Маяк на Хийумаа (сборник)
Леонид Юзефович — писатель, историк, лауреат премий “Большая книга” и “Национальный бестселлер”. Автор романов “Казароза” и “Журавли и карлики”, историко-документальных книг “Самодержец пустыни” о бароне Унгерне и “Зимняя дорога. Генерал А.Н. Пепеляев и анархист И.Я. Строд в Якутии”.
В книге “Маяк на Хийумаа” собраны рассказы разных лет, в том числе связанные с многолетними историческими изысканиями автора. Он встречается с внуком погибшего в Монголии белого полковника Казагранди, говорит об Унгерне с его немецкими родственниками, кормит супом бывшего латышского стрелка, расследует запутанный сюжет о любви унгерновского офицера к спасенной им от расстрела еврейке. Тени давно умерших людей приходят в нашу жизнь, и у каждой истории из прошлого есть продолжение в современности.
В книге “Маяк на Хийумаа” собраны рассказы разных лет, в том числе связанные с многолетними историческими изысканиями автора. Он встречается с внуком погибшего в Монголии белого полковника Казагранди, говорит об Унгерне с его немецкими родственниками, кормит супом бывшего латышского стрелка, расследует запутанный сюжет о любви унгерновского офицера к спасенной им от расстрела еврейке. Тени давно умерших людей приходят в нашу жизнь, и у каждой истории из прошлого есть продолжение в современности.
Пікірлер7
👍Ұсынамын
💡Танымдық
Книга распадается на две равные половинки: в начале - несколько зарисовок по мотивам самой, пожалуй, главной книги Юзефовича - "Самодержец пустыни": несколько тропинок, уводящих в сторону от основного повествования и теряющихся во тьме прошлого, чьи контуры автором скорее угадываются, нежели четко описываются.
Единственный рассказ, не связанный с Унгерном, - "Солнце спускается за лесом" - тем не менее, звучит в той же тональности, так что прочитывается как логичное приложение к первым четырем.
Вторая же половина в противоположность историческим очеркам первой представляет собой прозу "в чистом виде" и за исключением последнего рассказа повествует на первый взгляд о сугубо бытовых вещах. На мой взгляд, они очень близки к прозе Трифонова, но это совсем не недостаток, наоборот, умению так многое сказать так коротко можно лишь позавидовать. Вновь перечитать и вновь позавидовать:)
Единственный рассказ, не связанный с Унгерном, - "Солнце спускается за лесом" - тем не менее, звучит в той же тональности, так что прочитывается как логичное приложение к первым четырем.
Вторая же половина в противоположность историческим очеркам первой представляет собой прозу "в чистом виде" и за исключением последнего рассказа повествует на первый взгляд о сугубо бытовых вещах. На мой взгляд, они очень близки к прозе Трифонова, но это совсем не недостаток, наоборот, умению так многое сказать так коротко можно лишь позавидовать. Вновь перечитать и вновь позавидовать:)
Дәйексөздер154
знал только, что он вернулся в родное село, куда его неотступно звали ночные голоса. Из-за них теща и упекла его в психушку.
При знакомстве, учитывая британский снобизм, я нашел случай сообщить им о моем баронском титуле – не прямо, а в рассказе о том, как якобинцы шестилетним ребенком засадили меня в монастырскую тюрьму вместе с матерью.
Латыш был уверен, что охватившее мир безумие не может длиться вечно, когда-нибудь все вернется на круги своя, и женщины вновь начнут украшать шляпы страусиными перьями.
