Советская космическая мифология возникла под давлением противоречивых сил — требований секретности, с одной стороны, и запросов пропаганды, с другой. Из культурной памяти стирались любые ошибки и неудачи, связанные с космосом, и история свелась к набору клише: безупречные космонавты выполняли безошибочные полеты с помощью безотказной техники. Но имидж героя-пилота плохо сочетался с образом пассажира полностью автоматизированного корабля. И инженеры, создававшие космическую технику в полной безвестности, и космонавты, вынужденные заниматься пропагандистской работой вместо подготовки к новым полетам, пытались противостоять мифам официальной истории с помощью передававшихся из уст в уста рассказов, выросших в своеобразные контрмифы. Основанная на обширных архивных исследованиях и интервью с космонавтами и инженерами, эта книга прослеживает механизмы формирования советских космических мифов и контрмифов и их связь с меняющимся образом космоса в советской и постсоветской культуре. Вячеслав Герович — историк науки и техники, автор книг и статей по истории советской кибернетики, космонавтики, математики и вычислительной техники, руководитель исследовательского проекта по устной истории советской математики. Преподаватель Массачусетского технологического института.
Чем больше определенное общество или группа занимается воспоминаниями, тем более интенсивно работает коллективная память, тем больше мы мифологизируем и забываем.
Культурные мифы не следует рассматривать просто как искаженные воспоминания. Именно эти «искажения» — культурная адаптация и апроприация символов — придают различным культурам индивидуальность, уникальный характер и особый угол зрения. Подобно тому как личные воспоминания человека больше говорят о его сегодняшней идентичности, чем о его прошлом, исторические мифы дают ценное представление о культуре, которая их породила. На пересечении истории освоения космоса и истории культуры семиотика памяти космической эры связывает воедино индивидуальную память и коллективный миф, материальность объектов и пластичность символов, подлинность фантазии и обманчивую природу истины.
Про автора всё стало понятно на моменте с цитатой про "унизительный шнурок". Не то чтобы были сомнения после чтения предисловия, но была некоторая надежда на адекватность... Вообще если его так корежит от "русских народных костюмов" и "приоритета российских учёных", то зачем он вообще взялся за тему, связанную с нашей страной? Чтобы излить свои фобии?