Посвящается Косте. В любом разговоре есть ты и есть море

Вера Федорук

АНАНАСОВАЯ ДЕВОЧКА

РАССКАЗЫ ДЛЯ ЧТЕНИЯ ПОД ЛАМПОЙ И ПОД ПАЛЬМОЙ

Иллюстрации

Алисы Юфа

Москва
Самокат

Информация
от издательства

Художественное электронное издание

В соответствии с Федеральным законом № 436 от 29 декабря 2010 года маркируется знаком 6+

 

Серия «Лучшая новая книжка»

 

Издательство благодарит литературный конкурс «Короткий список, или Саламандра»

 

Одну девочку преследует туча уроков, а один мальчик освобождён от занятий, потому что вырастил гриб! Мумия жреца встречает в музее маму (спустя 4000 лет!), дедушка узнаёт в назойливой мухе бывшего одноклассника, двоечник получает пятёрку…

Дебютный сборник рассказов Веры Федорук — праздник воображения, языковой игры и сочинительства. В 2024 году рукопись этого сборника под названием «Рассказы для чтения под лампой и под пальмой» победила во втором сезоне литературного конкурса «Короткий список, или Саламандра».

Вера Федорук работает переводчиком с итальянского, английского, испанского и португальского языков, но мечтает, чтобы люди не забывали и почаще использовали уникальный всеобщий язык — язык фантазии. Немного наблюдательности, капелька воображения и щепотка смелости могут вызвать непредсказуемые последствия — например, выйдет книжка, которую все прочитают!

 

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

	© Федорук В. А., текст, 2026
	© Юфа А. А., иллюстрации, 2026
ISBN 978-5-00167-817-5	© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2026

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ И ШЕСТЬ

В среду вечером у Димки поднялась температура.

— Бедный мой мальчик! — сказала мама.

— Как же так, внучек! — заохала бабушка.

— Ну ты давай… лечись, что ли… — скупо пожалел папа.

В четверг утром на градуснике было 38,5. Димке казалось, что он в тропиках под палящим солнцем забрасывает уголь в котёл паровоза.

— Слушай, — тихо сказал папа, заглянув к нему в комнату, — ты не против, если я на тебе яичницу пожарю к завтраку? А то на кухне бабушка плиту заняла, кашу варит, а я эту кашу уже видеть не могу.

И, не дожидаясь ответа, бухнул Димке на лоб сковородку.

Через пару минут яичница у Димки на голове начала аппетитно шкварчать. Ещё через пять она была полностью готова. Глазунья. С помидорами.

Димка чувствовал себя исландским гейзером.

Потом в комнату заглянула мама.

— Солнышко, — спросила она, — ты не против, если я на тебе блинчики пожарю? А то на кухне бабушка собаке мясо варит, не подступиться.

И, не дожидаясь ответа, бухнула сковородку Димке на лоб.

Через две минуты у Димки на лбу пеклись замечательные блинчики. Дрожжевые. Мамины фирменные.

Димка чувствовал себя проснувшимся вулканом.

Часа в четыре к Димке заглянула сестра Катька.

— Слушай, — сказала она, — можно я на тебе печенье испеку? А то бабушка на кухне жаркое затеяла, это надолго.

И, не дожидаясь ответа, начала облепливать Димку печеньями. Шоколадными. На этот раз без сковородки.

Димка чувствовал себя раскалённым ядром земли.

Вечером с работы вернулся папа.

— Ну как ты тут? — справился он о здоровье сына, положил руку ему на лоб, чтобы убедиться, что температура всё ещё там, и спросил: — Слушай, а можно я на тебе пельмешки сварю? А то я бабушкино жаркое как-то не очень…

И бухнул сыну на лоб ковшик. Через десять минут вода в ковшике забурлила, и папа начал закидывать пельмени.

Димка чувствовал себя поверхностью Солнца.

В девять вечера в комнату ввалилась бабушка. Она с трудом удерживала в руках огромную пятилитровую кастрюлю.

— Внучек, — прохрипела бабуля, — можно я на тебе борщечок на завтра приготовлю? Чтобы газ лишний раз не тратить?

И, кряхтя, попыталась водрузить кастрюлю Димке на лоб.

Глянул Димка на эту кастрюлю, и… тут же выздоровел. Тридцать шесть и шесть, и ни градусом больше!

ПРЕДСКАЗАТЕЛИ

Вчера родители играли в предсказателей — предсказывали судьбу. Мою.

Одолжили у чьих-то других родителей хрустальный шар, больше похожий на круглую лампу, и вырядились по-цыгански. Папа нацепил мамину красную блузку, которая не застегнулась у него на груди, мамины золотые цепочки и схватил гитару, на которой не умеет играть. Мама нарисовала себе красные губы, обмотала синим шарфом голову, накинула шаль с большими розовыми розами на плечи и вставила в уши длинные серёжки из поддельного золота.

Устроились за кухонным столом после ужина, сбросив грязную посуду в раковину. Выключили свет, зажгли вонючие свечи, поставили на планшете стрёмную заунывную музыку.

— Ну что, — начала мама, простирая руки над шаром, — свет мой зеркальце, скажи, кем наш сыночка станет, когда вырастет? Читать он у нас не хочет…

— Дворником! — воскликнул папа, вглядываясь не в шар, а в планшет, и что-то бренькнул на гитаре.

— Да он и убирать-то не умеет, в жизни за собой и носка не убрал! — пропела мама. — Кто ж его дворником возьмёт? Погоди, я сейчас по кофейной гуще проверю.

Мама подошла к раковине, достала немытую чашку из-под кофе и принялась рассматривать кофеинки на дне.

— Кассиром в «Пятёрочке»! — раздался её торжествующий возглас. Она немного позвенела серьгами, которые обычно надевала на Новый год к платью с блёстками.

— Кассиром? Да он таблицу умножения учить отказывается! — возмутился папа.

— Так он ведь не завтра работать пойдёт! Уже сейчас всё считает касса, а к тому времени искусственный интеллект везде будет, сыночке останется только «Пакет? Карта магазина?» спрашивать. Может, в какую-нибудь замкадовскую «Пятёрочку» примут? — осторожно предположила мама и пожирнее подкрасила губы красной помадой.

— Погоди, я сейчас карты раскину, — засуетился папа.

Он принёс из комнаты старые автомобильные карты, которые мама давно просила выбросить, и стал водить по ним пальцами, бормоча себе под нос:

— Бронницы… Дедовск…

Время от времени пальцы утыкались в лежащие под картами хлебные крошки.

Наконец папа радостно вскричал:

— Вот оно! Шатура! И недалеко от нашей дачи, мы сможем к нему заезжать, помогать выдавать пакеты, если он будет плохо справляться и создавать очереди!

— А вдруг ему будет слишком сложно? — разволновалась мама и заправила под шарф не по-цыгански светлые пряди. — Дело такое, ответственное, а он постоянно всё забывает — то сменку дома, то выучить стишок к празднику… Давай-ка, красивый, по руке погадаю!

Мама схватила мою руку, развернула ладонью вверх и принялась водить по ней пальцами. Через минуту она торжественно провозгласила глубоким грудным голосом:

— Вахтёром! Или сторожем!

— Прирождённая гадалка! — восхитился папа. — Вот уж где ни в компьютерных кодах разбираться, ни иностранные языки учить, ни читать, ни считать не надо!!!

Я отвернулся. Свечи воняли ужасно.

— Ручку-то, ручку позолоти! — окончательно вошла в роль мама и стала дёргать меня за футболку.

— Много вы понимаете, — буркнул я обернувшись. Это не родители, а дети какие-то! — Я стану блогером! А потом, когда совсем вырасту, — режиссёром!

— Режиссёру читать уметь надо. Сценарий, — ехидно вставил папа и зазвенел игрушечным бубном моей трёхлетней сестры.

— Или гитаристом!

Я ушёл в свою комнату. Там сел на кровать, вытащил учебник химии старшего брата за девятый класс и стал водить пальцем по строчкам. Я ещё этим гадалкам покажу! Я им докажу! Они у меня ещё узнают!

С кухни донеслись голоса родителей — они нестройно затянули цыганский романс. Жуть как фальшивили.

...