Сказка о Гномике и его волшебных приключениях
В одной далекой-далекой стране, благоухающей ароматами больших красивых цветов и высоких изумрудных трав, жил-был маленький Гномик. Был он очень жизнерадостным, любил все существование и обожал бегать по полям и петь красивые песни. Гномик был очень симпатичным, с немного пухленькими щечками и с всегда по-детски и удивленно распахнутыми глазами, окаймленными длинными и густыми ресницами. Любил он ходить в гости к своим друзьям в соседнюю деревню, и мог бы находиться там с утра и до поздней ночи — да вот беда, приходилось возвращаться ему домой до тех пор, пока не наступали сумерки, потому что по легенде, совсем рядом, на Горюй-Горе, жил огромный Великан, который крал людей, гномиков и животных, чуть только на улице темнело.
И действительно, был такой Великан, и давно уже наблюдал он за Гномиком. Приглянулся он ему, и думал Великан: «Эге, да такой живой, энергичный и работящий парнишка один за десятерых сойдет. Очень нужны мне такие работники, вот я сэкономлю-то, если удастся мне его украсть!». И однажды лунной ночью решился Великан украсть Гномика прямо из дома, пока тот спал. Положил он его в мешок, и унес с собой в горы.
На темной и угрюмой Горюй-Горе совсем не было животных, и на голых скалах росло совсем немного чахлых растений. Все люди, гномики и животные, которых украл Великан, были в кандалах с цепями, и были они вынуждены тяжело работать с утра до ночи, раскалывая кирками скалу. По преданию, в глубине Горюй-Горы находились несметные сокровища, и Великан мечтал заполучить их себе. Всё рыли и рыли пленные эту угрюмую гору, а камни, которые образовывались в процессе, грузили на телеги, и камни эти шли на строительство огромного замка для Великана.
Так и стал отныне жить Гномик — работая с утра до ночи, и действительно, был он таким сильным, шустрым и работящим, что даже Белая Лошадка, которая приезжала с телегой на погрузку камней, удивлялась: «Вот необыкновенный Гномик — больше всех работает, и нагружает мою телегу самой большой грудой камней», и после таких мыслей, с трудом, медленно-медленно двигалась в путь, таща за собой тяжелую телегу.
Гномик всегда носил красный колпак, желтый свитер и синие, немножко смешные штаны в складочку, будто были они ему великоваты. Рукава свитера тоже были длинными, и Гномик засучивал рукава, когда работал. На ногах — простые коричневые ботинки с начищенными блестящими пряжками. Другой одежды у него не было, и в течение дня вся она покрывалась пылью и сажей, но к каждому новому утру она снова была чистой, как новая.
На Горюй-Горе был только один Горный Ручей, и Гномик всегда ходил к нему за водой, но Ручей был такой же злой и своенравный, как Великан. Иногда можно было прийти к Ручью и набрать свежей воды, в другие же дни Ручей становился кипяченым и брызгал во все стороны кипятком, а иногда и вовсе назло исчезал под землей, и в такие дни возвращался Гномик домой ни с чем.
Шло время, и от того, что не мог он больше бегать на свободе, разговаривать со своими друзьями — людьми, животными, деревьями и цветами, а также от тяжкого и однообразного труда, совсем пригорюнился Гномик, загрустил, а через некоторое время и вовсе будто чувства потерял — закрылся, чтобы не ощущать своей боли. Вокруг него был постоянный шум и гул работы, будто рой пчел жужжал, не прекращая. Этот гул с течением времени поселился в голове Гномика, и не покидал его даже ночью, когда все вокруг стихало и успокаивалось. Перестал Гномик петь свои чудесные песни и просто механически выполнял свою работу от рассвета и до заката.
В один из знойных дней утомился совсем Гномик от своей тяжелой работы, присел в худощавый тенек от небольшого чахлого листочка, и посмотрел вдаль. И то, что увидел он вдали, поразило его до глубины души. Там, на дальней горе, находился замок, да не простой, а состоял он из золота, и этот огромный прекрасный замок цепью опоясывал вершину горы. Солнце, которое лишь тускло светило сквозь серый туман над Горюй-Горой, сияло ярко и беспрепятственно над той — волшебной, дальней и манящей горой. Лучи солнца отражались от золотого замка и распространяли свой великолепный свет от земли к небу. Долго Гномик смотрел на сие чудо и даже слова молвить не мог, а затем вспомнил он красоту своих прежних дней и своей родной страны, и начало его сердце петь, и полилась прекрасная песня из его уст. Так проникновенно и красиво он пел, что птицы с соседних гор, никогда ранее не решавшиеся прилететь на Горюй-Гору, в этот раз осмелели и слетелись, чтобы послушать чудесную песню Гномика.
Решил Гномик во что бы то ни стало вырваться из своего плена и попасть на Чудо-Гору — так прозвал он гору из своего видения. Взял он в руки кирку и стал разбивать цепи, приковывавшие его. Удар за ударом сыпался на цепи, но оказались они заколдованными, и тут же зарастали трещины от нанесенных киркой ударов. Бился Гномик над цепью до поздней ночи, и, не добившись успеха и совсем выбившись из сил, заснул. Птицы, которые видели все тщетные труды, поняли, что Гномику нужна помощь. Посовещались они между собой, пощебетали, и, как только наступила ночь, полетели в дом грозного Великана. Выяснили они, что только у Великана есть волшебная кирка, которая сможет разбить цепи. Залетели птички-невелички в дом, обвязали волшебную кирку веревкой, взяли в клювы ее концы, и выпорхнули вместе с киркой на волю. Кирку они положили в телегу к Белой Лошадке, которая всегда приезжала к Гномику с телегой на погрузку — так хотели птички, чтобы уже к утру кирка была у Гномика.
На следующее утро проснулся Гномик с рассветом, встретил свою любимую Белую Лошадку, погладил ее по красивой, волнистой и длинной, почти до земли, гриве. Собрался было он снова грузить камни в телегу, как вдруг увидел в телеге кирку. Посмотрел Гномик на Лошадку, и глаза ее блеснули таинственным светом. Понял тогда Гномик, что кирка эта волшебная, взял ее, и тут же одним сильным ударом разбил свои цепи. Вскочил Гномик в телегу, и Белая Лошадка помчалась по направлению к Чудо-Горе.
Неслась Лошадка во всю прыть, но вдруг путь ей преградил кипящий Горный Ручей. Разлился он, как море, и конца-края не было у него. Еле-еле успела Лошадка затормозить прямо перед горячими водами. Делать нечего, спустился Гномик с телеги, достал свою флейту и начал играть нежную мелодию и петь красивую песню. Прислушался Горный Ручей, утихомирился, и воды его стали не кипячеными, а приятными и теплыми. Затем погладил нежно Гномик теплые воды Ручья, и стал Ручей совсем узким — таким, что Белая Лошадка смогла легко перебраться через него, везя за собой Гномика в телеге. Поблагодарил Гномик Ручей, и тот ласково прожурчал в ответ. Мчалась дальше Лошадка, и был уже виден конец Горюй-Горы и близок путь к свободе, но внезапно увидела Лошадка, что гора заканчивается резким обрывом. Снова еле-еле успела Лошадка затормозить прямо перед пропастью. Увидел Горный Ручей свысока, что герои наши остановились и не могут преодолеть пропасть, напрягся изо всех сил и изменил свое русло. Принес он свои воды к Лошадке и Гномику, и перенес их на гребне волны через все обрывы, пропасти и каменные глыбы прямо на подножие Чудо-Горы. Снова поблагодарил Гномик своего нового друга Ручейка, поклонился ему, и помчались они с Белой Лошадкой дальше в путь.
Скакали они, скакали, и попросил Гномик Лошадку остановиться на время. Слез он с телеги, прислонился ухом к земле, чтобы послушать, не гонится ли за ними Великан, и услышал гул приближающихся шагов. «Лошадка, милая, бежим скорее, — воскликнул Гномик, — Великан гонится за нами!» Помчались они на вершину, что есть духу. Все выше и выше поднимались они, все круче и круче становилась гора. Вот и Великан уже появился на горизонте — быстро бежал он, и даже пар у него шел из ноздрей от ярости. И вот уже стало чувствоваться горячее дыхание Великана за спиной. «Не смейте от меня убегать! Вы — мои работники!» — гневно кричал Великан. А Гномик и Белая Лошадка уже видели ворота Золотого Замка впереди, и, лишь только Великан попытался схватить край телеги, как юркнула она быстро в ворота, которые за ней тут же и захлопнулись. Великан с разбегу врезался в ворота, от чего на лбу у него выросла огромная шишка. Постонал Великан, помахал грозно на ворота и стены Замка кулаками, да делать нечего, пришлось ему возвращаться восвояси.
Въехали Гномик и Лошадка в Чудо-Страну, и жители перед ними расступились с поклоном. «Странно, — подумал Гномик, — почему жители так нас встречают?» И, будто в ответ на его мысли, впереди появилась светлая тропинка. Лошадка привезла Гномика в самый конец тропинки — туда, где на большом разноцветном камне лежали корона и слиток золота, подаренные самой сердцевиной Чудо-Горы. Жители сказали Гномику, что он — законный владелец этих земель, и надели на него корону. А дальше произошло нечто совсем невероятное — такое, какое, казалось, бывает только в сказках, но случилось с нашим героем наяву…
Пошел Гномик с Белой Лошадкой к чистому озеру умыться после дальней дороги, да воды напиться. Наклонился Гномик к озеру, застыл на время, удивленно глядя на свое отражение, а затем резко отпрянул. Лошадка спросила: «Что случилось?». «Я увидел в своем отражении в озере Принцессу неописуемой красоты. Я же Гномик, а не Принцесса. Что же это за озеро такое чудное?» — недоуменно спросил Гномик. А Лошадка так и прыснула со смеху, и каталась с боку на бок от смеха, брыкая ногами. «Да какой же ты Гномик? — спросила Лошадка, чуть только она смогла начать произносить слова, — Ты — прекрасная Принцесса, но Великан заколдовал всех жителей твоей родной деревни с самого раннего детства, чтобы они не знали, кто они есть на самом деле. Все их видят не теми, кто они есть, да и сами они видят себя только заколдованными — гномами, гоблинами, троллями…». Белая Лошадка всегда была мудрой и умела видеть суть сквозь форму, и уже на Горюй-Горе разглядела она в Гномике настоящую Принцессу.
Вместо красного колпака на длинных и волнистых волосах Принцессы теперь красовался великолепный красный бант. Вместо желтого свитера и смешных синих штанов — красивое золотистое платье с сапфировыми кружевами на рукавах и подоле. Вместо коричневых башмаков с начищенными пряжками — золотые туфельки. Повернулась Принцесса к разноцветному камню, взяла золотой слиток и поместила его в свое сердце. Стал из сердца исходить необыкновенный мягкий и золотистый свет, и субстанция эта была будто материальной. Принцесса взяла правой рукой кусочек этого света, и в руке тут же вырос огромный цветок. Посадила она в землю цветок, и разросся он целой клумбой великолепных цветов — таких, какие росли в ее родных краях. Взяла Принцесса левой рукой кусочек света, и из него выросло красивейшее дерево.
Радостно было на душе и у Принцессы, и у Белой Лошадки, долго они любовались окружающей их красотой. Принцесса оглядывала свои владения, затем окрестности, и затем заметила вдалеке угрюмую Горюй-Гору, из заточения которой она только недавно выбралась. Сжалось ее сердце от сочувствия к тем, кто все еще живет в плену у злобного Великана. Но недолго грустила Принцесса. Она всегда была смелая, и в этот раз снова наполнилось ее сердце решимостью. Щелкнула она пальцами в первый раз, и собралось вокруг нее избранное войско рыцарей. Щелкнула она пальцами во второй раз, и прискакала ее верная Белая Лошадка. Щелкнула Принцесса пальцами в третий раз, и платье ее превратилось в золотую кольчугу. Вскочила она на Лошадку и повела свое войско прямиком на Горюй-Гору.
Великан в это время спал, и проснулся он от грохота шагов стройной армии. Выглянул он в окно и обомлел — весь склон горы был заполнен войском, а во главе его была Принцесса ослепительной красоты. Оценил Великан свои силы, и понял, что сдаваться ему надо без боя. Обмотали воины Великана цепями и посадили в темницу. Впервые в жизни страшно стало Великану, понял он, что натворил, и какая горькая расплата теперь его ждет. Однако Принцесса наша и не думала причинять Великану вреда. Провела она с ним воспитательную беседу, а Великан слушал с открытым ртом, и внимал ее речам, и возразить ничего не мог. Слова проникали в самое его сердце. И стал тот день поворотным в жизни Великана, и сами собой открылись сокровища Горюй-Горы для него — это доброта, возможность помогать другим от всего сердца, а также красота и радость жизни. Отпустил Великан всех пленников на волю и расколдовал всех заколдованных.
Горный Ручей разделился на много больших и маленьких ручейков. Какие-то из них были ледяными, ключевыми, какие-то — обычными речными, а какие-то стали подземными горячими источниками. Принцесса вырастила цветы, деревья и травы на Горячей Горе — так гора отныне стала называться, потому что били теперь в ней горячие ключи, и билось горячее сердце Великана. Ручей с радостью питал все живое, что теперь появилось на Горе. Поселились на Горячей Горе звери и птицы, растения, и солнце, и радость, а между Золотой Горой и Горячей Горой с тех пор, не прекращаясь, шел культурный и товарный обмен.
