Главный энергоресурс
Фэнтези
Часть 1
Бешеный порыв ветра ударил по створкам окна. На пол хлынули два ливня разбитых стёкол, вихрь мигом унёс со стола все бумаги.
Сергей метнулся к окну. Но там закрывать было уже нечего —
остались одни голые створки, без стёкол.
Ещё в полной очумелости из-за резкого перехода от Интернета в мир реальный, увидел он угрюмое небо, по которому ветер гнал хмурые тучи. Напротив его окна зависло странное серое облако.
Чтобы лучше рассмотреть его, Сергей подался вперёд, вплотную к металлической решётке, закрывающей окно снаружи. Но не увидел ничего нового.
А когда захотел отодвинуться — не смог! Будто какой-то мощный насос со всё возрастающей силой тянул его из комнаты наружу! Голова Сергея упёрлась в прутья решётки, внутри черепа вспыхнула непереносимая боль!
Мелькнули в сознании слова генерала А. И. Лебедя:
«Голова болеть не может! Там же кость одна!». Но — болит, и как!!! Тут же ощутил в голове взрыв, следом — наплыл полный мрак…
^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
…Они сидели на трёх тёмнокоричневых венских стульях, расставленных в ряд поперёк большого двора, представляющего замкнутый прямоугольник. Сергей — на среднем стуле.
По всему периметру двора тянулось двухэтажное бревенчатое строение: нижний этаж — сарай без ворот и дверей, а верхний -открытая со стороны двора галерея с глухой внешней стеной.
Плоская крыша галереи опиралась на деревянные столбы, установленные по краю с шагом метра три. По этому же краю шло деревянное ограждение — бортик высотою примерно сантиметров семьдесят.
На высоте бортика внутри всей галереи протянулась полка из широкой доски. На полке, у хорошо видной Сергею правой части, сидели неподвижные, как каменные изваяния, пумы и смотрели прямо перед собой.
Очень странно: Сергею многое не попадало в поле зрения, но он откуда-то абсолютно точно знал, что именно расположено за его спиной и с боков.
А за спиной была вторая половина двора с точно таким же двухэтажным строением и ровным, чистым земляным полом, так же совершенно пустая.
Сергей хорошо видел сидящего справа на расстоянии полутора метров мужчину в чёрном костюме и чёрной мягкой шляпе, слегка сдвинутой на лоб. Его лицо было каким-то бесформенным и вся голова напоминала светложёлтый надутый воздушный шарик. Он сидел совершенно неподвижно и, судя по шляпе, смотрел прямо перед собой.
Третий стул стоял по другую сторону от Сергея, почти впритык к левому сараю. Не глядя налево, Сергей точно знал, что на нём сидит холодная голограмма безвременно ушедшей в мир иной его любимой мамы, голограмма, которая никаких чувств у него не вызывала.
Он даже ни разу не повернулся налево, чтобы вновь (где-то уже был у него такой опыт) не испытать глубочайшего потрясения, когда при попытке обнять самого дорогого и любимого человека, его руки свободно сомкнулись в пустоте…
Сергей точно знал, что настоящая, родная его мама в эту минуту сидит на левой галерее, и даже в каком месте, только не мог увидеть её со своего стула.
Вдруг откуда-то появился «мостик» — длинное бревно, соединившее правую и левую галереи. Концы его опирались на бортики ограждения. И как раз там, где сидела мама Сергея!
Тут же на бревно прямо с полки прыгнула ближайшая пума!
Все другие пумы — как по команде — повернули к Сергею головы и уставились ему в глаза.
Устойчиво утвердившись на бревне, пума повернула голову к Сергею и, глядя ему в глаза, медленно, по-кошачьи мягко переступая, двинулась к левой галерее. И чем ближе туда подходила — тем сильнее морщила нос и скалила свои жёлтые клыки.
Словно кипятком обожгло сердце Сергея! Там же мама!!! Он судорожно стал искать глазами какой-нибудь камень, палку и увидел, что у его ног лежит тяжёлый канадский топор дровосека, хотел схватить его, швырнуть в пуму, закричать — но не смог ни шевельнуться, ни звука издать!
От своего полного бессилия, от совершенной невозможности броситься на помощь самому родному и близкому человеку,
