были отдохнувшие! А то я с вами рассчитываться начну. Валера-на, шевелись!

— Он нас быстро убьёт? — Спросила жена у официантки Веры.

— Он всё делает быстро, — улыбаясь, ответила она и протянула нам меню. — У вас постоянное бесплатное обслуживание. Это распоряжение Владислава Кирилловича. Когда выберите — позовите меня. Я буду рядом.

Валера с большим Кирилловичем появились через час.

— Отдохнули? Тогда полетели. Влад, спасибо! Мы на связи!

— Давай-на, живи дольше! И вы с ним!

У выхода их ресторации нас ожидала серая корейская машина.

— Наша?

— Ага. Значит так. Я звонил Самсону и оторвался на Калиостро.

— Валера, ты не обидишься, если я тебе не поверю?

— Ладно, Самсон сам мне позвонил и вжарил меня из-за базара

...