Ирен Беннани

Les promesses — Обещания

Криминальная мелодрама

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Людмила Александровна Ломака

© Ирен Беннани, 2018

© Людмила Александровна Ломака, иллюстрации, 2018

Действия романа, написанного в жанре криминальной мелодрамы, разворачиваются на заре 21 века в эпоху перемен в России, Турции и Марокко.

Судьба главной героини необычна, и вместе с тем, это настоящая удача для читателя увидеть жизнь семейного клана с традиционной культурой страны Марокко изнутри, куда вход крайне ограничен. История главной героини необычна: любовь, которая загоняет её в ловушку, и чтобы выбраться из неё, нужно распутать клубок преступлений…

18+

ISBN 978-5-4483-7514-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Les promesses — Обещания
2. Белая полоса
3. Время разбрасывать камни
4. Метаморфозы
5. Совпадения
6. В начале
7. В лабиринтах
8. Призраки
9. Не жди ничего, воспринимай все как должное
10. Мархбебикум
11. Понимание
12. После поездки
13. Встречи
14. Скрытая сторона
15. В светло-кровавом оттенке уходящего солнца
16. Бшахальхер оторвался от рамки и скрылся
17. Шаг в мою сторону
18. На пороге
19. Разговор прервался так же неожиданно
20. В случайностях есть закономерность
21. В Петербурге
22. Случайность — закономерна
23. На неведомых дорожках
24. Уже прикрыто было зло
25. Его терзал какой-то сон
26. Возвращение
27. ОТ АВТОРА
28. Биография

Белая полоса

Раскачиваясь, придерживаясь за обледеневшую раму, он собирался прыгнуть — его ноги скользили по подоконнику вперед-назад, сохраняли хрупкое равновесие.

«Еще минута, и полетит вниз — это четвертый этаж», — ужас, охвативший меня, пробежал по спине мурашками. Выбежав на лестничную площадку, позвав на выручку соседа, я вернулась обратно.

Войдя в комнату, сосед увидел моего супруга; рывком схватив его за капюшон куртки, Виктор потянул на себя, и в эту минуту кнопки от капюшона стали отстегиваться одна за другой. Там, на улице, в снегу все еще лежала выброшенная накануне «Практическая магия» Папиуса[1].

С легким порывом ветра ее страницы открылись, казалось, что невидимая сила поманила к себе стоящего на подоконнике. Мгновение — он подался в сторону улицы, направляясь в свой последний полет. Время вело свой стремительный отсчет на секунды, и все же одну из кнопок заклинило; небольшой рывок — и самоубийца вернулся назад в комнату.

В продолжение утра, после сумасшедших волнений втроем сидя на кухне, я смотрела в какую-то в пустоту стен, почти не слыша соседа, когда до меня донесся обрывок его фразы:

— Ирис, скажи ему, что ты его любишь.

С удивлением думая: «Что происходит, или он не понимал, что всему есть предел, или издевательства терпеть бесконечно?» — я молчала и думала, что мне кому объяснять, когда мужчины не понимают, что издевательство нельзя терпеть бесконечно, в итоге все происшедшее — это финал, если говорить о семейной жизни — последняя капля ее, и точка.

Первое время, приходя в себя после развода, я все еще испытывала отвращение к бывшему супругу, нервный тик и заикание, затем и это прошло. Его письма, приходившие с просьбой вернуться к нему, оставались лежать без ответа. Помня себя только задним числом, просыпаясь, я смотрела в чудесное зеркало снов, разгадывая себя до очередного видения. Вот я сижу на кровати, за окном белый снег, а рядом мой бывший. Я спрашиваю:

— Что я здесь делаю?

— Ты не помнишь? Осенью я приехал и вернул тебя обратно.

Мне становится не по себе. Как же так?

Я поступила в университет, собиралась работать, новые друзья…

Ощущение отчаянья; мне кажется, я в нашей спальне, за окнами все те же обшарпанные стены домов и сосульки, они срываются с крыш, падая на подоконник, цепляются за него и снова летят и падают, чтобы поскорее разбиться.

Кошмары из прошлого приходили и мучили меня снова и снова. Во сне я выстраивала совсем иную жизнь, скрываемую в знаках конфликтных желаний.

Три года назад я думала, что знаю, кто я на самом деле и что будет со мной, но со временем все изменилось.

Лето пролетало незаметно, знойные дни перетекали в ночи, похожие на повторяющийся бег среди дел и забот, их колесо крутилось и набирало обороты.

Суета лета утомляла, стремительный круг забот стирал мои попытки развеяться и оказаться на другой стороне желаний.

Точно так же, как многие люди, я не замечала другой стороны медали, пока в мою размеренную жизнь не влилась подруга.

— Ирисочка, пойми же, не за горами зима, а ты все так и будешь сидеть дома? — она села в кресло и изобразила: — Вот так, как сейчас — прижавши хвост.

И она права; летом меня окружают разнообразные встречи, их бесконечная череда; приезд родственников и друзей. Забываются и долгие дождливые вечера, и прошлое — холод северного полуострова, его пронизывающий ветер — спутник пяти одиноких лет, воющий о приближении старости, в вынужденном заточении квартиры.

Отбросив усталость, я спускалась к набережной, чувствуя прилив сил и легкость, подобно пушинке, улетавшей от прошлого и от всех раздумий, удерживающих меня все еще там.

Тонкое платье, казалось, нашептывало что-то своему спутнику — загорелому телу, от порыва ветра к порыву, нежно касаясь, играя с ним. Неповторимый коктейль опьянял: шум прибоя сливался с непрерывной трелью кузнечиков и откуда-то издалека летящих мелодий и звуков ночного кафе. В темноте моря отражались силуэты мимо проплывающих яхт, дразнящих неоновыми огнями и великолепием ускользающей романтической ночи.

Нам захотелось развлечься, и, войдя с Таней в кафе, я выбрала столик с видом на море. В ту же минуту она предложила:

— Давай закажем музыку — «Каждый хочет любить».

Любить захотелось многим, народ оживился, танцующие пары заполняли пространство.

Мелодии усиливали скрытые в глубинах эмоции, они рвались из подсознания наружу — хотелось любви, я просто задыхалась, жизнь перестала доставлять удовольствие, это состояние было сильнее меня, оно продолжало затягивать в свою воронку. Депрессия не хотела покидать меня; скучая, я наблюдала за жизнью, бурлящей внутри кафе, смотря на подругу, не теряющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара. Мир вращался возле нее, как и мужчины, окружающие ее здесь.

Перспектива новых романов не захватывала, а смысл — «иметь без радости любовь, разлука будет без печали»? Татьяна из Питера смотрела на жизнь иначе: «Бери от жизни все и не верь обещаниям». Стильная, уверенная в себе, она имела все шансы на успех; внешность ее была яркой: вызывающий оттенок сливовых волос; упругое тело подтянуто, довольно круглые бедра облегали высокие шорты, белая футболка на золотистом теле освежала, полнота ей шла — неприкрытое излишество форм выглядело не как недостаток, скорее, напротив, пикантно. В ней все говорило о лете, о море, о притягательной женской силе. И медленно погружаясь в ритм испанских мелодий, все тело ее раскачивалось, движения из стороны в сторону будоражили и захватывали воображение.

Громкая музыка заглушала все окружающие звуки, и вдруг до меня долетел обрывок незаконченной фразы. Я обернулась — за спиной стоял мужчина, он приглашал на танец.

— Нет, — ответила я, ожидая, что вскоре его интерес иссякнет, однако вопрос повторился. — Что, музыка не та, не нравится?

Кивнула.

— Что нравится?

Он не заставил себя ждать, я хитро улыбнулась и добавила:

— «Отель „Калифорния“» «Иглс».

Отказать ему в танце теперь было бы неудобно — он возвращался от диджея,

Улыбка неожиданно преобразила его, мелодия «Отеля „Калифорния“» разлилась и заполнила собой ночное кафе. Я смотрела на упрямца, и с каждым последующим шагом в танце мы познавали друг друга.

— Олег, — произнес он, ловя на лету мои ладони, это больше напоминало прикосновение бабочки, и его близость не ограничивала моих движений.

Я улыбнулась и сказала:

— Ирис.

Некоторое время мы молчали; я незаметно, украдкой присматривалась к нему; мое внимание привлекли на редкость яркие от природы волосы — рыжие — и поразительно зеленые глаза. Он был невысоким, овал его лица говорил о Востоке. На первый взгляд Олег казался мне непривлекательным, не нравился; я сохраняла молчание, полагая, что ему скоро наскучит такое «общение». Проводив меня к месту, где за нашим столиком ждала меня вернувшаяся после танца Татьяна, он оставил нас. Через официанта нам передали шампанское, к нему фрукты. Знаки внимания всегда приятны. Татьяна, покачивая бокалом, повернувшись ко мне, произнесла:

— Ириска, давай поднимем за нас! За вечер, чтобы он приносил удачу.

— Кажется, она уже началась? — услышали мы слова оказавшегося рядом хорошо сложенного молодого брюнета. — Вы позволите составить вам компанию?

Парень сделал жест в сторону стола, откуда нам передали шампанское. И мы обратили внимание на его приятеля — им был Олег.

— Мы приглашаем вас к нам — так сказать, скоротать вечер, — продолжал брюнет.

— Не возражаем, — ответила Татьяна, глаза ее заблестели, при этом она шутливо состроила рожицу, подмигнув симпатичному незнакомцу.

— А хотелось бы наоборот, — добавила я.

Быстро отреагировав на приглашение, новые знакомые заняли места за нашим столом, а затем поменяли их, располагаясь парно, Олег — рядом со мной. Его присутствие меня злило, мне не хотелось таких перемен в этот момент, и вечером сегодня, и вообще; откровенно говоря, желала бы видеть рядом мужчину другой внешности. Но портить вечер Татьяне не стала и решила немного приглушить мое эго — посидеть молча. Последующие минуты разговаривали все сидящие за нашим столиком, кроме меня, я терпеливо слушала.

Не отрываясь от холода голубых глаз, Олег произнес:

— У тебя красивые руки.

Эта фраза одна из тех, которую слышу одной из первых, и часто от новых знакомых.

— Ты заметил? — иронизировала я, смотря на полумрак и танцующих там.

— Я все замечаю, — Олег с непроницаемым видом сохранял молчание и смотрел мне в глаза.

Я опустила ресницы, медленно приподнимая их и искоса смотря на него. Продолжая его испытывать, выдерживала паузу и одновременно не упускала из виду сидящую напротив Татьяну. Она то задерживала на нем долгий взгляд, то отводила в сторону.

Странная первобытная игра взглядов, подобная тем, что важна для животных, определяющая их положение в стае, происходила между сидящими здесь; четверо котят: белая с рыжим, темно-рыжая с черным, — как показалось бы со стороны, мило мяукающих, а взгляд каждого говорил за себя: «Вступи на мою территорию, и ты почувствуешь, как остры мои коготки».

— Так какой будет тост? — обратился Олег.

— За знакомство, за наше случайное знакомство, — уточнила Татьяна.

Поставив бокалы, переглянулись с Татьяной; подруга, подмигнув Олегу, приглашая его на танец, сказала:

— Пойдем потанцуем?

Олег не успел опомниться от такого вторжения в его планы, но Татьяна опередила. Было заметно, что ее приглашение не вызвало у Олега восторга или улыбки, скорее минутное замешательство, вынужденную деликатность джентльмена по отношению к даме. А я, оставшись мысленно «со своими котятами», почувствовала, как надела непроницаемую маску на свое лицо, и выразила полное безразличие, кивнув утвердительно на вопрос Олега: «Не возражаешь?».

Внешне оставаясь равнодушной к отчаянной его попытке зацепиться, вернее остаться, я притянула ближе к себе аперитив и, вставив в него тонкую трубочку, стала медленно поглощать его небольшими глотками, улыбнувшись брюнету.

После танца они оказались за столом рядом. Я заметила и некоторые перемены, особенно в ее поведении: глаза Тани как-то бешено заблестели.

— Что это?

— Где, Танечка?

— У тебя на руке. Алмаз? Черный?

Слегка придерживая бокал, играя блеском черного камня, Олег улыбнулся. Бриллиант притягивал взгляд, переливаясь всеми его гранями, отражая мерцание света, — блеск его был неподдельным.

— Нет, Танечка, так — какие-то стеклышки.

Теперь мне стало неудобно за Татьяну и за ее нескромный интерес, захотелось уйти. Слегка подкинув стакан и стараясь изменить тему, спросила:

— Так где шампанское? Закончилось?

Олег перевел взгляд на своего приятеля, и тот кивнул.

— Нам пора, — сказала я.

Мы встали и ушли, оставив новых знакомых в недоумении одних.

Несколько дней пролетели незаметно. Иногда по вечерам Татьяна замечала наших новых знакомых:

— А Олег с приятелем здесь.

Оборачиваюсь — за крайним столиком действительно различаю похожие силуэты. Нечасто мы проводили вечера одни — то одноклассники из Санкт-Петербурга, то другие знакомые встречались на набережной в эти дни: лето — пора путешествий. На следующий день у Татьяны был день рождения, и даже досадное погодное обстоятельство — целый день лил дождь — не помешало нам этим вечером выйти из дома. Когда, стоя у входа в подъезд, я увидела мелькнувшую в потоке дождя машину, я позвонила. Но машина с моим одноклассником только подъезжала. Оказывается, еще кому-то в такой ливень не сидится спокойно. Я не придала значения случайностям, возможным совпадениям, думая о предстоящем вечере. Мне хотелось поздравить свою подругу, подарив ей эту прогулку, чтобы время, проведенное в этот день, запомнилось ей только хорошим. Когда мы подъехали к площади, дискотеки не было — ясно, что причиной тому была непогода. Тогда мы решили зайти в ресторан, но, проведя там часть вечера, вернулись обратно. Дождь прекратился, и мы вошли в кафе, что располагалось на набережной у нашего дома. Среди редких посетителей, оказавшихся здесь в позднее время суток, выделялись знакомые две фигуры — это были Олег и его коллега.

Распрощавшись с сопровождающим нас вечером одноклассником, мы устроились за одним из свободных столиков в кафе; начиналась конфликтная ситуация с официантом. Неожиданно к нам подошел Олег, и конфликт незаметно был сглажен.

Вчетвером мы покидали наш столик, завершая вечер в другом заведении, в котором впервые и встретились. Обстоятельства все больше сближали нас, как и последующие за минувшими сутками часы, проведенные вместе.

— Удивительно, — заметил Олег, подходя к нам, — сколько же дней я наблюдал за вами, к вам не всегда возможно подойти.

Сегодня я была рада сложившимся обстоятельствам и присутствию Олега в нашей компании, так как странные незнакомцы, совсем не похожие на отдыхающих или туристов, такие изможденные, с серыми оттенками лиц, державшиеся как-то особенно настороженно, расположились в другом углу зала. Казалось, они готовы были в любой миг сорваться с места; все в их движениях говорило о внутреннем напряжении, идущем вразрез с местом, куда люди приходят расслабиться. Что же они позабыли здесь, среди праздной публики, наслаждающейся отдыхом и прохлаждающейся в кафе? Несколько минут назад меня беспокоил этот вопрос, и до присутствия с нами Олега мне становилось не по себе: необъяснимое чувство страха подталкивало меня покинуть набережную. Но с появлением моего нового приятеля я забыла обо всем, что тревожило раньше.

Вечер прошел оживленно: пили шампанское, танцевали. Было весело, но какое-то беспокойства оставалось. Олег предложил проводить меня. Поднимаясь с ним по лестнице, я осознала: мы страстно целуемся. Яркий свет подъезда слепил мне глаза; какое-то мгновение — и мы прощаемся у двери.

На следующий день мне хотелось побыть дома, однако вечером мое настроение изменилось, и я последовала за подругой к морю.

Когда я спускалась на набережную, неожиданно от ближнего угла дома отделился незнакомец. Ведя на поводке щенка бультерьера, он разговорил меня. Раньше я его не встречала, как оказалось, он — интересный собеседник. Прощаясь, мой таинственный приятель подвел меня к самому входу.

В кафе я увидела Олега — он сидел рядом с Татьяной. Я несколько удивилась тому, что он сразу меня увидел. «Как будто ждал», — пронеслось в голове. Заметив меня, он повернулся, жестами приглашая присоединиться; музыка аккомпанировала танцующим. Навстречу мне вышла Татьяна:

— Ирис, Олежка тебя там ждет. А я с моим новым знакомым сижу в соседнем кафе.

— Я давно тебя жду, беспокоился, — услышала я взволнованный голос. Оказывается, вчера я обещала ему прийти.

Когда жестом он дал понять своему приятелю, чтобы тот оставил нас, он ушел. Мы остались одни, Олег продолжил:

— Ко мне приехала одна просто хорошая знакомая, я переживал, что ты истолкуешь иначе, возможно, ты меня видела с ней, когда мы проезжали, а ты куда-то спешила, поднимаясь в противоположную сторону! Я думал об этом, ожидая тебя сегодня, я жду тебя около двух часов…

Я смотрела на него изумленно и видела, что Олег очень взволнован; объясняя ситуацию, минутами он начинал заикаться. Моя ироничная улыбка воспринималась как недоверие к нему.

— Я не видела вас, не обратила внимания на тех, кто проезжал по встречной. Наверно, после пляжа мне захотелось вернуться скорее к дому, чтобы немного поспать.

Но слова мои ему показались неискренними, и вдобавок к концу беседы Олег мне признался, что девушка — приемная дочь, внезапный приезд которой объясняется ее привязанностью к нему.

Трепетное отношение Олега меня подкупало и трогало. Одновременно я ощущала, как барьер между нами таял.

В последующие минуты мне все больше хотелось слушать его и дальше — я готова была разговаривать с Олегом часами. Внимать его выразительную речь, бархатный раскатистый голос, точные и простые фразы. Они всецело захватили меня и уже несли в своем водовороте. Перед собой я видела просто влюбленного мужчину. Зеленые глаза Олега с каждым мгновением околдовывали и нравились мне сильней.

— Ирис, ты в тоненьких коротких шортах, они безумно тебе идут. Не могу отвести глаз от твоих загорелых ног, — продолжал он осыпать меня комплиментами. — Позволишь накрыть твои плечи?

Олег заботливо надел на меня свою легкую ветровку и нежно провел рукой по моим плечам. Я ощутила нежность, идущую от него.

— Пойдем куда-нибудь, Ирис? Мне хочется тебя слушать, здесь шум заглушает твой голос.

С каждым произнесенным словом он все больше захватывал надо мною власть. Я перестаю ему возражать. Мы смеемся и уходим.

— Ты лукавишь?

Мой вопрос остается без ответа, Олег обнимает мои плечи. Тепло, идущее от него и его прикосновений, все больше передается мне, оно согревает на ветреной набережной, все сильнее распыляя растущее желание.

— Ирис, ты мне что-нибудь покажешь?

— Не знаю, — я ухожу от ответа. Не знаю почему, но мне захотелось на лунную поляну.

Среди слабоосвещенной аллеи парка, поднимаясь по длинному ряду ступеней, примыкающих с одной стороны к обрыву, ощущая за собой его дыхание, не оглядываясь назад, я продолжала идти. Здесь у сосен и лежавших под ними опавших мягких иголок резко заканчивался лес. Я остановилась на краю обрыва; открывался вид на море, его темно-синюю даль, исчезающую за поворотом. Первые минуты я ходила по поляне назад-вперед, не решаясь выбрать место.

Заметив мою нерешительность, Олег остановил меня и произнес:

— Сядем здесь, — затем он поинтересовался: — Можно я выпью с тобой на брудершафт?

Я подергала плечами, не зная, как ему возразить.

— Мы пьем божественный напиток, сегодня он такой — из любимых рук.

Я сижу спиной на восток и угощаю моего гостя, ощущая, что таинство, происходящее сейчас с нами, нечто большее, чем простое свидание. Все напоминает древний обряд, свершающийся интуитивно. Вино переливается из уст в уста, я чувствую, как тепло его тела, его аура, вливаясь, наполняют меня.

— Ирис… — продолжает он, не отводя взгляда, — твое тело, оно так прекрасно, смотри — играет лунный свет, оно заблестело.

Это был лунный загар, который сейчас приобрел настоящий оттенок.

— «Ночь придает блеск звездам и женщинам» — так сказал Байрон, — неожиданно для себя я услышала подтверждение своих мыслей. — И я с ним согласен. Хочу на тебя посмотреть.

Он приблизился ко мне.

Как бы со стороны наблюдая, я ощущаю происходящее: Олег раздевает меня и, обнаженная перед ним и луной, я испытываю такое блаженство, его губы нежно целуют.

Легкий ветерок с каждым дыханием доносит запах хвои и смол, он дурманит. Таинство ночи, сравнимое только с обрядом древних богов Эфеса, царило на этой поляне. Она напоминала мягкое ложе из пихтовых веток. Верхушки деревьев и ночь — все смешалось в одном амбровом поцелуе. Манящее притяжение желаний, нарастающее с особенной силой, и первые минуты рассвета, время, когда выходят на утренний небосвод и встречаются солнце с луною… Я сделала шаг к сосне, чувствуя ее силу и неровные выпуклости ствола, эти приятные и острые ощущения на краю обрыва.

Олег последовал за мной. Его тело сначала, соприкасаясь, едва касается, постепенно приближаясь ко мне, тогда наши голоса становятся едва слышными и утопают среди шорохов леса. Незаметно стоны и шепот становятся все громче, гармонируя с дикими первобытными звуками леса, его ночных обитателей, сливаясь с пугающим плачем шакалов, уханьем пролетающих сов и резонирующим эхом филина. Звуки перекликались со стонами, сопровождая странные танцы двух людей на освещенной луной поляне, их стоны перекликались, переплетаясь, витая среди сосен и растворяясь в уходящей ночи.

— Светает.

Лежа на мягком сосновом ложе, рассматриваю его глаза в поволоке.

— За тобой встает солнце, но и луна не уходит.

— Это двуликий Янус наблюдает за нами, — продолжает мой спутник.

Последние минуты, проведенные вдвоем, таяли, опьяняя. Олег обнимал меня, и я ощущала, что совсем пьяна или от блаженства пьянею.

Солнце играло первыми нежными лучами, бросая блики на его рыжие волосы; мужчина наклонялся все ниже, следуя за моими руками, ловил гладившие его руки, медленно целуя их своими нежными губами. Когда он прищурился и блики света заиграли в его знойно-зеленых глазах, они казались какого-то животного цвета, дикого оттенка, присущего обитателю леса.

Как будто издалека доносится и становится все отчетливей звяканье мобильного телефона. Ничего не подозревая, я отдаю его Олегу.

Разговор длился долю минуты и так же внезапно был завершен. Ловлю странные перемены, приведшие в замешательство Олега, его лицо; это выражение, взгляд, который возможно заметить всего на долю секунды и появившийся сейчас так же внезапно у Олега. Выражение затравленного зверя, что заставляет обладающего им совершить непредвиденный маневр — возможно, затеряться навсегда.

И, ничего еще не понимая, я продолжала:

— Как красиво, лицо у тебя все в блестках… Ну да, от меня.

Я чувствовала себя такой счастливой и продолжала смеяться.

— Ирис, сегодня я уезжаю. Не хотел тебе говорить — я хочу остаться, но, понимаю, не получится. Моего шефа убили.

Все происходило так быстро, что я не осознавала реальности последних уходящих минут.

Прощаясь, мы целовались у моей двери, я не верила, что он и правда уезжает. Сказанное больше напоминало злую шутку.

— До свидания.

— Я позвоню, — пообещав, Олег ушел.

Дни, последовавшие за его отъездом, протекали, как прежде, только в кафе, когда мы его посещали, звучало несколько мелодий «для Ирис». Они были о птице, о голубых глазах и скучном одиноком вечере, который преображается, когда встречаются влюбленные и, полюбив друг друга, расстаются навсегда. Мне слышалась глубокая грусть, льющаяся из глубин мелодий, оставленных Олегом.

[1] Название книги и ее автор.

Время разбрасывать камни

Прошло несколько еще похожих один на другой дней, когда мы с Таней вновь пришли на набережную в кафе и заняли свободный столик — тот, что оказался перед сценой. Слева сидела мужская компания, их внимание к нам было явным. В эти минуты музыка дополняла мои мысли, я не обращала внимания на их заигрывание, продолжая вспоминать освещенную луной поляну, ночное свидание с Олегом. Внезапно фигура одного мужчины отделилась, спустившись ниже танцевальной площадки, в мерцающем свете он танцевал. Возникновение вызова, выражение отчаянного жеста — привлечь внимание, его странное поведение перед глазами вырвало из мира грез.

Его тонкая одинокая фигура парила, сливаясь с легкой нарастающей прохладой еле уловимого ветерка, пластика ощущалась в каждом повороте тела. Красота движений, ускользающие, отрывистые жесты, отчаянье летящего ночного мотылька завораживали.

Когда последовали медленные мелодии, передо мной стоял он, танцевавший соло.

— Можно вас пригласить? — спросил незнакомец.

Минуту я колебалась, но, заметив его испытывающий и, казалось, умоляющий взгляд, я приблизилась к нему.

В медленном движении пьянящих звуков в такт мерцающей светомузыки мы танцевали, появляясь и исчезая среди танцующих пар, с новым порывом ветра рискуя в любое мгновение сорваться и улететь к прохладному бризу темнеющей набережной.

— Денис, — представился он.

У него оказался легкий, веселый характер, располагающий к себе открытостью и простотой общения. Хотя в первые минуты знакомства я и Таня несколько ритмов подряд отказывались танцевать с ним, пытаясь отстраниться.

С подругой мы отправились в соседнее кафе, за нами последовали и новый мой знакомый с приятелем, который был явно старше. Там снова подошел к нам Денис и предложил провести остаток вечера вместе, выражая свое желание и просьбу яркими комплиментами в наш адрес, и мы не устояли.

В течение вечера Денис находил интересные темы, то развлекая нас всеми возможными шутками, то изображая магические фокусы с исчезающими в его рту фруктами и завершая свое представление «глотком гусара».

Когда наша компания разделилась на пары, Денис провожал меня, и, наконец, мне наскучило бесконечное занятие самоистязанием. Я подумала, что вряд ли встречусь с Олегом, думая, что мелодии, оставленные им, не были случайными. Мне казалось, их смысл в недосказанном или в том, что мужчина не скажет: «Не верь обещаниям, лучше забудь меня сразу после отъезда». Мысли мои подтверждались тем, что спустя несколько суток после того, как Олег уехал, он ни разу не позвонил.

Светало. Гуляя с Денисом в окрестностях моего дома, я смотрела на окна: в них постепенно загорался свет. Я сравнивала Дениса, более откровенного в порывах и чувствах, с Олегом, объясняя его поведение их возрастной разницей; Денис не хотел возвращаться в гостиницу, стараясь удержать меня своими нежными поцелуями, но было уже поздно… или рано? Наверно, он так бы и поступил, блуждая у моего дома… И, возможно, желая забыть Олега, я сказала:

— Слушать птиц, когда утром пьешь кофе, приятней.

Мы поднялись ко мне, дома все спали. На кухне мы находились вдвоем. Некоторое время, стоя с Денисом у окна, любовались видом ночного мыса, постепенно он покрывался бликами морской бирюзы. Словно невидимый живописец раскрашивал свои полотна, добавляя в них свет. Его черная полоса гор на фоне светлеющей дали приобретала размытый контур, сливаясь с цветом моря, уходящего за горизонт. Ночь наполнялась нарастающими звуками утра; наперебой трещали обитатели леса и трав, казалось, все в природе рвется наружу. Прикосновения губ и нарастающие ласки Дениса возбуждали меня все сильнее. Цвет темно-карих глаз все сильнее привораживал меня, в каком-то гипнозе направляя к себе мои мысли. Эмоции переполняли, я чувствовала, что теряю голову, — это безумие, устав от бесполезных и тщетных попыток сдержать себя и пустив на самотек свои желания, оказавшись в водовороте его соблазнительного поцелуя.

Незаметно подкралось утро.

В девять нас ждали у дома. Денис и вчерашний его приятель с Таней стояли у подъезда, когда я подавала им сигналы о завершении сбора.

Через час мы плавали, прозрачная вода моря освежала. День был жарким, от раскаленного солнца стало невыносимо, и мы переместились в бар. Полуодетая, я, как принято в приморских городах, накинув легкое парео[1] на купальник, вытирала влажные волосы маленькой дочке. Был полдень, когда я пила с дочкой сок, а Денис ухаживал за нами, расспрашивая нас о десертах, напитках, затем заказывая их у обслуги. Все время, пока мы гурманили, он фотографировал. Я смотрела на снимки — на них белокурые женщина с девочкой. Открытые большие глаза дочери и почти такие же полузакрытые мои, сидим в позе ногу за ногу, наклонившись торсом к столу, тело в легкой бронзе загара.

Супружеская пара, находясь неподалеку, наблюдала за нами, казалось, немого завидуя. В глазах Дениса читалось обожание, его взгляд выражал радость при виде меня и затаившееся отчаянье последних уходящих минут. Возможно, Денис хотел остановить время… не знаю, что он делал, каким образом все происходило, но в движениях Дениса не было намека на суету или спешку, заметную всегда перед разлукой.

Когда солнце стало щадящим, мы поднялись по аллее наверх, оставив позади людей, набережную и брошенные с пирса монеты

Денис коснулся губами руки, нежно поцеловал ее. Ему пора было ехать. Я смотрела на фигуру, исчезающую за поворотом, когда мы расстались.

[1] Тонкий платок, который используется женщинами на побережье как часть одежды в летний сезон.

Метаморфозы

Стемнело. В уютном кресле в полумраке балкона было спокойно и как-то особенно хорошо утолять жажду небольшими глотками, смотря на полет мотыльков, слушая непрекращающийся стрекот ночных цикад, приятно звенящих в уединенной тишине.

Долгожданная прохлада после жаркого дня наступала, я наслаждалась вкусом кисловатого вина, сидя и думая о нашем разговоре с Олегом. С грустью представляя дальнейшие, возможно, последующие события, ведущие в будущем к неминуемому финалу отношений. Размышляя о возможности перемен. Почему в последние дни в моем поведении происходят все эти метаморфозы, а я не могу предугадать их, я живу по каким-то неведомым правилам, совершая движения как в шахматных играх? Кто я — королева своих желаний или другая фигура? Какое влияние на судьбу оказывают занятия хиромантией, или гадания по руке?

Я думала о том времени, когда студенткой приехала на каникулы и навещала свою родственницу. Мы сидели в ее комнате, день был тихий, безветренный, немного душный, в открытые нараспашку окна то и дело залетали ласточки, кружась, как обычно, перед грозой. Нина внимательно смотрела на мою ладонь, и слова, слетевшие с ее уст, тогда сильно огорчили меня. Они показались мне обидными — я была влюблена и строила планы на будущее, ее предсказание портило их, я желала бы, чтобы все сложилось иначе. Мои мечты улетали, как птицы, прилетающие весной, чтобы покинуть осенью, а предсказания сбывались, подтверждаясь на практике.

Сначала первый и короткий период, увиденный на руке, — мое первое замужество и долгие последующие за ним годы, годы душевной боли, которые, подобно зубной, я пыталась заглушить, но через небольшой период времени все возобновлялось. Лишение первого брака я обрела во втором, период его был немногим длиннее. Не ведая, исполняя и творя путь, предначертанный на руке, разгадка его — это замысел судьбы.

Думая о жизни, о нереальности перемен, больше склонялась к мысли о третьем периоде.

Почему я не могу выскочить из жизненного сюжета, из зеркального отражения линии судьбы? Потому ли, что меня захватывает роль и я становлюсь тем, что исполняю?

Звонок Олега прервал размышления. Вопрос его несколько озадачил своей актуальностью, показавшись провокационным:

— Где ты?

— Я дома.

— Ирис, знаешь, я уехал, но наши ребята оставались еще дней на пять у вас на море, — продолжал снова удивлять меня Олег.

Чувства, которые испытывает загнанный зверь, овладели мной. И противоречивые мысли о недавних встречах с Денисом пронеслись в моей голове. Так почему же Олег ничего так и не сказал мне о моих прогулках с Денисом? Нас не могли не видеть. Непонятно, почему Олег не спрашивал, с кем я провела несколько дней после его отъезда. Все это выглядело противоестественным, хотя несколько настораживало и привлекало как достойное мужчины.

Неожиданно он признался:

— Ирис, я люблю тебя.

— Скажи, что ты пошутил.

И я рассмеялась, держа трубку, откуда был слышен голос его приятеля, обращенный к другим с просьбой приглушить музыку: «Потише, Олег разговаривает с Ирис», — видимо, там шла вечеринка.

— Нет, не шучу, это правда. Я люблю тебя.

Первые слова, произнесенные Олегом, были откровенными и несколько шокирующими.

— Ты обманываешь себя, думаю, это курортный роман, о нем ты легко забудешь.

— Ты не знаешь, как я могу любить, — возразил мне Олег

Я не знала его настолько, чтобы подтвердить или опровергнуть правдивость сказанных слов.

В течение месяца Олег еще несколько раз звонил, интересуясь ближайшими планами, надеясь на встречу, в зависимости от его обстоятельств.

В конце октября звонки Олега прекратились. Меня огорчали несбывшиеся ожидания, неосуществленные планы, или мы так устроены, как дети, желающие получить то, что у них было, или то, что отняли.

Если звонки Дениса меня радовали, то звонки от Олега я особенно ждала, отдавая ему предпочтение. Последнее время голос Дениса сопровождал меня повсюду, он продолжал мне напоминать о себе, делясь переживаниями, давая понять, как ему не хватает меня. Он часто звонил. Денис скучал и не скрывал от меня своего подавленного состояния.

— Солнце мое, как ты?

— Денис? Все хорошо.

— Как я рад тебя слышать! Все время вспоминаю, — продолжал он, — юг, солнце, тебя — мое солнце.

— Как у тебя на работе?

— Все плохо. Ирис, ты не представляешь, как мне трудно в этом холодном, сыром городе. Я все время вспоминаю море и как увидел тебя — солнце.

Уже минуло полгода, как мы расстались с Денисом, но отношения между нами оставались очень теплыми.

Олега я больше не видела, он так и не приехал и больше не звонил мне. Однажды я позвонила ему — на его работе мне ответили, что он пребывает в отпуске. Я не могла ничего понять: полгода? Однако со временем стали происходить события, которым я не находила объяснений.

Совпадения

Поздним ноябрем, в полночь, мой поезд прибыл на станцию города, где по совпадению проживали и сестра, и Денис. По пути следования такси мне показалось, что какая-то машина останавливается и ее владелец выходит у тех же магазинов, что и я, внимательно наблюдая за мной. Что ему надо? Однако с покупками и совершенно без происшествий я подъехала к одинокому домику на пустыре городской окраины. Моя любимая сестра встречала у калитки.

Так как Денис следовал сюда по пути из Ростова, к прибытию поезда он не успевал. Спустя пару часов, когда я и сестра вдоволь наговорились, мне позвонил он. Примерно минут через двадцать Денис стоял у порога с цветами. Теперь втроем мы отмечали столь замечательное событие — мой приезд. Затем последовало и приглашение Дениса.

По дороге мы делали остановки у ночных магазинов — Денис, как обычно, старался угодить моим гастрономическим пристрастиям. Квартира, куда он привез меня, показалась необжитой. На кухне на столе стоял одинокий бокал с вином. Все было новым, нетронутым; мебель в прозрачных чехлах, подернутых пылью, и на блестящей плитке стен кухни у раковины не наблюдалось признаков жизни.

Теперь мы остались вдвоем, и небольшие часики на кухне начали отсчет уходящего времени.

Денис достал второй бокал, и я произнесла:

— За красоту и любовь?

— Вне сомнений! За тебя, солнце.

Денис, подойдя ко мне, сидящей на стуле, присел у моих ног, целуя их, любуясь моим загаром. Постепенно поднимался все выше, расстегивая пуговки одну за другой на тоненькой блузке, и его медленные движения усиливали растущее желание близости. С бокалом вина мы перешли в комнату: в центре раскинулся диван, а на полу у музыкального центра стоял миниатюрный ночник с рыбками, слабый свет его освещал небольшое пространство в углу. Рыбки в светильнике плавали вверх и вниз, причудливо меняя свои парафиновые формы. Мы подошли к окну и стали смотреть на темные переулки; становилось все жарче, сзади ко мне прижимался Денис.

В какой-то миг до слияния тел я ощутила, как Денис отстранился, но ласки не прервались, они продолжились, изменившись; я ничего не могла понять. Денис, продолжая разговаривать со мной, в эту минуту выключил светильник. В комнате стало темно, ночной дворик освещал одинокий фонарь. Очень знакомыми стали мои ощущения. «Олег!» — пронеслось далеко в моем подсознании; скоро волна наслаждения захлестнула меня и понесла на гребне в свой мир, не дав мне времени опомниться, повторяя настойчиво: «Это он». Я уснула, спала легко, подобно младенцу.

Утром мои сомнения уже казались нереальными. Я проснулась в объятиях Дениса, думая: «Ну откуда взяться Олегу, что за фантазии?» Мне показалось, что ласки Дениса стали другими (я снова вспоминала об ощущениях минувшей ночи) — словно Денис вел себя так, как это происходило с Олегом. Занятия любовью утром больше утверждали меня в сомнениях относительно «его» ночных ласк, и я чувствовала тому подтверждение с каждым последующим прикосновением Дениса. Ночью эти ощущения были иными. Но как я могла об этом ему сказать? Думаю, ему было бы неприятно услышать, что я говорю о другом. Да и Денис вел себя так, словно всю ночь он был моим стражем, проведя ее в ожидании близости или длительной любовной прелюдии.

Настойчивые звонки повторялись, заставив Дениса вставать. Когда я вышла из ванной, обнаружила свою одежду, оставленную ночью на кухне, и завтрак, приготовленный Денисом. Когда, продолжая трапезу, мы рассказывали о себе, в окно кухни, кто-то бросил маленький камушек; я привстала со стула и заметила там, на улице, двух мужчин, стоявших напротив окон. Вскоре мы вышли, и, покинув подъезд, я ощутила холод ледяного ветра, летящего с клубами пыли прямо в лицо. Ветер был невыносим: кружа вокруг меня, он проникал мне в одежду, бросая пыль в глаза и пронизывая насквозь. Стоять на одном месте было невозможно, каждая минута казалась мне испытанием. Двое мужчин, которых я видела через окно за завтраком, отделились от угла дома и последовали за мной. Они о чем-то переговаривались, но одно слово меня очень насторожило — «отец». Кажется, они сказали: «Отец нас заберет». Я вспомнила: летом так его приятель назвал Олега. Точно: по этому поводу Татьяна иронизировала в кафе. Хотя Олег был старше своего коллеги лет на шесть. Появившиеся незнакомцы остались на некотором расстоянии, когда Денис подошел ко мне, прервав мои запутанные мысли, открывая мне дверь авто.

Дома нового престижного микрорайона, в одном из которых мы провели ночь, находились в живописном месте — оно простиралось вдоль широкой реки. На противоположном берегу ее возвышались купола церквушек, они блестели и переливались на солнце. Машина проехала по кругу автомобильного кольца, в голове рождались аналогии: первая встреча поэта с танцовщицей — Айседоры Дункан и Есенина, их ночное венчание. Авто выехало на автостраду, завершая воображаемое венчание, вдали остались башенки храмов, растворяясь позолотой в небе. День был ясным, лабиринты старого города контрастировали с новыми очертаниями улиц.

У дома сестры мы расстались.

К концу следующего дня, находившись по универсаму, мы с сестрой поймали маршрутку. Но увиденное из маршрутки ассоциировалось с неким миражом. За маршрутным такси следовал черный БМВ, зачем-то повторяя остановки маршрутки. Ошибки не было — я отчетливо видела, что в машине рядом с водителем находился Олег. Случайно ли появление Олега, или это совпадение? Я ничего не понимала: зачем было Олегу играть со мной в догонялки? Должно быть, я запуталась окончательно.

Стемнело, когда к дому сестры подъехал Денис.

— Кажется, это к тебе, — сказала она.

— Вообще-то мы не договаривались.

— Но сейчас он идет сюда.

Я подошла к окну: так или иначе, но сестра не ошиблась.

Муж ее стоял во дворе с приятелем, когда Денис уверенной походкой прошел мимо мужчин, разговаривающих между собой, когда они заметили его, следующего в дом. Видя происходящее, мой родственник был шокирован. Однако приятель мужа в ту минуту нашелся и спросил:

— Вы к кому?

— К вашей жены сестре, — отвечал ему Денис.

Конечно, он не мог видеть ее мужа, отсутствующего вчера.

— Должно быть, я пропустила твой звонок.

— Нет, — сказал Денис, глядя на меня и продолжая: — Ирисочка, прости меня, что ворвался. Я просто не находил себе места, весь день на работе я думал об одном… — он на минуту замялся, а затем, пытаясь выправить свою оплошность, добавил: — Думал о тебе и ничего не мог с собой поделать. Может быть, погуляем?

— И ты спрашиваешь? Я должна бы удивиться, насколько ты плохо меня знаешь! Я люблю ночные прогулки.

Без лишних церемоний накинув легкую куртку, я вышла. Денис провожал меня к машине, его что-то угнетало. Но причину этого состояния Денис не открыл, а я не стала расспрашивать, думая, что суета и заботы тому виною. Автомобиль набирал ход, покидая тихие лабиринты окраин, легкий ветерок из приоткрытых окон запутывал волосы, врываясь в салон.

— Не надо так быстро, разве не знаешь — я трусиха…

Денис, переключал скорость.

— Да, солнце, не обижайся. Последние дни я был сильно измотан, это скоро пройдет.

Денис плавно повел машину, одновременно рассказывая о старинном городе, мерцающем впереди. Его неоновая жизнь возрождалась, ранее незнакомые мне очертания в минуты знакомства с ним словно заигрывали, подмигивая разноцветной рекламой, гирляндами огней в веренице витрин, играя с воображением, проносились проспекты. Ночная жизнь становилась ярче, притягивая к себе и маня в блестящие сети ночных магазинов, супермаркетов, клубов и ресторанов. Прогулка по освещенным улицам какое-то время увлекала, пока один из темно-черных автомобилей, показавшись знакомым по дневным догонялкам, не проехал близко, почти вплотную, на долю минуты прижавшись и поравнявшись с нами. Он время от времени возникал с нами рядом, что повторялось около десяти минут.

Я убрала свою руку с колен Дениса, решив исключить любопытство сидящего в обгоняющей нас иномарке. Она прижималась к нам совсем близко — так, словно сидящего в ней интересовали мы и отношения между нами. Проехав еще квартал, мы скрылись, свернули в проулок затемненного парка. Там, в дальнем углу его, вышли. Стало как-то не по себе, немного тревожно и грустно; мысли о скоротечности момента встречи настойчиво одолевали, хотелось продлить исчезающие минуты, стоя среди тихой красоты этого ночного пейзажа. Я понимала, что причины внезапной прогулки заключались в чем-то другом.

Денис обнял меня и нежно коснулся моей щеки — блестела слеза.

— Солнце мое, не надо, еще этого нам недоставало.

Он погладил меня по лицу — от рук его пахло одеколоном.

— Сладкая моя, жизнь у меня и так была серой до встречи с тобой. Я рассказывал, что впервые поехал к морю, на сутки, где сразу встретил тебя. Когда вы с Танькой зашли в кафе, я подумал: «Вот настоящие женщины».

Не знаю, что на меня нашло, я продолжала плакать.

— Не надо, солнце, не расстраивай меня, мне и так тяжело.

Нежные руки Дениса гладили мои плечи, но я не сразу смогла успокоиться. Его губы касались моих глаз.

Хрупкую гармонию парка неожиданно разрушила патрульная машина, которая незаметно подкралась к нам, — вой сирен нарушил тишину. Причина ее появления была в нашей неположенной парковке. Как они увидели темную машину в безлюдном месте, оставалось загадкой. Мне стало не по себе; как если бы стоял обнаженным, когда зашел посторонний и застигнул врасплох. Стражи порядка настойчиво требовали проехать с ними. Денис набрал номер на мобильном и связался со своим знакомым, передав затем трубку полицейским. После короткой беседы между ними от нас отстали.

Мы покидали темный парк, но тревожные мысли снова одолевали меня. Мне казалось, что наше желание встретиться кому-то не нравится, и недавно терзавшее меня сомнение подтвердилось на практике.

Денис стал курить и смеяться:

— Со мной еще такого не случалось, да, Ирис. Надолго же я запомню эту встречу!

Денис продолжал нервно и неестественно смеяться. А мне в это время хотелось молчать, трудно произносились фразы, каждое слово давалось с трудом.

— Да, не вызывает восторга.

Вернувшись обратно, Денис признался, что сейчас выезжает в Ростов, и мы с ним простились у дома сестры. Обернувшись, я увидела ее у калитки: она шла мне навстречу, и с ней радостно, сбивая друг друга, спешило семейство дворовых собак.

Я всегда скучала по встречам с ней, но не радовали и огорчали минуты, проведенные в компании ее супруга. Мне не доставляло удовольствия наблюдать за хамским его поведением, видеть, как он издевается над ней, ежеминутно требуя принести ему то одно, то другое, сопровождая все громкими репликами и часто нецензурной бранью. От его криков начинала болеть голова, как и вообще пропадала способность думать. С сестрой я виделась редко — происходящее действовало мне на нервы. Вечером я решила уехать.

Утром подъехало такси. Едва успевая позавтракать, мы с сестрой вышли к золотистой «ауди» — цвет ее был сродни моему настроению. После встреч с сестрой я всегда чувствовала в себе уверенность и прилив сил: наша недолгая прогулка по городским улицам и беседа на детской площадке у почты составляли те мелочи, которые были для меня важнее многих встреч. Наблюдая за племянником и говоря на житейские темы, я испытывала большое удовольствие и радость. Отношения с сестрой не меняли наши разлуки и размолвки, они всегда сохраняли свою ценность, являясь для меня точкой опоры.

Однако с мужчинами все складывалось иначе: новые отношения с ними напоминали яркий букет, который сначала поражал своими цветами и ароматами, но со временем терял свою привлекательность и становился сухим и ненужным.

Я смотрела на удаляющийся силуэт любимой фигуры, думая о том, как же она прекрасна, и уже отъехав на незначительное расстояние, вдруг вспомнила, что в суматохе забыла некоторые из вещей, за которыми мы и вернулись. Казалось, все складывалось так, чтобы вернуть меня обратно. Минуту за изгородью мы ждали, когда снова откроется калитка, и тогда же к дому подъехала вторая машина. По нелепому совпадению водитель такси искал дом с возрастающим номером, но сестра объяснила, что ее дом завершающий, дальше — тупик. Мы отъезжали, и одновременно машина другой компании покидала стоянку. Совпадения встречались все чаще, маскируясь под естественные, воплощаясь во все более простые, реальные сюжеты.

Мягко стучали колеса экспресса — я возвращалась обратно. Я смотрела в окно на бесконечную желтую степь, которая сливалась в одно пятно, напоминающее море с пробегающей зыбкой рябью. После моего отъезда я вернулась домой и не виделась с Денисом месяцев шесть — вернее, не хотела, откладывая встречи под очередным благовидным предлогом, хотя он все так же звонил.

Частые дожди были основным событием затянувшегося сырого сезона.