Оглавление

Книга первая «Леший»

Глава 1

Сентябрь 1965 года. Куйбышев

В соборе Покрова Пресвятой Богородицы было назначено крещение младенца. Около десяти человек прошли в помещение собора, который не закрывал свои двери при действующей советской власти. Запах восковых свечей, прохлада и тишина действовали успокаивающе и заставляли говорить шёпотом.

Священнослужитель читал молитвы, исполняя таинство крещения. Собравшиеся держали ребёнка и свечи. Бабушка младенца, женщина верующая и богобоязненная, улыбалась и повторяла молитвы тихим шёпотом. Остальные стояли молча и слушали. Младенца раздели, и батюшка взял его на руки для омовения в купели. В момент омовения в соборе раздался громкий плач! Младенец кричал так, что присутствовавшим показалось, будто лики святых воззрели на происходящее. Ребёнок кричал и судорожно сжимал кулачки. Стоявшие родители, крёстные и родственники подумали, что вода в купели холодная и ребёнок замёрз.

Священник смотрел на крикуна и улыбался, читая наизусть святое писание. Он подал ребёнка крёстным родителям, и те бережно приняли его, обернув сухой пелёнкой.

Истошный плач не прекращался. Его слышали за стенами собора. Назначенный ангел-хранитель смотрел на своего подопечного и умилялся.

— Мне достался тот, кого будут слушать.

— Его жизнь не будет похожа на многие другие. Присматривай за ним. Пусть проявляет разные таланты и знания, исполняя своё предназначение. Он будет трудиться во благо и вопреки. Будет преодолевать.

Господь наблюдал, как ребёнка завернули в одеяло, обернули лентой и получившийся конверт дали нести самому молодому юноше с белобрысой густой шевелюрой. Он взял торжественно конверт и пошёл к выходу. Младенец испуганно молчал внутри конверта.

Господь, улыбнувшись, поцеловал младенца в макушку, а ангел-хранитель придерживал конверт в руках юноши, который нёс младенца вниз головой. Младенец молчал до того момента, пока юноша не вышел из собора. Истошный плач раздался, когда все оказались за порогом святой обители.

— Петя! Держи крепче!

Бабушка забрала младенца, открыла угол одеяла и посмотрела на своего внука.

— Не зря мы тебя сюда принесли, Илюша, ой не зря! Где же это видано, чтоб дитя вниз головой выносили после крещения? Храни тебя Господь!

Так началась история Поцелованного Богом.

Глава 2

Январь 1986 года. Новосибирск

В классе тактико-специальной подготовки курсанты сдавали зачёт по предмету. Каждый получил свою карточку с вопросами и готовился дать ответы. Преподаватель дал 10 минут на подготовку. Курсанты усиленно вспоминали ранее отработанные темы и делали пометки.

— Курсант Петров! — руководитель кафедры вызвал первого отвечающего к макету местности, который занимал большую часть кабинета. Курсанты сидели вокруг макета, готовясь показать свои знания.

— Товарищ полковник, карточка номер 10, вопрос первый…

Петров последовательно ответил на все вопросы. Руководитель кафедры сделал свои отметки в листе зачёта и внимательно посмотрел на курсанта.

— Материал знаете, ответы верные. Сейчас покинете кабинет, вас ждут в коридоре. Постарайтесь вернуться к концу занятия.

Курсант удивлённо смотрел на преподавателя.

— Вам всё понятно, Петров?

— Так точно, товарищ полковник! Разрешите идти? — Петров пытался понять, кто его ждал. Он проматывал в голове разные варианты, но ответа не находил.

— Идите. — Полковник посмотрел в журнал. — Следующим выступает курсант Астахов!

Петров вышел из кабинета. У стендов, висевших в коридоре кафедры, стоял майор особого отдела. Он смотрел на стенды, словно пытался найти что-то интересное для себя.

— Это я вас жду. Удивлены?

Петров действительно был удивлён. Он начал усиленно вспоминать события, которые могли бы заинтересовать особый отдел, но ничего вспомнить не мог.

— Пойдёмте, курсант, ко мне в кабинет, — майор смотрел на Петрова, изучая его реакцию. — Пока идут занятия, нашей беседе никто не помешает. Минут за сорок мы с вами управимся.

Они вошли в кабинет майора. Он предложил присесть напротив своего стола.

— Я прочитал материалы по случаю, который произошёл во время вашей стажировки в Аксу. Занятное событие в вашей биографии. Мероприятия по пресечению действий «Дрозда» достаточно логичны, верны и интересны.

Петров внимательно слушал майора. Действительно, летом прошлого года с ним произошли события, которые открыли способность концентрироваться в момент опасности, действовать хладнокровно и изобретательно.

Осуждённый «Дрозд», отбывающий срок за квартирную кражу в колонии усиленного режима, серьёзно проигрался в карты и, чтобы отыграться, поставил на кон собственный побег из колонии… И вновь проиграл. Когда информация о проигрыше «Дрозда» дошла до оперативных сотрудников, он уже был готов реализовать задуманное.

Звонок с предупреждением поступил на объект, куда вывезли «Дрозда» на работы, за 20 минут до побега. Из оперативной части выехала автомашина с сотрудниками, чтобы забрать «Дрозда» с объекта, где силами осуждённых возводился один из цехов хлебозавода. Начальнику караула дали указание внимательно следить за ситуацией. Петров в этот день исполнял обязанности заместителя начальника караула.

— Что будем делать, курсант? — прапорщик Рыбаков наблюдал через окно КПП за работой осуждённых. — Есть мысли? Он же не дурак бежать через основное ограждение, где будет подстрелен, как степной сурок. У него плохое зрение, и это для него проблема. Как думаешь?

— Если зрение плохое, то тогда автомашина, — Петров взглядом искал, где стоит «автохозяйка» ЗИЛ-130. — Он должен всё сделать быстро, чтобы мы не успели среагировать, а у него было время оторваться от преследования. Иначе часовой его просто подстрелит.

«Автохозяйка» стояла у склада с цементом, где «Дрозд» исполнял обязанности кладовщика. Кабина была видна со стороны водителя — и она была пуста.

— Он не будет таранить ворота КПП, не сможет. Там у нас мощный шлагбаум. Он убьёт и машину, и себя. Внутри, вдоль периметра, лежат противотаранные блоки. Он даже до забора не доедет. Что остаётся?

— Остаётся «трамплин» перед бетономешалкой, — ответил Петров через пару минут. Он интуитивно почувствовал, как тяжёлая машина пролетает около шести метров и проламывает забор ограждения. Разгона для этого ей вполне хватит. — Нужно ставить пост напротив бетономешалки! Сам туда побегу и встану за столбом освещения. Добро даёте?

Прапорщик Рыбаков молча махнул головой. Других вариантов у него не было. Курсант схватил из пирамиды автомат и побежал вдоль основного ограждения к месту возможного тарана.

В это время Рыбаков увидел, как «Дрозд» подошёл к машине и открыл дверь кабины.

— В ружьё! — Рыбаков дал команду одному караульному прикрыть ворота, а второго отправил на дальний пост для усиления.

«Дрозд» завёл ЗИЛ-130 и развернул автомобиль в сторону КПП. Автомашина набирала обороты. Рыбаков достал из кобуры пистолет, а часовой КПП испуганно и безрезультатно пытался загнать патрон в патронник автомата, который стоял на предохранителе.

«Дрозд» развернулся на площадке, не доезжая до шлагбаума, и направил автомашину к бетономешалке. Мотор ревел, набирая обороты. Рыбаков сломя голову побежал к месту возможного тарана.

Курсант сквозь щель в заборе видел, как машина с разгона взлетела в воздух и пролетела над небольшим котлованом. Удар в деревянный забор был огромной силы. Опорный столб сломало, как спичку, доски полетели в разные стороны, и кабина автомашины оказалась за ограждением. Ей не хватило около двух метров, чтобы выкатиться за пределы охраняемого объекта — тогда бы «Дрозд» имел шанс скрыться на базе хлебозавода.

Петров рывком открыл кабину заглохшего ЗИЛа со стороны пассажира и увидел перекошенное лицо «Дрозда», который, морщась от боли, замахнулся короткой монтировкой, чтобы ударить курсанта. В этот момент Петров выстрелил из автомата в крышу кабины. «Дрозд» от неожиданности выронил монтировку, схватился за уши и упал на сиденье.

Прапорщик Рыбаков, как горный барс, перепрыгнул через капот ЗИЛа и рывком выдернул беглеца из кабины. Тот на лету ударился головой о подножку, упал лицом на камни и обломки забора.

Курсант, пролезая через кабину, достал штык-нож и, прыгнув на спину лежащего лицом вниз заключённого, разрезал его брюки снизу до пояса. После чего они вместе с прапорщиком связали руки беглеца ремнём от автомата.

В глазах «Дрозда» были страх и боль. Его трясло от нервного напряжения, заикаясь, он непрерывно просил, чтобы в него не стреляли. Выстрел в крышу железной кабины оглушил беглеца.

— Скажите, курсант, а зачем вы разрезали ему брюки штык-ножом? — Майор достал пачку сигарет «Стрела» и закурил.

— Так делали разведчики в Великую Отечественную войну, когда брали языка. С разрезанными сзади штанами далеко не убежишь.

— Логично! — Майор улыбнулся и выпустил струйку дыма. — Через две недели вы поедете в Красноярский край, станция Решоты. Оттуда вас направят в посёлок Новобирюсинский. У нас к вам задание, которое вы должны исполнить в точности, как я вам сейчас расскажу. Возражения не принимаются.

Илья Георгиевич Петров, курсант 4-го курса Новосибирского высшего военного командного училища, имел достаточно хорошие знания по всем предметам. Худощавый, подтянутый, аккуратный и целеустремлённый, он хорошо владел стрелковым оружием, выполнял нормативы, на занятиях подробно писал конспекты по предметам, стабильно успешно сдавал зачёты и экзамены. В наступившем году Петров готовился сдавать выпускные государственные экзамены, чтобы получить своё первое офицерское звание.

— Илья Георгиевич, мы вам доверяем трудную, но интересную миссию. Постарайтесь максимально точно запомнить мои инструкции. Посвящённых в это непростое дело — очень узкий круг. И вы стали одним из них. Это накладывает большую ответственность. Никто не должен знать о нашем разговоре и вашей задаче. В Новобирюсинске с вами свяжется человек, с которым вы будете исполнять поручение, — майор пристально посмотрел на курсанта. — И вы его исполните, несмотря ни на что! От ваших действий будет зависеть конец операции, которую реализуют наш особый отдел и Комитет государственной безопасности. Теперь запоминайте.

Их разговор длился около 30 минут. Майор достаточно подробно разъяснил действия курсанта в период стажировки. Сложность заключалась в том, что концовка задачи должна была исполняться в автономном режиме. При определённых обстоятельствах Илья должен был сам принять необходимые решения, исходя из ситуации, и не допустить ошибки. Посоветоваться в этот момент он ни с кем не сможет.

— Товарищ майор, разрешите идти?

— Идите, Илья Георгиевич. Скоро закончится занятие. Вам нужно успеть. И помните, что у нас с вами есть лишь две недели на подготовку.

Курсант вышел из кабинета, и майор убрал в сейф папку документов с грифом «Секретно». Операция «Леший» началась.

Глава 3

Июнь 1985 года. Сызрань

Рыжий — вор-форточник со стажем — купил билет в Ульяновске и поехал в Саратов. Он славно «потрудился» и теперь возвращался домой, имея на кармане плотную пачку новеньких двадцатипятирублёвых банкнот. Вечером в тамбуре вагона он смолил папиросу и смотрел в окошко.

— Курить вредно, молодой человек.

Рыжий поперхнулся дымом и закашлял. Он узнал Грека.

— Тихо, не базарь. Кури дальше и смотри в окно.

— Ты откуда здесь, Грек? Обычно ты предупреждаешь о своём появлении, а сейчас — как чёрт из табакерки.

— Рыжий, мы выходим на следующей станции.

Рыжий поперхнулся ещё раз.

— Зачем? Что нам делать в Сызрани?

— Веди себя прилично. Забери багаж.

Рыжий бросил окурок и быстро зашёл в вагон, посмотрел на своё место — и не обнаружил сумки с поклажей. Он вернулся в тамбур и увидел свою сумку за спиной Грека. Тот смотрел на него и улыбался.

— Бери вещи — и на выход.

Они вышли на станции Сызрань. Грек повёл Рыжего в город — какими-то дворами и закоулками. Через час оба сидели на кухне частного дома. Пожилой мужчина, которого Грек назвал Дедом, поставил на плитку чайник, достал хлеб, масло, сало, колбасу.

— Слышь, старый? Может, и водочкой разживёмся? — неуважительно обратился к нему Рыжий.

Дед молча достал пачку заварки и стал ждать, когда закипит вода в чайнике.

— Водка есть?

Дед молча взял кухонный нож, ухватил Рыжего за кадык и прижал голову к шкафу. Затем приставил нож к паху.

— Грек, он же баклан. Басит на старших, ведёт себя вызывающе. Бивень, я сейчас твои потроха пожарю и заставлю съесть. Узрел проблему?

Рыжий прохрипел что-то невнятное.

— Дед в городе за боярина. А ты, не успев прийти на постой, пытаешься попасть к нему на разбор, — сказал Грек и оскалился, глядя на Рыжего.

Рыжий вздрогнул. Дед, который держал его за кадык, был авторитетом и мог привести его к ответу за неуважение. Он поднял руки.

— Извините, я не знал.

Мелкая дрожь прошла у него по телу.

В дверь тихо стукнули два раза.

— Заходи.

В комнату вошёл огромный верзила.

— Я извиняюсь, приготовили, что смогли. Если не подойдёт — скажите, я во дворе постою, подожду.

Верзила тихо вышел, оставив на пороге сумку.

Дед толкнул сумку к Рыжему.

— Меняй прикид. Мы с Греком заценим.

Рыжий открыл сумку, достал вещи и переоделся. Он встал на пороге и застыл. Одежда ему была впору: костюм, рубашка, галстук, разношенные ботинки не жали. Но чувствовал он себя в этой одежде неуютно.

Дед стукнул в окно. В дверях появился верзила.

— Забирай его и веди в берлогу. Спиртное под запретом. Выдай утюг, и чтобы к утру костюмчик был отглажен. Утром отведёшь в парикмахерскую. Сделайте из него принца. С ним не базарить. Всё понял?

Верзила мотнул головой. Затем аккуратно взял Рыжего за ворот и вывел во двор. Потом дверь ещё раз отворилась: рука верзилы взяла сумку, и дверь вновь тихо закрылась.

— Ну что, Грек, за встречу! — Дед подвинул стакан с чифиром. Дед не позволял пить спиртное себе и среди своей братвы ввёл на него запрет.

— Ты что-нибудь узнал? — Грек внимательно смотрел на Деда.

— Геологов по возвращении крутило КГБ. Все, кто был как-то причастен к этой экспедиции, прошли через допросы, но по итогу подписали бумаги о неразглашении. Задержанных содержали отдельно от бродяг. Фамилия или кличка Леший нигде не всплывала.

— Тогда нам нужен архив Куйбышевского индустриального института за 1956 год. Там есть список всех сотрудников, включая тех, кто выезжал на полевые работы. В документах экспедиции могут быть какие-то записи, которые помогут нам понять, кто такой Леший. Геологи искали нефть. На тот момент они были единственными, кто побывал в этой местности. КГБ после длительной проверки вернуло геологические отчёты экспедиции в институт. Единственный пострадавший во время допросов — руководитель экспедиции. Он умер: сердце не выдержало.

— Ты кошкарей привёз?

— Привёз. Одного ты сейчас видел. Воробей и Рыжий — хорошие форточники, проколов не было.

— Тогда начнём с института.

Дед долил по стаканам чифир, и они молча его пили, думая каждый о своём.

Глава 4

Май 1968 года. Саратов

После остановки автобуса группа мальчишек бойкой гурьбой выкатилась из салона и направилась к жёлтому зданию. Грек остановил мальчишек и показал на скамейку, а сам пошёл вдоль забора.

— Школа-интернат, — сказал Рыжий.

— Мы её грабить будем? — спросил Воробей.

Рыжий усмехнулся. Он ничего не ответил, и мальчишки молча ждали возвращения Грека, который шёл обратно.

— Воробей, видишь открытую форточку справа?

— Ага!

— Рыжий, подстрахуй его.

Мальчишки — воспитанники детского дома, Рыжий и Воробей — перелезли через забор. Они спрятались в кустах и стали ждать. Перед зданием, на их пути, никого не было. Учащиеся школы-интерната играли с другой стороны. В это время остальная ватага детдомовцев пошла по улице к зданию и собирала камни. За ними шёл Грек. В его кармане лежал большой округлый голыш. Он катал его в ладони и смотрел на свою команду. Мальчишки остановились и начали кидать камни в играющих детей.

— Эй! Вы зачем кидаетесь?

Дети из интерната, увидев, что хулиганов не так много, начали так же закидывать их комьями земли и камешками. Обе стороны раззадорились, начали кричать различные оскорбления, бросая друг в друга всё, что попадалось под руку. Между ними был забор, но ни хулиганы, ни воспитанники интерната к забору не подходили, держась друг от друга на дистанции. В это время послышались крики воспитателей, которые начали выходить на крыльцо. Грек быстрым движением бросил голыш в окно первого этажа, напротив приёмной директора. Звук разбитого стекла наполнил улицу. Хулиганы скорчили рожицы и побежали от школы.

— Молодой человек! Задержите их! Задержите хулиганов, они разбили стекло!

Грек побежал за мальчишками, которые разделились на две группы и побежали в разные стороны. Он догнал одного из них и схватил за воротник рубахи. В это время директор школы и воспитатели побежали к калитке. Воспитанники интерната подбежали к забору и смотрели, как мужчина держал хулигана и что-то ему выговаривал.

Представительная делегация женщин, запыхавшихся от бега, шла в направлении Грека. Вдруг мальчишка вывернулся и укусил Грека за руку. Тот от неожиданности отпустил воротник, и мальчишка побежал в подворотню. Грек кинулся за ним, где оба пропали из виду. Директор и воспитатели немного постояли и вернулись к разбитому окну.

— Безобразие! Среди белого дня бьют стёкла!

— Они первые начали! — в голос сказали девчонки. — Они кидали в нас камни и землю!

— Так, закончить прогулку! Все в спальное расположение! Одни убытки и безобразия, — директор, качая головой, решительно пошла в свой кабинет.

Она села за письменный стол, сосредоточилась и начала искать в записной книжке телефон стекольщика. В форточку веяло свежим воздухом, и в кабинете было не так жарко, как на улице. В школу-интернат направляли детей, чьи родители либо погибли, либо пропали без вести, и других родственников у них не было. Эти дети имели хорошую успеваемость и поведение, были достаточно социализированы в обществе и могли принести пользу стране. Некоторых детей старшего возраста забирали в специальные школы в другие города. Об их судьбе ни директор, ни воспитатели ничего не знали. Основным критерием для перевода были отличные знания по предметам и хорошее поведение.

Через два часа Рыжий и Воробей передали Греку пять свидетельств о рождении, украденных из сейфа директора школы-интерната. Учитывая, что в школе находилось около 50 детей, привезённых со всей страны, директор кинется выяснять пропажу ещё не скоро.

— Хорошая работа!

Грек пожал мальчишкам руки.

Глава 5

Февраль 1986 года. Новобирюсинск

Рабочий поезд пришёл на станцию посёлка Новобирюсинский ровно по расписанию. Утро было солнечным и морозным. В это время сибирская тайга хорошей погодой особо не баловала. Но сегодня день выдался безветренным.

Из вагона на перрон вышли два курсанта. К ним подбежал сержант срочной службы.

— Сержант Савельев! — представился он курсантам и отдал честь. — Прошу вас следовать за мной.

Курсанты взяли свои вещмешки и направились за сержантом.

— Вы из Новосибирска?

— Да.

— К нам надолго?

— На месяц.

Сержант торопливо шёл по дороге и с интересом разглядывал гостей. Подтянутые, розовощёкие, с четырьмя шпалами на рукаве. Каждый год в Новобирюсинск приезжали курсанты на практику. Будущие лейтенанты должны были «понюхать пороху» в войсках.

Через пятнадцать минут они вошли на территорию части и прошли в одну из казарм. После представления командиру роты они получат под своё начало по взводу солдат.

— Дежурный по роте — на выход!

Дневальный стоял по стойке смирно, отдавая честь, и смотрел на курсантов.

— Дежурный по роте — младший сержант Стрешнев.

Савельев подмигнул дежурному по роте.

— Толстов сказал: курсантов — сразу к нему.

Стрешнев поправил повязку дежурного по роте, ремень, посмотрел на свои начищенные сапоги и направился в канцелярию.

— Товарищи курсанты, идите за мной.

Он постучал в дверь канцелярии, затем открыл её и зашёл строевым шагом.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться!

— Обращайся.

— Прибыли курсанты. Какие будут распоряжения?

— Пусть заходят.

Стрешнев повернулся и махнул головой, приглашая курсантов зайти в канцелярию.

— Товарищ старший лейтенант, курсант Петров прибыл для прохождения стажировки!

— Товарищ старший лейтенант, курсант Смирнов прибыл для прохождения стажировки!

Толстов вышел из-за стола, подошёл к гостям, пожал им руки. Ему было около двадцати четырёх лет. Коренастый, физически развитый, в начищенных до блеска хромовых сапогах. На нём была портупея старого образца со звездой. Это считалось определённым шиком среди офицеров.

— Дежурный, старшину — ко мне.

— Есть! Разрешите идти?

— Идите.

Он ещё раз осмотрел курсантов, улыбнулся, предложил им снять шинели и устраиваться за столом. С письменного столика он поставил горячий чайник, стаканы и печенье.

— Будем пить таёжный чай. Вы мне расскажите, что нового на «горке», кто у вас взводный и ротный, а я вам расскажу, что у нас за часть и кем вы будете командовать этот месяц.

«Горкой» называли училище, где проходили своё обучение курсанты. В Новосибирске курсантов звали «Рексами». На занятиях и в свободное время курсанты постоянно бегали. Они бегали летом на стадионе, зимой — на лыжах по реке Иня, бегали марш-броски по 10 километров в жару и холод, с оружием и в противогазах, по пересечённой местности и в лесу. Самым «тяжёлым» нормативом для них был забег от остановки автобуса под горкой до КПП училища на горе. Возвращаясь из увольнения в город, курсанты, стараясь не опоздать на вечернюю поверку, бежали этот путь длиной в один километр со всех ног. И чем старше они становились, тем быстрее преодолевали этот подъём в гору к родному училищу.

В дверь канцелярии постучали.

— Старшина, заходи!

В канцелярию вошёл прапорщик. На вид ему было около сорока лет, хмурый и, видимо, чем-то недовольный.

— Наш старшина, прапорщик Крюков. А это наши стажёры из Новосибирска. Старшина, поставь их на довольствие, выдай бельё и мыльные принадлежности. Дневальному дай команду, чтобы заправили две кровати чистым бельём и поставили их в гладильной комнате вместе с двумя тумбочками и табуретами. Выполняйте.

— Есть!

Старшина вышел из канцелярии, и в казарме началась суета.

Через час ротный дал команду к построению. После доклада дежурного он представил личному составу курсантов. Петров был назначен командиром первого взвода, а Смирнов принял под командование второй взвод. Стажировка началась.