Пропавший без вести
Неоконченный роман Кафки, более известный не под авторским названием, а под названием «Америка», данным ему издателями.
Кафка, никогда не бывавший в США, все же сумел ощутить абсурдность бешеного американского ритма жизни и в полной мере передать его на примере странных, сюрреалистических приключений юного иммигранта из Европы, покорно подчиняющегося обстоятельствам. Обстоятельствам, которые ставят его в самые невероятные положения и сводят с самыми необычными персонажами.
Кафка, никогда не бывавший в США, все же сумел ощутить абсурдность бешеного американского ритма жизни и в полной мере передать его на примере странных, сюрреалистических приключений юного иммигранта из Европы, покорно подчиняющегося обстоятельствам. Обстоятельствам, которые ставят его в самые невероятные положения и сводят с самыми необычными персонажами.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: АСТ
Баспа: Издательство АСТ
Аудармашы: Михаил Рудницкий
Қағаз беттер: 447
Кітаптың басқа нұсқалары1
Пропавший без вести
·
Пікірлер11
Вот и подошло мое знакомство с творчеством Франца Кафки к концу. Теперь я уже не чувствую тот абсурд и власть случая над трагической судьбой писателя, не побоюсь этого слова.
Теперь ясно видно, что сам абсурд был результатом отсутствия участия человеческой натуры в собственной судьбе. Сквозь произведение я видел отчаянное безразличие к событиям собственного предназначения. Это были действия машины без руководящего органа: восполненная, пульсирующая сигналами артерия, без исполнительной части. Четко расставленная зависимость, очередность, амплитуда движений и великая цель деятельности всего механизма превращались в лязг металла и хаос при отсутствии самой ее незначительной части (самой по себе, конечно же).
Сам роман "Америка" меня зацепил; я чувствовал жизнь на его страницах и даже свое бессилие окунуться в эту жизнь вместе с его главным героем. Герой мне все-таки понравился, несмотря на его чрезмерную робость. Я поверил в него. Он, как и я, казался мне заложником произведения. Надеюсь, он стал инженером в вечных снах писателя.
Пока читал, в голове крутились слова одного известного классика:
"Сопротивляйся, несмотря ни на что.
Ты, это то, как ты сопротивляешься,
И больше почти ничто."
Отдельно отмечу такие новеллы, как: "Сельский врач", "Шакалы и арабы", "Братоубийство", "Отчет для академии", "Маленькая женщина", "Голодарь" и "Певица Жозефина".
Теперь ясно видно, что сам абсурд был результатом отсутствия участия человеческой натуры в собственной судьбе. Сквозь произведение я видел отчаянное безразличие к событиям собственного предназначения. Это были действия машины без руководящего органа: восполненная, пульсирующая сигналами артерия, без исполнительной части. Четко расставленная зависимость, очередность, амплитуда движений и великая цель деятельности всего механизма превращались в лязг металла и хаос при отсутствии самой ее незначительной части (самой по себе, конечно же).
Сам роман "Америка" меня зацепил; я чувствовал жизнь на его страницах и даже свое бессилие окунуться в эту жизнь вместе с его главным героем. Герой мне все-таки понравился, несмотря на его чрезмерную робость. Я поверил в него. Он, как и я, казался мне заложником произведения. Надеюсь, он стал инженером в вечных снах писателя.
Пока читал, в голове крутились слова одного известного классика:
"Сопротивляйся, несмотря ни на что.
Ты, это то, как ты сопротивляешься,
И больше почти ничто."
Отдельно отмечу такие новеллы, как: "Сельский врач", "Шакалы и арабы", "Братоубийство", "Отчет для академии", "Маленькая женщина", "Голодарь" и "Певица Жозефина".
После прочтения этой книги остается такое неприятное чувство. Как будто ты вляпался в какую-то жижу и не можешь избавиться от зловония. В чем смысл? Да ни в чем. Его нет в этой книге. Абсурд и сумятица.
Дәйексөздер498
– как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?» И привратник, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот еще успел услыхать ответ: «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного. Теперь пойду и запру их».
Вылазка в горы
– Да не знаю, – крикнул я беззвучно, – не знаю я! Если не придет никто – значит, никто и не придет. Я никому ничего дурного не сделал, мне никто ничего дурного не сделал, вот только помочь мне никто не хочет. Вокруг сплошь одни никто. Ну, пусть не совсем… Но помочь никто не хочет, – а так все эти никто очень даже симпатичные. Я с удовольствием – почему нет? – совершил бы прогулку в их компании. Разумеется в горы, куда же еще? Вон их сколько собралось, этих никто, – цепочка сплетенных рук, частокол ног. И само собой, все во фраках! Мы идем себе шаляй-валяй, и упругий встречный ветер выискивает щелки в нашем дружном строю. В горах так привольно дышится! Даже странно, что мы не поем.
– Да не знаю, – крикнул я беззвучно, – не знаю я! Если не придет никто – значит, никто и не придет. Я никому ничего дурного не сделал, мне никто ничего дурного не сделал, вот только помочь мне никто не хочет. Вокруг сплошь одни никто. Ну, пусть не совсем… Но помочь никто не хочет, – а так все эти никто очень даже симпатичные. Я с удовольствием – почему нет? – совершил бы прогулку в их компании. Разумеется в горы, куда же еще? Вон их сколько собралось, этих никто, – цепочка сплетенных рук, частокол ног. И само собой, все во фраках! Мы идем себе шаляй-валяй, и упругий встречный ветер выискивает щелки в нашем дружном строю. В горах так привольно дышится! Даже странно, что мы не поем.
