Работа гувернантки не равна работе няни: она отвечала за образование и воспитание детей, а не за уход за ними. Ее первоочередная задача – обучение письму, чтению и арифметике. Также гувернантка могла преподавать сложные языки, а девушек учить основным навыкам, которые позже ей следовало демонстрировать в обществе. Правила поведения, нормы морали, изучение религиозных текстов, манера держать себя – все это лежало на плечах гувернанток. А иногда к этому добавлялись танцы, французский язык и игра на фортепиано.
Положение гувернантки было уникальным, но ей нельзя позавидовать: она не прислуга, но и не член семьи. Фактически вынужденная находиться в промежуточном состоянии, она играла важную роль в доме – воспитывала детей, но притом была уязвимой для внимания извне. Гувернанток наставляли быть моральным идеалом, не позволяя дать повод усомниться в их нравственности, и если что-то шло не так, то ответственность лежала именно на них – ведь это означало, что дама позволила себе отступить от норм приличия.
Для большинства аристократов гран-тур заканчивался именно в Голландии[74]. Все цели к тому моменту уже были выполнены: кругозор расширен, «мир» осмотрен, новые знакомства заведены, языки выучены, а также куплено несколько произведений искусства и множество мелочей и подарков (а возможно, и обновлен гардероб). Молодой аристократ возвращался домой и готовился занять свое место в свете. В высшем обществе гран-тур давал очевидное преимущество: появлялись темы для разговора и общие интересы (так как большинство следовало одним и тем же маршрутом), появлялся опыт общения с аристократией самых разных стран, отшлифовывались недостатки образовательной системы. Молодые люди – в идеале – возвращались начитанными, развитыми, разбирающимися в искусстве и культуре и были способны приобрести статус покровителя искусств или их ценителя (что было очень респектабельно для джентльмена и являлось основой, если он вращался или хотел вращаться в модных кругах). Аристократ, приезжая домой, мог задавать тон культуре и становился знатоком.
Гран-тур – не развлечение, а обучение, поэтому наставники должны были следить за образовательным процессом подопечного во время длительного пребывания в каком-либо городе и устанавливать часы для учебы, а также находить для него полезный досуг, помимо любимых юношами азартных игр и алкоголя.
Аристократы могли брать с собой слуг, но чаще всего нанимали их, когда останавливались в городе на длительный срок, поскольку от слуг многое требовалось: говорить по-французски, разборчиво писать, владеть основами врачевания. Кроме того, возить их повсюду за собой могло быть просто не очень удобно.
Гран-тур был частью образовательной программы и ставил перед юношей следующие цели.
1. Овладеть современными иностранными языками.
2. Приобрести безупречные манеры и навыки вежливой беседы.
3. Изучить новую технику и технологии в области промышленности и сельского хозяйства.
4. Расширить знания и приобрести жизненный опыт[65].
В основном джентльмены отправлялись в гран-тур по окончании университета – то есть довольно рано – и это было последней ступенью их образовательной программы. Целесообразность данной ступени достаточно сомнительна: за границей молодые люди могли поддаться модным веяниям и сформировать определенные представления (оказаться под влиянием радикальных политических веяний). К тому же образовательный потенциал такой программы невысок: молодых людей с небольшим количеством знаний отправляли в другие страны неподготовленными, в связи с чем они могли оказаться неспособны до конца сформулировать те или иные идеи, которые в них пытались заложить.
Большой вклад в концепцию образования для мальчиков-аристократов внес Локк: он считал, что, как только ребенок овладеет основами английского, ему стоит учить латынь – это необходимо для джентльменов. При этом учить ее стоит не наизусть, а более расслабленно, опираясь на повседневность. К тому же мальчик должен обладать хорошим почерком и уметь рисовать (так полагали до появления фотографии), чтобы делать заметки о местах, которые он посетил заграницей, и писать о происходивших в жизни событиях в дневнике. Локк также считал необходимым изучать французский, арифметику, географию, историю, геометрию, немного право и натурфилософию. Танцы, верховая езда, живопись, садоводство, фехтование, музыка – необходимые социальные активности, хоть и от последних двух сам Локк был не в восторге. Завершение образования джентльмена происходило в так называемом гран-туре – путешествии мальчика за границу (обычно в возрасте 16–21 года, но Локк говорил, что до 21 не следует отправлять его без наставника[
Также существовали коляски, корпус которых был обит деревом или обшит кожей и отделан латунью. В 1850-х популярность колясок начала резко расти. Еще с 1840-х годов с ними много экспериментировали: были и трехколесные образцы, и те, которые нужно было тянуть за собой, а не толкать. В общем, полет фантазии! Привычная нам модель появилась в 1853 году – тогда был выдан первый патент. К концу 1860-х годов колясок стало куда больше, и на британском рынке возникло около 30 производителей! Естественно, внутри колясок скрывались опасности: ремни, обработанные мышьяком, или отсутствующие пружины, в результате чего прогулка становилась еще более «комфортной». Доктор Шавасс был ярым противником этого новшества, будучи убежденным, что ребенка нужно носить на руках, пока он не научится ходить. Он говорил об опасности перелома голени, вывиха лодыжки, мотания головой из стороны в сторону из-за неровной дороги и, в конце концов, сетовал на неосмотрительность гувернанток. Но прошло какое-то время, и детские коляски приняли в обществе – немалый вклад в это был сделан королевой Викторией, которая купила три коляски, о чем сообщили в Illustrated London News
Для нетерпеливых родителей существовали опиаты. Кормилицы смазывали ими соски, у горничных были спрятаны бутылочки с «волшебным средством», некоторые матери сами давали его детям.
Увлекательная статистика: за 1837–1838 годы было зафиксировано 72 случая отравления детей опиумом.
В деталях критиковался подход Локка: например, советы надевать на детей легкую одежду и обувь, чтобы они привыкали мокнуть, или необходимость сна на жесткой кровати для формирования привычки засыпать в любом месте.
Теория о необходимости закаливания долгое время была крайне популярна, но за повальной увлеченностью холодными ваннами, легкой одеждой и скудной пищей шли еще более «глубокие» советы: например, метание для укрепления нервов или стрельба для повышения выносливости.
Закаливание можно назвать неизбежной долей младенцев XVIII века. В первые несколько недель приучение начиналось с теплой ванны – постепенно вода становилась холоднее, и в итоге ребенок должен был наслаждаться купанием в ледяной воде. Если же он становился вялым и ослабленным, то ванны прекращались. Закаливание сопровождалось живым пением, поэтому элемент развлечения для ребенка в этом все же был.
Кэролайн Фокс поощряла сыновей много читать и посещать театр с малых лет – благодаря матери Чарльз с пяти лет начал читать пьесы, а в шесть уже выучил историю Древнего Рима. Все дети научились читать к пяти годам, а с двух учили алфавит. При этом родители не хотели баловать детей: Кэролайн Фокс считала, что, если мальчики не больны и не нуждаются в помощи врачей, они должны проявлять активность и живость духа. Стью – Стивен – был грубым озорником, которому часто не везло, но Кэролайн это даже нравилось: когда сыновья резвились, она просила их отправиться в подходящее для игр место, а не наказывала. Несмотря на такой «современный» подход к воспитанию, в 1770-х годах Стивен и Чарльз проиграли большую часть состояния своего отца. Даже тогда Генри Фокс писал старшему сыну Стивену: «Никогда не показывай Чарльзу, как сильно он меня огорчает». Кэролайн же восприняла неудачи своих сыновей и их тягу к разгульному образу жизни как показатель ее неудачи как матери.
Начиная с 1658 и вплоть до 1845 года любой ребенок из образованной семьи изучал книгу Orbis Sensualium Pictus[33] – в ней были картинки различных явлений и вещей окружающего мира с подписями на французском и латыни. По сути, ребенок сразу интегрировался в мир взрослых.
