знаю, какой ценой она обошлась моему виду. И теперь, когда я в курсе, что́ вы делали с пассионариями, революционерами, естественниками, которые могли изменить мир, как вы обрекали самых громких и неудобных на изоляцию, в которой даже не сдохнуть, я не верю ни единому слову
амым скверным в мальчике было то, что он не плакал. Даже когда мужчина в черной рясе пояснил, что он перестанет существовать – не только сейчас, но и вчера; не просто здесь, но исчезнет из всех воспоминаний мира, – мальчик отнял взгляд от пола и кивнул:
– Значит, никто не расстроится.
Теперь понятно, кто научил ее относиться к себе как к особенной. Только мы не в средневековье живем. Если она так сильно хочет… Хорошо, петь, в чем дело? Пой, заливай в интернет, снова пой, снова грузи. Она наверняка наныла альбома на три. Но знаешь, где они? Лежат камнями на алтаре бесконечных страданий, в груде упущенных возможностей, ради которых нужно башкой работать, а не полы в цветочных натирать. Но ведь, если не упускать возможности, не останется поводов страдать.