Оглавление

Внимание!

18+

Книга содержит сцены насилия и жестокости.

Книга ни в коем случае не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Наркотики — это плохо!

Книга содержит сцены с употреблением алкогольной и табачной продукции. Внимание! Курение и алкоголь вредят вашему здоровью!

Кроме того, в книге присутствует тема суицида и нарушений психики. Если это коснулось вас или ваших близких, и вы чувствуете себя одинокими — обязательно обратитесь за квалифицированной помощью.

Часть 1

* * *

Андрей смотрел на жалкие остатки их поселения.

Бьорн и остальные бессмертные еще старались держаться спокойно и уверенно. Но остальные спасенные из Асгарда жители были откровенно жалкой картиной. Большая часть из них были ранены — даже дети, которые, по рассказам Бьорна, помогали эвакуировать всех, кто выжил. Те, что постарше носили на своих телах ожоги и порезы — признаки того, что доставали младших детей из горящих построек. Взрослые же были покрыты ранами — кто попал под обстрел, кто — под клинок нападавших в попытке защитить отступающих к драккару и лодкам людей.

Кто-то даже успел прихватить какие-никакие припасы — включая пару немаленьких мешков семян для рассады, а так же семена лекарственных растений, которые выращивала Хельга. Одно успокаивало — почти все спасенные обладали своим оружием, что существенно облегчало их положение.

Андрей задумался над тем, скольких они потеряли, и посмотрел на тех, кто обладал полезными навыками. Выжил кузнец, способный выковать им новое оружие и необходимые инструменты. Выжило несколько помощниц Хельги, что не могло не радовать — лекари были нужны всегда. Группа строителей и фермеров, несколько животноводов, — все эти взрослые, пусть и пострадавшие, помогут им возвести новое поселение вдали от привычных им земель.

Ньорд бросил взгляд на стоявшую в сторонке Марьяну, взгляд которой горел ненавистью. Он прекрасно понимал женщину — ей хотелось отомстить бандитам, собравшим армию и уничтожившим их дом, ставший таким родным. Не помогало успокоиться Валькирии даже то, что Клаус выжил в той резне, и оказался одним из тех, кто пострадал меньше всего.

Но сколько людей погибло!

Пока англичане помогали размещать детей и всех пострадавших, Бьорн беседовал с Генри, обсуждая возможную помощь со стороны его общины. Все понимали, что столько новоприбывших в поселении англичан были чрезмерной нагрузкой, однако, Генри убедил ярла, что они, несомненно, помогут им воздвигнуть новый форт. Эти новости, несомненно, утешали, но северяне прекрасно понимали и тот факт, что им предстояло немало работы.

Асгардцам предоставили временное пристанище, успокоив всех тем, что пока они не восстановятся и не заживят полученные в произошедшей резне раны, никто их не прогонит. Способные работать и помогать асгардцы тут же предложили любую посильную помощь в поселении.

Даже в таких обстоятельствах люди работали вместе, что не могло не радовать, и для Бьорна и его людей это означало надежду.

Марьяна, однако, выглядела злой. Даже после всего она не могла забыть про тот факт, что многие лишились жизни. Все понимали, что она хотела бы отомстить бандитам, разрушившим их дом — каждый в отряде бессмертных этого хотел! — но это было невозможным по многим причинам. И, прежде всего, потому, что после наступления штормового сезона они даже не смогут переплыть через пролив, чтобы вернуться на материк. А весной бандиты уже могли быть в совершенно иных местах.

Андрей осторожно приблизился к супруге, опасаясь, что она может огрызнуться на него. Коснувшись ее плеча, он увидел, как она бросила на него чуть смягчившийся взгляд.

— Что будем делать? — тихо спросил мужчина.

Марьяна скрипнула зубами:

— Собирать осколки и строить жизнь заново. — сказала она, резко развернувшись на каблуках и направившись прочь.

Ньорд догонять ее не стал — хоть он и сам горевал по Скальду, но знал, что Марьяну трогать не стоило, ведь она знала Илью гораздо дольше.

* * *

Она знала, что ей следовало помогать остальным асгардцам, но сделать с собой ничего не могла. Сбежав за пределы высоких стен поселения англичан, Марьяна углубилась в лес, где нашла себе подходящее место, чтобы немного остыть и прийти в себя после полученных новостей.

Успокоиться, однако, не удавалось.

Женщину то и дело охватывала жгучая ненависть — ко всему, что случилось: катаклизму, который уничтожил привычную жизнь; к воцарившемуся повсюду беззаконию и подлости многих выживших людей; бандитам, убившим Илью и его замечательную супругу; бессилию что-либо изменить…

Поддавшись рвущемуся наружу гневу, Валькирия подошла к одному из деревьев, обрушивая первые несколько ударов кулаками по жесткой шершавой коре. Но боль, возникшая в мгновенно разбитых корой костяшках, лишь усугубила ее состояние, и она принялась избивать ствол с безумной остервенелостью, пытаясь выплеснуть хотя бы часть ненависти и гнева, смешанных с горем по убитому другу.

Он так долго был рядом, оставаясь верным другом и якорем к той — былой жизни. Так часто дарил ей улыбки своими песнями… Но теперь он погиб, и она больше никогда не услышит ни прекрасных мелодий, которые он играл на гитаре, ни песен, которые он пел так часто.

Женщина не знала, сколько времени избивала дерево, пока ее глаза застилала пелена горьких слез. Но, в конце концов, ноги ее подкосились, и она рухнула на колени, разрыдавшись. Сердце рвалось на части от осознания того, что она больше никогда не увидит Илью — друга, которого знала еще до падения мира.

Больше никогда она не услышит его голоса, поющего под аккомпанемент верной гитары; больше не будет подпевать под прекрасные мелодии, которые создавал музыкант даже спустя столько лет после гибели мира… Сможет ли она вообще когда-нибудь петь так же, как пела некогда на пару с Ильей?

Марьяна, захлебываясь от рыданий, вяло ударила по стволу вновь, хотя сил больше не было.

Столько лет прошло с тех пор, как ее разрывали такие эмоции — неудержимые, смывающие волной все, что только можно… Женщина поддалась им настолько, что не могла успокоиться, даже устав от нанесения ударов по дереву. Слезы лились сами собой, и Марьяна никак не могла заставить их прекратиться.

Она сидела на коленях до тех пор, когда горло ее не охрипло от рыданий, а глаза не начали гореть от проливаемых слез. Время шло, и, наконец, женщина осознала, что тело ее начинало сдаваться. Слабость накатывала сильнее, чем горе, и слезы постепенно начали сходить на нет.

Марьяна прижалась лбом к стволу дерева, ощущая себя опустошенной и вымотанной.

Чтобы найти силы подняться и направиться обратно в поселение, женщине потребовалось еще несколько часов.

За это время Андрей успел помочь Бьорну с тем, чтобы организовать выживших асгардцев в группы — теперь у них были и няньки для эвакуированных малышей, и помощники для строителей, и крепкие мужчины, которые были приписаны помогать англичанам с любыми доступными работами, пока у асгардцев не было собственного дома.

Сидя в помещении, которые им предоставили англичане, Андрей переживал за супругу, но знал, что она вернется. Однако, когда Валькирия вошла в предоставленные им комнаты, чуть пошатываясь, смотря в пол и не говоря ни слова, мужчина удивился. Прошагав мимо Андрея, посмотревшего на нее с надеждой, женщина направилась в ванную комнату.

Ньорд понял, что даже после ее отсутствия, она вряд ли была готова по-честному сказать ему, что она ощущала на самом деле, и чем он мог бы помочь. Поэтому он не трогал ее, когда она вышла из ванной и свернула в спальню.

И теперь, полчаса спустя, Андрей смотрел на Марьяну, вырубившуюся на их кровати, и думал.

Он понимал, насколько сильно на женщину повлияли новости о падении Асгарда. Он и сам не верил тому, что их хорошо обустроенный уголок пал под натиском невесть откуда взявшихся бандитов, собравших крупную армию для захвата их форта. Но он так же сочувствовал и ее личному горю — смерть Ильи, который был ее другом столько лет, явно повлияла на Марьяну больше всего остального.

Ньорд не спрашивал супругу, куда она уходила, исчезнув на целый день — если бы она хотела, то рассказала бы ему. Но, вернувшись в выданные им комнаты, она лишь молча направилась принять быстрый душ и сразу после этого легла в кровать, мгновенно погрузившись в сон. Можно ли было ее винить в этом? Он вовсе так не считал.

Мужчина нежно погладил ее по плечу, гадая, где она была и чем занималась. Мог ли он вообще по-настоящему понимать, что переживала в тот момент его супруга?

Андрей тяжко вздохнул, отчетливо понимая, что она могла винить себя за отсутствие, когда Илья погиб в схватке с бандитами. Он и сам был бы рад оказаться там — чтобы, возможно, спасти их товарища.

Но они были слишком далеко, когда это произошло.

В голову лезли самые разные мысли — включая одна, настойчиво возвращающаяся раз за разом.

Не было ли это местью со стороны людей Герцога Змея, которого повергла Марьяна во время их пути в Кале? И было ли возможным, что тот, все-таки, вернулся, несмотря на их старания избавиться от отрубленной головы главаря банды замка Шверин?

* * *

Андрей застыл у входа в конюшню, наблюдая за сборами. Марьяна вызвалась вместе с Коджином, Хайнрихом и Фридой сопровождать англичан в патруле — те тоже объезжали округу в поисках возможных опасностей.

Женщина казалась спокойной, но кобыла Бухта явно ощущала, что с всадницей было что-то не так. Лошадь поддевала носом плечо Валькирии, прижималась к ней лбом, и всячески пыталась подбодрить Марьяну — то прикусывая ее одежду, то фыркая ей в бок.

Андрей подошел к супруге, мягко коснувшись ее плеча. В этот раз Бухта даже не клацнула зубами рядом с его ладонью, словно понимала, что и он пытался предложить женщине моральную поддержку в ее горе.

— Ты уверена, что хочешь поехать с ними? — тихо спросил мужчина.

Марьяна молчала несколько долгих мгновений, поглаживая свою лошадь, а затем вздохнула:

— Мне нужно отвлечься.

Андрей вздохнул, погладив ее по плечу:

— Ты же понимаешь, что это не обязательно?

Марьяна подняла на него взгляд, и он увидел в ее глазах столько боли, что не стал подвергать сомнению ее желание поехать куда-то. Мужчина кивнул, смиряясь с ее решением, и глянул в бок — туда, где готовились к выезду Коджин и Хайнрих. Похлопав по плечу супруги, он шагнул прочь, оставляя ее наедине с лошадью, и направился к боевым товарищам.

Коджин заметил его первым, тут же отвлекаясь от проверки экипировки выданного ему крепкого коня.

— Ньорд? — тихо спросил японец, нахмурившись от угрюмого выражения лица мужчины.

Андрей оглянулся, проверяя, что Марьяна не подслушивала, и шагнул ближе, заговорив почти шепотом:

— Присмотри за ней, хорошо?

Коджин глянул в сторону Валькирии, а затем посмотрел на Андрея и кивнул:

— Конечно. Хотя это скорее она за всеми нами обычно приглядывает.

— Не в этот раз. — тяжко вздохнул Андрей.

Хайнрих хмыкнул:

— А ты будто не заметил, как на нее повлияли новости о гибели Скальда… — тихо произнес он, констатируя очевидный всем факт.

Коджин поджал губы, понимая, что друг говорил по делу.

Когда отряд выезжал, Андрей провожал взглядом своих товарищей, пообещавших присмотреть за Марьяной, и любимую женщину, которая казалась ему поникшей и совершенно не похожей на себя саму.

Валькирия же ехала на Бухте и старалась не думать ни о чем. Она знала, что если позволит себе отвлечься от лошади и дороги перед ними — то ее может охватить то же состояние, с которым она пыталась справиться накануне в лесу, вдали от посторонних взглядов. Поддаваться этому ей вовсе не хотелось — особенно, когда ее могли увидеть прочие выжившие асгардцы.

День казался приятным, хотя прохладный и влажный ветер вызывал у некоторых патрульных дрожь. Кто-то ежился и кривился, поглядывая на небо — наплывающие облака еще не были готовы пролить дождь, но явно намекали на это в скором времени.