Зачем тебе, трепещущей козявке,

хотеть скитаться средь моих стихов?

Я вынимаю из тебя булавки.

Среди бессонниц мало ярких снов.

Но ты все здесь? Нежна, неумолима-

мне гладишь крылья и блестящий фрак.

Ты рядом- преданна, придирчива, ранима.

Я не могу не сделать этот шаг.

Зачем родится бабочка на свет?

Быть кормом или, все же, утешением?

Восторгом грез творца перед творением?

Один лишь миг. Была? О да! И нет.

В шелках разодранного тлена,

в платках из кружев с бахромой

с лицом подвыпившей сирены

старуха шла одна домой.

Проснулось солнце на рассвете.

Устало Смерть пришла домой:

«Тебе, брат, надо бы обратно.

Похоже, ты еще Живой.»

Прикинулась я бедною овечкой.

Он бросил, вскользь оценивая, взгляд:

«Не хороша. Костлявая, наверно.»

Я поняла: сегодня не съедят.

Зачем тогда мне беленькая шуба,

курдюк, копыта, фитнес, зубы, губы?

Женщина, рисующая фей,

Женщина, живущая в закатах,

Проживала очень много дней

В доме оловянного солдата.

Уходило в «поздно» волшебство

И любовь в «когда-то» уходила.

Сроки объявляли торжество,

Но сердца погасшие знобило.

По краям ворот стоят они.

Им Судьбой назначено пенальти.

Тени за спиной, рука в руке,

Странно растянулись на асфальте.