Оглавление

Пролог

Он медленно шёл по берегу моря, ступая босыми ногами по слегка влажноватому песку. Утренний ветерок приятно обдувал кожу, не давая обычной, для этого времени года, жаре набрать, пока ещё, всю свою силу. Солоноватый запах моря и звук плещущихся поблизости, медленно накатывающихся, небольших волн навевали приятные ощущения и рождали в его душе чувство полного спокойствия и умиротворения. Рядом с ним, держа его за руку, шла красивая молодая женщина, так же как и он, ступая по песку босыми ногами. Она повернула к нему лицо и одарила его улыбкой, от которой всё его тело наполнилось теплом и чувством непомерной радости. Её лицо казалось ему идеальным и он чувствовал, что смотреть на это лицо и очаровательную улыбку, встречать глазами взгляд невероятно красивых, больших карих глаз, целовать эти прекрасные губы — вот то, на что он не пожалел бы потратить и вечность. Её светлая, почти белая, кожа, так редко встречавшаяся среди людей, живших на морском побережье, контрастировала с прямыми черными волосами, доходившими до самой талии. Она была довольно высокой, лишь на несколько сантиметров ниже его самого, и имела красивую стройную фигуру.

Остановившись у кромки воды, она достала из кармана кусочек хлеба и, раскрошив его в руке, начала подкидывать крошки, грациозно проплывающей неподалеку по водной глади, паре лебедей.

После этого она нежно погладила его по щеке, и, вновь подарив ему свою прекрасную улыбку, с идеально ровными белоснежными зубами спросила:

— Почему ты сегодня так задумчив, любовь моя?

Он захотел ответить ей что-то, но в этот момент, вклинившись между ними и обдав их песком, пробежала большая собака породы Ротвейлер, разгоняя громким лаем с берега испуганных лебедей. Она схватила зубами, лежавший неподалеку резиновый мяч, и начала кататься с ним по песку. Следом, громко смеясь, мимо них пробежала девочка лет 9—10 и начала вырывать из цепких собачьих челюстей мячик, одновременно стараясь другой рукой оттянуть собаку за ошейник.

Глядя на это с нежной улыбкой, сопровождавшая его женщина, с напускной строгостью в голосе сказала:

— Лиза, прекрати сейчас же дразнить бедную собаку. Когда-нибудь ей надоест терпеть твои издевательства, и она цапнет тебя за руку или за нос. И я не стану ругать её за это.

На это девочка с озорной улыбкой на лице ответила:

— Не переживай, мамочка, она любит меня так же сильно, как и ты. Поэтому никогда меня не укусит.

Лиза была маленькой копией своей мамы, такие же длинные, прямые черные волосы, такая же светлая кожа, такие же ровные белые зубы, которые украшали такую же красивую улыбку, как у матери. Такой же небольшой ровный носик и черные брови. Только глаза, в отличие от материнских, были голубовато-бирюзового цвета, и, когда солнечные лучи светили в них, они цветом становились точь-в-точь похожи на, плещущиеся рядом, морские волны.

Со словами:

— Ну, что Вы будете нас догонять? — девочка схватила собаку за поводок и, громко смеясь, побежала вдоль моря, огибая накатывающиеся волны.

Женщина, улыбаясь, вновь повернулась к нему и, взглянув ему в глаза, спросила:

— Так, что тебя беспокоит сегодня? Ты не сказал мне ещё ни слова.

Пытаясь понять, что, в действительности, его беспокоит, он, внезапно, начал осознавать, что не может вспомнить её имени, хотя был абсолютно уверен, что очень хорошо знает её вот уже много лет. Мало того, место, где они находились, этот пляж, изгиб бухты, расположенный неподалеку от них небольшой, но аккуратный домик с верандой, украшенной множеством ярких цветов — все это казалось ему очень знакомым и родным. Но, при этом, он никак не мог понять какое именно отношение это место, и окружающие его люди имеют к нему.

Внезапно, у него появилось ощущение нереальности происходящего с ним. Он увидел, как по воде снова закружилась в изящном танце та же самая пара лебедей. Рыбацкая лодка, проплывшая мимо них несколько минут назад, вновь оказалась там же, где он её в первый раз заметил. Девочка с собакой вновь пробежали мимо них, повторяя те же самые слова и движения.

И тут он начал осознавать, что всё это ему снится, при чём, уже не в первый раз. Одновременно с осознанием этого, пришло и чувство скорого пробуждения.

Отчаянно пытаясь задержаться еще хотя бы на несколько мгновений в этом прекрасном сне, он обернулся к, всё еще, державшей его за руку, женщине и, протянув к ней руки в попытке заключить её в свои объятия, произнёс:

— Я вернусь к тебе!

И уже уносясь прочь из сна, он припомнил её имя, то самое имя, которое, как он знал наверняка, произносил множество раз в своей жизни. Имя женщины, которую любил больше всего на свете. Мария…

Глава 1

Очнувшись, он открыл глаза и обнаружил себя, лежавшего на больничной койке в палате, наполненной солнечным светом, проникающим сквозь неплотно задвинутые светлые шелковые шторы, которые висели перед большим, от пола до потолка, окном. Обстановка в палате указывала на то, что предоставлена она особенному пациенту. Всё в ней, от большого кожаного дивана, расположенного неподалёку от двери, и большого стола с резными фигурными ножками, целиком уставленного разнообразной едой и фруктами, до огромного телевизора, висевшего на стене, напротив его койки, говорило о том, что проживание в подобной палате должно обходиться очень не дёшево.

От размышлений о том, почему он здесь очутился, и как он будет рассчитываться за столь щедрое гостеприимство, его оторвал мужской голос, раздавшийся откуда-то слева:

— Ну, наконец-то Вы очнулись, Александр Иванович. Мы начали уже переживать, что Вы не хотите к нам возвращаться.

Повернувшись на голос, он обнаружил, сидящего с перекинутыми нога на ногу на небольшом кожаном кресле, улыбающегося мужчину в белом халате, которого сразу не заметил. Мужчина был возрастом старше среднего, можно даже сказать, ближе к пожилому. Голова его была покрыта белым медицинским колпаком, частично закрывающим жидкие светлые волосы и крупные залысины на голове. Лицо его можно было бы назвать привлекательным, если бы не портящие его холодные серовато-карие глаза, ничуть не отражающие, растянувшуюся на лице улыбку.

Александр — это имя показалось ему знакомым. Поразмыслив несколько мгновений, он понял, что, пожалуй, так его могли звать, на самом деле. По крайней мере, осознание этого имени в качестве своего собственного, никакого дискомфорта не вызывало. Где-то отдалённо в его сознании всплыли отрывки воспоминаний о том, что когда-то близкие ему люди звали его Алекс, правда, он никак не мог припомнить какие именно люди и когда.

— А кто Вы такой? — обратился он с вопросом к сидящему мужчине — И что я здесь делаю?.

— Я — Храпов Михаил Иванович, заведующий клиникой, в которой Вы сейчас находитесь и Ваш лечащий врач, — продолжая улыбаться, ответил незнакомец — Здесь Вы восстанавливаетесь после, проведённой накануне, операции.

— Операции? — недоверчиво переспросил Алекс.

— Да. Вчера Вам была сделана операция по удалению тромбоза сосудов головного мозга.

Сказав это, доктор замолчал и уставился на Александра, в ожидании реакции.

— Какого тромбоза? О чем Вы? Я не припомню, чтобы когда-либо у меня наблюдались какие-то симптомы…

Тут Алекс запнулся.

— Честно говоря, я вообще не могу ничего припомнить — промолвил он, задумчиво.

— Я даже с трудом могу припомнить собственное имя. Вот Вы мне его назвали, и я, кажется, понимаю, что это действительно моё имя, но полной уверенности у меня нет.

Губы доктора вновь тронула легкая улыбка.

— Не стоит переживать по этому поводу, Александр Иванович, — произнёс он — Довольно таки редко, но, всё же, такие последствия перенесённой операции случаются. Чаще всего такое происходит, если операцию приходится проводить экстренно. Но, уверяю Вас, пройдет совсем немного времени и ваша память полностью восстановится. Мы же сделаем всё, от нас зависящее, чтобы помочь Вам максимально быстро и комфортно вернуться к обычному ритму жизни.

— А почему Вам пришлось делать мне экстренную операцию? У меня, что был какой-то приступ или как это правильно называется?

— Совершенно верно. Вчера вечером во время благотворительной вечеринки, на которой вы находились вместе с Вашей супругой, Вам, неожиданно, стало плохо, и Вы потеряли сознание. На карете скорой помощи Вас срочно доставили к нам в клинику, где я и мои коллеги провели успешную операцию по удалению тромба из Вашей головы.

При этих словах в памяти Алекса возникли смутные картины — огромный банкетный зал; множество мужчин в деловых костюмах и женщин в роскошных вечерних платьях, украшенных большим количеством драгоценностей; столы, ломящиеся от большого количества разнообразных блюд; официанты, носящиеся по залу с подносами с множеством разных напитков; играющие на скрипках, музыканты; улыбающееся лицо, идущей рядом под руку с ним, жены — красивой голубоглазой блондинки в красном платье с шикарным ожерельем из розовых бриллиантов на шее, которое он подарил ей на годовщину свадьбы; затем, внезапно, тошнота и резкая головная боль; и темнота…

От этих воспоминаний Алекс зажмурился. Открыв глаза через пару секунд, он вновь обратился к врачу:

— Скажите, доктор, каковы последствия того, что со мной произошло? Насколько это серьёзно?

— О, не стоит беспокоиться, — поспешно ответил доктор — Операция эта не очень сложная, но, если вовремя её не провести, последствия могут быть довольно тяжелыми. Бывают случаи, когда тромб может оторваться от места локализации и начать движение по кровеносной системе, закупорив другие органы и ткани. В особо тяжелых случаях это может, даже, привести к летальному исходу.

И, улыбнувшись вновь, он добавил:

— К счастью, в Вашем случае мы среагировали вовремя и теперь Вам абсолютно ничего не угрожает. Обещаю, уже очень скоро Вы полностью восстановитесь и вернётесь домой к своей семье.

После этого врач встал и, повернувшись в сторону двери, сказал:

— Теперь же я распоряжусь, чтобы Вам вкололи обезболивающее и покормили. После чего Вам нужно будет просто отдыхать.

С этими словами он вышел из палаты, оставив Алекса переваривать услышанное.

Через несколько минут от отчаянных попыток вспомнить ещё хоть что-нибудь его оторвала, зашедшая в палату, медсестра.

С такой же «дежурной» улыбкой на лице, какая до того была у врача, она осведомилась о здоровье пациента.

Затем, она помогла ему приподняться на кровати, чтобы он мог поесть.

Аппетита особого у него не было, поэтому, пока медсестра готовилась сделать ему укол, он быстро перекусил и отодвинул от себя выдвижной столик с едой.

Сделав укол, медсестра опять изобразила на лице заботливую улыбку и сказала, что вместе с обезболивающим эффектом, только что, введённое ему, лекарство, также, имеет свойства снотворного и, порекомендовав ему хорошенько выспаться, вышла из палаты.

Алекс, ощущая, что снотворное начинает действовать, решил последовать совету медсестры и, улёгшись поудобнее на широкой и мягкой кровати, начал медленно засыпать.

Уже находясь в полудрёме, он вновь припомнил, блуждавшее в подсознании имя — Мария. И, неожиданно, краешком сознания он ощутил, что, по какой-то неведомой причине, это имя и те чувства, которые возникали у него в душе, каждый раз, когда он его произносил, никак не ассоциировались с образом той жены, которую несколькими минутами ранее вспоминал.

Глава 2

На следующее утро, Алекс проснулся едва первые рассветные лучи коснулись окон его палаты. Как ни странно, но никакой боли или слабости он не ощущал. Решив, что, по всей видимости, болеутоляющее лекарство ещё не полностью утратило своего действия, он, бодро, поднялся с кровати и подумал о том, что неплохо было бы умыться.

Первое чувство, которое возникло у Алекса, когда он подошёл к зеркалу в золотой резной оправе — это недоумение. По какой-то причине, несколько мгновений ему казалось, что оттуда на него смотрит совершенно незнакомый ему человек. Однако, оправившись от первого потрясения, он подошёл поближе к зеркалу и начал более внимательно рассматривать своё лицо, в результате чего, он, с облегчением, понял, что эти черты ему знакомы и, что он, всё-таки, любуется своим собственным отражением.

Из зеркала на него смотрел довольно привлекательный мужчина, возрастом, на первый взгляд, не превышающим 35 лет. У него была светлая кожа, гармонично, сочетающаяся с черными короткостриженными волосами и красивыми глазами бирюзового цвета. Прямой нос, ровные скулы и волевой подбородок придавали его лицу ещё большую презентабельность. Ухмыльнувшись, он подумал, что такое лицо неплохо бы смотрелось на каких-нибудь голливудских постерах или рекламных щитах. Впечатление портила лишь довольно густая щетина на лице, слегка запавшие глаза и небольшой пластырь возле левого виска, говорившие о недавно пережитой операции.

Сложён он был очень неплохо, впору какому-нибудь герою модного блокбастера. Под больничной пижамой легко можно было углядеть широкие плечи и довольно крепкие руки, позволявшие предположить, что своей физической форме он, по всей видимости, уделяет достаточно много времени. Роста в нем было сантиметров под 190 и, в целом, он походил на человека, занимающегося, либо занимавшегося когда-то силовыми видами спорта.

Оставшись, в целом, довольным своим внешним видом, Алекс улыбнулся своему отражению и подумал о том, что, наверное, гораздо приятнее заново вспоминать свою жизнь, обнаружив, при этом, в зеркале такого красавчика, а не какого-нибудь гоблина из детских страшилок.

От дальнейшего самолюбования его оторвал приятный женский голос, раздавшийся у него за спиной.

— Разве тебе уже можно вставать? Или желание полюбоваться собой оказалось настолько нестерпимым?

Слегка смутившись, от того, что его застали за таким занятием, Алекс обернулся и увидел возле двери в палате сногсшибательной красоты женщину. Судя по смутным отрывкам воспоминаний, это была его жена. Она оказалась ещё более яркой и красивой, чем ему помнилось. Высокая и стройная, с золотистыми локонами обрамлявшими красивое ухоженное лицо, она была одета в светло-голубое, под цвет глаз, короткое платье, едва закрывавшее округлые бёдра, с глубоким вырезом спереди, открывавшим взгляду гораздо больше, чем скрывавшим, и еще более глубоким сзади. Голубые босоножки, усыпанные камнями, на невообразимо высоких каблуках делали её загорелые ноги ещё стройнее, а ростом она была от этого даже выше на несколько сантиметров самого Алекса. Ему, вдруг, подумалось, что довольно удивительно то, что с ней вместе в палату не завалилось пару десятков мужчин, притянутых её невероятно манящим внешним видом. Должно быть, она имела просто ошеломительный успех среди любых мужчин, хоть сколько-нибудь интересующихся женщинами.

Тем временем, пока он любовался её формами, она, с озабоченным видом, подошла к нему и, слегка коснувшись губами его губ, сказала:

— Ты в порядке? Какой-то у тебя странный вид. Такое чувство, как будто ты смотришь на меня впервые.

— Нууу, — смущённо протянул он в ответ, затем, улыбнувшись и стараясь придать голосу уверенности, добавил, — просто ты так прекрасна, что каждый раз смотрю на тебя, как в первый. Такая шикарная женщина…

— А что у тебя с глазами? — перебила его шикарная женщина, пристально глядя ему в глаза, — какие-то они у тебя странные.

— В каком смысле странные? — спросил он, озадаченно, и, вновь, взглянул на своё отражение в зеркале.

Она поморщилась, затем слегка пожав плечами ответила:

— Я не знаю. Вроде немного светлее стали, что ли. Может тут просто освещение такое?

Спустя мгновение, она снова улыбнулась ослепительной улыбкой и произнесла, нежно проведя кончиками пальцев по его небритой щеке:

— Ну, да ладно. Скажи лучше мне вот что, как ты себя чувствуешь?

— Я, эмм… дорогая, — он, вдруг, понял, что не может припомнить её имени, и, с виноватым видом, взглянув ей в глаза, сказал — в общем-то неплохо. Просто я еще не полностью отошёл от операции и, если честно, довольно смутно помню, что со мной происходило в последние несколько дней.

Ему, почему-то стыдно было признаться ей в том, что «последние несколько дней» — это примерно с момента его появления на этот свет и по вчерашний день. Возможно, это было связано с тем, что ему казалось будто ни одному, находящемуся в здравом уме, мужчине на свете не удалось бы полностью забыть о существовании такой женщины, как его жена. А он, тем не менее, не мог вспомнить не только её имя, но и ни одного, связанного с ней, эпизода своей жизни, за исключением тех нескольких мгновений перед тем, как он потерял сознание во время приёма, да и то — очень смутно.

— Ах, да, — ответила она, — мне вчера твой врач по телефону говорил, что у тебя с памятью не всё в порядке. Но, ведь, он сказал, что это, вроде бы, не на долго, и обещал, что ты всего через несколько дней должен всё вспомнить.

При этих словах, улыбка сошла с её лица и она взглянула на него с искренней надеждой в глазах.

— Ты только не переживай, — поспешил успокоить её Алекс. — Уверен, что наш «Доктор Хаус» тебя не обманул, и уже совсем скоро я стану самим собой.

После этих слов в голове у него промелькнула мысль о том, что довольно странно, что он способен помнить о существовании такого сериального персонажа, как «Доктор Хаус», или знать о том, что стол — это стол, а кровать — это кровать, но, при этом, не быть в состоянии припомнить имя собственной жены.

— Кстати, — продолжил он, отбросив в сторону мысли о необычных свойствах человеческой памяти, — возможно, ты бы могла мне помочь ускорить процесс восстановления памяти.

Она снова нежно погладила его по щеке и ответила:

— Я бы с удовольствием, милый, но врач рекомендовал нам воздержаться от этого ближайшие несколько дней, да и сомневаюсь я, что в такие минуты твоя память работает на полную мощность.

Поняв, что именно она имела ввиду, Алекс залился краской и ему подумалось, что, наверное, человек, смущающийся, при мысли о том, чтобы оказаться в постели со своей собственной женой, выглядит, довольно, нелепо.

Стараясь скрыть свое смущение, он отвернулся от жены и сказал:

— Мне, конечно, нравится ход твоих мыслей, но я имел виду немного другое. Я хотел попросить тебя привезти мне какие-нибудь фотографии или видео о нас, нашей семье. Думаю, что это могло бы мне помочь.

— Да, может ты и прав. Я сегодня же пришлю тебе твоего водителя со всеми фото и видео, которые смогу найти.

«У меня есть собственный водитель? Очень интересно! — отметил про себя Алекс, — наверное, я или какая-нибудь большая шишка, или просто не умею водить».

— Отлично, дорогая, — сказал он ей вслух — буду ждать с нетерпением.

Вдруг, его супруга резко вперила в него свой взор и, пристально вглядевшись ему в глаза, произнесла:

— Ты не помнишь моё имя, — это прозвучало вовсе не как вопрос. — Точно. Ты его не помнишь, ты два раза назвал меня «дорогая», хотя раньше не называл меня так ни разу.

— Да нет, ну что ты, дорогая… — он осекся. Потом, смущенно опустив глаза в пол, пробормотал — Прости. Мне казалось, что ты можешь обидеться на меня, если узнаешь, что я не помню, как тебя зовут. «Точнее, не помню, вообще, кто ты такая» — добавил он мысленно.

Помолчав пару мгновений, она, затем, хитро улыбнувшись, сказала:

— Ну что же, раз это всё настолько серьезно, может быть всё обернётся даже в лучшую сторону. Если ты не вспомнишь некоторых своих старых недостатков, я буду совсем не против. И смогу воспитать из тебя идеального мужа.

После этих слов она громко рассмеялась, показав Алексу свои ослепительно белые, ровные зубы.

— Ну ладно, раз уж тебе сложно припомнить, что-либо, о чём мы могли бы ещё с тобой поговорить, а более приятные занятия нам придётся оставить на потом, не буду больше тебе надоедать. Поеду домой, повыбираю, что можно тебе показать, а что лучше и не вспоминать.

При этих словах, она, вновь, хитро ухмыльнулась и, подмигнув ему, направилась к двери.

Остановившись на выходе, она обернулась к нему и сказала:

— Очень приятно было, вновь, с Вами познакомиться, Александр. Меня зовут Юля, — и выскользнула из палаты.

«И так, что же мы имеем, — думал, Алекс, глядя на закрывшуюся вслед за Юлей, дверь — я, судя по всему, довольно богатый и очень даже привлекательный мужчина. — При этой мысли, он не удержался и мельком взглянул на своё отражение в зеркале — Жена, просто предел мечтаний — стройная, сногсшибательно красивая, с неплохим чувством юмора, и, вроде бы, любит меня. О, Господи, ну как же можно было умудриться забыть ТАКУЮ жизнь?»

Тем же вечером, медсестра принесла ему ноутбук и сказала, что его просил передать ему его личный водитель. Жена, как и обещала, сохранила для него в памяти ноутбука невероятное количество фотографий и видеофайлов из их семейного архива.

Следующие несколько дней Алекс занимался, в основном, тем, что ел, спал и набирался сил, параллельно пытаясь сложить в голове разрозненные воспоминания в одну целую картинку, непрерывно изучая файлы в ноутбуке. Многие фото и видеоматериалы там содержали, в том числе, такие важные моменты жизни, как свадьба, рождение детей и их юбилеи, юбилей самого Алекса, разного рода вечеринки, поездки по всему миру и многое другое, что вызывало у него, при просмотре, какое-то неуловимое чувство тоски и отчуждённости. У него, почему-то, было такое ощущение, словно всё это никак не могло происходить с ним в действительности. В результате, на третий день просмотра, у него возникла мысль, что его жизнь больше походит на какое-то дорогое телешоу, наполненное множеством ярких кадров и сумасшедших спецэффектов, но, при этом, рассчитанное на аудиторию, не слишком уделяющую внимание смысловому наполнению.

Ему казалось, будто кто-то или что-то при просмотре всех этих фотографий и видеозаписей, вытаскивало из далеких глубин его памяти какие-то отрывки, укладывало на пустые полки его воспоминаний и пыталось периодически смешать их, с целью разбудить в нём какие-то давно уснувшие, забытые эмоции. Однако, эмоции не появлялись. Появлялась лишь нестерпимая головная боль и ему приходилось прерывать свои попытки вспомнить хоть что-либо.

Он начал всё с большим нетерпением ждать, когда же, наконец, его выпишут из этой клиники, и он сможет понять, насколько необратимо утеряна его память, очутившись в реальной жизни.

По ночам же, когда он, измученный постоянными неудачными попытками вернуть свои воспоминания, ложился спать, его вновь и вновь посещал один и тот же сон — море, пляж, небольшой уютный домик на берегу, очаровательная маленькая девочка, играющая со своей собакой, и ОНА…

Глава 3

Наконец, на шестой день пребывания в клинике произошло счастливое событие. Доктор «Михал Ганнибалыч», как его про себя называл Алекс, из-за его постоянно не сходящей с лица лебезящей улыбочки, которая вмиг, могла превратиться в хищный оскал, после очередного осмотра объявил, что состояние Алекса вполне удовлетворительное и здоровью его больше ничего не угрожает, так что, он может собираться домой. Врач сказал, что обещал оповестить Юлию Сергеевну, как только пациент будет готов к выписке, чтобы она могла выслать за мужем водителя.

Не прошло и часа, как к нему в палату вместе с медсестрой зашёл низенький, но довольно коренастый человек, лет 45 в простом чёрном строгом костюме.

Подойдя к Алексу, он протянул ему свою руку, и произнёс:

— Здравствуйте, Александр Иванович, мне Ваш врач сказал, что Вы, скорее всего, меня не помните. Я, Антон — Ваш водитель. Я приехал забрать Вас домой.

Пожав крепкую руку Антона, Алекс пробормотал что-то невнятное в ответ, надеясь на то, что это будет воспринято как приветствие.

Помолчав мгновение, водитель протянул ему сумку, сказав, что там комфортная одежда, которую его супруга приготовила для выписки из клиники, так как костюм, в котором его привезли сюда перед операцией, уже забрали в химчистку.

Алекс открыл сумку и обнаружил там легкий спортивный костюм, беговые кроссовки, чистые носки и нижнее бельё.

Зайдя в туалетную комнату, он быстро скинул с себя больничную пижаму и переоделся.

Когда он вышел из уборной, Антон уже стоял возле двери, держа в руках сумку с вещами, которую Алекс подготовил для выписки. Там в основном были те вещи, которые ему до этого привозили с целью помочь «освежить» воспоминания.

Уходя из палаты, Алекс еще раз окинул её быстрым взглядом и, на миг остановившись на своём отражении в зеркале, произнёс в уме «Ну, вперёд, в большой мир».

Вместе с водителем он спустился на подземную парковку, где их прямо возле выхода ожидал роскошный премиальный седан «BMW» 7-ой серии, чёрного цвета в удлиненном кузове. Когда Антон открыл заднюю дверь для него, Алекс, садясь в машину, отметил про себя, что, память вновь показывает свои необычные свойства — несмотря на почти полную её потерю в той части, которая касалась его жизни, он с лёгкостью смог определить и марку, и модель автомобиля. Более того, он был уверен, что может так же легко назвать год его производства и примерную стоимость.

Это, как он надеялся, свидетельствовало о том, что не всё так плохо, и, со временем, он начнёт припоминать гораздо более важные детали своей жизни, чем имена героев сериалов или марки автомобилей.

Поездка по городу не заняла много времени. Алекс, внимательно, вглядывался во все здания, улицы, парки и площади, которые они проезжали, пытаясь как-то связать эти места со своими скудными воспоминаниями. Многое казалось ему смутно знакомым. Некоторые здания, он мог с уверенностью сказать, что посещал неоднократно. В целом, у него сложилось впечатление, что этот город ему очень знаком, и что какую-то часть своей жизни он, определённо, прожил в нём.

Через какое-то время пейзажи за окном сменились, и, вместо административных и торгово-офисных зданий, всё больше стало появляться жилых кварталов. Алекс, обратил внимание на то, что чем дальше они отдалялись от центра города, тем более шикарными становились дома, которые они проезжали, и тем больше территории они занимали.

В конце концов, они подъехали к огромным кованым воротам, украшенным весьма искусно выделанными узорами в виде лепестков и веток, местами залитых золотой краской. В самом центре ворот был выкован большой лев с золотой гривой, на груди которого были выведены большие золотые каллиграфические буквы AL.

Ворота являлись центральным элементом массивного, высотой метра в три, кирпичного забора, практически, полностью завитого вьющимися кустарниками и цветами. Лишь изредка можно было в этих невероятных сплетениях уловить взглядом крошечный кусочек неприкрытой кирпичной стены.

Водитель остановил машину возле ворот и махнул рукой в сторону одной из нескольких видеокамер, расположенных на столбике, торчащем из края живого забора.

Через мгновение ворота начали разъезжаться в разные стороны. Когда движение ворот прекратилось, их автомобиль въехал на территорию имения и продолжил путь по дорожке, выложенной декоративной брусчаткой, в сторону большого жемчужно белого особняка, выполненного в классическом стиле.

Алекс даже слегка присвистнул от открывшегося вида, одновременно, удивлённый и восхищённый увиденным великолепием.

Дом был огромным, в два этажа всего, каждый из которых, однако, сам был высотой со стандартный двухэтажный дом, но при этом, смотрелся он очень гармонично и вовсе не казался громоздким.

Он имел прямоугольную форму. Большой парадный вход посередине делил дом визуально на два равных крыла. Фасад дома и кровельные свесы украшало множество лепных декоративных элементов. Сам парадный вход представлял собой массивную конструкцию, состоящую из широкой мраморной лестницы, с двух сторон ограждённой большими пьедесталами, на каждом из которых возвышалась статуя льва, из белоснежного мрамора, с разинутой пастью. Лестничная площадка плавно переходила в террасу, окружённую двумя рядами широких и высоких, в два этажа, колонн с орнаментальными капителями, упирающихся в треугольный фронтон с овальным чердачным окном. Над окном, под самой крышей красовался такой же золотой вензель с буквами AL, какой Алекс увидел на воротах.

Не доехав несколько метров до входа, водитель остановил машину возле большого овального фонтана, в центре которого стояла изящная статуя в виде обнажённой крылатой женщины, воздевшей руки к небесам. Фонтан также был выполнен из белоснежного мрамора.

Внезапно, Алекса посетила мысль о том, что за все эти дни, которые он провёл, мучительно, стараясь вспомнить хоть что-то из своей жизни, ему ни разу на ум не пришёл вопрос, чем же он занимается. Кто он по профессии? «Может быть я, и вправду, какая-нибудь кинозвезда? — подумал он — Кем нужно быть, чтобы на всё это заработать? И почему мне раньше не приходило в голову спросить кого-то об этом?»

Выйдя из машины, он увидел, что его встречают все члены его семьи, выстроившиеся в рядочек прямо возле парадного входа в дом. Ближе всех к ступеням с лучезарной улыбкой на лице стояла его жена Юля. Рядом с ней, держа её за руку, стояла их дочь Анна, хрупкая девочка лет 8, чертами лица, как две капли воды, похожая на мать, с такими же золотистыми кудрями на голове. Она тоже улыбалась, но несколько смущённо. Следом за ней стояли близнецы: Александр младший и Алексей, сыновья Алекса. Они были довольно высокого для подростков роста, красивые, крепкого телосложения, с русыми волосами и голубыми, как у матери, глазами. На вид им было лет по 15, хотя по датам, которые Алекс видел на видеофайлах, содержащих разные эпизоды из жизни семьи, он вычислил, что сыновьям не больше 12 лет. Оба стояли смирно с серьёзным выражением на лицах, напоминавшим выражение лиц солдат, выстроившихся перед генеральским смотром войск.

— Добро пожаловать домой, — произнесла супруга, когда он добрался до верхней ступени крыльца, и, закинув руки ему за шею, легонько поцеловала его в губы.

Девочка, оставшись без мамы, смущённо спрятала руки за спину и, подняв на него свои небесно-голубые глаза, тихонько произнесла: — Привет, я Аня. Помнишь меня?

— Конечно помню, — соврал Алекс, боясь увидеть обиду и ещё большее смущение на этом красивом детском личике, и нежно поцеловал её в лоб.

Затем, он повернулся к сыновьям, которые уже стояли с, протянутыми для рукопожатия, руками. Он по очереди пожал им руки, а они, в ответ всё с тем же серьёзным выражением лица, проговорили слово в слово:

— Добро пожаловать домой, отец.

В этот момент у Алекса в голове мелькнула мысль о том, что прежде чем остаться с сыновьями наедине, неплохо было бы выяснить у жены, как она их различает. Для него самого они представлялись идеальной копией друг друга, даже сила рукопожатия у них была одинаковой.

Словно прочитав его мысли, Юля тихонько прошептала ему на ухо: — Меня до сих пор не покидает мысль о том, что тогда, 8 лет назад, ты специально уронил Лёшу с детской горки, чтобы у тебя была возможность их хоть как-то различать, — и, повернувшись к детям, громко сказала: — Ну всё, дети, давайте не будем держать папочку на крыльце. Все в дом!

Когда сыновья проходили мимо Алекса, он заметил, что у одного из них над левой бровью виднеется небольшой бледный шрам.

Поймав его взгляд, жена громко расхохоталась и сказала: — Ну вот, преступление, наконец-то, раскрыто!

А он, смущённо, последовал за ней в дом.

Внутри дом оказался именно таким, каким и ожидал его увидеть Алекс. Интерьер был поистине великолепным. Будучи и без того изрядно нагруженным огромным количеством, нахлынувших на него, новых впечатлений, Алекс старался, до поры до времени, не сильно заострять внимание на окружающей обстановке, боясь, тем самым, усилить начинавшуюся головную боль, которая в последнее время непременно начинала его изводить к концу дня. Тем не менее, пока он следом за женой направлялся в столовую, где, по её словам, их ожидал праздничный ужин в честь его возвращения, он не мог не заметить всю ту роскошь, с которой были обставлены абсолютно все помещения в доме, через которые он проходил. Шикарная мебель ручной работы из благородных пород дерева; выполненная в стиле времен Людовика XIV; огромные картины в золотых резных рамах и яркие красочные фрески, украшавшие стены и потолки; широкие мраморные колонны и огромная мраморная лестница с потрясающей красоты коваными перилами золотого цвета; белоснежные статуи и декоративная лепнина по периметру всех потолков — всё это было выполнено в едином стиле дворцовой классики, создавая невероятное сочетание одновременно и потрясающего великолепия, и домашнего уюта.

Как и всё в этот вечер, ужин оказался обильным и весьма разнообразным. Поначалу, изрядно изголодавшийся Александр, с жадностью набросился на всё, что попадалось под руку, но как только он почувствовал, что желудок его больше не может принять ни грамма пищи, откинулся на мягкую спинку стула и с некоторой грустью наблюдал, как прислуга приносила из кухни всё новые и новые, аппетитные на вид, блюда, заменяя ими те, что уже забили до отказа массивный стол.

Так как его, всё ещё, не оставляло чувство неловкости от того, что его собственные дети кажутся ему не более знакомыми, чем, одетая в пышное платье дама бальзаковского возраста и, держащий её за руку, молодой человек в густо напудренном парике, которые были изображены на громадной фреске за их спинами, Алекс решил принять на себя роль внимательного слушателя, чтобы лишний раз никого не обидеть своими крайне скудными воспоминаниями. Долго искать уважительных поводов, чтобы не участвовать в разговоре ему не пришлось. Он схватил стоящую на столе бутылку виски 21-летней выдержки, налил себе полный стакан, откинулся на мягкую спинку стула и, медленно потягивая восхитительный напиток, стал прислушиваться к семейной беседе, лишь изредка улыбкой либо кивком отвечая на, обращенные к нему, взоры.

В итоге, ему удалось узнать кое-что, показавшееся ему полезным для дальнейшего восстановления памяти, хотя, по большей части, услышанное вызвало довольно противоречивые чувства. Например, выяснилось, что супруга его, как он и подозревал, оказалась бывшей моделью, в настоящее время работающей ведущей новостного обзора на местном телевидении; сыновья, по настоянию отца, учились на первом курсе кадетского училища, что объясняло их военную выправку и постоянное стремление казаться взрослее, чем они были на самом деле. Также по разговорам он понял, что сам он имеет какое-то отношение к компании под названием «ФармЛаб», которая практически всецело занимала всё его внимание и время, не оставляя возможности вот так же, как сейчас, проводить время в непринуждённой семейной обстановке. Вообще, насколько он понял, такие вот семейные посиделки были крайне редким событием в их жизни и, обычно, предполагали наличие какой-нибудь важной причины, вроде чьего-либо дня рождения или ещё какого-нибудь праздника, который обычно празднуют в кругу семьи.

Аня в разговор вступала очень редко, каждый раз, при этом, бросая косые подозрительные взгляды в сторону отца. Она, вообще, производила впечатление довольно замкнутого ребенка.

В результате услышанного, Алекс пришел к неутешительному выводу, что идеальной их семейные отношения можно назвать с большой натяжкой. Судя по всему, работа в его системе ценностей занимала гораздо более высокое положение, чем жена и дети.

«Мда, я, оказывается, тот еще «примерный семьянин», — думал Алекс, с грустью, слушая своих домочадцев. — «Надо же додуматься отдать собственных сыновей в кадеты какие-то! А дочка! Та вообще смотрит на меня как на чужого дядю. Наверное, Юля не очень-то и шутила, когда говорила, что было бы неплохо, если бы кое-что из своей жизни я и, вовсе, не припомнил».

Теперь ему уже не казалось таким уж удивительным то чувство отчуждённости и неестественности, возникавшее в нём каждый раз, когда он, находясь в клинике, просматривал видеозаписи из семейного архива.

От этих мыслей головная боль Алекса начала усиливаться и он решил, что нужно поскорее добраться до спальни и прилечь, пока она вовсе не стала нестерпимой.

Отложив свой бокал с напитком в сторону, Алекс поднялся и, улыбнувшись в ответ на обращённые к нему взоры жены и детей, произнёс:

— Мои дорогие, мне бы очень хотелось побыть с вами подольше, вечер был очень приятным, но я боюсь, что ещё не полностью оправился после операции и мне нужно немного передохнуть. Сейчас я хочу пойти к себе и постараться поспать, чтобы унять головную боль, но завтра, думаю, что было бы здорово нам всем вместе снова собраться и поболтать. Что скажете?

По изумлённым лицам детей Алекс догадался, что раньше предложения такого рода от горячо любимого родителя они слышали очень не часто.

Молчание нарушила Юля:

— Отличная идея! Правда, дети? Давайте завтра устроим вечеринку у бассейна.

И, после неуверенных кивков детей, тоже встала из-за стола и, взяв Алекса за руку, сказала:

— Пойдем, милый. Я проведу тебя в нашу спальню.

Эта мысль показалась Алексу крайне удачной, так как самостоятельно найти свою спальню он был явно не в состоянии.

Спальня располагалась на втором этаже и оказалась, под стать всему остальному дому, роскошно обставленной дорогой мебелью и другими предметами интерьера, выполненными в том же классическом стиле.

Подведя Алекса к массивной кровати из темного дерева с широким балдахином, Юля развернула его к себе лицом и начала осторожно стягивать с него одежду. От этого, несмотря на ужасную головную боль, Алекс резко встрепенулся и, схватив жену за руки, отодвинул их от себя. При этом, ему подумалось, что со стороны это должно выглядеть ужасно нелепо. Он, наверное, ведёт себя как юнец, которого пытается соблазнить искушённая хищница.

И вновь, будто бы прочитав его мысли, Юля сказала, слегка усмехнувшись:

— Не переживай, милый. Твоя непорочность останется сегодня нетронутой. Пока ещё рано давать твоему организму такие нагрузки. Да и выглядишь ты, если честно, так, будто вот-вот рухнешь в обморок. Если хочешь, могу принести тебе что-нибудь болеутоляющее.

— Нет — нет, не переживай, — поспешил ответить, Алекс, — Я уже почти в порядке. Думаю, что хороший сон — это всё, что мне сейчас нужно, — хотя у самого в этот момент было ощущение, словно голова решила расколоться надвое.

— Ну, тогда ложись и постарайся хорошенько выспаться. Я сегодня не буду тебя тревожить, переночую в гостевой спальне или у Анюты.

И, чмокнув его легонько в щёку, вышла из спальни и оставила мужа гореть от стыда из-за своей глупости и непонятного смущения, от, казалось бы, совершенно естественного поведения любящей жены.

Не потрудившись снять с себя оставшуюся одежду, он завалился на кровать и, зажав ладонями виски и крепко зажмурив глаза, постарался унять своё волнение и побыстрее уснуть.

Наконец, после бесконечно долгих мучительных минут или даже часов, ему удалось провалиться в глубокий сон, который принёс ему чувство облегчения и радости…

Стоя на коленях и углубившись на несколько сантиметров в слегка влажноватый морской песок, рядом с громко смеющейся дочерью Лизой, он пытался двумя руками вырвать сильно истрёпанный, красного цвета, резиновый мяч из пасти большой коричневой собаки породы Ротвейлер, которая, в свою очередь, зажав его зубами мёртвой хваткой, вертела головой из стороны в сторону, стараясь не дать людям забрать свою добычу. А в нескольких метрах от них, стоя на, украшенной множеством ярких цветов, веранде, которая располагалась на втором этаже небольшого, но ухоженного домика, улыбалась своей теплой и безумно красивой улыбкой и громко подбадривала собаку его любимая жена Мария…

Глава 4

Утром следующего дня Алекс проснулся отдохнувшим и без головной боли, от чего решил, что должен в этот день максимально эффективно использовать возможность общения со своей семьёй, дабы заполнить огромные пробелы в памяти.

Спустившись в столовую, он застал там только служанку, невысокую, слегка полноватую женщину с тёмными собранными на голове в пучок волосами, имя которой, он, конечно же, не помнил. Поверх тёмно-синего платья на служанке был надет белоснежный передник, на котором был вышит большой золотой лев с точно такими же буквами «AL», какие он видел накануне на воротах и на фасаде дома.

При виде этого изображения, он ухмыльнулся: «Какой Вы, Александр, оказывается, честолюбивый, — обратился он, мысленно, к самому себе, — Надо будет глянуть нет ли у моей жёнушки где-нибудь на заднице татуировочки с буквами «AL». От такой мысли он прыснул, чем привлёк внимание убиравшей со стола остатки завтрака, служанки. Она приподняла голову и, слегка улыбнувшись, произнесла:

— Доброе утро, Александр Иванович. Вот Вы и проснулись, наконец. Мы не стали Вас беспокоить и не разбудили к завтраку. Мальчики только что закончили завтракать и пошли к себе в комнату. Что Вам принести?

— Ммм… давайте, эээ… на Ваше усмотрение, что-нибудь. Всё равно.

Удивлённый взгляд женщины дал понять Алексу, что он опять сказал что-то не совсем для него обычное.

— А принесите-ка мне то, что я обычно люблю есть на завтрак.

На это служанка озадаченно кивнула, а Алекс поспешно спросил:

— Юля проснулась уже?

— Юлия Сергеевна, вместе с Анечкой проснулись сегодня рано, тоже уже позавтракали и уехали. Она просила Вам передать, что они поехали купить всё необходимое для пикника у бассейна и скоро вернутся.

— Вот как. Отлично. Ну, что же, придётся завтракать в одиночестве.

Через несколько минут служанка принесла тарелку с овсяной кашей с кусочками свежей малины и графин со свежевыжатым апельсиновым соком со льдом.

Это был, конечно, не совсем тот завтрак, который ожидал увидеть Алекс после столь обильного ужина, который у них был накануне вечером, но, делать нечего, решил, что до поры придётся есть, что дают.

Он сел, и принялся быстро поедать, принесённую кашу, которая оказалась чрезвычайно вкусной и очень сытной. Зря, оказывается, вначале так скептически отнёсся к столь незамысловатой пище.

Покончив с завтраком, Алекс решил, что на полный желудок можно и пройтись по дому, вдруг что-нибудь из окружающей обстановки даст нужный толчок для его воспоминаний. Да и неплохо было, наконец, выяснить значение буквы «L», в пресловутой аббревиатуре, которую с такой гордостью на своей груди носили его домашние золотые львы. Всё-таки, как-то некомфортно чувствуется нормальному человеку, вот уже неделю как находящемуся в добром здравии и, относительно, трезвой памяти, и не имеющему абсолютно никакого понятия о том, какая у него фамилия. И, ведь, не спросишь ни у кого, не рискуя нарваться на ошарашенные взгляды. Жаль, что не додумался спросить у «милого» доктора Храпова. Тот-то, конечно, не удивился бы такому вопросу, зная какое решето, ныне, представляет собой память Александра.

С такими мыслями, он принялся методично обследовать одно за другим многочисленные помещения огромного дома, в поисках какого-нибудь информационного клада, при этом, напустив на себя вид строгого и придирчивого инспектора, дабы, невзначай, попавшимся на пути домочадцам, не пришло в голову поинтересоваться целью его хаотичного брожения. Как-никак, хозяин дома. Имеет полное право, после непродолжительной отлучки, проверить, не подверглось ли состояние его драгоценного имущества какому-либо ущербу за время его отсутствия.

После почти четверти часа безрезультатных блужданий, не встретив на пути ни единой живой души, на которой он мог бы проверить всю мощь своего всепроникающего инспектирующего взгляда, Алекс, пройдя сквозь совершенно фантастическую в своем великолепии гостиную, открыл дверь, которая, как нетрудно было догадаться, привела его в кабинет хозяина дома.

Кабинет, под стать всему остальному домашнему интерьеру, также был шикарно обставлен, но в чуть более строгих, деловых тонах.

— Ну, если и здесь я не найду ничего знакомого, тогда вообще не понятно как ещё меня семья в лицо узнаёт, — тихонько пробормотал Алекс.

Но тут уже, так жестоко в последние дни обращавшаяся с ним, судьба, наконец, сжалилась и преподнесла, как ему показалось, просто замечательнейший подарок: стена, расположенная сразу за рабочим столом хозяина кабинета была, сплошь, обвешана разного рода грамотами, манящими, изголодавшегося по полезной информации о собственной персоне, Алекса.

Он, торопливо подойдя поближе к стене, рывком отодвинул в сторону большое кожаное кресло на колесах, с, уже набившим оскомину, златогривым львом с буквами «AL» на спинке, и начал изучать содержание грамот.

В самом центре была помещена грамота от Министерства здравоохранения с золотым гербом вверху, на которой было написано:

«Выражается Благодарность президенту компании „ФармЛаб“ А. И. Лаврову за неоценимый вклад в улучшение системы здравоохранения в стране и помощь в осуществлении плана по внедрению прогрессивных методик лечения разного рода заболеваний».

Рядом с ней ещё одна грамота гласила:

«Награждается лучший региональный представитель концерна „Intermed“, компания „ФармЛаб“ и её президент Александр Иванович Лавров. За многолетнюю и плодотворную работу по применению новейших технологий в области здравоохранения и фармакологии, разрабатываемых концерном „Intermed“ и её дочерними компаниями».

И ещё одна:

«Почётной грамотой мецената от Администрации Губернатора награждается президент „ФармЛаб“ А. И. Лавров за участие в программе безвозмездного оказания медицинской помощи нуждающимся гражданам и предоставление медикаментов и новейшего медицинского оборудования для нужд программы».

И множество других, похожих на эти, грамот, от представителей власти, от довольных поставщиков и партнеров, от благодарных представителей разного рода клиник и других медицинских учреждений практически полностью покрывали собой довольно внушительную стену.

Изучив каждую из этих грамот, по меньшей мере, три раза, Алекс с довольной улыбкой плюхнулся в отодвинутое мягкое кресло и, закинув ноги на стол, начал неторопливо рассуждать вслух:

— Значит, Александр Иванович Лавров. Вот как меня зовут. Я — президент компании «ФармЛаб», судя по всему, занимающейся какими-то работами, связанными со здравоохранением. Компания крупная, работающая по всей стране, иначе не было бы благодарностей уровня Минздрава. Довольно успешная, раз может себе позволить раздавать бесплатно дорогостоящее медицинское оборудование и медикаменты. Вот откуда такая роскошь у меня в доме.

При этих словах, он, как бы в подтверждение, ещё раз окинул взглядом убранство своего кабинета.

— Кроме того, — продолжал размышлять вслух Алекс, — я, по всей видимости, не такой уж и плохой человек, участвую в благотворительных программах, помогаю нуждающимся получить бесплатное лечение. Да и как специалист я, получается, довольно неплох, раз руковожу такой успешной компанией и получаю благодарности и награды от партнёров и поставщиков.

В этот момент взгляд его упал на, аккуратно сложенные, на краю его рабочего стола листы с логотипом «ФармЛаб» сверху. Он потянулся к самому верхнему из них, взял и начал читать, выхватывая из текста небольшие кусочки фраз:

— «Наша компания имеет огромный опыт… Крупнейшая филиальная сеть по всей стране… Лучшие поставщики, мировые лидеры… Лучшее оборудование в наших лабораториях… Обширный комплекс предлагаемых услуг… Исследования крови; Биохимические показатели крови; Цитологические исследования; Иммунологические исследования; Бактериологические исследования; Генетические исследования; Тесты ДНК; Диагностика инфекционных заболеваний; Диагностика аллергических состояний и многое другое…»

Тут он, внезапно, прервал чтение, так как почувствовал, что в его мозгу появилось какое-то далёкое шевеление. Вдруг, появилось такое чувство, какое возникает, когда человек улавливает знакомый запах, накрепко связанный с определенным событием либо местом в его жизни, и, сразу же, в мозг поступает сигнал, вызывающий ощущение, словно вновь оказался в том самом месте или опять происходит что-то до боли знакомое.

Он снова откинулся на кресле, прикрыл глаза и постарался выбросить из головы все мысли, стараясь поймать за хвост то призрачное чувство, которое только что мелькнуло в голове.

Однако, прошла минута, за ней еще одна и еще несколько, но ничего не происходило. Проклятая память никак не хотела раскрывать двери и выпустить хоть малейшую крупицу надёжно скрываемых воспоминаний.

В отчаянии, Алекс вновь начал перечитывать содержимое, взятого со стола листка, надеясь на то, что неясные ощущения вновь дадут о себе знать.

И не ошибся.

Вновь, когда он дошел до перечня предлагаемых его компанией услуг, в голове что-то словно щёлкнуло, и по телу начали пробегать какие-то волны. Он опять прикрыл глаза. В голове начали вспышками мелькать какие-то образы: какие-то приборы и склянки; полки, наполненные разнообразными препаратами; ярко освещённое помещение, похожее на химическую или медицинскую лабораторию; его рука в белом халате, тянется к какому-то прибору и…

В этот момент, от, внезапно возникшей, невыносимо острой головной боли Алекс буквально завыл в голос и, схватившись ладонями за виски, поднялся с кресла и начал медленно, опираясь спиной о стену, двигаться к выходу. Однако, поняв, что добраться до двери сил ему наверняка не хватит, он повернулся и упал, на стоящий рядом, кожаный диван. И потерял сознание…

…Он слышал далёкий женский голос, повторяющий вперемешку со всхлипываниями: «Алекс, Алекс… Очнись, пожалуйста, любимый. Алекс, прошу тебя, скажи что-нибудь. О, Господи, что же это? Алекс, пожалуйста очнись…»

Громкие рыдания заставили его сделать над собой усилие и слегка приподнять веки. Он увидел, что лежит на полу, а над ним склонилось невероятно красивое лицо его жены. Из её прекрасных карих глаз лились слёзы. Вознамерившись, во что бы то ни стало, успокоить ту, которую любил больше жизни, он, с огромным трудом, слегка приподнялся и, прошептав: «Не плачь, милая. Мне уже лучше», погладил её по длинным чёрным волосам…

Очнулся он, от резко ударившего в нос запаха нашатырного спирта. Открыл глаза и увидел, что лежит на том же самом кожаном диване в своём кабинете, до которого он с таким трудом добрался. Сколько времени прошло, было неясно. Когда в голове немного прояснилось, он увидел, что, склонившись над ним и держа возле его носа кусочек ваты, стоял Антон, его личный водитель. Отшатнувшись от него, Алекс пробормотал:

— Г-где… где она? — язык заплетался, не желая слушаться хозяина.

— Кто где?

— М-моя жена.

Тут из-за спины водителя выглянуло лицо утренней горничной и, с нескрываемым волнением на лице, произнесло:

— Юлия Сергеевна ещё не вернулась, но я ей позвонила, когда нашла Вас здесь. Она, наверное, уже скоро будет.

Как раз, в этот момент дверь в кабинет резко распахнулась и, громко стуча высокими каблуками по кафельному полу, к дивану приблизилась Юля. Водитель с горничной поспешно отодвинулись от Алекса, давая жене возможность присесть возле него. Пристально вглядываясь встревоженными глазами в лицо Алекса, Юля взяла его руку в свои и спросила:

— Что случилось, Саша? Тебе плохо? Мне сказали, что ты лежишь без сознания.

Она крепко сжала его руку

— Боже, я так перепугалась. Я подумала, что опять повторилось то же самое, что произошло тогда на вечере. Я позвонила доктору Храпову, он обещал примчаться как можно скорее.

Вспомнив елейную улыбочку доктора, никак не сочетающуюся с его акульими глазами, Алекс взмолился:

— Пожалуйста, Юлечка. Только не этот хмырь. Мне уже лучше. Даже голова почти не болит. Прошу тебя, позвони и скажи ему, что я приеду к нему сам, чуть попозже. В понедельник, например.

— Саша, не веди себя как ребенок. Это может быть серьёзно. Ты только недавно пережил серьёзную операцию. Нужно, обязательно, проверить, в чём дело. Не дай Бог, опять повторится тот приступ. Я такого кошмара ещё раз не переживу.

Алекс накрыл свободной рукой руки жены, всё ещё сжимавшие его ладонь, и, легонько погладив её, успокаивающим тоном сказал:

— Пожалуйста, давай не сегодня. Я обещаю тебе, что, обязательно, проеду в клинику к нашему драгоценнейшему доктору и выясню, что со мной. Но послезавтра. Эти выходные я хочу провести с тобой и детьми и не хочу, чтобы ничьи мерзкие улыбочки не испортили моё общение с родными.

От этих слов нежное женское сердце растаяло. Юля одарила мужа очаровательной улыбкой и обещала, что отошлёт ненавистного врача, но только при условии, что при малейших признаках повторения болей, они, немедленно, поедут в клинику.

— Не могу понять, почему тебе так не нравится доктор Храпов. Он отличный специалист. Мне его рекомендовали, как одного из лучших в стране. Да и отношение он проявил к нам самое лучшее.

— Да я, ни в коем случае, не сомневаюсь, что он хороший специалист. И отношение ко мне, и вправду, было замечательное. — «Ещё бы, — добавил про себя, Алекс, — небось, отвалили ему за моё лечение кругленькую сумму». — Просто, когда он улыбается своей алчной улыбочкой, почему-то возникает такое чувство, что он своих непослушных пациентов на ужин поедает. Бррр… даже мурашки по коже, как вспомню.

От этого заявления Юля рассмеялась и встала с дивана, пообещав, что позаботится о том, чтобы доктор-людоед сегодня их не побеспокоил.

— Ну, тогда, полежи ещё немножко, приди в себя и можешь выходить к бассейну, — добавила она, стоя уже возле входа в кабинет. — А я соберу пока детей.

Так Алекс и поступил.

Отлежавшись еще с полчаса, он почувствовал себя вполне способным добраться до бассейна без посторонней помощи, если не заблудится, конечно. Воспользовавшись тем предлогом, что побаивается, как бы вновь не стало плохо, он попросил горничную, которою, как выяснилось, звали Вероника, сопроводить его до бассейна.

Задний двор дома представлял собой большой ухоженный сад, который надвое разделяла узенькая дорожка, ведущая к большому бассейну. Бассейнов, точнее, было три. Закрытый стеклянными стенами и крышей зимний, небольшой овальный с бурлящей водой, и огромный летний с зонтиками, шезлонгами и беседочкой возле него.

В беседке его уже ждали жена и дочь, а сыновья боролись на трамплине у бассейна, пытаясь столкнуть друг друга в воду.

Алекс поблагодарил Веронику за то, что проводила его, и повернулся, чтобы пройти к беседке, но услышал сзади её голос:

— Вы раньше никогда не говорили мне спасибо за мою работу. Это очень приятно.

Он, снова, повернулся к горничной и, слегка улыбнувшись, ответил:

— Ну, многие люди, оказавшиеся на волоске от смерти, пересматривают свои взгляды на жизнь.

— Это странно, — задумчиво, сказала Вероника, — но после того, как Вы вернулись, изменилось не только Ваше отношение к людям, даже Ваш голос кажется мне каким-то другим, не таким, каким я его помню. Раньше он был более низким, командным, а сейчас стал немного мягче, более добрым, что ли. Возможно, дело в самих словах, которые Вы произносите. Ведь, слова благодарности всегда мягче и добрее, чем распоряжения. В любом случае, желаю Вам и впредь оставаться таким, как сейчас, Александр Иванович, Вам так больше идёт. Приятного вечера.

— Спасибо, — пробормотал Алекс и, задумчиво, двинулся к беседке.

Юля встретила мужа с ласковой улыбкой на лице и, слегка похлопав по мягкому сиденью рядом с собой, пригласила присесть. Даже Аня в этот раз застенчиво ему улыбалась. Присев за стол, он увидел, что тот, как и прошлым вечером, был полон всяческих яств и разных благородных напитков. От такого изобилия желудок радостно заурчал, давая понять хозяину, что провалялся он без чувств не так уж и мало, раз уже успел, напрочь, позабыть сытный завтрак.

Тут прибежали мокрые сыновья и плюхнулись по обе стороны от сестры на плетёные стулья, но, заметив присутствие отца, сразу же распрямили спины и бросили в его сторону настороженные взгляды.

Алекс решил, что, наконец, наступил момент разговора «по душам» с семьёй.

— Дорогие мои, — обратился он к своим детям — возможно, вам вчера показалось немного необычным моё поведение. Может быть, я веду себя немного не так, как вы к этому привыкли, или говорю что-то не то. Я, честно говоря, этого не знаю. Дело в том, что, как вам, возможно, уже рассказала мама, одним из последствий перенесённой операции стало то, что у меня не совсем всё ладно с памятью. Если быть точнее, то с ней совсем всё не ладно. Я практически ничего не могу вспомнить. Вчера, когда вы меня встречали у входа, я чувствовал, будто вижу вас всех впервые.

Тут он сделал паузу, пытаясь понять по лицам детей, как они восприняли его заявление. Однако, они все сидели, молча, с серьёзными лицами, в ожидании продолжения. И он продолжил:

— Врачи обещали нам с мамой, что всё это временно и, что уже совсем скоро моя память восстановится и всё будет по-старому. Но, пока этого не произошло, я бы хотел попросить вас всех не обижаться на меня, если я, вдруг, буду вести себя как-то неестественно и постараться указать мне на мои ошибки. Ведь, в конце концов, кому как не вам, самым близким мне людям, направлять меня на истинный путь? Прошу вас, мои дорогие, помогите мне побыстрее вас всех вспомнить.

И он замолк, ожидая реакции.

Тишину нарушил тоненький голосок дочери:

— А мне ты таким нравишься больше, чем раньше, — сказала она и смущённо улыбнулась.

Алекс рассмеялся и увидел, как Юля с сыновьями тоже довольно улыбаются. Он поднялся с места, подошел к дочери, обнял её и, нежно поцеловав её в лобик, сказал:

— Спасибо, милая. Ты мне тоже очень нравишься. И ты не единственная, кто считает, что я стал лучше.

После этого, все как-то сразу раскрепостились и принялись поедать вкусную пищу, целиком заполнившую собой обширный стол беседки, попутно разговаривая и обмениваясь шутками.

Остаток дня и вечер прошёл в приятной и непринуждённой семейной атмосфере. Алекс, как и днём ранее, по большей части слушал окружающих, так как рассказывать ему было, особо, нечего. В этот вечер семейный разговор, в основном, состоял из разного рода весёлых историй, которые, в то или иное время, приключались с кем-нибудь из присутствовавших. К своему сожалению, Алекс не смог почерпнуть из этого разговора, практически, ничего, что могло помочь зацепиться за какие-либо воспоминания. Мозг упорно не хотел раскрывать свои потаённые глубины. Тем не менее, благодаря столь приятно проведённому времени, спать Алекс пошёл в очень приподнятом настроении и вовсе забыл про утренний приступ головной боли.

Невероятно страстный и затяжной поцелуй, которым одарила его жена, перед тем, как оставить его одного в комнате, тоже ничем не помог восстановлению памяти. Единственное, что смог вспомнить Алекс — это то, что он ещё довольно молодой и полный сил мужчина и очень хорошо умеет обращаться с женщиной, будучи с ней наедине в спальне. Однако, несмотря на то, что, в этот раз, ему удалось не вести себя как смущённый школьник, жестокая женщина сказала, что, дабы вновь не подвергать риску здоровье любимого мужа, вынуждена оставить его наедине с самим собой, пожелала спокойной ночи и выскользнула из спальни.

Алексу же оставалось, лёжа на кровати, гадать, как такая заботливая жена, переживающая за, не совсем здоровую, голову мужа, может со спокойной совестью после такого поцелуя бросить его, не задумываясь о здоровье остальных частей его тела.

Глава 5

Следующий день также был проведён в кругу семьи с максимальной для душевного равновесия и семейных отношений выгодой, но, к большому Алекса сожалению, без существенных продвижений в деле восстановления памяти. В течении нескольких часов Алекс с домочадцами рассматривали домашний архив фотографий, и жена с детьми к каждой из них давали краткое описание. Рассказывали о месте и времени съёмок, вспоминали какие-нибудь значительные события, случившиеся в ту пору. В общем, максимально старались насытить разнообразными подробностями обстоятельства, при которых эти фотографии были сделаны. Однако, всё это не давало того результата, на который так рассчитывал Алекс.

Временами, от какой-нибудь фотографии перед его взором возникали какие-то смутные картинки и образы, но всё это было настолько туманным и так скоро развеивалось, что он не успевал ухватиться хоть за какой-нибудь из, уплывающих в густой туман, образов.

Больше всего, душа Александра заволновалась, когда они рассматривали фотографии двухгодичной давности, когда ему удалось вырваться на неделю с работы и они поехали всей семьёй на море.

Когда он рассматривал фото, на которой он с сыновьями стоял на небольшой прогулочной яхте, пришвартованной к маленькому деревянному причалу, или ту, которая изображала его, держащего Аню на руках, стоя по щиколотки в морской пене, у него возникало невероятно сильное ощущение присутствия. Словно ещё мгновение, и он вновь окажется в этом, до боли знакомом, родном месте и вновь испытает, то всепоглощающее чувство радости и умиротворения, которое, как ему казалось, он испытывал в те моменты. На этих фотографиях он выглядел действительно счастливым. Ему подумалось, что именно поэтому, чувства, возникающие в душе при их рассмотрении, сильнее, так как там он был настоящим, самим собой. Не отрепетированный дежурный образ для очередной фотографии, а истинное лицо Александра Лаврова.

Он долго не выпускал из рук этих фотографий, пытаясь понять свои ощущения, но, когда, от чрезмерной натуги, виски начали ныть и появился риск повторения вчерашнего приступа нестерпимой головной боли, он, в конце концов, сдался, решив, что стоит придержать их при себе, вдруг, позже что-то ещё удастся вспомнить.

В понедельник Алекс, как и обещал супруге, покорно отправился на прием к «горячо любимому» доктору Храпову. После обстоятельного осмотра и подробного описания ощущений, возникающих в момент приступа головной боли, врач, со своей обычной улыбочкой, заверил пациента, что это вполне нормальное состояние, после перенесенной операции. Кратковременная память, всё ещё, не раскрылась и каждая попытка Алекса принудительно вывести на поверхность старые воспоминания вызывает отторжение со стороны головного мозга и приводит к возникновению головных болей.

— Я бы порекомендовал Вам, — продолжал доктор своё пояснение, — постараться не сильно давить на память, так сказать, довериться естественному ходу событий, который, я уверен, в конце концов, приведёт к полному восстановлению кратковременной памяти.

— То есть, Вы считаете, что мне нечего переживать?

— Да, я в этом, практически, не сомневаюсь. Вот, что меня несколько смущает, так это Ваш рассказ о Ваших снах и воспоминаниях, в которых присутствуют незнакомые женщина и девочка. Насколько я знаю, до того, как Вы женились на Юлии Сергеевне, другой семьи у Вас не было. Это конечно странно. Что об этом думает Ваша супруга?

— Она об этом пока не знает, — ответил Алекс смущённо.

Предыдущим вечером, когда Юля, вновь одарив его долгим и невыносимо мучительным поцелуем, повернулась, чтобы выйти из комнаты, Алекс, как бы в отместку за свои мучения, спросил у неё, не было ли у него другой семьи до знакомства с Юлей. Она удивлённо ответила, что никогда не слышала ни о чём таком, и начала, с пристрастием, расспрашивать его о том, почему у него, вдруг, возникла такая мысль.

В этот момент ему пришло в голову, что не исключено, что примерный семьянин и образцовый муж Александр Лавров, до того как превратиться в человека с таинственным прошлым, вполне мог иметь ещё одну семью «на стороне», о которой, естественно, законная супруга и не догадывается.

Дабы, ненароком, не разрушить, по крупицам воздвигаемую им последние два дня, семейную идиллию, Алекс быстро спохватился и выкрутился, сказав, что просто стало интересно, какова была его жизнь до того, как они познакомились.

От этих воспоминаний его оторвал голос Храпова.

— Оо! Понятно, понятно, — словно угадав, о чем думает Алекс, произнёс заботливый доктор, моментально сменив елейно-заискивающую улыбочку на хищный оскал, — от меня Ваша драгоценная супруга ничего не узнает. Обещаю.

— Я думаю, — продолжал доктор, — что Вам, для избавления от Ваших головных болей и поддержания общего состояния, стоит попринимать небольшой курс, нашего нового препарата. Он, как раз, применяется для ускорения процесса реабилитации после операций на голове.

— И что это за препарат?

— Отличное средство. Называется «Регенетрон», от всемирно известного производителя, компании «Intermed». Только недавно поступило в продажу. Но, конечно же, успешно прошло все необходимые клинические испытания. Все наши пациенты, которым мы прописывали это лекарство, восстанавливались гораздо быстрее и не выявили никаких побочных действий. Оно, конечно, стоит очень не дёшево, но, думаю, что для Вас это обстоятельство не будет таким уж значительным.

И доктор опять премило улыбнулся.

— Кажется, моя компания сотрудничает с «Intermed». По крайней мере, я видел в своём кабинете грамоту от них, — ответил на это Алекс.

— Ну, конечно же, — с чувством воскликнул врач, — такая крупная компания, как Ваша, не может не сотрудничать с мировым лидером в фармацевтике.

— Так вот, — продолжал он, — я Вам назначу небольшой курс препарата, всего на шесть недель. Думаю, за это время память полностью восстановится и перестанет болеть голова. Что скажете?

— Ну, — замялся Алекс, — раз Вы считаете, что это поможет, давайте попробуем Ваш «Мегатрон», или как его там?

— «Регенетрон» — поправил Алекса доктор и начал выписывать рецепт.

— Скажите, доктор, — осторожно начал Алекс, переходя к ещё одному чрезвычайно важному вопросу, который очень беспокоил его последние пару дней, — как долго мне, в смысле нам с женой, ну, Вы понимаете… эмм, нужно держать дистанцию?

При этом про себя он подумал, что если милый доктор сейчас вздумает показать ему свою мерзкую улыбочку, то он не сдержится и забьёт её обратно ему в глотку.

Как ни странно, врач, вопреки своему обыкновению, не стал скалиться, заслышав деликатный вопрос.

— Как только Вы начнете принимать «Регенетрон», необходимость в половом воздержании отпадёт, — серьезно ответил Храпов.

— Ну, в таком случае, два ноль в пользу «Регенетрона», — радостно воскликнул в ответ Алекс и поднялся со стула, — Давайте мне Ваш чудо-препарат, поеду домой лечиться.

В этот вечер, как только жена вернулась с работы, Алекс сообщил ей, что прошёл полное и мучительное медицинское обследование, получил заключение о том, что здоровью его ничего не угрожает и, что ему прописали препарат «Регенетрон», благодаря которому все его головные боли чудесным образом исчезнут.

— А ещё, — добавил он, хитро улыбнувшись, — что тоже очень немаловажно, теперь мы, смело можем пользоваться всеми, доступными для нормальной семейной жизни, опциями.

На это супруга ответила, что, возможно, сегодня ночью, если, конечно, он будет вести себя хорошо, она сможет задержаться чуть подольше, чем на один прощальный поцелуй.

И совсем не обманула.

После того, как дети, поужинав, попрощались с родителями и пожелали им спокойной ночи, Юля предложила мужу подняться в спальню и обещала вскоре к нему присоединиться.

Принимая вечернюю дозу лекарства, Алекс понадеялся, что Храпов его не обманул и чудо-препарат не даст Алексу потерять сознание или, что ещё хуже, умереть в столь ответственный момент.

Спустя минут десять в спальню вошла Юля, сбросила с себя халат, под которым обнаружилась невероятно соблазнительная, практически, полностью прозрачная, ночная сорочка и, обхватив руками мужа за шею, страстно прильнула к его губам…

Под утро, засыпая, Алекс подумал, что здорово, всё-таки, что у человека, помимо памяти, есть ещё и природные инстинкты, которые позволяют любящему мужу, лишённому поддержки в виде опыта многочисленных любовных побед, тем не менее, не посрамиться, исполняя свой супружеский долг.

Утром Алекс проснулся, едва за окном забрезжил рассвет. Настроение было великолепное. Впервые, с тех пор как он очнулся после операции в клинике, он уснул без головной боли, спал как убитый и не видел никаких снов. Ни тебе незнакомых женщин и детей, ни непонятных мест. Просто спал и наслаждался отдыхом разума и тела. Да и приятно проведённое время с потрясающей красоты женой не могло не сказаться на его хорошем настроении.

Алекс, осторожно, чтобы не разбудить спящую рядом Юлю, поднялся с кровати, накинул на себя халат и вышел на балкон, подышать свежим утренним воздухом. Балкон их спальни выходил на задний двор, открывая взору великолепный сад и бассейны, сразу за которыми располагались теннисный корт и баскетбольная площадка.

Несколько минуть понаслаждавшись утренней свежестью, дополненной нежным ароматом, исходящим от бесчисленного количества цветов, украшавших прекрасный сад, Алекс вернулся обратно в спальню, так как вспомнил, что ему необходимо принять утреннюю таблетку.

Запив таблетку чистой питьевой водой, он положил стакан на небольшой столик и уже собирался присоединиться к, всё ещё, крепко спящей жене, соблазнительно выставившей из под лёгкого покрывала обнажённую ногу, когда заметил, лежащий на том же столике, ноутбук.

Тут ему на ум пришла мысль о том, что неплохо было бы почитать отзывы о препарате, который он, столь поспешно, практически, не задумываясь о его влиянии на организм, начал принимать, что при его-то профессии было, мягко говоря, легкомысленно.

Бесшумно усевшись на мягкое кресло, он открыл компьютер и, набрав в программе-поисковике название лекарства, начал просматривать результаты поиска. В самом верху списка расположились несколько ссылок на официальный сайт самого «Регенетрона» и на сайт компании производителя «Intermed», дальше было несколько ссылок на разного рода медицинские издания, подробно описывающие свойства препарата и на статьи от известных представителей медицины, отзывающихся о «Регенетроне» и компании «Intermed». Но всё это было, не совсем то, что хотел найти Алекс. Его интересовало мнение простых обывателей. Людей, которым это лекарство было, так же как и ему, прописано для лечения. Наконец, через некоторое время он увидел ссылку на форум, на котором пользователи обсуждали разные медицинские препараты, в том числе и тот, что интересовал его.

Перейдя по ссылке, Алекс начал читать отзывы. Практически все они были положительными. Лишь несколько человек отметили, что после приёма лекарства чувствуют некоторую слабость в конечностях, а один даже жаловался на слабость половую, при этом, однако, дописал, что ему уже без малого 75 лет. Алекс, улыбнулся и, мельком глянув в сторону постели, подумал, что с такой супругой, как у него, даже семидесятипятилетнему старику побочный эффект принимаемого препарата был бы не страшен.

В основном все отзывающиеся писали, что им, как и в случае с самим Алексом, лекарство было прописано в качестве средства, ускоряющего период реабилитации после перенесённой операции на голове.

Довольный полученной информацией, Алекс собрался было уже выключить компьютер, как, вдруг, в правом нижнем углу монитора появилась иконка в виде запечатанного конвертика.

Кликнув на нее, Алекс прочитал:

— «Принимаешь «Регенетрон»?

— «Да» — набрал он на клавиатуре и кликнул на кнопку «Ответить».

Через несколько секунд вновь появился конвертик.

— «Давно?»

— «Нет. Только второй день».

— «Сны прекратились?»

Алекс нахмурил брови, удивлённый этим вопросом, и набрал ответ:

— «Да. Откуда знаешь про сны?»

— «Если хочешь знать, о чем они, немедленно прекрати прием лекарства».

— «Поясни».

Последовала продолжительная пауза, во время которой Алексу показалось, что неизвестный собеседник решил прекратить общение.

— «Не здесь, — вновь высветилось сообщение, — Нужно встретиться».

— «Да кто ты, вообще, такой? И при чем тут мои сны?» гневно набрал Алекс сообщение, уже подумывая о том, что это, наверняка, чья-то дурацкая шутка.

Однако, ответа он не дождался, так как в этот момент его шею обвили руки, бесшумно подкравшейся сзади жены, а губы, нежно прижавшиеся к уху, прошептали:

— Я подумываю сегодня прогулять свою работу и продолжить то, на чём мы с тобой ночью остановились. Если, конечно, ты не хочешь мне сказать, что это было всё, на что ты способен?

Такого вызова не принять уважающий себя мужчина был не в состоянии.

Он встал, легко поднял на руки полностью обнажённую жену и двинулся в сторону кровати. Из головы, вмиг, вылетели и лекарства, которые ему нужно было принимать, и неизвестные шутники с форума, и, даже, семидесятипятилетний дедушка, со своей половой дисфункцией.